Нико

Она раздвинула ноги, чтобы принять его глубже, толкнула руку, сжимающую ее запястья, чтобы проверить свои путы. Но он крепко удерживал ее, оберегал, отнимал контроль, который она ему дала, используя это, чтобы доставить ей удовольствие.

— Теперь ты моя, — он протянул руку через ее бедро и надавил большим пальцем на клитор, кружа и потирая, пока она не обезумела от желания.

— Скажи это, — он прижался губами к ее уху. — Я хочу услышать, как ты это скажешь. Скажи мне, что ты моя. Моя жена.

Оргазм обрушился на нее потоком раскаленного добела жара, струясь по венам к пальцам рук и ног, вырывая гортанный крик из ее горла. Но она не произнесла тех слов, которые он хотел услышать. Да, она была его женой, но она не принадлежала ему, не могла принадлежать. Потому что все это, все, что у них было в этот момент, долго не продлится. Но пока они были вместе, спрятанные в безопасности ее квартиры. Когда они выйдут за дверь, их поглотит жестокая вражда между их семьями.

За это придется заплатить определенную цену. И это разорвет их на части.

* * *

Телефон Нико зазвонил как раз в тот момент, когда Мия пошла в душ.

— Это Лука. Я уже на улице.

— Дай мне минутку, — Нико собрал свою одежду, разбросанную по всей квартире и быстро оделся. Со всем высокотехнологичным оборудованием наблюдения, которое теперь было доступно правоохранительным органам, его банда не могла пользоваться своими телефонами, за исключением самых простых звонков. Все остальное нужно было решать лично.

Он кивнул Майки Мусклу и вышел на свежий утренний воздух. Лука ждал на другой стороне улицы, прислонившись к своей машине, пока два охранника патрулировали квартал. Фрэнки переборщил с охраной. Но он и не собирался рисковать.

— Давай прогуляемся.

— Что случилось? — глаза Нико метались из стороны в сторону, пока они шли по улице. Вернувшись домой, он настоял бы, чтобы Мия собрала вещи и переехала к нему в отель. Этот район не был безопасным, и чем дальше они шли, тем более все было запущенно и опасно. Он узнал метки двух разных уличных банд на осыпающихся кирпичных стенах, заметил знакомого наркоторговца и пару албанцев, выглядевших так, словно они вот-вот доставят массу неприятностей.

— У меня есть копия полицейского отчета о Вулфе, — сказал Лука. — Его тело было найдено на пустыре возле миски для спагетти. На нем был Сицилийский галстук. Это наша работа?

— Боже, — теперь, полностью проснувшись, он сосредоточился на Луке. Коза Ностра использовала этот способ убийства только для того, чтобы перерезать жертве горло и просунуть язык в дырку, чтобы послать сообщение, если они думали, что жертва была крысой.

— Я оставил его полумертвым. Не совсем мертвым. Хотя я и не ожидал, что он выживет. Должно быть, его нашел кто-то другой, — он остановился на углу, позволив охранникам догнать его. Он не боялся, что его замочат. Никто бы не осмелился. Охранники были больше для шоу, и Фрэнки мог отдохнуть от вечного следования за ним.

— Ну и что? Ты думаешь, что он был крысой, и Кордано воспользовались этой возможностью, чтобы грохнуть его и обвинить нас? Своего собственного советника?

— Именно так я и поступлю, — он не хотел думать о том дне, когда Лука, Фрэнки или даже Большой Джо предадут его. Милосердие — удел слабых, и он не мог позволить себе повторения того милосердия, которое проявил к Дону Кордано в ночь резни.

— Значит, гребаные Кордано должны нам за то, что мы нашли их крысу.

— Я забрал их дочь, — Нико усмехнулся. — Я бы сказал, что мы квиты.

— Но ты просто используешь ее, чтобы добраться до Дона Кордано, — Лука пошел за Нико через улицу. — Разве не таков был наш план? Я имею в виду, что цель всегда состояла в том, чтобы грохнуть ублюдка, который убил твоего отца, и наконец занять место главы семьи.

Нико ответил уклончиво, и они прошли несколько ярдов по кварталу. Прошлой ночью Мие было легко дать обещание пощадить отца. Но сейчас, при свете дня, когда на лице Луки отражались ожидания всей его команды, а также еще больше свидетельств жестокости Дона Кордано, который был угрозой для Мии, пока он дышал, Нико задавался вопросом, действительно ли он мог сдержать это обещание.

