Неумолимый удар. Тайная история Объединенного командова-ния специальных операций США

22. Ближняя разведка целей в Сирии [1]

В воздухе пронеслось четыре вертолета: два «Черных ястреба» с операторами «Дельты» прикрывались парой «Маленьких птичек» AH-6, — и все они направлялись к городку Аль-Каим возле сирийской границы. Вертолетами управляли «Ночные сталкеры», и за бортом стоял светлый день — было 04.45 пополудни 26-го октября 2008 года. Они летели, чтобы убить человека.

Этим человеком был Абу Гадия, — под этим псевдонимом скрывался тридцатилетний иракец Бадран Турки Хишан аль-Мазидих, [2] руководивший крупнейшей сетью иностранных боевиков в Сирии. По оценкам ОКСО, на пике войны в Ираке в 2006 и 2007 годах, Абу Гадия за месяц переправлял в Ирак от 120 до 150 иностранных боевиков, [3] включая двадцать-тридцать террористов-смертников. Благодаря агенту, находившемуся в лагере Абу Гадии и разведданным, полученным в результате неоднократных поездок в этот район оперативника-нелегала из тактической группы «Оранжевая», в Командовании тщательно следили за ним на протяжении нескольких месяцев. Оперативная группа знала, что он иногда посещал Ирак, чтобы поддерживать свои связи с боевиками, но его постоянной базой в этом районе была конспиративная квартира в Суккарии, деревне возле города Абу-Кемаль, в шести милях через границу от Аль-Каима.

Именно в эту деревню и летели сейчас вертолеты. В тысячах футов выше них объект находился в объективе электронного «глаза» БПЛА «Хищник», передававшего увиденное в Аль-Асад, где сотрудники оперативной группы толпились у нескольких компьютерных экранов с прямой видеосвязью. (Оперативный центр тактической группы «Запад» не располагал таким богатым высокотехнологичным оснащением, как его собрат в Баладе). Когда вертолеты пересекли границу, управление операцией перешло к ЦРУ. [4]

*****

Рейд на Суккарию планировался девять месяцев, но он стал единственным публичным свидетельством весьма успешной тайной кампании, проводимой в Сирии тактической группой «Оранжевая» и другими подразделениями ОКСО с первых дней войны в Ираке.

История присутствия Командования в Леванте восходит к работе, проделанной «Дельтой» и «Армией Северной Вирджинии» в 1980-х годах. С тех пор «Дельта» поддерживала тесные отношения с израильским спецназом, работая в еврейском государстве, операторы иногда носили израильскую форму, [5] в то время как подразделение, позднее ставшее известным как тактическая группа «Оранжевая», постепенно расширяло свою сеть в регионе. После того как теракты 11-го сентября повысили осведомленность США об угрозах исламистского террора, в 2002 году Рамсфелд дал Объединенному командованию специальных операций зеленый свет на проведение операций как в Сирии, так и в Ливане. Соединенные Штаты были глубоко обеспокоены действиями, проводимыми в регионе «Силами Кудс», а также тем огромным влиянием, которым обладала в Ливане «Хезболла». Когда дело касалось исламистского терроризма, операторы подразделений специальных задач в качестве «команды №1» называли «Хезболлу», а не «Аль-Каиду». «Не стоит связываться с “Хезболлой”, — сказал один из них. — На их фоне “Аль-Каида” выглядит как нелепая шутка».

Бейрут уже не являлся таким полем боя, каким он был в 1970-х и 1980-х годах, но опасность по-прежнему таилась в тени. В октябре 2002 года один из оперативников «Армии Северной Вирджинии» чуть не усвоил этот урок на собственном опыте, во время прогулки по знаменитым горным карнизам ливанской столицы. Возвращаясь с задания в соседней стране, он проезжал через Ливан, чтобы провести мероприятия для обеспечения своего легендированного прикрытия, и когда срезал путь к своему отелю, трое мужчин попытались затолкать его в машину. Оперативник, который прослужил в спецназе, но был безоружен, оказал сопротивление. Ему удалось вырвать у одного из нападавших пистолет .22-го калибра и сбежать, получив пулю в живот. Не желая отправляться в посольство США, и тем самым раскрыть себя, он позвонил по телефону, и его соединили с региональным медицинским работником (работавшим в посольстве). Следуя рекомендациям врача, «он буквально зашил себя в гостиничном номере, а затем выполнил свой полный маршрут контрнаблюдения», — рассказал источник в подразделении специального назначения. Затем оперативник прошел через трудоемкий процесс, необходимый для заметания следов, после чего, несмотря на огнестрельное ранение, покинул Ливан, не нарушив легенду (кроме звонка в посольство). Он пересек несколько международных границ, прежде чем ему была оказана медицинская помощь, — подвиг разведывательного мастерства и выносливости, который сотрудниками разведывательного сообщества обсуждался шепотом годы спустя. «Вывод и эвакуация людей в таких условиях [требует] очень сложных шагов, чтобы убедиться, что они чисты [т.е. сохраняют легенду и не находятся под наблюдением], — сказал источник в подразделении специальных задач. — Он прошел через все эти сложные шаги, и именно поэтому о нем слагают легенды».

Что касается того, кто и почему напал на оперативника, сотрудник ОКСО, знакомый с этим эпизодом, сказал, что, скорее всего, это были уличные преступники, которые увидели в нем удобную мишень, а не члены «Хезболлы», подозревавшие, что он не тот, кем кажется. Однако представитель армии сообщил автору, что разведчик получил Серебряную звезду «за доблесть, проявленную в операциях против врага Соединенных Штатов в период с 19-го по 21-е октября 2002 года». [6] Однако наградной лист к Серебряной звезде был засекречен. [7]

После возвращения в США сотрудник проинформировал о своих подвигах Рамсфельда, а его подразделение, тем временем, позаботилось о том, чтобы в будущем оперативники, работающие под неофициальным, легендированным, прикрытием, имели лучший доступ к экстренной медицинской помощи.

Такой близкий звоночек практически не помешал Командованию и его новому подчиненному подразделению — тактической группе «Оранжевая» — выполнять не менее опасные задания по соседству с Ливаном в Сирии. После терактов 11-го сентября у ОКСО появилось множество причин для проникновения в Сирию. Одна из них заключалась в том, что эта страна располагала химическим оружием и пыталась обрести ядерный потенциал, скорее всего, с помощью Ирана, чьи «Силы Кудс» набирали влияние в Сирии. Вскоре вторжение и оккупация Ирака в 2003 году стали предвестником новой проблемы: использование территории Сирии суннитскими повстанческими группировками в качестве перевалочного пункта на пути в Ирак для добровольцев-боевиков из других стран мусульманского мира.

Как и в Ливане, здесь значительную роль сыграло «Оранжевое» подразделение, чьи изменения в образе мышления и, в конечном итоге, в культуре, в 2003 году только начинались, что и повлекло за собой его переход в подчинение ОКСО. Смена командования подразделения летом того года помогла ускорить процесс. Уходящий командир, полковник Том Татт, был офицером военной разведки старой закалки, которому было удобнее рассматривать тактическую группу «Оранжевая» как средство национальный разведки, используемое против стратегических целей. Его сменщик, полковник «Kей Tи» Траутман, который являлся заместителем Татта и командиром эскадрона радиоэлектронной разведки (РЭР) группы «Оранжевая», думал иначе. «Он был очень сфокусирован на тактике, — сообщил один из офицеров. — Он очень хотел вступить в бой». В частности, Траутман хотел модернизировать платформы радиоэлектронной разведки подразделения, чтобы группа «Оранжевая» могла оказывать непосредственную поддержку в режиме реального времени оперативным группам ОКСО, проводящим специальные мероприятия. По словам другого офицера, подход Траутмана был поддержан рядовым составом подразделения. «Все в этой организации хотели вступить в бой, и знали, что оставаться “стратегическим” средством означало стоять на обочине», — добавил он.

До этого момента офицеры-кураторы подразделения, — сотрудники, имевшие право вербовать агентов и источники иформации, — как правило, являлись специалистами по ведению агентурной разведки, не прошедшими курс оценки и отбора. Не будучи привычными оперативными сотрудниками в традиционном понимании этого слова, они воспринимались в подразделении с известной долей скепсиса. «Руководство всегда хотело избавиться от офицеров-кураторов», — рассказывал один из ветеранов подразделения специальных задач. Но как только «Армия Северной Вирджинии» перешла в подчинение ОКСО, потребность в таких офицерах возросла. Пытаясь удовлетворить возникшую потребность, в «Оранжевой» увеличили число выпускников отборочного курса, которых направили на полевые курсы ЦРУ на «Ферме». Подразделение также увеличило число сотрудников, принимаемых из других организаций, включая не армейские (этот процесс начался в конце 1990-х годов).

Неизменным оставалось то, что группа «Оранжевая» часто выступала в роли тактического подразделения АНБ, которое и финансировало бóльшую часть бюджета подразделения на ведение радиоэлектронной разведки в рамках Единой криптологической программы[119]. Другой неизменной чертой подразделения была одержимость секретностью. «Все в подразделении были включены в специальный реестр Министерства Армии, что означает, что их не существовало», — сказал один отставной офицер спецназа. Штаб-квартира тактической группы «Оранжевая» по-прежнему располагалась в Бельвуаре, но три ее эскадрона — «Операции» (иногда называемый «Агентурный» или «Наземный» эскадрон), «РЭР» и «Обеспечение операций», а также поддерживающие их авиационные подразделения — были разбросаны по всему Вашингтону, в некоторых случаях действуя из секретных мест, включая офисное здание вблизи Форт-Мида.

В 2003 году «Оранжевая», помимо прочих мест, имела агентурные группы в Саудовской Аравии, на Африканском Роге и в Южной Америке, «За пределами Афганистана и Ирака, группа “Оранжевая” в этом мире имела все остальное, — сообщил один из офицеров подразделения специальных задач. — Все. Это подразделение было максимально загружено». Отчасти потому, что другие подразделения были сильно связаны в Ираке, а отчасти потому, что группа «Оранжевая» сама все более и более вовлекалась в тактику, наземный эскадрон подразделения, состоящий в основном из солдат спецназа, пытался пробиться на роль тех, кто проводит специальные мероприятия, — так, по крайней мере, казалось другим подразделениям. Это привело к трениям с операторами «Дельты» и 6-й команды «морских котиков», которые долгое время считали такие операции исключительно своей прерогативой. «Все считают себя подготовленными стрелками, — жаловался один из операторов «Дельты». — “Оранжевые” больше не хотят заниматься АФО. Они хотят быть силами уничтожения… Когда они едут куда-то, чтобы найти и идентифицировать, они пытаются отыметь Подразделение на этапе уничтожения[120]. Это никогда не сработает».

В Сирии, однако, дело обстояло иначе. Там сотрудники, которых отправляла группа «Оранжевая», были безоружны и в основном являлись оперативниками с коммерческим прикрытием, то есть они выдавали себя за бизнесменов и обладали тем, что один из отставников подразделения специальных задач назвал «установленным присутствием» в регионе. (До 2003 года все оперативники с коммерческим прикрытием «Армии Северной Вирджинии» проходили службу в роте «B» оперативного эскадрона. В остальных трех ротах эскадрона, «A», «C» и «D», использовалось только официальное прикрытие. У роты «D», которая была восстановлена только в конце 1990-х годов после длительного перерыва, задачи изменились: от использования официального прикрытия к использованию неофициального. Оперативники роты выезжали за границу, используя коммерческое прикрытие в таких местах, как Джакарта, провинция Сулу на Филиппинах и Марокко. Однако роте «D» было трудно получить официальную поддержку для проведения операций в запрещенных районах, таких как Сирия, которые оставались прерогативой роты «B»). В середине десятилетия в тактической группе «Оранжевая» насчитывалось менее десятка сотрудников, работавших под коммерческим прикрытием, причем около полудюжины из них проводили операции в Сирии.

Фактически эти операции начались за месяцы до вторжения в Ирак, начавшегося в марте 2003 года. По словам одного из сотрудников ОКСО, цель заключалась в том, чтобы к тому времени, когда армейские силы двинутся на север через границу Кувейта и Ирака, обеспечить Соединенным Штатам «глаза и уши по всему Ираку». К концу лета 2003 года оперативники «Оранжевой» и другие сотрудники Командования проникли в Сирию, чтобы сосредоточиться на решении двух задач: нужно было найти любые доказательства того, что режим Саддама Хусейна перевез оружие массового уничтожения в Сирию до вторжения союзников в Ирак; и выявить сети иностранных боевиков, уже пустивших корни в Сирии для поддержки иракского повстанческого движения. Эти операции, осуществлявшиеся под эгидой резидента ЦРУ в Дамаске, должен был утверждать лично Рамсфелд. Оперативникам поручалось найти конспиративные квартиры иностранных боевиков и добыть доказательства того, что их сети действуют в Сирии, но начинали они не с чистого листа. Часто их приводил к определенному убежищу IP-адрес маршрутизатора подозреваемого, который уже был получен американской разведкой. Поскольку Соединенные Штаты хотели сохранить эту возможность в тайне, но при этом дать понять сирийскому режиму, что они знают, что происходит в том или ином месте, задача оперативников также заключалась в сборе более материальных доказательств, часто путем фотографирования конспиративных квартир, гостиниц, мечетей и автобусных остановок, используемых иностранными боевиками. В этих заданиях современные высокие технологии сочетались с классическим шпионским ремеслом: маскировка и методы контрнаблюдения, включающие в себя посещение общественных туалетов для переодевания, в том числе ношение париков, чтобы сбить с толку любой «хвост». «Я захожу в общественный туалет, быстро меняю свой камуфляж и выхожу семидесятилетним стариком, потому что у меня лысая голова», — рассказывает ветеран подразделения специальных задач. Теоретически, тот, кто следит за мужчиной с пышной шевелюрой, зашедшим в туалет, не обратит внимания на выходящего из него лысого дядю. А тем временем «ты выходишь и садишься в общественный транспорт, совершая оперативное действие». Иногда это действие было даже опаснее, чем тайное фотографирование джихадистов на публике. Иногда оперативники взламывали замки конспиративных квартир «Аль-Каиды», снимали и фотографировали то, что находилось внутри, и, предположительно, копировали содержимое всех найденных цифровых устройств. «У них были парни на земле, которые в основном врывались в квартиры людей и добывали информацию, — сказал источник в спецназе, знакомый с этими операциями. — Два человека с набором отмычек и камерой. Если бы их поймали, с ними было бы покончено».

Для наблюдения за конспиративными квартирами и другими местами, оперативники также устанавливали автоматические камеры и другие записывающие устройства, замаскированные под повседневные предметы. Одним из новых устройств, которые они использовали, был прибор «Кардинал», разработанный научно-техническим отделом Разведывательного управления Министерства обороны, работавшим в сотрудничестве с Агентством национальной безопасности, — оно программировало устройства на совместную работу, позволявшую создавать и перенастраивать свои собственные сети. [8] Устройство было спроектировано таким образом, чтобы делать фотоснимки только при срабатывании датчиков движения, и сохраняло их в памяти перед передачей через спутник в заданное время. «Изначально планировалось использовать их для имитации признаков жизни», — сообщил один из высокопоставленных сотрудников ОКСО. Однако устройство не пользовалось популярностью у оперативников, и не обладало эффективностью в плане получения оперативной информации.

Еще одной новинкой, которую использовали сотрудники группы, была камера, предназначенная для того, чтобы избегать обнаружения камерами слежения, которые использовали в своих убежищах джихадисты. «Эти камеры [безопасности] могут засекать инфракрасные камеры, — сказал источник, знакомый с этими операциями. (Во многих камерах для выполнения некоторых функций используется ИК-излучение). — Так что, если вы установите устройство, чтобы шпионить за ними, они смогут увидеть источник инфракрасного излучения, т.е. саму камеру. Поэтому мы разработали прибор, в котором не используется [ИК-излучение]». Хотя новые устройства Командование испытывало в 2004 году в условиях очень низкой освещенности в Афганистане, разработаны они были для тайных операций в городской среде. По крайней мере, в одном случае техническая новинка сработала весьма впечатляюще. «Мы засекли парней, которые входили в сирийское офисное здание, кажется, в Дамаске, и они оказались главарями этой боевой сети, — рассказал источник. — Госдепартамент отправился к [президенту Сирии Башару] Асаду и, черт возьми, выложил фотографии… сказав: “Вы поддерживаете это. Вот доказательства. Вот чертовы фотографии”».

Соединенные Штаты и в самом деле использовали разведданные, полученные ОКСО в Сирии, в качестве рычага давления на режим Асада, делая демарши и представляя их Дамаску в попытке заставить сирийское руководство пресечь деятельность сетей иностранных боевиков. Иногда это делалось косвенно, через посредников в иорданском правительстве, а в других случаях — непосредственно правительством США, в том числе, по крайней мере, в одном случае лично госсекретарем Кондолизой Райс (которая перешла на эту должность в январе 2005 года). Однако не желая раскрывать сирийцам тот факт, что американские войска шпионили в их стране, правительство США сообщало Дамаску, что материалы были захвачены во время рейдов на убежища иностранных боевиков в Ираке. По словам одного из ветеранов подразделения специальных задач, маскировка и изменение захваченных материалов в соответствии с этой легендой представляли собой «тонкое искусство». ОКСО и ЦРУ потребовалось немало усилий, чтобы понять, нужно ли на самом деле менять документы и фотографии или оставлять их в прежнем виде и говорить сирийцам: «Это было снято с мобильного телефона “Нокиа-3200” того парня в Багдаде — вот имя этого парня, вот его билет на автобус; он рассказал обо всем, кто ему помогал. Вот все доказательства. Сделайте что-нибудь с этим. Мы знаем, что они пройдут здесь». Иногда для этого требовались технологические премудрости. Например, если ради легенды говорилось, что фотография, сделанная оперативником в Алеппо, была снята на «Айфон» иностранного боевика в Багдаде, то ее нужно было оцифровать, чтобы она действительно выглядела как фотография с «Айфона». Режим Асада оставался в полном неведении относительно того, что представляемые им разведданные были добыты легендированными американскими военнослужащими в Сирии. Демарши проходили с переменным успехом. Сирийцы приняли бы меры только в том случае, если бы Соединенные Штаты смогли связать присутствие конкретных джихадистов, проходящих через Сирию, с угрозой режиму Асада.

Этот обман был одной из причин, почему в США иногда предпочитали использовать для этих операций сотрудников под официальным и неофициальным прикрытием, а не более традиционный метод оплаты услуг местных информаторов. Второй причиной была защита технических разведданных, на базе которых основывались задания. «Вы действительно хотите, чтобы завербованный источник или агент узнал, сколько данных у вас есть, особенно если некоторые из них получены из коллекции АНБ и т.д.? — задавался вопросом ветеран подразделения специальных задач. — Из-за деликатного характера такой информации… такое на самом деле должен делать американец». Третья причина заключалась в том, что Соединенные Штаты должны были абсолютно доверять разведданным, поступающим из Сирии. Поэтому, несмотря на то, что в тактической группе «Оранжевая» росло число сотрудников, прошедших подготовку на «Ферме», которые были аттестованы для вербовки и оплаты источников, операции в Сирии такого не предполагали. Это почти «всегда была ближняя разведка целей[121], ближняя радиоэлектронная разведка или сбор данных вблизи объекта», — сообщил ветеран подразделения специальных задач.

В первые годы оперативников «Оранжевой» иногда дополняли операторами из небольшого подразделения, ставшего Эскадроном компьютерных сетевых операций (ЭКСО). [9] По крайней мере, в одном случае оператор ЭКСО въехал в Сирию под видом сотрудника одной из международных организаций. В других случаях, пользуясь популярностью интернет-кафе на Ближнем Востоке, операторы ЭКСО часто выдавали себя за бизнесменов, имеющих дело с коммуникационными технологиями, такими как мобильные телефоны или компьютеры. Эскадрон также нацеливался на лагеря иракских беженцев в Иордании, скорее всего, используя для проникновения в них местные источники.

Этническая принадлежность оперативников тактической группы «Оранжевая» не сразу бы выдала в них выходцев с Запада. Среди оперативников были одна или две женщины, которые никогда не работали в одиночку, а сопровождали мужчин-оперативников в составе пары. Работа мужчины и женщины в паре оказалась в арабских странах еще более полезной, чем на Балканах. Один из ветеранов подразделения специальных задач отмечал, что на Ближнем Востоке джихадисты использовали женщин в определенных ролях, потому что мужчины-сотрудники охраны с гораздо меньшей вероятностью могли обыскать их под полностью закрытым одеянием. «Двое в состоянии играть в эту игру», — сообщил он. Но операции с участием двух человек были скорее исключением, чем правилом. Применение сотрудников группы «Оранжевая» в Сирии было «в основном одиночным и в большинстве случаев без какой-либо поддержки», — добавил он.

По мере развития программы, в группе «Оранжевая» усиливали прикрытие и легендирование своих оперативников, в некоторых случаях перевозя их вместе с их семьями из США в страны, расположенные поближе к Сирии, что требовало одобрения министра Армии и согласия нескольких командиров и резидентов на местах. Как минимум, правительства некоторых из этих стран не имели ни малейшего представления о том, что американские шпионы живут там под коммерческим прикрытием. (Такие соглашения должны были подписывать посол США и резидент ЦРУ в каждой стране). Однако оперативники, работавшие под коммерческим прикрытием, никогда не проживали в самой Сирии.

Как и их восточноевропейские коллеги из «Дельты», оперативники «Оранжевой», работавшие под коммерческим прикрытием, были неизвестны многим даже в их собственном командовании, а их операции были строго засекречены даже внутри ОКСО. Когда разведданные, полученные в ходе выполнения заданий, обсуждались на видеотелеконференциях Командования, «никогда не озвучивалось, откуда поступила информация», — сказал один из офицеров. Даже при обсуждении на более высоком уровне самым подробным описанием было «источники группы “Оранжевая” в Сирии», — добавил он.

Операции в Сирии также скрывались почти от всех в посольстве США в Дамаске. Как сказал ветеран подразделения специальных задач: «О том, что они там находятся, будут знать резидент, посол, ну может еще начальник оперативного отделения резидентуры, и все». У оперативников был план действий на случай, если их раскроют. «Лучшая линия поведения — не выходить за рамки своего прикрытия, — сказал он. — Всегда придерживайтесь легенды, выдавая себя за того, кого вы изображаете». Даже если сирийцы поймают оперативников и бросят их в тюрьму, им было запрещено признавать, что они являются американскими шпионами. Заявлять о них или нет, должно было решить Правительство США.

Оперативники группы «Оранжевая» в Леванте работали в районах, в которых, по выражению одного из ветеранов подразделения специальных задач, израильских шпионов «постоянно вскрывали», что отчасти объясняет, почему операции в Сирии и Ливане носили «эпизодический характер». Если, например, сирийские службы безопасности выдергивали на допрос сеть израильских информаторов, то Командованию, прежде чем отправлять туда своих оперативников, хотелось разузнать, что навело сирийцев на след. Возможно, отчасти благодаря именно такой осторожности ни один оперативник или операция «Оранжевых» в Сирии не были раскрыты, что является замечательным результатом, поскольку, по словам ветерана подразделения специального назначения, «сирийская контрразведка действительно хороша». «Они постоянно ищут шпионов», — сказал он. Но были и тревожные звоночки. По рассказам ветерана спецназа, в одном случае у оперативника «батарея записывающего устройства расплавилась, взорвалась и просто выжгла все его дерьмо из кармана», когда он ехал в сирийском общественном транспорте. «Он держал свои штаны, а они просто горели как смола, пока он ехал там на автобусе».

Эти операции позволили ОКСО составить подробную картину сети, в пределах которой джихадистов перемещали из аэропортов Алеппо и Дамаска через сирийский участок долины реки Евфрат до границы с Ираком в районе Аль-Каима. По прошествии нескольких лет в качестве главного посредника Заркави в Сирии всплыло одно имя: Абу Гадия.

США попытались оказать дипломатическое давление на Сирию, отправив Делла Дейли (который с июня 2007 года по апрель 2009 года являлся координатором Госдепартамента по вопросам борьбы с терроризмом) в турне по столицам арабских стран с просьбой к тамошним правительствам использовать свои рычаги влияния на режим Асада. Правительство США также передало своему иракскому коллеге разведданные о деятельности Абу Гадии, в результате чего иракцы стали убеждать сирийцев что-то предпринять в отношении него. Поначалу Сирийское правительство отказывалось делать какие-либо шаги, возможно, потому, что сохранение Абу Гадии на своем посту позволяло режиму тщательно отслеживать сеть иностранных боевиков в своей стране. «Он управлял сетью, — сказал высокопоставленный сотрудник ОКСО. — Так сирийской разведке было проще за ним следить». Разочарованный бездействием сирийцев, Петреус сам вызвался полететь в Дамаск и поговорить с Асадом об Абу Гадии, но президент Буш отверг это предложение в ходе видеотелеконференции с генералом. В конце концов, режим Асада устал от присутствия Абу Гадии в пределах своих границ и дал понять американскому правительству США, что если американские силы нанесут по нему удар, то сирийцы посмотрят на это сквозь пальцы. Администрация Буша поставила задачу ОКСО.

Однако некоторым показалось, что для нанесения удара по Абу Гадии, Командование нужно немного подтолкнуть. К 2008 году и Центральное командование, и Командование специальных операций ВС США создали в своих штаб-квартирах в Тампе межведомственные оперативные группы для отслеживания иностранных боевиков. (Группу СОКОМ возглавил Скотт Миллер). Они отдавали приоритет Абу Гадии на том основании, что многочисленные разведданные указывали на него как на главного посредника в работе с иностранными боевиками, направлявшимися в Ирак, и его устранение помогло бы вызвать перерыв в потоке террористов, чего хотел Петреус. Работая вместе, обе оперативные группы в Тампе разработали замысел операции против Абу Гадии, но у них были только «полномочия давать запросы», а не «полномочия на постановку задачи». Они не могли отдавать приказы другим органам. Когда они попросили ОКСО действовать, в Командовании отказались, утверждая, что у него недостаточно средств для проведения рейда при сохранении текущего оперативного темпа в Ираке. Однако ОКСО попыталось поймать СЕНТКОМ и СОКОМ в «Уловку-22»[122], также утверждая, что поскольку Абу Гадия уже находится в перечне целей, никто другой не может провести против него операцию. Это не понравилось исполняющему обязанности командующего СЕНТКОМ генерал-лейтенанту Марти Демпси. По сути, он заявил ОКСО, что «если вы ничего не сделаете, это сделаем мы», — сообщил источник в Центральном командовании. Эта угроза заставила ОКСО повысить приоритетность устранения Абу Гадии.

По крайней мере, на протяжении девяти месяцев ОКСО концентрировало свои разведывательные усилия на главаре иностранных боевиков. Планировщики знали, что, хотя его дом находится примерно в тридцати километрах к северо-западу от Дамаска, в Забадании, [10] сам он неоднократно посещал конспиративную квартиру у Абу Камаля, иногда перебираясь в Ирак. Они надеялись, что он въедет в Ирак, находясь под наблюдением, но этого так и не произошло. Альтернативой было нанести удар, когда он будет находиться на конспиративной квартире. Для слежки за Абу Гадией, один из залегендированных оперативников тактической группы «Оранжевая» совершил несколько одиночных поездок в Суккарию. Среди его задач было размещение и перестановка оборудования, позволившее АНБ точно определить местонахождение мобильного телефона Абу Гадии в определенном здании. У ОКСО также был агент в ближайшем окружении главаря террористов, который изначально был завербован сирийской разведкой.

Планируя удар по Сирии, пусть даже всего в нескольких милях от границы, аналитики разведки оперативной группы должны были определить вероятное время реакции сирийских ВВС, пограничников и систем ПВО. Хотя Соединенные Штаты предупредили высокопоставленных сирийских чиновников в Дамаске о готовящемся возможном налете, сирийские войска на границе ничего не знали. Но сирийские средства ПВО были ориентированы против Израиля и Турции, а не против давнего союзника Ирака, а американская разведка сообщала, что летчики сирийских ВВС совершали полеты в том районе лишь несколько раз в месяц. «Они не сидели на взлетке в полной боевой готовности», — сообщил источник в военной разведке. По оценкам планировщиков оперативной группы, операторы могли провести на объекте не менее полутора часов, прежде чем возникнут проблемы — «огромное количество времени для оперативной группы», — добавил он.

Но перед тем, как ОКСО приступит к работе, агент в лагере Абу Гадии должен был сообщить, что разыскиваемое лицо находится на конспиративной квартире. Мобильный телефон Абу Гадии также должен был быть включен и излучать сигнал из этого места. Было несколько фальстартов. «Многим из нас пришлось изрядно попотеть, планируя операцию и фактически несколько раз выезжая в Аль-Асад, чтобы поймать того парня», — сказал источник в военной разведке. Наконец, 26-го октября 2008 года все получилось.

У экипажей тактической группы «Коричневая» было около тридцати шести часов на подготовку к операции. После пересечения границы полет к цели занял не более пятнадцати минут. Объект, расположенный в крошечной деревушке, представлял собой одноэтажное строение с плоской крышей. При подлете вертолеты обстрелу не подвергались. Приземлившись, «Черные ястребы» высадили операторов, которые бегом бросились к зданию, где в течение полутора минут подавили сопротивление Гадии и нескольких его бойцов, убив от шести до двенадцати боевиков [11], и не понеся никаких потерь даже ранеными. Оперативники провели около часа, занимаясь «изучением места проведения спецмероприятия»[123], — процесс, который заключается в сборе как можно большего количества материалов, представляющих разведывательную ценность, — после чего вызвали «Черные ястребы», погрузили тело Абу Гадии на борт вертолета [12] и вылетели обратно в Аль-Асад.

Как и предсказывали аналитики разведки, пока операторы находились на земле, сирийские силы безопасности так и не появились. Хотя тактическая группа «Оранжевая» продолжала действовать в Леванте, ее присутствие там в течение двух лет сократилось, поскольку более приоритетной задачей стал Иран. Отряд «Дельта», однако, усилил свое присутствие в регионе.

23. Назад, в Могадишо

В Афганистане стоял январь 2002 года. Горы, окружавшие авиабазу Баграм, покрывал снег, а на самой базе, в холодном электрическом отсеке, специальный агент ФБР Расс Финчер и детектив нью-йоркской полиции Марти Махон допрашивали Али Абдул Азиза аль-Фахри, ливийца, известного под псевдонимом Ибн аль-Шайх аль-Либи. Один из самых высокопоставленных деятелей «Аль-Каиды», захваченных к тому моменту войны, Либи руководил тренировочным лагерем «Халден» этой террористической группировки, расположенным на востоке Афганистана. Финчеру и Махону удалось установить с Либи доверительные отношения, поэтому тот говорил свободно. В частности, он рассказал о том, что один из армейских источников, находившийся в то время в Баграме, обозвал «многоэтапными» планами «Аль-Каиды» по перегруппировке после того, как она была вынуждена покинуть свое убежище в Афганистане. На первом этапе они должны были бежать через границу в пакистанские племенные районы, но быть готовыми к дальнейшему передвижению. Предполагая, что они не смогут долго находиться в безопасности в районах племен, конечной целью лидеров «Аль-Каиды» было восстановление своих сил в своих наилучших из имевшихся убежищах: Йемене и Сомали. [1]

В пользу того, что словам Либи стоит доверять, свидетельствовали история и география. Восточная Африка и Йемен были местами самых сенсационных атак «Аль-Каиды» до 11-го сентября 2001 года. Седьмого августа 1998 года группировка почти одновременно совершила нападения на посольства США в Найроби (Кения) и Дар-эс-Саламе (Танзания), в результате которых погибло более 200 человек, в подавляющем большинстве местных жителей. Двенадцатого октября 2000 года «Аль-Каида» совершила нападение на эсминец ВМС США «Коул», продырявив корабль во время стоянки в йеменском порту Аден и убив семнадцать моряков. Поэтому Соединенные Штаты знали, что «Аль-Каида» уже пустила корни в этом регионе. Они также знали, что Йемен был родиной предков Усамы бен Ладена.

Конечно, в 2002 году американская разведка засекла небольшое количество второразрядных фигур «Аль-Каиды», сновавшим туда-сюда между афгано-пакистанским театром военных действий и Африканским Рогом и Йеменом, передвигаясь на лодках из Омана, мимо Йемена и через Баб-эль-Мандебский пролив, который отделяет Красное море от Аденского залива, а затем следуя вдоль побережья Джибути до Сомали. Когда же «Аль-Каида» также начала переводить в этот регион деньги — ключевой разведывательный признак возможного планирования — американское руководство встревожилось.

Но поскольку в Афганистане война уже шла, а в Ираке планировалась другая, свою кампанию против восточноафриканского и йеменского филиалов «Аль-Каиды» администрация Буша решила вести в основном из тени, используя два вида оружия, на которые она в последующие годы полагалась все больше и больше: Центральное Разведывательное Управление и Объединенное командование специальных операций. [2] На протяжении первых четырех лет кампании на Роге ведущую роль играло ЦРУ, которое присвоило ей кодовое название, напоминавшее о прошлом опыте ОКСО в Сомали: операция «Черный ястреб».

*****

Небольшие группы американских оперативников начали проводить операции в Сомали с начала 2002 года. Первая поездка была автомобильной — из Аддис-Абебы, столицы Эфиопии, в Харгейсу, второй по величине город Сомали и столицу автономного региона Сомалиленд на северо-востоке страны. Вскоре после этого американские спецназовцы начали вылетать в Байдоа, город на юго-западе Сомали. В свои первые поездки операторы выходили без оружия, а оказавшись на территории Сомали, одалживали автоматы Калашникова. В 2003 году оперативный центр тайной кампании, проводимой в Сомали, переместился из Аддис-Абебы в столицу Кении Найроби. Группы прибывали в городской аэропорт Уилсон и поднимались на борт зафрахтованного турбовинтового самолета «Блюбёрд Авиэйшн», который доставлял их в аэропорт K50, расположенный в пятидесяти километрах к юго-западу от Могадишо. Несмотря на то, что через несколько лет произошла авария — два самолета «Блюбёрд» врезались друг в друга, — все же можно сказать, что для американцев, находившихся на борту, полеты были, вероятно, наименее опасной частью операций, требовавших профессионализма, мужества и хладнокровия в исключительно стрессовых условиях.

В те ранние дни в состав групп входили как минимум два сотрудника ЦРУ, два оперативника «Армии Северной Вирджинии» и переводчик. После приземления самолетов группы отправлялись в Могадишо небольшими колоннами в сопровождении бойцов, подчинявшихся тому или иному полевому командиру. Различные районы погруженного в анархию города контролировались разными полевыми командирами, что для обеспечения безопасного проезда колонн через границы этих территорий требовало исключительной координации действий.

Местные полевые командиры являлись ключом к операции «Черный ястреб». ЦРУ заплатило им за убийство или захват примерно двадцати самых высокопоставленных членов ячейки «Аль-Каиды» в Восточной Африке. Если полевые командиры захватывали одного из указанных лиц, они должны были передать его Управлению, которое потом отправляло в одну из своих секретных тюрем — или «передавало» его союзнику США. Этим занимался Джон Беннетт, высокопоставленный резидент ЦРУ в Найроби, бывший офицер морской пехоты, который в 2010 году станет главой Национальной секретной службы — главным шпионом ЦРУ. Сам Беннетт в Могадишо не ездил, но его руководство было крайне важно для этой работы. «Отношения с полевыми командирами были выстроены благодаря… Беннетту, — сказал источник в разведке, знакомый с этими операциями. — Это стало возможным благодаря его силе воли и характеру. Он мог сделать то, что не мог никто другой».

Беннетт также хорошо сработался с ОКСО и пользовался там уважением. В тех первых операциях военнослужащими являлись оперативники «Армии Северной Вирджинии», чья основная роль заключалась в обеспечении безопасности, пока агенты ЦРУ собирали у осведомителей разведывательную информацию и проверяли ее. Но операторы стали играть свою роль, когда начали устанавливать вокруг Могадишо оборудование, предназначенное для отслеживания городского трафика сотовых телефонов, который спутники АНБ не могли уловить. «Проблема заключалась в том, что вы не можете осуществлять перехват с помощью большого количества национальных средств разведки, — сказал офицер, знакомый с деятельностью подразделения на Африканском Роге. — Вы должны быть там, на земле, поскольку многие из этих вещей очень тактические по своей природе, они очень временные. Вы должны быть человеком, который всегда тут как тут». Как и в Сирии, эти устройства, которые иногда размещались в домах полевых командиров, необходимо было регулярно обслуживать и перемещать по мере того, как появлялись новые базовые станции сотовой связи и переставлялись старые. ЦРУ располагало своими собственными возможностями по ведению радиоэлектронной разведки, которые оно ревностно оберегало, но также стремилось дополнить свой крошечный парк разведывательных самолетов в регионе модульным пакетом РЭР, который можно было бы затаскивать и вытаскивать из арендованного самолета. Управление хотело, чтобы этот комплект позволял собирать трафик сотовых телефонов с воздуха, на расстоянии до четырех или пяти миль от района цели. Однако при попытке заставить такую систему работать без интеграции в планер самолета возникли значительные технические трудности. На разработку системы ушло несколько лет, при этом потребовалась помощь тактической группы «Оранжевая» (так к тому моменту стала называться «Армия Северной Вирджинии»), после чего модульная система радиоперехвата была предоставлена в распоряжение обеих организаций.

В работе с полевыми командирами ЦРУ использовало метод «кнута и пряника», передавая им чемоданы, набитые сотнями тысяч долларов, но с завуалированной угрозой американских воздушных ударов, если они предадут Соединенные Штаты. «Это были рискованные задания, — заявил источник в разведке. — Вы никогда не можете доверять полевым командирам, они подчиняются тому, кто больше платит». Но насчет воздушных ударов американцы блефовали. Поблизости не было ни одного американского самолета, не было даже беспилотников для наблюдения за ходом операций. Как сообщил один из сотрудников ОКСО, план отхода и эвакуации на случай, если группа попадет в беду, гласил: «Доберитесь до побережья и надейтесь на лучшее». В то время, отметил сотрудник, у ВМС не было кораблей в Индийском океане, а ближайшие «быстроходные» самолеты, которые могли бы оказать непосредственную поддержку с воздуха, находились в пяти часах лёта, в Катаре. [3]

По словам источника из ОКСО, находившегося в Найроби, после ухода Беннетта в августе 2003 года, фокус ЦРУ начал смещаться, а аппетит к риску уменьшился. В течение двух лет оперативники Управления, прилетавшие в Могадишо, не покидали самолет, проводя свои встречи с полевыми командирами прямо на борту «Блюбёрда». Во время одной из таких встреч местный полевой командир указал в иллюминатор на четырех белых женщин-репортеров, которые шли по своим делам. Его мысль была ясна: эти безоружные западные женщины не боятся работать в Сомали — почему же боитесь вы? Группы ОКСО из трех человек, сопровождавшие такие рейсы, но пребывание которых также ограничивалось (по приказу посла) внутренним пространством самолета, теперь пополнились парой операторов из 6-й команды в дополнение к сотруднику радиотехнической разведки группы «Оранжевая». Как ни странно, но как сообщил один из «морских котиков», в Управлении, где к операторам относились как к «наемникам», брать с собой на задания винтовки им запрещали. Оперативник группы «Оранжевая» либо устанавливал свое устройство для мониторинга телефонов в аэропорту близ Могадишо, либо поручал установить его информатору Управления. [4]

В то время как ЦРУ осуществляло общее руководство заданиями в рамках операции «Черный ястреб», сотрудники ОКСО подчинялись офицеру Команды-6 или «Дельты» в Найроби, управлявшему небольшой межведомственной группой, созданной в середине 2003 года под эгидой Командования. Группа была укомплектована сотрудниками разведки и правоохранительных органов и занимала две небольшие комнаты в посольстве. Этот офицер, в свою очередь, работал в интересах командира тактической группы «Оранжевая», коим в период с 2003 по 2005 год был Конрад Траутман. (Точно так же, как Маккристал передал Ирак в ведение «Дельты», командование на Роге и в Йемене он поручил группе «Оранжевая»). В период с 2003 по 2005 год ОКСО удвоило свои крошечные ресурсы в том регионе, уделяя больше внимания сбору разведданных и разработке целей. Эти усилия означали, что, по словам одного из высокопоставленных сотрудников разведки: «Мы достигли большого понимания в том, что происходит». [5] Маккристал начал проводить видеотелеконференции по проблематике стран Африканского Рога, в которых операторы, послы и руководители резидентур ЦРУ общались с официальными лицами в Вашингтоне. Также, в рамках усилий по укреплению местной сети Командования, он разместил небольшую группу в Аддис-Абебе. В ОКСО стремились бороться с «Аль-Каидой» и ее сообщниками в Союзе исламских судов, исламистской группировке, финансируемой Эритреей, установившей контроль над бóльшей частью южных районов Сомали. С другой стороны, к середине десятилетия резидентура ЦРУ в Найроби, похоже, была больше заинтересована в сборе разведывательной информации ради нее самой, чем в охоте на «Аль-Каиду». «Группа “Черного ястреба” не была заинтересована в «Си-Ти» [борьбе с терроризмом], их интересовал только сбор информации от зарубежных источников, — сообщил один из операторов Команды-6, добавив, что лучшую часть сделки получали полевые командиры. — Они платили этим полевым командирам огромные суммы денег ни за что. С моей точки зрения, это был полный провал. Уверен, что с точки зрения Управления это было не так».

