Незримые нити

Глава 7. Гонг

Цзао Тенгфея Дан нашел в саду дворца Хуфенг. Младший брат главы клана беседовал о чем-то с Лаошу Айминь, и на подошедшего «монаха» обратил не больше внимания, чем на сопровождавших их слуг.

Однако на этот раз Дана это не устраивало.

— Заклинатель Цзао, я хотел бы задать вам один вопрос.

— Какая дерзость, — обернулся к нему Тенгфей, — Как ты смеешь прерывать разговор заклинателей из Великих...

Он осекся, взглянув на лицо «монаха». Дан уже избавился от личины, и в свете белых светильников вишневые глаза, уникальная черта клана Шэнь, были хорошо заметны.

— Об этом я тоже хотел с вами поговорить, — тонко улыбнулся он, — Но сперва все-таки вопрос. Когда вы знакомили барышню Лаошу со своим племянником, то сказали, что он вам как собственное дитя, каковых у вас никогда не было. А как же ваша дочь, зачатая во время войны с кланом Фен?

Зеленые глаза Тенгфея гневно блеснули:

— Не оскорбляйте меня подобными вопросами, Ваше Высочество. Вам не хуже меня известно, что верный слуга Его Величества никогда не примет как свое дитя отродье мятежной крови. Байстрючка Фен Сюин — дочь клана Фен, и ей этого достаточно.

— А вам? — настаивал Дан, — Вы изнасиловали Фен Цзиньхуа. Скажите, вспоминая об этом, что вы чувствуете?

— Мой принц, да что вы прицепились? — всплеснула руками Айминь, кажется, каким-то шестым чувством понимая, к чему идет дело.

Однако мужчины её проигнорировали. Красный и зеленый взгляд сцепились, будто клинки.

— Гордость, — твердо ответил Тенгфей, — Гордость победителя и гордость верного слуги Его Величества.

— Понимаю, — задумчиво протянул Дан.

Он не стал говорить, что только что младший брат главы Цзао упустил свой последний шанс на сочувствие к тому, кто вынужден был исполнить преступный приказ.

— Вы еще молоды, чтобы понять, — легкая улыбка тронула губы заклинателя Цзао, — Вы никогда не видели на своем веку настоящей войны.

— Вы тоже, — не удержался юноша.

В самом деле, этот мир настоящей войны не видел, пожалуй, никогда. Поединки между заклинателями — это совершенно не то же самое, что артиллерийские обстрелы и бомбежки городов, из которых состояла война в его мире.

Но даже в свою, благородную войну шэньцы умудрились привнести элемент, благородству чуждый органически.

Даже заклинатель, стоящий на пути самосовершенствования, изнасиловал жену побежденного врага.

— В любом случае, переходим ко второму пункту нашей встречи, — сменил тему Дан.

Его голос обрел торжественность — напускную, демонстративную.

— Как принц Шэнь, я объявляю, что оскорблен. Вы приняли меня за слугу, заставив копать могилы. Вы не оказали подобающего гостеприимства члену королевской семьи и объявили дерзостью попытку присоединиться к разговору равных. Моя честь задета вашими поступками, и я требую решения этого вопроса в честном поединке.

— Мой принц, не надо!

Айминь попыталась схватить его за рукав, но он сделал шаг в сторону, не давая себя коснуться и раньше времени раскрыть свой козырь.

Тенгфей же все больше хмурился.

— Зачем вам это, Ваше Высочество? Мы собирались предложить вам сотрудничество. Клан Цзао мог бы возвести вас на престол. Однако предложение не будет иметь силы, если вы спровоцируете дуэль по столь жалкому поводу.

— Мне известно о вашем предложении, — ответил Дан, — И я в любом случае ответил бы на него отказом. Что до жалкого повода... Для всех в этом королевстве гордость и престиж королевской семьи — повод далеко не жалкий. Но для меня в этом деле есть и более весомый повод; и своим ответом на мой вопрос вы сами разрушили надежду на примирение.

Цзао Тенгфей явно не понял его, но все же кивнул:

— Вы не оставляете мне выбора, Ваше Высочество. Да будет Лаошу Айминь свидетельницей, что это вы бросили мне вызов.

— Да что вам всем лишь бы драться! — возмущенно воскликнула девушка.

В ответ Дан улыбнулся:

— Таков этот мир. Давно пора было это принять. Не вмешивайтесь, барышня Лаошу. Это дело между нами двоими.

Неохотно Айминь повиновалась. Тенгфей же извлек из ножен меч, — что означало окончательный отказ от возможности «сдать назад», — и полюбовался игрой света на лезвии.

— Поединок с заклинателем в два с половиной раза моложе меня не сделает мне чести, — отметил он, — Тем более если тот одет, как бродяга, столь же грязен и вдобавок безоружен.

— Изнасилование вам её тем более не делало, — парировал Дан, отходя на несколько шагов, — Но вас это не остановило. Да и разве одежда или оружие делают заклинателя опасным?

— Вы правы, — согласился Тенгфей, — Не оружие. Начнем?

Камни, инкрустирующие его меч, засветились оранжевым светом.

— К вашим услугам, — поклонился Дан.

Дальнейшее произошло в одно мгновение. Размытый силуэт заклинателя Цзао бросился на принца, сокращая дистанцию с такой скоростью, что казалось, что он телепортировался. Одновременно с этим в ладонь Дана выпрыгнул его козырь в рукаве.

А точнее — труба из Твердого Льда, в которой лишь при очень богатой фантазии можно было опознать обрез ружья. Да, ему так и не удалось добиться от ремесленников дворца Чиньчжу работающего огнестрельного оружия, — но в процессе экспериментов он хорошо запомнил форму ствола.

И в отличие от местного железа, магический Твердый Лед прекрасно выдерживал необходимые нагрузки.

Да, порох в землях Цзао взять было негде. И здесь снова пришла на помощь магия. Залитая в герметичную полость вода обратилась в пар, стоило ему развеять заклинание. Объем увеличился, — и закупоривавший полость гладко обтесанный камень с огромной скоростью выскочил через ствол.

Первое в королевстве Шэнь пневматическое ружье сказало свое слово.

Благодаря ускоренной реакции Тенгфей успел заметить снаряд и сделать то, что сделал бы на его месте любой заклинатель — выставить универсальный щит, защищающий от магических атак. Да только в полете камня не было никакой магии. Чистая физика, чистое давление пара.