— Нам лучше поторопиться с этим планом, — настаивал Лука. — У меня есть информация, что Дон Кордано сейчас находится в Нью-Йорке. Попробуй угадать с трех раз, почему он там, кроме получения благословения на большую жирную итальянскую свадьбу, на которой будет таинственно отсутствовать невеста.

Нико не нуждался в трех попытках. Если бы Тони и Мия поженились, Нико считался бы угрозой стабильности альянса. Нью-Йорк не любил никакой нестабильности, и Дон Кордано без труда получил бы их согласие на то, чтобы грохнуть его.

— Нам нужно будет выйти на публику раньше, — Нико хотел сохранить их союз в тайне как можно дольше, не только для того, чтобы дать ему время сообщить новости Скоццари и сгладить политическую ситуацию, но и потому, что он хотел держать Мию при себе, не обременяя и не запятнав ее традиционными ожиданиями, возлагаемыми на жен мафиози.

— А что ты будешь делать? — Лука фыркнул от смеха. — Даш объявление?

— Я собираюсь сделать то, что делают все после побега, — его желудок сжался. — Мы пойдем знакомиться с родителями.

— И именно тогда ты собираешься убить Дона Кордано?

Нико не мог ответить. Он еще не решил, убьёт этого ублюдка или пожмет ему руку.

Глава 21

Рука Мии дрожала, когда она открыла входную дверь семейного дома.

— Ничего не говори, — бросила она Нико через плечо.

— Если только мне не зададут вопрос, — он поправил галстук и разгладил пиджак, прежде чем последовать за ней внутрь. Лука и Фрэнки присоединились к ним в коридоре вместе с тремя вооруженными охранниками Кордано, которые последовали за ними по дорожке после того, как их обыскали в поисках оружия.

— Не надо так остро реагировать. Данте здесь не самый плохой парень. Он может вести себя немного официозно, потому что он главный, в отсутствие папы, но он совсем не похож на моего отца.

Нико стиснул зубы, и она увидела, как у него на шее забился пульс.

— Он избил и заклеймил твою сестру, заставил тебя страдать и не вмешался, когда отец пытался заставить тебя выйти замуж за моего кузена.

Мия повернулась к нему лицом, когда один из охранников закрыл дверь.

— Я знаю, что даже под давлением ты можешь сохранять хладнокровие. Ты видел мою татуировку Доджерсов, и я все еще жива.

— Если он дотронется до тебя, причинит боль или скажет что-нибудь еще… — Нико плотно сжал губы.

Она сделала глубокий вдох, потом еще один.

— Может быть, нам следовало сначала встретиться с твоей семьей. У меня такое чувство, что ничем хорошим это не закончится.

— Это традиция — сначала встретиться с семьей невесты, — заметил Нико.

— Но традиция не включает бегство, — Мия вздохнула. — По крайней мере, здесь нет моего отца. Он должен вернуться из Нью-Йорка только в конце недели.

— Мия, дорогая, — к ним подошла мать Мии. На ней было кремовое платье-футляр, отделанное золотом, ее волосы были идеально уложены, а на пальцах сверкали золотые украшения. Безупречно одетая, как и всегда.

— Ты не предупредила, что собираешься навестить меня, — она поцеловала Мию в щеку. — А Кэт с тобой? — ее лицо вытянулось, когда она увидела Нико и его банду у двери. — Также ты не сказала мне, что будешь с компанией.

— Это Нико, — она заколебалась, не зная, как воспримет эту новость ее мать. — Нико Тоскани.

Когда мама никак не отреагировала, она продолжила лепетать:

— Мы женаты. Я вышла за него замуж. У меня есть кольцо, — она подняла руку, но мать по-прежнему не двигалась.

— Мама?

— Он убьет тебя, — мамино лицо исказилось от ужаса. — На этот раз твой отец убьет тебя. Как ты могла так поступить, Мия? Это будет делом чести. Ты была обещана Тони Тоскани.

Мия почувствовала теплую руку Нико на своей спине, легкий жест поддержки, который придал ей сил.

— Он тоже тосканец. Он двоюродный брат Тони. Папа согласился дать Тоскани женщину из Кордано, и мы выполнили это соглашение, но так, как решила я.

Глаза мамы расширились от шока, а лицо побледнело.

