Ничего личного...-5

5 Мигель

— «Жемчужный»? — переспросил Ксавьер. — Ты уверен?

— Рамон так сказал, а у меня нет оснований сомневаться в его словах, — голос Амадео звучал глухо — телефон древней модели не способствовал хорошей связи. — Что-то не так?

Ксавьер хмыкнул и отпил кофе.

— Ты знаешь, что такое «жемчужный» сорт кокаина, принц? — он переложил трубку в другую руку и, не дожидаясь ответа, пояснил. — Он состоит из чистого кокаина минимум на девяносто пять процентов. Немыслимая цифра. Кое-кто даже сомневается в его существовании, и скажу тебе, я склоняюсь на их сторону.

— Разве ты продаешь товар не высшего качества? О тебе идет слава как о человеке, отбирающем поставщиков с особой тщательностью и даже привередливостью.

— Все дело в технологии изготовления. Чтобы получить «жемчужный» кокаин, требуется достаточно много времени, а это потеря прибыли. Мало кто стал бы заниматься подобным производством. Это попросту невыгодно, да и цена на него слишком высока. Оно того не стоит.

— То есть ты сомневаешься, что этот Мигель Гарсиа на самом деле его производит?

— Не знаю. В любом случае я дам задание Ребекке отыскать его. Если твой Рамон прав, и Гарсиа не зависит от картелей, то он — единственный человек, к кому я могу сейчас обратиться.

— Попробовать стоит. Я позвоню вечером, если появится что-то срочное — кидай смс.

— Разумеется, Барби, — усмехнулся Ксавьер и отключился.

Он отставил опустевшую чашку с кофе, отстучал сообщение Ребекке и подошел к окну. Осторожно отодвинул занавеску и выглянул во внутренний двор отеля.

Двое. Мужчина и женщина, по-прежнему на шезлонгах у бассейна, хотя прошло уже три часа. Отлучались они только по одному — то мужчина приносил коктейль своей спутнице, то она отправлялась попудрить носик, прихватив небольшую плетеную сумку. Их место отдыха очень удачно располагалось прямо напротив окон номера Ксавьера.

Он запретил Йохану куда-либо выходить, и телохранитель изнывал от скуки, беспрестанно щелкая пультом телевизора и пытаясь понять, о чем говорят в мексиканских слезливых сериалах. Вдобавок ему не давала покоя ситуация с Амадео, а перекрашенные волосы добили окончательно — стоит шевельнуть пальцем, и Йохан помчится на виллу этого Флавио, где бы она ни находилась, и прострелит ему что-нибудь важное. Но пока это было слишком опасно — судя информации, присланной Ребеккой, Флавио здесь не последний человек.

Ксавьер отошел от окна и в сотый раз пересмотрел досье на экране телефона. Марсело Флавио, пятьдесят четыре года, работорговец, легальный бизнес — сеть ночных клубов — передан в его ведение пасынком Диего Торресом, фактический управляющий — брат-близнец Рикардо. Какого черта Ребекка не нашла это раньше, когда искала информацию на владельца «Чабакано»? Он фыркнул и отложил телефон.

— Урежу зарплату к чертям.

— А? — отозвался Йохан, которому было позволено вести себя неформально.

— Ничего.

Еще и чертов «жемчужный». Ксавьер еще мог поверить в то, что существует некий производитель, не зависимый от картелей, но чтобы он занимался чистейшим сортом кокаина? Здесь, где масштабы производства превосходили все мыслимые пределы? Где тонны наркоты продавались каждый день? Разве станет кто-то тратить время на наркотик, который реализовать куда сложнее, чем стандартный «камень» или «миндаль»?

Что ж, судя по рассказу Амадео, этот Мигель Гарсиа крайне эксцентричный человек. Ксавьер не любил таких — слишком непредсказуемы. Если он знал, как договориться с адекватными людьми — те чаще всего требовали взамен звонкую монету или какие-то услуги — то никогда не знаешь, что выкинет подобный тип себе на уме. Но выбора не было.

— Я попыталась найти твоего Гарсиа, — Ребекка стучала по клавиатуре с таким остервенением, будто вела переговоры о ядерном разоружении. — В Мексике тысячи людей с таким именем и фамилией, они одни из самых популярных.

— Нашла?

— Думаю, что да. Не сказала бы, что он какой-то видный наркоторговец — здесь гремят другие имена — но знают его многие. Любопытно, что его ни разу не пытались арестовывать, это наводит на подозрение, что Гарсиа — осведомитель Управления по борьбе с наркотиками. В таком случае, тебе нельзя к нему обращаться ни под каким предлогом.

Дьявол. Если предположение Ребекки верно, то просьба о помощи превратится в добровольную явку с повинной.

— Что ты можешь противопоставить этой версии? — спросил он.

— Его крайнюю эксцентричность. Такие люди обычно трудноуправляемы и делают все, что им вздумается. Сегодня он осведомитель, а завтра вставляет им палки в колеса, просто потому что ему так захотелось, — она помолчала. — Риск есть, несомненно.

— Я доверяю только тем людям, которые покупаются и продаются. Если этот Гарсиа самодур, верить ему нельзя. Он может сдать меня УБН или Наркоконтролю по прихоти своей левой пятки.

— Риск есть, — повторила Ребекка. — Но обращаться к кому-то из картелей еще опаснее. Если УБН попытается тебя прижать, то бароны попросту убьют. За тобой и так слежка. Те двое все еще загорают?

— Скоро будут, как вареные раки, — Ксавьер постучал пальцами по краю стола. Осторожность говорила не лезть на рожон и еще раз все обдумать, но перед мысленным взором вновь промелькнула картина — взметнувшиеся белые волосы, алая от пощечины щека Амадео, разъяренное морщинистое лицо под соломенной шляпой. Душный трюм, тесная кладовая, бутылка с перекисью.

Жадные руки Флавио, прижимающие принца к стене.

И Ксавьер принял первое импульсивное решение в своей жизни.

— Как связаться с Гарсиа?

— На кой черт двое таких прилично одетых сеньора едут в «Безголовую собаку»? Это ж одно из самых злачных мест в округе! — громко недоумевал таксист в открытое окно. Ксавьер не делал попытки заставить его замолчать, вместо этого в десятый раз погрузился в изучение коротенького досье на человека, с которым сейчас ехал на встречу.

Ребекка нашла всего ничего: возраст, полное имя — Мигель Хуанес Гарсиа — и список заведений, которыми он владел. В одно из них Ксавьер с Йоханом сейчас и направлялись.

— Спасибо, сеньор! — таксист радостно помахал щедрыми чаевыми и газанул с места так, что завизжали покрышки.

Обшарпанное двухэтажное здание с неуместной новенькой вывеской как нельзя лучше вписывалось в общую обстановку запустения и нищеты. Вокруг громоздились хлипкие лачуги, стая собак облаивала катающихся на велосипедах детей. Даже сейчас, в разгар дня снующие вокруг люди в открытую продавали и покупали наркотики, кое-кто, удобно устроившись в тени, доставал стеклянные трубки для курения крэка. Ксавьер вспомнил, что когда-то сам обменивал небольшие пакетики с порошком на засаленные купюры, и его совершенно не волновало, что дальше с ним делают наркоманы. Как, впрочем, не волновало и сейчас. Масштабы торговли изменились, но суть осталась той же.