(Сотрудник штаба ОКСО не согласился с мнением оператора и сообщил, что на Команде-6 на самой лежит определенная часть вины. «К тому времени, когда прибыли “синие”, у “оранжевых” были убежища по всему Сомали. — заявил он. — Но потом все это исчезло». Между тем, один из сотрудников американской разведки опроверг мнение, что после ухода Беннетта резидентура ЦРУ в Найроби стало меньше интересоваться борьбой с терроризмом. «Каждый день [новый резидент] спрашивал: “Что мы сделали в борьбе с терроризмом?”» — уверял он).

В ЦРУ также решили, что в Сомали разрабатывается недостаточно целей, чтобы ради этого в соседнем Джибути, крошечной мусульманской стране, согласившейся принять у себя американские войска, нужно было держать целый флот своих БЛА «Хищник». Беспилотники вывели. [6] Однако в Джибути наращивали свои силы американские военные, создав в ноябре 2002 года Объединенную оперативную группу «Африканский рог». Официально эта оперативная группа сосредоточилась на задачах по военно-гражданским делам и на укреплении потенциала союзников в регионе. Она также обеспечила небольшой, но растущей группировке ОКСО в Джибути более крупную организацию прикрытия, внутри которой можно было спрятаться. [7]

В конце лета 2005 года группы «Черного ястреба» получили разрешение иногда сходить с самолетов и снова отправляться в Могадишо. Правило, запрещавшее наличие винтовок на самолетах, в ЦРУ попытались распространить и на задания, в рамках которых операторы из Команды-6, «Дельты» и группы «Оранжевая» высаживались и отправлялись в Могадишо, иногда останавливаясь на ночь в резиденции Башира Раге Ширара, умеренного полевого командира. В Управлении утверждали, что ополчение местных полевых командиров обеспечит достаточную защиту. Вскоре пустоту этого обещания продемонстрировал инцидент, произошедший на сомалийском аэродроме. Группа «Черного ястреба», в которую входила пара операторов 6-й команды, сидела в самолете на встрече с полевым командиром, когда через взлетно-посадочную полосу пролетела реактивная граната. Местные силы, которые должны были защищать американцев, исчезли. «Морские котики», винтовки которых были разобраны и находились в рюкзаках, быстро собрали оружие, вышли из самолета и заняли самую высокую площадку, какую только могли найти, — вал вокруг летного поля. Тот, кто стрелял из РПГ, исчез. Офицеры ЦРУ по поводу оружия не произнесли ни слова. [8]

Трения, возникшие между Управлением и ОКСО на Роге, распространялись на самые высокие уровни руководства. В 2005 году Маккристал посетил посольство в Найроби. Перед визитом резидент дал понять, что генералу «лучше быть готовым встать на колено». Когда встреча состоялась, резидент, невысокий человек с «огромным эго», по словам источника, работавшего рядом с ним, повел себя по отношению к командующему ОКСО высокомерно. Маккристал, который, будучи командиром полка рейнджеров, полностью переработал программу рукопашного боя своей части, сидел и слушал. «Когда парень замолчал, генерал наконец произнес: “Слушай, если ты еще хоть раз заговоришь со мной в таком тоне, я обойду этот стол и выбью из тебя все дерьмо”, — рассказывал источник, который находился в комнате. — И это мгновенно изменило весь тон общения между ними, обстановка стала напоминать старый мультфильм “Спайк и Честер”, где Спайк — бульдог, а Честер постоянно прыгает вокруг него, приговаривая: “Можно я буду твоим приятелем, Спайк, можно я буду твоим приятелем?”. И вдруг [резидент] теперь хочет быть приятелем Маккристала. Выглядело все это отвратительно, но я подумал про себя: “Все, что нужно было сделать — просто пригрозить парню физически”. Классический ход».

К концу 2005 года смелость и профессионализм оперативников группы «Оранжевая» заслужили уважение их коллег на Роге. «Группа “Оранжевая” проделала отличную работу», — сказал оператор Команды-6. В любой момент времени в Найроби находилось от двух до шести оперативных сотрудников — т.е. тех, кто отправлял в Сомали с аппаратурой радиоэлектронной разведки. Находились они там в типовых для ОКСО трех-четырехмесячных командировках, используя фальшивые фамилии и тщательно проработанное официальное легендированное прикрытие. В ТГр «Оранжевая» отобрали для этой задачи несколько человек, чья этническая принадлежность не привлекала внимания, а значит, им был доступен бóльший диапазон легенд. «Во многих из них вы бы никогда не признали людей с запада», — сказал один из сотрудников подразделения специальных задач. По его словам, например, один из оперативников был чернокожим американцем, который в гражданской одежде мог сойти за африканца и свободно говорил на суахили.

Конечно, эти легенды были сопряжены с определенным риском. Зимой 2005-2006 годов оперативник, выдававший себя за представителя торгового класса этнических индийцев из Кении, был ранен в живот поздно вечером на автозаправочной станции, когда заправлял бак своего внедорожника в богатой части Найроби, недалеко от посольства США. Спецназовец был срочно доставлен в ближайшую больницу и выжил. «Конечно, это заставило всех засуетиться, [чтобы выяснить], не раскрыли ли нас? Следят ли за нами?» — сообщил сотрудник подразделения специальных задач. Однако, все сошлись на том, что он стал несчастной жертвой случайного преступления, — отчасти потому, что грабители украли у оперативника бумажник. [9]

С каждой поездкой в городские джунгли Могадишо оперативники группы «Оранжевая» укрепляли способность Соединенных Штатов следить за своими врагами на Африканском Роге. Однако бóльшую часть этой работы вскоре сведут на нет события, не зависящие от ОКСО, — события, которые в конечном итоге предоставят Командованию новые возможности.

*****

Как и в случае с Рогом, присутствие ОКСО в Йемене после 11-го сентября начиналось с малого. Летом 2002 года три оператора «Дельты» с официальным легендированным прикрытием, включая одну женщину, прибыли в страну в рамках классической операции передовых сил (АФО). Их задача состояла в том, чтобы начать понимать военно-политическую обстановку и то, как на нее влияют транснациональные факторы. [10] Однако их фактически опередили два оперативника «Армии Северной Вирджинии», прибывшие в феврале 2002 года. К концу года подразделение перешло в подчинение ОКСО и стало тактической группой «Оранжевая», но план по наращиванию тайных военных сил в Йемене уже потерпел несколько неудач.

Во-первых, йеменские власти конфисковали часть критически важной аппаратуры РЭР «Армии Северной Вирджинии», когда та прибыла в аэропорт Саны, спрятанная среди более крупной партии оборудования, предназначенной для Сил специальных операций США на театре военных действий (т.е. спецназа, не входящего в состав ОКСО), обучавших йеменские войска. Комплект был необходим для выполнения задач подразделения, но посольство США отказалось заплатить импортную пошлину, которую требовали йеменцы, полагая, что это вымогательство. Дело осложнялось тем, что ни йеменские чиновники, ни посол США Эдмунд Халл не понимали, для чего предназначалось это оборудование. «У него не было к нему допуска», — сообщил военный источник с опытом работы в Йемене. (В своих мемуарах Халл упоминает о том, что йеменцы отказывались впускать в страну паллеты с грузом, которые, по мнению правительства США, пользовались такой же защитой, как дипломатическая почта, и перечислил в числе «оборудование», которое содержалось на паллетах, «радиостанции, оружие и запасы крови»). После потери оборудования, в начале лета 2002 года сотрудники ОКСО попали в автокатастрофу, в которой погиб один из йеменцев. Им пришлось срочно покинуть страну. Потребовалось несколько месяцев, участие Халла и выплата того, что военный источник назвал «кровавыми деньгами», прежде чем Командованию было разрешено вернуться в Йемен.

Тем временем Халл сопротивлялся тому, что он называл «сильным давлением» со стороны Вашингтона в отношении односторонних боевых операций США в этом государстве. Посол выступил против нанесения воздушных ударов на том основании, что они «неизбежно» приведут к большому числу жертв среди гражданского населения. Признавая, что Силы специальных операций «теоретически» могут обеспечить «более хирургический вариант», он добавлял, что «при планировании всегда предусматривались варианты массированной поддержки Сил специальных [операций], если они окажутся в ловушке». Как и в случае с предложением атаковать лагерь «Ансар аль-Ислам» в Иракском Курдистане в начале того же года, настойчивое желание ОКСО провести масштабную операцию в стиле совместных учений по боеготовности стало непреодолимым камнем преткновения. К осени численность личного состава Командования снова начала расти, но в сентябре в Йемене находилось всего шесть или семь человек. Контртеррористическая миссия США в Сане в то время омрачалась множеством действующих лиц и различной ведомственной подчиненностью. [11] Там находилась группа из штаба специальных операций Центрального командования, которая руководила армейским спецназом на театре военных действий; небольшое подразделение ОКСО; резидентура ЦРУ; и группа поддержки национальной разведки, которая включала в себя группу криптологического обеспечения Агентства национальной безопасности. [12] Сотрудники ОКСО и разведки пытались обнаружить цели «Аль-Каиды», особенно те, которые были связаны с нападением на эсминец «Коул», но между ЦРУ и военными существовало соперничество по поводу того, кто первым получит разрешение на нанесение удара, если одна из этих целей появится в поле зрения. «Управление было немного шустрее, — сообщил армейский источник с опытом работы в Йемене. — Возможно, значительно шустрее».

Это стало очевидным третьего ноября 2002 года, когда АНБ отследило звонок, сделанный с телефона, связанного с Каедом Салимом Синаном аль-Харети, [13] йеменским членом «Аль-Каиды», который подозревался в оказании помощи при планировании нападения на «Коул». Соединенные Штаты весь год пытались определить местонахождение Харети с помощью технологии отслеживания мобильных телефонов. По крайней мере, однажды они его уже обнаружили, но пока правительства США и Йемена планировали свой удар, американцы отследили звонок, сделанный на телефонный номер Харети из министерства обороны Йемена, предупредивший его об опасности. Неудивительно, что он исчез и перестал пользоваться этим номером. «Он затихарился примерно на три месяца», — сообщил армейский источник. Теперь, по какой-то причине, опытный джихадист решил снова им воспользоваться. На этот раз Агентство рисковать не собиралось. Из Джибути вылетел БЛА «Хищник», который уничтожил автомобиль, передвигавшийся по пустыне в провинции Мариб, примерно в 120 километрах к востоку от Саны, убив Харети и пятерых пассажиров. Это был первый известный смертоносный удар беспилотника за пределами Афганистана.

Тактическая группа «Оранжевая» сохранила в Йемене небольшую группу, которая работала из посольства, но следующие несколько лет с точки зрения борьбы с терроризмом были относительно спокойными. Ситуация начала меняться 4-го февраля 2006 года, когда двадцать три члена «Аль-Каиды» проложили себе путь к свободе из тюрьмы штаба сил политической безопасности в Сане.

*****

Тем временем на Роге деятельность тактической группы «Оранжевая» по ведению радиоэлектронной разведки приносила свои плоды. «Это определенно привело к тому, что мы смогли получить гораздо более точную информацию о том, что происходит, — сказал высокопоставленный сотрудник разведки. — Эти операции дали нам довольно хорошее представление о том, что “Аль-Каида” делала в Восточной Африке. Там рассматривали этот регион как еще одно убежище, они видели возможность создать тренировочные лагеря, и они это сделали. И это позволило нам начать планировать [контртеррористические] операции против нескольких ключевых объектов и лиц». [14]

Со слов сотрудника подразделения специальных задач, оборудование, которое использовали оперативники, было не слишком привлекательным на вид — «по сути, это была коробка и антенна», — но его установка требовала значительного опыта: «Вы просто не можете поставить его где угодно, чтобы получить нужную вам информацию. Так что вам и в самом деле придется пойти и изучить как физическую географию, так и электронную обстановку». Выяснение лучших мест «для сбора интересующих вас сигналов» было кропотливой и трудоемкой работой. «Инженеры по средствам электронной связи любят такого рода проблемы, — сказал он. — Но если вы находитесь в таком месте, как Могадишо, то оно слишком опасно для того, чтобы выяснять такие вещи». В то же время, необходимость обеспечения безопасности оборудования привела к тому, что некоторые оптимальные места были исключены. «На самом деле вам необходимо, чтобы оно находилась в контролируемом месте, — сообщил сотрудник подразделения специального назначения. — Вы же не хотите потерять эту аппаратуру». По его словам, в некоторых случаях оперативники выбирали «наименее плохое место, где их можно разместить». Конечно, после того, как оборудование было запущено, кто-то должен был переводить перехваченные телефонные разговоры. В тактической группе «Оранжевая» использовали как своих собственных сотрудников, так и подрядчиков — «просто феноменальных лингвистов», которые не только понимали сомалийские диалекты, но и «занимались этим так долго, что могли сразу распознать ключевые или индивидуальные особенности голоса», сообщил источник из подразделения специальных задач.

Несмотря на растущую способность ОКСО отслеживать цели в Сомали, в первой половине десятилетия Командование не провело ни одного успешного авиаудара или рейда в эту страну. В тот период полевые командиры, которым платило ЦРУ, помогли вывезти из Сомали «семь или восемь» деятелей «Аль-Каиды», сообщил источник в разведке, имеющий большой опыт работы на Африканском Роге. Не желая отдавать этих заключенных под суд в Соединенных Штатах, опасаясь разглашения разведывательных «источников и методов», которые и навели на них ЦРУ, по крайней мере некоторых из них Управление перевело в свою секретную тюрьму «Соляная яма» в Афганистане. [15]

В то время как технологии группы «Оранжевая» помогали находить исламистов, предназначенных для выдачи, союзники ЦРУ из числа полевых командиров подводили Управление на более широком поле боя. В первой половине 2006 года Союз исламских судов неуклонно укреплял свои позиции, и, наконец, в первую неделю июня взял под контроль Могадишо, изгнав из города светских полевых командиров. [16]

Поражение полевых командиров стало катастрофой для политики США, для стратегии ЦРУ, для оперативных амбиций ОКСО и для программы радиоэлектронной разведки тактической группы «Оранжевая». Мало того, что последняя — а следовательно, ОКСО и Агентство национальной безопасности — потеряли доступ к местам, где они устанавливали свое оборудование, они также потеряли несколько самих устройств, когда бойцы Союза исламских судов захватили позиции, на которых они были установлены. Устройства, которых у «оранжевых» было менее десяти штук, не были замаскированы. «Было явно видно, что это оборудование западных разведывательных служб, что и вызывало наибольшее беспокойство, — сообщил сотрудник подразделения специальных задач. — Так что потерять его было нехорошо». Потеря комплекта аппаратуры РЭР означала не только «провал в сборе данных», это означало также и то, что враги Соединенных Штатов в Сомали, осознав, что их прослушивают, могут начать использовать обман в разговорах по мобильному телефону. «В результате возникают всевозможные проблемы», — добавил он. Командованию потребовалось около года, чтобы восстановить в Сомали свои возможности по ведению радиоэлектронной разведки. [17]

Отчасти проблема ОКСО заключалась в том, что, как и предсказывал Дейв Шроер руководству Министерства обороны в начале 2003 года, требования войны в Ираке заставили Командование пренебречь Африканским Рогом. Теперь, спустя три года после вторжения в Ирак, растущее присутствие «Аль-Каиды» на Африканском Роге и в Йемене настолько встревожило высшее военное и разведывательное руководство США, что оно было готово рискнуть в Ираке и Афганистане, и развернуть в Африке дополнительные средства ведения разведки и наблюдения. [18] Однако в конце 2006 года присутствие ОКСО в Кении заключалось не более чем в дюжине военнослужащих: двух или трех операторов Команды-6; сотрудника службы поддержки технических средств наблюдения, также из 6-й команды; одного или двух сотрудников эскадрона РЭР тактической группы «Оранжевая»; специалиста по радиосвязи Объединенного подразделения связи[124]; и офицера-командира группы. Сама группа работала из посольства в Найроби, в Сомали отправлялись только «морские котики» и персонал ТГр «Оранжевая». [19]

*****

Операторы Команды-6 попали в беду, и они это знали. Их было всего несколько человек, плюс боевой диспетчер 24-й эскадрильи специальной тактики, внедренные в более крупное подразделение службы безопасности автономного региона Пунтленд на северо-востоке Сомали, и откусили они больше, чем могли прожевать. Случилось это первого июня 2007 года, во время охоты на многонациональную группу боевиков «Аль-Каиды», которые несколькими днями ранее прибыли в сомалийский город Баргаль, расположенный на самой оконечности Африканского Рога, пройдя по побережью из южной части Сомали. Но охотники сами превратились в преследуемых. Оставшись в меньшинстве и с меньшим количеством оружия, операторы обратились к боевому диспетчеру в качестве последнего средства. [20]

Операции, приведшие к бою у Баргаля, начались в конце декабря 2006 года, когда Эфиопия вторглась в Сомали в ответ на растущее влияние Союза исламских судов. (Исламистов финансировала и снабжала Эритрея, традиционный враг Эфиопии). В телеграмме от 6-го декабря посол США в Эфиопии Дональд Ямамото точно предсказал, что Эфиопия вторгнется в конце этого месяца и что вторжение может «оказаться для нее более трудным, чем многие сейчас представляют». Но, как ни странно, несмотря на то, что в конце 2006 года Командование наращивало небольшие силы в городе Дыре-Дауа на востоке Эфиопии, предположительно для подготовки к совместным операциям с эфиопскими силами в Сомали, вторжение застало ОКСО врасплох. «Мы должны были быть нацелены на то, чтобы извлечь из этого выгоду, а мы ничего не сделали», — сказал один высокопоставленный военный чиновник. Командование было вынуждено метаться. Потребовалось время до конца марта или апреля, чтобы развернуть около дюжины операторов для связи с эфиопами в Сомали. Большинство из них были из «Золотого» эскадрона 6-й команды, также прибыло несколько операторов из «Дельты» и 24-го эскадрона специальной тактики ВВС. Разделенные на группы по два и три человека и внедренные в эфиопские пехотные подразделения, они должны были консультировать и помогать эфиопским войскам, которые вытесняли исламистов из Могадишо и гнали их на юг к кенийской границе. Но даже это крошечное боевое развертывание, потребовавшее одобрения Рамсфелда, вызвало душевную боль среди вашингтонских политиков, которые опасались повторения дорогостоящей битвы в Могадишо в 1993 году. «Это было очень неудобно», — сказал сотрудник разведки, добавив, что если бы Маккристал добился своего, ОКСО «имело бы гораздо бóльшие возможности и было бы гораздо более агрессивным». [21]

Командование также разместило в Дыре-Дауа два боевых самолета AC-130, на что эфиопское правительство дало согласие при условии, что их действия и присутствие на эфиопской земле останутся секретными. По крайней мере, один боевой ганшип вскоре начал действовать, нанеся 7-го января удар по колонне предполагаемых боевиков Союза исламских судов и восточноафриканской «Аль-Каиды» вблизи порта Рас-Камбони на юге Сомали. Главная цель атаки, Аден Хаши Айро, лидер военизированного формирования «Аль-Шабааб» Союза исламских судов, был ранен, но выжил и скрылся. Еще одна серия авиаударов в том же районе последовала два дня спустя. Но третья операция, проведенная вблизи кенийской границы чуть более двух недель спустя, оказалась для самолетов неудачной. Утренний удар был нанесен по Ахмеду Мадобе, заместителю Хасана Турки, главы Союза исламских судов, но его удалось только ранить, но при этом убить восемь его соратников. Через несколько часов после удара приземлился вертолет с эфиопами и американцами, которые схватили его и доставили на объект недалеко от сомалийского города Кисмайо, где его допросили и обработали раны.

Газета «Вашингтон Пост» сообщила об этом рейде 24-го января, разозлив премьер-министра Эфиопии Мелеса Зенауи, который подчеркнул необходимость обеспечения оперативной маскировки и призвал Соединенные Штаты «не оставлять слишком много следов» в этом регионе. Мелес попросил, чтобы ганшипы покинули Эфиопию и чтобы Соединенные Штаты не наносили военных ударов в Сомали, а вместо этого передавали информацию о целях его силам. В телеграмме от 25-го января Ямамото сообщил, что он согласен с Зенауи в том, что боевые самолеты должны покинуть страну. «Большой интерес прессы затруднил обеспечение и защиту операций AC-130», — написал он. Вскоре после этого самолеты убыли. [22]

Запланированное как быстрая операция по вытеснению исламистов, эфиопское вторжение вскоре превратилось в оккупацию. Операторы ОКСО провели с эфиопами всего несколько недель, после чего были выведены из страны, а их самой серьезной потерей стал «морской котик», подхвативший малярию. К тому времени Командование организовало «передовой пункт» в Босасо, портовом городке на северном побережье Пунтленда, — небольшую базу или убежище, откуда горстка операторов и вспомогательного персонала работала с местными силами. «Это были отношения, начавшиеся с групп “Черного ястреба”, которые мы практически взяли на себя», — сказал источник из Команды-6. Именно группа из Босасо оказалась первого июня прижатой к земле в Баргале. Не имея других вариантов, боевой диспетчер 24-й эскадрильи специальной тактики вызвал единственный ближайший источник американской огневой мощи: эсминец ВМС «Чафи», находившийся у побережья. Корабль выпустил более десятка снарядов из своего пятидюймового орудия. Эта морская стрельба — редкая в XXI веке — позволила американским и эфиопским войскам оторваться от противника и уйти. [23]

Операции ОКСО в Сомали стали приобретать смертоносный аспект. Задачей все чаще становилось уничтожение целей, а не их захват. Но такое смещение приоритетов требовало гораздо бóльшего присутствия в Найроби для поддержки небольших групп ОКСО в Сомали. Соответственно, численность оперативной группы, находившейся в посольстве, по мере прибытия аналитиков разведки и другого вспомогательного персонала быстро выросла примерно до семидесяти человек. Однако на протяжении 2007 года, отношения между ОКСО и эфиопскими военными начали портиться. Отчасти это произошло потому, что эфиопы не хотели, чтобы их считали американскими марионетками, а также потому, что приоритеты США и Эфиопии пересекались, но не совпадали. Главными целями Эфиопии были противостояние угрозе, исходящей от Союза исламских судов, и недопущение того, чтобы ее злейший враг Эритрея использовала эту группировку в качестве своих ставленников для нападения на Эфиопию. Соединенные Штаты были сосредоточены на убийстве горстки людей, находившихся на верхушке восточноафриканской ячейки «Аль-Каиды» и не были заинтересованы в уничтожении большого количества боевиков-исламистов. «Если бы мы хотели убить пару тысяч парней, мы могли бы сделать это практически в любое время», — сказал высокопоставленный сотрудник разведки. [24]

Эфиопское вторжение, по сути, привело к восстановлению Переходного федерального правительства (ПФП) Сомали, но оно контролировало очень небольшую территорию и полностью зависело от своих иностранных спонсоров. Тем временем, с точки зрения ОКСО, ситуация в Сомали ухудшалась. Другими словами, чем больше сил Командование применяло для решения проблемы в Сомали, тем больше работы оно для себя находило. По данным американской разведки, летом 2007 года в Сомали прибыло до 300 боевиков-исламистов. [25] В ОКСО полагали, что такое же количество боевиков проходило подготовку в двух лагерях в районе Рас-Камбони. [26] Оперативники также сопровождали до границы кенийские силы, чтобы помочь кенийцам в перехвате высокопоставленных исламистов, пытавшихся пробраться в их страну. [27]

Хотя решение о переводе сил и средств из Ирака и Афганистана на Рог означало, что теперь над Сомали летают «Хищники» и пилотируемые самолеты-разведчики, вылетавшие из Джибути, это было далеко не то покрытие, к которому привыкли в ОКСО. В отличие от «немигающего глаза» Командования в Ираке, «в Сомали это было постоянное моргание», — рассказывал старший сотрудник разведки. Бывали дни, когда у командиров оперативных групп на Роге не было «никакой возможности сбора информации над собой», добавил сотрудник. [28]

Отсутствие авиационных средств ведения радиоэлектронной и видовой разведки, возможно, не было бы для ОКСО столь болезненным, если бы несколькими годами ранее разведывательное управление Министерства обороны не отвернулось от уникальной возможности. В 2002 году, племенной исламистский лидер по имени Шейх Хасан Дахир Авейс, после того, как к нему через посредника обратился армейский офицер агентурной разведки, дал понять, что он открыт для установления отношений с американской разведкой. В дальнейшем Авейс стал духовным наставником Союза исламских судов и «Аль-Шабааб», человеком, поддерживающим регулярные контакты с самыми приоритетными целями Соединенных Штатов на Африканском Роге. «Все, чего хотел Авейс, — сказал один из офицеров подразделения специальных задач, — это “уважения”». Но в 2002 году руководители среднего звена подразделения армейской группы агентурной разведки не проявили «никакого интереса» к установлению отношений с ним, сказал офицер. «Это было не прикольно… Авейс был никем. Если говорить о нем в общих чертах, то мало кто из нас верил, что он был создан для величия».

Не помог и тот факт, что правительство США уже причислило его к сторонникам терроризма. «Они не хотели, чтобы мы встречались с настоящим террористом, — сказал офицер много лет спустя. — Это было еще в самом начале игры. В наше время никто бы об этом даже не задумался».

По мере ухудшения ситуации в Сомали источник разведывательной информации с доступом и положением Авейса был бы бесценен. «Мы могли бы оказаться в его лагере в 2002 году, — сказал офицер подразделения специальных задач. — Это была бы большая работа с неизвестным результатом, но, оглядываясь назад через призму времени, мы, вероятно, должны были [сделать это]… Это была упущенная возможность».

*****

После убытия самолетов AC-130 убыли, при необходимости нанести удар по приоритетным целям ОКСО обращалось к ВМС. Третьего марта 2008 года, в доме в Доблей на юго-западе Сомали, оперативная группа выследила Салеха Али Салеха Набхана, двадцативосьмилетнего высокопоставленного представителя «Аль-Каиды» в Восточной Африке. В Командовании следили за Набханом на протяжении пяти лет, теперь он был у них на прицеле. Затем последовал процесс принятия решений, который высокопоставленный сотрудник разведки назвал «невероятно болезненным», поскольку ОКСО проталкивало свою просьбу о нанесении удара по Набхану через верхние уровни американского правительства. Наконец, президент Буш дал свое согласие. Корабль ВМС выпустил по зданию две крылатые ракеты «Томагавк», уничтожив бóльшую его часть. Разведданные Командования оказались хорошими — Набхан действительно находился в доме, но ему удалось избежать взрывов. Маккристал позже жаловался, что оперативная группа совершила ошибку, выпустив только две ракеты («проявив консервативность»), в то время как четыре могли бы сделать свою работу. «Этот промах стал для меня горьким уроком», — писал он.

Восемь недель спустя для оперативной группы произошел почти случай дежа вю. На этот раз объект находился в Дусамаребе на западе центральной части Сомали, а целью был Айро, лидер группировки «Аль-Шабааб». Последовала еще одна мучительная бюрократическая борьба. «Уверенность [администрации Буша] была почти стопроцентной, потому что там не хотели, чтобы это здание было уничтожен, вместе с целой толпой женщин и детей, оказавшихся там», — заявил высокопоставленный сотрудник разведки. Это означало, что оперативная группа должна была подтвердить местонахождение Айро как можно ближе к моменту пуска ракет. Вылетевший из Джибути самолет «Чейн Шот» — засекреченный вариант базового патрульного самолета-охотника за подводными лодками P-3 «Орион» — обеспечил видеозапись здания в режиме реального времени. Президент Буш дал свое согласие, и над Сомали пролетели по меньшей мере четыре «Томагавка». Первого мая, сидя в своей штаб-квартире в Баладе, Маккристал смотрел на экран в нервном ожидании взрывов, «беспокоясь о потенциальном воздействии второго неудачного удара на авторитет [Командования] и на с таким трудом завоеванную свободу действий». Но на этот раз в Командовании не ошиблись. Ракеты попали в сооружение около 3-х часов ночи, разрушив его и убив Айро и нескольких его коллег. «Свобода действий» Командования не пострадала, но ему пришлось еще дожидаться расправы с Набханом. [29]

24. Победа в Мосуле?

Стояла еще одна жаркая ночь начала лета. Из-под шлемов рейнджеров, ползущих на север по задним дворам и переулкам северного Мосула, струйками стекал пот. [1] Свои боевые машины «Страйкер» они оставили на южной стороне канала, почти в двух километрах позади, чтобы не насторожить свой объект, пока приближались к его дому, до которого, — впрочем, как и до домов многих лидеров повстанцев, — в любом случае добраться на автомобиле было нелегко. Остановка машин на таком большом расстоянии была сопряжена со значительным риском. Если бы рейнджеры попали под обстрел по пути к объекту, они не смогли бы ответить огнем из тяжелых пулеметов «Страйкеров» и быстро эвакуировать раненых на машинах. Но в тот вечер их цель стоила риска.

Хотя в Коалиционных силах Абу Халафа и называли эмиром иракской «Аль-Каиды» в Мосуле, на самом деле он был номером два в организации, уступая первенство лишь Абу Айюбу аль-Масри, египтянину, который возглавил ее после смерти Заркави. Оперативная группа безуспешно охотилась за Абу Халафом на протяжении шести лет, но сегодня она впервые обнаружила его и нанесла удар, до того, как он успеет ускользнуть. На протяжении нескольких предыдущих месяцев тактическая группа «Север» провела серию рейдов, в ходе которых неуклонно уничтожалась инфраструктура «Аль-Каиды» в Ираке. Рейнджеры знали, что сейчас, 24-го июня 2008 года, у них есть шанс нанести сокрушительный удар по террористической сети. Это была самая важная операция, в которой участвовал почти каждый из них, операция, которая демонстрировала не только боевую машину, которую создал Стэн Маккристал, передавший ее затем Биллу Макрейвену, но и то, насколько далеко продвинулись рейнджеры с момента штурма ими объекта «Носорог» менее семи лет назад.

Спецназовцы двумя колоннами подошли к дому Абу Халафа с тыла — такой маршрут отчасти был выбран для того, чтобы скрыть их от охранников, располагавшихся на крыше. Пока они тихо передвигались по улицам, один из двух небольших самолетов, замаскированных под гражданские борта, высоко над головой подтвердил рейнджерам местонахождение объекта, кратковременно «подсветив» его инфракрасным светом, который в очках ночного видения выглядел как прожектор, но оставался невидимым для невооруженного глаза. На таких самолетах над Мосулом летали различные подразделения, но обычно это были сотрудники тактической группы «Оранжевая», управлявшие двухместными «Сесснами» или аналогичными турбовинтовыми самолетами, оснащенными аппаратурой для ведения видовой и радиоэлектронной разведки. Если повстанцы выбегали из здания и каким-то образом ускользали от оцепления рейнджеров, один из самолетов отслеживал их с помощью инфракрасных строб-сигналов, чтобы с ними можно было расправиться потом, после первоначального штурма. [2]

Сегодняшняя операция являлась боевой задачей взвода. Одно из четырех отделений осталось охранять машины. Остальные три отделения по восемь человек в каждом выдвинулись к объекту, держась вдоль стен и оставаясь в тени по мере приближения к дому Абу Халафа, находившегося в центре квартала. Одно отделение должно было возглавить штурм, прорваться в здание и войти в него вместе со взводным сержантом, самым опытным солдатом подразделения. Другое отделение оставалось в резерве перед объектом на тот случай, если понадобится усилить штурм. Оставшееся третье отделение разделилось на две огневые группы по четыре человека, каждая из которых занимала позицию на углу квартала, чтобы блокировать объект, не позволяя никому покинуть его или войти внутрь.

Менее чем через десять минут после выхода из машин рейнджеры достигли пункта развертывания в квартале от цели. Группа снайперов-наблюдателей из четырех человек и подгруппа блокирования разделились. Остальная часть штурмовой подгруппы остановилась на углу, вне пределов видимости из дома. В квартале дальше стояли полковник Майкл «Эрик» Курилла, командир 2-го батальона рейнджеров и тактической группы «Север», и майор, командир роты. [3] Курилла находился там, чтобы наблюдать за ходом операции. Он знал, что ставки были высоки. Майор официально был командиром наземных сил, но его основная роль заключалась в том, чтобы держать штаб тактической группы «Север» в курсе событий и при необходимости запрашивать дополнительные силы и средства. Это был бой командира взвода.

Всей штурмовой группе не терпелось начать движение. Каждая секунда ожидания увеличивала вероятность вскрытия операции со стороны боевиков. Но командир взвода, капитан, который также являлся командиром штурмовой подгруппы, хотел подождать, пока группа снайперов-наблюдателей не займет позицию на крыше, прилегающей к объекту. По словам одного из рейнджеров, участвовавших в операции, ее задача заключалась в том, чтобы у рейнджеров было «как можно больше глаз и стволов на всех проемах дома». Четверо рейнджеров в составе группы двигались так быстро, как только могли, перебираясь с одной плоской крыши на другую по легкой углепластиковой лестнице длиной тридцать футов. Изучив фотографии окрестностей, командир группы выбрал место, куда его люди могли подобраться незаметно. Единственная проблема заключалась в том, что им нужно было преодолеть семь крыш, чтобы туда добраться.

Военнослужащие, которым предстояло штурмовать здание, встали на колено и стали ждать. Напряжение нарастало. Рейнджеры находились на углу дома самого влиятельного лидера повстанцев на севере Ирака, вне прямой видимости от объекта, но в свете уличных фонарей. «Возникло чувство срочности, с которой нужно было проделать проход», — вспоминал один из рейнджеров. Но командир взвода провел с командиром снайперской группы, сержантом первого класса, две сотни операций, и знал, что может на него положиться. Наконец, тот вышел на связь и сообщил, что его группа на позиции. Путь по крышам занял всего девять минут — темп, который, по словам одного из рейнджеров, был «невероятным, когда начинаешь думать о том, что нужно по одной лестнице переместить четырех парней… Но… это кажется вечностью, когда ты сидишь на довольно хорошо освещенном углу улицы в 11 часов вечера в одном из самых враждебных городов Ирака».

Штурмовое отделение и взводный сержант перебежали через улицу и приготовились к проникновению в дом. Подобно домам многих лидеров повстанцев, здание Абу Халафа было защищено высокой стеной и тяжелыми стальными воротами. Дополнительную защиту обеспечивала толстая входная дверь. Рейнджерам нужно было прорваться одновременно через каждую из них. Командир отделения вскарабкался по лестнице, приставленной к внешней стене, и спустился во двор, где быстро установил на двери заряд взрывчатки. Остальные готовили такой же заряд на воротах либо поднялись по лестницам, чтобы прикрыть командира отделения, пока тот устанавливал свой заряд на двери.

Шепча в маленький микрофон на плече, командир снайперской группы сообщил, что двое «мужчин призывного возраста» лежали на крыше объекта, но один только что встал, предположительно услышав, как штурмовая подгруппа заняла исходную позицию, несмотря на усилия рейнджеров соблюдать тишину. Капитан проверил экран, висевший у него на груди, позволявший ему просматривать видео, передаваемое в реальном времени с самолета над головой. Он тоже увидел человека, перемещавшегося по крыше. В этот момент по рации раздался голос взводного сержанта: «Три, два, один, штурм!»

Сразу же последовало движение, превратившееся в насилие.

Схватив пистолет, человек, стоявший на крыше, сделал пару шагов к фасаду здания, и тут же командир снайперской группы всадил две пули ему в череп, мгновенно его убив, одновременно с оглушительным грохотом взорвались заряды для проделывания проходов. Другой охранник на крыше потянулся за автоматом. Внизу рейнджеры бросились через дверь, которая вела в гостиную. «Хорошее проникновение, — произнес взводный сержант в свой микрофон. — Орлы продвигаются внутрь. Опорный пункт». Другими словами, отделение прорвалось через ворота и дверь и оказалось внутри дома. («Орлами» при радиопереговорах обозначались американские военнослужащие).

При «зачистке» дома — т.е. при продвижении через него с одновременным устранением любых угроз — рейнджеры растекались по зданию подобно воде, осматривая каждую комнату в синхронной хореографии, которая была результатом сотен повторений на тренировках и в боях. Только если они находили мужчин призывного возраста, рейнджеры делали небольшую паузу, чтобы выставить пару солдат для контроля за комнатой, пока остальные продолжали проходить через здание. Не было ничего необычного в том, что рейнджеры зачистили здание менее чем за двадцать секунд.

Гостиная выходила в зал, из которого шел коридор с несколькими спальнями. В первой из них командир отделения и молодой рейнджер обнаружили мужчину и женщину, спавших на циновках. Командир отделения, закаленный в боях штаб-сержант, и другой солдат — двадцатиоднолетний специалист, вооруженный легким пулеметом, называемым «автоматическим оружием отделения»[125], — заученными фразами на арабском языке приказали паре поднять руки вверх. Ни один из них этого не сделал. Оба рейнджера повторили приказ, пока их коллеги проверяли другие комнаты коридора, обнаружив двух женщин и нескольких детей. Но вместо того, чтобы поднять руки над головой, как было приказано, мужчина в первой комнате сделал движение, как будто потянулся за халатом. Палец командира отделения нажал на спусковой крючок своей M-4. У него было меньше секунды, чтобы принять решение, касающееся жизни или смерти.

*****

К 2008 году успехи ОКСО в других регионах привели к тому, что основные усилия Командования в Ираке перешли к тактической группе «Север». Иракская «Аль-Каида», вытесненная из Багдада и Анбара, все больше концентрировалась на Мосуле. Ударные силы тактической группы «Север» состояли из двух взводов рейнджеров и роты «Дельты». Оценив сильные стороны всех подразделений, Курилла решил разделить обязанности: рота «Дельты» должна была сосредоточится на десантно-штурмовых и досмотровых действиях с вертолетов в пустыне Синджар между Мосулом и сирийской границей на западе, в то время как рейнджеры должны были заняться городскими наземными штурмовыми действиями на своих «Страйкерах».

В первой половине года эта комбинация подвергла иракскую «Аль-Каиду» неослабевающему давлению, направленному против ее иностранных боевиков, ее финансовых и духовных эмиров, а также ее военных лидеров. Оперативный темп тактической группы увеличился до восьми вылетов за ночь. Боевые силы штурмовали дом, основываясь на данных разведки о том, что в нем находится мобильный телефон, связанный с лидером повстанцев. Как только штурмовики находили телефон, аналитики загружали его содержимое в компьютеры, оснащенные современным программным обеспечением для составления сетевых карт, и объединяли найденные данные с информацией, полученной при допросе задержанных. «Затем аналитики сразу же намечали кучу дополнительных целей, чтобы мы могли накрыть всю ячейку за один период темноты, — сообщил источник из тактической группы «Север». — В 2004 и 2005 годах такого не было».

Абу Халаф являлся для тактической группы «Север» самой приоритетной целью, но ее аналитики так и не смогли связать с ним мобильный телефон. «Вот почему шесть лет он оставался в живых, — сказал источник. — У него даже не было курьеров, которым разрешалось пользоваться телефонами».

