Нф-100: Заповедник возможностей

Глава 1

В ухе пискнуло, и Аркулов открыл глаза. Резкость наводилась медленно, но он понял: это сообщение, что заказанное такси прибыло. Собравшись с силами, Аркулов с трудом поднялся с дивана и замер, ловя равновесие: всё смещалось и кружилось, словно он катался на карусели, а не стоял в холле клиники. От проделанных в течение одного часа всех прививок и процедур сета "Тэтатерра" жутко тошнило и трясло, в животе было холодно, а в груди после коррекции лёгких, наоборот, всё горело огнём.

- Вас проводить? - манипулятор подъехавшего робота мягко подхватил Аркулова под мышки. Стоять сразу стало легче.

- Проводи, - буркнул Аркулов, и робот, мгновенно трансформировавшись в самоходное кресло, быстро, но исключительно аккуратно усадил его на сиденье.

"Это надо же, как он нежно... - оценил действия трансформера Аркулов, - прекрасная машина..." - Он откинулся на спинку, тут же приятно обнявшую тело. - Рвачи рвачами, но хоть на оборудование денег не жалеют...

- Какой кабинет? - спросило кресло, отрегулировав поддерживающую ступни полочку, - сидеть сразу стало ещё удобней.

- Никакой... на улицу вези, к такси.

- У вас нарушение координации движений и частоты дыхания, температура тела тридцать восемь и шесть десятых градуса, пульс сто пятьдесят два удара в минуту, вам следует немедленно обратиться к врачу, и если вы не записаны, то я отвезу вас к...

- Не надо, - перебил его Аркулов. - Я уже был у врача Петра Бычко. - Константин активировал свой и-код.

- Господин Гутаковский, вам разрешено покинуть клинику, - мгновенно наведя справки, заявило кресло, однако с места не тронулось.

- Ну так и вези быстрее на улицу! - преодолевая рвотный позыв, как можно твёрже скомандовал Аркулов.

Прямое указание о разрешённом действии перевесило информацию о неудовлетворительных показателях пациента, и кресло двинулось к выходу. Пока они ехали к такси, Аркулов размышлял, не принять ли выданные Бычко таблетки и даже вытряхнул одну на ладонь, но, подъехав к такси, сунул её не в рот, а обратно в контейнер. Врач предупредил, что таблетки, сняв все неприятные ощущения, одновременно притупят и чувствительность к любым раздражителям, а значит, связь с Майей тоже ослабнет и, возможно, сильно. И хотя девочка сейчас стабильна, и, возможно, от этого временного ослабления ничего страшного не случится, Аркулов всё же не хотел рисковать. "По крайней мере, пока до гостиницы не доберусь", - думал он, когда манипуляторы кресла-трансформера всё так же нежно перемещали его на сиденье мобиля.

- Пожалуйста, соблюдайте все предписания врача, - напутствовал робот, аккуратно заправляя в машину оставшуюся торчать наружу ступню.

- Обязательно... - буркнул Аркулов, максимально опуская спинку сиденья.

- Всего вам доброго.

- Пока, - попрощался Константин. В почти лежачем положении он сразу почувствовал себя намного лучше, а может быть, это уже помогал тюн регенерации. Улыбнувшись, Аркулов сказал с французским прононсом: - Передавай привет Ило-оне.

Робот на секунду замер, озадаченный последней командой, но тут же нашёлся:

- Спасибо, и мы всегда будем рады выслушать любые ваши пожелания или предложения вот по этому номеру.

Он перебросил инфу в сетевую обменку, после чего манипулятор осторожно закрыл дверцу мобиля, и робот покатил обратно к неприметному зданию, в котором располагалась небольшая частная клиника семейного типа.

Аркулов назвал киводу адрес гостиницы, где этим утром снял номер, и рекламная служба, решив, что пассажир - турист, тут же обрушила на него инфу о всевозможных экскурсиях и развлечениях, но у Аркулова на этот раз было чем защититься. Сунув системе "в нос" указание врача о том, что сейчас ему предписан полный покой, Аркулов, счастливо улыбнувшись мгновенно наступившей тишине и стремительному угасанию картинок, позвонил Майе.

- Папа! Привет!

Организм Майи уже вполне соответствовал норме, и пару дней назад Аркулов решил, что пора, используя новые документы, привыкать жить среди людей, поэтому на время, оставшееся до собеседования, он перевёз дочь в гостиницу и купил Майе юнифон. Продержится ли она во время гиперпрыжка - этот вопрос продолжал оставаться открытым, но в остальном, при постоянной поддержке эвопрода и прочной ментальной связи, всё было стабильно.

- Привет, малышка! Ну как ты?