Не задержавшись ни на секунду, каменная пуля прошла сквозь щит, ударив в грудь и застревая в легком. Оценить объем повреждений Дан не успел: заклинатель Цзао атаковал.

Полоснул по щеке острый осколок Твердого Льда, когда подставленное под удар ледяное ружье разлетелось вдребезги под натиском древней реликвии. Не удержавшись на ногах, Дан опрокинулся навзничь — и тут же перекувырнулся назад, разрывая дистанцию. Тенгфей попытался преследовать его, но рана уже давала о себе знать: заклинателя Цзао «повело» в сторону, и он оперся на меч, чтобы не упасть. Непобедимый маг, вернейший слуга Его Величества и один из самых опасных людей в королевстве хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. С края губ стекала струйка крови.

Даниил смотрел, не отрываясь, как задыхается его противник. Еще недавно непоколебимая, уверенность начинала сменяться сомнениями. До сих пор каждый, кого он убивал, нападал первым. Он защищал себя или других. Сейчас было иначе. Сейчас он принял решение.

И собирался следовать ему до конца.

— Я... проиграл, — прохрипел Тенгфей, выкашливая кровь.

Дан кивнул:

— Да. Вы проиграли.

— Мой принц! — подала голос Айминь, — Вы победили! Пощадите своего противника!

Юноша грустно посмотрел на нее, чувствуя, как умирает в нем еще одна частичка морали родного мира.

По этой частичке он будет скучать.

Даниил перевел взгляд на осколки Твердого Льда, формируя из них бритвенно-острое лезвие.

— Нет, барышня Лаошу. Это поединок до смерти.

Один-единственный взмах отделил голову от тела.

— Нет! — глаза Айминь расширились в ужасе, голос звучал, казалось, на весь дворец, — Он же сдался! Как можно... Он же сдался! Как ты мог его убить! Ты безумец! Чудовище! Зверь!

Даниил пожал плечами. Зверь... Да, он был Зверем. Или теперь становился таковым. Сожалел ли он? Нет.

Он знал, на что шел.

— Я изначально это спланировал, — спокойно ответил юноша, собирая трофеи.

С одним из которых пришлось повозиться. Он надеялся, что хотя бы в монастыре Благосклонной Луны он сможет разжиться подходящим ящиком.

— Ты демон, — тихо и безнадежно заявила Айминь.

Рывком развернувшись, она двинулась прочь.

— Если я демон, — вслед ей осведомился Дан, — То почему бы нам не заключить сделку?

— Мне ничего от тебя не нужно! — крик заклинательницы походил на взрыв шумовой гранаты.

Прочистив пальцем ухо, Дан невинно осведомился:

— Даже Веймин?

Заклинательница Лаошу остановилась, замерла на середине шага. Как бы ни была возмущена она, заветные слова, предмет её одержимости, против воли заставляли её слушать.

— Ч-что?

— Я знаю, как исполнить ваше желание, — ответил Дан, догоняя её, — Если вы сделаете все так, как я скажу... То принц Веймин проиграет, но останется в живых. Он не станет королем и сможет жениться по любви. На вас, барышня Лаошу...

Вообще, он сомневался, что Веймин лелеет такие уж страстные чувства к той, кого помнит девятилетней девочкой. Но тут уж пусть сами разбираются.

Свою часть он исполнит, остальное за ними.

— Но... как это возможно? — усомнилась Айминь, — Что может заставить первого принца отказаться от борьбы за трон?

В ответ Даниил улыбнулся:

— То, чего он желает больше, чем трона. Если все пройдет как надо... Я раскрою имя настоящего убийцы его брата.

Дворец Хуфенг Дан и Айминь покидали, провожаемые мрачным молчанием. Убийство в честном поединке для королевства Шэнь не было преступлением, и задерживать их Цзао были не вправе. Но на лице юного наследника так и читалось желание броситься на обидчика и разорвать его голыми руками, да и из взгляда прекрасной супруги главы все тепло куда-то пропало.

Как-то люди не очень любят, когда отрезают головы членам их семей.

Болота Дан предпочел обойти кружной дорогой, выбрав более долгий, но и более удобный путь. Верный правилам этикета, юный наследник Цзао предложил знатным путникам одолжить лошадей или паланкин, но послушав, КАК он это предложил, Дан счел за благо не обострять.

До деревни добытчиков торфа они доберутся пешком, а там оба оставили собственных лошадей.

Где-то через полчаса пути Айминь начала навязчиво намекать на то, что её следует понести на руках. Где-то через час Даниил подчинился.

Хотя не сказать чтобы носить на руках красивую юную девушку было так уж неприятно. Тело Лиминя с таким «грузом» справлялось легко и, кажется, было к нему привычно. Прикосновение мягкой кожи и и приятный аромат девичьего тела будоражили кровь.

Если бы она еще все это время молчала...

Добравшись до деревни, Дан наконец-то смог нормально вымыться и сменить одежду. Не удержавшись, прибегнул к помощи монахини Ахлам, честно дожидавшейся его в крестьянском доме.

Запретный плод — он всегда сладок, особенно если речь идет о девушке, принесшей обет целомудрия.

А следующим утром он предстал перед настоятельницей. Его план она выслушала с непроницаемым лицом. Казалось Даниилу, что он пытается заручиться поддержкой памятника.

С закономерным результатом.

— Монастырь вне политики, — твердо заявила монахиня.

— Я не прошу вас занимать чью-либо сторону, — возразил Даниил, — Напротив, я прошу вас демонстративно соблюдать нейтралитет. Дать приют путникам, но не укрывать их. В конце концов, теперь, когда проблема «эпидемии» решена, монастырь снова может быть открыт для посещений.

— Он будет открыт для посещений, — серьезно ответила настоятельница, — Но это не значит, что он будет открыт для вас. Зло не смывается добром, Ваше Высочество. Это не чаши весов. Зло остается злом, а добро остается добром, и то, что вы спасли нас, не отменяет...

— ...того, что я переспал с несколькими согласными на то женщинами? — невинно закончил за неё Дан.

— Того, что вы порушили чужие обеты, — поправила она.

