Ничего личного...-5

2 Bienvenido a Mexico[1]

— Что значит — никаких следов?! — рычал Ксавьер в телефон. — Ищите! Где свидетели? Полный клуб народу, и ни единого свидетеля? Найдите любую улику, любую, хоть молекулу ДНК! Принц не мог просто так исчезнуть, черт вас всех раздери!

Он подавил желание швырнуть телефон в стену. Что за мистика?

Поиски продолжались уже десятый день, но без толку — принц как сквозь землю провалился. Его телохранителя нашли в переулке рядом с клубом «Чабакано» с простреленным легким. Врачи не могли дать никаких гарантий. Единственный человек, который мог пролить свет на исчезновение Амадео, находился без сознания и не собирался приходить в себя.

Первым делом Ксавьер заподозрил участие владельца клуба, но тщательная проверка показала, что Рикардо Торрес чист — с его мобильника не поступало никаких звонков, он все время находился на виду. Личный разговор с ним тоже ничего не дал — несмотря на открытую неприязнь, отразившуюся на лице при упоминании Амадео, он искренне удивился произошедшему. Ребекка подтвердила, что за Торресом не числится никаких сомнительных делишек, кроме открытия нелегальной игровой точки. Все ночные клубы, находящиеся в его собственности, работали на вполне законных основаниях. Эта ниточка тоже никуда не привела.

Дьявол! Ксавьер ударил кулаком в спинку кресла. Оно откатилось к окну и грохнулось на пол. Колесики завращались в воздухе. Он приказал проверить все, даже самые темные закоулки, отправил людей за пределы города, но ничего и никого так и не нашли. Джо беспрестанно расспрашивал посетителей «Чабакано», заходивших к нему на огонек, но тоже ничего не выяснил. Принц попросту испарился.

Кейси шерстил городские видеокамеры, незаконно подключившись к серверу полицейского управления, в надежде засечь следы Амадео, но пока безрезультатно. В саму полицию Ксавьер сообщать не стал — во-первых, он не хотел шумихи, а она непременно последует — исчезновение такой крупной фигуры даром не пройдет, а во-вторых — об этом непременно узнали бы домашние Амадео. Ксавьер не стал ничего говорить Розе и Тео — незачем волновать их. Придумал на скорую руку отговорку о срочной командировке, объяснив тем самым и отсутствие Киана. Однако пришлось сообщить обо всем Тевье — если парень не выживет, для его отца это будет серьезным ударом. Тот первым же самолетом вылетел сюда и теперь не выходил из больницы. Оно и к лучшему — у Тевье было слабое сердце, и постоянный надзор врачей был необходим.

Телефон завибрировал.

— Я нашел человека, который видел нашего принца! — возбужденно орал Джо в трубку. — Он все видел!

— Задержи его, — бросил Ксавьер, хватая пиджак. — Я еду.

Их выгнали на палубу.

Воздух был влажным и липким — недавно прошла гроза. Под небом висли темные облака, на горизонте вспыхивали молнии. Несмотря на то, что дышать было нелегко, Амадео с наслаждением втягивал соленый, пропахший водорослями воздух — после стольких дней, проведенных взаперти, он казался божественным.

Моряки суетились на палубе, несколько людей с автоматами продолжали выгонять из трюма людей. Они разбивали их на группы по десять человек и тычками дул заставляли спускаться по шаткому трапу куда-то вниз. Лоренцо оказался в третьей группе. Проходя мимо Амадео, ободряюще улыбнулся.

— Держись, парень. Может, когда свидимся.

— В скором времени, — с улыбкой ответил Амадео. И он, и Лоренцо знали, что вряд ли встретятся снова.

Кудрявая голова Лоренцо исчезла за бортом. Вскоре на палубе из пленных остался только Амадео. Всех остальных наверняка запихнули в грузовики или фургоны для последующей отправки, но насчет него даны особые указания.

Сам большой босс.

За спиной щелкнул перочинный нож. Амадео дернулся в сторону, но крепкая рука стиснула плечо.

— Не дергайся, chamo. Руки тебе развяжу.

Веревки упали на палубу, и Амадео, морщась от боли, наконец смог выпрямиться. Руки закостенели, он с трудом шевелил ими.

— Сейчас иди за мной, — скомандовал освободивший его моряк. — Только попробуй выкинуть какой-нибудь фортель, мигом отправишься кормить акул. Их тут полно. А не акулы, так кто из наших пристрелит, как бешеную собаку. Все понял?

Амадео кивнул.

Под дулом автомата его отвели в одну из кают, всучили мыло, безопасную бритву и полотенце.

— Приведи себя в порядок. А потом поедем к твоему хозяину.

Оставшись один, Амадео огляделся. Снова тесное пространство, однако чистое и светлое, не чета полумраку трюма с прыгающими лампочками, от мельтешения которых болели глаза. Бежать было невозможно, да и куда? Прямиком в Мексиканский залив? От команды он слышал, что они пристали в порту Веракрус, и недоумевал, как партия невольников осталась незамеченной в огромном, никогда не спящем порту. Решительно, эти люди — профессионалы, и пытаться скрыться от них себе дороже.

Будь что будет. Пока он поиграет в послушного мальчика, а потом, улучив момент, сбежит. Даже если его поймают, он должен успеть передать Ксавьеру весточку о том, где находится. Друг наверняка с ног сбился, разыскивая его. Киан… Жив ли он вообще? Амадео слышал выстрел, слышал, как юноша упал. А Тео? Как он воспринял новость о том, что отец пропал? Амадео от души надеялся, что мальчик ничего не знает, но не мог не допускать и обратного варианта.

Глянув на себя в зеркало, Амадео покачал головой. Тео наверняка не узнал бы его в таком расхристанном виде. Щеки и подбородок заросли щетиной, волосы висели засаленными сосульками. Когда-то белая рубашка изорвалась и покрылась пятнами ржавчины с пола трюма. Он с усмешкой вспомнил, какое раздражение его охватило в «Чабакано», когда девушка облила его коктейлем.

На то, чтобы привести себя в относительный порядок, ушло полчаса, и все равно Амадео чувствовал себя так, будто вывалялся в самой большой помойке Старого квартала. Зачесав пальцами мокрые волосы назад, он стукнул в дверь каюты.

Тут же материализовался тот самый моряк, что привел его сюда. Без лишних слов двинул дулом автомата в сторону, и Амадео под его конвоем вернулся обратно на палубу.

Бородатый курил, отвернувшись от ветра. Выбросил окурок в море и заметил Амадео, на губах расплылась гадливая улыбочка.

— Что, наша придворная дама прихорошилась, Тито? Отлично выглядишь, дорогуша. Скоро увезем тебя в замок к твоему королю, не жизнь, а сказка!

— Что ж вы сами не рветесь на мое место, раз там так сказочно?

Бородатый опешил. Затем подошел к Амадео и, наступив на его ноги, встал на цыпочки. Даже так его голова едва доставала Амадео до подбородка.

