Ничего личного...-5

8 Зверь внутри

— Да, господин Стерлинг, через три дня я сам приеду к вам, — Амадео зажал мобильник между ухом и плечом и перебирал бумаги на столе в попытке найти искомый документ. — У вас есть какие-то новые условия, или оставим те же?

— Меня полностью устраивают прежние, — ответил глава Комиссии по азартным играм.

— Отлично, значит, пересматривать их нет необходимости, — Амадео бросил взгляд на стену и невольно улыбнулся.

Спустя несколько дней после возвращения домой Диего прислал ему картину. Он изобразил Амадео читающим книгу у раскрытого окна. На губах сияла легкая полуулыбка, пальцы лежали на страницах, глаза увлеченно следили за строчками. Амадео узнал образ — именно этот эскиз он случайно нашел в одном из блокнотов. Портрет получился потрясающим, и даже Дэвид вытягивал шею, чтобы посмотреть на него, но в кабинет так и не решился зайти.

Тео остановился на пороге и возмущенно упер руки в бока.

— Папа! Ты опять? Я же сказал: никакой работы, ты в отпуске!

Амадео рассмеялся в ответ на раскатистый хохот Стерлинга.

— У вас летний отдых строгого режима, господин Солитарио!

— Да, меня тут вовсю строят. Извините, мне пора, иначе наложат штрафные санкции, — он отложил телефон. — Прости, малыш, я забылся.

Тео подбежал, схватил отца за руку и вытянул из-за стола.

— Пойдем в парк! Сегодня хорошая погода, я хочу покататься на роликах. И вообще, еще целых четыре дня!

— Я помню, помню, малыш, — Амадео послушно шел за сыном.

После возвращения из Мексики прошло десять дней. Тео не отходил от него ни на шаг и вытребовал отпуск на две недели. Амадео с радостью согласился — пусть дела «Азар» тут же навалились снежной лавиной, но он очень соскучился по сыну. Чилли безоговорочно согласилась исполнять обязанности генерального директора еще немного. Периодически Амадео срывался на деловые звонки, за что и она, и Тео его непрестанно ругали.

В парке было многолюдно. Тео вместе с Кейси тут же помчались к площадке для роллеров, Амадео же опустился на скамейку, издалека наблюдая за ними, и раскрыл книгу. Кейси все никак не мог наслушаться истории с кейлоггером, хотя, по его словам, в программе ничего необычного не было — их сотни, и действуют они примерно по одному и тому же принципу. Но он просто приходил в восторг от того, что Флавио не додумался поставить пароль на сам компьютер — это значительно усложнило бы дело.

Киан сидел чуть поодаль — ему до сих пор было стыдно, что не смог защитить босса тогда, у клуба. Он едва не уволился, но Амадео запретил ему даже думать об этом.

— Прекрати, у всех бывают неудачи, Киан, — сказал он. — В конце концов, я жив и здоров, а вот ты едва не погиб.

Парень пытался возражать, но Амадео был непреклонен. Если бы Киан решил уйти по иной причине, или его отец настоял бы на этом, Амадео отпустил бы его без вопросов. Но чувство вины у Киана просто зашкаливало, и он никак не хотел с этим бороться.

Скамейка вздрогнула, ноздри защекотал знакомый запах табака.

— Как дела? — спросил Ксавьер. — Все еще в отпуске?

— Да, — Амадео вложил закладку между страниц и закрыл книгу. — Еще четыре дня.

— Я вижу, что тебе не терпится вернуться на работу, — Ксавьер затянулся. — Заставить тебя отдохнуть может только Матео.

— Только он, — Амадео потянулся к ключице. — Я кое о чем забыл, когда летел домой. Он… он заметил татуировку, почти сразу же.

Ксавьер мельком глянул на четкие буквы.

— И что ты сказал в свое оправдание?

— Ничего, — Амадео вздохнул. — Тео сделал вид, что ничего не случилось. Но наверняка понял, что я ему соврал о своей «деловой поездке», — он потер шею с таким остервенением, будто надеялся стереть татуировку. — Завтра же сведу ее к чертям.

Тео столкнулся с каким-то мальчиком, и оба полетели на землю. Сидя друг напротив друга, одинаково потянулись ко лбам и дружно рассмеялись. Амадео улыбнулся.

— Что ты решил насчет контракта с Мигелем? Он предложил тебе более чем выгодные условия. В проекте договора я не нашел ничего, что могло бы тебе не понравиться.

— Ничего, кроме него самого, — Ксавьер ткнул сигарету в угол урны, потушив ее. — Он прислал мне проект по электронке, поставив при открытии письма автоматически проигрываться «Макарену». Как можно столь легкомысленно относиться к такому рискованному бизнесу?

— Тем не менее, он процветает. Подумай еще раз, прежде чем отказывать — такой шанс выпадает очень редко, — ногу защекотала вибрация, и Амадео вытащил телефон из кармана. — Вот и Мигель. Ты что, игнорируешь его звонки?

Ксавьер что-то буркнул под нос.

— Добрый день, Мигель.

— Слушай меня, великий принц, — скороговоркой протараторил тот. — Мне только что стало известно, что Флавио сбежал из тюрьмы. Уже неделю как.

Пальцы похолодели. И Амадео едва не выронил телефон.

— Сбежал? И где он теперь?

— Пересек границу. О дальнейшем местонахождении пока ничего не удалось раскопать, — голос Мигеля по скорости мог сравниться со стрекотанием швейной машинки. — Предупреждаю на всякий случай: будь осторожнее. Флавио не составит труда выяснить, кто такой Анджело Витале, а затем выйти и на тебя.

— Хорошо, спасибо. Ксавьер, Мигель сказал, что Флавио сбежал, — Амадео вскочил и поискал глазами Тео, но на глаза попалась только долговязая фигура Кейси.