Дан почувствовал, что его начинает нести. Хотя меньше всего в своей жизни он думал, что почувствует желание защищать образ жизни кобеля-Лиминя.

— Того, что я открыл им новые сферы жизни, — ответил он, пригнув головы, как бык перед атакой, — Сферы жизни, которые вы им закрыли.

— Приносить обет было их собственным выбором, — в голосе настоятельницы звенела сталь, — Выбором, к котому вы должны питать уважение.

— Тогда какое уважение вы питаете к их выбору его нарушить? — спросил Дан, — К их выбору коснуться того, от чего они отказались?

— Монах должен быть тверд в своей вере, — ответила она, — Иначе ему не место на этом пути. Как не место на пути заклинателя тому, кто безответственен в обращении с магией.

Дан хмыкнул:

— Вы говорите так, будто каждая из них выбирала из всех возможных путей. Будто среди них не было тех, кого в монахини пристроили родители. Или кому просто некуда было пойти. Так скажите мне, мать-настоятельница. Разве достойно подходить к ним с той же мерой, что и к тем, перед кем были открыты все пути?

— Это не имеет значения, — ответила она, — Закон должен исполняться. Так или иначе.

— Помимо Закона, есть еще и Сердце, — не согласился Дан.

Какое-то время он молчал. А потом добавил:

— Вы знаете, кто я, мать-настоятельница?

Вопрос явно удивил её.

— Вы Шэнь Лиминь, второй принц династии Шэнь.

— В первую очередь я заклинатель, — поправил Дан, — И по законам этой страны, вы, простолюдины, передо мной ничто. Я могу убить вас, и мне не придется отвечать за это перед кем-либо. Я могу пройтись по вашему монастырю, уведя понравившихся монахинь и насильно сделав их своими наложницами, а остальных безжалостно вырезав кровавым клинком. И никто не скажет мне и слова поперек. Так скажите, мать-настоятельница. Почему я этого не делаю?

— Потому что вам нужна помощь монастыря Благосклонной Луны, — предположила она.

По её лицу совершенно невозможно было прочитать, испугалась ли она подобных перспектив или уверена, что угрозы так и останутся лишь словами.

— Но я ведь не получаю её, — указал юноша, — Аргумент не работает. Я не получаю от вас ровным счетом ничего, но вместе с тем, не поступаю так, как позволяет Закон поступить заклинателю с прогневившими его простолюдинами. Почему?

— Вы намекаете, что мы живы только по вашей милости, — сделала вывод настоятельница.

Даниил пожал плечами:

— Можете сформулировать так, если хотите. Хотя я хотел сказать всего лишь, что поступаю не по Закону, а по Сердцу. Им же я настоятельно советую вам руководствоваться в отношении оступившихся сестер. У вас ведь оно есть?

Настоятельница молчала, и ее лицо казалось невозмутимым, как камень. Однако в глубине глаз читался легкий интерес.

— Это был вопрос, — напомнил о себе Дан.

— Да, Ваше Высочество, — спокойно кивнула женщина, — Оно у меня есть. Но мы говорим не о том. Независимо от того, как я поступлю с оступившимися, я не могу подвергать опасности тех, кто еще не оступился.

«А такие есть?» — подумал юноша. Он уже понял, что из монастыря Благосклонной Луны выгнали не всех монахинь, кто сдался объятиям принца Лиминя, а только тех, кто в этом признался.

— Зная о том, что я задумал, — медленно ответил он вместо этого, — Вы действительно полагаете, что им что-то грозит?

— Помимо гнева первого принца? — осведомилась настоятельница.

С удивлением Даниил понял, что у неё, оказывается, есть чувство юмора. Только очень, очень своеобразное.

Почему-то от этого осознания он почувствовал себя свободнее.

— Если вы выполните свою часть в соответствии с моими инструкциями, то даже он вам не грозит, — указал юноша, — Более того, если вы грамотно воспользуетесь ситуацией, то сможете выгадать и его благосклонность. Если она потребуется, разумеется.

— Если... — задумчиво повторила настоятельница.

Какое-то время они молчали. Слышно было, как за окнами монастыря барабанят капли дождя. Дождь продлится еще несколько дней, а затем начнет холодать. Скоро болота приграничных земель укроет туман.

Даниила это устраивало.

— Монастырь Благосклонной Луны даст приют вам и вашей спутнице, — сказала вдруг настоятельница, — На одну ночь, после которой вы должны будете его покинуть. Когда же первый принц явится за вами, мы не станем укрывать вас и немедленно выдадим ему ваше местонахождение.

Дан кивнул:

— О большем я не прошу.

Подготовка затянулась дольше, чем он планировал, и когда Даниил прибыл в земли Фен, времени оставалось впритык. Евнух Чжан сопровождал его, показывая кратчайшую дорогу к дворцу Фенгон, но последнюю часть пути необходимо было пройти в одиночку.

Наличие более слабых спутников сковывает. Когда начнется заварушка, лучше не отвлекаться на необходимость защищать тех, кто может стать её случайной жертвой.

А со временем заварушка неизбежно начнется.

В честь праздника южные ворота были открыты, и всадник в черном с серебром кафтане проехал через них, не задерживаясь. Вооруженные слуги дворца Фенгон сперва возмутились было, но разглядев, кто перед ними, торопливо опустились на колено.

— Ваше Высочество!..

— Приветствую, господа, — чуть кивнул им принц, — По нелепой случайности приглашение на празднования не дошло до меня; однако я не сомневаюсь, что ваша очаровательная молодая госпожа будет рада видеть меня на своем дне рождения.

Не дожидаясь какой-либо реакции, он направился туда, откуда слышалось больше всего голосов. Строение, где собирались гости, на взгляд Дана больше всего напоминало большую деревянную беседку. С тонкими деревянными стенами и обширными окнами, прикрытыми бумажными панелями, из-за чего разговоры внутри было легко подслушать снаружи.

— ...подарок, избранный моим дядей Тенгфеем... — говорил незнакомый женский голос, — В память о славном прошлом.

Было в её интонациях что-то такое, что неуловимо напоминало ядовитую змею. Хоть этот яд и был прикрыт толстым слоем патоки.

— Дядя просил передать, что сожалеет, что опоздал с этим подарком на восемнадцать лет.

Дан почувствовал гнев. Что там за подарок приготовил Тенгфей, он догадался уже давно. По отдельным упоминаниям, по рассказам простолюдинов.