— Ты что-то разболталась, красотка. Помни, ты — лишь товар. За тебя босс отвалит такую премию, что никаким шейхам не снилась.

— Оставь себе на памятник, — усмехнулся ему в лицо Амадео. — Предпочитаешь мрамор или гранит?

По лицу бородатого пробежала гамма эмоций. Он отступил на шаг, достал из кармана бушлата кастет и надел на кисть.

— Я тебя сначала отделаю до полусмерти, cabron, а потом спрошу то же самое.

— Скай! — рявкнул тюремщик Тито, водивший Амадео в каюту. — Угомонись уже! Сам знаешь, что будет, если попортишь ему личико!

— Да плевал я! — зарычал тот, постукивая кастетом по ладони правой руки. Амадео машинально отметил, что Скай левша, и подался в сторону, уклонившись от атаки так, как учил его Йохан. Скай по инерции пролетел вперед и врезался в борт.

Столпившиеся на палубе моряки захохотали.

— Фига тебя уделали! Gallo! Драчун! — ржали они.

Это разозлило Ская еще больше. Он выпрямился, вытер разбитый нос и опять ринулся в атаку.

Амадео снова уклонился. Он знал, что на настоящий бой его не хватит — жесткая диета и болезнь изрядно подточили силы, поэтому мог только немного позлить противника для собственного удовлетворения.

— Ну хватит, хватит! — Тито схватил руку Ская и сдернул с пальцев кастет. — Петушиться будешь на ринге, сейчас не время и не место. Притащи лучше машинку, пока не забыли. Если привезем его непомеченным, босс будет орать.

Кипящий от злости Скай громко фыркнул, но ничего не сказал и исчез. Сильные руки схватили Амадео и усадили на деревянный ящик, не давая подняться. Он дернулся, но держали его крепко.

— Какого…

— Сиди спокойно, — последовал ответ.

Увидев в руках вернувшегося Ская татуировочную машинку, Амадео мгновенно все понял. Рванулся вперед, но не смог сдвинуться ни на сантиметр.

— Щас мы тебя разукрасим, cabron, — бросил любимое ругательство Скай. — Еще краше станешь.

— Только не лицо, — предупредил Тито. — Ты знаешь правила.

Тот отмахнулся.

— Знаю, знаю. Запрокиньте ему башку. На такой прелестной шейке смотреться будет как нельзя лучше.

Амадео с такой ненавистью уставился на Ская, что тот отпрянул. Тито в свою очередь присвистнул.

— Какой ты… Будто из кошмара. Ты в курсе, что у тебя энергетика, как у черта адского, chamo?

— Подожду этого ублюдка в Аду, — прохрипел Амадео, силясь опустить голову, но ее зажало, будто в тисках.

Через десять минут Скай выпрямился и с удовлетворением оглядел дело своих рук. Амадео не знал, что он там написал, но судя по довольной улыбке, ничего хорошего.

— Благодари всех богов, которых знаешь, что товар нельзя портить, cabron, — Скай передал татуировочную машинку Тито. — Иначе давно уже врезал бы тебе по роже.

— Вытрись, — один из моряков бросил Амадео чистый платок, и тот провел им по шее. Крови было немного. — Теперь ты собственность босса. Даже не пытайся сбежать — любой, кто увидит эту татуху, настучит ему.

Амадео мысленно вспомнил все ругательства, которые знал. Он еще не ступил на берег, а оковы с каждой минутой сжимались все сильнее.

И если так пойдет и дальше, скоро они раздавят его.

— … ну а потом к ним пошли двое. Вон от того дома, — рассказывал немолодой, абсолютно лысый мужчина. Красный нос свидетельствовал о тяге к спиртному, поношенная одежда расползалась по швам.

В указанном направлении высился полуразвалившийся многоквартирный дом. В его тени притулились три бродячие собаки, они высунули языки и тяжело дышали — солнце припекало с самого утра. Хорошее укрытие для внезапного нападения, тем более в сумерках. Но что за бесстрашные ублюдки осмелились на такое?

— Еще кто-то? — Ксавьер нетерпеливо затянулся сигаретой.

— Ага, еще двое с той стороны, — старик указал в противоположном направлении. — Я подумал, что это местная гопота, хотят сигаретку стрельнуть. Эти отморозки по одному никогда не ходят, да и сигареты им не нужны…

— Ближе к делу.

— Да я только и видел, как тому длинноволосому мешок на голову накинули! И в переулок утащили — я осторожненько подсмотрел, там у них фургон стоял. Отсюда не видать никак. А второй, мальчишка, бросился на помощь, один из тех бугаев закричал что-то вроде «У него пушка!», а потом грохот… Выстрел наверное. Я и свалил от греха подальше.

— И не удосужился в полицию позвонить, — Ксавьер сломал сигарету между пальцами и в раздражении отбросил в сторону.

— Ну, тут все время кого-то убивают, — развел руками бомж. — Мое дело маленькое — ничего не видел, ничего не слышал. Мне терки с копами не нужны.

Ксавьер заставил себя успокоиться. В принципе, старик не сообщил ничего нового — в том, что Амадео похитили, он не сомневался. Но с какой целью? Требований выкупа не поступало, а если бы его хотели убить, то бросили бы там же в переулке.

— Как выглядел фургон? — спросил он.

Бомж задумался. Затем оскалил гнилые зубы и протянул руку.

— Темно было… Но, может, пара монеток и осветит дорожку к моей памяти.

Ксавьер скрипнул зубами.

— Йохан.

Тот схватил старика за шею и ткнул красным носом в стену клуба. С хрустом сломались зубы, мужик завопил.

— Послушай, мразь, — прошипел Ксавьер, склонившись к нему. — Мне сейчас не до твоих выкрутасов. Каждая минута на счету, и если из-за тебя мой друг умрет, ты ответишь за это перед самим сатаной, то есть передо мной. Я доходчиво объясняю?

Бомж захныкал. Более мерзкого звука Ксавьер в жизни не слышал.

— До… доходчиво…

— Что это был за фургон?

— Не… небольшой такой… В фильмах обычно за преступниками из таких следят…

— Цвет.

— Белый… Или желтый, светлый какой-то!

— Номер ты, конечно же, не запомнил.

— Темно было! И далеко! Он вон за тем углом стоял, боком… Я не видел!

— Куда он поехал? В каком направлении капотом стоял?

Старик махнул рукой влево.

Ксавьер выпрямился, едва скрывая разочарование. Таких фургонов пруд пруди, но теперь он может дать Кейси примерное описание. В Старом квартале видеокамер не было, но зная время похищения, можно сузить круг поисков.

Рикардо Торрес и несколько охранников подтвердили, что Амадео вышел из «Чабакано» в десять сорок. До машины принц дойти не успел — та стояла запертой в переулке, ключи нашли в кармане Киана.

