Ни шанса на сомнения (СИ)

Глава 15

Надеюсь, Леша не заметил, что я, мягко говоря, не совсем в себе. Иначе это провал.

Все утро, суечусь, действительно, как трудолюбивая пчелка. Сырников наготовила, кашу сварила, постель перестелила, вещи в стирку закинула, и все это перед работой, усердно скульптурируя на лице безмятежность с налетом радости. Именно так, по моему мнению, я выгляжу в своем обычном состоянии.

Чтобы заглушить голос проснувшейся совести, создаю для Алексея идеальное утро. На каком-то подкорковом уровне стараюсь угодить и сделать ему приятное: приветливая улыбка, вкусный завтрак, чистота и уют вокруг. Привычными вещами стремлюсь показать, как я его люблю и жду.

Но домашние дела, не мешают мне заниматься самоедством. С одной стороны, мне стыдно, что позволила нелепой интрижке с Линцем зайти так далеко, а с другой, примешивается сожаление, что не хватило какой-то кульминации, которая должна была стать апогеем недоромана. И от этого я испытываю чувство вины. Ну не дура ли?

А еще хочется спрятаться от глаз Алексея… потому что, кажется, что он что-то подозревает.

Я, конечно, очень рада, его приезду… Рассеется соблазн, сделать шаг дальше, в сторону запрещенного… Но почему-то не верится, что Лешу так сокрушила наша последняя, причем можно сказать, заурядная ссора, что он неделю дулся, и вдруг неожиданно нагрянул под утро.

Шутка это его еще дурацкая, про Дездемону…

Наверное, впервые, я чувствовала себя в присутствии Свиридова, как нелегал в чужой стране, без документов и вида на жительство. Или как воришка, который залез в чужой карман, и каждую секунду ожидающий, что вот-вот его поймают за руку. Короче говоря, была «на измене». Но так как ни пристальных взглядов, ни каверзных вопросов, слава Богу, не прилетело, я постепенно успокоилась.

В конце концов, я ведь не сделала ничего ужасного! Некоторые вон, вообще без разбора трахаются и ничего… особо не комплексуют по поводу своего левака

Я не трахалась, пару раз поцеловалась только. Ну ладно, чуть больше пары…Но не трахалась же!

— Ну может хватит?! — врывается в мое сознание Лешин голос.

— Не поняла, что хватит? — оборачиваюсь и растерянно бормочу, домывая сковороду. Под ребрами мгновенно разгорается тревожное жжение, пульс ускоряется, наползает предательская паника.

— Остановись, что ты как заведенная все утро, — выключает воду и подает мне полотенце. — Присядь, хватит мельтишить. Садись, садись! — тянет меня за руку, усаживая. И я не сопротивляюсь. Покорно опускаюсь на стул. — Пчелка, что случилось? — заправляет мне волосы за ухо, — у тебя такой вид, будто ты что-то хочешь сказать и не решаешься… — видать, знатное у меня гнездо на голове, если Леша еще и, старательно их приглаживает. — Помнишь, как в той песне: «То поправит платье, то вздохнет некстати, то смутится, что не острые ножи…»

— Не выдумывай, — вытерев руки, наливаю себе в чашку чай, и обхватив, грею об нее, вмиг похолодевшие ладони. Нерешительно приподняв глаза, улавливаю на его лице выражение недовольства и напряжения, которое он быстро гасит, и я догадываюсь, к чему был вопрос. — Успокойся. Я не собиралась снова заводить разговор о ребенке. Не время же сейчас… — повторяю его слова.

— Ну что ты опять начинаешь… — раздраженно хмурит брови

— А что я начинаю, Леш?