«Безголовая собака» оказалась бойцовским клубом. Учитывая его расположение, респектабельные господа сюда редко захаживали, поэтому Ксавьер в строгом костюме то и дело ловил на себе подозрительные взгляды. Йохан же, с позволения босса одевшийся неформально, с восторгом оглядывался вокруг — атмосфера подпольного клуба напомнила ему бурную молодость, когда он боксировал, чтобы заработать на жизнь.

Большой круглый ринг был залит жидкой грязью. Никакого ограждения — все наблюдающие рисковали получить пару десятков пятен на свои и без того грязные лохмотья, но никого это не смущало. Сейчас на ринге было пусто — должно быть, вечер еще не начался.

— Санторо? — прогрохотал над ухом чей-то голос.

Ксавьер поднял голову и уткнулся взглядом в подбородок здоровенного быка.

— Санторо, — подтвердил он.

— Вас ждут. Идите за мной.

Бык без проблем прокладывал пусть в густеющей толпе. Ксавьер не отставал от него ни на шаг, размышляя, насколько же легко его сейчас прикончить. Йохан смотрел во все глаза, но при таком скоплении народа нет ничего проще, чем вонзить ему нож между ребер. Ксавьер в принципе сильно рисковал, связываясь с Гарсиа — он слышал это имя впервые. Но раз Амадео поручился за него, что еще оставалось, кроме как довериться другу?

Все обошлось. Никто не кинулся на него с ножом, не выстрелил в упор, не снес голову мачете. Охранник проводил их по шаткой лестнице на второй этаж и указал на плохо пригнанную дверь.

— Выход на смотровую площадку, — пояснил он. — Сеньор Гарсиа ждет вас там.

Йохан в открытую держал руку за пазухой, готовый в любой момент вытащить пистолет, у Ксавьера под расстегнутым пиджаком болталась кобура, но их даже не обыскали, что удивляло. Неужели этот Гарсиа настолько уверен в собственной неуязвимости?

Некстати зазвонил телефон. На экране высветилось имя Ребекки, и Ксавьер предпочел ответить — извинится перед хозяином клуба позже, если потребуется.

— Слушаю. Что случилось?

— Я насчет Гальярдо. Ты сказал, что тебя проводил до отеля его племянник, так?

— Да, и что? — дверь со скрипом распахнулась, и Ксавьер шагнул в полумрак. Йохан неотступно следовал за ним.

Смотровая площадка оказалась комнатой с отсутствующей стеной. Вместо нее по краю тянулись невысокие перила, а внизу расстилался ринг. Обзор отсюда и правда был отличный.

— А то, что у Гальярдо никогда не было племянника. Не знаю, на кого ты нарвался, но из отеля тебе надо съезжать как можно скорее… Ты меня слышишь? Ксавьер!

У перил стояло несколько кресел с высокими спинками. Из-за одного периодически высовывалась рука с бокалом и воткнутой в него соломинкой. Коктейль был ядовито-зеленого цвета, сбоку торчал красный зонтик.

— Вам стоит присесть, — донесся до них тихий голос, который за гулом толпы внизу был еле слышен. — Бой скоро начнется.

Ксавьер не двинулся с места. Йохан маячил за спиной, готовый в любой момент открыть огонь.

— Слышу, — ответил он Ребекке.

Рука с коктейлем исчезла и через мгновение поставила на столик рядом пустой бокал. Из-за спинки высунулась лохматая голова, черные глаза флегматично смотрели на гостей. Казалось, будто парня только что разбудили.

Внезапно лицо осветила мальчишеская улыбка. Он вскочил, молниеносно собрал волосы в хвост и протянул Ксавьеру руку.

— Добро пожаловать в «Безголовую собаку»! — радостно возвестил Мигель Гарсиа.

— Ты выяснил, кто это был? — Флавио требовательно постукивал ногтями по столу. Свои связи он задействовать в этом щекотливом вопросе не стал и теперь жалел об этом. Рикардо недостаточно умен, чтобы раскопать что-то выдающееся.

— Выяснил, — Рикардо зевнул и отправил в рот горсть винограда из большой расписной плошки, которую держал на коленях. Ее он десятью минутами ранее позаимствовал на кухне, пока Мануэла собирала апельсины в саду. — Это не хозяин Арманда, он действительно обознался. От него сбежал очень похожий раб, за одним исключением — тот был натуральным блондином. А этого перекрасили вы, Марсело. И зачем было портить такие волосы…

— Вот как? — Флавио поднялся и принялся мерить шагами кабинет. — Однако ж, какое совпадение…

Рикардо затаил дыхание. Если отчим спросит, кто же этот хозяин, что ответить? Имя Ксавьера Санторо тут знали, и если Марсело начнет копать, то может выйти и на Амадео Солитарио. И тогда под раздачу попадут все, и самое главное — Диди.

— Я не еду в Штаты, — выпалил он, пока Марсело не успел зайти достаточно далеко в своих рассуждениях.

Как он и ожидал, тот подпрыгнул едва ли не до потолка. Лицо перекосило от гнева.

— Что?! — возопил он. — Не едешь?! Какого хрена ты не едешь?!

Теперь он совершенно точно забыл о рабе и его бывшем хозяине, и от сердца у Рикардо отлегло. Как бы теперь объяснить Марсело, почему он решил не подчиняться его приказу?

— Диди ужасно себя чувствует! — рявкнул он в ответ, вскакивая. Это была единственная тема, на которую отчим не возражал. Рикардо было задался вопросом, почему, но тут же отбросил посторонние мысли. Главное, что кризис пройден, Марсело напрочь забыл о Санторо. — С каждым днем ему все хуже и хуже! Мне нельзя побыть со своим братом, пока он болеет?!

Голос Марсело тут же стал медоточивым. С этим юнцом кнут редко действовал, приходилось забрасывать его пряниками, многие из которых он впоследствии все же забирал. Главное — результат, ничего страшного, если Рикардо останется без некоторых поощрений.

— Ну что ты, что ты, конечно же, можно. Послушай, Рикки, — он подошел и положил руки Рикардо на плечи. Тот едва удержался, чтобы не отпрянуть, и ограничился тем, что всунул между ними плошку с виноградом. Марсело автоматически взял ее, и Рикардо воспользовался этим и отступил. — Это всего на неделю. А потом я дам тебе отпуск, обещаю.

— Правда? — с недоверием глянул на него Рикардо, поняв, что его переиграли. — Отпуск? Впервые за несколько лет? С чего такая честь?

Флавио понял, что слегка перегнул с добротой, но отступать не стал. Если что-то пообещал — обещай до конца. Потом можно и передумать, и Рикки ничего не возразит.

— Ты хорошо работал, даже слишком хорошо, и заслужил провести время со своим братом, — он поставил плошку на стол и сокрушенно вздохнул. — Хотя о чем тебе волноваться, он так сдружился с этим рабом, что вряд ли будет сильно скучать по тебе…

Расчет оказался верным. Глаза Рикардо полыхнули такой яростью, что теперь едва не отпрянул уже Флавио.