— Отпусти его, Йохан, — Ксавьер выудил телефон. — Кейси. Светлый фургон. Выехал из Старого квартала в направлении порта. Время ты знаешь.

— Ага, — хакер кинул трубку, не попрощавшись.

— Что будем делать? — спросил Йохан. Парень давным-давно не спал, но каким-то чудом держался на ногах. Страх за Амадео и беспокойство поддерживали его в вертикальном состоянии.

— Ждем результатов от Кейси. Пока это наша единственная зацепка.

Ксавьер захлопнул дверцу машины и поднял тонированное стекло. Телефон почти разрядился, но на один звонок хватит.

— Ребекка. Мне нужен список всех судов, вышедших из порта в ночь похищения принца.

— Считаешь, его увезли из страны?

— Все может быть. По крайней мере, появился шанс… — телефон разрядился. Ксавьер в раздражении бросил его на сиденье и закурил.

— Приехали, — коротко бросил Тито, снимая с колен автомат.

Амадео разлепил глаза и потер затекшую шею. Скай выбросил бычок и встал, умудрившись треснуться лбом о переднее сиденье. Ругаясь на весь салон, распахнул задние дверцы фургона.

Они ехали всю ночь из Веракруса в Мехико, остановившись всего раз в погруженном во тьму городке. Работала только заправка, угрюмый кассир даже не взглянул в их сторону. Впрочем, он все равно ничего не увидел бы сквозь наглухо затонированные стекла. Амадео же с переменным успехом боролся с клаустрофобией, еще и Скай подливал масла в огонь — то и дело тыкал его пистолетом, не давая засыпать, а потом отрубился сам, свесив голову на грудь. Вскоре Амадео тоже удалось заснуть, но спал он плохо. Фургон то и дело подпрыгивал на ухабах — по понятным причинам главной трассой похитители не пользовались.

— Мы что, пригнали к боссу прямо домой? — Скай вдруг занервничал, и Амадео это подметил.

— Совсем тупой? Когда мы возили товар прямо ему в дом? — бросил Тито и подтолкнул Амадео. — Поднимайся и на выход.

Амадео выбрался из фургона и с наслаждением потянулся — руки ему больше не связывали, но от долгого сидения тело затекло. Было пять часов утра — с одной стороны небо посветлело, с другой пока оставалось темным. Воздух еще хранил прохладу ночи, но в скором времени все здесь зальет солнце.

Вокруг громоздились грубо построенные лачуги. Они нависали одна над другой, как неумело поставленные ребенком кубики, плотно прижимались друг к другу, образуя хаотичные узкие улочки и переулки. Всюду валялись использованные шприцы и прочий мусор, невдалеке протрусила тощая собака. В этот час на грязных улицах никого не было, но с тем же успехом работорговцы могли приехать сюда посреди дня и расставить свой товар у стены — никто бы и внимания не обратил.

Рядом с фургоном припарковался черный «мерседес», совершенно неуместный среди уныния и нищеты. Дверца распахнулась, и на разбитый асфальт ступил невысокий коренастый человек в надвинутой на глаза соломенной шляпе. Одет он был в рубашку с коротким рукавом и светлые брюки.

Он зажег сигару и степенно, слегка клонясь на левый бок, прошел мимо Тито и Ская к Амадео.

Чтобы взглянуть на него, мужчине пришлось поднять голову, и Амадео неприятно поразил его взгляд. Колючий, изучающий, оценивающий, он оказался таким пристальным, что невольно захотелось отвести глаза. Однако Амадео этого не сделал, чем заслужил усмешку.

— Строптивый красавец, — проскрипел мужчина, потирая приплюснутый нос. На вид ему можно было дать лет пятьдесят, а по голосу и того больше. — Но ничего, исправим.

Что именно следует исправить, он не уточнил. Только кивнул Тито, и тот подтолкнул Амадео к «мерседесу».

— Внутрь. Помни, что тебе сказали про татуировку. Бежать бесполезно.

Рука безотчетно потянулась к шее, которую все еще покалывало после нанесения неизвестного рисунка, и Амадео одернул себя. Он безропотно сел в машину как можно дальше от хозяина «мерседеса». Тот сдвинул шляпу на затылок и нагло пялился, не скрывая восхищения.

— Ребятки притащили отличный экземпляр, — довольно приговаривал он трескучим голосом. — Выпишу им премию. Первым делом запомни вот что, — он наклонился к Амадео. — Меня зовут Марсело Флавио, но ты теперь называешь меня «хозяин». Ясно?

Амадео фыркнул и промолчал, но это ничуть не огорчило мужчину.

— И второе: забудь свое имя, каким бы оно ни было. Теперь ты — раб, и никак иначе.

Шершавая рука погладила его по щеке, и Амадео едва сдержался, чтобы не прокусить чертовы пальцы. Вместо этого отвернулся и уставился в окно. Флавио захихикал и похлопал его по колену. Амадео стиснул зубы, борясь с тошнотой, и сосредоточился на залитом лучами раннего солнца Мехико.

Когда «мерседес» въехал на территорию виллы Флавио, уже совсем рассвело. Автомобиль остановился на обсаженной пальмами круглой площадке, и Флавио важно выкатился из машины. Амадео последовал его примеру, к нему тут же подошел один из многочисленных охранников — здесь их хватило бы на захват маленькой страны. Неудивительно, что Флавио окружил себя столькими людьми, с его-то опасным бизнесом.

Амадео с любопытством рассматривал виллу, напоминающую замок в миниатюре. По центру располагалась круглая каменная башенка, от нее в стороны расходились два симметричных двухэтажных крыла, каждое со своим входом. Выложенную крапчатым мрамором площадку перед домом украшал фонтан, струи воды взмывали ввысь и рассыпались бриллиантами в лучах утреннего солнца.

— Мануэла! — рявкнул Флавио.

В дверях левого крыла появилась невысокая хрупкая метиска лет сорока пяти, одетая в темно-синее платье. Она вытирала руки полотенцем, на талии был повязан белый фартук.

— Да, хозяин, — нараспев произнесла она, внимательно глядя на Амадео черными блестящими глазами.

— У нас новая прислуга, — Флавио махнул шляпой. — Позаботься о нем.

— Да, хозяин, — повторила она, затем кивнула Амадео, приглашая пойти за собой.

Они миновали прихожую и открытую гостиную с огромным панорамным окном, выходящим на внутренний дворик. Комнаты прислуги располагались в глубине крыла, одна напротив другой, всего четыре одинаковых двери. Мануэла распахнула одну из них и посторонилась, пропуская Амадео. Комната оказалась довольно просторной, с небольшим шкафом для одежды, столом и парой стульев. Пол покрывал яркий ковер всех оттенков зеленого, у широкого окна стояли две односпальные кровати, застеленные пестрыми лоскутными покрывалами.

— Ты по-испански понимаешь? — спросила Мануэла.

Амадео кивнул. Она улыбнулась, вокруг глаз собрались морщинки. Он же не удержался от улыбки — настолько Мануэла напомнила Розу. Как же он соскучился по ворчанию домоправительницы!