И вот, теперь — по реакции Сюин.

— Щедрость клана Цзао не знает границ, — сказала она, и Дан почти физически ощутил её боль.

Боль ребенка от изнасилования, которого вот сейчас, в этот самый момент, используют как повод, чтобы унизить её мать.

— Ваше Высочество, мы должны сообщить госпоже Цзиньхуа... — сказал было вооруженный слуга.

— Не слышишь, ей не до того? — раздраженно бросил Дан, — Позови распорядителя, и пусть меня объявят. Я войду туда прямо сейчас.

— ...если бы не оно, сейчас мы с вами не наслаждались бы этим прекрасным праздником, — вещала тем временем заклинательница Цзао, и Дан прекрасно понял, о чем она говорит.

— Полагаю, это то, что клан Цзао умеет лучше всего, — парировала Сюин, — Наслаждаться.

— Сюин, — одернул её незнакомый Дану властный и глубокий женский голос.

В этот момент из «беседки» вышел высокий, немолодой мужчина в алом халате. Голова его была обрита, что было характерно для слуг-евнухов, но в отличие от вооруженных слуг дворца Чиньчжу, он казался скорее толстым, чем мускулистым. Может быть, когда-то в молодости он и был в хорошей форме, но сейчас откровенно «оплыл».

— Ваше Высочество, — поклонился он. Затем бросил взгляд на ящик из черненого дерева в руках Дана, и глаза его расширились:

— Вы без свиты? Позвольте, я выделю...

— Не позволю, — перебил его Дан, прислушиваясь к происходящему в пиршественном зале.

— Не стоит недооценивать себя, глава Фен, — говорил змеиный голос заклинательницы Цзао, — Уверяю вас, мой дядя прекрасно помнит каждое мгновение, проведенное в вашем обществе.

Ну, еще бы он не помнил. А уж как помнит его Фен Цзиньхуа, страшно даже представить. И что чувствует сейчас от «веселой шутки» клана Цзао.

— Просто иди и объяви меня, — приказал Дан, — Немедленно.

Если у слуги и были какие-то возражения, инстинкт самосохранения не позволил их озвучить. Поклонившись, старик задом попятился к дверям «беседки». Отворил двери и объявил:

— Его Высочество Шэнь Лиминь из клана Шэнь, заклинатель восьмого ранга и второй принц нашего королевства!

Дан вошел решительным шагом, на ходу оценивая обстановку. Всего в зал набилось около сорока человек, включая слуг. Впрочем, помещение было просторным, и особой толкучки не ощущалось. Знал он тут очень и очень немногих. Сюин была прекрасна. Сегодня она надела легкое, летящее платье из алого шелка с золотой вышивкой, создававшее красивый контраст с ее изумрудными глазами. Дополняли образ два тонких браслета из переплетающихся золотых нитей, изумрудные серьги, голубого цвета ожерелье и золотая диадема, стилизованная в форме птичьих крыльев. А еще — улыбка радости, которой наследница Фен встретила появление Дана.

Не особенно уступала ей в красоте и гостья, в данный момент стоявшая перед возвышением, предназначенным для хозяев праздника. Столь же юная, темноволосая и зеленоглазая, она обладала более мягкими и нежными чертами лица, а закрытое платье цвета индиго создавало неуловимый образ «прекрасной принцессы».

Только вот слышал уже Дан, какая змея скрывается за этим невинным обликом.

Посмотрев в левую часть зала, Даниил увидел еще двух знакомых. Веймин был весь в белом, украшений на нем было не меньше, чем на женщинах. Странное дело: любой мужчина его мира, обвешавшись таким огромным количества золота, мигом навлек бы на себя подозрения в нетрадиционной ориентации. Однако Веймин умудрялся смотреться мужественно и... грозно. Может быть, помогала прямая осанка или ножны с черным клинком Шехунгуая в левой руке. А может быть, взгляд, ясно дававший понять, что он не считает уместным присутствие брата и не без труда сдерживается, чтобы не бросить ему вызов здесь и сейчас.

Впрочем, взгляд Лунь Танзина пугал куда больше. Бесстрастный, изучающий. Эмиссар Его Величества не злился на появление незваного гостя. Он не радовался ему.

Он лишь холодно и четко, как компьютер, просчитывал его возможные последствия.

Даниил перевел взгляд на возвышение, где помимо красавицы Сюин находились еще две женщины, обе лет сорока-пятидесяти на вид. Он встретился глазами с несомненным лидером этой троицы, с тем, кто стереотипно считается самым большим кошмаром любого мужчины.

С будущей тещей.

Фен Цзиньхуа держалась строго, гордо и уверенно, так что сложно было прочитать ее реакцию и на появление принца, и на выходки Цзао. Одета она была в темно-зеленое платье и черный халат — без видимых украшений или каких-то декоративных излишеств, но даже не-специалист мог легко понять, что сшиты они из дорогих тканей, по специальному заказу и с высоким мастерством.

Глава Фен была выше того, чтобы подчеркивать свое богатство кричащей роскошью.

В черных волосах пока что не было и тени седины, но лицо уже начала покрывать сеть морщин, выдававших, что даже могущественные заклинатели не имеют власти над Временем. Несмотря на это, до сих пор несложно было понять, что в юности глава Фен была настоящей красавицей.

Красавицей, чью красоту столь жестоко осквернил приказ Его Величества.

— Прошу прощения за свой неподобающий внешний вид и нарушения протокола, — Дан поклонился, стараясь выглядеть изящно и уверенно, — Несомненно, из-за какой-то ошибки во дворец Чиньчжу не было доставлено официальное приглашение на празднества, так что у меня не было возможности должным образом подготовиться. Однако, я никак не мог не явиться на день рождения прекрасной Фен Сюин.

Легкая улыбка в адрес девушки. Ободряющая улыбка с ее стороны.

Она уже поняла, что он задумал что-то любопытное.

— В честь столь знаменательного дня я подготовил для вас особый подарок. Надеюсь, что вы оцените его по достоинству.

С облегчением Даниил передал слуге тяжелый ящик из выкрашенного в черный цвет дерева. Слуга чуть дрогнул: он не ожидал, что почувствует холод. Но не проморозь Дан стенки, его подарок мог бы испортиться за неделю.