— Диего нужна только моя забота. Когда вернусь, то не отойду от него ни на шаг, и только попробуйте выдернуть меня на работу во время отпуска!

— Я все понял, — Флавио уже улыбался. Как же легко манипулировать преданным своей семье дураком! — Иди, прощайся с братом, а потом бегом в аэропорт. Ты еще успеешь на вечерний рейс.

— Что все это значит? — обескураженно прошептал за спиной Йохан.

Ксавьер же смотрел только на Мигеля. Тот по-прежнему по-мальчишески улыбался, и сейчас ему можно было дать шестнадцать лет вместо действительных двадцати четырех.

— Выходит, вы не племянник Гальярдо, — сказал Ксавьер и спрятал телефон в карман. — Ведь у него такого родственника никогда не было.

Йохан икнул.

— Верно, — Мигель, не переставая улыбаться, указал на кресла. — Прошу, садитесь. Вы любите поединки?

Ксавьер опустился на предложенное место, Йохан остался стоять позади. Руку с пистолета он так и не убрал.

Мигель покосился на него и восхищенно присвистнул.

— Бывший боксер, да?

— Как вы узнали? — раскрыл рот Йохан.

— По движениям вижу. Этого не вытравить, — Мигель запрыгнул в кресло и растянулся поперек, закинув ноги на подлокотник. — Коктейльчик?

— Нет, благодарю, — Ксавьер все еще не мог прийти в себя от того, как жестоко и легко его надурили. — Объясните, что это за представление вы устроили.

— Представление? — Мигель сдвинул брови к переносице. — Ах, вы о том… Мне пришлось.

— Пришлось?

— Я жутко спешил. Видите ли, через полчаса после того, как мы ушли из аэропортовской гостиницы, в ваш номер зашел служащий и перевернул все вверх дном. Наверное, думал, что вы прячетесь под кроватью.

— Что? — Ксавьер уставился на него, не в силах поверить услышанному. — Картель Гальярдо обещал мне защиту, так как же…

— Сеньор Санторо, — Мигель уселся по-турецки. — Вы еще не поняли? Гальярдо предали его собственные люди. Считаете, им был резон вас защищать?

Ксавьер с трудом скрыл потрясение.

— Вот как? — как можно более невозмутимо произнес он.

— Угу, — Мигель помахал бокалом. — Эй, Бернардо!

Недавний охранник возник в дверях, молча забрал бокал и через мгновение вернулся с полным.

— Вы слишком много пьете, босс, — голосом проповедника возвестил он. — Газировка не идет на пользу желудку.

— А я еще и курю! — вредно отозвался Мигель и достал из жестяного портсигара сигарету. — Вот, смотри, — он сунул ее в рот, не поджигая, а затем, к изумлению Ксавьера и Йохана, откусил.

Ксавьеру потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это всего лишь жевательная конфета. Ребекка предупреждала об эксцентричности Мигеля Гарсиа, но чтобы настолько… Похоже, он зря обратился к этому странному человеку.

— Вы не ответили на вопрос, — прервал он детский сад. — Почему вы увели меня оттуда до того, как появились люди Гальярдо? Какая вам в этом выгода?

Мигель задумчиво жевал сигарету.

— Даже не знаю. Наверное, потому что мне так захотелось, — он запрыгал в кресле и захлопал в ладоши. — Начинается, начинается!

Ксавьер и Йохан невольно глянули вниз на пришедшую в возбуждение толпу. По грязному рингу прошлепала девушка в купальнике, держа над головой табличку с грубо намалеванной цифрой один. Мигель перегнулся через перила, едва не улетев головой вниз, и гаркнул:

— ПЕРВЫЙ РАУНД!!!

Мгновенно наступила тишина, в которой эхом замер жалобный звон стекол в оконных рамах. Девушка уронила табличку, которая шлепнулась в грязь, издав тихий «чавк». Кое-кто в толпе присел, закрывая голову руками. Йохан ошеломленно покрутил мизинцем в ухе, проверяя, не оглох ли — трудно было поверить, что человеческое горло способно издать такой звук.

Ксавьер же и бровью не повел — только побледнел, да пальцы вцепились в подлокотник кресла, едва не содрав обивку.

— Начинайте, начинайте! — подбодрил Мигель ошарашенных бойцов и впился губами в соломинку. — Вы же пришли не только затем, чтобы оценить мой косплей.

— Верно, — Ксавьер, как мог, взял себя в руки, но уже проклинал принца, заставившего его приехать сюда. — Вы знаете работорговца по имени Марсело Флавио?

— Положим, — Мигель грыз соломинку и не сводил взгляда с возящихся в грязи бойцов.

— Мой друг оказался у него в плену. Вы его видели, длинноволосый блондин в парке «Аламеда сентрал». В одиночку мне его не вытащить, и…

— Конечно, не вытащить, он же сам отказался тогда уходить, — Мигель отставил бокал. — Насильно мил не будешь, хотя я бы поспорил. И Марсело Флавио тоже.

Ксавьер с трудом подавил раздражение. Непривычная манера общения этого странного типа выводила из себя. Если ему все известно, зачем заставлять пересказывать?

— Чего вы хотите от меня? — лукаво покосился на него Мигель. — Чтобы я помог вам сокрушить рабовладельческий строй? Чур, я пишу гимн.

— Именно, — подтвердил Ксавьер. — То есть… без гимна. Мой друг хочет уничтожить Флавио, но нам не справиться без поддержки. Говорят, вы независимы от картелей и имеете большую свободу действий.

— И отсутствие рабов, — закончил Мигель. — Ладно, а теперь назовите мне хоть одну причину, по которой я должен вам помочь.

Ксавьер разозлился. Ему уже изрядно поднадоел этот цирк.

— Сколько вы хотите? — почти прорычал он.

Мигель выглядел оскорбленным.

— Деньги? Считаете, мне нужны деньги? Посмотрите вокруг: этот клуб — один из многих, принадлежащих мне, и не единственный, где принимаются ставки.

— Тогда что вам нужно?

Мигель, не оборачиваясь, ткнул пальцем в Йохана.

— Он.

— Чего? — раскрыл рот тот.

— Выстоит два боя из трех против моего бойца — помогу, — Мигель снова зажевал мнимую сигарету.

Ксавьер скрипнул зубами. Что за невыносимый юнец! С другой стороны, условие казалось вполне выполнимым — когда-то Йохану не было равных на подпольных рингах, так почему же сейчас он должен оплошать?

— Сделай это, — коротко бросил он. Йохан поджал губы и кивнул.

Амадео как раз дочитывал волнительный эпизод о скачках в Гонконге, когда Рикардо схватил его за локоть и потянул за собой прочь из комнаты.

— Что случилось? — воскликнул Диего. — Рико! Эй!

— Поговорить надо, Диди, это ненадолго, — он затащил Амадео в патио и выпустил его руку. — Слушай меня внимательно. Я сказал отчиму, что Санторо обознался. Ты никогда не видел его и не знаешь, кто это. Если отступишь от этой версии, пострадает в первую очередь Диди. Все ясно?