— Славно. Вот, будешь жить здесь, комната недавно освободилась. В шкафу найдешь одежду и полотенца, ванная за этой дверью. По всем вопросам обращайся ко мне, я тут вроде как главная. Все понял?

— Да. Спасибо.

Черные брови сдвинулись к переносице, тонкие губы сжались в линию. Мануэла изучающе оглядела его, на лицо набежала тень.

— Ты красивый. Тяжело тебе тут придется. Как тебя зовут?

— Арманд, — назвал он первое попавшееся имя.

— Арманд. Тебе идет, — Мануэла улыбнулась, и беспокойство растаяло на ее лице. — Ладно, приводи себя в порядок, а я пока приготовлю что-нибудь поесть — тебя, по всей видимости, недели две нормально не кормили — вон какой худой! Кухня — дальше по коридору и налево, придешь, как закончишь.

Она ушла, и Амадео закрыл дверь. Запереть не получилось — какой-либо замок отсутствовал. Решив позже спросить у Мануэлы, почему, Амадео нашел в шкафу полотенце.

В ванной он рассмотрел татуировку, которую ему наколол Скай. Над правой ключицей красовались три кривые буквы: LAV, но что они означают, Амадео не имел ни малейшего понятия.

— Как только выберусь отсюда, сразу же сведу, — прошептал он. — Мерзость.

Под горячим душем он пробыл не менее получаса, смывая с себя грязь долгого, отвратительного путешествия. Остервенело тер себя мочалкой, пока кожа не покраснела, дважды вымыл волосы, чтобы избавиться от впитавшегося в них тошнотворного запаха. И все равно чувствовал себя так, будто вляпался в большую кучу… как здесь говорят? Mierda. Да, именно mierda.

Почему он назвал Мануэле вымышленное имя? Это было спонтанное решение, но сейчас оно казалось наиболее правильным. Нельзя, чтобы его личность раскрыли. Возможно, в других обстоятельствах и с другим «хозяином» дело закончилось бы огромным скандалом, его доставили бы обратно с извинениями, и на том приключение завершилось, но Амадео нутром чуял — с Флавио такое не прокатит. Скорее, он оставит пленника себе как ценного заложника или дорогую игрушку, да еще и приставит усиленную охрану. Пусть лучше Амадео побудет никому неизвестным Армандом, которого никто не станет искать.

Обернувшись полотенцем, он вернулся в комнату и открыл шкаф. Потянулся за первой попавшейся футболкой, и сердце скакнуло к горлу.

У открытой двери стоял Флавио и в упор смотрел на него.

Амадео усилием воли заставил себя успокоиться. Натянул футболку, затем выбрал штаны. На нижней полке шкафа нашел кеды и, усевшись на стул, зашнуровал их. Все это время Флавио молчал и не делал попыток поторопить его. Закончив, Амадео скрестил руки на груди, откинулся на спинку стула и ответил хозяину тем же пристальным взглядом.

Первым затянувшееся молчание нарушил Флавио.

— Вижу, ты закончил приводить себя в порядок, — поскольку Амадео не ответил, он продолжил. — Ты худой, как бухенвальдский узник. Скажу Мануэле, чтобы тебя усиленно кормили.

Амадео молчал. Так и не дождавшись ответа, Флавио поманил его к себе.

— Иди сюда.

Он не двинулся с места. Работорговец сжал губы, пересек комнату несколькими быстрыми шагами и схватил Амадео за футболку.

— Ты еще не понял положения, в котором оказался? — прошипел он, дернув Амадео вверх. Ткань затрещала. — Я приказываю — ты выполняешь, ни больше и ни меньше. А теперь прекрати таращиться на меня, будто принц на простолюдина, и топай за мной, если не хочешь, чтобы тебя тащили на цепи. Все понял?

Амадео кивнул.

— Иди за мной. Покажу тебе одну из твоих главных обязанностей.

Амадео не стал спрашивать, какую именно, только мысленно пожалел, что в этой комнате не было решительно ничего, что можно было бы использовать как оружие. Слишком сильным Флавио не выглядел, но повсюду охрана, готовая вмешаться по первому приказу.

Он поднялся и едва заметно покачнулся, уповая на то, чтобы Флавио не заметил, насколько он слаб. Он так и не успел поесть — последний кусок хлеба узники получили перед самым прибытием, а с того момента прошла, казалось, целая жизнь. Каким-то чудом он все еще держался, но силы были на исходе. Ну и угораздило угодить в такую передрягу…

Флавио тем временем провел его в башню, ругая на чем свет стоит строптивого раба. Амадео усмехался, но на самом деле судорожно соображал, что делать. Если он нападет на Флавио сейчас, толку не будет никакого — его либо убьют, либо покалечат, и это максимум, чего он сможет добиться.

Флавио тем временем остановился посреди холла так резко, что Амадео едва о него не споткнулся. Уперев руки в бока, хозяин оглядел башню и, не найдя того, что искал, рявкнул:

— А ну катись сюда, щенок!

Амадео поморщился. И как только прислуга еще не оглохла от постоянных криков? Его наверняка слышат оба крыла на обоих же этажах.

— Вы звали меня, отчим? — раздался позади сиплый голос.

Амадео обернулся и застыл. Перед ним в инвалидной коляске сидел Рикардо Торрес.

Первое потрясение прошло, и Амадео понял, что ошибся. Тот, кого он принял за Рикардо, смотрел на него без всякого узнавания. Он выглядел изможденным, черные волосы коротко острижены, кожа была настолько бледной, что казалась прозрачной. Под глазами темнели синяки, губы потрескались. Ноги были закутаны цветастым пледом. Выделялись только руки — они были худыми, но мускулистыми.

Даже несмотря на это, сходство с Рикардо было поразительным. Амадео опустил голову, чтобы скрыть шок — такого совпадения он не ожидал. А совпадением ли это было?..

Он не успел додумать мысль до конца — Флавио толкнул его к юноше.

— Знакомься, Диего, это твоя новая няня.

— Где вы его взяли? — хрипло спросил тот.

— Какое твое дело? Нанял. Прислуга не успевает делать домашние дела и заботиться об инвалиде, — ухмыльнулся Флавио. — Не задавай лишних вопросов, я же вижу, как тебе тяжело справляться одному.

Деланная забота в голосе не обманула бы даже самого наивного простака. Амадео стиснул кулаки, сдерживая злость.

Потухшие глаза Диего на мгновение вспыхнули.

— Я в состоянии о себе позаботиться.

— Делай, что старшие говорят, малец, — процедил Флавио. — Этому слуге найдется множество применений, не упускай шанс заполучить себе помощничка.

— Мне не нужен помощник, — Диего взялся за колеса. — Верните его туда, откуда взяли.

Лицо Флавио на мгновение перекосило от гнева, но тут же появилась приторная улыбочка.