Киан моментально оказался на ногах. Кейси озирался по сторонам, поскальзываясь на коньках, и, похоже, начинал паниковать. Ксавьер моментально оценил ситуацию и кликнул Джейкоба, маячившего неподалеку.

— Вызови охрану из особняка Солитарио и оцепи парк. Живо.

Через несколько минут все вокруг кишело людьми в черных костюмах, но Тео так и не нашли. Амадео беспомощно метался из одного конца парка в другой, но Тео бесследно пропал.

Телефон ожил в руке, на дисплее высветился номер сына.

— Тео! — крикнул Амадео в трубку. — Где…

— Ну здравствуй, Арманд.

Амадео едва не выронил телефон, мгновенно узнав гнусавый голос.

— Где он? — голос предательски дрожал. — Где мой сын, черт тебя дери? Если ты с ним что-то…

— Не волнуйся, я не педофил, — ехидный смешок. — У тебя славный парнишка. Будет обидно получить его голову, так?

— Только попробуй! — прорычал Амадео на весь парк.

Ксавьер повернулся к нему и в следующее мгновение оказался рядом.

— Это он? — спросил он одними губами. Амадео не счел нужным отвечать.

— Чего ты хочешь? — пальцы стали мокрыми, телефон едва не выскальзывал из них. — Чего ты хочешь, сволочь?!

— Думаю, ты знаешь, — тон Флавио стал скучающим, будто он читал нудную лекцию. — Из-за тебя я потерял все: дом, бизнес, свободу. Считаешь, то, что я отнял у тебя сына, настолько несправедливо?

— Он здесь ни при чем, мать твою!! — голос сорвался, и Амадео закашлялся. — Отпусти… отпусти его!

В ответ раздался тот же ехидный смешок. Телефон замолк.

Амадео заорал и швырнул трубку на асфальт. Волосы упали на лицо, скрывая жуткую гримасу.

— Убью, — прохрипел он. — Убью тебя, мразь!

Тео съежился в углу небольшой комнаты и не отрывал глаз от человека, ходившего туда-сюда. На его поясе висел пистолет, в руке он вертел мобильник и дергался в ответ на каждый звук, доносившийся из-за двери. Временами он что-то бормотал на незнакомом языке, кажется, ругался.

Там, в парке, Тео заехал за фонтан, удирая от неуклюжего Кейси. На бортике расположилась семья с двумя детьми, две девочки лет четырнадцати пили газировку и хихикали, чуть поодаль сидел немолодой господин в соломенной шляпе и ел мороженое. Рядом стояла трость, но от неловкого движения мужчины полетела на землю.

Тео подъехал и поднял ее, снова прислонив к фонтану.

— Какой милый мальчик, — проворковал мужчина. — Спасибо, ты очень любезен.

Тео машинально улыбнулся и собрался ехать дальше. Папа учил его не разговаривать с незнакомцами.

— Тебя ведь зовут Матео? — остановил его мужчина.

Тео повернулся к нему. Тот смотрел на мальчика с доброй улыбкой, но Тео почудилось что-то гадливое, да так, что он вытер внезапно вспотевшие ладони о штаны.

— Не знаю никакого Матео, — соврал он.

— И своего папулю Амадео тоже не знаешь? — продолжал Флавио с той же улыбкой. — Тогда тебе будет все равно, если прямо сейчас его пристрелят. Так?

Тео во все глаза уставился на мужчину, на лице отразился неподдельный испуг. Соломенная шляпа достал телефон и помахал им.

— Один звонок, и в голову этого незнакомого тебе дяденьки, сидящего во-о-он на той скамейке, прилетит сразу три пули. Раз тебе все равно, пожалуй, я отдам такой приказ…

Он картинно провел пальцем по экрану, но Тео, опомнившись, вскрикнул:

— Не надо! Это… Это же живой человек, как вы так можете…

За гомоном собравшегося в парке народа его крика никто не услышал. Флавио же не убирал пальца с экрана.

— Тогда слушай меня внимательно, маленький maricon. Сейчас ты идешь и садишься в ту машину, — он кивнул на припаркованный у выхода из парка неприметный «форд», — и не пытаешься по пути сбежать. Тогда твой папа, прости, незнакомый мужчина, останется жив и здоров. Малейший фокус с твоей стороны — и попрощайся с ним навеки. Все ясно?

Обмерший от страха Тео мог лишь кивнуть.

Он сделал все, что ему приказали, и теперь его заперли здесь, с этим здоровяком в качестве тюремщика. Сколько прошло времени с похищения, Тео не знал, но с тех пор ему дважды приносили поесть. И оба раза он отказывался — недавно в одном детском детективе он прочел о том, что в еду могут подсыпать снотворное.

Гораздо больше хотелось пить. На столе стоял кувшин с водой и стакан, но Тео боялся. Как назло, его охранник даже не думал о том, чтобы сделать глоток.

Он облизнул пересохшие губы. Страшно, очень страшно, но Тео решил, что не станет поддаваться. Что бы сделал папа в такой ситуации? Наверняка придумал бы, как сбежать или на худой конец дать знать, где он. Но здесь не было решительно ничего, что можно было бы использовать для побега. Даже окон! Только стол, пара стульев, полка, прибитая к стене, с кучей бумаг на ней, да сейф в противоположном углу…

В замке заскрипел ключ, и в комнату размашисто вошел недавний мужчина. Соломенная шляпа плюхнулась на стол, рядом приземлилась небольшая сумка. Тео жутко не понравилось выражение лица похитителя — так смотрит на рыбку кошка, прежде чем выловить ее из аквариума и съесть.

— Как поживает наш малыш? — он ласково потрепал Тео по волосам.