Поставив ящик перед возвышением, слуга открыл крышку. Сдержанно бросила взгляд на содержимое Цзиньхуа, с любопытством заглянула Сюин.

И воцарилась тишина.

Немногие из гостей могли заглянуть в ящик и увидеть подарок младшего принца. Но даже те, у кого не было такой возможности, видели, как треснула невозмутимая маска на лице главы клана Фен.

Как взгляд в безжизненные изумрудные глаза срывает застарелую корку с незажившей раны на её сердце.

Сюин посмотрела на отрезанную голову своего отца, затем перевела взгляд на Дана, и удивление с восхищением отразились на её лице. Она не ожидала такого. Она не думала, что второй принц рискнет ради неё сразиться с опаснейшим заклинателем Цзао, не ожидала, что человек, с которым она спорила об альтруизме, пойдет на убийство, и даже представить не могла, что хоть кто-то посмеет вступиться за мятежный клан, осужденный приказом Его Величества.

Что кто-то увидит в действиях Тенгфея не правосудие над мятежниками, а лишь надругательство над беспомощной женщиной.

Но еще больше поразила реакция Цзиньхуа. Будто ослабла невидимая струна, натянутая внутри тела главы клана. На глазах её выступили слезы, и прямо на виду у всех собравшихся глава Фен поднялась и шагнула с возвышения. Несмело подойдя к Дану, она вдруг крепко обняла его.

Такого юноша не ожидал. Он надеялся, что ей понравится видеть Цзао Тенгфея таким. Но не ожидал, что подарок растрогает её прямо настолько. Дан замер в растерянности, не шевелясь, и лишь после пары секунд задержки догадался ответить на объятие.

— Западный балкон, — шепнула Цзиньхуа во время объятия, — Для вашей задумки лучше всего подойдет он.

Даниил ошарашенно глянул на ее лицо, когда она отстранилась. Глава Фен разгадала, что он задумал? Так просто, без единого слова, едва увидев его на празднике?

А Цзиньхуа уже заговорила громче:

— Клан Фен восхищен вашей доблестью, Ваше Высочество, и крайне польщен тем, что вы решили посвятить моей дочери сию достойную победу. Ибо нет достойнее признания для женщины, чем знать, что во имя её мужчины совершают подвиги.

Горестно взвыла Цзао Лянмян, разглядев, наконец, что в ящике.

— Нет! Дядя... Нет! Почему?..

Она широкими беспомощными глазами уставилась на Дана; ее кулаки сжались, но бросать вызов принцу или напрямую упрекать его она не рискнула. Из глаз её лились слезы, но она четко помнила, что с королевской семьей связываться не стоит.

Это не мятежные Фен, которых можно унижать безнаказанно.

— Слуги, — позвала тем временем Сюин, победно улыбнувшись в адрес Лянмян, — Мне кажется, заклинательница Цзао немного устала. Пожалуйста, проводите её в гостевые покои. Пусть немного отдохнет, а затем, если пожелает, возвращается к празднику.

Цзиньхуа тем временем вернулась на свое возвышение.

— Господа, — сказала она, — Клан Фен польщен вашими поздравлениями и счастлив видеть вас на празднике... Всех вас.

Она оглядела обоих принцев.

— Наслаждайтесь этим прекрасным вечером. Сейчас подадут напитки. Мы с Сюин покинем вас на несколько минут, но непременно вернемся.

Обстановка постепенно становилась менее формальной. Пошли по залу слуги с подносами. Выставили низкие столики с закусками по бокам зала; сидеть за ними полагалось не на стульях, а на циновках, как было принято среди заклинателей королевства Шэнь. В дальнем конце зала расположились музыканты — миловидная девушка-флейтистка, выводящая медленную и красивую мелодию, и мужчина с чем-то струнным, задававший размеренный ритм. А главное, протокол уже не обязывал гостей занимать свои места по бокам зала.

И первый принц немедленно направился к Дану.

— Ты, как всегда, поднял на уши всех вокруг, младший брат, — хмыкнул он.

Дан в ответ довольно ухмыльнулся:

— Разве прекрасная Сюин не заслуживает особого подарка? — осведомился он, — Уж ты-то, претендующий быть её женихом, должен понимать это, как никто другой.

Вопреки его надеждам, Веймин не обиделся. Взгляд его можно было примерно описать как «Я понял, что ты пытаешься меня задеть, да только молоко у тебя на губах не обсохло».

— Если бы те силы, что ты тратишь на погоню за женщинами, ты употребил на самосовершенствование, то был бы уже Высшим Бессмертным, — сказал он.

В ответ Даниил лишь пожал плечами:

— У каждого из нас свой путь и своя слава. Кто-то славится тем, что подавил мятеж Фен и убил Фен Хэя. А кто-то — тем, что разделил ложе с тремя дюжинами женщин.

Веймин улыбнулся ностальгической улыбкой:

— Ты про тот случай? Да... Памятный был вечер.

Ошарашенный не слышанной прежде деталью, Дан замешкался с ответом, и Веймин перешел в наступление:

— Если ты знаешь о моей помолвке с Сюин, то должен понимать, что твои усилия бесполезны. Сюин станет моей женой. Это уже решено. Так решил отец.

— Потому что ты нашел Корону Семи Слез? — сузил глаза Дан.

Первый принц спокойно кивнул:

— Именно поэтому.

В ответ Даниил искренне рассмеялся.

— Ты чего? — не понял Веймин.

Такой реакции он явно не ожидал.

— Ничего, — махнул рукой Дан, — Просто если бы ты знал то, что знаю я... Ты бы тоже смеялся. Над собой.

— Что ты знаешь?..

Однако в этот момент к принцам подошла именинница, и Даниил счел за благо свернуть беседу.

— Я многое знаю, дорогой старший брат, — ответил он напоследок, — И о том, кто создал ту корону, что ты добыл. И о том, кто на самом деле убил Сяолуна. Поговорим об этом позже наедине, не будем портить вечер. Заклинательница Фен, сегодня вы особенно обворожительны.

Он поклонился подошедшей Сюин, и она довольно улыбнулась.

— Благодарю вас, мой принц, — откликнулась она, — Признаюсь честно, вы удивили меня сегодня. Я не ожидала от вас подобного поступка.