— Конечно. Но, Рикардо…

— Что еще?! — рявкнул он. — Я уезжаю на неделю и оставляю Диди на тебя, и если с ним что-то случится, я тебя живьем съем и не подавлюсь! — он ткнул Амадео пальцем в грудь. — Не знаю, в какие игры ты играешь с Санторо, но не впутывай сюда моего брата.

— Мне меньше всего хочется приплести к моим делам Диего, — ответил Амадео.

— К твоим делам! — рыкнул Рикардо. — Но твои дела напрямую касаются Марсело, а он…

— … хозяин Диего.

Рикардо застыл, не в силах двинуться от сковавшей его ярости.

— Как ты смеешь? — выдавил он. — Как смеешь говорить такое? Диди не какой-нибудь раб!

— Тем не менее, он зависит от лекарств, которые дает ему отчим, а это ли не рабство? Вы так и не выяснили, что это, но продолжаете утверждать, что они идут на пользу!

Рикардо схватил Амадео за футболку. Та съехала вниз, обнажив татуировку.

— Раб? Вот это значит — раб, — он ткнул пальцем в буквы. — Открытым текстом. И не какому-то рабу судить, что лучше для моего брата!

— Флавио убьет его.

На Рикардо будто вылили ушат ледяной воды. Слова Амадео отрезвили мгновенно, вся ярость улетучилась в мгновение ока, уступив место противному липкому страху.

— Что?

— Он убьет Диего, — выражение лица Амадео вдруг стало жестким, а голос — ледяным. — Рано или поздно, но это случится. Однажды вы вернетесь домой, а вам сообщат, что ночью Диего стало хуже, и он скончался в реанимации какой-нибудь дорогой клиники. Флавио не задушит его подушкой, хотя я уверен, он на такое способен. Нет, просто введет ему чуть больше лекарства, чем обычно, и оправдается тем, что у любимого пасынка слишком сильно болела голова, и он просто хотел помочь. И кто его за это осудит?

Под напором Амадео Рикардо отступал назад, пока не уперся спиной в стену дома. По коже бегал табун мурашек, в животе неприятно холодило, каждое слово отдавалось в сердце. А Амадео продолжал хлестать его словами, заставляя вздрагивать.

— В результате он выйдет сухим из воды и продолжит свой бесчеловечный бизнес, а вы, Рикардо, оставшись без брата, единственного человека, кто удерживал вас на поверхности, не давая нырнуть в пучину, измажетесь грязью с ног до головы и никогда уже не отмоетесь. Ваш отчим потопит и вас, вытрет о вас ноги, а сам воцарится на вершине, изредка сплевывая, чтобы вы не умерли от жажды. Вы хотите этого?

— Д-да что ты несешь?.. — Рикардо начал заикаться. — Что ты, черт побери…

— Вы хотите стать таким же, как ваш отчим?

Он сглотнул. Минуту назад он был хозяином положения, а теперь его приперла к стенке эта фарфоровая кукла. И хуже всего было то, что Рикардо испугался, по-настоящему испугался. Слова Амадео звучали бредом сумасшедшего, но он говорил с такой убежденностью, что Рикардо в них поверил.

Внезапно пугающая маска рассыпалась. Складка на лбу разгладилась, глаза перестали метать молнии, а на губах появилась едва заметная улыбка.

— Не волнуйтесь, я никуда не сбегу и не оставлю Диего одного, даже если за мной приедут с мигалками и сиренами, — Амадео улыбнулся шире. — Не желаете коктейль перед отъездом?

Рикардо сжал кулаки, намереваясь как следует врезать наглецу за то, что так сильно испугал его, но затем неожиданно для себя расхохотался. Он смеялся и смеялся, выбрасывая напряжение, в которое вогнал его Амадео, и никак не мог успокоиться.

— А ты тот еще манипулятор, да? — проговорил он сквозь смех. — Ладно, идем, только предупрежу Диди, что заберу тебя, не то он с ума сойдет, думая, что я тебя уже убил и расчленил.

Диего возражать не стал. Он с улыбкой продемонстрировал брату книгу и велел передать Арманду, что почитает сам.

— Пожалуйста, не будь к нему строг, Рико, — попросил он. — Арманду тоже нелегко, но он старается, как может.

Ну как можно отказать ему? Рикардо чмокнул брата в лоб, и сердце привычно сжалось — так бывало каждый раз, когда он куда-то уезжал. Но на этот раз Диди не останется один, и это пусть немного, но утешало. Амадео изрядно перепугал его дикими предположениями, но почему-то теперь Рикардо стало спокойней.

— Что будете пить? — Амадео достал контейнер со льдом.

— «Мексикану», — бросил Рикардо, усаживаясь в кресло. Оно все еще было повернуто к окну, и он уставился на залитый солнцем сад. — Я уезжаю сегодня вечером. Смотри за Диего в оба.

— Я вас понял, — Амадео насыпал льда в бокал и взял шейкер. — Скажите, Рикардо… Вы прекрасно знаете, насколько опасен ваш отчим, знаете, чем он занимается, но продолжаете на него работать. Это из-за Диего?

— Хочешь поговорить по душам? — Рикардо хмыкнул, не оборачиваясь. — Интересно, с чего бы. Но ты угадал, из-за него. Диего умный парень, намного умнее меня и отчима тем более. Он готовился встать во главе семейного бизнеса, а потом этот несчастный случай…

Амадео отдал готовый коктейль Рикардо и встал у окна.

— Несчастный случай?

— Машина Диего вылетела с обрыва. Не знаю, каким чудом он выжил, но его ноги… — он сделал большой глоток и зажмурился. — Я возил его по лучшим больницам, но все бесполезно. Я понимаю, что ходить он больше никогда не сможет. Принять не могу.

Амадео молча ждал.

— Во всем виноват только я, — продолжил Рикардо после короткого молчания. — Мы всегда ездили вместе, у нас даже было наше, особенное место — смотровая площадка, где мы пили газировку, смеялись и обсуждали планы на будущее. За рулем обычно был я, Диего не очень опытный водитель, а повороты там крутые. В тот день Диего почему-то поехал туда один и не справился с управлением. Если бы я в тот момент был рядом, а не свалил на вечеринку по поводу открытия очередного клуба, этого бы не произошло. И лучше бы это я сидел сейчас в инвалидном кресле с остриженными волосами и пытался счастливо улыбаться, черт побери, — Рикардо допил коктейль и поднялся. — А ты тот еще жук — использовал мое состояние, алкоголь и больную тему, чтобы разговорить меня. Хитрый ход.

— Я не хитрю с вами, Рико. Я хочу помочь вам и Диего.

— Помогай тем, что не спускай с него глаз. У меня самолет. Спасибо за коктейль, ты свое дело знаешь, — он отдал Амадео бокал и пошел к двери.

— Еще один вопрос.

— Что еще? — Рикардо нехотя остановился. — Если я опоздаю на рейс, Марсело мне голову откусит.

— Машина, в которой ехал Диего. Вы ее видели?

— В каком смысле?

— После аварии. Ее обследовали на предмет исправности тормозов?

— Да на что ты намекаешь? Думаешь, кто-то специально ее испортил? Кому это надо?

— Ответьте.

— Нет, не видел. Когда я вернулся, ее уже отправили на свалку, а затем под пресс — восстановлению она не подлежала. Это все?