Тот дернул головой и упрямо выдвинул вперед челюсть.

— Я не ваш малыш.

— А чей же? Папин? Разумеется, он за тебя что угодно отдаст, на то он и отец. Одного не понимаю, за что он так тебя любит? Ты же просто мелкий засранец!

Тео угрюмо молчал. Флавио снова протянул руку и погладил его по голове.

— Очень красивые. Твои волосы. Отрастил, чтобы быть похожим на обожаемого папочку. Дорожишь ими, малыш?

Тео вздрогнул и вжался в угол, но от руки было не скрыться.

— Какое вам дело до моих волос? — огрызнулся он.

— Каков грубиян. Твой отец плохо тебя воспитал, — рука сжалась, и Тео зажмурился от боли. — Твой отец погубил меня как бизнесмена! Как влиятельного человека! — Флавио отпустил Тео, отошел к столу и расстегнул «молнию» на сумке. — И теперь мы с тобой вместе будем ему за это мстить.

На столе появилась видеокамера. Охранник тут же схватил ее и начал нажимать кнопки, похоже, что настраивал. Тео лихорадочно размышлял: может быть, удастся дать папе знать хоть что-нибудь через видео? Но он понятия не имел, куда его отвезли — в машине ему приказали сесть на пол и не поднимать головы.

Охранник что-то буркнул и, поставив камеру на кипу документов, которые стащил с полки, отошел в сторону. Флавио проверил, чтобы та оказалась нацелена на мальчика, и снова запустил руку в сумку.

От металлического лязга Тео похолодел. И первые кадры видео запечатлели ужас в его глазах.

— Выпей, — Цзинь силой пихнул Амадео в руки чашку. — Или вставлю тебе в рот воронку и залью сам.

Амадео машинально опрокинул в себя содержимое, не чувствуя вкуса и даже не поинтересовавшись, что это. Он не мог прийти в себя от тревоги за Тео — что Флавио задумал? Как он вообще его нашел и как похитил?

Мобильник отыскали в ближайшем мусорном баке, мальчика и след простыл. Киан предположил, что его схватили и увезли, но никто из окружающих не заметил ничего подозрительного. Немногие очевидцы, обратившие внимание на мальчика на роликах, сказали, что он сел в старую потрепанную машину. Один. Девочка-подросток вспомнила, что до этого он говорил у фонтана с каким-то мужчиной, но о чем шла речь, она не знала.

Ксавьер отправил людей в порт, подозревая, что Тео могли попытаться вывезти из страны. Амадео так не считал. Нет, Флавио нужна была месть, и тянуть с ней он не станет, учитывая, что он в бегах. Но тогда почему до сих пор не связался с ним? Прошло уже восемь часов с момента похищения, но кроме звонка с телефона Тео контактов не было.

Полицию извещать не стали — не было смысла. Ксавьер поднял на ноги весь город, но толку ноль, мальчик как сквозь землю провалился. Амадео лихорадочно соображал, куда могли отвезти Тео, но на ум ничего не шло. Мигель следил за границей Мексики и отзванивался каждый час — полнейшая тишина. Все безрезультатно.

У входной двери раздались голоса, и Амадео поднял голову. Спустя полминуты вошел Киан, неся небольшую коробку.

— Это доставили только что. Курьер задержан, но, похоже, ничего не знает, — он аккуратно поставил коробку на журнальный столик и отступил на два шага.

Амадео привстал, чтобы лучше рассмотреть посылку. Размером она была с книгу, оклеена бумажным скотчем. Сверху красным маркером написан адрес и имя: «Арманд».

Сердце зашлось от нехорошего предчувствия. Амадео потянулся к коробке, но Ксавьер перехватил его за запястье.

— Не надо. Мы не знаем, что там.

— Сомневаюсь, что Флавио сунул туда бомбу, — Амадео сглотнул и разорвал скотч.

Пальцы дрожали, когда он поднял крышку.

В первое мгновение ему показалось, будто он провалился в черную дыру. Затем пришло понимание, что сама коробка полна черноты. Амадео протянул руку и коснулся ее.

Ноги подкосились, глаза застлала красная пелена. Грудь сдавило, на несколько ужасных мгновений он забыл, как дышать. Перед мысленным взором на черном фоне проносились ужасающие картины, закручивались в спираль и носились по кругу, выключив все остальные мысли. Голова закружилась, и Амадео попытался схватиться на столик.

Падая, он задел коробку, и та опрокинулась. Черные волосы высыпались из нее и, подхваченные сквозняком из открытого окна, разлетелись в стороны.

— Амадео!

Легкий шлепок по щеке.

— Принц, тебе лучше очнуться, иначе не миновать тебе иглы карающей.

Цзинь пытается шутить. Получается у него, как всегда, не очень. Впрочем, он и не шутит.

Амадео приоткрыл глаза. Над ним склонились Ксавьер и врач, последний удовлетворенно улыбнулся.

— Иглы всегда действуют. Даже не касаясь кожи. Поднимайся.

Первым, что увидел Амадео, сев, была злополучная коробка с надписью красным маркером. Кулаки сами собой сжались, из груди вырвался рык.

— Я убью эту мразь!

— Взгляни сначала на это, — Ксавьер показал ему маленький пластиковый прямоугольник темно-красного цвета — флэшку. — Она лежала в коробке под… под волосами.

— Не уверен, что ему стоит это видеть, — возразил Цзинь. — В его нынешнем состоянии…

— Хватит болтать, — оборвал Амадео. — Что там, Ксавьер?

Тот молча вставил флэшку в компьютер и запустил единственный оказавшийся на ней видеофайл.

Изображение немного дернулось, затем зафиксировалось на сидящем на полу Тео. Мальчик вжался в угол, настороженно глядя в камеру, затем глаза наполнились таким ужасом, что Амадео вздрогнул.