— Что ж, ладно. Не нужен тебе, найду ему другое применение.

Амадео подпрыгнул от неожиданности. Затем с ненавистью уставился на Флавио, едва подавив желание потереть место пониже спины, с которым только что соприкоснулась тяжелая ладонь ублюдка.

— Какой нервный! — захохотал Флавио.

Диего замер. В глазах на мгновение мелькнула боль, затем он сложил руки на коленях.

— Хорошо, я его заберу.

— Вот и славно, — Флавио хлопнул в ладоши и, клонясь набок, потопал к дверям, ведущим в правое крыло. — Я работать. В отличие от тебя, бездельник, прохлаждаться мне некогда.

Амадео кипел от злости. Знала бы эта сволочь, на кого распускает руки… Решимость как можно скорее свалить из этого ада окрепла. В ближайшее время он должен найти выход.

Диего виновато смотрел на него снизу вверх.

— Простите, но вам лучше остаться рядом со мной, чем он придумает что-то другое.

— Не сомневаюсь, в каком направлении пойдет его фантазия, — резче, чем собирался, ответил Амадео, и Диего отвел взгляд.

— Пойдемте, — он развернул кресло и покатил вглубь дома.

Амадео догнал его.

— Простите, я не хотел вам грубить.

Диего ответил улыбкой.

— Ничего, любой разозлится от такого обращения. Вот моя комната, здесь я провожу большую часть времени. Иногда выбираюсь в патио, но в сам сад мне не попасть — очень уж крутые там ступеньки.

Комната не поражала размерами, но была довольно уютной. Большая кровать, покрытая узорчатым покрывалом, письменный стол с горящей на нем настольной лампой под желтым абажуром, комод из красного дерева. Вдоль одной стены тянулся книжный стеллаж высотой не больше полутора метров.

Только-только наступило утро, на улице солнце заливало все вокруг, но здесь окна были занавешены плотными шторами, которые, по всей видимости, никогда не открывали.

Рассматривая интерьер, Амадео подошел к письменному столу. С краю громоздились потрепанные блокноты, затейливо украшенная карандашница была полна остро отточенных карандашей.

— Вы рисуете? — спросил он.

Диего кивнул.

— Немного. Когда-то это было полноценным хобби, до того как… — он хлопнул ладонями по подлокотникам кресла. — Забудьте. Как вас зовут?

— Арманд, — Амадео так и подмывало задать вопрос о Рикардо, но он сдержался, опасаясь вызвать подозрения. Общую картину сформировать пока не удалось, но в том, что здесь замешан Рикардо Торрес, он теперь не сомневался. И не знал, какое отношение к этой поганой ситуации имеет его брат-близнец, поэтому предпочел не откровенничать.

— А меня Диего, но вы наверняка слышали. Помощник мне и правда не нужен, почти все я могу и сам. Просто лучше держитесь поближе, отчим не самый порядочный человек.

— Я заметил.

На губах Диего снова возникла виноватая улыбка.

— Мне жаль. Я бы хотел помочь вам выбраться, но он… очень опасен. И если хотите жить, не делайте глупостей типа побега через окно.

— Я и не думал. Охрана меня сразу пристрелит… — Амадео пошатнулся и едва успел схватиться за стол. Пара блокнотов соскользнула на пол.

— Ох, Арманд, что с вами? — обеспокоился Диего. — Боже, вас же только что привезли… Вы наверняка не успели поесть.

— Я в порядке, — он подобрал блокноты и выпрямился. Головокружение почти прошло.

— Нет-нет, — Диего покатил к двери. — Скажу Мануэле, чтобы она вас накормила, и немедленно.

— Не стоит беспокоиться, она уже в кур…

Но Диего не слышал. Амадео смотрел ему вслед, недоумевая, как в доме Флавио мог жить такой добрый юноша.

Живот снова свело, голова закружилась. Если он собирается бежать, прежде надо набраться сил. Более не раздумывая, он поспешил следом за Диего.

— Это что, все мне? — не поверил Амадео.

На кухонном столе не было свободного места. Здесь стояла кастрюлька с супом, огромная тарелка с тако и кесадиями, зеленый салат, миски с вареной фасолью и рисом, и еще несколько блюд, названия которых Амадео не знал. При виде такого разнообразия желудок требовательно заурчал, а Мануэла довольно улыбнулась.

— Конечно. Прислуга уже давно позавтракала, а тебя, красавчик, надо откармливать — кожа да кости! Ешь, не стесняйся, — она села напротив. — Слышала, тебя отправили присматривать за Диего.

— Угу, — Амадео откусил кусок кесадии и блаженно закатил глаза. — Я знаю человека, который меня не простит за такие слова, но ничего вкуснее в жизни не ел!

Мануэла рассмеялась и подвинула ему плошку с красным овощным соусом.

— С этим еще вкуснее. Тебе повезло, Диего — хороший парень, не чета своему отчиму, — она сдвинула брови и покачала головой. В этом жесте было столько неодобрения, что Амадео мгновенно понял: Мануэла — его союзник. — Как жаль, что с ним такое произошло…

Амадео молча ел, зная, что она не удержится от продолжения.

— Я тут работаю почти пять лет, — тарахтела она. — Когда пришла, он уже был в этом положении. Такой молодой, ужасно, ужасно жаль! Мой сын того же возраста, и у меня прямо сердце разрывается!

— Сколько же вам лет? — удивился Амадео. — Простите, но выглядите вы максимум на тридцать.

Мануэла рассмеялась и, перегнувшись через стол, ткнула его кулачком в плечо.

— Ах ты, льстец! Мне недавно исполнилось пятьдесят, — она снова посерьезнела. — Мало того что Диего вынужден сидеть в этом ужасном кресле, так еще и каждый дней ему колют лекарства… Без них он сам не свой, кричит так, что аж сердце разрывается! Но лучше ему вряд ли когда станет, бедняжка совсем расклеился. Если бы не брат, давно бы руки на себя наложил.

— Брат? — эхом повторил Амадео, принимаясь за суп.

— Да, у него есть брат-близнец, Рикардо. Он тут не так часто бывает, отчим постоянно гоняет его по командировкам. Но когда он здесь, Диего прямо оживает! Как можно их разлучать, не понимаю…

Значит, никакого совпадения. Рикардо Торрес и в самом деле заодно с Марсело Флавио. Но каким образом связаны легальные ночные клубы и торговля людьми?

— Что с ним точно произошло, я не знаю, но краем уха слышала кое-что об аварии, в которой погибли его родители, — Мануэла понизила голос. — Говорят…

— Тебе кто-то разрешил есть? — громыхнул Флавио. Он стоял на пороге кухни, уперев руки в бока.

Амадео сделал вид, что не заметил, и принялся за наивкуснейшие тако. Про себя он решил, что будет бесить Флавио до белого каления, даже если это выйдет ему боком.