Ключами к окончательному уничтожению Абу Халафа стали киберразведчики Агентства национальной безопасности и «ирокезы» тактической группы «Север», которыми в данном случае являлись курдские шпионы, находившиеся под управлением роты «Дельты». Подозревая, что лидеры повстанцев общаются между собой, используя общий электронный почтовый ящик и оставляя в нем черновики писем, которые они никогда не отправляли, но которые при наличии правильного имени и пароля могли прочитать их коллеги, АНБ создало программный запрос к базам данных, который оповещал специалистов Агентства всякий раз, когда в разных странах — например, в Пакистане, Сирии и Ираке — в течение нескольких часов вводились одинаковые имя пользователя и пароль. На основе этого АНБ получило информацию об этих учетных записях, что позволило «ирокезам» тактической группы «Север» загрузить на компьютеры в интернет-кафе Мосула специальное программное обеспечение, которое предупреждало их всякий раз, когда кто-то вводил в компьютере одну из этих комбинаций имени пользователя и пароля. Вскоре по содержанию одного из сообщений аналитики поняли, что они отслеживают высокопоставленного лидера иракской «Аль-Каиды», но пока не могли установить его личность. Наконец, в одном из кафе Мосула человек с таким именем пользователя оставался на сайте достаточно долго, чтобы тактическая группа смогла отправить туда «ирокеза», который в момент, когда посетитель вышел из помещения и прогуливался по соседнему рынку, опознал в нем Абу Халафа.

Выслеживаемый «ирокезом» и разведывательным самолетом тактической группы, террорист вернулся в свой дом, который получил название «объект “Озеро-старица”», — просто потому, что именно под таким кодовым именем Халаф проходил в матрице целей оперативной группы. Стояла середина дня, и инстинктивно Курилла был настроен на проведение немедленного штурма, но его оперативный офицер убедил оставить дом под наблюдением и составить карту сети Халафа, поручив самолетам следить за всеми, кто будет покидать дом. В этом был определенный риск: один из этих людей мог оказаться самим Абу Халафом, и тактическая группа «Север» могла его потерять.

Над домом быстро «повесили» два беспилотника. Для сил ОКСО в Мосуле к 2008 году это стало обычным делом, там уже привыкли держать в воздухе над городом до четырнадцати разведывательных аппаратов одновременно. В штабе тактической группы на передовой оперативной базе Марез руководители и аналитики наблюдали за тем, как рано вечером Абу Халаф покинул свой дом и вернулся на рынок, где его подобрал черный седан. Курилла начал волноваться. Даже при наличии самых совершенных средств наблюдения в тактической группе было легко потерять цель, когда его машина въезжала и съезжала с дороги, или когда он менял транспортное средство. Однако высококвалифицированные специалисты по анализу данных видовой разведки не спускали глаз с машины, пока она везла Абу Халафа обратно в его район, где он в течение тридцати минут во дворе одного из домов встретился с двумя мужчинами, после чего сел в седан и вернулся домой.

Уже стемнело. Тактическая группа разработала план проведения той же ночью двух одновременных штурмов. Один взвод должен был уничтожить дом Абу Халафа, а другой — комплекс зданий, который он только что покинул. После быстрой серии инструктажей и совещаний по планированию рейнджеры погрузились на «Страйкеры» и выехали за ворота.

*****

Командир отделения принял решение. Он нажал на спусковой крючок, выстрелив мужчине в голову. Понимая, что собирается сделать его командир, специалист сделал то же самое, выстрелив очередью из своего пулемета. Их реакция «была агрессивной», — скажет позже другой рейнджер с удивительной недосказанностью. Если бы выяснилось, что человек был безоружен, это имело бы негативные последствия.

Командир отделения доложил, что комната «зачищена и безопасна», и оставил специалиста охранять женщину. Находившийся над ними командир снайперской группы застрелил второго боевика на крыше. Но как только командир отделения покинул комнату, женщина бросилась к телу своего мужа, и снова специалисту пришлось принимать решение за доли секунды. И снова инстинкт подсказал ему нажать на спусковой крючок. Он выстрелил короткой очередью, и голова женщины раскололась на части. Когда отделение на мгновение отвлеклось на стрельбу, из последней комнаты, которую оставалось зачистить, выскочила фигура и побежала вверх по лестнице, сжимая в руке пистолет. Она выскочил на крышу, но командир снайперской группы всадил ей две пули в голову. Безжизненное тело боевика перевернулось через парапет и упало на первый этаж, угодив в рейнджера, у которого от удара слетели с лица очки ночного видения.

Абу Халаф был мертв. Рейнджеры находились в доме менее тридцати секунд.

Когда дом был окончательно зачищен и все взрослые мужчины были убиты, рейнджеры приступили к этапу сбора и анализа захваченных в здании трофеев и материалов. При осмотре мертвого мужчины в первой спальне был обнаружен жилет смертника. Если бы двое военнослужащих не открыли огонь, они и, возможно, несколько их товарищей погибли бы. Отточенный за девять боевых командировок инстинкт командира отделения спас множество жизней, как и решение специалиста открыть огонь по женщине, ставшей первой представительницей прекрасного пола, которую застрелили во взводе примерно за две сотни боевых выходов. Необычным было даже то, что стрельба вообще велась, — перестрелками сопровождалось лишь около 10 процентов операций взвода.

Рейнджеры также нашли около 120 тясяч долларов США, которые Абу Халаф получил от человека, встречавшегося с ним ранее в тот день — египетского врача, который, как стало известно оперативной группе из полученных разведданных, находился в Ираке для организации какого-то подобия химической атаки. (Иракская «Аль-Каида» уже несколько месяцев пыталась организовать химическую атаку на базу коалиции). Рейнджеры были в восторге. В частности, Курилла был «на взводе», как высказался один из находившихся там солдат. Они одержали огромную победу, прекрасно выполнив задание. О результатах штурма можно было судить по сообщениям, которые тактическая группа перехватывала в течение следующих нескольких недель. «Я устал бегать, — сообщал один боец «Аль-Каиды». — Мне негде спать, они охотятся за мной каждый день. Я не могу продолжать в том же духе». [4]

В сочетании с операциями обычных американских и иракских сил тактическая группа «Север» продолжала наносить удары по «Аль-Каиде» в Ираке. В результате с марта по июнь 2008 года число атак с использованием шахид-мобилей сократилось на две трети — с 234 до 78. Что касается подрывов смертников, то их число снизилось на 59 процентов — с двадцати семи до одиннадцати. [5] Подобные цифры вместе с успешными атаками на Абу Халафа и других высокопоставленных лиц заставили некоторых за пределами Командования объявить о победе. [6] Благодаря наличию собственной аналитической ячейки, которая объединяла различные разведданные, полученные из разных источников, оперативный темп тактической группы «Север» намного превосходил тот, который можно было представить в первые дни управленческой «революции», начатой Маккристалом и Флинном. Если в августе 2004 года во всем Ираке Командованием было проведено всего восемнадцать операций, то весной 2008 года один взвод рейнджеров тактической группы «Север» в среднем совершал более шестидесяти боевых выходов в месяц. Но по мере достижения пика возможностей в Ираке ситуация начала меняться.

Тринадцатого июня на посту командующего ОКСО Стэна Маккристала сменил Билл Макрейвен. Он был офицером «морских котиков» и имел репутацию глубокого мыслителя, частично сформировавшуюся во время его учебы на Курсах усовершенствования командного состава ВМС в калифорнийском Монтерее, где он разработал учебную программу по специальным операциям/конфликтам низкой интенсивности — и стал первым ее выпускником. Свою диссертацию он оформил в виде книги под названием «Практические примеры специальных операций: теория и практика», в которой он представил собственное определение специальных операций. В ней отдавалась дань уважения специальным мероприятиям, которые были сильной стороной ОКСО и «морских котиков», но игнорировался подход к ведению нетрадиционной войны (т.е. подготовке и боевому применению партизанских формирований), которая являлется специализацией армейского спецназа: «Специальная операция проводится специально подготовленными, оснащенными и поддерживаемыми силами ради конкретной цели, уничтожение, ликвидация или спасение (как в случае с заложниками) которой является политической или военной необходимостью». За исключением короткого периода службы в 6-й команде в качестве младшего офицера, и до того, как он стал адмиралом, карьера Макрейвена была целиком и полностью не связана с работой в ОКСО. Однако его деятельность после 11-го сентября в качестве директора по стратегическому планированию в Управлении по борьбе с терроризмом аппарата Совета национальной безопасности (где он работал на генерала в отставке и бывшего командующего ОКСО Уэйна Даунинга) дала ему бесценное понимание того, как принимаются решения в области национальной безопасности на высших правительственных уровнях. [7]

Однако Макрейвен отнюдь не был в ОКСО неизвестной величиной, поскольку в середине десятилетия занимал должность заместителя начальника оперативного отдела этой организации. И хотя между его стилем командования и стилем Маккристала существовали тонкие различия — некоторые наблюдатели считали, что предыдущий командующий управлял своими подчиненными немного жестче [8] — в целом Макрейвен продолжил его дело, продолжая «выравнивать»[126] и расширять организацию. [9]

Приняв командование, Макрейвен первоначально разместился в Баладе, однако приоритеты ОКСО и американских вооруженных сил уже сместились в Афганистан. [10] В Ираке Командование продолжало оказывать давление, но с меньшими силами и с бóльшими политическими ограничениями. Оперативная группа теперь тесно сотрудничала с иракскими коммандос, признавая, что даже тайная специальная война приобретает местный колорит. Но случались и ошибки. Двадцать седьмого июня, в ходе одной из операции, направленной против шиитской «специальной группы» в центральной иракской провинции Бабиль, силы ОКСО убили ни в чем не повинного охранника, который являлся двоюродным братом Нури аль-Малики, премьер-министра Ирака. В начале июля, явно пытаясь задобрить Малики, Петреус привез его в штаб Макрейвена в Баладе, где операторы и руководители предоставили ему обзор возможностей оперативной группы — весьма необычная демонстрация для иностранного лидера. [11]

На протяжении последних трех лет войны США в Ираке Объединенное командование специальных операций, как и все американские вооруженные силы, подчинялось Соглашению о статусе вооруженных сил (СОФА)[127], [12] заключенному между правительствами США и Ирака. Требование соглашения о том, что ОКСО должно до начала рейдов получать ордера на большинство лиц, против которых предпринимались действия, а также привычка иракского правительства отпускать большинство подозреваемых в терроризме, задержанных силами Командования, вызвали у последних сильное недовольство на всех уровнях. Еще более напряженной оставалась ситуация с преследованием ОКСО шиитских ополченцев и их покровителей из «Сил Кудс». Оперативники «Сил Кудс» были включены в «список ограниченных целей» иракского правительства, что означало, что Командование не могло задерживать их без ордера от правительства Малики, которое выдавало их редко, если вообще предоставляло. [13]

К началу 2010 года бóльшая часть оперативной группы была переброшена в Афганистан, но оставшимся подразделениям предстояло достигнуть еще одного крупного успеха, когда 18-го апреля в результате совместного рейда американского и иракского спецназа на конспиративной квартире, располагавшейся на границе между провинциями Анбар и Салахуддин, были убиты Масри и еще трое боевиков. [14]

Не считая этого рейда, для Командования, как и для остальных американских войск, их вывод в 2011 году ознаменовал собой разочаровывавший и не оправдавший ожиданий конец войны в Ираке. Маккристал и другие высшие военные руководители США всегда утверждали, что кампания ОКСО была разработана для того, чтобы держать террористов и повстанцев на расстоянии вытянутой руки, сдерживать их на задней линии, и дать время для политического решения. Нет сомнений в том, что оперативная группа Командования добилась в Ираке выдающихся успехов в борьбе с «Аль-Каидой» и ее союзниками, но в отсутствие целостного политического решения по Ираку и с учетом того, что военное присутствие США должно было закончиться, эти успехи всегда носили временный характер. К первой неделе января 2014 года организационные наследники «Аль-Каиды» в Ираке вернули контроль над Фаллуджей. [15]

Для многих сотрудников оперативной группы разочарование, сопутствовавшее соглашению о статусе сил, стало причиной завистливых взглядов в сторону своих коллег в регионе, который долгое время являлся второстепенным театром в «войне с террором». «Соглашение о статусе сил, — сказал один из офицеров рейнджеров. — Это как раз тот случай, когда все говорили: “Собирайте вещи, парни. Поехали в Афганистан”».

25. Выступление рейнджеров в Афганистане

Весной 2002 года, после операции «Анаконда», на самом высоком уровне Объединенного командования специальных операций развернулась дискуссия о том, следует ли продолжать работу в Афганистане, и если да, то каким образом. «На самом деле, суть дебатов заключалась в следующем: какова наша роль в Афганистане? — рассказывал один из старших офицеров Командования. — Собираемся ли мы постоянно держать войска на передовых рубежах, чтобы быть начеку и выискивать старших руководителей “Аль-Каиды?”». Для ряда руководителей Командования такой подход не имел особого смысла. «К 2002 году, после Тора-Бора, их след простыл, — заявил офицер. — Во многих отношениях отсутствовала… четко определенная задача. Так хотим ли мы сейчас, когда простыл след, оставить основные силы национального спецназа в этих дырах, в Баграме или в Кабуле? И ответ во многих случаях [был] отрицательным».

Обеспокоенное тем, что у его военнослужащих, если им нечем будет заниматься в Афганистане, атрофируются их быстро утрачиваемые боевые навыки, руководство ОКСО резко сократило там свои силы. В Баграме остался только небольшой штаб оперативной группы. Поскольку отряд «Дельта» был всецело поглощен войной в Ираке, афгано-пакистанский театр военных действий стал сферой деятельности 6-й команды «морских котиков» с небольшим подразделением рейнджеров в качестве поддержки. И хотя теракты 11-го сентября были спланированы именно там, а лидеры «Аль-Каиды», пережившие операцию по отстранению талибов от власти, как считалось, скрывались по ту сторону границы в Пакистане, с точки зрения Вашингтона, — а, следовательно, и ОКСО, — Афганистан стал стратегическим захолустьем. Команда-6 держала там штаб эскадрона и роту операторов. Другие боевые силы местной оперативной группы Командования состояли из взвода рейнджеров, трех вертолетов «Чинук» тактической группы «Коричневая» и двух БЛА «Хищник». Помимо охоты на «Аль-Каиду», у операторов 6-й команды «морских котиков» была в Афганистане еще одна задача: обеспечение личной безопасности Хамида Карзая, нового президента Афганистана. [1] «Карзай своей жизнью обязан их навыкам», — сообщил старший офицер ОКСО.

К началу 2004 года штаб оперативной группы размещался в Баграме, в большом комплексе соединенных между собой палаток. Задачей ОКСО в Афганистане была охота за высокопоставленными лицами «Аль-Каиды», которые исчезли из поля зрения после операции в Тора-Бора. Однако руководители оперативной группы знали, что если они будут торчать в Баграме, то шансов получить оперативные разведданные у них мало. «Мысль была такова: вы должны быть активны в поисках разведывательных сведений, а как мы сможем найти этих людей, если не будем выходить и искать их?» — воспрошал офицер сил спецопераций, который в тот период времени находился в Баграме. По его словам, у рейнджеров там было мало работы, поэтому в оперативной группе «придумали идею т.н. “Плана действий рейнджеров”[128], в соответствии с которым рейнджеры должны были заходить в кишлак, встречаться там со старейшинами и потом, как бы проходя от двери к двери, смотреть, что происходит». По его словам, это были операции, больше подходящие для спецназа, чем для молодых, агрессивных рейнджеров, и они не приносили никаких ценных разведданных.

Однако один из боевых выходов рейнджеров 22-го апреля 2004 года стóил жизни самому известному военнослужащему полка, и поставил под угрозу карьеру нескольких офицеров, находившихся по служебной иерархии выше него. В тот день 2-й батальон рейнджеров отправил моторизованный патруль через провинцию Хост, что привело к запутанной перестрелке, в которой «дружественным огнем» был убит капрал Пэт Тиллман, [2] который оставил успешную карьеру игрока в команде Национальной Футбольной Лиги «Аризона Кардиналс», чтобы завербоваться в армию и вступить в ряды рейнджеров вместе со своим братом Кевином. Хотя после поступления на военную службу братья Тиллманы старательно избегали внимания общественности, их история привлекла к армии и, в частности, к полку рейнджеров, много внимания. Несмотря на то, что некоторые военнослужащие из патруля сразу же поняли [3], что он был убит «дружественным» огнем, в результате ряда ошибок, породивших споры, продолжавшиеся на протяжении многих лет после смерти Тиллмана, рейнджеры и ОКСО сообщили, что он был убит противником. Эта официальная версия сохранялась еще долго после того, как стала известна правда, и 28-го мая Пентагон наконец уведомил семью Тиллмана, что он погиб от рук своих товарищей-рейнджеров. Казалось, что этот инцидент может поставить крест на карьере Стэна Маккристала, но все обвинения с него были сняты.

*****

В первые годы войны, операторы подразделений специальных задач устанавливали замаскированные подслушивающие устройства и камеры вдоль границы с Пакистаном, пытаясь вычислить Бен Ладена и Завахири. «Спецназу не нравилось выполнять такую работу, — сообщил старший офицер ОКСО. — Их было трудно устанавливать, это было рискованно». Оборудование также оказалось неэффективным. «По этим устройствам никогда ничего не предпринималось», — сообщил он, добавив, что их ценность снизилась еще больше, поскольку появились в наличии «Хищники» и другие авиационные средства ведения разведки и наблюдения.

Примерно в 2005 году Командование также начало выделять небольшое количество операторов 6-й команды и, в конечном итоге, сержантов-рейнджеров для формирования вместе с сотрудниками наземного отделения ЦРУ т.н. «групп “Омега”» — совместных подразделений ЦРУ и ОКСО, которые обучали и руководили контртеррористическими «Группами преследования» Управления, — афганскими подразделениями, подчинявшимися ЦРУ, а не афганскому правительству. В большинстве случаев это были те же самые афганцы, которых ЦРУ и спецназ завербовали в конце 2001 и в начале 2002 года для преследования талибов и охоты на «Аль-Каиду». Первоначально известное как Афганская группа боевого применения (своеобразная игра слов: название «Группа боевого применения» являлось легендированным названием-прикрытием отряда «Дельта» в 1990-х годах), это подразделение начинало свою деятельность на кирпичном заводе на окраине Кабула, который в 2003 году был значительно расширен, а позже в нем разместилась секретная тюрьма ЦРУ.

Вскоре в группе насчитывалось несколько сотен бойцов. По мере ее роста и осознания важности наличия агентов в провинциях, способных скрываться среди местных, ЦРУ разделило Группу на однородные в региональном и этническом отношении «группы преследования», разместив их на своих базах в Асадабаде, Джелалабаде, Хосте, Шакине, Кандагаре и др. На каждой базе от ЦРУ находились начальник базы, оперативники наземного отделения и независимые подрядчики (зачастую бывшие сотрудники американских спецподразделений), которые обучали и возглавляли группы афганцев. В Управлении каждой группе преследования присвоили свое название: группа в Джелалабаде была известна как «Мустанги», а группа в Асадабаде — как «Ирокезы». Группы «Омега» в каждом месте имели цифровое обозначение: Омега-10, Омега-20, Омега-30 и так далее. «Мы всегда посылали как минимум двух “синих” стрелков в каждую из них, в каждое место их дислокации», — сообщил высокопоставленный источник в 6-й команде. Операторы «морских котиков» были желанными гостями в группах «Омега» отчасти потому, что все они имели квалификацию, необходимую для вызова непосредственной авиационной поддержки.

Некоторые группы преследования становились очень большими (группа в Хосте насчитывала 1500 человек), но они и их кураторы из Управления в основном концентрировались на мелких повстанцах и криминальных авторитетах в районах вокруг своих баз. Стремление ЦРУ поручать этим группам выполнение заданий в Пакистане столкнулось с проблемами, поскольку афганцам не хватало базовых военных навыков. [4]

*****

В середине десятилетия в Баграме обычно находился один из двух однозвездных заместителей командующего ОКСО. Официально бригадный генерал командовал всеми силами Командования в стране, но его повседневная работа заключалась в общении с другими старшими офицерами коалиционных сил. Непосредственное руководство оперативной группой в Афганистане поочередно возлагалось на 6-ю команду и полк рейнджеров, причем командир или его заместитель одной из этих частей постоянно находился в Баграме. Однако независимо от того, кто из полковников или кэптенов ВМС руководил шоу, мало что происходило. По словам одного из старших операторов Команды-6, спецназовцы называли те годы «темными временами». «Наша боевая командировка длилась три месяца, и во время [трехмесячного] развертывания вы могли поучаствовать лишь в одной операции», — сказал он. К концу 2005 года стало ясно, что нужно что-то менять. Оперативная группа в Афганистане стала почти забытым ответвлением ОКСО. Во время ежедневных оперативных и разведывательных совещаний-видеоконференций, которые Маккристал проводил для объединения своей глобальной сети, руководители оперативной группы в Ираке вставали и уходили, когда наступало время доклада их коллег из Афганистана, — настолько были ограничены возможности последней. «Мы действительно сидели на скамейке запасных», — подытожил один из старших офицеров Команды-6.

Что изменилось, так это масштабное расширение набора целей, которые было разрешено преследовать оперативной группе.

С момента прибытия в Афганистан в конце 2001 года, силы ОКСО были сосредоточены исключительно на объектах «Аль-Каиды». Это означало, что даже если надежные разведданные связывали человека с Талибаном, оперативной группе Командования было запрещено их реализовывать и работать против этого человека. «Если там не существовало связи [с “Аль-Каидой”], мы не делали этого, и точка, — сказал старший оператор Команды-6. — Неважно, как сильно мы за это боролись: “Эй, этот парень финансирует Талибан!”; “Это не имеет значения, мы здесь только для ‘Аль-Каиды’, потому что это задача государственной важности”». Такой подход, наряду с приоритетом, который в ОКСО отдавался Ираку, «по сути, снял давление с повстанцев и позволил им сформировать сильную базу», — добавлял он.

Наконец, Маккристал отдал распоряжение своей оперативной группе в Баграме преследовать также талибов, и ей, сосредоточившейся исключительно на «Аль-Каиде», потребовалось некоторое время, чтобы выйти на противника, но как только это было сделано, темп ее работы резко возрос, в среднем до трех вылетов за ночь. «Это был очень зрелый набор целей», — сказал высокопоставленный источник в 6-й команде.

К тому времени, когда оперативная группа обратила свое внимание на талибов, партизаны, со слов другого старшего оператора Команды-6, «очень хорошо закрепились» и были достаточно уверены в себе, чтобы передвигаться большими группами. Но иногда талибы были слишком самоуверенны. Так случилось во время операции «Найленд-II», — боя, произошедшего в конце лета 2006 года под Кандагаром. БЛА «Хищник» засек длинную цепочку боевиков, передвигавшихся от одного кишлака к другому. «Это была целая колонна “духов”, движущаяся по серпантину, и они передвигались с хорошей скоростью», — вспоминает оператор. Рота из «Синего» эскадрона 6-й команды подготовилась и вместе со взводом рейнджеров вылетела из Баграма в лагерь «Геккон» в Кандагаре (это был старый комплекс муллы Омара, который теперь использовался ЦРУ и спецназом), где они продолжали изучать данные, поступавшие с «Хищника», в ожидании приказа на начало операции. Когда колонна талибов остановилась у одного из комплекса зданий, «морские котики» и рейнджеры отступили, поскольку не хотели рисковать и наносить сопутствующий ущерб, который повлекла бы за собой атака на дома, в которых находилось более 100 человек. Вернувшись в Баграм, кэптен Скотт Мур, заместитель командира 6-й команды, руководивший оперативной группой в Афганистане, для нанесения удара по колонне, двигавшейся через долину, решил использовать штурмовики Военно-воздушных сил A-10 «Бородавочник». «Как только они вышли бы из домов и вернулись на дорогу, для нанесения удара должны были быть вызваны A-10», — сообщил оператор. Но самолеты в цель не попали, и боевики Талибана разбежались. Мур выдвинул наземные силы, продолжая наносить удары по боевикам с воздуха. К этому времени над головой появился ганшип AC-130, который открыл огонь по боевикам из 105-мм гаубицы и 20-мм пушки. Рейнджеры заняли блокирующую позицию с одного конца долины, в то время как около двадцати или двадцати пяти «морских котиков» начали прочесывать ее с другого конца.

Результатом стала бойня. К концу боя, по оценкам оперативной группы, было убито 120 талибов (большинство — в результате авиаударов), рейнджеры и «морские котики» не понесли никаких потерь. Но Мур озаботился последствиями сообщения о таком большом количестве уничтоженных врагов. «Мы не можем сообщить цифру 120, Пентагон взбесится», — сказал он своему оперативному офицеру, рейнджеру, который передал по цепочке командования меньшее число — восемьдесят. [5]

Но даже получив разрешение на нанесение ударов по талибам, оперативная группа ОКСО в Афганистане так и не достигла оперативных темпов, сравнимых со своими коллегами в Ираке. На это было несколько причин. Одной из них был сельский, а не городской, характер повстанческого движения в Афганистане и размер территории, на которой действовали талибы, что не позволяло быстро разворачиваться и проводить каскадные операции, как это было возможно при нанесении ударов по нескольким целям в одном районе Багдада или Фаллуджи. Чтобы расширить зону своего влияния, по указанию Маккристала оперативная группа создала большее количество опорных пунктов, но несмотря на это, практически каждая операция требовала проведения вертолетного десантирования, что в свою очередь требовало вертолетов, спрос на которые в Афганистане превышал предложение. Еще одним фактором была нехватка летательных аппаратов разведки и наблюдения. [6] «Главным из факторов была разведка и наблюдение, — сказал высокопоставленный источник в 6-й команде. — У нас [не было] поддержки для создания этих сетей, для преследования рядовых людей и продвижения далее по их иерархии». Третьим фактором, препятствующим работе оперативной группы, было то, что источник в Команде-6 назвал «своеобразным управлением талантами» со стороны ОКСО, когда речь заходила о том, каких сотрудников направлять на тот или иной театр военных действий. По его словам, в середине десятилетия «в Ирак отправятся самые сливки».

Тем не менее, оперативная группа составила карту различных группировок талибов, которые сеяли хаос в пуштунских провинциях восточного и южного Афганистана. «Мы очень хорошо знали эти сети, так что это было очень сетецентричное целеполагание», — сообщил высокопоставленный источник в Команде-6. Примерно в то же время, когда кэптен Брайан Лоси в 2007 году передал командование 6-й командой Скотту Муру, Маккристал решил на неопределенный срок возложить на нее ответственность за Афганистан, а командование полка рейнджеров руководило операциями 17-й оперативной группы против объектов «Сил Кудс» и шиитского ополчения в Ираке. Чтобы увеличить темп операций, Маккристал также опирался на свою оперативную группу в Баграме. «Единственное, чему я научился у Маккристала, — если не можешь добиться качества, добивайся количества операций, — высказывался высокопоставленный источник в Команде-6. По его словам, Маккристал говорил подчиненным: «Даже если вы не можете найти того, за кем охотитесь, продолжайте давить на сеть». Это означало: «Если вы не выходите, значит, вы ошиблись». Оперативная группа выполнила указание Маккристала должным образом — в 2008 году она нанесла удар по 550 целям, убив около 1000 человек. [7]

Как и в Ираке, такой высокий оперативный темп в сочетании с необходимостью проводить рейды на основе неполных разведывательных данных привел к тому, что оперативная группа атаковала множество целей, где повстанцев не было. Даже в случае успеха боевые выходы ОКСО создавали проблемы для обычных подразделений, в зонах действия которых проводились операции. Спецназовцы прибывали ночью, штурмовали или бомбили цель и уходили. На следующее утро жители города, проснувшись, видели на месте дома дымящуюся груду развалин и вымещали свой гнев на командира местного подразделения Армии или морской пехоты. Это, в свою очередь, приводило к трениям между обычными военными и оперативной группой ОКСО. «Иногда наши действия были контрпродуктивными», — признавал позднее Маккристал. [8]

Несмотря на значительно возросший набор целей, огромные масштабы Афганистана все еще мешали оперативной группе, которая в основном базировалась в Баграме. Большинство операций требовали длительных вертолетных перелетов к цели и обратно, что ограничивало количество возможных операций за ночь. В 2007 году Маккристал приказал оперативной группе решить эту проблему путем создания бóльшего количества баз, поэтому она построила себе два новых комплекса: один на крупной базе коалиции на аэродроме Кандагар, а другой — на передовой оперативной базе Шарана в провинции Пактика, между Кандагаром и Баграмом. Маккристал также отправил в Афганистан еще один взвод рейнджеров. [9]

Годы своего пребывания в Афганистане 6-я команда «морских котиков» использовала для оттачивания своей тактики, которая «за эти годы эволюционировала в сторону максимальной скрытности, с целью сохранения фактора внезапности до самой последней секунды», — сообщил Мэтт Биссоннетт, оператор 6-й команды, пишущий книги под псевдонимом Марк Оуэн. Он отметил, что в Афганистане Команда-6 отказалась от «полета на “Х”», то есть от высадки непосредственно на объект: «Нам было удобнее высаживаться в стороне и выдвигаться к комплексу». Вопреки репутации этого подразделения среди некоторых военных как занимающихся пальбой ковбоев, «морские котики» также рано научилась скрытно пробираться в здания и по возможности заставать свои цели врасплох. [10]

Этому способствовало и то, что с конца 2001 года Команда-6 года безостановочно ротировалась в Афганистане, особенно в его восточных провинциях. «Они были единственным подразделением, которое более или менее постоянно находились в одном и том же регионе на протяжении десятилетия, — сказал офицер рейнджеров в 2012 году. — И поэтому они [операторы]… имеют феноменальное понимание местности, феноменальное понимание того, как снижать риски при планировании операций, как маневрировать в этих горах, став очень эффективными на востоке».

Но доминированию 6-й команды в оперативной группе в Афганистане пришел конец. К концу 2009 года Макрейвен внес изменения в схему боевого развертывания времен Маккристала, в соответствии с которой каждое подразделение специальных задач отвечало за отдельный театр боевых действий или какой-то географический регион земного шара, вписав тем самым еще одну главу в славную историю 75-го полка рейнджеров.

*****

В период после 11-го сентября ни одна боевая часть ОКСО не претерпела такой эволюции, как полк рейнджеров, который превратился из простого мускула, идущего вослед скальпелю подразделений специальных задач в формирование, способное атаковать тот же набор целей, что и спецназ. В рамках этой эволюции была увеличена численность полкового разведывательного отряда, и он превратился в полковую разведывательную роту, которая приобрела многие из тех же самых характеристик и возможностей по проведению операций передовых сил, что и эскадрон «G» отряда «Дельта» или его аналог в 6-й команде, «черный» эскадрон. На практике, в полку сформировали разведывательные взводы в батальонах рейнджеров, поскольку Командование постоянно вызывало полковое разведывательное подразделение для выполнения специальных задач, в основном в Афганистане. Изменения выразились и в отказе военнослужащих полка от своей фирменной прически «ежиком» с бритыми висками и затылком в пользу стандарта внешнего вида, принятого во время пребывания на посту командира полка полковника Крейга Никсона в период с 2003 по 2005 год. (Для разведывательного отряда эти правила были еще более мягкими; его военнослужащим разрешалось иметь гражданскую прическу и отращивать бороды — то, что в армии называют «непринужденными правилами внешнего вида»). [11]

Тот факт, что Маккристал, бывший командир полка рейнджеров, возглавил ОКСО, несомненно, сказался на возвышении этой воинской части, но свою роль также сыграл и богатый боевой опыт, накопленный формированием в первые годы после 11-го сентября. После того, как командующий назначил командира батальона рейнджеров командовать тактической группой «Север» в Ираке, операторы «Дельты» впервые стали работать под началом офицера рейнджеров на уровне батальона/эскадрона. Затем он поставил командира полка во главе 17-й оперативной группы — впервые рейнджеры возглавили оперативную группу на уровне полковника/кэптена ВМС, но в силу политических причин, ОГр-17 всегда оставалась в Ираке второстепенной. Однако летом 2009 года, приняв в предыдущем году командование ОКСО от Маккристала, Билл Макрейвен пошел еще дальше, поставив рейнджеров во главе отдельного театра военных действий — Афганистана.

По словам офицеров Командования, решение Макрейвена, которое он планировал еще зимой 2008-2009 годов, было обусловлено несколькими факторами. Талибы явно возрождались, что привело к ощутимой потребности на земле Афганистана в дополнительных боевых силах, а командующий мог найти их в полку рейнджеров, в котором было в несколько раз больше стрелков, чем в «Дельте» или Команде-6, — предстоящее сокращение численности войск в Ираке также означало, что в Афганистан можно будет направить бóльшее количество рот рейнджеров. Адмирал также сообщил подчиненным, что, поскольку в Афганистан перебрасывают свои силы сухопутные войска, командиром оперативной группы ОКСО имеет смысл назначить офицера-рейнджера, ведь рейнджеры — это, в конце концов, пехотинцы. Макрейвен полагал, что офицер рейнджеров уже будет знаком со многими командирами армейских батальонов, бригад и дивизий, направляемых в Афганистан, что позволит улучшить взаимодействие между двумя родами войск.

Идея Макрейвена заключалась в том, чтобы перевести командира полка рейнджеров полковника Ричарда Кларка из Ирака, где он руководил 17-й оперативной группой, в Баграм, и заменить его кэптеном «морских котиков», который командовал 2-й командой, регулярным «белым» формированием военно-морского спецназа, которое выделяло свои взводы в 17-ю группу. Тем временем Макрейвен планировал отправить командира Команды-6 руководить операциями ОКСО на Африканском Роге и в Йемене. [12]

К середине 2009 года командование полка рейнджеров руководило силами ОКСО в Афганистане, которые теперь в себя включали: неполный эскадрон Команды-6 (т.е. группа управления эскадрона, но меньше его штатного состава) на востоке; неполный эскадрон «Дельты» на севере (который только что прибыл в Мазари-Шариф); и батальон рейнджеров на юге. Но что, по мнению младших командиров, было еще более важным, так это то, что взводы рейнджеров выполняли те же задачи, что и подразделения «Дельты» или Команды-6. Хотя ни один офицер рейнджеров не стал бы утверждать, что их рядовой военнослужащий имеет такой же уровень индивидуальной подготовки или навыков, как оператор подразделения специальных задач, но по словам одного из офицеров: «На земле мы выполняли ту же работу». «Именно здесь полк изменился; из своего рода пасынка мы превратились в [равных]; по крайней мере, в Афганистане».

Иракская война в США сворачивалась, что высвобождало подразделения и другие силы и средства для оперативной группы ОКСО в Афганистане. Эта страна больше не являлась второстепенным делом для американских вооруженных сил в целом и для ОКСО в частности. Теперь это стало основной работой. Однако возникло ощущение, — и особенно оно было распространено среди офицеров-рейнджеров, — что по сравнению с обычными американскими силами в Афганистане, у оперативной группы теперь было так много ресурсов, что она просто обязана была показывать результаты. «У взводов рейнджеров было больше вертолетов, чем у чертовых пехотных бригад», — заметил один из офицеров полка.

В августе 2009 года командиром полка и, следовательно, командиром всей оперативной группы в Баграме стал Эрик Курилла. (Во время его физического отсутствия оперативной группой руководил заместитель командира полка полковник Кристофер Ванек). Как и в Мосуле, когда он являлся командиром тактической группы «Север», Курилла стремился еще больше повысить оперативный темп ОКСО, однако для этого региональные тактические группы, по словам одного из офицеров-рейнджеров, должны были «снизить порог» целеполагания. «Нельзя было охотиться только за старшими, очень высокопоставленными парнями, — сообщил он. — Вы должны были преследовать всех, кто являлся потенциальной целью… Так что нашей целью становилась любая ячейка по закладке СВУ… на которую мы могли нацелиться». Однако такое решение заставило ФБР отозвать из боевых сил в Афганистане своих агентов. По словам офицера, «они там занимались “Аль-Каидой”», а не рядовыми талибами.

Различные региональные тактические группы — и, соответственно, различные подразделения, вокруг которых они были организованы, — имели практически уникальные для себя наборы целей. Боевые группы Команды-6 на востоке сосредоточились на иностранных боевиках; на севере «Дельта» сконцентрировалась на целях, получивших кодовое название «Лексингтон», которые в основном представляли собой «Аль-Каиду» и Исламское движение Узбекистана; южная и центральная тактическая группы под управлением рейнджеров занимались сетью Хаккани и другими группировками Талибана. (В Афганистане всегда дислоцировался один батальон рейнджеров, командир которого руководил тактической группой «Юг», базировавшейся на аэродроме Кандагар, а начальник штаба — тактической группой «Центр» на передовой оперативной базе «Салерно» в городе Хост, который на самом деле располагается в восточной части Афганистана). Некоторое время «Дельта» также имела в Кандагаре подразделение, выполнявшее функции воздушной поисково-штурмовой группы по перехвату транспортных средств и подчинявшееся командиру батальона рейнджеров. «Они абсолютно точно наносили удары — и имели от десяти до двадцати пяти [убитых в бою противников] за операцию», — сообщил один из офицеров-рейнджеров.

Обычными «сухопутными» силами, в чью зону ответственности входила провинция Гильменд, простиравшаяся почти на 300 миль от границы с Пакистаном до центрального Афганистана, были морские пехотинцы. Корпус морской пехоты нацеливался на высокопоставленных афганских повстанцев, которые круглый год жили в Афганистане, в то время как рейнджеры работали по лидерам, которые ездили туда-сюда через пакистанскую границу. Хотя на юге у рейнджеров были «Страйкеры», а позднее появились и МРАПы (тяжелобронированные машины с усиленной защитой от мин и засад),[129] они редко использовали их из-за расстояний, которые приходилось преодолевать, и из-за угрозы придорожных самодельных взрывных устройств. Вместо этого они почти полностью полагались на вертолетные десанты. «Мы полностью зависели от вертолетов, — сказал один из офицеров-рейнджеров. — Больше вертолетов — больше боевых заданий».

Однако вскоре в ОКСО обнаружили, что на юге страны вести разведку и идентификацию целей сложнее, чем на остальной территории Афганистана, и гораздо сложнее, чем в Ираке. На юге страны отсутствовала развитая инфраструктура мобильной связи, и вскоре талибы поняли, как в Командовании используют существующие сети связи для поиска и идентификации объектов. В конце дня лидеры талибов извлекали аккумуляторы из своих мобильных и спутниковых телефонов, а ночью заставляли провайдеров сотовой связи отключать все сети, что практически сводило к нулю все радиосигналы, доступные для перехвата оперативной группой. «Это было тяжело», — признавался один из офицеров-рейнджеров. К югу от Кандагара сетей сотовой связи все равно не было, и в результате этого радиоэлектронная разведка была «в лучшем случае ограниченной», — рассказал источник в полку рейнджеров. Тем не менее, высокопоставленные повстанцы на юге пользовались спутниковыми телефонами, сигналы которых перехватывались Агентством национальной безопасности, добавил он. (Как и в Ираке, во время рейдов рейнджеры прибегали к определенным мерам, чтобы скрыть важность телефонов для процесса обнаружения и идентификации цели, например, используя во время разговоров друг с другом во время обыска дома такие слова, как «трубка» и «селектор» вместо «телефона». Как высказался один из источников из числа рейнджеров: «Если у меня есть возможность заставить их поверить в то, что их сдал информатор, то я так и сделаю»).

Задачи и сложности ведения РЭР повысили ценность авиационных средств разведки и наблюдения, особенно обладавших возможностями по ведению видовой разведки. Ударные группы должны были засекать телефонные сигналы своих объектов в дневное время, и как только они определяли местонахождение людей, то следовали за ними, используя комбинацию БЛА «Хищник» и самолетов, пилотируемых военными летчиками и подрядчиками. «Вы должны были быть очень, очень эффективны днем, иначе ночью на боевой выход вы не выходили», — рассказывал источник в подразделении рейнджеров. Командиры отделений — штаб-сержанты, чья традиционная работа заключалась в управлении семью-восемью пехотинцами — теперь проводили свои дни в оперативном центре, разговаривая по телефону с летчиками, управляющими «Хищниками» (дистанционно) и другими авиационными средствами разведки.