На фоне раздался металлический лязг — именно его Тео и испугался. Флавио появился в кадре, потрясая большими хромированными ножницами.

— Привет, Арманд, — весело заговорил он. — Давно не виделись, с того самого момента, как ты и твой дружок упрятали меня за решетку. Хороша была мысль подкинуть мне кокаин, хороша. Очко в вашу пользу. Ах да, тут кое-кто по тебе скучает, — он повернулся и, схватив Тео за волосы, вздернул на ноги. Мальчик не издал ни звука, а Амадео при виде этой сцены издал тихий, мучительный стон. — Помаши папе ручкой, малыш.

Тот упрямо смотрел в камеру, но взгляд то и дело скользил к ножницам, которыми Флавио помахивал у него перед носом.

— Видишь это? Маленький бродяжка хотел быть похожим на папочку, который подобрал его в грязи. Маленький бродяжка забыл свое место так же, как забыли свое место и мои пасынки. Но с ними я еще разберусь. Для начала — ты, Арманд. И твой обожаемый сыночек, — он наклонился к Тео. — А теперь, мальчик мой, не шевелись, иначе ненароком отстригу тебе ухо.

Защелкали ножницы, Тео глядел прямо перед собой, закусив губу, глаза набухли. Амадео не шевелился, по щекам бежали слезы, а ногти впились в ладони так сильно, что на ковер капала кровь. Но он не замечал боли. Он видел перед собой только полные страдания глаза сына, и больше ничего.

Запись кончилась, в гостиной воцарилась тишина. Первым ее нарушил Ксавьер.

— Во всяком случае, это лучше, чем отрезать конечность. У самого Флавио нет длинных волос, и меня это очень радует.

Амадео мелко дрожал от переполнявшей его ярости. Лицо было белее мела, в глазах застыла ненависть.

— Я найду эту мразь и отрежу у него все, что отрезается, — просипел он. — И что не отрезается тоже. Пусть бежит с этой планеты, потому что я достану эту тварь где угодно.

Он рывком поднялся.

— Киан, где курьер, который принес посылку?

Допрос ничего не дал. Парень не понимал, что происходит, и твердил, что коробку принесли в отделение связи и просили доставить по указанному адресу. Киан позвонил в службу доставки, и те подтвердили, что курьер действительно работает у них.

— Как выглядел тот, кто доставил коробку?

— Смуглый, высокий… Ничего необычного. Лет, может, тридцати.

Амадео кусал губы. Это мог быть кто угодно, даже очередной посредник. Проследить его не представлялось возможным.

Он приказал отпустить курьера и вернулся в гостиную. Ноги совершенно не держали, и он больше упал, чем сел на диван. Затем придвинул ноутбук и вперил взгляд в экран, прокручивая видео раз за разом.

— Что ты надеешься найти? — Ксавьер сел рядом.

— Не знаю, — голос Амадео дрогнул, когда Флавио щелкнул ножницами над ухом сына. — Хоть что-то.

Вторую посылку доставили через четыре часа.

На этот раз была только флэшка. Амадео дрожащими руками вставил ее в ноутбук и запустил видеофайл.

Видео длилось минуту и пятнадцать секунд. После его окончания Амадео окаменел — в ушах беспрестанно звучали короткие вскрики сына, когда тому ломали пальцы. Два хруста — два вскрика. Слезы, ручьем льющиеся по щекам. Гримаса боли на детском личике. И Флавио, ухмыляющийся в камеру.

— В следующий раз сломаю ему руку, — с садистским удовлетворением пообещал он. — Это будет справедливо.

Ксавьер молча курил, забыв о запрете. Киан побледнел, как смерть, но лицо оставалось бесстрастным. Йохан тихо матерился. Амадео же не шевелился, таращась в уже пустой экран.

Цзинь осторожно положил руку ему на плечо, но тот никак не отреагировал.

— Спокойно, принц, — тихо произнес он. — Ты найдешь этого ублюдка, только старайся мыслить здраво, иначе все впустую. Я приготовлю чай, и ты его выпьешь. Договорились?

— Я спокоен, — пустым голосом отозвался Амадео. — Готовь свой чай. Я сейчас вернусь.

Он поднялся и, держа спину прямо, как робот, пошел к лестнице, ведущей в подвал, где располагался тренажерный зал и бассейн.

Ксавьер швырнул сигарету в пепельницу.

— Не может быть, чтобы Флавио не оставил никаких следов. Он где-то здесь, совсем рядом, ищите!

— Да, — тихо отозвался Киан и вздрогнул от звука глухих ударов, донесшегося из подвала. — Но господин Амадео…

— Я прослежу, чтобы с ним все было в порядке. Отправляйтесь. Ты тоже, Йохан.

Цзинь был занят лекарством, грохоча посудой так, что услышали бы и мертвецы. Сегодня ему пришлось потрудиться — Роза не вставала с постели, убитая новостью о пропаже Тео, Дэвида отправили присматривать за ней. Никто из них не видел ни первого видео, ни тем более второго. Он кивнул Ксавьеру, который отправился за Амадео, и, поставив на поднос две чашки с успокоительным отваром, пошел в комнату Розы. Принцу лекарство не требовалось, разве что снотворное, но Цзинь сомневался, что тот его поблагодарит за подобную самостоятельность.

Ксавьер спустился в подвал. Амадео без устали лупил кулаком стену с такой силой, что штукатурка кое-где треснула и обвалилась. На ошметках оставались красные отпечатки, но Амадео ничего не замечал, поглощенный избиением воображаемого врага.

Еще минуту Ксавьер дал ему поупражняться в боксе, затем мягко перехватил руку.