Дан усмехнулся:

— Я удивил вас приятно или наоборот?

Сюин, кажется, чуть смутилась:

— Понемногу и того, и другого. Но первого все-таки больше.

— Что ж... Это радует.

— Не уходи от темы, брат, — напомнил о себе первый принц, — Что ты имеешь в виду? Кто создал Корону? Корона Семи Слез явилась по воле Одинокой Ханъэ!

Дан лишь искоса глянул на него:

— У тебя отвратительные манеры, Веймин. Что за пренебрежение в адрес дамы? Какой муж из тебя выйдет с таким подходом?

Вот здесь ему, кажется, удалось задеть брата. По крайней мере, ладонь вокруг черного клинка Шехунгуая сжалась сильнее, и Дану показалось, что между пальцев проскочили алые искры.

— Когда я задаю вопросы, — похолодевшим голосом заметил первый принц, — Я хочу услышать ответы.

— А когда я общаюсь со столь очаровательной дамой, я хочу пригласить ее на танец, — парировал Дан и протянул руку Сюин, — Вы позволите?..

Заклинательница Фен чуть недоуменно нахмурилась, посмотрела на его руку, затем на лицо:

— Что вы имеете в виду, мой принц?

Здесь уже настал черед Дана недоуменно нахмуриться:

— Вы не умеете танцевать?

— Я не танцовщица, — ответила Сюин, и он почувствовал, что ходит по опасно тонкому льду, — Но если желаете, клан Фен пригласит танцовщиц, чтобы усладили ваш взор.

С запозданием Дан сообразил, что такой естественной для человека Запада вещи, такого неотъемлемого атрибута высшего общества, как парный танец мужчины и женщины, он в этом мире до сих пор не видел ни разу.

Но отступать он уже не желал.

— Нет-нет, — замотал головой юноша, — Вы совсем не поняли, чего я желаю. Позвольте, я покажу вам. Подождите минутку, мне нужно кое-что сказать музыкантам.

Для реализации своей неожиданной, сумасбродной идеи он перемещался по залу почти бегом. Благо, объяснить музыкантам, что от них требуется, не составило труда. С какой-либо сложной мелодией Дан бы не справился, но основной ритм, простое «Раз — два — три» — это не требует ни музыкального образования, ни знания сольфеджио и даже нотной грамоты. Хоть музыка и была непривычной этому миру, Дан верил, что шэньцы её оценят.

И особенно — то, что она сопровождала.

— Господа, — привлек он к себе внимание, — Прошу вас освободить пространство в центре зала. Сейчас мы с заклинательницей Фен покажем вам дивный обычай отдаленных земель.

— Но... мой принц, — чуть растерянно попыталась Сюин его образумить.

Однако сопротивляться, когда она повел её в центр зала, не стала.

— Ведь танцы — удел простонародья.

— Что за чушь! — мотнул головой Дан, — Я принц, и я хочу танцевать. Я становлюсь от этого простолюдином?..

Она не ответила. Может быть, согласилась с его аргументом. Может, сочла рискованным спорить с принцем привселюдно.

А может быть, все дело было в том, что как раз в этот момент он положил руку ей на спину и даже сквозь одежду почувствовал, как по её коже пробежали мурашки.

Взяв её руку в свою, Дан шепотом подсказал девушке положить свободную руку ему на плечо. Она подчинилась.

— Теперь... первый шаг назад, с правой ноги. А дальше просто позволь мне тебя вести, ты скоро почувствуешь ритм.

Повинуясь его взгляду, музыканты начали играть. Раз — два — три. Классический венский вальс. Шаг. Шаг. Приставка. Поворот. Шаг. Шаг. Приставка. Поворот.

Сюин оказалась великолепной партнершей. Хотя она никогда не танцевала вальс, сверхчеловеческая реакция заклинательницы помогала ей не совершать ошибок. Очень скоро она уловила закономерность в размеренном ритме шагов.

Но даже уловив её, Сюин не выбивалась из своей роли. Она позволяла вести себя, и тело её было послушно, подобно продолжению его собственных рук. С каждым движением она отдавалась ритму танца, отдавалась его инициативе.

Отдавалась ему.

Шаг. Шаг. Приставка. Поворот. Взметнулись над головами сцепленные руки, разжалось на мгновение объятие, — и гибкое тело девушки закрутилось под его рукой. И снова ложится рука на спину.

Шаг. Шаг. Приставка. Поворот.

Второй принц и наследница Фен кружились по залу в столь чуждом этому обществу ритме вальса, и казалось, их танец стал центром Вселенной. Дан смотрел в её изумрудные глаза и видел там то, чего не видел никогда в жизни. Безграничное доверие, безграничную веру в него.

На те минуты, что длился танец, Сюин верила в то, что он всемогущ.

Он вел её, кружил по залу, — с той уверенностью, какой никогда не испытывал в своем мире. И не было ему дела до того, какими взглядами провожает их собравшаяся шэньская знать. Восхищены ли они? Осуждают ли? Завидуют ли? Плевать.

Появится ли новая традиция в королевстве Шэнь, или этот танец лишь ляжет в копилку историй о безнравственности младшего принца?

Плевать.

Единственным, на что ему было сейчас не плевать, был изумрудный огонь в глазах Фен Сюин.

В глазах женщины, которую он любил.

Шаг. Шаг. Приставка. Поворот. Несколько кругов они сделали по залу, прежде чем Дан решил, что пора заканчивать. Выносливости заклинателей хватило бы еще на множество таких танцев, но без согласования программы получится однообразия.

Однообразия он не хотел.

Шаг. Шаг. Приставка. Поворот. Кружение под рукой. И повинуясь безмолвному приказу его рук, Сюин отклонилась назад, поддерживаемая лишь его ладонью под спиной.

В безмолвном жесте безграничного доверия.

Закончился танец, и несколько секунд спустя музыканты, сориентировавшись в ситуации, прекратили играть. Собравшиеся молчали, не зная, как реагировать.

Первым, кто нашелся что сказать, оказался, как ни странно, Танзин:

— Я нахожу обычаи дальних земель предельно занимательными и необычайно красивыми.

Кивнула и Цзиньхуа:

— Клан Фен горд тем, что именно нам Ваше Высочество оказало честь продемонстрировать их.