Амадео кивнул. Он так и думал — Марсело Флавио улик не оставляет.

— Я вернусь через неделю, — Рикардо нацелил на него палец. — Дочитай ему чертову книгу, чтобы мне не пришлось листать эту нудятину.

— Слушаюсь, — на сей раз улыбка Амадео была искренней.

Диего сложил руки на закрытой книге и с грустью смотрел в окно. На столе, среди многочисленных набросков и сломанных карандашей, лежала ампула и запакованный шприц.

— Вы еще не принимали лекарство? — Амадео сел на край кровати.

— Нет, — Диего не поворачивался. — Арманд… Когда я не получаю инъекцию вовремя, голова готова разлететься по комнате, я не могу ни о чем думать, кроме как об уколе, и ничего делать тоже не могу, все из рук валится… У меня зависимость, да?

— Да, — тихо ответил Амадео. Смысла врать Диего он не видел, и потом, парень давно обо всем знал, но боялся признаться самому себе.

Диего зажмурился, две слезинки выкатились из-под век.

— А я радовался, что хотя бы от лекарств хорошо себя чувствую, — он вытер глаза. — Мне кажется, пора сказать брату. Что-то случилось с ним, он уже не продает отчиму душу, как раньше. А пока он не вернулся, я постараюсь отказаться от этой дряни, пусть мне и будет плохо.

— И что Рикардо сделает первым делом, увидев вас в таком состоянии? — возразил Амадео. — Кинется за шприцем, ничего и никого не слушая. Я уже пытался убедить его, но он ничему не верит без доказательств.

Но Диего был прав — Рикардо изменился. Что-то в нем надломилось после того, как он увидел, на что способен Флавио. Если раньше он смотрел на отчима с вызовом, надеждой и даже некоторым благоговением, то сейчас во взгляде появилось то, что способно сломать хребет верблюду почище любой соломинки.

Разочарование.

Разумеется, перемены не произойдут за пару дней. Потребуется куда больше времени, чтобы окончательно сломать устоявшееся мнение. Но по фундаменту уже прошла широкая трещина, и теперь главная задача — расширять ее, пока стена не рухнет окончательно.

— Если бы Рикардо видел, как Флавио обращается с вами в его отсутствие, он бы без промедления разорвал с ним всякие отношения.

— Такого не произойдет, — тусклая улыбка на мгновение мелькнула на лице юноши. — Флавио всегда добр или безразличен ко мне в присутствии Рико. А твоим словам брат не поверит, тем более… — из груди вырвался едва слышный вздох. — Я боюсь, что он подумает, будто я хочу таким образом забрать себе его внимание. Я понимаю, как тяжело жить с людьми с ограниченными возможностями. От меня ему никакого проку, отчим хотя бы позволяет ему зарабатывать.

Амадео нахмурился. Отказ от наркотика самым первым побочником вызвал паранойю. Нехорошо, совсем нехорошо.

— Не нужно так говорить, Диего. Ваш брат вас очень любит и ни на кого не променяет. Он и сегодня не хотел уезжать, — взгляд Диего то и дело скользил к шприцу, и Амадео поднялся. — Я сделаю вам укол. Понятия не имею, что это за вещество, и к чему приведет резкий отказ, поэтому придется принимать его в прежнем режиме, пока Ксавьер не выяснит, что это.

— Хорошо, — с помощью Амадео Диего забрался в кровать, улегся на взбитую подушку и закатал рукав пижамы. — Только не будь жесток с Рико, ладно? Он добрый. На самом деле добрый, просто отчим дурно на него влияет.

— Я и не собирался в чем-либо винить вашего брата, — Амадео надел на шприц колпачок. — Засыпайте, Диего. Я позвоню Ксавьеру и вернусь.

Он вышел в коридор и кивнул Рамону, который тут же занял наблюдательную позицию на случай появления Флавио. Заполучить охрану на свою сторону оказалось великолепной идеей — теперь Амадео мог действовать без всякого страха.

— К кому, черт побери, ты меня отправил, принц? — тон Ксавьера можно было использовать вместо жидкого азота.

— Что-то не так?

— Что? Да все. Не знаю, каким образом ему вообще удалось стать производителем наркотиков, но у меня создалось впечатление, что он их же и употребляет, — голос Ксавьера внезапно стал усталым. — Он пьет газированные коктейли, замаскированные под алкогольные, и делает вид, что курит жевательные сигареты. Орет так, что рушатся здания. И обожает подпольные бои, Йохану пришлось вымазаться в местной грязи, чтобы он согласился мне помочь.

Амадео зажал рот рукой, чтобы не смеяться. Рамон, конечно, сказал, что Мигель Гарсиа довольно эксцентричен, но чтобы настолько…

— Что ты молчишь? — позвал Ксавьер. — Это был самый ужасный час в моей жизни, я требую компенсацию.

— Прости, — Амадео взял себя в руки. — Но сейчас Мигель Гарсиа — твой единственный козырь. Придется потерпеть.

— Я серьезно сомневаюсь в его компетенции, принц. Этот человек не производит впечатление надежного.

— Ты на сто процентов уверен, что ему нельзя доверять?

— Я не сказал, что ему нельзя доверять, я сказал, что он не справится. Но…

— Но?

— Племянник Гальярдо, который провел нас с Йоханом в отель, и Мигель Гарсиа — одно и то же лицо. Он умудрился сделать это под носом у бывших соратников Гальярдо, которые собирались избавиться от меня.

— Ничего себе, — присвистнул Амадео. — И ты до сих пор считаешь, что ему нельзя верить?

— Это единственное, что меня смущает, принц. Во всем остальном он сущее дитя.

— Первое впечатление может быть обманчивым. Вспомни хотя бы Сеймура с его ипохондрией. Когда он занял место Валентайна, многие посчитали его слабаком и пророчили скорое падение «Алькараса». Ты лучше других знаешь, что их прогнозы не сбылись и на пятую часть.

— Знаю. Но Мигель Гарсиа — совершенно другое дело.

— Других союзников нет, так что будем обходиться им. Вы о чем-нибудь договорились?

— Мы встретимся завтра и обсудим план. Если в нем не будет световых мечей и джедаев, я сочту его удачным.

На этот раз Амадео не удержался от смеха.

— Вы уверены, что его офис находится здесь? — Йохан с недоумением оглядывался по сторонам. Справа высилась стела, увенчанная позолоченной крылатой статуей — без умолка трещащий таксист назвал ее Ангелом независимости.

— Да, — Ксавьер был удивлен не меньше. Захудалый клуб «Безголовая собака» не шел ни в какое сравнение с «Башней ангела» — так называлось сверкающее свежевымытым стеклом огромное офисное здание, адрес которого вчера дал Мигель. Расположено оно было у проспекта Пасео де ла Реформа, в самом центре Мехико и никак не желало ассоциироваться с разбитным мальчишкой, жующим конфету в виде сигареты.

В холле их встретила служащая и, не спросив ни имени, ни цели визита, с ослепительной улыбкой указала направо.

— Вас ждут, проходите, пожалуйста, к лифту.