— Ты разбил ее кровь. Хватит.

Амадео повернулся к нему, и Ксавьер опешил. В глазах принца не осталось ничего, кроме холодной ненависти. Само лицо утратило всякое выражение, будто он надел маску. Никакой боли от раненой кисти он не чувствовал или ничем не выказывал, что чувствует.

Ксавьер перехватил его руку так, чтобы не касаться разбитых костяшек и, приобняв друга за плечи, повел за собой.

— Знаю, что от ярости ты не ощущаешь боли, но потом тебе это аукнется. Пойдем. Ее нужно перевязать.

— Плевать, — из голоса принца пропали все интонации, и Ксавьер снова прогнал непрошеную ассоциацию с роботом. — Следующим будет череп Флавио. Я раскрошу его точно так же, как эту стену.

— Обязательно. Но сейчас тебе надо прийти в себя. Флавио что-то от тебя хочет, иначе давно убил бы Матео. Возьми себя в руки.

— Единственное, что он получит — свое собственное сердце. Запихну ему в глотку. Или в другое место, — под нажимом ладони Ксавьера Амадео послушно опустился на диван.

Вернувшийся Цзинь прошипел длинное ругательство на китайском и принес воду и бинты, но распекать принца не стал. Молча сел рядом и принялся за обработку содранных до мяса костяшек.

Амадео потянулся к ноутбуку здоровой рукой и снова включил видео.

— Что ты делаешь? — нахмурился Ксавьер. — Ты и так выглядишь живым мертвецом, решил себя добить?

— Видео — все, что у нас есть, — без всякого выражения ответил Амадео. — Это единственный способ узнать, где скрывается Флавио.

В течение следующего получаса он проигрывал файл снова и снова, надев наушники и выкрутив звук на максимум. Вскрики Тео то и дело прорывались за пределы ракушек, и Цзинь вздрагивал. Даже Ксавьеру было не по себе. Амадео же смотрел в экран, не отрываясь, и только глаза выдавали его состояние.

Они совершенно застыли.

Спустя тридцать минут он вынул наушники и, аккуратно свернув, положил рядом с ноутбуком. Цзинь дремал в кресле, закутавшись в ханьфу, длинные волосы скрыли лицо. Ксавьер уехал, пообещав, что скоро вернется и настоятельно просил принца не делать глупостей.

Но Амадео не мог ждать. Он узнал, где скрывается Флавио, и больше не собирался терять ни секунды. И так пришлось потратить лишние семь минут, чтобы убедиться, что Цзинь действительно спит, иначе тот костьми лег бы, но не выпустил Амадео из дома, а этого он допустить не мог.

Он должен схватить Флавио прежде, чем до него доберется охрана и Ксавьер.

Амадео взял в кабинете ключи от автомобиля и, пройдя через коридор мимо кухни, открыл дверь в гараж. Охрана не задала ни единого вопроса, когда он выезжал из ворот.

В бардачке лежал давным-давно забытый пистолет, но Амадео не думал, что тот ему понадобится. Нет, для Флавио он приготовил нечто иное. Такое, что тот пожалеет, что вообще родился на свет.

— Киан, — проговорил он в телефон. — Клуб «Чабакано». И никому ни слова, приезжай один. Флавио там.

Марсело Флавио сидел напротив съежившегося в углу мальчишки и размышлял о том, сколько еще видео понадобится записать, чтобы довести проклятого Арманда до совершеннейшего сумасшествия. Пальцы были разминкой, следующий этап — рука. Затем он отрежет мальчишке ноги или сломает спину — раз уж красавчику так понравилось присматривать за инвалидом, пусть делает это до конца жизни. Очень короткой жизни — Флавио намеревался в конце концов прикончить и его самого.

Мальчишка свернулся в клубочек и прижимал к груди покалеченную руку. Плакать он давно перестал — даже когда ему ломали пальцы, он издал всего лишь два коротких вскрика, что разочаровало Флавио. Впрочем, достойный сын своего отца — тот тоже не скулил.

Из-за плохо пригнанной двери доносились звуки развеселого мероприятия — визгливый ведущий снова затеял глупейший конкурс. Музыка грохотала здесь всю ночь и лишь под утро соизволяла ненадолго затихнуть. Флавио это нисколько не беспокоило — благодаря ей криков мальчишки за пределами кабинета не было слышно.

Каким-то чудом ему удалось освободиться из-под стражи, когда его перевозили из полицейского участка. Несколько дней Флавио скрывался у старого знакомого по имени Пабло. Там он и узнал, что Анджело Витале давно почил в бозе, и, копнув глубже, выяснил личность того, кто им прикидывался. Но каково же было его изумление, когда на фото, найденном в интернете, он узнал рядом с лже-Анджело проклятого Арманда!

Паззл в его голове полностью сложился, и Флавио долго заходился в истерическом смехе, поняв, как его крупно надули. Эти двое уничтожили его бизнес, разорвали все связи с картелями, и теперь ему не к кому было обратиться за помощью.

Но он понял, что делать дальше. Пабло помог добраться до порта, а там Флавио погрузился на знакомый корабль, транспортирующий его же рабов. Больше недели он ютился в тесной каюте, зажимая нос от поднимающейся из трюма вони, а когда наконец сошел на берег, первым делом отправился в «Чабакано» — единственное место, которое знал в этом городе. Как же повезло, что он заставил Рикардо открыть клуб именно здесь!

Тут, похоже, еще не знали, что Флавио более не король. Управляющий с поклонами проводил его в кабинет и предоставил в распоряжение человека. Один охранник — ничтожно мало, но выбора не было. Используя старые связи, Флавио выяснил об Арманде все: настоящее имя, адрес и — самое главное — слабое место. Обожаемый сынок.