- Ну как, как? Вот сижу тут, - она показала оттопыренным большим пальцем себе за спину, где виднелся неприбранный гостиничный номер, - жду, когда ты позвонишь.

- А тебя там никто не беспокоил? Проблем не было?

- Ещё как беспокоил! Да и сейчас беспокоит...

- Кто? - насторожился Аркулов, коршуном вглядываясь в картинку.

- Кто, кто! Да ты же, кто ж ещё! - с уморительной для такой маленькой девочки сварливостью ответила Майя, приблизив лицо к самому юнифону, словно хотела выглянуть через него наружу, прямо в такси.

- Понятно! - Аркулов засмеялся было, но тут же перестал, скривившись от боли в лёгких.

- Вот видишь? Видишь? Вот что меня беспокоит! - лицо Майи заполнило весь экран. - То, что тебе плохо!

- Ничего, пройдёт. Главное, все процедуры позади, и у нас с тобой есть подтверждающие документы, так что скоро сможем пройти собеседование.

- Но ты всё равно боишься, я вижу.

- Да, есть немного, - сознался Аркулов. - Но мы прорвёмся!

- Прорвёмся! - эхом отозвалась девочка, и Константин, несмотря на ужасное самочувствие, вдруг почувствовал облегчение, как тогда, в больнице, когда Майя нашла его и, скользнув под окна палаты, неслышной тенью замерла во мраке, дрожа в ожидании чего-то хоть ей тогда и не понятного, но очень-очень нужного.

- Всё, хватит разговаривать, а то не будет сил из такси выйти, - неожиданно заявила Майя и нажала отбой.

Аркулов тоже завершил вызов и прикрыл глаза. Ему действительно стало легче - молодец, девочка, питает его через связь, которую держит фактически одна, почти без его помощи, и держит крепко! Это уже не то, что было в самом начале, это - совсем другой уровень!

Что ж, независимо от того, что случится во время гиперпрыжка, уже сейчас можно сказать, что его грандиозный эксперимент удался, вот только... - Аркулов усмехнулся - вот только Майя давно перестала быть экспериментом. Константин понял это в больнице, когда врачи сказали, что жить ему осталось всего месяц.

Он мог бы тогда обнародовать правду о том, что обнаружил на Дзетте, продемонстрировать, чего добился, и обрести поистине мировую славу... Если грамотно выступить с привлечением соответствующих массмедиа, то поднялась бы такая шумиха, что никакие военные уже не смогли бы заткнуть Аркулову рот и помешать оттянуться напоследок по полной, упиваясь собственным успехом и тем, что вошёл в историю. В самом деле, ну что ещё нужно одинокому умирающему учёному, совершившему великое открытие? Чего он может бояться? Только забвения, только того, что никто так и не узнает о его невероятном прорыве!

Аркулов, наверное, так и поступил бы, заяви врачи о невозможности его вылечить всего на неделю раньше, до завершающей стадии эксперимента, которая полностью перевернула его представление о том, что он в действительности сделал.

Всего на неделю раньше он ещё не был отцом, но тогда, глядя на растерянные лица врачей, расписавшихся в собственном бессилии, Аркулов думал, что эти неуничтожаемые опухоли - наказание свыше за то, что он посмел замахнуться на творчество самого Бога. Он даже захотел раскаяться и попросить у Всевышнего прощения, но не смог. Не сумел найти в себе должной искренности, потому что осознал: подвернись ему такая же, как на Дзетте, возможность снова - он поступил бы точно так же. Но зато он просил Бога за Майю, и вот это получалось у него горячо и искренне, от самого сердца, так что Бог слышал, и кивал, и даже ему улыбался...

Возможно, это опухоли вызывали галлюцинации, но Аркулову нравилось думать, что Бог вправду улыбался, потому что и Сам был Отцом. И Бог знал, что ужасные, без конца рецидивирующие глиомы - всего лишь временное явление, сопровождающее перестройку мозга, а вот Аркулов этого не понял: считал, что только он влияет на девочку, заставляя перерождаться на ментальном уровне, и лишь после того, как Майя нашла отца в больнице, ему стало ясно, что процесс двусторонний. Девочка тоже действовала на его мозг, вынуждая приспосабливаться, и нужно было просто подождать, пока это приспособление завершится. А он, глупец, не дождался!.. Целый план разработал, как пристроить Майю, чтобы о ней позаботились, когда он умрёт, чтобы она могла жить дальше... хоть как-то жить!..

Но разлука оказалась ему не по зубам. Спустя неделю тоски по Майе и ожидания собственной кончины, Аркулов не выдержал и напился. Так напился, что угодил со своими опухолями прямиком в реанимацию. Боль, тьма, клиническая смерть и снова боль, а потом вдруг - Майя!