Ксавьер почувствовал себя уверенней. Все же он привык решать дела с бизнесменами, а не замызганными бандитами, не желающими вылезать из памперсов. Может, этот Гарсиа решил перебросить его проблему на уровень выше? Ксавьер от души надеялся, что это так.

Застывший у дверей телохранитель соизволил сдвинуться в сторону и пропустил Йохана и Ксавьера в кабинет, опять же не обыскав. Большое кожаное кресло было повернуто к панорамному окну, за которым раскинула крылья позолоченная богиня — нужный этаж оказался вровень с ней.

— Хорошо, Пабло, не подведи меня. В следующую субботу на твоей вилле, конечно, я помню. До встречи.

На стол лег телефон, с задней крышки оскалил зубы Тазз, тасманский дьявол из мультика. Кресло повернулось, и хозяин кабинета ослепительно улыбнулся.

— Сеньор Санторо, сеньор Торн, вы необычайно пунктуальны. Присаживайтесь, прошу.

Только спустя несколько секунд до Ксавьера дошло, что холеный бизнесмен, сидящий перед ним, и нечесаный бродяжка в футболке с эмблемой рок-группы, восторженно орущий от кулачных боев, один и тот же человек. Мигель Гарсиа был одет в строгий, тщательно отутюженный серый костюм и галстук в тон, блестящие черные волосы гладко уложены и завязаны на затылке в небольшой хвост. На левой руке сверкнули дорогие часы. На столе царил идеальный порядок, какого даже сам аккуратист Ксавьер никогда не видел.

Мигель приподнял бровь и щелкнул пальцами.

— Сеньор Санторо, вас так заворожил ангел за моей спиной? Отличный вид, я знаю.

— Да. Разумеется, — Ксавьер взял себя в руки и уселся в предложенное кресло. Его так и подмывало спросить, настоящее ли это обличье или очередной маскарад, но он сдержался.

— Отмылись? — Мигель с улыбкой кивнул Йохану. — Вы вчера были потрясающи. В одном раунде вам просто не повезло.

— Вы мне льстите, — пробормотал тот, тоже не в своей тарелке от произошедшей перемены.

— Вовсе нет. Надеюсь еще не раз увидеть вас на ринге, такому таланту нельзя пропадать. Итак, приступим, — он сложил пальцы домиком. — На чем мы остановились? Боюсь, вчера я был в таком восторге, что не смог сформулировать адекватные условия.

После победы Йохана Мигель скакал по креслам, как сумасшедший, распевал Имперский марш из «Звездных войн», нимало не расстраиваясь из-за проигрыша своего бойца, и велел раздать всем присутствующим по бесплатному бокалу пива. Ксавьер изо всех сил пытался совместить того мальчишку с сидящим перед ним деловым человеком, но картинка никак не сходилась.

— Вчера вы поставили условие, — начал он, чтобы отвлечься. Какая разница, как Гарсиа отдыхает, лишь бы свою работу выполнял хорошо. — Если Йохан побеждает, вы оказываете помощь в низвержении Марсело Флавио.

— Верно.

У Ксавьера вдруг появилось нехорошее предчувствие, что Мигель решил спустить все на тормозах. Он бы даже понял его отказ — все наркокартели имели дело с работорговцем, поставляющим дешевую рабочую силу на их плантации, и выступить против него означало развязать войну и с ними. Никакой разумный человек не пошел бы на такое, и Амадео сильно рискует, ввязываясь в это. Ксавьер не мог бросить принца, а вот Мигелю не было никакого резона рисковать своей шкурой из-за глупого условия.

— Я не отказываюсь от своих слов, сеньор Санторо, — Мигель будто прочел его мысли. — И позвал я вас не затем, чтобы мямлить что-то о чрезмерно опасной ситуации или превышении допустимого риска, как любят говорить те, кто съезжает с темы в последний момент. Напротив, хочу обсудить план действий.

Ксавьер перевел дыхание. Кем бы ни был этот странный парень, трусом он точно не являлся.

— Полагаю, вы разузнали о Марсело Флавио все, что смогли, — Мигель поднялся и направился к мини-бару.

— Не так много, — Ксавьер принял стакан с неразбавленным виски. — Благодарю.

— Тогда я вас просвещу, — Мигель отдал Йохану газировку и уселся обратно, закинув ноги в блестящих туфлях на стол. — Марсело Флавио был мальчиком на побегушках у одного из местных картелей. Принеси-подай, иногда подрабатывал курьером, что примечательно, не попался ни разу. Регулярно ошивался на плантациях и дрожал от счастья, когда ему давали поорать на рабочих, а то и помахать палкой или хлыстом. Параллельно подрабатывал кредитным зазывалой — к его второму боссу люди шли, когда с деньгами совсем было худо. Надо ли говорить, что из долгов они так никогда и не выбирались? В результате их продавали как рабов на плантации коки или конопли. Марсело эта схема всегда казалась неэффективной в плане времени — человек будет барахтаться до последнего, и пройдет не один месяц, прежде чем его можно будет использовать как раба, а отрабатывать долг на плантациях добровольно не все соглашались. Наконец он занялся похищениями.

В свете рассказа Мигеля сломанные цепи в руке богини Ники за окном выглядели издевательством. Флавио заковывал в кандалы множество людей, правда, вел себя довольно осмотрительно, чтобы не привлекать внимания органов правопорядка. Он руководил бандами по всей Мексике, а когда осмелел окончательно, то ринулся и за границу. Так стало гораздо проще — обычно пропавших людей искали в пределах родной страны, и мало кому могла прийти в голову дикая мысль, что их давным-давно вывезли прочь. Во всем мире люди пропадали каждый день, и Флавио умело этим пользовался. Чтобы не списывать все на похищения, в некоторых случаях он допускал убийства, инсценируя ограбления. Ксавьер подумал, что Киан вполне мог стать такой жертвой.

Районы для похищений Флавио выбирал умело — в трущобах, где преступления давно стали делом привычным, никто не станет разбираться, куда делось тело. Он быстро понял, что бомжами сыт не будешь — они частенько болели и быстро дохли, зачастую не доезжая до места перепродажи. Нужны были здоровые люди, но где их взять?

На приеме, устроенном в честь дня рождения главы картеля, в котором когда-то работал Флавио, он познакомился с Аделиной Торрес. Вдова уже несколько лет, она воспитывала двоих сыновей-близнецов и пыталась удержать шаткий, как лестница-стремянка, бизнес покойного мужа. Никого не удивил их брак — женщина знала, что это ее единственный шанс обеспечить будущее своим детям. Флавио взял все в свои руки и… И превратил в свое орудие. Он закрывал старые респектабельные заведения и открывал дешевые клубы в самых неблагополучных районах, какие только мог отыскать. Осторожничать он не прекратил и придерживался правила: один город — один клуб. Пара человек в месяц. Допустимые пропажи в неблагополучном районе, комар носа не подточит. Аделина же самовольно устранилась от бизнеса, в котором ничего не понимала, и посвятила себя заботе о сыновьях. Она часто болела и знала, что вряд ли проживет долгую жизнь, потому стремилась как можно больше времени уделить Диего и Рикардо. В особенности требовал присмотра второй — необузданный буйный нрав часто заставлял его влипать в неприятности. Диего же был послушным правильным мальчиком, но дальновидный Флавио понял, что именно его стоит опасаться в первую очередь — слишком мальчишка оказался умен.