Раздался стук в дверь, и Флавио глянул на часы. Для записи следующего видео еще рановато, какого черта тупоголовый охранник притащился сейчас?

— Войдите! — бросил он.

Дверь распахнулась с такой силой, что слетела с петель. Похожий на девчонку паренек кинулся на Флавио, как коршун, и с несвойственной его тонкому и гибкому телу силой впечатал того носом в стол, разбив видеокамеру.

Следом за ним в кабинет вошел Амадео, и Флавио обмер. Это больше не был дерзкий раб, нет, сейчас от этого человека исходила прямая неприкрытая угроза, и в его глазах работорговец прочел смертный приговор.

Тео поднял голову и одними губами прошептал:

— Па… папа…

Тот повернул голову к сыну и в следующее мгновение оказался рядом с ним, прижимая к себе, шепча утешительные слова. Тео наконец смог позволить себе разрыдаться в голос, и вовсе не от боли, а от облегчения.

Амадео поднял плачущего мальчика на руки и скомандовал:

— Киан, отвези эту мразь в аптеку Боунса и охраняй до моего приезда. Не позволяй никому приближаться к нему.

Флавио тыкался носом в стол и матерился по-испански. Амадео механически улыбнулся, прервав поток ругательств.

— Думаю, скоро ему понадобится словарный запас побольше.

Амадео сидел у кровати, гладя сына по остриженным волосам. Мальчик спал, накачанный успокоительными, забинтованная рука покоилась на подушке. Переломанные Флавио пальцы срастутся, вот только рисовать Тео еще долго не сможет.

Амадео не мог оторвать взгляда от бледного, измученного личика. Сколько страха и боли пришлось вытерпеть этому малышу! Слишком много времени ушло, чтобы узнать, где Флавио его держит, и Амадео даже думать не хотел о том, что случилось бы, промедли он еще немного.

В первом видео он ничего не обнаружил, как ни силился. Плач Тео заполнял тишину, и только. Во втором на заднем плане играла музыка, но при первом просмотре Амадео не слышал ничего, кроме коротких вскриков сына. Ксавьер наверняка счел его сумасшедшим, когда он прокручивал видео снова и снова, но Амадео искал любую зацепку, несмотря на то, что грудь жгло огнем.

И он наконец понял.

В один момент раздался знакомый обезьяний вопль, который Амадео слышал давным-давно, в другой жизни. Настолько короткий, что, не вслушиваясь, и не заметить. Он отмотал назад на несколько секунд и напряженно замер.

Вот опять! Он совершенно точно знал этот голос. Память услужливо подкинула картинку: розовый пиджак, протянутый микрофон, рваные движения безумного танца. Ведущий шоу-программы в клубе Рикардо Торреса «Чабакано».

У Ксавьера отвисла челюсть, когда Амадео вышел из машины с Тео на руках. На все расспросы он отвечал односложно, и добиться от него вразумительных ответов так и не удалось. Киан пропал, и Ксавьер не без оснований предполагал, что тот где-то охраняет Флавио. Но Амадео не собирался сообщать другу, где держит эту сволочь. Он хотел, чтобы месть принадлежала только ему.

Ксавьер остановился на пороге комнаты и некоторое время молчал, не желая нарушать уединение отца и сына. Ему все еще было не по себе. Принц изменился. После получения первой посылки его трясло от ужаса и злости, но это была предсказуемая реакция. После второй он впал в оцепенение, которое затем вылилось в нечто иное. Странное, необъяснимое равнодушие. Внешне Амадео оставался спокоен, но выражение глаз неуловимо изменилось, и Ксавьер чувствовал себя не в своей тарелке, когда принц смотрел на него.

— Где Флавио? — наконец спросил он.

Амадео повернулся к нему, и Ксавьера поразила в одно мгновение произошедшая перемена. Неприкрытая боль спряталась в глубине глаз, оставив впереди все то же холодное равнодушие.

— Там, где он получит заслуженное наказание.

— И где это место?

— Не скажу, — уголки губ Амадео слегка приподнялись. — Не хочу, чтобы мне мешали. Договорились?

— Послушай, — Ксавьер подошел и положил руку ему на плечо. — Я знаю, что ты жаждешь его смерти, но…

— Смерти? — эхом отозвался Амадео. — Если бы я хотел просто смерти, я бы пристрелил его там, в клубе, благо пистолет у меня был с собой, — он обернулся на спящего сына и на мгновение черты лица смягчились. — Цзинь сказал, что он долго проспит. Я как раз закончу.

И, не произнеся более ни слова, он вышел из комнаты. Через некоторое время раздался шум мотора. Ксавьер выглянул в окно — джип выезжал за ворота.

— Йохан, — скомандовал он в телефон. — Поезжай за ним и ни на секунду не выпускай из виду. Как только выяснишь, где он держит Флавио, сообщи мне.

— Слушаюсь, — коротко отозвался тот.

Ксавьер опустил телефон в карман и уставился в окно.

— Надеюсь, я не совершаю ошибки, предоставив тебе шанс немного порезвиться, — вполголоса сказал он, скрестив руки на груди. Тео за его спиной что-то пробормотал во сне.

Амадео смотрел на Флавио сверху вниз. Тот сидел на стуле с высокой прямой спинкой, голова с помощью специальных фиксаторов была намертво прикреплена к жесткому подголовнику, запястья — к подлокотникам, а ноги — к ножкам. Он был в одном нижнем белье, одежда в беспорядке свалена в углу, сверху красовалась его любимая соломенная шляпа. На высоте трех метров над пленником к потолку была прикреплена пластиковая бутылка с неплотно закрученной крышкой. Периодически на выбритую макушку Флавио, в одно и то же место капала вода. Это длилось уже более двух часов.