Прикусываю щеку изнутри, пытаясь отвлечься от противоречивых мыслей. Вот же он, практически муж, сидит рядом с тарелкой геркулесовой каши на обезжиренном молоке с яблоком, отложив в сторону свой телефон. Привычный, как солнце за окном или белый свет. Потом он выпьет черный кофе, с одной ложкой сахара и съест три сырника. Я все про него знаю. Мы мебель и обои выбирали вместе, правда мне хотелось сделать кухню бежевой, а стены желтыми, но ведь и серое с голубым тоже неплохо?

— Заезженную пластинку про детей, — закипает он. — Сколько можно, ну что ты зациклилась? — смягчая голос, примирительно берет меня за руку.

— Может потому что за шесть лет, у нас не появилось ничего общего, кроме шампуня и зубной пасты? — взрывает меня. — Как считаешь, это должно вселять уверенность в светлое будущее? — выдернув из его хватки ладонь, обескураженно развожу руки в стороны.

— Что ты хочешь этим сказать?!

— Да ничего Леш! Только то, что твоя мать, меня при каждой встрече причесывает на эту тему. Да и мои постоянно заглядывают в глаза с немым вопросом.

— Не обращай на них внимания!

— Нет, Леш, я буду обращать! — вскакиваю на ноги, подобравшись, словно готовясь к броску. — Мне не понятно твое нежелание обсуждать эту тему! — наверное, впервые за много месяцев смотрю на него с вызовом. — Ответь мне, если ты не хочешь от меня детей, зачем мы вместе?

— Ну разве нам плохо? — нервно пропускает светлые пряди через пальцы, сжимая голову. — Чего тебе не хватает?

— Внимания. Заботы. Да в конце концов тебя каждую ночь под одеялом!

— Черт! Как же с тобой стало трудно! — с раздражением в голосе, отпихивает от себя тарелку, так что ложка брякает о край.

— Так не надо жертв! — схватив кружку подхожу к раковине, выливаю чай. — Найди ту, с кем будет легко! — нервно сполоснув ставлю ее на место, и выхожу из кухни.

Охренеть, всего пару часов, как приехал, и мы уже умудрились поцапаться!

Обида разъедает внутренности. Я, как дура, стараюсь для него: на тебя Лешенька то…не хочешь? Тогда это. Тебе чай или кофе? С лимоном? Нет? Конечно, погладила рубашку, в шкафу висит…Подстраиваюсь под него. На цирлах прыгаю. В глаза, как преданная собака заглядываю.

За шесть лет ни разу ни на одного мужика, как на мужика не взглянула, хотя возможностей было предостаточно! Как можно! У меня же Леша!..

…а оказывается со мной трудно!!!

Один единственный раз! Один. Единственный. Позволила себе слабинку, потому что одинокой и покинутой надоело себя ощущать, и то хвост от угрызений совести дрожит.

Поддавшись порыву жалости к себе, пытаюсь вспомнить, когда я научилась скрывать свои эмоции и подавлять желания, да и вообще, когда у меня так размыло фокус, что перестала управлять своей жизнью.

Чего уж теперь… Сама виновата. Сама избаловала Алексея…

А как не баловать, если влюблена в него была до головокружения и потери ориентации в пространстве. Он же таким красивым, веселым, взрослым мне казался…Недостатков в нем не было, одни достоинства — умный, самостоятельный, нет не неприкаянный, как говорил про него отец, целеустремленный, если чего-то хочет…Но я видимо переборщила, перехвалила, перегладила по шерстке, переусердствовала короче… мои старания попрасту, перестали, быть замеченными. Все воспринимается, как должное и обыденное. И требования только возрастают и множатся.

Просто я — дура. От собственной бесхребетности и бессилия хочется выть. Ну почему вместо того, чтобы сказать то, что давно назрело, я смотрю на Свиридова, открыв рот, и не могу подобрать правильных слов? Господи, ну почему? У тебя кто-то есть? Ты меня разлюбил? Я тебе нужна? Ну! Ну выскажи уже ему все, идиотина! Сколько можно тянуть?