Едва близнецам стукнуло восемнадцать, как Аделина тихо отошла в мир иной. Кое-кто посчитал, что к этому причастен Флавио, но доказательств не нашли. Вскоре после этого произошла трагедия, стоившая Диего возможности ходить — и опять же поползли слухи о том, что автокатастрофа была подстроена. Флавио вовсю играл доброго отчима — возил Диего по дорогим клиникам, но везде только разводили руками. Парень навсегда остался прикован к инвалидному креслу. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже кивать. Рикардо не отходил от него днями и ночами, заставлял сквозь боль делать упражнения, которые все, включая Диего, считали бесполезными. И добился впечатляющих результатов — пусть брат так и не смог ходить, зато руки функционировали прекрасно. Он даже попытался снова взяться за рисование, которым занимался раньше, но дальше карандашных эскизов не продвинулся.

Флавио тем временем принялся за обработку Рикардо — отдал ему часть семейного бизнеса, заставил ездить по миру и открывать клубы. Все это вполне могли бы сделать другие подчиненные, но Флавио добивался одного — сплавить из дома Рикардо, который ничего не знал об истинной цели отчима. Диего имел слишком большое влияние на брата, и рано или поздно афера бы раскрылась. Когда Рикардо возвращался домой, за ними бдительно следила охрана, ни на минуту не давая оставаться наедине, и Диего ничего не мог рассказать брату о злодеяниях отчима. Телефона его также лишили, а Рикардо был слишком загружен работой, чтобы возмущаться.

Но вечно так продолжаться не могло. Рано или поздно всякому терпению приходит конец, но и на этот случай Флавио подстраховался.

Он подсадил Диего на наркоту.

Под видом безобидных лекарств, которые якобы прописали врачи, он вкалывал Диего наркотик, и у парня развилась зависимость. Теперь при любой попытке ослушаться Флавио лишал пасынка дозы. Диего плакал, кричал, угрожал, что все расскажет брату, но бесполезно. Флавио поставил ему условие — держишь рот на замке или сдохнешь от ломки. Диего пришлось подчиниться — после аварии организм не восстановился до конца, и синдром отмены мог его попросту убить. Впрочем, сам наркотик делал то же, только гораздо медленней. Но недалек тот час, когда Диего не выдержит очередной инъекции и умрет, а убитый горем Рикардо полностью перейдет под влияние отчима.

Мигель замолчал. Йохан совершенно забыл про газировку, Ксавьер же осушил стакан одним глотком. Теперь ему был понятен мотив принца, решившего остаться и вступить в борьбу — он не мог бросить Диего на милость Флавио, зная, что тот его убьет.

Чертов альтруист.

— Откуда вам все это известно? — спросил он.

— Я умею слушать, — Мигель снова по-мальчишески улыбнулся. — То тут, то там проскальзывают нелицеприятные слухи, нужно только уметь отфильтровать то, что действительно важно. Побеседуешь с одним, полопочешь с другим, попричитаешь с третьим — и у тебя уже цельная картина. Останется только отбросить лишние детали, но и они потом обязательно улягутся в другой паззл. Не бывает лишней информации — бывает информация неподходящая. На данный момент.

Это любопытное умозаключение Ксавьер решил потом лично донести до Ребекки, которая не смогла толком ничего нарыть на Флавио и самого Мигеля.

— Так что вы предлагаете? Я не знаю этой территории, и вам виднее, как действовать дальше.

Мигель озорно подмигнул.

— Как говорил Винни-Пух в одном русском мультике: а не пойти ли нам в гости?

Амадео перевернулся набок и зевнул. Странно, но впервые за долгое время он чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. В окно вовсю светило солнце, сколько же он спал?

Часы на стене показывали одиннадцать утра. Диего в комнате не было.

Он отбросил одеяло, вскочил и начал лихорадочно одеваться. Как он мог так долго спать? Диего всегда просыпался рано, Амадео помогал ему умываться и приводить себя в порядок, а затем вез завтракать. Какого черта никто его не разбудил?

А что если, пока он спал, с Диего что-то случилось? Нет-нет, он бы наверняка проснулся от суеты. Но противная мысль не отпускала. Диего мог отправиться в сад один. Мог наткнуться на Флавио. Пусть охрана теперь и была на их стороне, от этого подонка всего можно ожидать.

Из кухни послышался смех, и Амадео перевел дыхание.

— Мануэла, ну посиди минуту спокойно! Всего минуту! И улыбнись, как раньше, а то я не успел зарисовать.

— Сеньор Диего, вы меня в краску вгоняете! Чего удумали, нет чтобы Рамиреса попросить… Ой, Арманд, ты проснулся наконец! — она вскочила. — Сейчас соображу что-нибудь на завтрак.

— Не надо, Мануэла, я сам, — улыбнулся Амадео. — Почему вы меня не разбудили, Диего?

Тот держал на коленях блокнот. Рисунок представлял собой набросанный несколькими штрихами эскиз, но в нем безошибочно угадывалась Мануэла — хитрая улыбка, наклон головы, чуть прищуренные глаза.

— Ты так сладко спал, что я решил дать тебе отдохнуть. Ты и так много времени мне уделяешь.

— У вас настоящий талант, — заметил Амадео, кивнув на блокнот. — Но почему вы рисуете только карандашами?

Он знал, что портрет Мануэлы отправится к сотням незаконченных рисунков в ящике стола. Диего никогда не дорабатывал нарисованное, казалось, ему было достаточно и этих набросков.

— По правде говоря, я уже несколько лет не видел красок, — Диего закрыл блокнот и сунул между бедром и подлокотником кресла. — И боюсь, что совсем разучился с ними обращаться.

— Не говорите ерунды, — Мануэла собрала на стол и поставила перед Амадео и Диего по кружке горячего шоколада. — Разве можно разучиться, если у вас такой талант?

— Тем более, откуда вы знаете, что разучились, если не пробовали? — добавил Амадео.

— Ну…

Мануэла вытащила блокнот и аккуратно вырвала листок с наброском.

— Оставлю себе, если не возражаете. И прислушайтесь к Арманду, он дело говорит. Вы могли бы такие деньги на этом зарабатывать, мама дорогая!

— Да бросьте вы, оба! — отмахнулся Диего, в голос прорвалось раздражение. — У меня и красок-то не осталось, все засохли давным-давно. Глупости все это. Арманд, почитаешь мне после завтрака? У меня с утра немного в глазах двоится, даже эскиз не очень вышел…

— Разумеется, почитаю, — Амадео допил шоколад. Ему не понравился тон Диего — редко когда юноша на что-то злился. Похоже, спал он снова неважно — лекарства с каждым днем действовали все хуже. — Пойдем в сад или в комнату?

— В сад. Только возьму книгу, — Диего покатил кресло к двери. — Встретимся в патио.

— Бедный парень, — сочувственно произнесла Мануэла, когда Диего скрылся в конце коридора. — Я видела некоторые его уцелевшие рисунки — они потрясающи.

— Уцелевшие? — переспросил Амадео. Он включил воду, но Мануэла перехватила у него кружку и тарелку и оттеснила от раковины.