Штаб оперативной группы ОКСО в Баграме распределял разведывательные авиасредства между командирами региональных тактических групп, которые, в свою очередь, сами решали, как распределить их между своими различными боевыми силами. Полковник Марк Одом, командир батальона рейнджеров в Кандагаре в период 2009-2010 годов, руководствовался при этом двумя критериями: каковы его оперативные приоритеты и какие боевые группы выходят на задания и выполняют их. «Если мы могли получить еще одно задание и набить еще одну статистику, то он выделял нам [средства], — сказал один из рейнджеров. — Все дело было в создании оперативного темпа».

То, насколько этот оперативный темп был обусловлен военной необходимостью, а насколько — желанием просто набить цифры ради отчетности, стало в оперативной группе «очень спорным вопросом, потому что ею управляли “красные” [т.е. рейнджеры]», — сказал источник в полку рейнджеров, ссылаясь на мнение о том, что зачастую они не проявляли тактического терпения, которого обычно придерживались в 6-й команде и, особенно, в «Дельте». Например, в то время как командование рейнджеров хотело начинать операцию сразу же, как только средства разведки и наблюдения обнаруживали человека, ведущего подозрительный образ жизни, например, посетившего мечеть, а затем здание, связанный с талибами, «офицер “зеленых” разработал бы его, сказав: “Давайте посмотрим, куда этот парень пойдет на протяжении следующих трех ночей”, — добавил рейнджер.

«Было сильное давление», — рассказывал источник в полку рейнджеров. Командир батальона спрашивал: «Почему вы не реализовываете эту цель? Вы не уверены, что она достаточно хороша?» Если командир ударной группы отвечал: «Сэр, по ней у нас нет уверенности», — то командир батальона проявлял настойчивость, говоря: «Мне все равно, вы работаете». В результате, по словам источника в полку рейнджеров, в начале 2010 года «каждая боевая группа выходила почти каждую ночь». Давление сверху означало, что рейнджеры наносили гораздо больше ударов по «пустышкам» — целям, где не было талибов. По мере увеличения оперативного темпа, по словам одного из офицеров рейнджеров: «Процент джекпота снижался», — то есть процент рейдов, которые приводили к достижению целей, уменьшился для ударной группы в Кандагаре до 30 процентов, а для боевых групп в отдаленных районах цифра доходила до 40 или 50 процентов. Командиры рейнджеров на уровне тактических групп «знали, что они выбивают тысячи дверей, которые не должны были выбивать», но кроме раздачи денег домовладельцам, чье имущество повреждалось, они не проявляли особого беспокойства. «“Красному” по барабану, — сообщал один из рейнджеров. — Одом хочет результатов, и если это означает, что мы будем выбивать дверь не тому парню, то так тому и быть».

Другие сотрудники в сообществе ОКСО были убеждены, что такой подход порождает на поле боя больше врагов, чем убирает их. «Из-за этого мы проиграем», — сказал высокопоставленный источник в Команде-6. Но офицер из подразделения рейнджеров, расквартированного на юге Афганистана, смотрел на это иначе. Одом чувствовал «моральную обязанность» использовать имеющиеся в его распоряжении значительные ресурсы для помощи обычным силам, увязшим в изнурительной кампании по борьбе с повстанцами, отмечая, что «Дельта» и рейнджеры имеют более тесные связи с обычными сухопутными войсками, чем другие подразделения Командования. «Каждый из этих “зеленых” и “красных” парней служил в регулярной армии, поэтому мы знаем, как это тяжело, — сказал офицер рейнджеров. — Мы чувствуем, что должны им помочь. Мы не можем просто сидеть в стороне и говорить: “О, эта цель недостаточно хороша для нас”».

«Рейнджеры делали то, что хотели от них обычные бригады сухопутных войск», — соглашался старший офицер Команды-6. Этими целями, как правило, были местные группы по созданию и установке СВУ, а не высшее руководство, на которое должна была нацеливаться оперативная группа ОКСО, утверждает он. По его словам, усилия рейнджеров «завести друзей по всему Афганистану армейским способом» позволили противнику перегруппироваться.

Подружиться с морскими пехотинцами рейнджерам оказалось труднее. По словам офицера-рейнджера, между тактической группой «Юг» и штабом морской пехоты в Гильменде происходили «масштабные споры». «Они не предоставляли нам воздушное пространство, необходимое для переброски самолетов AC-130 или A-10», — сказал он, имея в виду ганшипы оперативной группы и самолеты непосредственной авиационной поддержки ВВС соответственно.

В 2007 году, по крайней мере, частично в ответ на желание Маккристала иметь еще три боевые группы рейнджеров в стране, в каждом батальоне полка была сформирована четвертая рота. В каждую роту входило три взвода рейнджеров, которые стали боевыми группами в Афганистане. До 2007 года в батальон рейнджеров входило три роты, что означало, что он мог иметь девять боевых групп; теперь же, добавив четвертую роту, каждый батальон мог направить в Афганистан двенадцать таких групп. В отличие от этого, Команда-6 и «Дельта» в любой момент времени редко когда держали в Афганистане более двух рот каждая (при этом каждая рота функционировала как боевая группа).

Взвод рейнджеров был по численности почти в два раза больше роты «Дельты» или Команды-6, что обеспечивало ему бóльшую огневую мощь и бóльшую гибкость в качестве ударных сил. С такими приданными подразделениями, как кинологи, снайперы, минометчики, группа тактических психологических операций, армейская группа фото- и видеосьемки[130] и группа по обезвреживанию взрывоопасных предметов, численность ударной группы рейнджеров составляла примерно 60-65 человек. Наличие вспомогательного и административного личного состава означало, что на передовой базе рейнджеров будет находиться около ста человек.

Весной 2010 года Курилла решил использовать имевшуюся огневую мощь ударных сил рейнджеров, оставив два взвода 2-го батальона в стране на дополнительные два месяца. Эти два взвода он объединил в группу «Дарби», названную так в честь бригадного генерала Уильяма Дарби, который сыграл важную роль в создании первых батальонов рейнджеров во время Второй мировой войны. На группу «Дарби», которая являлась частью более крупного подразделения ОКСО, прибывшего летом 2010 года одновременно с наращиванием обычных армейских сил в стране, у Куриллы были большие планы. Отряд «Дельта» развернул целый эскадрон, имея роту на передовой оперативной базе Шарана в Пактике, вторую роту в Кундузе на севере и третью роту, которая бродила там, где происходили боевые действия. Численность сил 6-й команды оставалась неизменной, одна ее рота сидела в Джелалабаде и еще одна в Логаре. Рейнджеры добавили штаб роты и два взвода. «Это был большой план Куриллы, — сообщил один из офицеров-рейнджеров. — Он собирался все время иметь под рукой дополнительных рейнджеров. Регулярная армия наступала, поэтому и Курилла собирался наступать».

Позже группа «Дарби» была переименована в группу «Меррилл», — подразделение численностью 120 солдат, названную в честь бригадного генерала Фрэнка Меррилла, возглавлявшего подразделение глубинной разведки в бирманских джунглях во время Второй мировой войны. Задача группы «Меррилл» сильно отличалась от задач боевых групп численностью в один взвод, в которые были организованы остальные рейнджеры в Афганистане. «Идея заключается в том, что мы будем входить в соприкосновение с противником, и проводить операции по зачистке, — сказал рейнджер, воевавший в составе группы «Меррилл». — Мы не собирались заниматься одиночными людьми. Мы собирались отправиться в самые худшие места и зачистить эти районы».

Группа «Меррилл» проводила операции в уездах Аргандаб, Жари и Панджвайи провинции Кандагар, а также на перевале между Хостом и Гардезом в восточном Афганистане. В отличие от других ударных сил, группа тратила до недели, выбирая районы для нанесения ударов, а затем проводила ночной рейд. Но бои, в которых она оказывалась, были настолько крупными, что, как правило, на рассвете группа все еще вела бой, что приводило к еще более масштабным боестолкновениям на протяжении дня. Изначально группа не имела снабжения для ведения таких продолжительных боев и была вынуждена полагаться на воздушные десанты. Во время одного из таких дневных пополнений запасов в районе Жари талибы сбили вертолет «Чинук» тактической группы «Коричневая», хотя обошлось без жертв. (В тактической группе смогли отремонтировать вертолет и улететь на нем).

В Афганистане Курилла быстро сделал на группу «Меррилл» свою основную ставку. «Они [являлись] самым крупным шоу в городе», — заявил один из офицеров-рейнджеров. Помимо двух взводов в состав группы «Меррилл» входило подразделение радиоперехвата из штаба полка. «Они не такие особенные, как “оранжевые”, но идея была та же», — сказал один из рейнджеров, добавив, что у подразделения «были все прибамбасы для перехвата» талибских портативных УКВ-радиостанций «Айком», — так что вся эта тема заключалась в контроле УКВ-трафика».

Масштабы боестолкновений, в которые группа «Меррилл» вступала в светлое время суток, заставили Куриллу задуматься. «Именно тогда в голове Куриллы загорелась лампочка — если мы останемся на улице днем, мы ввяжемся в еще более крупный бой, то есть мы перейдем от убийства пяти парней к убийству пятидесяти парней», — сообщил один из рейнджеров. Поэтому вместо того, чтобы втягиваться в дневные бои ненароком, группа «Меррилл» стала их планировать.

Боевые задачи также менялись: от зачистки местности силами обоих взводов перешли к тактике, когда один взвод высаживался с воздуха для проведения зачистки, тогда как другой создавал в кишлачном комплексе командный пункт, где он должен был провести всю ночь, организовав оборону, проделав в стенах амбразуры для огневых точек, подготовив траншею для минометов и установив мины «Клеймор». Такие комплексы являлись семейными домами. Поначалу рейнджеры разрешали оставаться в них семьям, но вскоре стало ясно, что для гражданских лиц это слишком опасно, так как дом становился магнитом для огня талибов. После этого рейнджеры «давали им кучу денег и выгоняли их, потому что их дом будет разрушен», — рассказывал ветеран группы «Меррилл». — И все это превращалось во Вторую мировую войну». По словам ветерана, вознаграждение декханина, ведущего натуральное хозяйство, за то, что его выгнали из дома вместе с семьей, а затем разрушили дом, обычно составляло «пару тысяч» долларов.

В опорных пунктах талибов, где воевала группа «Меррилл», стали появляться домовые бомбы иракского типа — целые дома, начиненные взрывчаткой. Когда рейнджеры обнаруживали такие мины-ловушки, они быстро становились, как говорят военные, «кинетическими», то есть очень быстрыми. «Вы подходите к одному зданию, а оно заминировано, и мы отступаем назад и все ровняем, — говорил один из офицеров рейнджеров. — Мы сбрасываем бомбы и стреляем из мобильных РСЗО HIMARS со скоростью, которая просто смехотворна. В Аргандабе в течение нескольких ночей мы сравняли с землей кишлаки. Они были пустые, но мы ровняли их с землей».

Рейнджеры из группы «Меррилл» не чувствовали себя связанными даже правилами ведения боевых действий ОКСО, которые были не таким жесткими, чем те, которые действуют в обычных подразделениях. «В “Меррилл” все правила уходят в прошлое, — рассказывал источник в полку рейнджеров. — Когда встает Солнце, начинается бой, и если на улице есть человек, мы его убиваем… Мы слышали перехваты переговоров по УКВ-радиостанциям и не могли их засечь, но говорили себе: “Ну, это похоже на тех парней”, а потом просто ликвидировали их. Мы участвовали в массированных боях, так что это не означает, что мы убивали из мести. Скорее, это выглядело так, что мы были в бою, а враги выглядели как друзья».

После тяжелых боев в провинции Кандагар в конце лета 2010 года, группа «Меррилл» провела ряд операций в Гильменде. «Талибы в Гильменде — организованные и эффективные бойцы, применявшие минометы, РПГ и безоткатные орудия», — сообщил рейнджер, воевавший там. Военнослужащие слушали радиоперехват, когда наблюдатели Талибана корректировали минометный огонь по американским позициям. «Эти ребята не шутили», — добавил он.

У группы «Меррилл» было множество способов уничтожения талибов, самый смертоносный из которых — авианалет. «У нас было все, — сказал один из рейнджеров. — Ночью это были “Маленькие птички”, AC-130, A-10». Днем рейнджеры могли задействовать боевые вертолеты «Апач» и штурмовики А-10, а также более крупные бомбардировщики. Но и такие бои брали у рейнджеров свою дань. В ходе «массированного боя» в Гильменде 1-го октября, ставшего известным под названием «Операция “Мэтьюс”», потери 1-го батальона составили более десятка раненых и погибшего под огнем талибов сержанта первого класса Ланса Вогелера, который находился в своей двенадцатой боевой командировке. «В тот день мы сбросили пятьдесят бомб, опустошив два бомбардировщика B-1». — рассказывал один из рейнджеров.

С наступлением зимы группа «Меррилл» переместилась на север, чтобы провести операции в провинции Кундуз для поддержки тактической группы «Дельты», базировавшейся в Мазари-Шарифе. К тому времени региональные тактические группы ОКСО конкурировали за право проведения операций в своих районах, потому что в их распоряжение прибыло большое количество авиасредств разведки и наблюдения, и самолетов непосредственной авиационной поддержки. «Они провели несколько удивительных операций — это были тяжелые, трудные бои, — сообщил старший офицер штаба Международных сил содействия безопасности (МССБ)[131], официального названия военных усилий Коалиции в Афганистане. — Они заходили в самые отдаленные места, где тусовались эти парни, и действительно наводили там порядок».

Но растущие потери группы привели к тому, что некоторые рейнджеры стали относиться к ее деятельности весьма противоречиво. «Для рейнджера это и хорошо, и плохо, — сообщил один из ветеранов группы «Меррилл». — Это самое яркое из того, что рейнджер хочет делать. Он хочет участвовать в этих масштабных боях, убивать как можно больше людей, разрушать как можно больше, но в то же время мы начинаем нести серьезные потери».

В 2010 и 2011 годах в Афганистане погибло по меньшей мере двадцать рейнджеров. Еще десятки были тяжело ранены. К концу 2011 года оперативная группа в Афганистане, которой теперь руководил полковник Марк Одом, отказалась от концепции «группы “Меррилл”». «Они потеряли кучу парней, и на том все закончилось, — заявил один из офицеров-рейнджеров. — Все прекратилось».

В 2011 году проблема оперативного темпа вновь заявила о себе, породив то, что офицер рейнджеров назвал «токсичными отношениями» между отрядом «Дельта» в Шаране и руководимым рейнджерами штабом тактической группы «Центр» на передовой оперативной базе «Салерно» в Хосте. И снова причиной стал более агрессивный подход рейнджеров по сравнению с некоторыми боевыми группами подразделений специальных задач, военнослужащие которых полагали, что рейнджеры не проявляют достаточного тактического терпения. В то время из четырнадцати боевых групп ОКСО в Афганистане десять являлись взводами рейнджеров, две — ротами «Дельта» и две — ротами 6-й команды «морских котиков». Однако только в Шаране рота подразделения специальных задач работала непосредственно на офицера рейнджеров, в данном случае на начальника штаба 2-го батальона. В конце концов, командиру роты «Дельты» это надоело, и он стал настолько невосприимчив к настойчивым требованиям командования рейнджеров, чтобы его оперативники проводили рейд за рейдом, что практически прекратил проведение операций силами своего подразделения. В результате в Шаран был переброшен взвод из роты «А» 2-го батальона, «чтобы поработать против целей “зеленых” вместо них», — сказал источник среди рейнджеров. Когда пришло время следующей ротации подразделений, отряд «Дельта» отказался отправить в Шаран еще одну роту. Вместо этого подразделение, прибывшее на замену, отправилось в Кундуз, что дало «Дельте» на севере две роты.

«Вся эта движуха вокруг оперативного темпа становится смешной», — сообщил один из офицеров-рейнджеров. Боевые группы проводили по одному рейду за ночь, что было очень мало по сравнению с разгаром войны в Ираке, но много для Афганистана. «“Красные” заходят слишком далеко, — добавил офицер. — “Зеленые” очень, очень злятся. Они не верят, что в том, чтобы выходить на улицу каждую ночь, есть большой смысл, потому что вы выбиваете двери у людей, которые не так уж плохи… Каждое второе задание заканчивалось тем, что хватали не того парня».

Одним из факторов также стало организационное эго. «“Зеленые” руководили [в Ираке], и “зеленые” побеждали, — сказал офицер рейнджеров. — В Афганистане “зеленых” отодвинули на второй план. Они появились в конце и получили тактическую группу “Север”, им выделили наименьшее количество средств разведки, и наименьший объем [непосредственной авиаподдержки]. Из всех четырех [региональных тактический групп ОКСО] они были наименее важными, а “зеленые”, как мне кажется, не привыкли быть менее важными». [13]

Присутствие «Дельты» в Афганистане увеличилось, когда снизилось задействование ее сил в Ираке, что позволило ей разместить на аэродроме в Мазари-Шарифе штаб эскадрона. Его задачей было не допустить создания «Аль-Каидой» убежища на севере Афганистана. В северном Афганистане основные наземные силы Коалиции составляли немецкие войска, но американские военные не надеялись, что немцы смогут справиться с задачей. «Очевидно, немцы не собирались этого делать, или же у них не было для этого средств, — сообщил старший офицер штаба МССБ. — Наши ребята, конечно, справились».

По словам офицера спецназа, неоднократно служившего в Афганистане, зона действий «Дельты» простиралась на восток, до провинции Кунар, и была направлена, помимо прочих группировок, против Исламского движения Узбекистана.

Подразделение попыталось повторить успех своей иракской разведывательной программы «Ирокез», но быстро обнаружилось, что Афганистан не является столь же благоприятной средой для создания шпионской сети. «Они пытались это сделать, но в Афганистане такое не работает, — сказал один из офицеров оперативной группы. — Программа “Ирокез” работает, потому что вы можете взять и отправить местного иракца в любой город, [например] Мосул, Багдад, и он впишется там в обстановку. Но если бы я взял завербованного афганца и отправил его в Сангин [в Гильменде], местные сразу бы поняли, что этому парню там не место, и он бы умер».

*****

В июне 2009 года Стэн Маккристал получил на погоны свою четвертую звезду и возглавил Международные силы содействия безопасности. Он проработал на этом посту год, когда появление в журнале «Ролинг Стоун» статьи, в которой его подчиненные пренебрежительно отзывались о чиновниках администрации президента Барака Обамы, вынудило его подать в отставку. (Демократ Обама сменил Джорджа Буша-младшего на посту президента в январе 2009 года, но смена администрации мало изменила зависимость Белого дома от ОКСО). Маккристала сменил Дэвид Петреус, чье командование продолжалось до июля 2011 года. Во время пребывания каждого из генералов в Кабуле вопросы ночных рейдов сил Командования и жертв среди гражданского населения приобрели такое значение, какого не было раньше. «В 2001-2003 годах случайные ночные рейды могли вызвать определенный протест местных жителей, но в те дни американское присутствие в целом считалось благом [для афганцев]», — сообщил гражданский служащий Министерства обороны, совершивший многочисленные поездки в Афганистан в годы после терактов 11-го сентября. Однако со временем «афганцы стали менее терпимо относиться ко всему этому», поскольку население устало от коррупции в правительстве Карзая, которое местные жители ассоциировали с Соединенными Штатами.

В сельском афганском обществе, даже в бóльшей степени, чем во многих других культурах, вторжение иностранных немусульманских войск в дома рассматривалось как грубое нарушение достоинства. В частности, это являлось преступлением против правила пурды, согласно которого женщины держатся отдельно от мужчин, не являющихся членами семьи. В поздние годы войны силы ОКСО были практически единственными военными подразделениями коалиции, проводившими ночные рейды, отчасти потому, что они действовали в соответствии с правилами ведения боевых действий, принятыми во время операции «Несокрушимая свобода» — войны США против «Аль-Каиды» после 11-го сентября. Американские военнослужащие обычных сухопутных войск действовали в соответствии с правилами ведения боевых действий МССБ, которые были гораздо более ограниченными и требовали длительного процесса согласования любого ночного рейда. «Наши правила были совершенно другими, — сказал один из офицеров-рейнджеров. — Это ключевой момент. И именно [поэтому] оперативная группа могла делать это на таком высоком уровне, — потому что у нас не было бюрократии и проблем с утверждением [правил]. Мы могли выявить цель утром и реализовать ее ночью».

В качестве командующих МССБ, Маккристал и Петреус придерживались противоповстанческой доктрины, согласно которой для победы необходимо отделить повстанцев от гражданского населения, чтобы защитить его, а повстанцев уничтожить, но в пуштунском племенном поясе Афганистана, где сами повстанцы происходили из местного населения, сделать это было дьявольски сложно. Это также поставило высшее военное руководство перед дилеммой. Там знали, что ОКСО ведет борьбу с талибами так, как никакие другие силы Коалиции. (Пресс-служба МССБ регулярно выпускала пресс-релизы об операциях коалиционных сил без подробного описания участвующих в них подразделений; подавляющее большинство операций, включавших в себя наступательные действия против талибов, были операциями Командования). [14] Но Маккристал и Петреус также знали, что ночные рейды стали политической болью Карзая и были крайне непопулярны среди населения, особенно когда силы ОКСО совершали ошибки и убивали мирных жителей. Это ставило под угрозу способность Коалиции находиться в Афганистане.

Ряд громких эпизодов в 2010 и 2011 годах вывел эту проблему на первый план. В самом известном и противоречивом инциденте, произошедшем 12-го февраля 2010 года, рейнджеры проводили ночной налет на объект в Гардезе, столице провинции Пактия на востоке Афганистана. Операция была спланирована на основе ошибочных разведданных о том, что повстанцы в определенном месте готовят взрывное устройство. Однако вместо повстанцев, дом принадлежал местному полицейскому детективу Мохаммеду Дауду Шарабуддину, который устраивал праздник в честь наречения своего новорожденного сына. Дауд прошел многочисленные американские программы подготовки и был, по сути, американским союзником. Он даже не был пуштуном — представителем той этнической группы, которая почти полностью формирует Талибан. Но когда в 03.30 утра Дауд и его пятнадцатилетний сын вышли на улицу посмотреть, кто находится в их дворе, их застрелили. В возникшем хаосе стрельба продолжалась, и через несколько мгновений на земле лежали мертвыми или умирающими семь афганцев, включая двух беременных женщин.

Оставшиеся в живых члены семьи позже обвинили военнослужащих ОКСО в попытке скрыть доказательства произошедшего путем выковыривания пуль из тел женщин с помощью ножей. Штаб МССБ выпустил серию ложных отчетов, в которых говорилось, что убитые мужчины были повстанцами, а женщины стали жертвами «убийств чести» со стороны «повстанцев». Отчеты МССБ также были направлены на то, чтобы нанести ущерб репутации Джерома Старки, кабульского репортера лондонской газеты «Таймс», который начал вскрывать этот обман. Интрига пришла к причудливому завершению, когда сам Макрейвен в сопровождении многочисленной свиты американских и афганских военнослужащих явился в дом семьи в Гардезе с овцой, которую он был готов принести в жертву в качестве ритуального извинения. Семья пригласила Старки и фотографа Джереми Келли стать свидетелями этого события. Участие ОКСО было задокументировано на их репортаже.

На протяжении нескольких лет оставалось неясным, почему силы ОКСО совершили налет именно на территорию этого комплекса, поскольку командование, участвовавшее в операции, не опубликовало никаких отчетов об этом событии. [15] Но этот и ряд других инцидентов, в которых гражданские лица погибли в результате авиационных ударов, вызванных войсками на местах, привели к ряду изменений. Среди них было правило, что силы Командования были обязаны перед нападением на объект ночью осуществлять т.н. «вызов», — это означало, что они должны были окружить лагерь, а затем дать всем, кто находился внутри, возможность сдаться. Правило это было крайне непопулярно среди военнослужащих боевых групп, [16] которые считали, что оно дает повстанцам возможность уничтожить телефоны и другие материалы, которые могли бы помочь оперативной группе составить карту сети талибов и привести к другим целям. «На самом деле, вы отдаете преимущество противнику, — сказал старший оператор Команды-6, который добавил, что боевые группы «морских котиков» иногда игнорировали требование о вызове. «Если мы были уверены, что там находится плохой парень, мы не собирались делать вызов, — сообщил он. — Мы не давали ему возможности уничтожить улики или что-то еще; мы проводили штурм».

Еще одно требование, появившееся еще до бойни в Гардезе, заключалось в том, чтобы во время каждой операции силы ОКСО работали с афганскими силами специальных операций. Афганские силы, набранные из подразделений афганских «коммандос», подготовленных американским армейским спецназом, назывались просто «Афганским товарищеским подразделением» (АТП)[132]. В 2009 году штаб в Баграме настоял на том, чтобы во время каждого боевого задания в состав выделенных сил входило не менее пяти солдат АТП. К концу 2010 года это число увеличилось до семи. Мнения о пользе афганского подразделения в боевых частях различались. Офицер-рейнджер, служивший в Ираке и Афганистане, отмечал, что афганские солдаты спецназа были «очень жесткими, гораздо жестче, чем иракские военные». Но, по его словам, в ОКСО слишком много фокусировались на обучении военнослужащих АТП зачистке зданий. Если Соединенные Штаты хотят оставить после вывода американских войск из Афганистана силы специальных операций, способные выслеживать талибов, им следовало бы сосредоточиться на обучении афганских бойцов навыкам агентурной разведки, поскольку уход американских военных лишит АТП средств радиоэлектронной и видовой разведки, которые обеспечивали многие рейды Командования. «Нам бы следовало сосредоточить их усилия на развитии сети источников информации, потому что это будет их единственным спасательным кругом», — сказал он.

Другой рейнджер сообщил, что его боевая группа привлекала солдат АТП только «для показухи», чтобы оперативная группа ОКСО, и, в конечном итоге, МССБ в своих пресс-релизах могли похвастаться тем, что каждый выход проводился «под руководством афганцев». В каждой операции, в ударной группе во главе афганцев ставили рейнджера, при этом афганцы редко когда принимали непосредственное участие в боевых действиях. «Они просто сидели в углу или прятались в комнате», — сообщил рейнджер, но, по его словам, это было не то сообщение, которое передавалось по цепочке командования: «Сообщалось ли об этом по радио? Нет, но старшие по званию, если я докладывал все правильно, были не против… Я всегда сообщал: “АТП проводит вызов”. А мне отвечали по радио: “Хорошо, отлично”. А проводило ли АТП вызов? Нет… “АТП входит в комплекс”. А входило ли АТП в комплекс? Нет».

Рейнджер признал, что другие взводы рейнджеров и роты «Дельты» прилагали больше усилий для вовлечения в работу афганцев, но, по его словам, в целом рейнджеры сопротивлялись обучению и наставничеству афганских сил, которые он считал работой для армейского спецназа. «Они были средством достижения цели, — рассказывал он об афганском товарищеском подразделении. — Они помогали нам выйти за дверь».

Взгляд с вершины командной иерархии выглядел совсем иначе. Седьмого марта 2012 года, выступая перед Комитетом по вооруженным силам Палаты представителей, Макрейвен, который к тому времени получил свою четвертую звезду и стал главой Командования специальных операций ВС США, защищал ночные рейды как «важный инструмент для наших сил специальных операций». Однако, добавил он, начиная с лета прошлого года, «мы действительно афганизировали наш подход к их проведению». «Афганцы играют ведущую роль во всех наших ночных рейдах, — продолжил Макрейвен. — Именно они делают вызовы, просят людей выйти из комплексов, именно они первыми входят в дверь, именно они проводят всю работу по сбору и анализу захваченных материалов».

Эпизоды с жертвами среди гражданского населения поставили Петреуса в сложное положение. Он был убежденным сторонником ОКСО, убедившись в его эффективности еще будучи командующим коалиционными силами в Ираке, но он также понимал, что терпение Хамида Карзая на исходе. «Когда он приходил поговорить с Карзаем о жертвах среди мирняка, ему задавали одну трепку за другой, — сообщил один из старших офицеров штаба Петреуса. — Это были вещи, которые, казалось, не должны были происходить, если только вы этого хотели. Им не нужно было убивать этих парней». Старший офицер ОКСО еженедельно информировал Петреуса о деятельности Командования, а офицеры по связи и координации ОКСО, сидевшие в тридцати секундах ходьбы от его кабинета, разговаривали с ним каждый день — подтверждение той мысли, на которой настаивал Маккристал, что талантливых офицеров по связи необходимо назначать в каждый руководящий орган, имеющий значение для деятельности Командования. «Он говорил на их языке, — говорил старший сотрудник штаба Петреуса. — Ему было очень комфортно рядом с этими парнями. Он был большим сторонником того, что они делали, но… он также был строг с ними. Когда они в чем-то косячили, он заставлял их искупать свои грехи».

Один из своих самых вопиющих «грехов» оперативная группа совершила 8-го октября 2010 года, когда попыталась спасти Линду Норгроув, британского гуманитарного работника, похищенного 26-го сентября. Разведка отследила ее местонахождение до комплекса, расположенного на высоте около 7000 футов на склоне горы в ущелье Коренгал, расположенном в восточной афганской провинции Кунар. За два года до этого оперативная группа провела успешное освобождение заложника — американского инженера, похищенного в центральном Афганистане. В том эпизоде, получившем название «Операция “Прометей”», операторы 6-й команды «морских котиков» высадились примерно в трех милях от укрытия похитителей и, передвигаясь по сильному снегу, подкрались к ним, застрелили обоих охранников и спасли инженера. [17]

Задача по спасению Норгроув выпала на долю роты из «Серебряного» эскадрона Команды-6, самого нового штурмового эскадрона части. В рамках значительного расширения сил и средств Объединенного командования специальных операций, отряд «Дельта» и 6-я команда «морских котиков» получили указание сформировать в своем составе по четвертому линейному эскадрону, — и это несмотря на то, что им было трудно укомплектовать три уже существующих эскадрона. В течение нескольких лет в составе Команды-6 был сформирован «Серебряный» эскадрон, для чего провели дополнительный курс оценки и отбора, затем добавили четвертую роту в каждом из трех существующих штурмовых эскадронов, постепенно заполняя их операторами, после чего перевели три дополнительные роты в новый эскадрон. [18] Рота, проводившая операцию, была, за одним или двумя исключениями, укомплектована опытными операторами, а командовал ею, по словам старшего специалиста Команды-6, «очень опытный парень».

В отличие от операции по спасению инженера, топографические особенности местности не позволяли силам спасения приземлиться на удалении от объекта и добраться к нему пешком. Вместо этого они были вынуждены лететь прямо на него. На задание вылетели «Чинуки» 4-го батальона 160-го полка. Приземляться было негде, поэтому операторы спускались на землю по тросовым системам. [19]

Находящийся у них над головой пилотируемый разведывательный самолет передавал «морским котикам» посекундную информацию о том, что происходило внизу. С самолета сообщили, что в кустах движется фигура, однако наблюдатели на борту упустили из виду, что человек, которого они заметили, тащил за собой Норгроув. Находящиеся на земле два «морских котика» по-разному отреагировали на новую информацию, и ни один из них не понял, что в кустах находится заложница. Согласно последнему сообщению с самолета, она находилась в здании. «В такой момент все сводится к принятию решения», — рассказывал старший оператор Команды-6. Командир группы, забравшийся на крышу, увидел похитителя и открыл огонь. В тот же момент другой спецназовец отреагировал на движение в кустах и бросил туда гранату. Выстрел командира группы почти наверняка убил похитителя, но граната привела к гибели Норгроув, и в тот момент почти никто из находившихся на объекте или в оперативных центрах не понял, что взрыв был вызван гранатой. Потребовалось несколько секунд, чтобы ужасная новость дошла до Баграма. Поначалу «морские котики» передали сигнал «Джекпот», означавший, что они нашли Норгроув. «Вы слышите “Джекпот!” — и все вокруг в комнате начинают кричать: “Да!”», — рассказывал источник, находившийся в оперативном центре. Но последующие слова жестоко оборвали празднование: «…в данный момент проводится искусственное дыхание». Атмосфера в оперативном центре сдулась. «Вы просто понимаете, что что-то пошло не так», — добавил источник.

Сначала никто до конца не понимал всей правды о том, что привело к гибели заложницы. Поскольку операторы были проинструктированы о том, что на похитителях могут быть надеты жилеты смертников, командир группы, стрелявший в человека, тащившего Норгроув, решил, что его пуля привела в действие такой жилет на похитителе, вызвав его детонацию. Даже оператор, бросивший гранату, и его напарник, который был единственным человеком, знавшим об этом, не поняли, что Норгроув убила она, — в основном потому, что командир группы был убежден, что похититель, в которого он стрелял, каким-то образом взорвался, и что заложница погиба в результате взрыва. Когда рота вернулся с задания в Джелалабад, спецназовец, кидавший гранату, и его стрелявший напарник во время разбора операции держали язык за зубами. Это означало, что британскому правительству, родителям Норгроув и средствам массовой информации скормили историю о том, что заложница погибла в результате взрыва жилета смертника. Вскоре после того, как в оперативной группе ОКСО озвучили эту официальную версию событий, оператор, бросивший осколочную гранату, наконец, сообщил об этом своему командиру группы. «Именно тогда до командира группы дошло: “Так, я не просто застрелил человека в жилете, это мой собственный товарищ по команде бросил гранату”», — рассказывал источник в Команде-6. По словам одного из старших «морских котиков», командир группы был «в ужасе», но вместо того, чтобы немедленно сообщить о том, что он узнал, он уединился в своем жилом помещении еще на сорок часов. «Он не стал [сообщать об этом], потому что не хотел портить репутацию командования, — добавил старший оператор. — И размышлял над этим весь следующий день».

Тем временем Курилла, командир оперативной группы ОКСО в Афганистане, просматривал видеозапись операции и понял, что кто-то бросил гранату. «Когда вы видите видео, ошибки быть не может», — сообщил источник в Команде-6. Он вызвал в Баграм командира эскадрона и главного старшину и показал им видео. Те вернулись в Джелалабад и вызвали командира группы, который был вынужден рассказать все, что ему известно. Но было уже слишком поздно — маховик расследования начал раскручиваться.

Смерть Линды Норгроув во время американской операции уже стала главной новостью в Великобритании и США, а также серьезным конфузом для Петреуса, который собирался отправиться в Великобританию с визитом, запланированным заранее в преддверии спасательной операции. После провала генерал позвонил родителям Норгроув и премьер-министру Великобритании Дэвиду Кэмерону. Курилла и другие сотрудники ОКСО сделали для Петреуса доклад сразу же после завершения операции. «В тот день был просто непрерывный поток этих парней, которые входили и выходили», — сказал старший сотрудник штаба Петреуса. Откровение о том, что именно оператор Команды-6 по неосторожности убил заложницу, только усиливало неловкость и гнев. «Возникло некоторое напряжение, — добавил старший сотрудник штаба. — У них был отличный шанс спасти эту женщину, а в итоге мы ее убили… Люди были немного рассержены… тем, что история не вышла правильной с первого раза в отношении того, как была убита Норгроув. Когда выяснилось, что это был один из наших парней, это стало просто “днищем”. Для ОКСО это был определенно плохой момент, потому что они наработали определенный капитал, выполняя различные задачи, а затем случился этот провал».

Для оперативной группы, военнослужащие которой знали, что они находились на расстоянии одной ненужной ошибки от одного из самых сложных и смелых случаев спасения заложников в истории США, провал операции по спасению Норгроув оказался чрезвычайно болезненным и разочаровывающим. Это была «очень смелая операция, — сказал один из операторов 6-й команды. — Вряд ли найдется какое-либо другое подразделение, которое смогло бы это сделать». Но этот случай также побудил личный состав 6-й команды к некоторому самоанализу.

Спецназовец, применивший гранату, находился в своей первой боевой командировке, и со слов одного из старших операторов, ранее его предупреждали о том, что на операциях нельзя бросать гранаты. «Его проинструктировали, но более ничего не сделали, — сообщил он. — Возможно, его следовало бы отправить куда подальше». Но за провалом операции стояли и другие факторы. По словам старшего оператора Команды-6, во время подготовки к боевому применению «Серебряный» эскадрон не проводил тренировок по освобождению заложников, вместо этого подразделение сосредоточилось на способах «силовой зачистки» помещений. «[При] освобождении заложников нет сценария, — нет такого сценария, в котором вы хватаете гранату», — добавил оператор. Но что касается силовой зачистки, там все по-другому. «Итак, у вас есть совершенно новый парень, который прошел отбор, попал в эскадрон, но не прошел никакой предварительной подготовки по освобождению заложников. И вот он отправляется в командировку и делает то, чему его научили». Старший оператор Команды-6 поставил под сомнение решение использовать для этой операции «Серебряный» эскадрон: «Если вы не тренировались в течение шести месяцев, то вы не должны этого делать».

Больше всего от событий на объекте пострадали, конечно, сама Норгроув и ее близкие, но были издержки и с военной стороны. Оператор, бросивший гранату, его стрелявший товарищ и командир группы, их покрывший, были исключены из состава подразделения. Для двух последних это отстранение было временным, каждый из них по итогу вернулся в Команду-6, но для спецназовца, бросившего гранату, исключение стало постоянным. «Тот парень, бросивший гранату, и по сей день является развалиной», — сообщил старший оператор Команды-6 несколько лет спустя. Также пострадала и репутация самой команды. «Это большой провал для командования», — добавил старший оператор. Однако через семь месяцев у части появился шанс искупить свою вину. [20]

26. Удар и промах в Пакистане

Вертолет, на борту которого находились операторы 6-й команды «морских котиков», настигал небольшую колонну, направлявшуюся к пакистанской границе. Произошло это в начале марта 2002 года, как раз через несколько дней после жестокого и кровавого боя на вершине горы Такургар во время операции «Анаконда», и некоторым спецназовцам, которые сражались в том снежном аду и потеряли там своих друзей, теперь, казалось, представился шанс на окончательное возмездие. Съемка с воздуха зафиксировала, как высокий мужчина в белом халате и тюрбане вместе с другими мужчинами садится в автомобили, по крайней мере один из которых был универсальным автомобилем повышенной проходимости последней модели, стоявшие на территории комплекса, который американская разведка связывала с «Аль-Каидой».

БЛА «Хищник» следил за машинами, когда они мчались на восток. В переполненном оперативном центре главного штаба американских войск в Баграме генерал-майор Франклин «Бастер» Хагенбек, старший воинский начальник всех американских войск в Афганистане, проявлял нетерпение, наблюдая на плоском экране видеокадры с беспилотника.

— Где воздух? Поторопите воздух! — кричал он.

— Сэр, у нас на дежурстве два истребителя F-16 и бомбардировщик B-1B, и мы их подгоняем, — ответил заместитель начальника его оперативного отдела.

Машины остановились, и пассажиры вышли из них. Хагенбек в оперативном центре объявил, что «все ограничения сняты». Они могли свободно наносить по машинам авиационный удар. Находившиеся в вертолете операторы Команды-6 умоляли Баграм не бомбить, а дать им возможность высадиться и сначала увидеть цели, однако Хагенбек и его подчиненные были полны решимости не упустить мимолетную возможность убить человека, который, как они горячо надеялись, являлся Усамой бен Ладеном. (Будучи общевойсковым генералом, Хагенбек обычно не мог отдавать приказы силам ОКСО на поле боя, но после Такургара он запросил такие полномочия на время проведения оставшейся части операции «Анаконда», которая все еще продолжалась, и получил их от генерала Томми Фрэнкса, главы Центрального командования ВС США).

— Пошли бомбы! — крикнул кто-то в оперативном центре.

— А ну-ка возьмите их! — выкрикнул генерал.