Быстро одеваюсь, крашусь, укладываю волосы. На это не нужно много времени, потому что в нашей спальне идеальный, твою мать, порядок. Каждая вещь на своем месте. Даже майка, которая слетела с меня пару часов назад, пока я была в ванной аккуратно сложена на моей половине кровати. Свиридов расстарался. Хватаю ее и закидываю подальше в шкаф. Неужели так трудно убрать? И цветы в воду поставить! Букет сиротливо лежит рядом…

Орхидеи. Действительно синие. Претенциозные. Дорогие. Но бездушные.

С ними, как с Виктором не поболтаешь…они не ответят. Первый раз за утро улыбаюсь, вспомнив о цветке на кухне. Подхватив букет иду обуваться.

— Поставь цветы в воду, — примирительно прошу, отрывая Свиридова от экрана телефона. Сама знаю, что дура, но привычка гасить конфликт засела глубоко на подкорке. Надо быть мудрой, надо свое беречь…Смотрю, как он лениво, с неохотой встает.

Правильно мама говорила: девушка никогда не должна делать первый шаг. Мужчина запомнит, воспользуется и на шее повиснет. Как хомут.

— Хорошего дня! — забирая букет, целует меня в щеку.

Внутреннее напряжение само собой выплеснулось наружу. Барабаню пальцами по рулю. Бесит! Все бесит! Включаю погромче музыку, и лечу на Мухе, рассекая сгустившийся воздух, который мне кажется, дрожит, обтекая капот и стекла, словно горячий душный кисель.

Что с нами происходит? Что, черт подери, с нами происходит!

Мы изучали друг друга до оптимального числа ложек сахара в чашке, времени нахождения утром в ванной, скорости завязывания шнурков на кроссовках. Но из отношений куда-то исчезли радость, удовольствие от общения, теплота чувств.

Куда все это делось? И главное, когда?

Может я наскучил ему, а он перестал быть идолом для меня…

Что у нас осталось? Память о прошлом, обустроенный быт и секс.

Безусловно секс — приятное приложение, без которого не существует отношений. Вот только его можно найти на стороне, без отношений и привязанностей. Многие так делают. Правда, и тут загвоздка. Не хочу просто так с кем-то трахаться. Я же по любви всегда. Одно дело, если в постеле чего-то не хватает, но у нас — то, как мне кажется, с этим проблем нет. Я никогда не отказывала. Живя бок о бок, даже после ссор и размолвок мы почти всегда мирились в постеле. Временами мне даже казалась, что Свиридов и затевал их, только для того, чтобы сладко мириться. Секс всегда получался, спонтанный, страстный с кайфом для обоих.

С таким подходом выходит, что без нотки агрессии секс со мной его устраивать перестал. Или я, без огонька. Или вообще приелась. И он просто не хочет разрушать привычный для себя образ жизни.

Со всех сторон засада.

Может это самообман, но все равно хочется верить, что его внезапный порыв с неожиданным возвращением не просто совпал с окончанием командировки, что он, от нестерпимого желания поскорее увидеться. От тоски-печали по мне. От любви, в конце-то концов! Пусть Леша, может быть, и сделал это продуманно, но ведь хотел показать, что я нужна и дорога ему?!

Как бы глупо ни звучало — я любви от него хочу. Той самой банальной и простой, о которой пишут в книгах и снимают фильмы. Чувствовать ее хочу! Охренеть как хочу видеть в его глазах обожание. Чтобы ждал. Встречал. Радовался. Цветы дарил. От души, черт возьми, а не в знак примирения или по праздникам. И рядом был. Не оставлял одну, как это стало нормой.

Достаток, возможности, перспективы — это все хорошо. Только вот счастье в деньгах не измеряется. Оно сквозь пальцы ускользает, и ладони сжать не получается, чтоб его удержать.

Еще и Линц в голове сидит все время, с голосом его мягким, запахом горьковато-цитрусовым, нежными губами и теплыми руками…а совесть в шоке вопит: предательница, о ком ты думаешь?!