— Я тут появилась, когда Диего уже был в кресле. Как вся охрана — все новички, никто не видел его до аварии, — она хмурила брови. — Я и не знала, что он рисует, пока однажды не решила убраться на чердаке. Там было несколько картин с его подписью. Всего три, и черт меня дернул спросить об остальных!

Мануэла грохнула кружку на сушилку, стоявшая там посуда жалобно звякнула.

— Он сказал, что сжег их. Точнее, попросил Флавио это сделать. Представляешь?

— Звучит, как полный бред. Я бы скорее поверил, что Флавио сжег их назло Диего.

— Вот и я так же подумала. Но правду из Диего не вытянешь. Он вообще не любит говорить о себе до аварии, как я ни пыталась выспросить, он молчит, как партизан. Арманд, — мокрыми пальцами она сжала ладонь Амадео. — Пожалуйста, попробуй его разговорить. Мне совсем не нужно знать, что с ним случилось, сохрани это в тайне. Но пусть мальчик больше не держит это в себе, иначе совсем зачахнет.

— Мануэла, вы святая женщина, — вздохнул он.

— Тогда как меня угораздило работать на этого el diablo? — она выпустила его руку и рассмеялась.

В патио Диего не было. На всякий случай Амадео выглянул в сад, пусть и знал, что самостоятельно тот не мог спуститься вниз. Выходит, он все еще в комнате, может быть, передумал насчет прогулки?

Однако и в комнате Диего тоже не оказалось. Книга лежала на одеяле, хотя вчера Амадео оставлял ее на столе, значит, юноша тут был. Но куда он мог пропасть?

Из ванной донеслись сдавленные звуки — Диего рвало. Амадео это не удивило — подобное происходило довольно часто. Чертов наркотик разрушал его организм везде, куда смог дотянуться, и если в ближайшее время не предпринять никаких мер, то спасать будет уже некого.

За дверью наступила тишина, которую нарушал лишь звук льющейся тоненькой струйкой воды.

— Диего? — позвал Амадео.

Нет ответа.

— Диего!

Амадео распахнул дверь в ванную и мгновенно оказался рядом с юношей. Тот прижал кулаки к вискам и раскачивался взад-вперед. Тело колотило в ознобе, но волосы намокли от пота.

— Что с вами? Ответьте!

— Голова, — простонал Диего. — Голова сейчас взорвется!

— Что значит — нельзя вызвать «скорую»?!

— Приказ босса, — Рамирес виновато потупился. — Никаких «скорых», полиции, пожарных служб — всего, что имеет отношение к государству. Даже если они приедут, в дом их не пустят.

Амадео ругался про себя последними словами. Ну конечно, зачем Флавио, который так и ждет смерти пасынка, облегчать ему жизнь? Диего лежал в кровати, укрытый двумя одеялами, и все равно трясся, как осиновый лист.

— Мануэла, — позвал Амадео. — Присмотри за ним, я сейчас вернусь.

— Ты что задумал? — Рамирес выбежал следом.

— Поговорю с боссом.

Он толкнул дверь кабинета так, что та ударилась о книжную полку. Сидящий за столом и изучающий какой-то документ Флавио вздрогнул и поднял голову. Рамирес притворил дверь и остался снаружи — босс запрещал охране входить в кабинет.

— Ты что, рехнулся?! — рявкнул Флавио. — Какого черта себе позволяешь?!

Амадео ударил ладонями по крышке стола. Бумага, которую читал хозяин кабинета, слетела на пол.

— Диего плохо. Вызовите «скорую», немедленно.

Флавио взирал на него в полнейшем изумлении — такой наглости он не ожидал.

— Ты забыл, кому условия ставишь, раб? — прошипел он. — Потерял свое место? Я помогу тебе его найти!

Раздался звонкий шлепок, щека Амадео моментально покраснела. Он едва сдержался, чтобы не врезать работорговцу в ответ.

— У него синдром отмены, — терпеливо сказал он. — Вызовите частного врача, если не хотите возиться со «скорой».

Флавио смотрел на него, как на идиота.

— И что? Не первый раз такое, пройдет. Убирайся, если не хочешь получить по своей смазливой роже еще раз, у меня полно работы.

— Я никуда не уйду, пока вы не вызовете врача.

Флавио начал терять терпение.

— Хочешь, чтобы я вызвал врача? — он оскалил мелкие зубы в самодовольной улыбке и кивнул на кожаный диван рядом со столом. — Тогда располагайся.

От такой наглости Амадео оторопел.

— Что? — выдавил он.

— Раздевайся и ложись, — невозмутимо повторил Флавио. — Ты ведь хочешь, чтобы твоему любимому подопечному полегчало? Если так, то тебе следует поторопиться.

— У вас совсем крыша поехала, — Амадео не говорил, а шипел — голос пропал от едва сдерживаемой ярости. — Как вы можете торговаться в такой ситуации, пока ваш пасынок…

— Не тяни резину, — Флавио лениво потянулся одной рукой — вторая все еще покоилась в гипсе. — Чем дольше ты сопротивляешься, тем дольше Диего будет мучиться. Ну?

— Ах так, — Амадео выпрямился. — Что ж, раз вы так меня хотите, то получайте.

Он рванул на себя дверь кабинета. Рамирес на автомате шагнул к нему и тут же отпрянул — Амадео выхватил из его наплечной кобуры пистолет.

— Ты чего это, Арманд? Что творишь? — вскрикнул он, но Амадео захлопнул дверь перед его носом.

— Вы хотели меня? — Амадео повернулся к Флавио и приставил пистолет к своему виску. — Так я сейчас вышибу себе мозги, и вы ни черта не получите.

Лицо Флавио окаменело. Он поднялся и исподлобья уставился на Амадео.

— И что ты хочешь этим доказать? Я могу достать себе другого раба без всяких проблем. Не такой уж ты и уникальный.

— Правда? — Амадео улыбался, но голос предательски дрожал. — Вы слишком сильно меня хотите, чтобы так глупо мной пожертвовать.

— Какая разница, если ты все равно играешь в неприступную девочку, — внешне Флавио оставался спокоен, однако внутри бушевал вулкан. Как смеет этот раб загонять его в такое положение?

— Если я умру, то шансов заполучить меня не останется совсем. Это будет ваш первый проигрыш. Какой удар по самолюбию, а?

Амадео действовал с бухты-барахты, не зная, к чему приведет столь отчаянный блеф. Флавио дураком точно не был и сейчас наверняка просчитывал возможные варианты. На одной чаше весов был ненавистный пасынок, страдающий от непереносимой ломки. С другой — недоступный раб, первый, кто не поддался его прихотям и оттого еще более желанный. Несмотря на сломанную руку, Флавио продолжал отпускать непристойные шуточки и пытался облапать здоровой рукой, когда никто не видел. Амадео не сомневался — стоит ему выбраться из гипса, и он снова примется за гнусности.

Разумеется, Амадео не собирался поддаваться. Но сейчас следовало дать Флавио иллюзию достижения цели. Если это сработает, Диего получит помощь.

— Что тут происходит? — раздался за спиной чей-то голос, и Амадео вздрогнул.

В дверях кабинета стоял Ксавьер Санторо.