Первый F-16 мимо цели промахнулся. Его 500-фунтовая бомба взорвалась рядом с автомобилем, не причинив ему вреда. Второй F-16 такой ошибки не допустил. Затем более крупный B-1B сбросил дюжину 2000-фунтовых бомб, чтобы гарантировать, что никто не ушел. После этого задача спецназовцев сменилась с проведения возможной засады на сбор трофеев и материалов — т.е. найти тело высокого человека в белом халате и собрать ДНК, чтобы выяснить, был ли это Бен Ладен. Военно-воздушные силы использовали против колонны кассетные боеприпасы — небольшие бомбы, которые, по мнению операторов, имели 50-процентную вероятность поражения, что увеличивало опасность для них самих. «Мы были в бешенстве», — заявил один из «морских котиков».

Операторы знали, что учитывая характер боеприпасов, которые только что сбросили самолеты, им предстоит высаживаться рядом с местом кровавой бойни, и все равно они оказались не готовы к тому, с чем столкнулись. Вместо более чем десятка закаленных боевиков «Аль-Каиды», лежавших мертвыми на обочине дороги, «это была семья, — сказал «морской котик». — Это было просто “Господи, твою мать!”».

Наблюдаемая разница в росте между человеком в белом и остальными людьми была не потому, что человек в белом одеянии был очень высоким, а «потому что он был взрослый, а они дети», — сообщил спецназовец. «Иногда средства разведки и наблюдения — очень опасная вещь, — высказался другой оператор. — Они действительно позволяют подтверждать ваши предубеждения. Полагаю, что на этой цели было убито семнадцать женщин и детей». «Морские котики» сделали все возможное, чтобы похоронить жертв в соответствии с исламскими законами. «Один ребенок выжил, — сказал первый «морской котик». — Мы подлатали его и взяли на борт». [1]

Охота ОКСО на Бен Ладена после Тора-Бора, можно сказать, началась неудачно.

*****

Несколько недель спустя, Пит Блейбер вместе со Спайдером из наземного отделения ЦРУ по приказу Томми Фрэнкса прилетели в столицу Пакистана Исламабад и встретились там с Робертом Гренье, местным резидентом ЦРУ. «Здесь нет “Аль-Каиды”», — заявил тот гостям. Забавляясь тем, что црушник отказывался признавать очевидное, пара позже встретилась с высшим военным руководством Пакистана, которое, по словам источника, знакомого с ходом беседы, «буквально надорвало животы от смеха» над их утверждением, что «Аль-Каида» перегруппировывается в районах проживания племен. «Дорога слез ведет прямо в Пакистан, — заявил Блейбер пакистанским старшим офицерам. — Мы прошли по ней, вот они где».

С разрешения пакистанских властей Блейбер и Спайдер остались на месте и вместе с несколькими американскими связистами и разведчиками создали две группы «операций передовых сил» (АФО): одну в Мирамшахе, практически не признающей никакой власти столице племенного района Северный Вазиристан в нескольких милях от афганской границы, а другую — в Ване, примерно в пятидесяти пяти милях к юго-западу, в Южном Вазиристане. В ОКСО выбрали эти места не случайно — в Командовании считали, что в Вазиристане может скрываться Бен Ладен.

К середине 2003 года группа АФО в племенных районах прирастилась двумя операторами «Дельты», боевым диспетчером 24-й эскадрильи специальной тактики ВВС, офицером Команды-6, двумя оперативниками тактической группы «Оранжевая» (один из которых был специалистом по РЭР, владеющим урду), а также Спайдером. Задача заключалась в тесном сотрудничестве с самым элитным пакистанским подразделением специальных операций — Группой специальных служб — во время охоты на руководство «Аль-Каиды» на всей территории племенных районов.

По словам одного из операторов АФО, по крайней мере, определенные усилия американцев пакистанским подразделением поддерживались. Типовые задачи начинались с того, что подразделения ОКСО, находившиеся в Афганистане, получали разведывательные данные о целях, расположенных в племенных районах, информацию о которых они передавали по защищенной спутниковой связи группе «операций передовых сил». Сотрудники группы и их пакистанские коллеги прыгали в свои пикапы, американцы с помощью устройств Глобальной системы позиционирования (GPS) определяли местонахождение целей, а затем указывали пакистанским войскам на конкретный объект. Группа работала во всех основных городах в племенных районах — Размаке, Мирамшахе, Ване и Парачинаре — и посещала все пограничные переходы. Операторы АФО всегда носили в пакистанскую форму, иногда одеваясь как военнослужащие Группы специальных служб, а иногда b как местные пограничники.

Однако пакистанцы наложили на группу настолько жесткие ограничения, что зачастую, по признанию одного из сотрудников АФО, это напоминало пребывание «в тюрьме». Пакистанцы никуда не отпускали операторов без сопровождения сотрудников спецслужб и межведомственной разведки. Свой форпост в Мирамшахе военнослужащие группы АФО называли не иначе как «Мирам Шоушенк», имея ввиду фильм «Побег из Шоушенка», действие которого разворачивается в государственной тюрьме. Если американец пытался покинуть базу один, пакистанский охранник под дулом пистолета останавливал его. Как сказал один отставной офицер спецназа, грешивший на пакистанцев, подобным образом американские спецназовцы стали не более чем «заложниками». «Они рассказывали хорошие истории, но никогда не позволяли нам ничего делать, — сказал он. — Однако это были инвестиции в будущее. Мы знали, что если мы уйдем, то никогда не вернемся». Такой порядок вещей сохранялся, по крайней мере, на протяжении нескольких лет.

Как и в других американских правительственных органах, в ОКСО питали большие надежды на то, что с помощью своих пакистанских «союзников» удастся вытеснить «Аль-Каиду» с территорий племен, но в конце концов реальность дала о себе знать. «Стало совершенно очевидно, что пакистанцы не собираются ничего делать», — продолжал отставной офицер. Однако Командованию в его поисках Бен Ладена и других лидеров «Аль-Каиды» в племенных районах препятствовали не только пакистанские службы безопасности. Оно также столкнулось с противодействием со стороны ЦРУ. «Пакистан полностью являлся вотчиной Управления, и там не собирались позволять кому-либо пришлому [из ОКСО] что-то делать, — сказал отставник. — Управление наняло целую кучу бывших сотрудников [сил специальных операций] и морских пехотинцев, чтобы те вели для них агентурную разведку». [2]

*****

Тем временем, 6-я команда «морских котиков», которая в силу загруженности «Дельты» в Ираке почти по умолчанию стала ведущим подразделением специальных задач в Афганистане, занялась подготовкой к проведению трансграничной операции, которую могло бы поручить ей руководство страны. Прежде всего, «морским котикам» нужно было решить, какой вид транспорта, помимо очевидных вертолетов, можно использовать для пересечения границы. Одним из вариантов было проехать под прикрытием на специально оборудованных «джингл-траках» — вездесущих ярко раскрашенных автомобилях, которые курсируют по дорогам Южной и Центральной Азии, называемых так из-за маленьких цепочек, которые звенят при движении[133]. На взгляд стороннего наблюдателя, грузовики «морских котиков» выглядели набитыми пиломатериалами, но в каждом из них был оборудован скрытый пассажирский отсек, в котором, со слов источника из подразделения специальных задач, знакомого с такой машиной, могло поместиться «пара штурмовых групп» — то есть от восьми до десяти оперативников. Как он сказал, это был своего рода «троянский конь». В начале 2004 года афганские агенты Команды-6 успешно перегнали грузовики через границу, но без операторов в кузове. «Если вы собираетесь раскрыть чье-то прикрытие, вам не нужно, чтобы оно было вашим», — сообщил он.

Однако больше всего времени Команда-6 уделяла такому способу вывода через границу, как использование высотных парашютных прыжков с раскрытием парашюта на большой высоте[134]. В подразделении считали парашютные прыжки своей сильной стороной, — настолько, что там проводили интенсивные тренировки, чтобы воспользоваться этим способом и добраться до самого крупного приза из всех: Усамы бен Ладена. Каждый эскадрон Команды-6, развернутый в Афганистане, ставил задачу одной из двух своих штурмовых рот быть в готовности в кратчайшие сроки совершить парашютный прыжок в Пакистан, чтобы убить лидера «Аль-Каиды» в случае, если Соединенные Штаты получат оперативные разведданные о его местонахождении. Основная идея заключалась в том, чтобы погрузить роту (около пятнадцати-двадцати операторов) на «Боевой Коготь» в Баграме, где операторы, по крайней мере, за два часа до прыжка наденут кислородные маски, чтобы вывести весь углекислый газ из организма; пролететь вдоль границы Пакистана (но не над ней!), чтобы «морские котики» прыгнули на большой высоте (около 25 000 футов), быстро раскрыли свои специальные парашюты, а затем спланировали на них по ветру в Пакистан, используя портативные GPS-устройства. Ведущим парашютистом обычно был оператор из 3-й, разведывательной, роты эскадрона, направлявший остальных, а затем выводивший их на цель. При идеальном выполнении такого высотного прыжка двадцать операторов приземлялись рядом друг с другом, готовые к бою, на расстоянии до тридцати миль от места выхода из самолета, причем противник ничего не подозревал. Но такого совершенства было трудно достичь. Для этого требовались сотни тренировочных прыжков и использование ненадежных компьютерных программ, помогающих подразделению определить «точку выброски» — точное время и место, в котором нужно было прыгать. Хотя все задачи, связанные с парашютированием, были сложными и опасными, операторы считали высотные прыжки с раскрытием парашюта на большой высоте гораздо более сложным для освоения навыком, чем просто затяжные прыжки. «Это просто сложный процесс, — сказал один из «морских котиков» 6-й команды. — Там куча всяких мелочей, в которых легко можно запутаться».

Подготовка подразделения, которому предстояло выполнение такой задачи, к выводу парашютным способом занимала от трех до четырех недель перед развертыванием в зоне боевых действий. Бóльшая часть этих тренировок проводилась в Аризоне, на небольшом аэродроме Пинал к северо-западу от Тусона, где находится Центр парашютных испытаний и подготовки Командования специальных операций ВС США, но по крайней мере одна рота «Золотого» эскадрона провела часть зимы 2003-2004 гг. в Колорадо, отрабатывая парашютные прыжки в горах. Прибыв в Баграм в начале ротации, рота, которая была выделена для решения подобной задачи, немедленно встретилась с экипажами «Боевых Когтей», также находившимися в боевой готовности для выполнения задачи по захвату Бен Ладена, и обсудили, что они будут делать, если получат сигнал. Рота отрабатывала «вылеты по тревоге», в ходе которых спецназовцы загружались в самолет и взлетали, но в целях сохранения секретности, связанной с возможностями высотных парашютных прыжков, они никогда не прыгали. [3] «Мы не хотели раскрывать свои секреты», — рассказывал источник из 6-й команды.

В начале 2004 года разведка сообщила, что у «морских котиков» появилась возможность применить полученные знания на практике. Агент ОКСО сообщил о том, что Бен Ладен может находиться в комплексе в Мирамшахе. «Там есть дом, в котором, как мы полагали, находится Бен Ладен, — сообщил источник в спецподразделении. — У нас был шпион, который ходил туда и рассказал [об этом]». Улики были в основном косвенными — «схемы передвижения и автомобили», — добавил источник. В комплексе жил высокий мужчина, который всегда передвигался в колонне из нескольких автомобилей в окружении многочисленных людей, которые, казалось, вели себя почтительно по отношению к нему. «Мы смотрели вот на что: кто-то важный находится в этом комплексе, и, похоже, это был Бен Ладен — высокий человек, и, похоже, с ним было четыре или пять человек охраны. Это то, что рассказывал нам этот “ирокез”, и поэтому мы планировали отработать эту цель, получив немного дополнительной информации сверху; глубина вывода составляла около тридцати километров, так что мы собирали информацию, чтобы иметь возможность поразить эту цель, но мы так и не смогли подтвердить, что это был он».

Тем не менее, Объединенная межведомственная оперативная группа в Баграме, в задачи которой входило отслеживание сети «Аль-Каиды» в Пакистане, проинформировала Маккристала о вероятности того, что Бен Ладен обнаружен. Маккристал попросил докладчика назвать процент вероятности того, что это именно он.

— Я не знаю, — ответил тот. — Это либо он, либо не он.

— Нет, мне нужна по крайней мере 80-процентная уверенность в том, что Бен Ладен именно там, — возразил генерал.

Докладчик сказал ему, что он не может дать Маккристалу 80-процентную гарантию.

— Тогда я не буду просить у министра обороны разрешения на работу по этой цели, — ответил командующий.

«Порог, при котором можно было получить разрешение на проведение [трансграничной] операции, был довольно высоким», — сообщил источник в силах специальных операций, знакомый с этим эпизодом.

Аналогичная последовательность событий произошла год спустя, когда пакистанский источник ЦРУ сообщил, что второй и третий по значимости лидеры «Аль-Каиды», Айман аль-Завахири и Абу Фарадж аль-Либи, должны были принять участие во встрече старших руководителей этой организации в племенном округе Баджаур. В Командовании спешно разработал план парашютного десанта Команды-6 на место этой встречи, где они должны были захватить как можно больше людей и вывести их в район эвакуации, откуда вертолеты должны были доставить их обратно в Афганистан. Маккристал и директор ЦРУ Портер Госс (сменивший в 2004 году Джорджа Тенета) поддержали этот план, но Рамсфелд и его заместитель по разведке Стивен Камбон посчитали его слишком рискованным. Рамсфелд приказал включить в план дополнительные силы в виде рейнджеров. Против плана выступил также резидент ЦРУ в Исламабаде. Операторы 6-й команды просидели в «Боевом Когте» несколько часов, прежде чем Рамсфелд отменил операцию. [4] Как сказал один из старших офицеров «морских котиков»: «В конце концов, мы все еще верим в то, что тот, кого мы считали целью, был там».

Однако Команда-6 продолжала парашютные тренировки, оставаясь в готовности к проведению подобной операции, особенно на тот случай, если Бен Ладен — или УБЛ, как его часто называли сотрудники ОКСО — будет обнаружен в племенных районах. «Мы всегда готовились к этому, — рассказывал высокопоставленный источник в 6-й команде. — У нас был наряд сил и средств, который всегда был наготове, чтобы отправиться за УБЛ с возможностью проведения парашютного десантирования. Если мы находили его, парни хватали парашюты, стартовали на “Тэлоне” из Баграма, надевали снаряжение, прыгали, пересекали границу, углублялись вглубь на двадцать пять или тридцать километров, приземлялись и наносили удар, а остальная часть эскадрона прилетала на [вертолетах] после его завершения. Все это требовало кучу работы по планированию».

Подразделения, предназначенные для выполнения подобных задач, в течение первых нескольких лет сидели в Баграме на очень коротком поводке. Как вспоминал один из «морских котиков» 6-й команды: «Потом мы, спецназовцы, поняли: “Да ну, это все бесполезно — почему бы нам не пойти и не заняться чем-нибудь другим?”». Таким образом, поводок постепенно ослаб, и войскам разрешили выполнять другие задачи при условии, что они смогут вернуться в Баграм готовыми к работе по УБЛ в течение двадцати четырех часов. Независимо от того, где находились войска в Афганистане в момент обнаружения Бен Ладена, операция начиналась из Баграма, поскольку именно там военнослужащие хранили свое снаряжение для парашютных прыжков.

Чтобы скрыть тот факт, что подразделение располагало такими возможностями, Команда-6 продолжала избегать парашютирования в Афганистане, когда это было возможно. Однако были и заметные исключения. Со слов высокопоставленного источника в Команде-6, в 2005 году оперативная группа получила достоверную разведывательную информацию о местонахождении в восточном Афганистане нескольких фигур из «Аль-Каиды» «среднего и высшего уровня». Задание было поручено выделенной для парашютирования роте из состава «Красного» эскадрона под командованием лейтенант-коммандера Фрэнсиса «Фрэнка» Франки. Рота решила прыгать. «Для нас стало большой проблемой использовать этот наряд сил, потому что он предназначался только для УБЛ», — рассказывал другой оператор Команды-6. Операция прошла с большим успехом. Рота высадилась и совершила, со слов старшего источника из подразделения, «чрезвычайно трудное и длительное патрулирование», прежде чем застала членов «Аль-Каиды» спящими. «Их поймали, — сообщил он. — Это был большой подарок для нас со стороны “Аль-Каиды”. Мы обнаружили множество разнообразных разведывательных сведений и захватили семь человек».

Еще одна операция с высадкой парашютным способом в том же году закончилась не так удачно. Тридцать первого августа талибы похитили Дэвида Эддисона, бывшего британского солдата, работавшего советником по безопасности в проекте по строительству дорог на западе Афганистана. Вскоре в ОКСО установили местонахождение Эддисона и его похитителей в пещере в провинции Фарах, но время, похоже, поджимало. «У нас было какое-то сообщение, что его собираются убить», — рассказывал источник из числа старших офицеров Команды-6. Оперативная группа быстро разработала план спасения, получивший название «Операция “Биг Бен”». План, который предусматривал ночной парашютный прыжок в очень труднопроходимой горной местности, не встретил всеобщего одобрения, даже со стороны командира «Синего» эскадрона Майка Гошгэриана, операторы которого и должны были прыгать. «Гош был сильно против», — сообщил один из офицеров Команды-6. Но Билл Макрейвен, заместитель командующего ОКСО по операциям и старший представитель Командования в Афганистане, был «в восторге от всего этого», поэтому, по его словам, операции дали «зеленый свет».

Пока авиационные средства разведки и наблюдения вели наблюдение за пещерой, рота 3-го сентября вылетела на «Боевом Когте» из Баграма и прыгнула в ночь. Еще одна рота операторов подразделения специальных задач перелетела на военный аэродром в Герате, откуда по плану они должны были вылететь к объекту операции на вертолетах «Чинук», прибыв туда почти одновременно с ротой, высаживавшейся на парашютах.

Когда операторы приземлились, «местность была похожа на темную сторону Луны, — сказал офицер. — Повсюду валуны, большие валуны, и ребята спускались между ними». Никто из парашютистов серьезно не пострадал. «Нам очень, очень, очень повезло», — добавил он. Но когда спецназовцы достигли своей цели, они нашли в пещере только тело Эддисона с перерезанным горлом. Эта неудача стала напоминанием о том, что даже несмотря на неуклонное расширение возможностей ОКСО по проведению других видов специальных мероприятий и охоты за важными целями, спасение заложников — первоначальный смысл существования Командования — оставалась отчаянно трудной и неумолимой задачей.

Команда-6 продолжала оттачивать свой профессионализм в работе с парашютами. Спецназовцы этого подразделения считали себя лучшими специалистами по выполнению всех видов парашютных прыжков в Вооруженных силах США, но за такие возможности пришлось заплатить. Тринадцатого февраля 2008 года, в результате несчастного случая, произошедшего на прыжках в Аризоне во время подготовки подразделения перед отправкой в Афганистан в качестве «наряда сил против Бен Ладена», погиб главный старшина Том Валентайн, старшина 1-й роты «Синего» эскадрона. [5] В ходе расследования было установлено, что стропы его парашюта запутались настолько, что он не смог отрезать свой основной парашют и раскрыть запасной. Три недели спустя, также во время отработки затяжных прыжков, погиб главный старшина Лэнс Ваккаро, «морской котик», проходивший курс отбора и подготовки в Команде-6, когда его основной парашют не раскрылся и он не успел вовремя воспользоваться запасным. [6]

Но несмотря на все ресурсы, затраченные на подготовку к таким высокорискованным заданиям, в первые несколько лет после падения Талибана трансграничные операции ОКСО существовали только в воображении операторов. По словам источника, служившего в оперативном центре в Баграме, единственными людьми, которых Командование отправляло в Пакистан, были агенты, завербованные в Афганистане и приграничных районах Пакистана. «На самом деле через границу никого из наших ребят мы не отправляли», — добавил он.

Это не означает, что после того, как работа АФО в племенных районах окончательно завершилась, в Пакистане не осталось сотрудников ОКСО. Они были, но располагались в посольстве в Исламабаде. Командование сформировало в посольстве группу из примерно полудюжины сотрудников, работавших на старшего офицера тактической группы «Оранжевая», который подчинялся непосредственно Маккристалу. «Он работал с нашими разведывательными службами и [пакистанскими военными], пытаясь выяснить, где в Северо-Западной пограничной провинции скрываются высокопоставленные лица “Аль-Каиды”», — сообщил источник, знакомый с этой работой. Хотя некоторые сотрудники Командования в столице Пакистана работали в основном в качестве офицеров по связи и координации, у «оранжевых» также было несколько групп радиоэлектронной разведки, работавших с пакистанскими военными из Исламабада. «“Оранжевые” точно летали [на своих самолетах] в Пакистане, и у них были определенные возможности для сбора информации», — рассказывал высокопоставленный источник из Команды-6. В дополнение к авиационным средствам ведения разведки, в тактической группе «Оранжевая» также использовали «портативные средства сбора данных… чтобы помочь Пакистану», — добавил он. Однако Пакистан продолжал жестко контролировать операции ОКСО, поэтому ни одна из них не была «односторонней», т.е. не осуществлялась без согласия его государственных органов. «Не было ничего, что “Оранжевые” могли бы делать без разрешения Пакистана, — сказал источник в Команде-6. — Все всегда осуществлялось вместе с паксами».

«В этой стране вы ничего не можете сделать в одностороннем порядке», — заявил другой сотрудник подразделения специальных задач. Однако тот же источник отказался сообщить, размещала ли группа «Оранжевая» когда-либо личный состав в Пакистане под неофициальным легендированным прикрытием.

В конце весны 2004 года произошел неприятный инцидент с участием одного сержант-майора из «Дельты», работавшим в Пакистане в качестве старшего советника руководителя группы ОКСО по вопросам рядового и сержантского состава. Охранники отеля «Шератон» в Исламабаде, где остановился сержант-майор, обыскали его машину и обнаружили ручные гранаты. «Он только что приехал из Северо-Западной пограничной провинции и, полагаю, ездил по окрестностям, поэтому вместо того, чтобы завезти эти вещи в посольство, как и было положено сделать, он отправился прямиком в отель», — сообщил источник, знакомый с этим эпизодом. Руководитель группы уволил сержант-майора.

Чтобы обойти пакистанские ограничения, на протяжении десяти лет сотрудники группы «Оранжевая» также летали вдоль пакистанской границы (но не над ней!) на гражданских турбовинтовых самолетах «Бичкрафт», базировавшихся в Афганистане. В самолетах устанавливался «Тайфун Бокс», в который были введены десятки телефонных номеров, представлявших интерес для ОКСО. Каждый раз, когда один из них использовался, прибор регистрировал его, а затем определял местонахождение телефона. [7]

*****

Осенью 2005 года Команда-6 наконец-то получила возможность пересечь границу, хотя и пешком, а не на парашюте. Рота «Золотого» эскадрона прошла около десяти километров через границу к комплексу, который они назвали «Объект “Ватный рот”», находившийся недалеко от кишлака Данди-Седгай в Северном Вазиристане. Целью были посредники «Аль-Каиды», которые, по данным разведки, собирались в этом комплексе.

Боевой выход обернулся серьезной перестрелкой. Со слов старшего офицера Команды-6, «морские котики» убили «около шести или восьми» боевиков. Один из операторов был ранен в ногу, из-за чего потом был вынужден уйти в отставку по медицинским показаниям. Другой оператор оказался ранен в голову. Его шлем пулю отразил, но сила удара оказалась такой, что отбросила его, отчего спецназовец повредил лодыжку. «На объекте “Ватный рот” была хорошая перестрелка», — сказал один из старших операторов Команды-6. «Морские котики» захватили четырех человек и погрузили их на вертолеты «Чинук» тактической группы «Коричневая», которые приземлились, чтобы эвакуировать операторов обратно в Афганистан. Поначалу операторы не считали своих пленников ценными. «Мы называли их “грязными фермерами”, — сообщил старший офицер 6-й команды — Считали их бесполезными. Но чем дольше мы их держали, тем больше наседали на “Аль-Каиду”».

В течение нескольких недель «грязные фермеры» выдали разведывательную информацию, которая позволила Соединенным Штатам выйти на третьего по старшинству главаря «Аль-Каиды» (должность, которая быстро становилась самой опасной в организации), Абу Хамзу Рабиа. Первого декабря 2005 года беспилотник ЦРУ убил Рабиа и по крайней мере еще одного боевика в кишлаке Асорай, недалеко от Мирамшаха.

Но вот что любопытно, — в попытке скрыть истинный характер атаки Соединенные Штаты заранее уведомили об этой операции пакистанских военных, чтобы те могли поразить ту же цель боевыми вертолетами «Кобра» сразу же после удара беспилотника. [8] Как это ни странно, но пакистанцы затем придумали вторую легенду, объяснив гибель людей преждевременной детонацией бомбы, которую, по их словам, собирали боевики. Национальное общественное радио передало интервью с корреспондентом BBC Заффаром Аббасом, во время которого Аббас сообщил:

«Пакистанские власти сообщают, что взрыв произошел в доме, который, как они позже заявили, был в этом регионе убежищем членов “Аль-Каиды”. Было высказано предположение, что, возможно, они делали там какую-то бомбу или взрывное устройство, которое и сработало. Однако представители местных племен говорят, что это была часть операции пакистанских военных, в которой использовалось несколько вертолетов и по этому месту были выпущены ракеты. Погибло пять человек, двое из них, как полагают, были иностранными боевиками, и один из них — Хамза Рабиа». [9]

Но обман продержался недолго и уже через пару дней СМИ выяснили правду. [10]

Шесть недель спустя Командование поучаствовало еще в одном ударе в племенных районах, представлявшем на этот раз редкую вылазку через границу истребителей F-15E «Страйк Игл» ВВС США. Целью налета являлся ужин, на котором, по данным разведки, должны были присутствовать Завахири и другие высокопоставленные руководители «Аль-Каиды». «Мы полагали, что там будут лидеры [“Аль-Каиды”], со второго по пятый номер», — сообщил источник в ОКСО. Самолеты F-15E управлялись ОКСО, но когда они пересекали границу, они попадали под действие Раздела 50 Кодекса законов США, который регулирует проведение тайных операций, поэтому технически они летали в интересах ЦРУ.

Прицел летчиков оказался идеален. По данным разведки, ужин должен был состояться в угловой комнате комплекса. «Я видел, как угловая комната исчезла, при этом ничто иное в этом здании не было затронуто, — рассказывал источник в ОКСО. — Это было блестящее точное наведение на цель». Была только одна проблема — ужин уже закончился, и гости разъехались. «Все они ушли незадолго до удара», — добавил источник. Авторитетные средства массовой информации, такие как «Вашингтон Пост», сообщили, что в результате удара «погибло более десятка человек», ни один из которых не являлся членом «Аль-Каиды». (Однако эти же СМИ описали случившееся как удар беспилотника). [11] Источник в Командовании отнесся к таким сообщениям скептически. «Некоторые из убитых сто процентов были соучастниками», — сказал он.

Летом 2007 года американская разведка располагала, по ее мнению, наилучшей разведывательной информацией о Бен Ладене с момента побега лидера «Аль-Каиды» в 2001 году. Разведка предположила, что он будет присутствовать на встрече в Тора-Бора, и в Командовании спланировали операцию под кодовым названием «Доблестное преследование». 160-й авиаполк увеличил число вертолетов в Афганистане с пяти до одиннадцати. Остальная часть плана превзошла этот контингент — удар по Тора-Бора предстояло нанести пяти стелс-бомбардировщикам B-2 «Спирит» с восемьюдесятью бомбами на каждом борту. Операторы Команды-6, тренировавшиеся захватить или убить Бен Ладена, были низведены до уровня второстепенных игроков в операции, которую один высокопоставленный армейский офицер назвал «ковровой бомбардировкой». В итоге ожидаемого массового сбора лидеров «Аль-Каиды» так и не произошло, и операция так и не была реализована. Но еще на протяжении многих лет после этого в некоторых кругах раздавалось недовольство тем, что из-за времени, которое потребовалось для сбора столь крупных сил, была упущена благоприятная возможность. [12]

*****

Приняв в июне 2008 года командование ОКСО, Билл Макрейвен захотел оживить охоту на высокопоставленных лидеров «Аль-Каиды», которые, как считалось, находятся в племенных районах Пакистана. Разведывательная деятельность, которая велась в интересах их поиска, застопорилась, и командующий ОКСО хотел «встряхнуться», предприняв действия, которые вызвали бы телефонные разговоры или другую реакцию со стороны боевиков «Аль-Каиды», что дало бы Соединенным Штатам больше целей. «Мы решили, что нам необходимо разработать план кампании» с целью проведения серии рейдов в племенные районы, сообщил источник в Командовании. По сути, ОКСО пыталось повторить свою успешную кампанию по поиску людей в Ираке, которая основывалась на идее о том, что в условиях дефицита разведывательных сведений лучше совершать рейды на возможные цели в попытке «надавить на сеть», чем сидеть сложа руки и ждать появления идеальных разведданных. По словам источника в ОКСО, оперативная группа определила примерно восемь мест, которые представляли собой наилучшие предположения аналитиков Командования о местонахождении «сообщников “Аль-Каиды”» в Пакистане. Возникла дискуссия о том, что лучше — сначала поразить наименее важную цель или начать с вершины иерархии и работать вниз. Командиры 6-й команды «морских котиков» высказались за то, чтобы сначала поразить самую важную цель на том основании, что политическая реакция в Пакистане, вызванная новостью о проведении сухопутными войсками США боевой операции на пакистанской земле, может означать, что одна-единственная операция — это все, что позволят сделать оперативной группе. Макрейвен не согласился. Он хотел поразить сначала самую низкоприоритетную цель, чтобы приучить пакистанцев к ударам и продемонстрировать им, насколько хорошо ОКСО может их выполнять. Макрейвен был начальником, поэтому его мнение возобладало.

В то же время чиновники администрации Буша обсуждали потенциальную ценность кампании ОКСО по проведению рейдов. Под влиянием «гор [разведывательной] информации», которая связывала высшее руководство Пакистана с поддержкой, по-прежнему оказываемой талибам Межведомственной разведкой этой страны, американская администрация была готова пойти на риск вызвать негативную реакцию Пакистана, чтобы нанести удар по террористам, нашедшим убежище в его племенных районах. «Белый дом дал понять, что никто не хочет, чтобы его обвинили в следующем 11-м сентября», — заявил один из сотрудников администрации Буша по вопросам национальной безопасности. Тем не менее, то, что президент утвердил только один рейд, стало значительным достижением для тех, кто выступал за изменение политики. «Это было большое дело, — сказал чиновник. — Было много встреч, чтобы президент его одобрил». В качестве первого удара должен был стать предпочтительный вариант Макрейвена: цель самого низкого пошиба, которая была у ОКСО, мелкий посредник «Аль-Каиды». «В общем и целом, это был никто», — сказал один из операторов 6-й команды.

Первая рота «Синего» эскадрона — около двух десятков операторов — выполнила задание 3-го сентября, подлетев как можно ближе к пакистанской границе и перейдя ее с последними лучами Солнца. Силы быстрого реагирования на вертолетах «Чинук» также находились в готовности. Цель, названная «объект “Х”», находилась в кишлаке Ангур Адда недалеко от Вана в Южном Вазиристане. Хотя это была операция ротного уровня, из-за политической деликатности командир «Синего» эскадрона отправился вместе со своими подчиненными. Кто-то из высшего командного звена поставил условие, «что обстановку на земле необходимо контролировать именно на этом уровне», — сказал один из операторов. «Морские котики» прибыли к объекту незамеченными, пройдя практически под носом у пакистанского армейского контрольно-пропускного пункта. Спецназовцы взобрались на стены комплекса, спустились во двор и открыли ворота, чтобы могла войти остальная часть роты. Потом открылась дверь, и один из обитателей выстрелил в сторону «морских котиков» из дробовика. В следующие несколько минут воцарился хаос. «На объекте оказались женщины, которые начали нападать на наших парней, которым пришлось их обезвреживать, в том числе и бросать на пол, — сказал высокопоставленный источник в Команде-6. — Никто в женщин не стрелял. Они лишь застрелили нескольких парней, но все эти женщины начали нападать на них… Ребятам пришлось спасаться бегством». В разгар неразберихи с находившегося неподалеку самолета сообщил, что в сторону «морских котиков» выдвигаются пакистанские силы. Это было все, что требовалось услышать командиру эскадрона. Он вызвал вертолеты тактической группы «Коричневая» — два «Черных ястреба» MH-60 — и рота улетела примерно в три или четыре часа ночи, прихватив с собой несколько задержанных и с одним легкораненым, получившим незначительное ранение от заряда дроби.

Как и предсказывали командиры Команды-6, правительство Пакистана отреагировало на рейд очень резко. Официальные лица заявили о гибели двадцати местных жителей. Представитель Министерства иностранных дел Мохаммад Садик назвал это «серьезной провокацией». Посол США в Пакистане Энн Паттерсон также была рассержена на ОКСО, заявив руководителям оперативной группы, что они поставили ее в очень неловкое положение перед пакистанцами. «Было много работы по устранению последствий, и на самом деле все вышло очень некрасиво», — рассказывал источник в Командовании. В свете реакции пакистанцев президент Буш запретил дальнейшие рейды. «Польза от этой операции, — сказал потом старший офицер 6-й команды, — была ничтожной». [13]

27. Абботтабад: налёт с ликвидацией

В конце января 2011 года, когда Билл Макрейвен находился в Афганистане, ему позвонил Майк Викерс, исполняющий обязанности заместителя министра обороны по разведке. У Викерса были важные новости — в ЦРУ полагали, что у них есть зацепка на Бен Ладена. Вскоре командующий ОКСО уже летел на самолете в Штаты, где посетил штаб-квартиру Управления в Лэнгли, чтобы получить информацию от Майкла Морелла, главы Отдела специальных операций ЦРУ. Морелл рассказал Макрейвену о разведывательных данных, которые позволили прийти к выводу, что существует большая вероятность того, что Бен Ладен живет в обнесенном стеной жилом комплексе в городе Абботтабад, примерно в пятидесяти милях к северу от Исламабада.

Макрейвен ответил, что, по его мнению, рейд спецназа на этот комплекс с тактической точки зрения будет «относительно простым делом». Сложность будет заключаться в том, как добраться до Абботтабада, который находится примерно в 120 милях от афганской границы. Командующий ОКСО также сообщил, что у него на примете есть два человека на ключевые роли в этом деле: командир эскадрона 6-й команды «морских котиков», который ему нравился и который, по его мнению, мог справиться с ситуацией, если на объекте что-то пойдет не так; и капитан «морских котиков» с большим опытом работы в Команде-6, которого он планировал вскоре перевести на работу с группой планирования Управления. [1] (Для этого капитана в назначении на такую ключевую должность была определенная симметрия: он был одним из первых офицеров ОКСО, появившихся в племенных районах в составе групп АФО после операции «Анаконда». Впоследствии его карьера привела его в Афганистан, Ирак и на Африканский Рог, где он стал заместителем командира 6-й команды «морских котиков»).

Позже было множество спекуляций о том, почему задание по ликвидации Бен Ладена было поручено 6-й команде «морских котиков», а не «Дельте». Некоторые предполагали, что это произошло потому, что командующий ОКСО, глава Командования специальных операций ВС США (СОКОМ) и председатель Объединенного комитета начальников штабов являлись адмиралами ВМС. Но реальная причина гораздо проще: если Бен Ладен будет обнаружен в Афганистане или Пакистане, то это всегда будет задача 6-й команды — так называемый регион Аф-Пак являлся ее оперативным районом. Подразделение годами планировало и готовилось к операции по поиску Бен Ладена и уже провело несколько трансграничных операций в Пакистане. [2]

Однако помимо решения о том, что в случае, если президент Барак Обама прикажет ему организовать рейд, то эту задачу будет выполнять морской спецназ Командования, Макрейвен не последовал обычному порядку действий. Вместо того, чтобы поставить в известность командира Команды-6, кэптена Пита Ван Хузера, или «Пи-Ви-Эйча», как его называли, и дать ему возможность решать, как проводить операцию и кого на нее отправлять, командующий ОКСО отказался проинформировать его о поставленной задаче. Вместо этого он полез в Команду-6 через голову ее командира, и выбрал для операции конкретный эскадрон — «Красный» — вместе с его командиром. И даже после того, как он проинформировал командование «Красного» эскадрона о предстоящем задании, Макрейвен выждал несколько дней прежде чем сообщить об этом командиру Команды-6. Седовласого Ван Хузера, старейшего «морского котика» в ВМС, потерявшего ногу в результате несчастного случая при прыжке с парашютом, но возвращенного на действительную военную службу из отставки, чтобы командовать подразделением морского спецназа ОКСО, все это привело, со слов источника в 6-й команде, «просто в ярость». [3]

Выбор Макрейвена в пользу «Красного» эскадрона, который в то время не являлся «трезубцем», т.е. подразделением постоянной боевой готовности Команды-6, также вызвал недоумение у некоторых операторов этого эскадрона и привел к проявлению определенной степени цинизма. «Все знали, что уже развернутый эскадрон справился бы с этой задачей не хуже нас, — сообщил Мэтт Биссоннетт, «морской котик» из «Красного» эскадрона, выбранный для выполнения задания. — Единственная причина, по которой нам поручили провести эту операцию, заключалась в том, что мы могли провести необходимые тренировки, чтобы “продать” этот вариант тем, кто принимает решения в Белом доме». [4]

Ряд людей в Команде-6 рассматривали трения между пятидесятипятилетним Макрейвеном и Ван Хузером, который в свои шестьдесят два года находился на действительной военной службе только в силу исключения по возрасту, через призму личной истории службы Макрейвена в этом подразделении. Будучи молодым лейтенантом, Макрейвен служил в Команде-6 в первые годы ее существования под командованием Ричарда Марсинко, однако всего через три месяца работы тот его уволил. На карьеру Макрейвена эта неудача долгосрочного влияния не оказала, и в ретроспективе увольнение со стороны командира, отсидевшего потом в тюрьме, в его резюме выглядело не так уж и плохо. Однако больше в 6-й команде Макрейвен никогда не служил, и некоторые операторы считали, что он продолжает держать обиду на подразделение из-за своего опыта, полученного более четверти века назад. [5] «Он [Макрейвен] держит обиду на всех за свое неудачное время в ДевГру», — сказал источник из 6-й команды, используя общепринятое сокращение легендированного названия подразделения, используемого в целях оперативной маскировки. Макрейвен отрицал это, заявив автору в 2014 году, что если бы он держал обиду на команду, «она бы не участвовала во всех операциях, в которых она принимала участие за последние пять лет». [6]

Напряженность между Макрейвеном и Ван Хузером достигла предела во время ранней встречи по планированию в ЦРУ, на которой присутствовало несколько человек, включая заместителя командующего ОКСО бригадного генерала Тони Томаса и главного сержант-майора Криса Фариса, самого старшего по должности военнослужащего сержантского состава у Макрейвена. Командующий ОКСО сказал Ван Хузеру, что его ответственность за операцию будет ограничена наблюдением за подготовкой подразделения в США, а после того, как силы будут развернуты в Афганистане, ими будет командовать командир полка рейнджеров Эрик Курилла, который в то время руководил оперативной группой Командования в Афганистане. Возмущенный Ван Хузер подал в отставку прямо на месте, повернувшись, чтобы покинуть помещение. Макрейвен позвал его обратно, а все остальные покинули комнату, пока два офицера «морских котиков» выясняли свои отношения. В конце разговора Макрейвен сказал Ван Хузеру, что он может руководить операцией. [7]

*****

Вскоре после этого около тридцати операторов «Красного» эскадрона собрались на совещание в защищенном конференц-зале в Дам-Неке. Им сказали, что они будут проводить тренировки в Северной Каролине в рамках совместных учений, но все они понимали, что происходит нечто иное. По составу участников, а также по тому, кто отсутствовал, было ясно, что командир и главный старшина эскадрона отобрали самых опытных операторов со всего подразделения, чтобы сформировать большую роту «звезд», вместо того чтобы использовать штатную роту, операторы которой привыкли работать друг с другом в группах. По словам Биссоннетта, почти у всех присутствующих спецназовцев «количество боевых командировок в Афганистан исчислялось двузначным числом», [8] так что в итоге был собран очень опытный состав. Однако решение не использовать одну из штатных штурмовых рот эскадрона многим операторам не понравилось и оставило неизгладимое чувство горечи. «Они отобрали всех парней, которых хотели, которые были их друзьями, и сделали “супер-роту”, — сказал один из спецназовцев. — Это полностью разрушило сплоченность подразделения… Многие люди после этого просто встали и ушли».