— Dio mio. Скажи мне, что ты шутишь. Нико Тоскани? И он здесь для того, чтобы... — она попятилась назад. — Твоего отца здесь нет.

— Он здесь только для того, чтобы встретиться с тобой и Данте, мама. Он не собирается никого убивать. Он довольно цивилизованный человек.

— Piacere di conoscerla (итал. — очень приятно с вами познакомиться), — Нико усмехнулся и наклонился, чтобы поцеловать маму в щеку.

— E Lei (итал. — и мне), — сухо сказала мать Мии, но в ее голосе не было теплоты.

— Я позвонила в офис Данте, и мне сказали, что он здесь. Он сейчас в кабинете? — Мия испытывала смешанные чувства, в представлении Нико Данте, в основном чувство вины. Хотя Данте совершил несколько ужасных поступков, он все еще оставался ее братом, и она поклялась унести его тайну с собой в могилу. Но ей было тошно скрывать правду от Нико. Судя по тому, что она видела, Нико был преданным, честным человеком, и нарушение его доверия было, вероятно, единственной вещью, которую он никогда не простит.

Лицо матери расслабилось до своей обычной неумолимой маски, и она в мгновение ока превратилась из испуганной родительницы в идеальную хозяйку дома. Она явно хотела сказать что-то еще, но была слишком вежлива, чтобы высказать свое мнение в присутствии Нико.

— Да, это так. Может быть, твои гости хотят поесть? Я могу кое-что приготовить.

Конечно, Нико и его люди воспрянули духом, услышав предложение итальянской домашней кухни, но Мия хотела, как можно быстрее войти и выйти из дома. Она никогда не видела, чтобы ее мать реагировала на ситуацию иначе, чем с безупречным приличием, и это заставляло ее нервничать.

— Не сегодня. Я просто хотела увидеть Данте, а потом нам надо будет идти, — она сделала шаг вперед, но мама схватила ее за руку и отвела в сторону.

— А Кэт в безопасности? Где она? Я хочу поговорить с ней.

Смущенная резким шепотом матери и крепким пожатием ее руки, она отстранилась.

— С ней все в порядке. Она в безопасном месте. Гораздо безопаснее, чем здесь, дома, где ее некому защитить.

Ее мать взглянула на Нико и Луку, занятых разговором, и понизила голос.

— Я ничего не могла поделать.

— Ты никогда ничего не могла сделать, — Мия никогда раньше не говорила матери о своей неспособности защитить детей от жестокого обращения Папы, и она была потрясена собственной горечью.

Мать Мии потянула ее за угол, и на лице промелькнула боль.

— Я чувствовала каждый крик, похожий на нож, пронзающий мое сердце. Я знаю, ты думала, что не была рядом с тобой, что я была слабой, и, возможно, это одна из причин, почему ты так стремишься расширить права и возможности женщин. Но женщины могут быть сильными по-разному. Каждое препятствие не нужно встречать лицом к лицу. Бывали моменты, когда я сжигала еду или разбивала вазу, чтобы он обратил свой гнев на меня, а не на тебя. Я очень старалась, чтобы он был счастлив, чтобы ты была в безопасности. Каждую минуту этого дня я пыталась придумать, как удержать тебя подальше от дома, отговорить от того, что могло бы его разозлить, защитить тебя единственным доступным мне способом.

— Ты могла забрать нас отсюда. Могла ему противостоять, — потрясенная, Мия могла только смотреть, уставившись.

— Если бы я увезла тебя отсюда, он бы нас нашел. Ты же знаешь, — предостерегающе сказала Мама. — А если бы я ему противостояла, он бы меня убил. После того как вы все родились, а я начала стареть, я не была ему по-настоящему полезна, разве что развлекала его гостей. Я много раз думала об этом, но кто бы защитил тебя, когда меня не стало? Я осталась ради тебя, чтобы защитить, чтобы помочь тебе найти путь к свободе.

Сердце Мии упало до самого желудка, и слова вырвались у нее испуганным шепотом.

— Я даже представить себе такого не могла.