— Когда он потерял сознание? — спросил Амадео.

— Пятнадцать минут назад, — последовал ответ.

— Пусть придет в себя.

Киан шагнул вперед и сунул под нос Флавио пузырек. Через мгновение веки затрепетали, и он непонимающе уставился перед собой. Очередная капля плюхнулась на макушку, лицо искривилось в мучительной гримасе.

Амадео сделал Киану знак, и тот освободил голову Флавио от фиксаторов. С наивысшим облегчением на лице тот склонил ее набок, избавляя себя от пытки.

— Чудовище, — прохрипел он.

— Я? — Амадео удивился. — Вы называете чудовищем меня? Разве я похищал ребенка, отстригал ему волосы и ломал пальцы? Разве я выбросил вашего пасынка из окна, тем самым лишив его способности ходить? Разве я овладел несчастным Пепито, тем самым толкнув его на самоубийство? Нет. Это сделали вы. Так почему же чудовище — это я?

Капли воды теперь падали на плечо, и Флавио нервно дернул им.

— Это жизнь, — раздраженно бросил он. — Каждый выживает, как может.

— Не поверю, что вам жизненно необходимо совращать мужчин.

— У меня есть власть! Я обладаю властью и…

— И делаете, что захотите? — Амадео покачал головой. — Марсело, у меня тоже есть власть. И сейчас вы находитесь в моих руках.

Он шагнул вперед и дернул мизинец Флавио вверх. Хрустнула, ломаясь, кость, работорговец завопил.

— Что, неужели так больно? — сочувственно спросил Амадео. — Почему-то ты не думал об этом, когда ломал их моему сыну.

Он проделал то же самое с безымянным. На этот раз крика не последовало: Флавио стиснул зубы и заскулил, как собака.

— За каждый его сломанный палец ты поплатишься десятью.

— Считать не умеешь? — всхлипнул Флавио. — Их же десять! А я сломал два…

Амадео наклонился к нему и улыбнулся.

— А на ногах?

Пленник уставился на него, не веря, что этот красивый сукин сын способен на подобные зверства.

Следующие три часа Амадео провел наедине с Флавио, отослав Киана прочь. Помимо своего излюбленного метода с мокрым полотенцем он заставлял его пить воду снова и снова, пока Флавио не извергал ее фонтаном обратно, а если тот держался, то с коротким размахом бил в живот. Крутил винты на головном фиксаторе, пока те не вдавливались в кости черепа, но не давал потерять сознание, вовремя ослабляя нажим. В перерывах между остальными пытками он, как и обещал, ломал пальцы, на ногах раздробив их молотком для отбивания мяса. Тем же молотком он расколол его коленные чашечки, как хрупкую керамику. Флавио орал во все горло, но не смел дернуться и не пытался освободиться — несмотря на адские мучения, он вовремя вспоминал, что когда его только притащили сюда, то помимо привязывания к отвратительному неудобному стулу обмотали вокруг гениталий тонкую медную проволоку — попытайся он освободиться, лишился бы своего мужского достоинства. Поэтому он из последних сил сносил мучения, чувствуя себя свиньей, которую вот-вот разделают, приготовят и подадут к столу. Криков не сдерживал, но никто так и не появился, чтобы помочь.

А Амадео улыбался. Проделывая все это, он не снимал с лица легкую полуулыбку, в глазах плескалось удовлетворение. Да этот раб безумен! — хотелось крикнуть Флавио, но из горла рвался нескончаемый крик. Наконец он сорвал голос и мог лишь сипеть.

Амадео поднял молоток и размахнулся, собираясь размозжить Флавио череп, и тот не сдержал радости. Наконец эта пытка закончится! О боже, наконец! Окровавленный рот расплылся в щербатой улыбке — несколькими минутами раньше он лишился нескольких зубов.

— Хватит, — Ксавьер взял Амадео за запястье и не без труда вытащил молоток из пальцев.

Амадео уставился на него, и тот едва не отшатнулся, не узнав своего друга. Лицо оставалось таким же прекрасным, но теперь это была холодная бездушная маска, под которой не осталось ничего человеческого.

— Хватит, — повторил Ксавьер. — Ты не должен его убивать.

В равнодушном взгляде промелькнула злость. Хоть что-то.

— Он сломал моему сыну два пальца, остриг ему волосы, и я должен оставить его в живых?

— Ты неправильно понял, — Ксавьер отбросил молоток в угол. — Я не сказал, что его надо помиловать. Я сказал, что не хочу, чтобы ты был палачом.

В полнейшей тишине прошла целая вечность. Наконец в глаза Амадео начало возвращаться осмысленное выражение, и Ксавьер позволил себе перевести дух. Принц возвращался.

Боковым взглядом Амадео поймал судорожно дернувшуюся ногу Флавио и повернулся. Губы дрогнули, из уголка глаза скатилась слеза. Нет, он вовсе не жалел Флавио. Принц был в ужасе.

Ксавьер взял его за плечи и повел прочь из подвала аптеки.

— Киан, отвези Амадео домой, — он усадил принца на заднее сиденье автомобиля. Тот не сопротивлялся, все тело сотрясала мелкая дрожь. — И скажи Цзиню, чтобы дал ему сильное успокоительное.

— Слушаюсь.

Ксавьер вернулся в подвал. Флавио еще не испустил дух, да и не должен был — все травмы, которые нанес ему Амадео, не были смертельными, пусть и вызывали жуткую боль. Несмотря на крепкие нервы, даже Ксавьер едва сдержался, чтобы не поежиться — такой изобретательности он от принца не ожидал.

Флавио поднял на него затуманенный болью взгляд, в котором Ксавьер прочел лишь одно желание — смерть.