Командование «Красного» эскадрона отобрало для операции двадцать три оператора, плюс пару резервных на случай, если кто-то получит травму во время тренировок. Планировалось, что на каждом из двух вертолетов, выделенных для этого задания, помимо экипажей будет лететь по двенадцать человек. Двадцать четвертым сотрудником в составе наземных сил являлся переводчик ЦРУ, который участвовал в тренировках с самого начала. Силы, на подготовку которых отводилось около шести недель, дополняла служебная собака — бельгийский малинуа по кличке Каир. [9]

Команда-6 почти десять лет тренировалась в проведении парашютного десантирования на место нахождения Бен Ладена. Несмотря на то, что его обнаружили в глубине пакистанской территории, а не в племенных районах, граничащих с Афганистаном, некоторые опытные операторы не видели причин отказываться от этого варианта, хотя для того, чтобы доставить штурмовую группу вглубь воздушного пространства Пакистана потребовался бы транспортный самолет «Боевой Коготь». «Вариант с десантированием был бы предпочтительным, — сообщил источник из Команды-6. — Парни попали бы туда практически незамеченными. Мы годами тренировались для этого».

Однако то, что штурмовые силы будут выводиться к цели на вертолетах, что они будут лететь на «X» (т.е. высаживаться прямо на объект, а не приземляться в стороне и выдвигаться к нему), и что вертолеты, на которых операторы будут выполнять самую важную задачу в своей жизни, будут такими, каких они никогда не видели раньше, определялось решениями, которые были приняты на уровне гораздо выше уровня самих спецназовцев.

*****

160-й авиационный полк специальных операций и поддерживающие его организации, занимавшиеся боевыми разработками, экспериментировали с технологиями снижения заметности на протяжении многих лет, начиная с программы по созданию стелс-вертолета «Маленькая птичка». В эту программу включили и «Черного ястреба», основной летательный аппарат 160-го полка. Работа имела две взаимосвязанные задачи: уменьшить радиолокационную заметность вертолета путем придания его корпусу другой формы и покрытия его специальными материалами, а также сделать его более тихим, для чего обычно разрабатывался фенестрон, или закрытый хвостовой винт. (Бóльшая часть шума вертолета исходит от его хвостового винта). В полку очень серьезно относились к вопросу снижения шума вертолетов. В ходе учений в части засекали, на каком расстоянии от цели — измеряемом подлетным временем — можно было услышать шум винтов. Как правило, чем больше планер летательного аппарата, тем дальше от цели можно было услышать вертолет. Вертолетчики хотели максимально сократить время между моментом, когда противник услышит приближающийся вертолет, и тем, когда он появится у него над головой. «[Сокращение] этого времени даже на пятнадцать секунд — это очень много, — рассказывал ветеран 160-го полка. — А тридцать секунд — это потрясающе, потому что в этом случае вы можете быть уже над целью и быстро высаживать людей вниз».

Этот «Черный ястреб», выполненный с использованием стелс-технологий, подобно единорогу, приобрел почти мифический статус. «Помню, как впервые услышал о нем… в 2000-2001 годах», — сказал источник из отряда «Дельта». Программа быстро набрала обороты. «Припоминаю, как в 2004 году я услышал, что это была уже отдельная статья в бюджете», — добавил он. Информация о секретной программе строго контролировалась и доводилась только тем лицам, кому положено было о ней знать. Вскоре после этого командование 160-го полка обратилось в 1-й батальон — основное подразделение тактической группы «Коричневая» — с требованием направить два экипажа на авиабазу ВВС Неллис, в штат Невада, чтобы начать переучивание на новые вертолеты. В итоге отправился один экипаж, и то только после того, как пара летчиков вызвалась добровольцами. «Больше я никогда их не видел, — сказал источник из 160-го полка — Похоже, они прописались там на постоянной основе». Программа стала более формализованной. Вертолеты базировались в Неллисе, но экипажи 160-го авиаполка тренировались с новой матчастью и на ряде других обширных военных полигонах на юго-западе: в зоне 51, на военно-воздушной базе Чайна-Лейк в Калифорнии и на полигоне Юма, в штате Аризона. Командование специальных операций ВС США планировало сформировать парк из четырех машин и сделать их центральным элементом нового засекреченного авиационного подразделения в Неваде. К 2011 году в СОКОМ этот план отменили, но первые два стелс-вертолета все еще существовали, и некоторые экипажи 1-го батальона перебрасывались в Неллис для переобучения на них.

Дополнительное покрытие, которое делало вертолеты невидимыми для радаров, также увеличивало их вес и затрудняло управление. [10] Это заставило задуматься даже самых опытных бойцов Команды-6. На тренировках выяснилось, что «вертолет был очень неустойчив, когда экипаж пытался зависнуть, — сообщил один из «морских котиков». — Аппараты стояли законсервированными, летчики на них давно не летали, но тут их вытащили». Однако, добавил он, «тренировка в Соединенных Штатах — это не то же самое, что полет в реальных боевых условиях. Бой — это не время для первых испытаний, а боевая задача, подобная этой, — операция, подобная этой, — совершенно точно таковыми не являются». Но когда Дэвид Купер, главный старшина 6-й команды, высказал эту точку зрения Макрейвену в самом начале процесса планирования и предложил оперативной группе хотя бы спланировать запасной способ вывода боевой группы, командующий ОКСО отнесся к этой идее с недоверием. (На самом деле, Макрейвен счел аргументы Купера проявлением неуважения и оказал давление на Ван Хузера, чтобы тот уволил своего главстаршину, на что командир Команды-6 ответил отказом). [11]

Подготовка к операции была разделена между Невадой и Северной Каролиной. В Северной Каролине тактическая группа отрабатывала штурм на учебном объекте ЦРУ в Харви-Пойнт, где Управление построило почти идеальную копию комплекса Бен Ладена. В Неваде тактическая группа совершала учебные полеты на «Черных ястребах» и «Чинуках», отрабатывая действия в Грум Лейк против пакистанских радаров, с которыми им предстояло столкнуться во время операции. По словам источника из Команды-6, они обнаружили, что благодаря маскировочным свойствам местности — использованию ее рельефа для того, чтобы укрыться от радиолокационных станций — «Чинуки» «могли пробраться внутрь, не будучи замеченными радарами». Но в ОКСО и ЦРУ все же настояли на том, чтобы оперативная группа использовала два единственных в своем роде стелс-вертолета «Черный ястреб». [12]

«Вертолеты нам действительно навязали, — сообщил источник в 6-й команде. — Вот эти новомодные вертолеты, которые никогда раньше не использовались». Во время первоначальных совещаний по планированию, Макрейвен сказал «Красному» эскадрону, когда там размышляли над тем, как провести операцию, «рассмотреть все варианты», но при этом с самого начала командующий ОКСО посоветовал им забыть о прыжках. «Макрейвен сказал, что там слишком много проводов, — сказал источник в 6-й команде, который был категорически не согласен с адмиралом. — Но каждый из этих операторов, за исключением, возможно, [командира эскадрона], мог приземлиться внутри этого комплекса на парашюте».

В Команде-6 существовали разные мнения о том, кого винить за настойчивое желание использовать вертолеты. Некоторые операторы считали, что решение было принято ЦРУ. Другие приписывали его Макрейвену. «Он хотел использовать эти новомодные вертолеты, — сообщил один из спецназовцев. — И продал это президенту таким образом: “Эти штуки невидимы для радаров, они долетят, и [пакистанцы] никогда не узнают, что мы там были”». Когда вертолеты во время тренировок показали себя нестабильно, командующий ОКСО отказался пересматривать решение, добавил оператор.

В ходе подготовки к операции главной задачей спецназовцев было «сломать привычки, укоренившиеся в Афганистане», где подавляющее большинство задач выполнялось по одной и той же схеме. «В Пакистане было очень много неизвестных. — рассказывал источник из Команды-6. — Что собирались делать [пакистанские военные]? И… гражданские, — которые, по сути, образовывали город отставных военных, город отставников пакистанской межведомственной разведки, — что они будут делать?». Командиры Команды-6 и «Красного» эскадрона прогнали спецназовцев через различные нештатные ситуации, чтобы психологически подготовить их к действиям в обстановке, с которой они не привыкли сталкиваться в Афганистане. «Ни на один из этих сценариев не было четкого ответа, — добавил источник из Команды-6. — Парням пришлось разбираться с ними самим». И их реакция на первые варианты не была особо благоприятной. «Они начинали с отвратительного, с подхода “убить всех, даже в окрестностях”, — сказал источник. — Но по мере того, как они продолжали работать и проблемы становились все сложнее и сложнее, вы могли видеть, как они самоорганизуются, что у “морских котиков”, отрабатывающих все на месте, очень хорошо получается».

Одной из нештатных ситуаций, к которой спецназовцы были готовы настолько, насколько это возможно, была авария вертолета. «Мы провели так много тренировок по отработке действий на случай сбития вертолета, что [операторы] просто устали от этого, — сказал источник в 6-й команде. — Но они сами нашли ответы на эти варианты со сбитым вертолетом. Им никогда ничего не навязывали».

Были рассмотрены и отброшены другие варианты плана. «Исходный замысел предусматривал, что ребята из наземного отделения ЦРУ отправятся на место, чтобы перекрыть некоторые перекрестки, но в Управлении отказались от этого как от слишком рискованного мероприятия, — сказал источник из Команды-6. По его словам, хотя оперативники ЦРУ создали конспиративную квартиру [13] и заранее провели разведку местности, к моменту начала рейда в районе не было ожидающих или наблюдающих американских сотрудников. Но тактические задачи или потенциальные угрозы, с которыми они могли столкнуться на объекте, спецназовцев не особенно пугали. «Эта цель была не сложнее сотен других, которые мы штурмовали на протяжении многих лет, — сказал Биссоннетт. Для любой другой цели количество тренировок показалось бы чрезмерным. «Мы никогда в жизни не тренировались так много для данной конкретной цели», — заявил он. Однако добавил, что «дополнительная подготовка помогла нам сплотиться, поскольку нас собрали из разных групп». [14]

Большим вопросом было то, как должна отреагировать группа на месте, если появятся пакистанские военные и окружат комплекс. Согласно нескольким опубликованным отчетам, [15] Макрейвен советовал Белому дому искать в этом случае решение путем переговоров, пока войска организуют оборону комплекса. Но некоторым операторам показалось, что Макрейвен сказал «Красному» эскадрону сдаться, если их окружат. «Затем он сообщил об этом президенту, — сказал источник в Команде-6. — К счастью, президент ответил: ‘Нет, сдаваться они не будут, они будут пробиваться, а мы придём и вытащим их, если понадобится’. Ребята были благодарны ему за это. Они бы все равно не сдались. Они могли кивнуть Макрейвену, но не сдались бы».

Вопрос о том, что делать с Бен Ладеном, был проще. «Бен Ладен был первым случаем, когда [нам сказали]: “Задача состоит в убийстве, а не в захвате, если только он не выйдет голым с поднятыми руками”, — сообщил источник из 6-й команды. (В этом отношении политика США совершенно не изменилась за почти десять лет, со времен Тора-Бора, когда, по словам офицера «Дельты» Тома Грира, «нам было предельно ясно сказано, что захват террориста не является предпочтительным результатом»). На совещаниях по планированию с ЦРУ представители Команды-6 утверждали, что их обычных правил ведения боевых действий достаточно. «Но они [ЦРУ] были непреклонны: убейте его, — заявил источник. — Это распоряжение поступило от [директора ЦРУ Леона] Панетты». Аналитик ЦРУ заверил, что оперативной группе не нужно беспокоиться о том, что пакистанские самолеты будут преследовать вертолеты. «Он сообщил нам, что пакистанцы ни за что на свете не смогут поднять в воздух свои самолеты, только не ночью, ничего подобного не произойдет», — сказал источник в Команде-6.

Примерно за неделю до конца апреля операторы вылетели из Дам-Нека, чтобы разместиться на базе оперативной группы в Джелалабаде. Президент все еще не одобрил операцию. Примерно в то же время, когда группа по поиску и уничтожению Бен Ладена прибыла в Афганистан, об этой операции проинформировали Куриллу и других сотрудников оперативной группы в этой стране. Они выделили силы быстрого реагирования, а также боевые самолеты, летавшие вдоль границы, и готовые примчаться в Абботтабад, чтобы обеспечить непосредственную авиационную поддержку, если она понадобится штурмующим. [16]

Двадцать девятого апреля президент сообщил своей группе по вопросам национальной безопасности, что он решил санкционировать операцию, но окончательное решение о сроках ее начала оставил за Макрейвеном, который находился в Афганистане. День «Д» был назначен на 1-е мая, но позже тем же вечером командующий ОКСО перенес дату проведения операции на один день, поскольку, согласно прогнозу, 30-го апреля над Абботтабадом предполагалась чрезмерная облачность. [17] К этому времени у операции появилось название: «Копье Нептуна».

Согласно одному из очевидцев, на одном из последних совещаний штаба с Макрейвеном в Джелалабаде, за два дня до начала операции, полковник Джон Томпсон, командир 160-го авиаполка, предпринял последнюю попытку убедить присутствующих обойтись без малозаметных «Черных ястребов». «Сэр, я действительно полагаю, что нам нужно использовать для этого 47-е, а не эти 60-е», — сказал он Макрейвену, отметив успех «Чинуков» в работе против радиолокационных станций в Неваде. По словам источника, эта запоздалая попытка изменить план адмирала отнюдь не порадовала: «Макрейвен набросился на него, оскорбил его, унизил… Мне было жаль этого парня». Макрейвен оспорил эту версию событий, заявив, что никто не «возражал против какого-либо аспекта рейда на УБЛ» и что он никого «публично не гнобил». [18]

*****

В 11 часов вечера 1-го мая из Джелалабада вылетели «Черные ястребы», а также три «Чинука» с группой быстрого реагирования, снаряжением и личным составом для передового пункта вооружения и дозаправки. Вертолеты «Чинук» должны были сесть к северу от Абботтабада, готовые в случае необходимости прийти на помощь штурмовым силам. По плану «Черные ястребы» должны были там же дозаправиться на обратном пути в Афганистан. Полет прошел без происшествий, операторы дремали в вертолетах, пока не раздался первый крик, предупредивший их о приближении к цели: «Десять минут!»

Спецназовцы встряхнулись и напоследок еще раз проверили свое снаряжение. Вертолеты развернулись, чтобы выйти к Абботтабаду с юга. По счастливому стечению обстоятельств — или в силу того, что эта часть операции так и не была обнародована, — район, в котором находился комплекс, был погружен в темноту, что, по-видимому, было одним из тех случаев регулярного отключения света в пакистанских городах.

Через минуту или две после появления вертолетов произошла любопытная вещь: кто-то попытался позвонить по телефону, принадлежащему одному из двух братьев, которые жили с Бен Ладеном и выполняли роль его помощников и курьеров. Это было необычно, потому что была середина ночи, а они как правило не принимали телефонные звонки в любое время суток. На звонок не ответили. [19]

Затем, когда вертолеты зависли над комплексом, операция внезапно оказалась на грани катастрофы. Когда «морские котики» приготовились быстро спуститься по тросовой системе с одного из «Черных ястребов», вертолет внезапно накренился и, казалось, заскользил к земле. Летчик пытался справиться с управлением, а операторы пытались освободить дверь, чтобы их ноги не раздавило при падении вертолета на землю. Не имея возможности удержать вертолет в воздухе, экипаж, тем не менее, сумел замедлить его падение настолько, что Биссоннетт, который находился на аварийном борту, сказал, что даже не заметил удара. «Если бы не мастерство летчика, все могло бы закончится гораздо хуже», — сказал источник в Команде-6.

Причиной катастрофы стало явление, называемое вихревым кольцом, или «проседанием мощности», которое возникает, когда лопасти винта вертолета не могут получить необходимую подъемную силу от турбулентного воздуха, вызванного их собственным нисходящим потоком. «Черные ястребы» редко проседают по мощности, но это были не обычные «Черные ястребы». Отчасти проблема возникла из-за упущения, допущенного при строительстве макета комплекса в Харви-Пойнт: если комплекс в Абботтабаде был окружен кирпичной стеной, то на его копии обошлись забором из проволочной сетки. «В Северной Каролине воздух выходил через ограждение из сетки-рабицы, — сказал источник из Команды-6. — А на самом деле у комплекса были прочные стены, этот воздух просто возвращался обратно к лопастям винта, и вертолет просто терял мощность».

Как только они коснулись земли, операторы покинули вертолет. Хотя аварийная посадка и нарушила их планы, но теперь они оказались на знакомой земле, в том смысле, что они уничтожали лагерь, как уже проделывали почти каждую ночь в Афганистане. И в отличие от некоторых афганских комплексов, этот комплекс не был особенно хорошо защищен, по крайней мере, вооруженными людьми. Однако спецназовцы, пытаясь зачистить расположение, все равно сталкивались с постоянными проблемами. Даже с помощью кувалды Биссоннетт со своим напарником не смогли взломать прочную металлическую дверь в домик привратника, в котором, по их мнению, жил курьер Бен Ладена со своей семьей. В яростной перестрелке «морские котики», все еще находившиеся снаружи домика, убили курьера. Заметив второго брата, операторы застрелили его, и случайно его жену, когда она бросилась к своему мужу.

Поднимаясь по наружной лестнице на второй этаж комплекса, «морской котик» увидел, как чисто выбритый молодой человек выглянул из-за угла и потом быстро спрятал голову. Оператор узнал в нем сына Бен Ладена, Халида, и позвал его: «Халид!» Молодой человек снова высунул голову из-за угла, и спецназовец застрелил его. «Мы планировали более серьезный бой», — рассказывал Биссоннетт. Когда он и еще два «морских котика» прошли мимо трупа Халида, чтобы подняться на третий ярус, то поняли, что убили трех из четырех человек, которых ожидали обнаружить на территории комплекса. Они находились на земле уже около пятнадцати минут — достаточно для того, чтобы Бен Ладен успел подготовиться к защите. Головной спецназовец добрался до верха лестницы и увидел голову, высунувшуюся из спальни. Он сделал два выстрела, и человек исчез обратно в комнате. Оператор медленно двинулся вперед, держа открытую дверь в комнату на прицеле винтовки. Обойдя дверь, он увидел двух женщин, кричащих над телом мужчины, которому пуля вошла в левый глаз. Пуля прошла дальше, разнеся часть его головы. Он все еще дергался в предсмертных муках. Биссоннетт и третий «морской котик», Роберт О’Нейл, выпустили несколько пуль в его грудь. Трое детей сидели, сбившись в кучку в углу.

Усама бен Ладен был мертв. [20]

После этого операторы переключили свое внимание на женщин и детей, собрали как можно больше материалов, представлявших разведывательный интерес — ведь это был дом и офис лидера «Аль-Каиды» — и решали, что делать с разбившимся вертолетом.

В силу необходимости убраться до того, как пакистанские силы безопасности поймут, в чем дело, операторы были вынуждены оставить на объекте большое количество потенциально ценных материалов. Бен Ладен, как выяснилось, был чем-то вроде стайной крысы. «Вдоль стен были сложены вещи, — сказал источник из Команды-6. — Чтобы пройти через дом, нужно было идти по тропинкам. Кто знает, что было во всех этих коробках». Оперативники собирали как можно больше потенциально бесценных разведывательных материалов, запихивая компьютеры и другие цифровые устройства в мусорные мешки, которые каждый из них принес с собой специально для этой цели, «но они просто не могли унести все это», — добавил он. «Мы так и оставили те ящики неоткрытыми, — сказал Биссоннетт. — В коридоре на втором ярусе лежали целые стопки нетронутых коробок. Обычно мы делали работу лучше, но тут у нас просто не хватило времени. Мы были перфекционистами, и хотя остальная часть операции после аварии прошла гладко, сбор и анализ трофеев и захваченных материалов не соответствовал нужным требованиям». [21] Содержимое материалов, оставленных на объекте, останется одной из вечных загадок этой операции.

Пока их коллеги наполняли мусорные мешки секретами «Аль-Каиды», другие спецназовцы закладывали подрывные заряды для уничтожения разбившегося вертолета. Летчики не были уверены в необходимости столь радикальных мер, они думали, что смогут вылететь из комплекса пустыми. «Но вертолет уже был подготовлен к взрыву, и [командир эскадрона] сказал: “Нет, подрываем его на месте”», — сказал источник в 6-й команде.

Операторы, в обязанности которых входила установка подрывных зарядов, призванных стереть все свидетельства экспериментального характера вертолета, не смогли добраться до хвостовой балки, которая, по словам источника из Команды-6, «висела над стеной». Но они заложили в остальной части вертолета столько взрывчатки, что не предполагали, что придется заложить ее и в хвосте. «Они думали, что борт все равно взорвется, но этого не произошло, — добавил он. — Балка оторвалась, но никто за это по шапке не получил». На следующий день этот фантастически выглядящий хвостовой винт стал главной достопримечательностью для СМИ и зрителей, приехавших на территорию комплекса. Он стал невольной визитной карточкой Объединенного командования специальных операций.

Через тридцать восемь минут после приземления «морские котики» снова поднялись в воздух. Те, кто летел на разбившемся «Черном ястребе», улетели на «Чинуке». Однако опасность все еще сохранялась. «Вскоре после этого пакистанцы смогли разобраться, что произошло, — сказал источник из 6-й команды. — Они подняли в воздух свои F-16 и бросились в погоню за вертолетами», что, должно быть, стало неожиданностью для того аналитика ЦРУ, который гарантировал, что этого не случится. Предстояла гонка к границе, в которой у вертолетов было преимущество во времени, а у реактивных самолетов — значительно бóльшая скорость. Однако самолеты полетели не в том направлении. После операции кто-то в тактической группе «Коричневая» сел и подсчитал, что даже если бы истребители полетели прямо за вертолетами, «они бы приблизились, но все равно не смогли бы настичь их до того, как они пересекут границу», — сообщил источник.

*****

Через день или два, транспортный самолет C-17 приземлился недалеко от Вирджиния-Бич, и операторы спокойно сошли с борта, как будто возвращались с очередного задания. Не было ни фанфар, ни парада с бегущей строкой в новостях.

Чуть более тридцати одного года назад такая же группа спецназовцев тихо вернулась домой после жизненно важной операции за границей, также скрытой от глаз общественности. Они тоже были умны, патриотичны и высоко мотивированы, но на этом сходство заканчивалось. Их операция — которая провалилась — также включала в себя полеты на вертолетах вглубь вражеской территории, и только чтобы собрать тактическую группу, военные страны приложили колоссальные усилия. В отличие от того случая, в ночь, когда Команда-6 ликвидировала Бен Ладена, ОКСО выполняла еще дюжину других задач. [22] Необычное стало обыденным.

28. Несколько успехов и один провал

Весной 2009 года 6-я команда «морских котиков» вновь возглавила операции Командования на Африканском Роге и в Йемене. Вскоре события, произошедшие у берегов Сомали, дали подразделению возможность доказать свою ценность новому президенту в ходе высокопрофессиональной операции, в которой не было права на ошибку.

Восьмого апреля 2009 года четверо сомалийских пиратов-подростков высадились на борт и захватили 155-метровый контейнеровоз «Маерск Алабама», следовавший в Индийском океане на расстоянии чуть более 300 миль от Сомали. Команда из двадцати человек была хорошо обучена тому, как реагировать на нападения пиратов, и большинство из них укрылось от нападавших. Им даже удалось временно захватить главаря сомалийцев Абдували Мусé. Но пираты отказались от сделки по обмену Мусé на капитана судна, американца Ричарда Филлипса, и вместо этого все четверо нападавших взяли его в заложники и уплыли с ним с корабля на большой оранжевой спасательной шлюпке.[1]

Пиратство в водах у берегов Сомали росло с начала века, что стало следствием анархии, охватившей страну, и упадка рыболовного промысла. В 2008 году сомалийские пираты напали на 111 судов, захватив сорок два из них. [2]

ОКСО не осталось в стороне от этой проблемы. Примерно в конце 2004 года Маккристал поставил тактической группе «Коричневая» задачу изучить возможность использования «Маленьких птичек» для проведения атак против сомалийских пиратов. В группе изучали этот вопрос с конца 2004 и до окончания 2005 года, разработав концепцию, согласно которой вертолеты должны были действовать с грузового судна. «“Маленькие птички” можно было разместить на любом грузовом судне… и ночью никто бы об этом не узнал, — сообщил источник в тактической группе «Коричневая». — Если бы мы работали ночью в очках [ночного видения] над водой, пираты не узнали бы, что их поразило». Летчики были в восторге от этой концепции, если только она не предполагала «застрять на корабле на шесть месяцев или на год, сидя там и ожидая благоприятной возможности просто пойти пострелять по лодкам», — добавил он. Но из этих планов ничего не вышло, так как полковники Энди Милани и Кевин Мангам, командовавшие 160-м авиаполком спецназа с 2003 по 2005 и с 2005 по 2008 годы соответственно, оказали им жесткое противодействие. [3]

Так могло бы продолжаться и дальше, если бы утром восьмого апреля 2009 года пираты выбрали для нападения другое судно. Но захват — пусть и кратковременный — судна «Маерск Алабама» стал первым успешным нападением пиратов на судно под американским флагом с начала XIX века, и как только они захватили в открытых международных водах американского заложника, следующий этап драмы был почти неизбежен. Объединенному командованию специальных операций был брошен вызов, и, поскольку это был террористический сценарий, связанный с морем, это означало боевую операцию для 6-й команды «морских котиков».

Вскоре были разработаны планы по развертыванию «Красного» эскадрона Команды-6, который выполнял задачу «Трезубец» на корабле у побережья Сомали. [4] Тем временем, утром 9-го апреля, на место происшествия прибыл эсминец с управляемым ракетным оружием (УРО) ВМС США «Бейнбридж», начавший следить за спасательной шлюпкой, в которой находились Филлипс и четверо его похитителей. Вскоре к нему присоединился фрегат ВМС США «Халибертон». Стремясь как можно скорее доставить операторов на место, в ожидании решения Белого дома о том, отдавать ли приказ о развертывании дежурных контртеррористических сил, ОКСО приказало горстке морских спецназовцев из группы, находившейся в Найроби, вылететь в Джибути, взять несколько парашютов, а затем совершить прыжок в Индийский океан в район нахождения корабля «Бейнбридж». [5] На место они прибыли в ночь на 8-е апреля. [6] Чуть более чем через двадцать четыре часа, рано утром 10-го апреля, Филлипс попытался спастись, прыгнув в воду, но пираты в спасательной шлюпке догнали его. [7]

Тем временем в Дам-Неке, в штате Вирджиния, и его окрестностях 10-го апреля начали срабатывать пейджеры — Команда-6 существовала уже почти три десятилетия, но система оповещения личного состава оставалась прежней. Каждый оператор, получивший сообщение, должен был быть готов к началу боевого развертывания через четыре часа. Бóльшая часть «Красного» эскадрона прибыла в пункт базирования ВМС Ошеана, где их ждали два дежурных самолета «джей-алерт», которыми теперь были транспортники C-17, а не C-141, как в 1980-х и 1990-х годах. «Морские котики» погрузили на каждый самолет по два скоростных штурмовых катера и вылетели в Индийский океан. У операции по спасению капитана Филлипса теперь появилось свое название: «Молниеносный рассвет». [8]

После почти двадцатичасового перелета с двумя дозаправками в воздухе задние рампы самолетов открылись, внутрь хлынул солнечный свет, и четыре штурмовых катера вылетели наружу, за которыми последовало около пятидесяти человек из состава 6-й команды. Эти пятьдесят человек, спрыгнувших в Индийский океан, включали в себя бóльшую часть «Красного» эскадрона, несколько разведчиков и связистов, а также рулевых штурмовых катеров. (Скоростные катера и члены экипажа нужны были в первую очередь на случай, если пиратам удастся сойти вместе с Филлипсом на сушу, что вынудило бы «морских котиков» для его спасения высаживаться на берег). Необходимость взять с собой сотрудников разведки и специалистов по связи, для которых затяжные парашютные прыжки обычно не являются обязательным требованием, означала, что трем операторам предстояло прыгать с ними в тандеме, то есть неопытные военнослужащие были пристегнуты к спецназовцам под одним парашютом. По крайней мере, для одного связиста затяжной прыжок в Индийский океан во время выполнения боевого задания вообще стал его первым прыжком с парашютом. Кэптен Скотт Мур, командир Команды-6, также прыгнул в воду, чтобы организовать взаимодействие с контр-адмиралом младшего ранга Мишелью Ховард, которая командовала 151-й смешанной оперативной группой ВМС, — многонациональными корабельными силами, собранными для борьбы с пиратством в Индийском океане. Флагманом Ховарда был универсальный десантный корабль «Боксер», находившийся за горизонтом от «Бейнбриджа» и пиратов. Именно на участок моря рядом с УДК «Боксер» и выпрыгнул контингент 6-й команды. Мур и командир «Красного» эскадрона остались на «Боксере», а начальник штаба эскадрона, лейтенант-коммандер по имени Уолт, повел штурмовую группу и несколько снайперов на эсминец «Бейнбридж». [9]

Оказавшись на эсминце, операторы обдумали стоящую перед ними задачу. Они, конечно, тренировались в проведении операций по освобождению заложников на море, но обычно представляли, что заложники будут находиться на круизном лайнере, захваченном террористами, что потребует от Команды-6 использовать свои фирменные «подводные» способы высадки на движущееся судно. «Здесь была совсем другая проблема, — рассказывал источник в 6-й команде. — Здесь была одиночная плавучая комната… Нам было бы проще зачистить “Маерск Алабама” целиком, чем его спасательную шлюпку, потому что существует множество способов, с помощью которых можно подняться на борт корабля, используя элемент внезапности и оставаясь незамеченным, и существует множество способов, с помощью которых можно перемещаться по нему так, чтобы тебя никогда не увидели, а затем за секунду оказаться на ходовом мостике». Закрытая конструкция спасательной шлюпки означала отсутствие бортов, за которые можно было бы ухватиться. «Она напоминала космическую капсулу», — добавил источник. Мур попросил нескольких старших командиров «Красного» эскадрона высказать свои соображения по поводу того, как справиться с этой проблемой. «Ответов не было ни у кого», — сообщил источник. «Ладно, — сказал им Мур. — Тогда мы просто должны позволить ситуации развиваться безопасно». «Морские котики» решили, что пока пираты не угрожают немедленно убить Филлипса, есть время что-нибудь придумать.

Один из вариантов, который операторы рассмотрели и отвергли как слишком рискованный, заключался в том, чтобы подплыть к спасательной шлюпке в темноте и ликвидировать пиратов. Один раз спецназовцы замаскировались под обычных моряков, которые доставляли еду к спасательной шлюпке, чтобы поближе рассмотреть пиратов и их расположение в маленьком суденышке. Заметили ли пираты бороды «морских котиков» — что стало традицией для спецназовцев, отправляющихся в Афганистан, где через пару недель должен был развернуться «Красный» эскадрон, — можно только догадываться.

К тому времени пираты стали очень нервными. У них закончился кат — легкое наркотическое растение, к которому пристрастились многие сомалийские мужчины и которое помогает от морской болезни. А американский флот окружил их, препятствуя попыткам достичь Сомали, хотя они и дрейфовали в том направлении. [10]

Утром 12-го апреля «морские котики» уговорили Мусé, лидера пиратов, подняться на борт «Бейнбриджа», якобы для того, чтобы помочь в переговорах и получить медицинскую помощь в связи с порезом на руке, который он получил в драке с членом экипажа во время первоначального захвата судна. Но, по мнению Филлипса, Мусé решил бросить своих коллег. «Я думаю, что лидер покинул шлюпку, потому что увидел, какое дерьмо его ожидает», — напишет он позже в своем рассказе о пережитом. [11]

Тем временем спасательная шлюпка плыла к двенадцатимильной зоне, обозначающей территориальные воды Сомали. Никто на «Боксере» не мог сказать Муру, каковы будут юридические последствия, если шлюпка пересечет эту невидимую черту. Поэтому, чтобы этого не допустить, «морские котики» убедили пиратов разрешить эсминцу «Бейнбридж» прикрепить к спасательной шлюпке линь и буксировать маленькое судно, мотивируя это тем, что это обеспечит более плавный ход для трех пиратов (плюс Филлипса), оставшихся на нем. Это также позволило на «Бейнбридже» тайком подтягивать спасательную шлюпку все ближе к борту.

Но у Макрейвена, командующего ОКСО, были свои идеи относительно того, как решать эту проблему. Согласно источникам в Команде-6, он из Афганистана сообщил в Белый дом, что его люди собираются таранить спасательную шлюпку. «Наши скоростные штурмовые лодки все еще находятся на “Боксере”, — вспоминал один из «морских котиков». — У нас под рукой есть только корабельная надувная лодка с жестким корпусом[135] с “Бейнбриджа”, а он сообщает им, что собирается запустить ее и отправить на таран».

Операторы расценили действия Макрейвена как микроуправление. По их мнению, таран лодки был «израильской тактикой», обладавшей тем недостатком, что она могла лишить «морских котиков» баланса. Целью Мура было заставить пиратов сдаться мирно, но как только у них исчерпался запас ката, выяснить, что творится в их головах, было нелегко. В этот момент «они становятся очень странными», — вспоминал источник из Команды-6.

Макрейвен хотел, чтобы «Бейнбридж» прекратил буксировку спасательной шлюпки, но дал Муру «полномочия на экстренное нападение», то есть, если возникнет непосредственная угроза жизни Филлипса, командир Команды-6 имел право действовать. Но пока Мур и Макрейвен обсуждали, какие шаги предпринять дальше, Уолт взял инициативу в свои руки и разместил на юте эсминца снайперов, готовых уничтожить всех трех пиратов на шлюпке, если представится такая возможность. И такой шанс вскоре выпал. На троих оставшихся пиратов начали оказывать влияние напряжение, отсутствие ката и недосыпание. Филлипс вел себя с ними воинственно. Один из пиратов выстрелил из АК в переднюю часть спасательной шлюпки. Но в ту ночь, когда пираты спорили друг с другом и с Филлипсом, они, наконец, одновременно открылись снайперам на «Бейнбридже». Уолт позвонил Муру. «Они теряют контроль, — сообщил он. — Мы видим третьего». «Огонь разрешаю, — ответил Мур. — Только не облажайтесь». [12]

В течение нескольких секунд раздалось полдюжины выстрелов, и все три пирата упали на пол мертвыми или умирающими. Один из них в последний раз выстрелил из теперь уже безобидного АК. Прижавшись к полу спасательной шлюпки, Филлипс был в безопасности, и этот факт подтвердили два оператора, которые соскользнули вниз по канату, чтобы как можно быстрее оказаться на суденышке. [13] Снайперы сработали отлично, хотя убийство пиратов и не являлось самым желанным результатом для «морских котиков». «Наша команда сделала все возможное, чтобы заставить этих ублюдков сдаться, — сообщил источник из Команды-6. — Мы не хотели их мочить».

Прежде чем передать хорошие новости на «Боксер», Уолт подождал, пока Филлипс перейдет на «Бейнбридж». Тем временем Макрейвен снова позвонил, чтобы приказать «морским котикам» прекратить буксировку спасательной шлюпки. Вместо этого Мур смог сообщить ему, что пираты мертвы, а Филлипс находится на эсминце. Это был замечательный успех, но пройдет немало времени, прежде чем ОКСО или администрация Обамы решат осыпать «морских котиков» похвалами. [14] «Мы не сразу стали героями, — рассказывал источник из 6-й команды. — Потребовалось около двенадцати часов, чтобы… ОКСО и администрация поняли, что американцы, которые узнали об этом, скажут: “Вау, это самые лучшие парни на свете!”».

На то время спасение Филлипса стало самой громкой операцией, которую когда-либо выполняла Команда-6. Это также был первый случай, когда новому президенту США Бараку Обаме пришлось прибегнуть к помощи ОКСО. Когда весть об успехе достигла Белого дома, Обама позвонил Макрейвену в Афганистан. «Отличная работа», — сказал он адмиралу. [15] Это был не последний раз, когда у президента имелась причина его поздравлять.

*****

Пять месяцев спустя Команда-6 снова оказалась на эсминце, отплывающем от побережья Сомали. На этот раз их целью был Салех Али Салех Набхан, высокопоставленный лидер «Аль-Каиды» в Восточной Африке, за которым ОКСО охотилось на протяжении многих лет, и который успел ускользнуть от удара крылатыми ракетами в марте 2008 года.

В течение нескольких месяцев комбинация агентурной и радиоэлектронной разведки позволяла Командованию круглосуточно отслеживать Набхана. Функционер «Аль-Каиды» стал лениться в своих мерах безопасности. «Создавалось ощущение, что он стал вести себя очень вольно и самонадеянно, пользуясь своим телефоном так часто, как только заблагорассудится, — сообщил сотрудник военной разведки. — [Он] часто действовал по шаблону, всегда ездил по определенным дорогам». Аналитики изучили модель жизни Набхана до такой степени, что могли прогнозировать, где и когда он будет передвигаться по Сомали, по каким дорогам и на каком автомобиле. Поскольку передвижения Набхана стали настолько предсказуемы, в ОКСО начали работать над планами его убийства или захвата, в то же время, как и в случае с неудачным ударом в прошлом году, занимаясь сложным процессом получения одобрения Белого дома на эту операцию. Перспектива того, что американские спецназовцы будут сражаться с боевиками «Аль-Каиды» на сомалийской земле, заставила политиков уклоняться от риска еще больше обычного, — несколько чиновников администрации Обамы, отвечавших за национальную безопасность, во время сражения в Могадишо в октябре 1993 года, в котором погибло восемнадцать американских солдат, и почти все из них были из оперативной группы ОКСО, работали в правительстве. «Как только вы говорите: “Сомали [и] оперативная группа”, — как сразу же перед вашим лицом возникает 1993 год», — сказал офицер, который помогал планировать операцию против Набхана. Но Командование хорошо проработало свои аргументы. Его аналитики ожидали, что Набхан вскоре поедет по прибрежной дороге в южном Сомали, и они разделили маршрут, по которому он должен был ехать, на красные, желтые и зеленые участки, в зависимости от риска для гражданского населения при нанесении в них удара. Они решили, что существует прекрасная возможность нанести удар по лидеру «Аль-Каиды», когда он будет проезжать через изолированный район. [16]

На второй неделе сентября председатель Объединенного комитета начальников штабов адмирал Майк Маллен провел ранним вечером защищенную видеоконференцию с участием около сорока официальных лиц, на которой Макрейвен представил строго засекреченный доклад в Power Point, подробно описывающий три различных варианта уничтожения Набхана. Первый — это ракетный удар, наносимый либо с самолета, либо с корабля ВМС. Такой вариант нес наименьший риск, но и наименьшую потенциальную отдачу, поскольку после этого не было бы возможности изучить пораженный объект на предмет материалов, представляющих разведывательную ценность, а Набхан был бы мертв и, следовательно, его допрос становился невозможен. Второй вариант также представлял собой смертельный удар, но наносимый двумя ударными вертолетами AH-6 «Маленькая птичка» тактической группы «Коричневая», за которыми будет следовать пара вертолетов MH-6 с небольшим отрядом из менее чем десятка операторов Команды-6, чтобы исследовать место и забрать тело Набхана или, по крайней мере, образцы его ДНК для подтверждения личности. Третий вариант — досмотровые действия на вертолетах, как и во втором варианте, но с целью захвата Набхана, а не его убийства. Это был самый рискованный вариант. Все силы, необходимые для реализации каждого из вариантов, уже находились на месте. «Морские котики» и «Маленькие птички» с экипажами вылетели в регион почти четыре недели назад и находились на двух эсминцах, один из которых — «Бейнбридж» — курсировал у побережья Сомали вне пределов видимости с берега.