— Я не хотела, чтобы ты знала, — ее мать крутила браслет вокруг запястья. — Я говорю это не для того, чтобы тебе было плохо. Я сделала то, что сделала бы любая мать. Но не думай, что женщина не сильна, потому что ты не можешь увидеть, как она борется. В том, чтобы терпеть, столько же силы, сколько и в том, чтобы вступить в бой. Есть сила и в том, чтобы выбирать свои битвы и знать, когда уйти. Есть сила в том, чтобы принять свои ограничения и позволить кому-то помочь тебе. Сильная женщина становится сильной из-за боли, с которой она сталкивается и побеждает, из-за сражений, которые она ведет, и которые никто не видел, падает и поднимается снова, улыбаясь утром, как будто она не плакала прошлой ночью. Больше всего я сожалею, что не научила этому тебя. Ты думала, что я бросила вас, хотя на самом деле я была позади вас, поддерживая на каждом шагу.

— Мама... — голос Мии надломился, и она заключила мать в объятия.

— Если все это правда, то я счастлива, потому что ты будешь в безопасности, — прошептала мама ей на ухо.

— Но не отталкивай его. В некоторых битвах мы не можем сражаться в одиночку, — она поцеловала Мию в щеку и отстранилась. — Пойду приготовлю что-нибудь для твоих гостей. Если у нас не будет возможности поговорить до твоего отъезда, дай Кэт знать, что я скучаю по ней.

— Я так и сделаю, мама, — ее гнев утих так же быстро, как и вспыхнул, и пустое пространство вместо него заполнилось восхищением. — Она тоже по тебе скучает.

Присоединившись к Нико в фойе, она повела его по коридору в кабинет своего отца вместе с его людьми, а охранники отца шли следом за ними.

— Все идет очень даже не плохо, — прошептал Нико. — Может быть, потом мы сможем осмотреть твою спальню, — он ущипнул ее за задницу, и Мия шлепнула его по руке, в то время как Лука и Фрэнки хихикали позади них.

— Веди себя прилично. Нас еще предстоит иметь дело с Данте.

— Он тебя не тронет, — Улыбка Нико исчезла, сменившись хмурым взглядом. — Никто тебя не тронет. Никто тебя не обидит. Ты моя жена, и я буду защищать тебя до последнего вздоха.

— Тебе следовало бы сниматься в кино, — Мия рассмеялась, несмотря на свое беспокойство. — Кто вообще так говорит? Мы женаты всего три дня.

— Мне все равно.

Она потянулась к его руке и крепко сжала ее.

— Мне приятно. Несмотря на мою приверженность к расширению прав и возможностей женщин, часть меня все еще любит всех этих альфа-самцов, которые будут защищать тебя. Это заставляет чувствовать себя милой и пушистой. Но прибереги это для тех случаев, когда ты действительно так думаешь.

— Я говорю серьезно, красавица. Не сомневайся, со мной ты в безопасности.

Прежде чем открыть дверь, Мия постучала. Данте сидел один за столом ее отца, перед ним лежала стопка папок. Рев стоял рядом, его накачанное мускулистое тело натягивало синюю шелковую рубашку, короткая толстая шея была обвита тяжелой золотой цепью. Он бросил на нее похотливый взгляд, когда она пересекла комнату, его злобный взгляд скользнул вниз по ее телу и вернулся к груди. Нико тихо зарычал позади нее, и она откашлялась, предупреждая, что Нико может наброситься.

— А что он здесь делает? — Данте поднял голову и его лицо исказилось в оскале, когда он увидел банду тосканцев, стоящую перед ним. — Какого хрена тосканцы делают в нашем доме?

— Станьте за мной, мистер Кордано, — Рев рывком поднял Данте со своего места. — Я избавлю этот дом от подонков Тоскани.

— Все в порядке, — Мия подняла руки вверх. — Мы здесь не для того, чтобы создавать проблемы. Мы просто пришли сообщить тебе, что женаты.

— Женаты? — шок, а затем ужас отразился на лице Данте, и его голос поднялся до крика. — Какого хрена ты имеешь в виду? Ты должна была выйти замуж за Тони Тоскани. Таково было соглашение. Ты что, совсем дура? Как же ты вышла замуж не за того человека? Или это просто фиктивный брак, чтобы выйти из соглашения с Тони?

Нико угрожающе шагнул вперед, и Мия предостерегающе положила руку ему на плечо.

— Я вышла замуж за человека, которого сама выбрала. Человека, который мне не безразличен. Я также соблюдаю семейный договор, так что выйди из-за стола и должным образом поприветствуй моего мужа, — она чувствовала себя странно защищающей по отношению к Нико и поняла, что невольно открыла ему свои истинные чувства, когда пыталась оправдать их брак перед Данте. Она заботилась о нем. Много. Она только надеялась, что Нико не поймал эту ее маленькую ошибку.