— Так и быть, — он достал пистолет и проверил наличие патронов. — Пусть ты и не заслужил умереть так легко, я избавлю тебя от этой жизни. Ради принца.

На выстрелы в Старом квартале никогда не обращали внимания.

— Правда красиво, пап? — недоверчиво спрашивал Тео, вертясь перед зеркалом. — Мне кажется, что слишком коротко…

— Вовсе нет, малыш, тебе очень идет, — Амадео наклонился к сыну и обнял его. — Очень красивая прическа.

— Но я хотел волосы, как у тебя, — вздохнул Тео. — Они ведь отрастут, да?

— Спрашиваешь! Но это безобразие нужно было привести в порядок.

Мальчик улыбнулся и снова уставился в зеркало.

Они только что вернулись из парикмахерской. При виде ножниц Тео до боли стиснул ладонь Амадео, но мгновением позже отпустил и послушно забрался в кресло. Амадео сел на диван, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

Прошла неделя с тех ужасных событий. Флавио давно покинул этот мир, но каждую ночь Амадео просыпался от кошмаров, в которых похищение и месть сплетались самым ужасным образом. Однажды он вскочил от страшного видения: пальцы его вжимались в шею Флавио с неимоверной силой, тот хрипел, плевался и пытался ругаться, но затем вдруг лицо его оплыло, как восковая маска, и превратилось в искаженное мукой личико Тео.

Амадео сжимал подушку, дрожа от ужаса. Тео мирно спал рядом — он теперь все время ночевал с отцом. Амадео протянул было руку, чтобы убрать упавшие на лоб сына волосы, но испуганно отдернул — ему почудилось, что его телом управляет кто-то другой, и он сейчас вцепится в горло мальчика.

Остаток ночи он провел в кресле у окна.

Тео оправился довольно быстро, и Цзинь мог только удивляться стойкости мальчишки. Единственное, от чего мальчик страдал — невозможность рисовать. Поэтому он погрузился в книги, по одной таская их из библиотеки. Зачастую папа помогал ему с выбором, который никогда не бывал скучным. Но так же, как и Амадео, по ночам он не мог спокойно спать. Только в спальне папы он чувствовал себя в безопасности. Цзинь считал, что со временем это пройдет.

Тео засыпал быстро, но Амадео подолгу ворочался, прежде чем его мог сморить сон. Иногда он, не в силах больше мять кровать, вставал и до самого утра листал какую-нибудь книгу, не запоминая ни слова из прочитанного. Даже чудодейственные успокоительные отвары Цзиня мало помогали — наутро Амадео выглядел так, будто пережил зомби-апокалипсис. Он и не хотел засыпать. Слишком уж реалистичными выглядели кошмары, слишком сильно его трясло после пробуждения.

Так больше продолжаться не могло.

Ксавьер кормил кота на крыше дома, когда в кармане завибрировал мобильник.

— Можешь приехать? — прозвучал в трубке бесцветный голос.

Он нашел принца в кабинете. Тео уже уснул, с ним на всякий случай находился Цзинь. В приглушенном свете портрет на стене казался особенно домашним и уютным, и Ксавьер в который раз поразился мастерству художника.

Сам хозяин сидел в кресле за столом. Перед ним лежал открытый «Портрет Дориана Грея» — эту книгу в бархатной красной обложке принц доставал только когда дела были совсем плохи. Рядом стояла едва початая бутылка виски и два стакана, в одном из которых на дне плескалась янтарная жидкость.

Кивнув в знак приветствия. Ксавьер сел напротив и, не спрашивая, разлил напиток. Амадео взял свою порцию, но едва пригубил. Он молчал, глаза смотрели сквозь стакан. Ксавьер не нарушал тишину, дожидаясь, когда принц сам начнет разговор.

— Мне кажется, я схожу с ума, — наконец тихо произнес он и сделал глоток.

Ксавьер оставил данное утверждение без ответа, прекрасно понимая, что имел в виду друг. Он видел Флавио. Осмотрел его тело после того, как пустил пулю ему в лоб, и увиденное ужаснуло его. Если бы Ксавьер лично не видел Амадео рядом с ним, решил бы, что над работорговцем постаралась какая-то преступная группировка — увечья Флавио ассоциировались с кем угодно, только не с миролюбивым и хрупким принцем.

— Там, в аптеке… — начал Амадео и запнулся. — Там, в аптеке, я делал ужасные вещи. Ты и сам прекрасно видел, что я творил, — он допил виски и аккуратно, будто боясь малейшего шума, поставил стакан на край стола. — Легко говорить, что это был не я, что моим телом управлял кто-то другой, но это все вранье. Это я. Я и никто иной.

— Ты был в состоянии аффекта, принц, — рискнул заметить Ксавьер. — Не стоит себя обвинять…

Амадео поднял на него измученный взгляд.

— Вчера ночью я проснулся от того, что едва не разорвал подушку. Мне снилось, что я убиваю Флавио. Снова. Каждую чертову ночь мне снится этот кошмар. Но вчера он вдруг… — плечи вздрогнули. — Он превратился в Тео. И знаешь, о чем я думал целый день?

Ксавьер покачал головой, уже зная ответ.

— Я могу причинить вред кому угодно. Даже самым близким, и тем более… Тем более ему, — Амадео снова взял стакан и катал его между ладонями. — Рядом со мной Тео не может быть в безопасности.

Он налил себе еще виски, но пить не стал. Покрутил стакан в руке и со стуком поставил обратно.

— Мне нужна помощь. Я не контролирую себя, не могу поручиться, что сдержусь в следующий раз, — он поднял голову. В глазах стояли слезы, губы едва заметно дрожали. Таким потерянным Амадео себя ощущал лишь однажды — когда умер Кристоф Солитарио. — Помоги мне, Ксавьер.