Несмотря на то, что группа изначально не хотела соглашаться на операцию, в ходе которой существовала бы возможность высадки спецназовцев на землю (как сказал во время совещания Дэниел Бенджамин, координатор Госдепартамента по борьбе с терроризмом: «Сомали, вертолеты, захват… Мне просто не нравится, как это звучит»), по итогам видеоконференции президенту был представлен вариант с ликвидацией и вариант с захватом. Однако последний вариант чиновники не рассматривали в качестве жизнеспособного плана, поскольку администрации Обамы еще только предстояло выработать политику обращения с террористами, захваченными американскими войсками за пределами Афганистана и Ирака. Если Соединенные Штаты хотели убрать Набхана с поля боя, им требовалось его ликвидировать. В ОКСО хорошо провели свою подготовительную работу. Как сообщил источник, посвященный в ход обсуждений, на уровне кабинета министров реакция высшего руководства администрации Обамы по национальной безопасности была такой: «Это очевидно». Той же ночью президент подписал решение о нанесении смертельного удара. [17]

Как и предсказывали аналитики ОКСО, на следующий день, 14-го сентября, Набхан вместе с тремя коллегами отправился в 300-мильный путь из Мерки в город Кисмайо, расположенный на юге Сомали. Со времени доклада Макрейвена в Power Point план Командования претерпел изменения. Теперь в нем участвовала тактическая группа «Серебряная», секретное подразделение ВВС, действующее под легендированным прикрытием, которая должна была использовать на маршруте Набхана турбовинтовой самолет гражданского типа производства испанской компании CASA и выстрелить ракетой «Гриффин» по его машине. Разработанная для минимизации риска сопутствующего ущерба при нейтрализации намеченной цели, ракета «Гриффин» производилась только с 2008 года и могла использоваться как управляемая ракета с ракетным двигателем или как управляемая бомба. Однако в последний момент, когда самолет уже был в воздухе, набежали облака и сорвали план. «Они не могли визуально наблюдать машину и поэтому не могли применить “Гриффин”», — сообщил источник из Команды-6. К вящей радости операторов, запасной план, предусматривающий использование «Маленьких птичек» и «морских котиков» из «Золотого» эскадрона 6-й команды стал крайним, и наилучшим вариантом действий. «Они молились на облака», — сказал источник в 6-й команде. Вертолеты стартовали с эсминца, который находился прямо за горизонтом, и средь бела дня на большой скорости и на низкой высоте полетели к сомалийскому берегу. Они должны были перехватить машину Набхана возле города Барауэ, примерно в пятнадцати милях в глубине страны.

Впереди шли AH-6, а MH-6 следовали примерно в миле позади, чтобы у вертолетов было время выстрелить, развернуться и либо выстрелить повторно, либо убедиться, что автомобиль остановлен. Пока сотрудники многочисленных оперативных центров по всему миру следили за автомобилем Набхана по видеозаписям с беспилотника «Хищник» и пилотируемого самолета разведки и наблюдения U-28A, летчик головного AH-6, старший уорент-офицер 4-го класса Джей Ратбун, наконец, обнаружил автомобиль, который двигался по дороге через сомалийские заросли. Четыре человека, находившиеся в машине, включая сидевшего на заднем сиденье Набхана, практически оставались в неведении относительно опасности, когда к ним приблизились «Маленькие птички». «Их трудно заметить, — сказал источник из тактической группы «Коричневая». — Они похожи на маленьких мошек, которые оставляют вам всего несколько секунд».

Во время первого прохода Ратбун не смог попасть в цель, но отказался сообщить в эфир кодовое слово «алиби», которое передавало цель его ведомому («Дэшу-2»). «Как головной летчик, ты участвуешь в боевой задаче, которая бывает раз в жизни, и шансы на то, что ты скажешь “алиби”, практически равны нулю, — сказал летчик «Маленькой птички», знакомый с операцией. — Так что тот парень пожил, вероятно, еще секунд пятнадцать, потому что именно столько времени потребовалось, чтобы развернуть вертолет и выстрелить снова». Ратбун развернул свой вертолет к передней части автомобиля Набхана, после чего снизился и открыл огонь из минигана, который остановил машину и убил находившихся в ней людей, некоторых из которых разнесло на части.

Ратбун решил стрелять из 7,62-мм минигана, а не из 30-мм автоматической пушки или НУРСами, чтобы максимально сохранить тела погибших и минимизировать ущерб для любых материалов в машине, представляющих разведывательную ценность. «Если вы ударите по ней ракетами или 30-мм снарядами, то уничтожите ее, — сообщил летчик «Маленькой птички». — Честно говоря, будет трудно собрать воедино и понять, кто есть кто. А если вы подожжете машину, то это самый худший вариант, потому что тогда будет очень трудно заполучить ДНК».

После того, как машина была остановлена, прилетели MH-6 с шестью-восемью операторами Команды-6 на своих направляющих. По крайней мере, один «морской котик» открыл огонь по машине, выпустив очередь из своего пулемета M240, сидя на боковой направляющей MH-6, но убивать уже было некого. Враг номер один ОКСО на Африканском Роге был мертв. Для людей на вертолетах ожидание того стóило. Однако, по словам источника в Команде-6, бóльшая часть заслуг принадлежит аналитикам, которые смогли с такой точностью предсказать маршрут Набхана: «Эти разведчики действительно выиграли тот день».

Аналитики были вознаграждены. Убедившись, что все четыре пассажира машины мертвы, что не заняло много времени — «Они собирали части тел с деревьев», — рассказывал источник в Команде-6, — операторы перешли к решению следующих задач: сбору ДНК с трупов и вылавливанию всего, что представляет разведывательную ценность. Это было главным преимуществом того, что Ратбун стрелял из минигана вместо НУРСов. «Если бы в эту штуку попала ракета, все было бы повреждено», — сказал источник из 6-й команды. Хотя выстрелы из минигана жестоко поработали над машиной и людьми внутри, единственным ценным предметом в машине, который не пережил нападение, была видеокамера. По словам источника в военной разведке, «морские котики» извлекли из машины кладезь ценной информации: «Два ноутбука, множество дисков, а после… я хочу сказать, три телефона, но в каждом из них было несколько SIM-карт», в дополнение к двум «устройствам однокнопочной связи… наподобие портативных раций». «Морские котики» вытащили все четыре тела, или то, что от них осталось, из машины, сложили их в вертолет и доставили обратно на корабль, где их захоронили в море после того, как труп Набхана был опознан. [18]

Помимо разведывательной ценности, которую Соединенные Штаты получили во время этой операции и смерти Набхана, ее значение заключалось еще и в том, что она продемонстрировала должностным лицам как внутри, так и за пределами ОКСО, что командование сохраняет способность проводить смертоносные тайные операции с небольшим американским присутствием. Это стало облегчением для некоторых сотрудников Командования, которые все больше беспокоились, что многие годы, проведенные на крупных, хорошо оснащенных базах в Ираке и Афганистане, притупили способность командования проводить операции в более жестких условиях. Как сказал офицер, который помогал его планировать, удар по Набхану позволил ОКСО «вернуться к истокам организации».

Однако этот удар не оказал долгосрочного влияния на войну против «Аль-Каиды» и организации «Аль-Шабааб», сообщил офицер разведки. «Никакого влияния на операции “Аль-Шабааб” это не оказало, кроме того, что они узнали о том, что мы готовы на такое пойти», — сказал он.

*****

Операции «Молниеносный рассвет», — спасение Ричарда Филлипса из лап сомалийских пиратов, — предстояло породить популярный фильм с Томом Хэнксом в главной роли. Но о следующей крупной операции Команды-6 по освобождению заложников в море снимать фильм не захотел никто, хотя, по словам многочисленных источников в подразделении, произошедшее стало прямым следствием операции по спасению Филлипса.

Инцидент начался 18-го февраля 2011 года, когда девятнадцать пиратов, все из которых, кроме одного, были сомалийцами, захватили яхту «Эс Уай Квест», на которой четверо американцев среднего возраста — двое мужчин и две женщины — совершали кругосветное путешествие. Когда пираты направили яхту в северную часть Сомали, ВМС США выслали на ее перехват четыре корабля: авианосец «Энтерпрайз», крейсер УРО «Лейте Галф» и два эсминца УРО «Стеретт» и «Балкли». Корабли догнали яхту 19-го февраля. [19]

Тем временем для урегулирования кризисной ситуации ОКСО направило группу «Золотого» эскадрона под командованием коммандера Джона Руделлы. Операция получила название «Манор Пресс». Хотя соотношение пиратов и заложников было далеко от идеального, «морские котики» поняли, что оружие было только у пяти или шести пиратов — главарей. Операторы были уверены, что смогут с ними справиться. «У ребят был готов план по уничтожению главных парней», — сказал один из офицеров «морских котиков».

Руделла запросил «чрезвычайные полномочия на штурм», которые Макрейвен предоставил Муру во время операции «Молниеносный рассвет», но на этот раз командующий ОКСО, находившийся в Форт-Брэгге, хотел держать «морских котиков» под более жестким контролем, чем во время предыдущего кризиса, и согласно источникам в Команде-6, запрос Руделлы отклонил. В частности, по их словам, он отказался разрешить им попробовать трюки, которые «Красный» эскадрон использовал против пиратов, взявших в заложники Филлипса. «Он считал, что [Команда-6] во время спасения капитана Филлипса манипулировала им», — сказал высокопоставленный источник в 6-й команде. «С того момента, как ребята прибыли на место, Макрейвен заявил: “Эй, вы манипулировали мной во время ‘Молниеносного рассвета’, больше такого не повторится”, — сообщил другой источник среди морского спецназа. — И во время [“Манор Пресс”] он сам принимал все решения, все до единого». Макрейвен передал Руделле, что в случае обстрела его «морские котики» не должны открывать ответный огонь.

Тем не менее, снайперы Команды-6 расположились на одном из кораблей, следовавших за парусником, как это делали снайперы «Красного» эскадрона во время «Молниеносного рассвета». [20] «Они уже выяснили, кто настоящие плохие парни, кто здесь действительно для того, чтобы кого-то убить, а кто — просто потому, что им нужно получить деньги, у них есть кат и все такое», — сказал высокопоставленный источник в 6-й команде. Все пираты находились в пределах видимости снайперов. «Они не сидели под палубой, — добавил источник. — Они сидели там, в задней части парусника, под тентом». Однако приказ не позволил снайперам предпринять какие-либо действия. «Ни при каких обстоятельствах им не разрешалось стрелять», — сообщил он.

Флотские доставили двух пиратов на борт «Стеретта» для переговоров. Но когда один из кораблей приблизился к яхте, это встревожило пиратов. Утром 22-го февраля один из пиратов выстрелил из гранатомета по эсминцу «Стеретт». В корабль, который находился на расстоянии около 600 метров, граната не попала, но это был знак того, что настроение пиратов испортилось. Вскоре после этого некоторые пираты застрелили четырех заложников, решив, что если они убьют американцев, ВМС оставят их в покое.

«Они застрелили их в тот момент, когда снайперы наблюдали за ними через свои прицелы», — сообщил оператор Команды-6. Спецназовцы немедленно пошли на абордаж. «Морские котики» спрыгнули со своего скоростного штурмового катера на яхту и заняли позицию, готовясь стрелять, но для заложников было уже слишком поздно. Все четверо американцев были мертвы или смертельно ранены. Двое пиратов тоже погибли от рук своих товарищей. Третий пират «включил дурака» в клубке тел, но потом вскочил и напал на одного из спецназовцев, который недолго поборолся с ним, а затем прирезал боевым ножом. После того, как в каюте оператором был застрелен еще один пират, остальные сдались.

Провал оставил у некоторых из «морских котиков» горький привкус. «Им не позволили ничего сделать, — сказал один из операторов. — У них были планы, которые они могли бы реализовать; средства, с помощью которых можно было бы попытаться остановить ту лодку. Снайперы… были подавлены. Они знали, кто плохие парни. Они должны были стрелять, но подчинились приказу. Они были раздавлены».

Некоторые операторы Команды-6 обвинили в неудаче Макрейвена. «Он руководил всем», — сказал один из них, обвинив командующего в том, что тот игнорирует одну из основополагающих сильных сторон подразделений специальных задач: «отряд “Дельта” и 6-я команда “морских котиков” сами принимают решение о том, как выполнять тактические задачи». Однако один из отставных офицеров, который работал с Макрейвеном на протяжении нескольких лет, сказал, что микроуправление не в стиле адмирала. «То, что для одного человека микроуправление, для другого человека внимание к деталям», — добавил он.

*****

Менее чем через два месяца Команда-6 добилась в тех же водах крупного успеха, не сделав ни единого выстрела.

Американская разведка внимательно следила за Ахмедом Абдулкадиром Варсаме, сомалийцем примерно двадцати лет, который был главным связным между «Аль-Шабааб» и «Аль-Каидой» на Аравийском полуострове (АКАП), являвшейся йеменским ответвлением «Аль-Каиды». Побег из тюрьмы в феврале 2006 года некоторых из ее наиболее ярых и опытных членов омолодил АКАП, она стала самым активным филиалом «Аль-Каиды», демонстрируя стремление наносить удары по американским целям, в частности, по коммерческим авиалайнерам, вдали от Йемена. В результате ОКСО расширило свое присутствие в Йемене, а правительство США стремилось заполучить Варсаме. Планировщики Командования знали, что в этой стране Варсаме могут ликвидировать либо они, либо ЦРУ ударом беспилотника (у каждой организации были свои беспилотники, летавшие над Йеменом — у ЦРУ они работали с юга Саудовской Аравии, у ОКСО — с Джибути). Сотрудники Командования также рассматривали возможность его захвата или убийства в Сомали. (Президент Йемена Али Абдулла Салех дал понять, что о появлении американцев на йеменской земле для проведения операции по захвату не может быть и речи). Но Варсаме потенциально являлся бесценным источником разведданных, и в Командовании хотели захватить его живым. В середине апреля 2011 года Варсаме, договорившийся о поездке на маленькой лодке из Йемена в Пунтленд, полуавтономный регион на северо-востоке Сомали, невольно предоставил ОКСО возможность осуществить именно это. Соединенные Штаты не только прослушивали мобильный телефон Варсаме. По словам автора Дэниела Клайдмана, «используя местных шпионов, ОКСО смогло проникнуть в его сеть и манипулировать временем и логистикой его передвижений», что означает, что каким-то образом в Командовании смогли организовать поездку Варсаме только с одним помощником и без охраны.

Вечером 19-го апреля 2011 года группа из примерно двадцати пяти операторов и вспомогательных специалистов «Серебряного» эскадрона Команды-6, одетых как обычные военные моряки, а не как военнослужащие подразделения специальных задач, забралась в свои надувные лодки с жестким корпусом. До последнего используя для маскировки традиционное для данного региона деревянное судно, они высадились на борт рыбацкого ялика, на котором Варсаме путешествовал по Аденскому заливу. Застигнутые врасплох, связник «Аль-Каиды» и его спутник сдались без шума. Эта операция стала, по словам высокопоставленного источника из Команды-6, «первой контртеррористической операцией США на море».

Военные удерживали Варсаме на корабле «Боксер» и допрашивали его более двух месяцев, прежде чем администрация Обамы решила судить его в гражданском суде в Нью-Йорке. Как и в случае с ударом по Набхану, операция принесла достойную награду в виде разведывательных материалов: ноутбук, две флешки, жесткий диск и карту памяти. После того, как Варсаме начал сотрудничать со своими следователями, ситуация для аналитиков ЦРУ и ОКСО стала еще лучше. [21] «Это было очень важно, потому что он вез с собой всевозможные материалы для передачи в “Аль-Шабааб” из АКАП — много, много материалов», — сказал старший офицер «морских котиков».

Возможную роль в операции мог сыграть собственный корабль-шпион и перевалочная база ОКСО, которым зимой 2010-2011 годов Командование управляло у берегов Сомали. Корабль, которым командовал обычный офицер ВМС и который известен как плавучая передовая перевалочная база (это же слово используется для обозначения гораздо более крупных плавучих баз, с которых иногда действовали тактические группы ОКСО), входил в состав 484-й оперативной группы ОКСО на Африканском Роге и в Йемене. Корабль был арендован у компании «Edison Chouest Offshore» и внешне выглядел как коммерческое или научное судно, но на нем могли разместиться операторы, катера «морских котиков» и по крайней мере один вертолет. Судно занималось в основном ведением радиоэлектронной разведки. [22] «Мы часто полагались на подводные лодки, чтобы они всплывали и вели для нас РЭР, но нам нужна была платформа на полный рабочий день, — сообщил источник из Команды-6. — Мы не смогли получить корабль у ВМС, поэтому арендовали и переоборудовали гражданское судно… Оно было оснащено всем самым современным оборудованием для ведения радиоэлектронной разведки». На этом оборудовании работали в основном специалисты из «Белого» эскадрона 6-й команды, который предоставлял технический персонал радио- и радиоэлектронной разведки — криптологов («Криппи») и специалистов технического наблюдения. (Несмотря на свой статус и название, командовал «Белым» эскадроном лейтенант-коммандер, офицер званием ниже, чем у командиров, возглавлявших другие эскадроны).

Корабль также был полезен, когда спецназовцам требовалось выполнять задачи по высадке на берег в Йемене или Сомали. «Мы держим на этом корабле свои лодки, своих механиков, многих наших парней из службы обеспечения, а затем в дело вступали боевые силы, — сказал другой источник в Команде-6. — Иногда они прыгали вместе с лодками… Но обычно все находилось на месте, так что все, что вам нужно было сделать, это просто перебросить силы».

К моменту захвата Варсаме силами 6-й команды, Йемен превратился в одно из основных направлений антитеррористических усилий США. Операции ОКСО в этой стране, получившие кодовое наименование «Медная дюна», перешли под управление Команды-6. Оперативная группа добилась определенных успехов в борьбе с угрозой террористов-смертников в Сане, используя морские самолеты AV-8B «Харриер» для нанесения ударов по их убежищам к северу от столицы, а также сочетание «Харриеров» и крылатых ракет, запускаемых с подводных лодок, для нанесения ударов по лагерям АКАП осенью 2009 года. Однако расчет йеменского президента Салеха на то, что его народ может терпеть авиаудары, но не нахождение американских войск на земле, означал, что присутствие ОКСО в Йемене оставалось скромным. Численность сил Командования медленно росла, пока послом Джеральдом Фейерштейном, который руководил посольством в Сане с 2010 по 2013 год, она не была ограничена примерно пятьюдесятью сотрудниками. Известная под общим названием «Команда Саны», группа ОКСО, тем не менее, стала слишком большой, чтобы оставаться в здании посольства, и переехала в новые помещения неподалеку. Командовал группой один из командиров 6-й команды, офицер в звании лейтенанта. По своей субординации он находился в составе 484-й оперативной группы, — такой номер с 2009 года носила оперативная группа Командования на Африканском Роге и в Йемене под общим руководством 6-й команды, — но он также подчинялся резиденту ЦРУ в Сане, которым в период 2009-2010 годов являлся не кто иной, как старый друг ОКСО по имени Спайдер.

Бóльшую часть личного состава ОКСО на месте обеспечивал «Черный» эскадрон Команды-6, т.е. ее подразделение «операций передовых сил», при определенной поддержке обычных штурмовых групп. Также свой контингент имела эскадрилья «Эхо» отряда «Дельта» в виде четырех вертолетов Ми-17, окрашенных в цвета йеменской армии. Они должны были летать с йеменскими силами на задания по борьбе с терроризмом, но когда Салех разрешал им полеты, что случалось нечасто, они в основном проводили тренировки, а не боевые операции. Чтобы убедить Салеха в том, что ОКСО может проводить эффективные, скрытные операции в самом Йемене, Команда-6 провела демонстрацию, в ходе которой операторы прилетели из Джибути и совершили высотный затяжной прыжок с парашютом в пустыню. Учения прошли гладко, но Салех остался невозмутим.

В оперативной группе также было несколько человек, которые работали агентами под легендированным прикрытием, выполняя операции передовых сил. В их число входила «пара… стрелков из “Дельты”, которые стали говорить по-арабски, и они произвели сенсацию», — сообщил источник в ОКСО. Они и оператор АФО из 6-й команды работали с женщинами-операторами из эскадрона «G» «Дельты», проводя скрытную городскую разведку в Сане и Адене, в основном занимаясь радиоэлектронной разведкой из сетей сотовой связи и интернет-кафе. [23]

В этот разведывательный поток влилась информация, полученная в результате захвата Варсаме силами ОКСО в апреле 2011 года. С точки зрения США, выгода от захвата Варсаме заключалась в получении подробных разведданных о передвижениях, мерах безопасности и образе жизни Анвара аль-Авлаки, гражданина США и исламского священнослужителя, который стал одним из главных игроков «Аль-Каиды» на Аравийском полуострове и, таким образом, приоритетной целью для Соединенных Штатов. Гражданство Авлаки вызвало много споров в администрации Обамы и в широком внешнеполитическом сообществе по поводу уместности и законности нападения на него, но Обама не испытывал особых сомнений. На самом деле, президент уделял особое внимание Авлаки, оказывая давление на свою команду национальной безопасности с целью найти и устранить харизматичного террориста. [24]

Прекрасная возможность ликвидировать Авлаки у Командования появилось 5-го мая 2011 года, всего через три дня после рейда в Абботтабад. Авлаки с, по крайней мере, одним из своих спутников ехали на машине через сельскую часть Шабвы, к юго-востоку от Саны. Они не знали, что ОКСО следит за ними, отправив сразу три самолета разных типов в готовности сделать смертельный выстрел. Первым был MC-130W «Дрэгон Спир», модифицированная версия транспортного самолета C-130 «Геркулес» для специальных операций, оснащенная комплектом вооружения. «Дрэгон Спир» выпустил ракету «Гриффин» по пикапу Авлаки, но промахнулся из-за неполадок в системе наведения. Борт вышел из боя. Когда автомобиль помчался, пытаясь уклониться от шквального огня, настала очередь истребителя морской пехоты «Харриер», но тот лишь задел заднее крыло автомобиля. Те, кто следил за видеотрансляцией с БЛА «Хищник» в Сане, Форт-Брэгге и Пентагоне, с изумлением наблюдали, как пикап вырвался из огненного шара и продолжил движение по пустыне. Из-за нехватки топлива «Харриер» был вынужден улететь. У Командования в небе все еще оставался «Хищник». Такие беспилотники уничтожали руководство среднего звена «Аль-Каиды» в племенных районах Пакистана, но достать Авлаки было не так-то легко. Он позвал на помощь, и на встречу с ним под деревьями в небольшой долине отправились два брата, которые были его коллегами в АКАП. Там, незаметно для сотрудников ОКСО, просматривающих видеозапись, они поменялись с Авлаки и его водителем машинами, после чего оба автомобиля разъехались в разные стороны. Беспилотник последовал за первым автомобилем, теперь уже с братьями внутри, и уничтожил его, убив пассажиров. Авлаки удалось скрыться. [25]

К тому времени, когда в конце сентября предоставилась следующая возможность нацелиться на Авлаки — на «объект “Тройка”» — ЦРУ взяло под свой контроль программу использования беспилотников в Йемене. Этот шанс появился, когда Авлаки совершил ошибку, оставшись на одном месте на протяжении двух недель, что было намного дольше обычного. В сочетании с данными агентурной разведки, полученными как минимум от одного йеменского источника, и обычным набором средств радиоэлектронной разведки, все это позволило объединенной команде ЦРУ-ОКСО найти и зафиксировать священнослужителя в провинции Аль-Джауф, к северо-востоку от Саны. [26] На этот раз Соединенные Штаты были полны решимости не дать Авлаки ускользнуть от их внимания. Управление отправило с базы в Саудовской Аравии несколько беспилотников «Рипер». (БЛА MQ-9 «Рипер» был более крупной и хорошо вооруженной версией «Хищника»). Кружа над комплексом, в котором был выслежен Авлаки, они обеспечили плановикам ЦРУ комфортный уровень дублирования.

По плану беспилотники должны были нанести удар по Авлаки в тот момент, когда он находился за рулем вдали от людей, не участвующих в боевых действиях. Силы, состоящие из операторов «Красного» эскадрона Команды-6, одного оператора «Дельты», оперативников наземного отделения ЦРУ и йеменских сотрудников по борьбе с терроризмом, должны были приземлиться на Ми-17 эскадрильи «Эхо», чтобы досмотреть то место, как только беспилотники нанесут удар. Тридцатого сентября, когда Авлаки и его коллеги закончили завтрак в маленьком глинобитном домике и вышли на улицу, чтобы сесть в свои машины и уехать, в ЦРУ были уверены, что наконец-то обнаружили нужного им человека. Такая уверенность основывалась на необычном сочетании данных агентурной и технической разведки: Управление получило доступ к автомобилю Авлаки и оборудовало его скрытой видеокамерой, которая вела прямую трансляцию, так что наблюдатели ЦРУ действительно видели, как Авлаки садился на заднее сиденье. Хотя подобная работа может быть выполнена с помощью американских или местных оперативников, которые подкрадываются к машине и устанавливают оборудование, когда за ней никто не наблюдает, в случае с Авлаки ЦРУ совершило свой подвиг иным образом. «Самый простой способ… это иметь агента, который привезет вам машину, что и предпочитают делать в Управлении… и у них действительно был агент, очень близкий к Авлаки, — рассказал источник из ОКСО. — Вы можете произвести установку оборудования в своем удобном гараже, а затем вернуть машину агенту, и он уедет».

Со стопроцентной уверенностью в том, что цель находится у них на прицеле, лица, принимающие решения в Управлении, проявили нетерпение и отдали приказ нанести удар еще до того, как автомобили смогли далеко уехать. Беспилотники выпустили по Авлаки дюжину ракет «Хеллфайр», уничтожив его автомобиль и убив его и нескольких коллег, включая другого американца, Самира Хана, редактора интернет-журнала АКАП «Инспайр». Однако ЦРУ «открыло огонь примерно на сорок пять минут раньше», то есть у досмотровой группы, предназначенной для сбора и изучения разведывательных материалов, не было возможности приземлиться, чтобы получить разведывательные сведения с места событий до того, как его займут местные жители, сообщил источник в ОКСО. Вертолет с сотрудниками Командования и Управления на борту развернулся на середине полета. [27]

29. Вымогатель-17

Когда повстанцы на угловой башенке в комплексе домов в 200 метрах к югу от реки Логар всматривались в темноту в поисках целей, Луна уже зашла, и небо стало черным. Глядя на север, они могли разглядеть серые очертания глинобитных кишлаков, усеивающих узкую полоску растительности, которая при дневном свете выглядела как зеленая полоса, проходящая через центр долины, но сейчас была лишь еще одним оттенком черного. На протяжении многих лет долина была негостеприимна для захватчиков. Весной 2009 года американские солдаты построили в ней сторожевую заставу, но так и не смогли контролировать больше чем тысячу метров вокруг своей крошечной базы, которую они покинули два года спустя. Теперь американцы вернулись. Уже несколько часов их летательные аппараты кружили над долиной, отчетливо слышные в ночной тишине. В воздухе также находились вертолеты двух видов: большие двухвинтовые транспортники, пара которых четыре с половиной часа назад приземлилась к северо-востоку, высадив десятки солдат, которые сейчас прочесывали кишлачную зону; и маленькие боевые вертолеты, которые, как слышали люди на башенке, обстреливаются их товарищами к северу от реки.

Вертолеты являлись для боевиков призовыми целями, но сбить затемненный «борт» темной ночью с помощью архаичных прицелов крупнокалиберного пулемета или гранатомета было непросто. Однако талибы в долине были все ближе к этому. Два месяца назад они выпустили более десятка реактивных гранат по одному из двухвинтовых вертолетов, вынудив того прервать полет и покинуть долину.

Было около 02.39 ночи, когда бойцы услышали характерный звук другого двухвинтового транспортника. Осмотрев ночное небо в поисках его темного силуэта, они взяли в руки гранатометы, чтобы быть готовыми к его появлению. Вертолет шел с северо-запада, и быстро приближался. [1]

*****

Была середина ночи 5-го августа 2011 года, прошло чуть больше трех месяцев с момента рейда против Бен Ладена. Ударная группа «Рейнджер», высадившаяся в 11:01 вечера в долине Танги в восточной части провинции Вардак, примерно в тридцати пяти милях на юго-юго-запад от Кабула, охотилась за Кари Тахиром, старшим командиром талибов в долине, ставшего руководителем 6-го июня, когда оперативная группа убила его предшественника Дина Мохаммада. Радиоэлектронная разведка обнаружила Кари Тахира (также известного как «объект “Левша Гроув”» [2]) в кишлачном комплексе на северной стороне реки в 06:55 того же августовского вечера. Ударная группа быстро разработала план и, получив одобрение командования ОКСО в Афганистане, стартовала с передовой оперативной базы «Шанк» в соседней провинции Логар в 10.37 вечера на двух «Чинуках». Группа из сорока семи человек, [3] не встретив сопротивления, приземлилась примерно в 2000 метрах к востоку от цели и двинулась к ней пешком — патруль проходил на высоте от 6500 до 7000 футов над уровнем моря.

В небе у рейнджеров было много друзей: группа авиационной поддержки из двух боевых вертолетов AH-64 «Апач»; беспилотник MQ-1 «Хищник»; боевой ганшип AC-130; а также самолеты наблюдения и разведки MC-12 «Либерти» и PC-12. Патрулю потребовался почти час, чтобы достичь нужного объекта. Через полчаса после начала выдвижения «Апачи» увидели, как четыре человека покинули территорию дома и присоединились к четырем другим. Вооруженные автоматами и гранатометами, восемь человек двинулись в северо-западном направлении. Исходя из того, какое оружие они несли, летчики «Апачей» решили, что эти люди проявляют враждебные намерения. Обсудив ситуацию с наземными силами, экипажи атаковали их в 11.40 вечера, выпустив шестьдесят снарядов из 30-мм автоматической пушки и убив из небольшой группы пятерых. Из трех выживших один остался на месте и «Апачи» добили его через несколько минут еще шестьюдесятью выстрелами из «тридцатимиллиметровки». Двое оставшихся ушли в северо-западном направлении. Когда те шли параллельно реке, к ним присоединились другие боевики.

В 11.54 вечера штурмовая группа остановилась в 100 метрах к востоку от комплекса, чтобы подготовиться к действиям на объекте, затем двинулась вперед и в двадцать минут пополуночи, с помощью семерых солдат из «афганского товарищеского подразделения», вышедшего с ними на задание, начали «вызов». Затем штурмовые силы зачистили здания, закончив работу сразу после двух часов ночи. Командир взвода рейнджеров также выслал вперед небольшую группу, чтобы проверить место, где экипажи ударных вертолетов убили шесть человек.

Тем временем, с самолета AC-130 продолжали следить за двумя выжившими после той атаки. Их группа увеличилась до тринадцати человек, восемь из которых были замечены входящими в комплекс домов, расположенный в двух или трех километрах к северо-западу от первоначальной цели рейнджеров примерно в 01.30 ночи. Типовой порядок действий в случае бегства «ссыкунов» с объекта или ухода с него «движущихся целей» заключался в том, что их перехватывала часть штурмовых сил, уже находившихся на земле. Во время других операций штурмовые силы выделяли досмотровую группу на вертолетах, которая могла приземлиться и перехватить предполагаемых повстанцев, пытающихся сбежать. В таких случаях силы на вертолетах назывались воздушными силами немедленного реагирования или силами быстрого реагирования (СБР). Но в ту ночь ни один из этих вариантов предусмотрен не был. У штурмовой группы не было времени, чтобы зачистить объект, разобраться с задержанными и трупами людей, уничтоженных «Апачами», а затем двинуться на северо-запад и до рассвета разобраться с небольшой, но растущей группой «ссыкунов» и «подвижных целей». Командир тактической группы «Восток», являвшийся также командиром «золотого» эскадрона 6-й команды «морских котиков», решил использовать силы быстрого реагирования на передовой оперативной базе «Шанк», чтобы те вылетели в долину и перехватили боевиков, которая ускользнула от первой штурмовой группы. Использование СБР таким образом — особенно когда исходные штурмовые силы не подвергались нападению — было редкостью. Но после обсуждения с полковником рейнджеров, командовавшим оперативной группой в Афганистане, в два часа ночи командир тактической группы «Восток» приказал 2-й роте «золотого» эскадрона перехватить предполагаемых повстанцев, собравшихся к северо-западу от объекта. [4]

Поскольку в распоряжении тактической группы «Коричневая» не было специализированных «бортов» MH-47, и задачу выполняли два обычных армейских вертолета CH-47D «Чинук», однако, чтобы минимизировать для них риск, силы быстрого реагирования разместились только на одном «борту». Второй вертолет летел пустым и оторвался от земли за несколько минут до того, как «Чинук» с «морскими котиками» вышел на предпосадочную прямую. Вертолет с позывным «Вымогатель-17», на котором находилась рота «Золотого» эскадрона, пилотировался смешанным экипажем из пяти человек из резерва сухопутных войск и Национальной гвардии. Он направлялся к посадочной площадке, расположенной примерно в километре к северо-западу от комплекса, в котором укрылось восемь человек. На борту находилось пятнадцать операторов «золотого» эскадрона (включая командира роты, лейтенант-коммандера Джонаса Келсалла), пять человек вспомогательного персонала «золотого» эскадрона, два «морских котика» из команды ССО ВМС Западного побережья, переводчик и семь солдат «афганского товарищеского подразделения», а также служебная собака. [5] Силы быстрого реагирования были подняты с базы «Шанк» в 02.24 ночи.

«Вымогатель-17» летел в условиях повышенной угрозы. Шестого июня повстанцы в долине выпустили из РПГ четырнадцать или пятнадцать гранат по другому «Чинуку», вынудив его прервать выполнение задачи по высадке американских войск. Чтобы уменьшить угрозу для «Вымогателя-17», ганшип AC-130 (на высоте 7000 футов над уровнем моря) и оба «Апача» должны были прикрывать его подлет, сканируя местность на наличие повстанцев. В 02.38 ночи, летя в юго-восточном направлении, летчики объявили, что они находятся в минуте от площадки приземления. Двадцать три секунды спустя летчики «Апачей» сообщили, что площадка «ледяная», то есть талибов не видно. Однако когда «Вымогатель-17» на предпосадочном курсе снизил скорость до 50 узлов, повстанцы на башенке в 220 метрах к югу подняли гранатометы и незаметно прицелились в вертолет, который теперь находился не более чем в 150 футах от земли и летел в поле их зрения. Первая граната прошла мимо, но второй выстрел оказался лучше — или удачнее. Экипаж «Апача» увидел красную вспышку при запуске гранаты, а затем еще одну, когда боеприпас — скорее всего, 40-мм противопехотная граната ОГ-7В — попала в лопасть кормового винта и взорвалась при ударе, перебив около десяти футов лопасти. Менее чем через две секунды в результате возникшего дисбаланса от фюзеляжа оторвался несущий кронштейн кормового винта, вертолет перешел в сильное вращение по часовой стрелке, что привело к отрыву переднего несущего кронштейна. Через пять секунд после поражения «Чинук» упал с неба, врезавшись в берег реки Логар и превратившись в огненный шар, в котором погибли все находившиеся на борту.

На AC-130 услышали сообщение об РПГ и прочесали местность своими сенсорами в поисках «Чинука». Экипаж увидел взрыв, но сначала не могли поверить, что это вертолет. Но после нескольких долгих секунд поиска «Вымогателя-17» они осознали ужасную правду. В 2 часа 40 минут и 10 секунд один из летчиков «Апача» доложил: «Вымогатель сбит!»

Как это обычно бывает во всех операциях, кроме самых крупных и жизненно важных, сбитие летательного аппарата изменило направленность операции, в данном случае с проведения налета на спасение личного состава. Штурмовой отряд рейнджеров освободил своих задержанных и пешком преодолел 3900 метров до места крушения, прибыв туда в 04.45 утра, как раз перед прибытием сил быстрого реагирования из состава армейцев.

Позже в тот же день средства радиоэлектронной разведки ОКСО засекли командира талибов среднего звена, который сообщил, что его боевик сбил вертолет, и что он переправляет его в Пакистан ради собственной безопасности. Оперативная группа взяла телефон, по которому разговаривал командир, на контроль и отследила его — а также лидера боевиков и его гранатометчика — в глубине провинции Вардак. Генерал-лейтенант Джо Вотел, который принял командование ОКСО от Макрейвена 10-го июня, приказал оперативной группе убить двух повстанцев при первой же возможности. Авиасредства оперативной группы следовали за автомобилем этой пары, ожидая возможности нанести удар, не причинив вреда гражданским лицам. Такой шанс представился 8-го августа, когда они остановились на территории жилого комплекса и забрели за близлежащие деревья. [6] Пока F-16 ждал команды нанести удар, оперативная группа воспользовалась своим шансом отомстить. Несколько 500-фунтовых бомб и пушки «Апачей» следом — и оба человека лежали мертвыми. Но их гибель была лишь небольшой компенсацией за потери Командования.

Сбитый «Вымогатель-17» стал самой крупной потерей за всю историю Командования специальных операций ВС США, а также самыми крупными единоразовыми потерями американских жизней в афганской войне. Военно-морское сообщество специальных операций было потрясено. [7] Для 6-й команды «морских котиков», все еще греющейся в лучах славы от операции по уничтожению Бен Ладена, потеря оказалась почти непомерной.

Вскоре, во время расследования под руководством бригадного генерала Джеффри Кольта, опытного летчика специальных операций, были установлены все факты, лежавшие в основе поражения «Вымогателя-17». Но после этой трагедии некоторые увидели возможность сделать политическую сенсацию. Общественная организация «Фридом Уотч», консервативная политическая лоббистская группа, в мае 2013 года провела пресс-конференцию в Национальном пресс-клубе Вашингтона с участием нескольких семей погибших. За ней последовало слушание в Конгрессе в феврале 2014 года. На этих мероприятиях критики предположили, что администрация Обамы «нарисовала мишень» на спинах операторов Команды-6, публично назвав это подразделение ответственным за ликвидацию Бен Ладена. Однако никто из критиков не представил доказательств того, что повстанцы, сбившие вертолет, могли знать, кто находится на борту, а также доказательств какого-либо заговора или вопиющего провала сверх того, что было выявлено в ходе расследования. [8]

*****

На момент катастрофы «Вымогателя-17» оперативная группа ОКСО в Афганистане насчитывала 3816 человек, что составляло около 2,4 процента от общей численности коалиционных сил в 155 000 человек. Передовым звеном Командования были девятнадцать боевых групп, разделенных между подчиненными тактическими группами «Юг», «Центр», «Восток» и «Север». Основные усилия тактических групп были направлены на укрепление безопасности в провинциях Кандагар и Гильменд — эта задача возлагалась на ТГр «Юг» под руководством рейнджеров. Вспомогательные усилия в себя включали: расширение в Кабуле того, что в ОКСО называли «пузырем безопасности», что являлось совместной ответственностью тактической группы «Центр» под руководством рейнджеров и тактической группы «Восток» под руководством Команды-6; «уничтожение» сети Хаккани в провинциях Пактия, Пактика и Хост, которые входили в зону ответственности тактической группы «Центр»; «ослабление» операций Талибана и Исламского движения Узбекистана в провинциях Кундуз и Баглан, что являлось задачей тактической группы «Север» под руководством «Дельты»; и лишение «Аль-Каиды» убежища в восточных провинциях Кунар и Нуристан.

В течение года, предшествовавшего уничтожению вертолета «Вымогатель-17», силы ОКСО в Афганистане провели 2824 операций, из которых 2608 являлись ночными налетами — в среднем более семи выходов за ночь. Только в 301 случае открывался огонь, подавляющее большинство выстрелов происходило во время дневных операций (одна из причин, почему в ОКСО были так решительно настроены сохранить за собой право проводить ночные операции). Показатель «джекпота» — когда штурмовые силы захватывали или убивали человека, которого искали — составил 1381, или около 49 процентов. [9] Но за этими цифрами скрывалось растущее разочарование операторов в том, как идет война. В частности, ветеранам «машины убийств» ОКСО в Ираке было трудно выражать такой же энтузиазм по поводу усилий Командования в Афганистане.