"Даже когда ты специально разучил меня думать, я всё равно стала искать тебя".

Она нашла. Выплеснувшаяся боль отца и обрыв связи из-за клинической смерти заставили дочь действовать. Майя прибежала к больнице и несколько дней просидела на улице, прячась в тёмных уголках двора, под лавками и больничными мобилями, без еды и воды, лишь бы оказаться поближе к палате Аркулова...

Она тогда спасла его, она спасла их обоих, и сейчас их центральные нервные системы взаимодействуют друг с другом, как симметричные части единого целого.

"Мы с ней теперь как две почки или два глаза, или два уха одного организма, когда в случае болезни и слабости одного, второе, симметричное, берёт на себя его функции", - подумал Аркулов, глядя в окно на приближающееся здание гостиницы.

- Пункт назначения достигнут. Пожалуйста, оплатите проезд.

* * *

До вечера всё шло как обычно: Марек жрал пончики, орал на подчинённых и сюсюкался с женой, Катя носила кофе и строила глазки, а страховые дела валились на голову, как из рога изобилия, заставляя мотаться по городу. Тёмно-синий мобиль больше не появлялся.

Обед, из-за нехватки времени, выродился в короткий перекус у ближайшего синтромата, суп из которого выглядел так, будто его кто-то уже ел. Вылив суп в утилизатор, Денис сжевал скрипучий, как пенопласт, бифштекс, заедая похожим на клейстер пюре, запил всё это страшноватым на вид, но неожиданно приятным на вкус морсом и потом позвонил Миа.

Она ответила мгновенно, и Дениса охватила эйфория от того, что она явно ждала его звонка. И вообще, было так радостно услышать голос Миа и увидеть её на экране. Правда, когда Денис нажал отбой, восторга сильно поубавилось, потому что он внезапно вспомнил, для чего затеял поиск и знакомство с этой женщиной. Мысль, что надо, используя чувства Миа, вытягивать из неё инфу о Дзетте и Аркулове, была крайне неприятна, но в то же время Денис понимал, что не может отказаться от попытки выяснить хоть что-то.

Он должен найти Аркулова, и он его найдёт! Так что придётся как-то сочетать приятное с полезным... но это - завтра, а сейчас...

Сейчас он ждал Илью.

Закрутившись на работе, Денис приехал в больницу, когда часы для посещений уже закончились, и пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить персонал пропустить его на свидание к парню. На ресепшене, к счастью, сидел не робот, а живая медсестра, так что в ход пошло не только то, что Денис страховой следователь, но и личное, ещё и сдобренное небольшой суммой, обаяние. Комплимент насчёт внешности и восхищение модным бести из змеиной кожи, изящной линией сбегавшим от уха к центру выреза декольтированной блузы, окончательно растопил лёд, так что порозовевшая от удовольствия медсестричка лично проводила Дениса до палаты Ильи и разрешила подождать внутри, пока паренёк вернётся из кабинета, где его готовят к завтрашним нейропроцедурам. "И постарайтесь лишний раз не попадаться на глаза дежурному врачу", - открыв дверь палаты, напутствовала она припозднившегося посетителя. "Да вы просто чудо!" - с чувством прошептал ей на ушко Денис и, одарив женщину таким взглядом, что у неё участилось дыхание, прошёл внутрь. Сестричка плотоядно улыбнулась и, кокетливо поведя плечиком, прикрыла за ним дверь.

Комната у Ильи была небольшая, но отдельная - повезло пареньку, что мать могла эту привилегию оплачивать, иначе сидел бы он в какой-нибудь восьмиместной палате, полной разных психов, причём с включёнными юнифонами. Да, тяжело, конечно, приходилось Марии: одна, без мужа, да ещё и с неспособным к нормальной трудовой деятельности сыном... "Работает, наверняка, с утра до ночи, но любимого сына навещать успевает, - думал Денис, глядя на тумбочку, где лежали конфеты и кусочки фруктов в вакуумной упаковке. - Может, и сегодня была, жаль я с ней не пересёкся - вдруг да и удалось бы убедить её нейропроци эти не проводить, эх!"

Он поднялся и стал ходить из угла в угол, раздумывая, как поступить.

Комбез и кэшка были у него с собой, а в кармане лежала универсальная ключ-карта, которую он незаметно вытащил из халата сестрички, пока шептал ей на ушко, так что он мог придумать, как вывести Илью из больницы, но что дальше-то? Не может же он просто поселить парнишку в гостинице, бросив на произвол судьбы? А с матерью что делать?! Ведь нельзя же ей просто взять и не сообщить, что с сыном? К тому же она всё равно узнает! Всех здесь на уши поставит и сразу же на Дениса и выйдет. Можно увести Илью из больницы и на пару дней спрятать, но при этом всё равно придётся звонить Марии и убеждать её отказаться от нейропроцедур - вот задачка так задачка! - чтобы мальчишка мог спокойно вернуться домой.