Тот не заставил себя долго ждать. Когда хозяин приблизился, Мануэла вскочила и отошла к раковине мыть посуду, делая Амадео отчаянные знаки подняться. Он, однако, предупреждение проигнорировал.

— Продолжаешь делать вид, что все еще независимый, свободный человек? — прошелестел ему в ухо Флавио. — Эта иллюзия легко разбивается, дружок.

— Вы сами отдали меня в услужение вашему пасынку, — ответил Амадео, вытирая пальцы салфеткой. — Он приказал мне прийти сюда, я подчинился. Что вас не устраивает?

Спокойный тон еще больше взбесил Флавио. Он замахнулся, намереваясь ударить Амадео, затем вдруг передумал и расплылся в улыбке.

— Непокорная собачонка. Ты еще узнаешь свое место. А ты, — он ткнул в Мануэлу толстым пальцем, — не распускай язык, если не хочешь, чтобы я его тебе отрезал.

— Ну и cabron, — выругался Амадео недавно выученным словом, когда Флавио вразвалочку покинул кухню.

Мануэла поставила перед ним большую кружку с горячим шоколадом.

— Я бы даже сказала, pendejo.[2]

Почему так больно?..

Он едва мог дышать. Неужели он снова оказался в «Апани», а все, что произошло после его ухода — лишь сладкий сон? Трогательная встреча с господином Тевье и Анри, жуткий страх, что его вышвырнут на улицу, крепкие объятия и слезы… Обещание больше никогда не обманывать и не покидать их. Просто сон? Разве не могло это быть реальностью? Вот сейчас он откроет глаза и увидит перед собой главу, который скажет, что он дурак, живущий иллюзиями о нормальной жизни, а потом он оправится от ранения и снова будет шпионить, лгать и рушить чужие жизни…

Лучше умереть.

Киан стиснул зубы, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. И услышал над собой обеспокоенный голос:

— Сынок…

Слезы застыли в глазах, не решившись пролиться. Может, послышалось?

— Сынок, проснись!

Нет, так и есть, это господин Тевье. И он зовет его.

— Пап, ты точно уверен? Может, тебе показалось?

— Он пошевелил рукой, я точно видел! Киан, сынок, пожалуйста…

Он с трудом разлепил глаза, щурясь от яркого света. Над ним нависли лица, самые дорогие лица во всем мире.

Волосы Тевье серебрились сединой, которой было больше, чем обычно. Когда отец успел так постареть? Анри же глядел на брата с мальчишеской радостью и едва не кинулся обнимать, но вовремя сдержался.

— Я же говорил! Нашего Киана так просто не убить! Он же самый крутой! Братик, — он шмыгнул носом. — Только попробуй нас еще раз так напугать! Нет-нет, не пытайся говорить, вдруг тебе нельзя! Я сейчас позову врача…

— Я… — прохрипел Киан. — Я в порядке…

— Ты без сознания был больше полутора недель, — Анри вытер слезы тыльной стороной ладони. — А говоришь, что в порядке…

Полторы недели?

Киан в полной растерянности таращился в потолок. Грудь стучала болью, мешая думать, он не мог вспомнить, как тут оказался. В прошлый раз он очнулся в штабе «Апани», почему же сейчас оказался здесь?

— Господин Амадео, — прохрипел он и попытался подняться. — Господин Амадео!

— Лежи, — Анри осторожно положил ладонь ему на плечо, удерживая на месте. Чего, впрочем, не требовалось — от накатившей боли Киан не мог пошевелиться. На глаза все же навернулись слезы, и он изо всех сил стиснул зубы.

Там, в переулке, на них напали. Он вытащил пистолет, но опоздал совсем чуть-чуть.

Обжигающая боль в груди. Быстро приближающийся разбитый асфальт. Он слышал, как господин Амадео зовет его — голос звучал приглушенно из-за мешка, который накинули ему на голову — но не мог ответить. Не мог даже пошевелиться. Дышать становилось все труднее, веки тяжелели, и очень хотелось спать.

Казалось, все произошло несколько минут назад. Но он пролежал тут десять дней! А господин Амадео…

— Бесполезен, — прохрипел он. — Я бесполезен!

— Не говори так, — Тевье погладил его по волосам. — Ты защищал мальчика до последнего…

От этих слов внутри у Киана все похолодело. Что значит — до последнего?

— Где он? Где господин Амадео?

— Мы надеялись, ты нам это скажешь, — раздался от двери низкий голос.

Ксавьер Санторо подошел к кровати, сунув руки в карманы брюк. Выглядел он уставшим.

— Принц пропал в ту ночь, когда тебя ранили. С тех самых пор — ни ответа, ни привета. Если ты в состоянии говорить, расскажи, что произошло. Хотя бы вкратце.

— Мальчик только-только пришел в себя, — возразил Тевье. — Он…

— Я в порядке, — хрипло повторил Киан. — Можно мне воды?

Анри схватил стакан и наполнил его водой из кувшина. Затем вставил трубочку и поднес к губам брата.

— Пей не торопясь, не то захлебнешься. А кашлять тебе сейчас очень не рекомендуется.

Киан сделал несколько торопливых глотков, затем перевел взгляд на Ксавьера.

— Мы вышли из клуба «Чабакано». В переулке на нас напали четверо. Я хотел отстреляться, но один из них открыл огонь первым. Господина Амадео утащили и, кажется, забросили в машину. Я слышал звук мотора.

Ксавьер приложил все усилия, чтобы скрыть разочарование. Он сделал слишком большую ставку на мальчишку, а ничего нового Киан не сообщил. По крайней мере, он не погиб, иначе принц бы себя живьем съел. Если бы нашелся.

— Простите, — прошептал Киан. — Это все моя вина, и я…

— Ты не виноват, — прервал его Ксавьер. — Ты выполнял свою работу как положено. Это все я. Ничему меня жизнь не учит, знал же, что принц не усидит на месте, он никогда не ездил куда-то без проблем.

Киан помотал головой и скривился.

— Мне стоило взять больше охраны. Я знал, что мы едем в Старый квартал, а там всегда опасно… Ужасный из меня телохранитель.

— Прекрати самобичевание, — отрезал Ксавьер. — Сейчас ты должен сосредоточиться на том, чтобы быстрее поправиться. Не смей геройствовать и бежать из больницы, я сам всем займусь. Занимаюсь уже который день, — он горько усмехнулся и вышел из палаты.

— Братик, эти люди просто сотканы из неприятностей, — Анри присел на кровать. — И ты тут ни при чем. Насколько я наслышан об отношениях Санторо и твоего босса, первый последнего из-под земли достанет.

— Я задействовал и свои связи, — вмешался Тевье. — Скоро Амадео найдут. А тебе сейчас нужно делать только одно, — он наклонился и поцеловал Киана в лоб. — Выздоравливать.

Ночью Амадео проснулся от дикого крика.

Он распахнул глаза, таращась в потолок и напряженно вслушиваясь, но крик не повторился. Может, ему приснилось?