К 2012 году появились признаки того, что сотрудники Командования потеряли надежду на победу в Афганистане, где, в отличие от Ирака, было трудно увидеть ощутимую пользу от ночных операций в виде снижения уровня насилия. «В Афганистане на уровне ударных сил, на уровне войск они знали, что эта война не закончится, [что] мы не победим, — высказал свое мнение один из офицеров-рейнджеров. — В Ираке, я думаю, они знали, что могут победить». Такое мнение не ограничивалось только рейнджерами. «Я не хочу сказать, что моральный дух “зеленых” был низким, но “зеленые” были чертовски озлоблены», — высказался офицер рейнджеров о своих собратьях из отряда «Дельта». Отношение операторов «зеленых» в Шаране было таким: «К черту все это, оно ничего не меняет; эти налеты не имеют значения». То же самое было справедливым и для рейнджеров. В 2011 году «мне приходится убеждать сержантов проводить операции, — высказался офицер рейнджеров. — Мне приходится кричать на них, чтобы они отправлялись на задание. Они отвечают: “Сэр, к черту все это. Оно не стóит того. Я не хочу этого делать. Этот боевой выход для того местного парня с СВУ ничего не изменит”. Моральный дух меняется. Они чертовски измотаны… Они не хотят этого делать».

30. Старые враги, новые задачи

Ранним утром 25-го января 2012 года, на высоте около 20 000 футов над Сомали открылась задняя рампа самолета MC-130 «Боевой коготь». Операторы «Синего» эскадрона, снаряженные для совершения затяжного прыжка, прошли вперед и нырнули в безлунное ночное небо. «Большая высота, кромешная тьма, выход в никуда», — рассказывал потом источник в 6-й команде «морских котиков». Они выполняли задание, которое не удостоится стольких заголовков, как рейд против Бен Ладена, но которое с тактической точки зрения было, скорее всего, более сложным. Операция должна была продемонстрировать прогресс, достигнутый Командой-6 за предыдущее десятилетие.

Спецназовцы проводили спасательную операцию. За три месяца до этого дня сомалийские пираты похитили работника гуманитарной организации, тридцатидвухлетнюю американку Джессику Бьюкенен и ее шестидесятилетнего датского коллегу Пола Хагена Тистеда после того, как они провели семинар по защите от мин в Галкайо, городе, расположенном примерно в 350 милях к северо-востоку от Могадишо. (Несмотря на то, что слово «пират» носит явно морской оттенок, сомалийцы с одинаковым удовольствием похищали своих жертв как на суше, так и на море). Террористы перевезли пару в свой лагерь в поселок Хиимо-Гаабо, к югу от Галкайо, а в ОКСО, тем временем, разрабатывали варианты ее освобождения. Поскольку Сомали входило в зону ответственности Команды-6, эта задача выпала на долю формирования спецназа ВМС, и была поставлена «Синему» эскадрону, являвшемся в то время дежурным подразделением «Трезубец».

В Командовании вскоре выяснили, где пираты держат Бьюкенен и Тистеда, и разместили над ними беспилотники, чтобы те могли отслеживать передвижения заложников и их распорядок дня. Пока переговоры с похитителями затягивались — пираты отклонили предложение о выкупе в 1,5 миллиона долларов — американские чиновники начали беспокоиться, что инфекция мочевыводящих путей поставит под угрозу жизнь женщины. Президент Обама, который внимательно следил за развитием ситуации, уполномочил ОКСО на проведение спасательной операции.

Операторы, вышедшие из задней части «Боевого когтя», в воздухе поняли, что они не смогут добраться до своей основной площадки приземления. «Там был такой сильный туман, что им пришлось уходить на запасную площадку», — сказал источник из Команды-6. Для опытных парашютистов это не составило большого труда. С помощью микрофонов и наушников, прикрепленных к своим шлемам, они смогли обсудить изменения в порядке действий еще в воздухе и при этом приземлиться достаточно далеко от лагеря, чтобы пираты их не услышали и не увидели. Затем «морские котики» пешим порядком выдвинулись к лагерю, и настолько скрытно, что девять похитителей, охранявших заложников, даже не поняли, что на них напали, пока не стало слишком поздно. Парочка пиратов успела сделать несколько выстрелов, никому не причинивших вреда, прежде чем спецназовцы настигли похитителей, убив с безжалостной эффективностью всех девятерых, а два оператора проскочили через перестрелку, чтобы прикрыть заложников своими телами. Взяв заложников, они за несколько минут пешком отошли к месту эвакуации, где в клубящейся пыли приземлились вертолеты тактической группы «Коричневая», доставившие их в аэропорт Галкайо, где их ожидал «Боевой коготь», чтобы переправить в Джибути. [1]

Спасение Бьюкенен и Тистеда стало примером практической реализации определенных возможностей и навыков, которые ОКСО и Команда-6 совершенствовали с 11-го сентября, а в определенных моментах и до него. Размещение беспилотников над лагерем стало проявлением веры Стэна Маккристала и Майка Флинна в силу «немигающего глаза». То, что президент Обама чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы дать добро на проведение операции, стало следствием доверия, которое он испытывал к Командованию, — доверия, которое стало результатом тяжелой работы, проделанной сменявшими друг друга командующими ОКСО для выстраивания отношений с Белым домом на протяжении двух администраций. Безупречно выполненный затяжной парашютный прыжок являлся прямым результатом времени и энергии, которые Команда-6 вложила в подготовку к выполнению таких задач. «Эта [операция] не была бы такой успешной, если бы мы не выполняли эту задачу уже сотни и сотни раз», — сказал источник из Команды-6. Решение высадиться на удаленном участке («точка Y»), а не прыгать непосредственно на объект («точка X»), было основано на суровых уроках и выводах, извлеченных из десятилетия проб и ошибок в боевых условиях. Способность операторов подкрасться незамеченными к лагерю — что также было отмечено во время спасения 6-й командой похищенного американского инженера в Афганистане в октябре 2010 года — также была навыком, отточенным в ходе предыдущих бесчисленных операций. Появление вертолетов тактической группы «Коричневая» за многие сотни миль от дружественной авиабазы стало подтверждением хваленой способности 160-го авиационного полка спецназа перебрасывать свои вертолеты в любую точку земного шара, как того потребует боевая задача, за «плюс-минус тридцать секунд». По словам одного из осведомленных источников в области специальных операций, операция по освобождению Бьюкенен и Тистеда стала в Командовании «золотым стандартом» спасения заложников.

*****

К середине второго десятилетия XXI века Объединенное командование специальных операций прочно утвердилось на вершине не только американской военной пищевой цепочки, но и, возможно, всей межведомственной иерархии внутри Вашингтонского пояса.

Чтобы добиться этого, сменявшие друг друга командующие ОКСО эффективно использовали одну организацию, которую Маккристал первоначально создал в 2004 году с более ограниченными обязанностями. Эта организация начала свою жизнь под названием Объединенные силы разведки и целеуказания (ОСРЦ)[136], ставших, по словам одного из ветеранов организации, детищем тогдашнего полковника Майка Нагаты (другие источники называют чуть более широкий круг лиц). Ее цель заключалась в достижении синергии между развивающимися разведывательными структурами различных боевых формирований ОКСО. В то время в отряде «Дельта», Команде-6 и в полку рейнджеров имелись подразделения, занимавшиеся глубокой агентурной разведкой и операциями передовых сил, и каждое из них разрасталось в размерах: «Дельта» расширяла Группу оперативной поддержки, превратившуюся в эскадрон «G»; 6-я команда «морских котиков» взращивала «Черный» эскадрон, который из скромного новичка превратился в самое крупное подразделение этой боевой части морского спецназа; а разведывательный отряд рейнджеров брал на себя все более широкий круг задач и превращался в роту, созданную по тому же принципу, что и разведывательное подразделение отряда «Дельта». Все эти разведывательные органы выполняли задачи, которые пересекались как друг с другом, так и с задачами тактической группы «Оранжевая», которая считала себя основным подразделением, когда дело касалось тайных операций по сбору разведданных.

Обеспокоенный тем, что задачи и возможности подразделений начинают дублировать друг друга, Маккристал, ради обеспечения действий всех своих боевых подразделений, первоначально хотел объединить все разведывательные средства в единую структуру. Однако лишить командиров частей специальных задач и полка рейнджеров их собственных разведывательных органов было бы непросто, поэтому вместо этого Маккристал и его подчиненные командиры договорились о создании небольшой тактической группы — ОСРЦ, — в функции которой входило бы планирование и, возможно, командование и управление всеми разведывательными операциями, осуществляемых в интересах Командования. Тактическая группа «должна была стать [организацией], которая связывала [и] синхронизировала разведывательные усилия по всему миру за пределами Ирака и Афганистана», — сообщил источник в силах специальных операций, знакомый с ее созданием. Штат группы должен был формироваться из представителей всех основных наземных формирований ОКСО, при этом предполагалось, что в случае возникновения потенциальной разведывательной задачи каждое подразделение будет иметь в ОСРЦ своего представителя, который сможет объяснить, какие уникальные возможности может привнести в решение проблемы его или ее формирование. Тактическая группа начинала с малого, в ее состав входило не более десятка человек, и базировалась она в Форт-Бельвуаре, вместе с тактической группой «Оранжевая», поскольку Маккристал считал, что она должна находиться рядом с одним из подразделений специальных задач, а полковник Конрад Траутман, в то время командир «оранжевых», утверждал, что его подразделение — это самый логичный выбор. Когда в конце весны 2004 года Объединенные силы разведки и целеуказания были сформированы официально, Траутман стал командиром и ОСРЦ, и тактической группы «Оранжевая». Новая организация заняла место отдела «операций передовых сил» в штабе ОКСО. Однако вскоре между сотрудниками ОСРЦ и группы «Оранжевая», личный состав которой называл своего нового соседа «младшей тактической группой», возникли трения.

К концу 2008 года группа ОСРЦ переехала в офисное здание в Арлингтоне, в штате Вирджиния. В соответствии с концепцией Маккристала о сетевых силах, новое подразделение также начало обмениваться офицерами по связи и координации с основными правительственными структурами, чья работа могла иметь отношение к операциям Командования. К ней перешли функции первоначальных Объединенных межведомственных оперативных групп «Восток» и «Запад» ОКСО, располагавшихся в Баграме и Баладе соответственно, и которые уже были расформированы. «Предпосылкой было то, [что до появления ОСРЦ] не было организации, рассматривающей глобальную войну с терроризмом в целом, так сказать, а также изучавшей цели, находящиеся за пределами основных районов боевых действий в Ираке и Афганистане, — сообщил источник в ОСРЦ. — К примеру, как выглядит остальная структура, боевое расписание противника?». У самой тактической группы не было оперативного подразделения, но ее сотрудники из растущего штата выезжали за границу, встречались с представителями других правительственных учреждений и ведомств США, а также иностранных правительств, «и содействовал проведению операций за пределами Ирака и Афганистана», — добавил источник. Поскольку организация все больше и больше концентрировалась на подобной работе с другими правительственными структурами, она получила новое громоздкое название: Объединенная межведомственная оперативная группа национального столичного региона (ОМОГ-НСР)[137].

Командиром ОМОГ-НСР по штату был полковник или кэптен ВМС, подчинявшийся непосредственно командующему ОКСО. У него не было полномочий ставить задачи оперативным подразделениям на местах, вместо этого, если он хотел, например, организовать наблюдение за определенной целью, он давал соответствующую рекомендацию командующему. Организация, штат которой рос в геометрической прогрессии, также занялась поиском данных. «У вас есть целый этаж здания, где нет ничего, кроме компьютеров», — рассказывал офицер штаба Командования специальных операций ВС США, посетивший организацию. Он описал показное занятие, которую сотрудники ОМОГ-НСР провели для посетителей: «Мохаммед такой-то и такой-то садится в самолет… и вы сразу же видите все его проездные документы на экране… теперь они дают вам список всех рейсов, которыми он летал… за последние шесть месяцев… Вы получаете полный список всех пяти рейсов и обнаруживаете, что теми же пятью рейсами летали пять других парней… а затем вы сопоставляете их всех… и каким-то образом выясняете, что трое из этих пяти родом из одной йеменской деревни, двое или трое сидели вместе в тюрьме… Это итоговый продукт работы множества ведомств, и я был восхищен тем, что мы [Командование специальных операций Вооруженных сил и ОКСО] были в лидерах, потому что 80 процентов того, что они там размещали, являлось нашими внутренними данными». (Сотрудник ОКСО отметил, что возможность немедленно показывать данные о чьих-либо поездках появилась у ОМОГ-НСР благодаря программе под названием «TRADEWIND»).

Ветеран этой организации рассказал, что она добилась ряда крупных успехов в выявлении целей, начиная с определенных ударов с помощью БЛА «Хищник» в Йемене. Однако, по словам офицера штаба СОКОМ, организация существует не только для того, чтобы предоставлять ОКСО данные о целях. «Если ФБР может засечь парня, приземляющегося в аэропорту Далласа, то они тоже это делают», — сообщил офицер. И действительно, к концу 2014 года задачи ОМОГ-НСР отошли от целеуказания, и группа существовала в основном для получения одобрения со стороны других правительственных органов на выполнение конкретных задач. [2]

В Командовании перестроили разведывательную инфраструктуру своего штаба, чтобы устранить недостатки, которые мешали ему после 11-го сентября. В конце 2008 года Макрейвен создал разведывательную бригаду ОКСО (РБО)[138], — подразделение численностью 600 человек, базирующееся в Форт-Брэгге и находящееся под командованием полковника или кэптена ВМС. Изначально задуманная Маккристалом для того, чтобы, по словам одного из офицеров штаба ОКСО, начальник разведки Командования мог сосредоточиться на работе «вверх и вовне», а командир РБО — «вниз и вовнутрь», разведывательная бригада включала в себя полный комплект средств сбора, анализа и распространения информации, включая авиационные и наземные средства сбора разведданных, а также аналитиков, следователей и других специалистов радиоэлектронной, видовой, агентурной разведки и контрразведки. Начальник разведки ОКСО оставался старшим офицером разведки Командования, но его работа заключалась в оказании помощи и консультировании командующего ОКСО по разведывательным задачам, которые командир РБО выполнял с помощью своих широких разведывательных возможностей. [3] «Вам нужен командир, который будет отвечать за подготовку, обслуживание, управление и контроль над подобного рода средствами, — рассказывал бывший старший офицер ОКСО. — Штабные ребята не могут этого делать».

«РБО привлекла и оформила множество талантов, — сказал офицер Команды-6. — Это позволило [им] заполучить гораздо больше людей и проводить гораздо более формализованную подготовку более последовательным образом».

Тем временем, после ухода американских войск из Ирака, ОКСО и его составные части начали более тесно сотрудничать с ЦРУ и другими разведывательными службами в странах, с которыми Соединенные Штаты официально не находились в состоянии войны. В результате Командование продолжало расширять свои возможности по шпионажу, которые уже стали угрожать традиционной вотчине ЦРУ. (По словам Ишмаэля Джонса [псевдоним отставного сотрудника ЦРУ, занимавшегося нелегальной работой за рубежом], к 2008 году военные превзошли Управление по своим возможностям в скрытном использовании оперативных сотрудников за рубежом). Например, в 2014 году тактическая группа «Оранжевая» была в основном сосредоточена на глобальной задаче по противодействию тому, что в ОКСО называют «Сетью иранской угрозы», включающей в себя «Силы Кудс», а также организации, которые зачастую выступают в качестве проиранских прокси, такие как «Хезболла». И хотя тысячи сотрудников Командования по-прежнему были задействованы в Афганистане, к 2014 году в стране оставалось только по одной роте из Команды-6 и «Дельты». Путь вперед указывали операции в других местах. В частности, это касалось двух из них, которые произошли 5-го октября 2013 года с разницей в два часа и на расстоянии 3 000 миль друг от друга: захват на рассвете сотрудниками отряда «Дельта» Назиха Абдул-Хамеда аль-Рукаи, также известного под псевдонимом Абу Анас аль-Либи, возле его дома в Триполи; и неудачная попытка Команды-6 захватить в сомалийском городе Барауэ Абдикадира Мохамеда Абдикадира, известного также как Икрима, высокопоставленного представителя группировки «Аль-Шабааб», который, как считается, стоял за нападением на торговый центр «Уэстгейт Молл» в Найроби 21-го сентября, в результате которого погибло по меньшей мере шестьдесят семь человек.

Операция «Дельты» в столице Ливии, имевшей слабую центральную власть, прошла гладко, профессионально и бескровно. Проникнув в Ливию через пляж с помощью спецназовцев Команды-6, операторы, заблокировав его машину с помощью двух микроавтобусов, когда он возвращался домой после рассветной молитвы, схватили Либи, разыскиваемого за свою предполагаемую роль в организации «Аль-Каидой» взрывов посольств в 1998 году, а также по причине того, что, по данным разведки, он создавал новую ячейку этой организации в Триполи. Операторы выдернули Либи из машины и скрылись с ним в течение шестидесяти секунд. Использование микроавтобусов с затемненными окнами позволило предположить, что оперативные сотрудники группы АФО отряда «Дельта» готовились к выполнению задания до прибытия остальных операторов, а время похищения указывало на тщательное наблюдение за объектом с целью установления его образа жизни.

Тем же утром в Сомали операторы Команды-6 почти смогли совершить не менее впечатляющий тактический подвиг, когда вышли на берег перед рассветом и подкрались к дому Икримы. Им почти удалось проникнуть в здание незамеченными, когда охранник вышел покурить сигарету, потом зашел внутрь, после чего вернулся с автоматом и начал стрелять. У «морских котиков» было достаточно сил для штурма здания, но после того, как командир эскадрона, находившийся на месте событий, сообщил в штаб оперативной группы в Джибути, что это, скорее всего, приведет к гибели женщин и детей, спецназовцы решили отказаться от проведения операции. Они отошли к своим лодкам на пляже и уплыли. [4]

Тайная кампания «Дельты» в Ливии продолжалась, и 15-го июня 2014 года подразделение снова попало в заголовки газет, когда захватило лидера исламистского ополчения Ахмеда Абу Хатталу, возглавлявшего нападение на американское консульство в Бенгази 11-го сентября 2012 года. Этот рейд планировался давно.

Силы ОКСО присутствовали в Ливии с момента восстания «арабской весны» против Муаммара Каддафи в 2011 году, и были известны под названием «Команда Ливии», являвшейся частью 27-й оперативной группы, которую возглавляла «Дельта» и которая действовала на Ближнем Востоке, в северной и западной Африке. [5] Когда исламистские боевики захватили консульство в Бенгази и напали на близлежащий пост ЦРУ, убив посла Джея Кристофера Стивенса и еще трех американцев, два оператора «Дельты» — один из которых был бывшим морским пехотинцем — вошли в состав группы из семи человек, отправленной в ту же ночь из Триполи для проведения операции по спасению сотрудников Госдепартамента и ЦРУ, укрывшихся на объекте Управления в миле от горящего консульства. За свою роль в спасении американцев оба оператора получили высокие награды: Крест за выдающиеся заслуги получил спецназовец из сухопутных войск, мастер-сержант Дэвид Р. Халбрунер, а его коллега из морской пехоты (имя которого не разглашалось) получил аналогичную флотскую награду — Крест ВМС. «На протяжении всей операции мастер-сержант Халбрунер постоянно находился под обстрелом, выводя безоружных гражданских лиц в безопасное место и оказывая помощь тяжелораненым, — говорится в наградном листе мастер-сержанта. — Его спокойная манера поведения, профессионализм и мужество вдохновляли всех и внесли непосредственный вклад в успех операции». [6]

В течение нескольких часов после нападения в Командовании установили личности лидеров, которые были связаны с военизированной группировкой «Ансар аль-Шариа». Отряд «Дельта» направил в Ливию группу для их розыска, и к пятнице, 14-го сентября, через три дня после нападения, ОКСО проинформировало Командование специальных операций ВС США о том, что оно отслеживает лидеров ополчения, ответственных за нападение, имеет их фотографии (которые были включены в доклад) и информацию о том, что они звонили одному из исламистских деятелей, находящемуся в тюрьме в Ираке. «Они знали, кто руководил и управлял всем этим, они знали все, — сказал один из сотрудников СОКОМ. — Помню, как они четко сказали, что парни на земле разговаривали с парнем в тюрьме в Ираке».

С тех пор в ОКСО следили за лидерами ополчения, и эта информация была включена Командованием в еженедельные пятничные доклады для СОКОМ в качестве одного из нескольких основных приоритетов. «Они передали пятничную сводку: “Итак, мы установили личность Х, мы знаем его местонахождение в Y, последний раз его видели в таком-то месте”», — сказал один из сотрудников штаба, однако что касается того, почему ОКСО не начало операцию против Абу Хатталы или его сообщников раньше, он сообщил: «Не думаю, что они когда-либо получали на это разрешение». [7] Эта версия подтверждается сообщением телеканала CNN от 29-го октября 2013 года о том, что силы специальных операций США были готовы схватить Абу Хатталу в течение дня или двух после захвата Либи, но Белый дом так и не дал разрешения, отчасти из-за опасений, что еще один рейд, проведенный так быстро после операции против Либи, может дестабилизировать обстановку в Ливии и привести к падению слабого правительства в Триполи, а отчасти из-за желания собрать достаточно доказательств для уголовного преследования Абу Хатталы.

Однако задержки дали «Дельте» время на создание макета комплекса Абу Хатталы в Форт-Брэгге, и позволили им неоднократно отработать на нем похищение. Тем временем в ОКСО пристально следили за Абу Хатталой, устанавливая его распорядок дня. Когда два десятка оперативников «Дельты» при поддержке нескольких агентов ФБР нанесли удар, они применили хитрость, обманом проникнув в дом Абу Хатталы и захватив его без единого выстрела. Дельтовцы быстро доставили его на корабль ВМС «Нью-Йорк», ожидавший в море, где его допросили, прежде чем доставить в США для суда. [8]

*****

Проведение подобных операций требуют именно тех возможностей, которые Маккристал первоначально стремился задействовать в Объединенных силах разведки и целеуказания: операции передовых сил, скрытная разведка в городской среде и шпионаж под легендированным прикрытием. К 2014 году в Командовании заменили термин «операции передовых сил» на термин «тайные операции», поскольку первое определение подразумевало возможность применения сил в последующем, что не всегда было политически приемлемо. Но концепция оставалась в моде, причем настолько, что эскадроны АФО в подразделениях специальных задач («Черный» эскадрон Команды-6 и эскадрон «G» в отряде «Дельта») теперь считались самыми престижными эскадронами для командования. Неудивительно, что в 2014 году, когда пошли разговоры о расформировании самого нового штурмового, «Серебряного», эскадрона 6-й команды «морских котиков», который был создан в разгар войн в Ираке и Афганистане, не было слухов ни о чем другом, кроме как о расширении «Черного» эскадрона. На самом деле, история подразделения агентурной разведки Команды-6 служит наглядным примером тенденции к расширению все более скрытных и тайных разведывательных возможностей в ОКСО. На начало XXI века эскадрона не существовало вообще, но к 2014 году он стал самым крупным подразделением Команды-6, насчитывающим от 150 до 200 человек. «То, что ранее было детской команды, превратилось теперь в монстра», — сообщил один из офицеров Команды-6. (За тот же период сама 6-я команда выросла с численности менее чем 500 человек до более чем в полутора тысяч, из которых «морскими котиками» являлись только около трех сотен человек, а остальными были около 800 других военнослужащих ВМС и примерно 400 гражданских лиц, которые все вместе оказывали административное, разведывательное, материально-техническое обеспечение, связь, и осуществляли другую поддержку).

Как и в случае со штурмовыми эскадронами, командовал «Черным» эскадроном офицер-«морской котик» в звании коммандер (звание, эквивалентное такому же в ВМС и соответствующее подполковнику в других родах войск), вместе с главным старшиной эскадрона. Но в 2014 году заместителем командира стал отставной полковник армейского спецназа, обладавший большим опытом ведения разведки и операций передовых сил. Подавляющее большинство личного состава эскадрона составляли не «морские котики», а другие военнослужащие ВМС и гражданские лица, включая специалистов по торговому судоходству. Хотя у подразделения не было собственного флота, оно могло для проведения своих операций привлекать гражданские суда и пользоваться тем, что, по словам одного из сотрудников ОКСО, было «естественной связью» Команды-6 с морским отделением Отдела специальных операций ЦРУ. Небольшое число операторов «Черного» эскадрона жили за границей под долгосрочным легендированным прикрытием. [9] «Со временем набор их навыков расширился», — сообщил сотрудник ОКСО, отметив, что все более значительная роль «Черного» эскадрона как тайной организации «абсолютно точно» представляла угрозу для тактической группы «Оранжевая», при этом, добавил он, усилия «Дельты» по развитию возможностей по ведению радиоэлектронной разведки эту угрозу усугубляли. «Если они развивают такой потенциал, то что остается делать [«оранжевым»]? — сказал он. — Вы не можете сказать ничего определенного». И «Черный» эскадрон, и его «дельтовский» аналог, эскадрон «G», начали проводить значительную разведывательную работу под прикрытием примерно с 2009 года. [10] Но морская направленность Команды-6 давала ей определенные преимущества, утверждает источник в подразделении. «Что дают вам возможности по ведению тайных операций или операций передовых сил на море, так это время в пути, — добавил он. — У вас есть причина отправиться куда-то [к месту расположения цели] и оставаться там на протяжении дней, недель или месяцев, так что если у вас есть судоходная компания, она заходит с моря, затем разгружает что-то, что перемещается по суше на многие мили, и вы можете превратить морскую судоходную компанию в логистическую компанию, которая работает повсюду».

«Если вы можете себе представить, что это можно сделать, то мы, скорее всего, это сделаем, — сказал оператор Команды-6. — То, что вы не можете себе представить, мы, скорее всего, сделаем тоже».

*****

Проблема проведения тайных операций в странах, с которыми Соединенные Штаты не находятся в состоянии войны, занимала Джо Вотела 21-го мая 2014 года, когда командующий ОКСО провел редкое публичное выступление и высказал еще более редкие публичные замечания на конференции по специальным операциям в Тампе. Командование разработало процесс «поиск, идентификация, уничтожение, использование, анализ» в Ираке и Афганистане — районах боевых действий, где у ОКСО был доступ к «крупным базам» и «солидной инфраструктуре», отметил он. По его словам, основной вызов перед организацией заключается в том, «как взять эту великолепную методологию, которую мы совершенствовали на протяжении последних двенадцати или тринадцати лет, и применить ее в зонах за пределами объявленных театров вооруженных конфликтов», где операторы должны минимизировать следы своего присутствия.

Когда дело доходит до частей уравнения под названием «поиск» и «идентификация», «ключевой частью для нас» будет выяснение того, как поддерживать тот же «уровень ситуационной осведомленности», который Командование достигало в развитых, застроенных театрах боевых действий, в суровых и удаленных местах, сообщил Вотел. По его словам, в Ираке и Афганистане, для создания подробной картины вражеской активности, ОКСО в значительной степени полагалось на самолеты разведки и наблюдения, но на других театрах военных действий такие средства могут быть недоступными, и Командованию потребуются технологические обходные пути. «В некоторых случаях мы не сможем использовать авиационные средства, потому что принимающая страна не позволит нам этого сделать, — сказал он. — Поэтому мы должны продолжать искать дальнобойные и высокоточные тактические “глаза”, которые позволят нам видеть и понимать происходящее».

По словам Вотела, минимизация потерь среди гражданского населения, когда наступало время наносить удар, была особенно важна в странах, которые не были объявлены районами боевых действий. «Мы должны продолжать совершенствовать наши возможности по “уничтожению” — будь то ликвидация, захват, или предоставление такой возможности кому-то другому — чтобы быть настолько точными, насколько это возможно», — сообщил он.

Вотел также подчеркнул, что ОКСО по-прежнему уделяет приоритетное внимание борьбе с распространением оружия массового поражения, особенно предотвращению «кошмарного сценария», при котором это оружие попадает в руки исламских террористов. «Мы видим, что экстремистские организации и другие группировки продолжают проявлять желание приобрести такие виды оружия. Поэтому наша способность обнаруживать и эффективно их нейтрализовывать будет являться ключевым элементом для нашей страны», — сообщил он аудитории, состоящей из оборонных подрядчиков и сотрудников специальных операций. «И когда нам представится такой случай, у нас будет очень мало возможностей сделать это правильно», — добавил он.

Одной из стран, которую Вотел назвал местом, где Соединенные Штаты должны быть «очень, очень обеспокоены» тем, что оружие массового уничтожения попадет не в те руки, была Сирия, где события, которые начались в 2011 году как мирные протесты против Башара Асада в рамках движения «арабской весны», к 2014 году превратились в многофракционную гражданскую войну, в ходе которой военные Асада, усиленные «Силами Кудс» и «Хезболлой», противостояли повстанческим силам, разделенным на две суннитские исламистские фракции и более умеренную группу, поддерживаемую Западом. Далее командующий ОКСО выразил свое беспокойство по поводу того, что террористы могут использовать Сирию и другие нестабильные страны в качестве убежищ для подготовки кадров, но в случае с этой страной он хотел бы «избежать конкретных оперативных подробностей». [11] Хотя его нежелание открывать эту тему было вполне ожидаемым, у Вотела была особая причина быть осмотрительным: подчиненные ему силы на тот момент отрабатывали проведение в глубине Сирии, на территории, контролируемой повстанцам, операции, в которой речь шла о жизни или смерти.

*****

Ранним утром 3-го июля 2014 года два «Черных ястреба» с операторами «Дельты», быстро пролетев над пустыней, пересекли иорданско-сирийскую границу. Их целью был комплекс зданий за городом Ракка, расположенным на северном берегу Евфрата на севере центральной части Сирии. Именно там, по мнению аналитиков американской разведки, группа, называющая себя «Исламским государством» — одной из двух исламистских группировок, ведущих войну в Сирии, — удерживала нескольких западных заложников, включая по меньшей мере двух американцев: журналистов Джеймса Фоули и Стивена Сотлоффа. Информация поступила из нескольких источников: из проведенного ФБР опроса двух европейцев, которых «Исламское государство» держало в заложниках, а затем отпустило, скорее всего, в результате выплаты выкупа; спутниковых снимков здания, расположенного вблизи Ракки, которые соответствовали описаниям, данным европейцами; и информации, предоставленной Израилем.

Это был не первый рейд Командования в Сирию, но в отличие от операции по ликвидации Абу Гадии в октябре 2008 года, которая заключалась в перелете на несколько минут через иракскую границу, в рамках этого задания предполагалось проникновение на 200 миль в воздушное пространство страны. По этой причине в ОКСО решили использовать последнюю версию стелс-вертолетов «Черный ястреб», на которых совершался рейд против Бен Ладена. Та операция стала знаменитой тем, что один из двух существовавших на тот момент вертолетов сгорел дотла на заднем дворе лидера «Аль-Каиды». Но с мая 2011 года было построено больше вертолетов, и программа расширилась настолько, что теперь на базе ВВС Неллис в Неваде, где размещались малозаметные вертолеты, 160-й авиаполк держал постоянное подразделение из примерно сорока человек под командованием подполковника.

Как следует из самого факта использования специализированных вертолетов, средств на подготовку к операции в Командовании не пожалели. Боевая группа в течение нескольких недель тренировалась на копии комплекса, который они собирались штурмовать. По меньшей мере, за неделю до дня «Д» возле цели находились «наблюдатели», которые кроткими зашифрованными сообщениями сообщали о том, что они видели. Когда вертолеты приблизились к комплексу, их снимал, по крайней мере, один вооруженный беспилотник.

«Черные ястребы» приземлились, и операторы, как и множество раз за предыдущие тринадцать лет, бросились врассыпную. Двигаясь со своей фирменной эффективностью, они пронеслись по комплексу, убив в перестрелке около дюжины боевиков, вследствие чего вспыхнул пожар, который в конечном итоге окутал весь объект. (Единственной американской потерей в ходе операции стал вертолетчик, получивший ранение в ногу). Не было никаких сомнений, что они находятся в том месте, где держали европейцев — внутренняя планировка здания соответствовала описаниям, которые давали бывшие заложники — но, к ужасу операторов, они не обнаружили никаких следов пленников. Боевики переместили их в другое место. Проведя на земле тридцать-сорок минут, спецназовцы снова сели в вертолеты и улетели с пустыми руками. К рассвету они вернулись в Иорданию. [12]

*****

Вся цена неудачи с освобождением заложников в Ракке была ужасающим образом продемонстрирована в августе и начале сентября, когда «Исламское государство» с разницей в две недели опубликовало видео, на котором боевик, говорящий на ломаном английском, обезглавливает Фоули и Сотлоффа. Разразившаяся буря в СМИ поставила бóльшую часть американской общественности в известность об угрозе, которая нарастала на протяжении нескольких месяцев, поскольку «Исламское государство» мутировало из силы, сосредоточенной в основном на борьбе с сирийским режимом, в силу, которая в первой половине 2014 года захватила бóльшую часть суннитского Ирака. К августу «Исламское государство» контролировало территорию, охватывающую восточную Сирию и огромные территории западного и северного Ирака. Группировка, которая несколько раз меняла названия, являлась организационным потомком иракской «Аль-Каиды», но ее рост можно проследить к тому моменту, когда группировку в мае 2010 года возглавил Абу Бакр аль-Багдади, а к концу следующего года из Ирака были выведены американские войска, включая силы ОКСО. Багдади проявил себя как харизматичный и эффективный лидер, который вдохнул в организацию жизнь и расширил ее амбиции. В 2012 и 2013 годах группировка стала доминирующей организацией сопротивления в Сирии, порвав с лидером «Аль-Каиды» Айманом аль-Завахири из-за того, что последний поддержал не ее, а фракцию «Фронт ан-Нусра».

Затем, в 2014 году, создав надежный тыл на востоке Сирии, силы Багдади ворвались в Ирак, ошеломив многих западных наблюдателей, вихрем пронесясь по стране, вооруженные силы которой оказали малоэффективное сопротивление. Двадцать девятого июня Багдади объявил себя главой исламского халифата, бросив Завахири явный вызов в борьбе за лидерство в глобальном исламистском движении. Для Командования это был горький опыт. Список иракских городов, захваченных «Исламским государством» к концу лета, представлял собой перечень мест, где оперативная группа ОКСО вела тяжелые и жестокие бои сначала по вытеснению войск Саддама Хусейна, а затем по уничтожению «Аль-Каиды» в Ираке: Хадита, где во время вторжения 2003 года рейнджеры выдержали страшный артиллерийский обстрел, чтобы захватить жизненно важную дамбу; Тикрит, где тактическая группа «Росомаха» вместе с «танковой группой» сражались с федаинами; Фаллуджа, где Дон Холленбо заработал свой Крест за выдающиеся заслуги, в одиночку сдерживая штурм повстанцев в апреле 2004 года; Рава, где в апреле 2005 года рота «Дельты» Дуга Тейлора выдавала себя за фермеров, чтобы поймать Гассана Амина; Аль-Каим, где в ту кровавую весну 2005 года погибли операторы «Дельты» Стивен Лангмак, Боб Хорриган и Майкл Макналти; и Мосул, где в ходе идеально проведенного штурма в 2008 году рейнджеры уничтожили Абу Халафа.

В ответ на экспансию «Исламского государства», которое вскоре стало угрожать Иракскому Курдистану, Соединенные Штаты направили в регион оперативную группу под руководством «Дельты». Распределенная между Ирбилем, где находился ее штаб, и одним из городов на юго-востоке Турции, она выполняла задачи по работе с отрядами Пешмерги и организации центра поиска и идентификации целей, который выявлял и отслеживал боевиков «Исламского государства» для последующего их уничтожения беспилотниками «Хищник» и «Рипер», входящими в состав ОКСО. Десятого сентября 2014 года президент Обама обратился к нации с речью о планах своей администрации по борьбе с «Исламским государством». Он старательно подчеркивал, что его стратегия не предполагает «участия американских боевых войск в боевых действиях на чужой территории», но он также сравнил намеченный им подход с кампаниями, проводимыми в Йемене и Сомали, и в этом случае Командованию, по-видимому, предстояло много работы. (Бóльшая часть этой работы, скорее всего, подпадала под полномочия, предоставленные разделом 1208 оборонного бюджета, который предусматривает выделение денежных средств Силам специальных операций США для поддержки регулярных и военизированных местных сил, содействующих проведению американских контртеррористических операций. На практике это означало, что ко второму президентскому сроку Обамы силы ОКСО, включая лучших операторов «Дельты» и Команды-6, все чаще можно было встретить обучающими и направляющими иностранные формирования, а не проводящими специальные мероприятия. Помимо подобной работы отряда «Дельта» с Пешмергой, другие примеры включают в себя сотрудничество 6-й команды с местными силами безопасности в отделившемся от Сомали регионе Пунтленд, войсками Африканского Союза в самом Сомали, и антитеррористическими силами Йемена). [13]

Однако возвышение «Исламского государства» также преподнесло уроки о пределах полезности Командования. Благодаря усилиям бесчисленных операторов и аналитиков, а также силе личности таких руководителей, как Маккристал, Флинн, Макрейвен и другие, за годы, прошедшие после 11-го сентября, Объединенное командование специальных операций стало для руководства страны основной силой для выполнения гораздо более широкого круга задач, чем предполагалось при его создании в 1980 году. Но каким бы блестящим ни был план, насколько точными ни были бы стрелки, элитные боевые и разведывательные силы, органы, подобные ОКСО, могут проводить тактические операции для достижения стратегического эффекта, но они не могут удерживать позиции. В своих действиях они всегда будут полагаться на сочетание скорости, внезапности и жестокости, что и являлось первоначальной мантрой отряда «Дельта». Во многих отношениях Маккристал, Флинн, Макрейвен и их подчиненные спроектировали и создали для государственного политического руководства идеальный молот. Риск заключался в том, что вследствие этого последующие президентские администрации будут по-прежнему рассматривать слишком многие проблемы национальной безопасности как гвозди.

*****

Двадцать девятого июля 2014 года в ОКСО произошла четвертая смена командования с 11-го сентября 2001 года, — генерал-лейтенант Тони Томас сменил Джо Вотела, который в свою очередь получил четвертую звезду и сменил Макрейвена на посту главы Командования специальных операций ВС США. [14] (Новая должность Вотела продолжила практику удушающего контроля, который выходцы из ОКСО имели над высшей должностью в Силах специальных операций США. Ни один кадровый офицер спецназа сухопутных войск никогда не занимал эту должность, несмотря на то, что армейцев-спецназовцев было больше, чем представителей любого другого рода войск Сил специальных операций в Вооруженных силах, и этот факт многое говорит о том, как Пентагон оценивает предполагаемые и ощутимые преимущества прямых специальных мероприятий против более терпеливого подхода непрямых действий, олицетворением которого и являются армейские спецназовцы). Тридцатитрехлетняя карьера Томаса, казалось, идеально подготовила его к командованию ОКСО: более двух третей своей карьеры он провел в рейнджерах, «Дельте» или в штабе Командования. [15] (Пять лет службы в отряде «Дельта» означали, что Томас стал первым за восемнадцать лет командующим Объединенного командования специальных операций, который хоть часть своей карьеры прослужил в качестве оператора в его боевом подразделении).

Спустя чуть более четырех недель после того, как Томас принял командование, к югу от Могадишо в небо поднялись пилотируемые и беспилотные летательные аппараты, управляемые ОКСО. (Беспилотники могли быть «Риперами», работавшими с авиабазы в Арба Мынч на юге Эфиопии, которую Командование начало использовать в 2011 году). По данным разведки, 1-го сентября в пикапе, двигавшемся в колонне из трех машин и направлявшейся на объект к югу от Могадишо, находился Ахмед Абди Годане, главный лидер группировки «Аль-Шабааб». Именно Годане официально заключил союз между «Аль-Шабааб» и «Аль-Каидой» и санкционировал нападение на торговый центр «Уэстгейт». Летательный аппарат выпустил серию ракет «Хеллфайр» и других высокоточных боеприпасов, уничтожив два автомобиля, но потребовалось еще несколько дней, чтобы установить личности убитых. Тем временем сомалийские и западные эксперты предсказывали, что группировке будет трудно заменить Годане, поскольку он безжалостно устранил всех очевидных преемников и расправился с советом, который его же и назначил. Пятого сентября Пентагон объявил, что в результате нападения Годане погиб. [16]

Молоток попал в гвоздь. У Тони Томаса оказался хороший старт.