И постепенно, получив указание, как реагировать, начали демонстрировать одобрение и гости, хотя желающих последовать примеру Дана и Сюин пока как-то не находилось.

И только Веймин стоял чернее тучи, понимая, что в этот вечер вниманием его невесты завладел другой мужчина.

Час спустя Дан и Сюин стояли на западном балконе дворца Фенгон. Стоя бок о бок у деревянного парапета, они любовались красочными разноцветными фейерверками, запускаемыми над землями Фен в честь дня рождения наследницы.

И параллельно — вели неспешную беседу.

— Тебе не следовало делать этого, — сказала, наконец, Сюин то, чего не смела открыто сказать при всех, — Это было глупо.

— Ты про танец? — невинно осведомился Дан, — А по-моему, неплохо получилось. Вот увидишь, пройдет немного времени, и такие танцы войдут в моду среди знати.

Он предложил собеседнице вино из Виноградника Неба, и Сюин ответила согласием.

— Я не про это, — серьезно ответила она, — А об убийстве Цзао Тенгфея. Я оценила твою силу, но это было глупо. Дом Цзао — одна из опор королевского трона. Оскорбив его, ты нажил себе опасных врагов, от которых не защитит даже Его Величество. Будущий король должен смотреть на ситуацию шире и выбирать тот путь, что укрепит его мощь.

— Я рад, что несмотря на успехи Веймина, ты все еще рассматриваешь меня как будущего короля, — улыбнулся Дан.

— Я говорю серьезно!

Сюин повысила голос, и смотритель конюшни, в которую поставили Чжуя, заинтересованно глянул вверх.

— А если серьезно, то я с тобой не согласен, — ответил Даниил, — Король должен быть сильным, это правда. Но вот скажи мне, Фен Сюин. Что такое сила?

— Превосходство над другими, — ответила девушка, — Возможность одерживать победы. Навязывать другим свою волю и воплощать её в мир.

Дан кивнул:

— Возможности. Это самое главное, главный критерий силы. Вот есть понятие «всемогущества». Ты знаешь, что это такое? Попробуй дать определение.

Сюин пожала плечами:

— Возможность сделать все, что захочешь.

Даниил прищелкнул пальцами:

— Бинго! Все, что захочешь. И вот скажи мне, Сюин. Все они, те, кто следует принципам, о которых ты говоришь. Они делают именно то, чего захотят? Веймин делает то, что захочет? Его Величество делает то, что захочет?

Заклинательница попыталась было ответить, но он жестом остановил её, давая понять, что не закончил.

— Они идут на сделки с самими собой. Их корежит от поступков Цзао, но они снова и снова убеждают себя, что Цзао нужны им, что они опора трона. Они жертвуют людьми, окружавшими их с самого детства, и снова и снова убеждают себя, что жизни простонародья — ничто рядом с интересами заклинателей. Снова и снова они приносят в жертву собственные желания; это по-твоему сила?

Секунду Сюин молчала, переваривая услышанное — и сознавая, как близки к крамоле были его слова.

И сознавая, что его это не волнует вообще.

— Тогда в чем же, по-твоему, заключается настоящая сила? — спросила она.

— В согласии с самим собой, — уверенно ответил Дан, — Когда можешь позволить себе поступать так, как желаешь, и не идти на сделки со своими принципами. Когда можешь любить девушку, которая волнует твое сердце, и не думать, что должен жениться из политических соображений. Когда можешь позволить себе отнестись к мрази как к мрази и не думать, что эта мразь тебе понадобится. Когда можешь не пользоваться методами, которые вызывают у тебя омерзение, и все равно одержать победу, — только такого человека я могу назвать сильным.

— И ты считаешь себя таковым? — осведомилась Сюин. Не было понятно, согласна ли она или просто воздерживается от слов возражения.

Он пожал плечами:

— Я над этим работаю. Но все же, я думаю, вполне успешно. Я захотел потанцевать с тобой, и мы потанцевали. Я счел, что действия Цзао Тенгфея — не подвиг, а преступление, и я заставил его поплатиться.

Какое-то время они молчали.

— Ну, а ты сама? — осведомился Дан, — Чего хочешь ты? Чего ты хочешь, чего, как тебе кажется, не можешь себе позволить?

— Я хочу...

Сюин запнулась, а потом на ее губах появилась лукавая улыбка. Отстранившись от принца, она развернулась лицом к нему.

— Я хочу, чтобы мне не пришлось выходить замуж по велению Его Величества. Но при этом не за счет падения моего или моего клана. Ну как? Можешь этого добиться?

Она смотрела с вызовом. Но в ответ Дан лишь развел руками и широко ухмыльнулся:

— Твое желание услышано. И оно будет исполнено.

Эти слова прозвучали как торжественный удар гонга. И в тот же самый момент со стороны пиршественного зала послышался шум и крики. Сюин немедленно обернулась в ту сторону:

— Что там происходит? — спросила она.

Но тут ее повело в сторону, и она упала бы, если бы Дан не подхватил её в объятия. Однако, она успела заметить выходящий из окон туман.

— Что... — язык ее заплетался, и закончить фразу она не смогла.

Дан прижал палец к её губам.

— Тихо. Не кричи и не дергайся. Сейчас ты уснешь. В вине было сонное зелье.

— Почему... — начала было Сюин, но глаза её уже закрывались.

А Дан уже свистом подзывал коня, которого не могла удержать обычная конюшня.

— Это часть плана.

Представление, устроенное младшим братом, и его последующее уединение с Фен Сюин на балконе приводили Веймина в тихое бешенство. Если Лиминю хватит наглости в преддверие помолвки обесчестить его невесту (что было бы в его стиле), у первого принца не останется выбора, кроме как покрыть себя позором братоубийства. Однако когда он попытался высказать свои опасения главе клана, та ответила коротко и лаконично:

— Не унижайте наследницу Фен подобными подозрениями, Ваше Высочество.

С огромной радостью первый принц ворвался бы на балкон и испортил младшему брату его задумку. Но как бы невзначай преграждали слуги клана Фен ему дорогу, и устраивать скандал было недостойно принца. Да и вернувшуюся Цзао Лянмян требовалось утешить и успокоить, чтобы как-то смягчить последствия неразумных действий Лиминя...

Так и случилось, что Веймин оставался в пиршественном зале, когда началось.