Он отчетливо услышал шаги. Кто-то пробежал мимо комнаты и устремился дальше, в сторону башни. Амадео выглянул в коридор, но успел увидеть лишь удаляющуюся спину Мануэлы. Вскоре она вернулась, под мышкой был зажат пластиковый таз. Вместо обычной униформы на ней был домашний халат и тапочки.

— Ты чего встал? — бросила она. — Ложись.

— Что-то случилось? — Амадео вытягивал шею в направлении, откуда она только что пришла. — Я слышал, как кто-то кричал.

— Ничего особенного, у Диего очередной приступ. Не обращай внимания, с ним такое случается, — она сдула со лба упавшую прядь черных волос. — Похоже, что ему не дали лекарство вечером, и вот результат.

Амадео смотрел на нее, потрясенный до глубины души.

— И часто такое происходит?

— Не очень, — она огляделась и зашептала. — Флавио не дает ему лекарство в наказание за непослушание. Не знаю, что мальчик натворил на этот раз, но досталось ему сильно.

— Он в порядке?

— Сейчас да, ему сделали укол. Он спит. И ты возвращайся в постель.

Амадео снова лег, но уснуть не удалось. Приступ? Чем же болен Диего, что не может жить без лекарств? Уже три дня он проводил с юношей практически все время, с утра до вечера, но ни разу не видел, чтобы тот что-то принимал. По всей видимости, уколы делали перед сном.

Но каким же зверем надо быть, чтобы лишать больного человека необходимых лекарств?

Утром, сразу после завтрака он поспешил в комнату Диего. Тот выглядел бледнее обычного, круги под глазами стали еще больше. Несмотря на заверения Мануэлы, этой ночью он явно не сомкнул глаз.

— Доброе утро, — вымученно улыбнулся он, и Амадео с трудом заставил себя улыбнуться в ответ.

— Мануэла сказала, что ночью вам было плохо, — он присел на край кровати.

— Ерунда, — Диего махнул рукой, и та бессильно упала на покрывало. — Отчим любит устраивать мне подобные выволочки. Не волнуйся за меня, лекарство я все же получил, даже чуть-чуть подремал.

Амадео решил пропустить мимо ушей такую явную ложь.

— Зачем он это делает?

— Потому что может, — пожал плечами Диего. — Извини, кажется, сегодня выйти в сад не получится — вряд ли мне удастся встать.

Мануэла принесла поднос с едой: аппетитной яичницей, обложенной фасолью и уже знакомым Амадео томатным соусом. Сбоку лежали кукурузные лепешки и стоял стакан с лимонадом.

— Только попробуйте это не съесть и не дотянете до вечера, — не терпящим возражения тоном сказала она. — Даже если вас после этого стошнит, что-то да останется.

— Спасибо, Мануэла, очень аппетитно, — улыбнулся Диего. — Но я не голоден…

— Что за беда с вами! — она всплеснула руками. — Скормлю все Арманду, уж он не откажется от второго завтрака!

— Ему не повредит, так что…

— Простите, Мануэла, — вмешался Амадео. — Я попробую его уговорить, мне не впервой.

— Правда? — удивилась она. — Ну ладно, если он съест хоть немного, с меня дополнительная порция горячего шоколада.

— Договорились.

— Я не голоден, Арманд, правда, — запротестовал Диего, когда за Мануэлой закрылась дверь.

— Хотя бы чуть-чуть съесть нужно, — Амадео взял вилку. — Вам как-то надо дожить до вечера и очередного укола, а с голодным желудком время тянется бесконечно. Поверьте, я знаю.

Диего поджал губы, неосознанно почесывая сгиб локтя. Амадео заметил следы множественных инъекций и снова задался вопросом: что за лекарства ему колют?

— Ну ладно, — сдался Диего. — Признаться, ты умеешь убеждать. Но сразу говорю: все это я не съем.

— Я и не заставляю. Хотя бы часть. И обязательно выпейте лимонад.

— Хорошо, — Диего взял вилку. — Ты сказал, что тебе не впервой. Ты уже ухаживал за…

— Меньше разговоров, больше дела, — Амадео поставил поднос на колени Диего. — Ешьте. Да, мой отец был болен и часто отказывался от еды. Приходилось уговаривать его точно так же, как вас сейчас.

— О, — понимающе кивнул Диего и принялся за еду.

— Запомни, самая лучшая зелень — у сеньора Санчо Пинто. Он всегда делает скидку, и у него все свежее. Не то, что эти пожухлые листочки, — Мануэла презрительно фыркнула на один из прилавков, где под солнцем зеленели пучки кинзы. На взгляд Амадео они казались очень даже бодрыми, но он не стал спорить.

Мануэла выпросила у Флавио разрешения отпустить Амадео с ней на рынок за продуктами. Прошло уже три дня, как он поселился на вилле, и все это время вел себя тише воды ниже травы, не делая никаких попыток к бегству. Хозяин махнул рукой, мол, делай, что хочешь, но, как только они вышли за ворота, Амадео почти сразу заметил слежку. Двое охранников, переодевшись в повседневную одежду, шли за ними следом на небольшом расстоянии. Даже без конвоя Амадео был уверен, что в полицию ему не попасть — у Флавио наверняка везде свои люди, и стоит только приблизиться к участку, как ему об этом станет известно, а Амадео заполучит дополнительные неприятности. Придется искать иной способ связаться с Ксавьером.

Рынок пестрел всеми возможными красками. Тут и там торговцы шутливо переругивались между собой и перекрикивали друг друга, предлагая попробовать фрукты, купить ароматные специи или свежие овощи. От буйства запахов кружилась голова, а когда они прошли мимо цветочного ряда, Амадео и вправду едва не сделалось дурно — сотни сладких ароматов самых разнообразных цветов ударяли по обонянию со всей мощью.

Мануэла яростно торговалась за помидоры, не стесняясь употреблять крепкие словечки, от которых продавцы соседних лотков разражались громким хохотом. Амадео невзначай обернулся, якобы рассматривая прилавки. «Хвост» никуда не делся, охранники купили по стакану колы и с отсутствующим видом пялились на апельсины. Придется попотеть, чтобы избавиться от них, если он решится на побег. Но пока ничего дельного в голову не шло — даже если удастся ускользнуть из-под надзора на время, куда дальше? Он понятия не имел, где здесь ближайший полицейский участок или патрульный, а спрашивать местных чревато неприятностями как для него, так и для них.

Из задумчивости его вывел шепот Мануэлы:

— Сейчас я уроню пакет. Сделай вид, что помогаешь мне собирать помидоры, а сам спрячься за прилавком и выберись в параллельный ряд. Продавец ничего не заметит, я его отвлеку.

— Что?.. — Амадео спохватился и снова вернул на лицо беспечное выражение. — Мануэла, я не могу, а как же вы?

— А что я? — она озорно подмигнула. — Я была занята и не заметила, как ты сбежал. Давай, двигай отсюда, пока можешь, тебя ребенок ждет.