Пройдя в очередной раз от окна до двери палаты, Денис остановился и осторожно выглянул наружу. Надо пока осмотреться. Вот где у них тут "Запасный выход", например? Денис вышел в пустой коридор и двинулся мимо закрытых дверей палат к широким полупрозрачным дверям, ведущим в холл. Услышав тихие голоса, Денис чуть приоткрыл двери и увидел немолодого седоватого мужчину в белом халате - врача, по всей видимости, - говорившего с юной и очень красивой, несмотря на несколько помятый вид, девицей.

- Чёрт, Анжела, ты совсем спятила? Ты зачем сюда заявилась?! - Мужик грубо схватил девицу за руку выше локтя.

Ого! - подумал Денис и, чуть шире приоткрыв двери, включил на юнифоне видеозапись.

- А хренли ты на мои звонки не отвечаешь?

Анжела попыталась вырвать руку, но собеседник с такой силой дёрнул её обратно, что девица стукнулась о стену.

- О! - Анжела ухмыльнулась. - А ты всё так же любишь пожёстче, пупсик? - Она медленно облизнулась.

- Прекрати! - Врач тряхнул её за плечи и затравленно оглянулся по сторонам. - Тебя никто не видел?

- Обижаешь, пупсик!

- Перестань так меня называть! Чего ты хочешь?

- Рецепт!

- Да тише же ты!

- И дозу! - она перешла на свистящий шёпот. - Рецепт и дозу прямо сейчас! Иначе все узнают...

- Да ты что, совсем дура?! - закрыв ей рот ладонью, врач вмял Анжелу в стену. - Где я тебе прямо сейчас-то возьму?

Раздался звук едущего лифта, и мужчина в халате отпустил девицу, резко отпрянув назад.

- А где ты раньше брал, когда по ночам с пациенткой развлекался, пупсик? - отлепившись от стены, прошипела Анжела и хрипло рассмеялась.

Лифт проехал мимо и остановился всего этажом выше. Врач вытер со лба пот и схватил девицу за руку.

- Ладно, идём! - Он поволок её к противоположному выходу из холла.

Денис подождал, пока они выйдут в коридор, быстро пересёк холл и, притаившись у приоткрытых дверей, увидел, как врач втолкнул Анжелу в один из кабинетов. Денис двинулся было туда, но тут вдруг открылась дверь соседней комнаты, и пришлось метнуться назад в холл. Он вызвал лифт и, нырнув внутрь, нажал кнопку первого попавшегося этажа.

Прокатившись наверх, Денис вернулся обратно и, никем не замеченный, подбежал к кабинету, где скрылись врач с девицей. "Главный врач Беклемишев Евгений Кириллович" - прочитал Денис надпись на двери и улыбнулся: "Вот это удача!". Достав из кармана вытащенную у сестрички универсальную ключ-карту, он осторожно открыл кабинет и оказался в приёмной - в столь поздний час она, естественно, пустовала. Денис тихо прошёл к внутренней двери - прикрытой, но не запертой, и заглянул в щёлку: Беклемишева не было, зато там сидела Анжела - качалась на стуле, разглядывая собственные сапоги.

- Привет, Анжела! - тихо сказал Денис, заходя внутрь и прикрывая за собой дверь.

Она вытаращилась на него, брякнув стулом об пол:

- Ты кто?!

- Тот, кому тоже кое-что нужно от твоего пупсика, - ответил Денис. - Где он, кстати? За дозой пошёл?

Анжела вскочила, опрокинув стул, и метнулась было к двери, но Денис преградил ей путь.

- Да не бойся ты, я не из полиции! Веди себя адекватно, и тогда каждый из нас своё получит. Или ты хочешь уйти без рецепта?

Она не ответила, хмуро разглядывая незнакомца. Анжела была красива, но кожа на лице выглядела слишком тонкой и сухой, вокруг внутренних углов глаз тёмнели застарелые синяки, ноздри - в звёздочках лопнувших сосудов, носогубный треугольник покраснел. "Эфастен, - определил её главное пристрастие Денис, - хотя и нейроксом тоже не пренебрегает", а вслух сказал:

- Ну конечно, не хочешь.

Он указал на стул. Девушка подняла его и, поставив на место, плюхнулась на сиденье.

Из приёмной раздался звук открывающейся двери.

- А вот и наш герой, - пробормотал Денис, поправив обруч на шее: всё это время юнифон продолжал видеосъёмку.