Сначала он даже и не понял, что происходит. В первый момент ему показалось, что помещение заволакивает дымом, будто кто-то начал раскуривать благовония. Секунды спустя Веймин понял, что что-то не так: дым слишком густой. Да и не дым это, как он понял, прислушавшись к энергиям стихии Огня, а водяной туман с торфяных болот.

Еще через секунды обнаружился и источник. Ящик, где лежала голова верного королевского вассала Цзао Тенгфея. Лед, которым она была обложена, превращался в туман, скрывающий от глаз посетителей пиршественного зала.

— Что происходит?

— Это чья-то шутка?

— Не подходите!

Паника постепенно нарастала. Никто пока не схватился за оружие, но каждый думал об одном, — что если кто-то схватится, они этого даже не увидят.

То тут, то там бездумно носящиеся по залу люди сталкивались друг с другом, создавая еще больший хаос. Сразу несколько заклинателей постарались рассеять чары, но впустую: младший брат не превратил лед в туман, а лишь развеял заклятье, превращавшее туман в лед.

— Всем успокоиться! — послышался властный голос Цзиньхуа, — Не двигаться! Слуги, открыть все окна! И принесите мед, не хватало, чтобы голова испортилась!

По ее знаку в пиршественный зал сбегались слуги со всего дворца. Туман уходил через раскрытые окна, и понемногу видимость восстанавливалась, — но медленно, слишком медленно.

А Веймина вдруг осенило. Он понял, что пока дворцовая челядь занята этим, она упускает из виду нечто куда более важное.

— Дорогу!

Бросившись к выходу, он столкнулся с одним из дворцовых евнухов, сбивая его с ног. Первый принц готов был уже бежать дальше, когда дорогу ему заступила сама глава клана.

— Ваше Высочество! Что вы делаете?!

— Нет времени! — крикнул Веймин, — Ваша дочь в опасности!

— Что вы имеете в виду?..

Цзиньхуа явно растерялась. Даже приказ слугам, принесшим бочку меда, позабыла отдать.

— Мой младший брат! Это его проделки. Он устроил этот переполох, чтобы отвлечь внимание. И сейчас ваша дочь — с ним! Я должен срочно быть там!

Оттолкнув в сторону слуг, первый принц покинул пиршественный зал. На лестнице вверх его еще пытались остановить, — но на этот раз вооруженным слугам дворца Фенгон хватило одного его грозного взгляда, чтобы расступиться.

Хотя скрывавшийся в мече демон так и нашептывал ему, что лишь пролив их кровь, он заставит их воспринимать его всерьез.

Поднявшись же на западный балкон, Веймин со всей отчетливостью понял, что опоздал. Их здесь не было. Ни Лиминя, ни Сюин. Только пара бокалов с остатками вина давали понять, что он не ошибся балконом.

Что его родной брат похитил его невесту.

Восстановить картину событий удалось быстро. План был прост, дерзок и представлял собой чистую авантюру. Когда в пиршественном зале, где собрались высокие гости, начался хаос из-за заволокшей его завесы тумана, большая часть дворцовой челяди сбежалась туда. В это самое время Чжуй, любимый боевой конь принца Лиминя, вышел под западный балкон, очень удачно расположенный неподалеку от конюшни. Неся на руках наследницу Фен, — одурманенную каким-то зельем и спящую в объятиях своего похитителя, — Лиминь спрыгнул с высоты третьего этажа прямо в седло.

И два жалких стражника, остававшихся у ворот, уже не могли остановить его.

Цзиньхуа рвала и метала. Все старшие слуги получили показательное наказание за неэффективную организацию работы подобечных и за дыры в охране дворца.

Однако начинать преследование глава Фен почему-то не торопилась.

— Клан Фен не может пойти против члена королевской семьи, — сказала она в ответ на прямой вопрос, — Только не мы и только не сейчас. Сейчас, когда свежа память о мятеже, любая тень подозрения для нас недопустима. И посему я вас прошу, я заклинаю, я умоляю вас, Ваше Высочество.

Цзиньхуа опустилась на колени.

— Спасите мою дочь. Если не вы, то никто иной этого не сможет.

— Я даю слово, я освобожу её, — заверил Веймин, — Но мне нужна помощь. Неужели никто не присоединится ко мне в поисках?..

Он перевел взгляд на того, кто лучше всех владел соответствующим ремеслом, но Лунь Танзин покачал головой:

— Прости, племянник. Это не моя война. Кто бы из вас ни победил, он должен победить сам, а не надеяться на дядю. Так пожелал бы Его Величество, будь он здесь.

— Но ведь Лиминь уже нарушил волю Его Величества! — возразил Веймин.

Дядя лишь покачал головой:

— Его Величество вручил тебе эту женщину. А это значит, что защищать её — твоя забота. Как его заботой было защищать Сянцзян.

Веймину показалось, что за этими словами что-то стояло. Но сейчас ему некогда было вникать в загадочную душу заклинателя Лунь.

— Заклинательница Цзао! — позвал первый принц, — Принц Лиминь убил вашего дядю и издевался над его памятью. Прошу вас, помогите мне покарать его за это.

Красавица Лянмян склонилась в глубоком поклоне:

— Как я смею, Ваше Высочество? Мой дядя был одним из сильнейших боевых заклинателей во всем королевстве. Простите, но я... боюсь выступать против того, кто смог победить его. Если хотите, я напишу отцу, и он...

— У нас нет времени! — первый принц ударил кулаком по стене, — Ты представляешь, что сделает Лиминь с наследницей Фен, пока Гуангли собирает свои силы?..

«А ты и рада будешь», — понял вдруг он, — «Ведь пока твоя кузина остается девственной, она имеет над тобой преимущество на Отборе. Опустится она до твоего уровня, и ты сможешь потягаться с ней. По крайней мере, ты в это веришь. Или хочешь верить?»

Он оглядел собравшихся в поисках поддержки, и тут от дверей послышался высокий голос:

— Мой прииинц!

Совершенно не обращая внимания на протокол, Лаошу Айминь бегом бежала через весь зал. Ей оставалось буквально два шага, когда на очередном шаге она наступила на длинный подол — и упала бы, не поддержи её Веймин.

— Мой принц! — воскликнула она, — Я знаю! Знаю, куда направился принц Лиминь!