Во время разговора она чуть надорвала пакет, и все купленные помидоры посыпались на землю.

— Chinga tu madre! — на всю улицу выругалась она, затем добавила еще пару цветистых выражений, и все торговцы вокруг восхищенно загудели.

Амадео присел вместе с ней, и на мгновение пропал из поля зрения надзирателей. Не теряя времени, он шепнул Мануэле благодарность и устремился за прилавок. Продавец уже суетился рядом с Мануэлой, помогая ей собрать покупки в новый пакет.

Чтобы выбраться на соседнюю улочку, много времени не потребовалось. Здесь торговали уже не продуктами, а различными безделушками, одеждой, сувенирами и прочим. Амадео, насвистывая, двинулся вдоль прилавков, периодически останавливаясь и рассматривая товар. Несколько раз спросил стоимость. Затем прошел еще несколько рядов, все более удаляясь от Мануэлы и охраны, и наконец выбрался на улицу. Теперь по обеим сторонам тянулись разнообразные магазинчики и закусочные, люди ели, пили, покупали сувениры и прочие товары, кроме продавцов, никто из них даже головы не повернул в его сторону. Остановившись у одной из витрин, Амадео принялся изучать разложенные там мобильные телефоны. Выждав для приличия секунд тридцать, нырнул внутрь.

После жаркого солнца прохлада кондиционера показалась едва ли не ледяной. Амадео окинул взглядом магазинчик — совсем крохотный. Сейчас других покупателей не было, и это только играло на руку.

Амадео двинулся вдоль прилавка, с нарочитым вниманием рассматривая телефоны. Продавец, немолодой усатый мексиканец, поглядывал на него из-за газеты. Амадео украдкой глянул за окно — охраны Флавио не было видно.

Встав к продавцу боком, он взял с прилавка смартфон и неспешно направился к выходу.

— Эй-эй, ты ничего не перепутал, chamo? — рыкнул вслед ему звучный бас.

Амадео остановился и с невинной улыбкой обернулся.

— Я?

— Телефон на место положи, — продавец поднялся. Росту в нем было достаточно, чтобы любой воришка тотчас же вернул украденное и сделал ноги, но Амадео и не думал сдаваться.

— Какой телефон?

Продавец скрутил газету в трубочку и постучал ей по ладони.

— Та-а-ак. Ты еще и отпираться будешь, cabron? Никто не смеет у меня воровать!

Со стремительностью, совершенно не свойственной его габаритам, он выскользнул из-за прилавка и запустил руку Амадео в карман.

— А вот и улика, — ухмыльнулся он. — Все еще собираешься врать?

— Да, собираюсь! — Амадео ответил дерзкой улыбкой. — Я совершенно ничего не крал, это случайность.

От наглого вранья продавец рассвирепел. Он схватил Амадео за руку и дернул за прилавок.

— Стой тут. Посмотрим, как ты в полиции будешь врать, hijo de puta.

Амадео изобразил на лице страх.

— Может, не надо полицию, дядя? — пролепетал он. — Отругаете меня, и дело с концом…

— Ну уж нет! — мексиканец крепко схватил его за ворот футболки. — Никуда ты от меня не денешь…

Он уставился куда-то в область ключицы, и Амадео все понял. Еще на корабле его предупреждали насчет татуировки, но он не увидел в ней совершенно ничего особенного. Продавец же тем временем набрал номер, прижал трубку к уху и, дождавшись ответа, быстро что-то затараторил. Амадео сделал попытку высвободиться, но тот держал крепко.

Закончив разговор, продавец с ненавистью уставился на него.

— Грязная puta, — выплюнул он. — Шляетесь тут, творите что хотите, а я расхлебывай.

Амадео лихорадочно соображал. Он так и не понял, куда именно позвонил продавец, но с каждой минутой росла уверенность, что он крупно влип. Все пошло не по плану.

Не прошло и пяти минут, как в магазинчик вломились те самые бугаи, преследовавшие его от самой виллы. Амадео не сдержал разочарованного фырканья. Перекинувшись парой слов с продавцом, они встали по обе стороны от Амадео и синхронно ткнули в спину.

— Топай. И не вздумай творить глупостей типа этой.

Амадео с неохотой подчинился. План рухнул в одно мгновение, но, впрочем, он не особо рассчитывал на успех с первого раза. Жаль только, Мануэла расстроится, что у него ничего не вышло.

— Хотел спереть телефон, чтобы звякнуть мамочке? — спросил второй. — Ты еще тупее, чем кажешься. Сим-карты-то у тебя нет, дубина.

— Это ты тупее, чем кажешься, — парировал Амадео. — Иначе не потерял бы меня в этой толпе.

Охранник хмыкнул.

— Язычок у тебя острый.

Амадео проводили до самого дома и предупредили, что в ближайшие две недели доступ в город закрыт — первую проверку он не прошел. Но Амадео и так понял, что свалял дурака, не придав значения начертанным на коже корявым буквам. Если даже продавец захудалой лавчонки в курсе, что это за символы, то во всем Мехико ему никто не станет помогать.

Но хуже всего оказалось то, что Флавио лично высек Мануэлу за то, что позволила ему сбежать. И напрасно Амадео пытался убедить его, что план придумал он один — работорговец был неумолим. Все десять ударов плетью она терпела молча, а Амадео едва сдерживал слезы — Флавио заставил его смотреть на наказание.

Узнав об этом, Диего жутко расстроился.

— Зачем ты вообще попытался сделать такую глупость? Украсть телефон… Все равно ты не смог бы с него позвонить!

— Мне не нужен был телефон, мне нужна была полиция, — Амадео запустил пальцы в волосы. Ему становилось дурно при одной мысли, что Мануэлу наказали из-за него. Больше никакой самодеятельности, Флавио не дурак и знает, на какие кнопки нужно нажать, чтобы заставить подчиняться. — Если бы они приехали по вызову, я…

Диего пораженно уставился на него, затем со смехом покачал головой.

— Умно, очень умно. Могло бы сработать, если бы продавец оказался поглупей.

— Дело не в его уме, — Амадео оттянул ворот футболки. — Он заметил это.

Лицо Диего мгновенно приняло бесстрастное выражение.

— Тебе бы быть с этим поосторожней, — сказал он, отворачиваясь к столу. — Я уже предупреждал не шутить с отчимом. Он опасен.

— А что мне делать, терпеть? Я не могу все время оглядываться, проверяя, как бы ваш отчим не подкрался ко мне сзади.

Диего молчал. Карандаш застыл над чистой страницей блокнота.

— Переезжай в мою комнату, — наконец сказал он. — Здесь он тебя не тронет.

— Вы не поняли…

— Я все понял, — Диего развернул кресло, и Амадео с удивлением заметил, что в его глазах стоят слезы. — Я знаю, на что он способен, поэтому и говорю: переезжай ко мне. Он тебя не тронет.