— Что же ты наделала? — глаза Данте метались из стороны в сторону, как будто он хотел убежать, и пот выступил у него на лбу.

Мия открыла было рот, чтобы заверить его, что Нико не собирается причинить ей вреда, но тут же закрыла его, поняв, чего он на самом деле боится — правды, которую она поклялась унести с собой в могилу.

— Данте. У не…

— Рев, — в голосе Данте звучала паника, когда он отошел от стола, толкая перед собой Рева. Рев выхватил пистолет из кобуры, и через мгновение Нико уже пихал Мию себе за спину.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы драться, — голос Нико был спокойным и ровным. — Мы безоружны. Ваши охранники забрали наше оружие еще до того, как мы вошли в дом.

— Папа убьет вас обоих, — сказал Данте из-за спины Рева. — Ты совершила самую большую ошибку в своей жизни, Мия.

Мия съежилась от его трусости. Если ее мать действительно принимала побои, чтобы защитить их всех, то Данте прятался всю свою жизнь. Даже сейчас он прятался за спиной своего телохранителя перед безоружным человеком. Ей не нужно было смотреть на Нико и его людей, чтобы понять, как мало они уважают Данте, потому что она потеряла то немногое уважение, которое испытывала к нему, когда он хлестал Кэт ремнем. Он был бесхребетным и слабым, и, если что-то случится с их отцом, семья не выживет с Данте во главе.

— Ты даже не пожмешь руку своему шурину? — Лука с отвращением фыркнул. — Это неуважение к нему, своей семье, к семье Тоскани, и не уважение к своей сестре.

— Это не будет забыто, — Нико смерил Данте холодным взглядом.

Мия бросила на Нико раздраженный взгляд.

— Ты ведь не мог удержаться, правда? — пробормотала она себе под нос. — Тебе просто обязательно нужно было пригрозить ему.

Несмотря на напряженную и потенциально нестабильную ситуацию, уголки губ Нико слегка дрогнули.

— Все дело в том, кто я такой, — он переплел свои пальцы с ее. — Мы здесь закончили.

— Подожди, — Данте вышел из-за спины Рева. — Не так-то просто отказаться от вендетты, которая длится уже десять лет, особенно если она направлена против моего отца, — он посмотрел на Мию. — Этот брак-настоящий?

— У меня есть свидетельство о браке, — она достала из сумочки официальный документ и протянула ему, чтобы он мог его увидеть. — И еще кольцо. Я никогда не лгала тебе, Данте, и ты знаешь, что я никогда не подвергну тебя опасности.

Данте подошел к Нико и протянул ему руку. Это не была обычная итальянская форма поздравления или приветствия, особенно когда они приветствовал кого-то в семье, но учитывая обстоятельства, она согласилась, что это было лучшее, что он мог сделать.

У Мии сжалось сердце, когда Нико пожал руку убийце своего отца. Если бы существовал какой-то способ обойти этот момент, она бы воспользовалась им. Она чувствовала тошноту внутри оттого, что обманула Нико, который пришел в ее семейный дом по доброй воле. Но он жил ради своей вендетты уже десять долгих лет. Как она могла пойти на такой риск? Как она могла рисковать жизнью своего брата?

После рукопожатия они быстро удалились. По дороге Мия извинилась перед матерью за то, что не осталась поесть, и пообещала попросить Кэт позвонить.

— Все прошло лучше, чем я ожидал, — сказал Нико, когда они благополучно вернулись в машину.

— Ты что, шутишь? — Мия ошеломленно уставилась на него. — Я думала, что будет плохо, но не настолько же. Не думаю, что он на это купился.

Нико наклонился и прошептал ей на ухо:

— Тогда он пропустил тот момент, когда ты призналась, что не безразличен тебе.

Ее щеки вспыхнули, и она взглянула на Луку и Фрэнки, занятых своим собственным разговором на переднем сиденье. Черт. Он все схватывал на лету.

— Это было единственным, что ты услышал, в эту роковую встречу после побега и знакомство со семьей?

— Верно, все, что я запомнил это то, что моя девочка заботится обо мне, — он выпятил грудь и одарил ее самодовольной, очень самодовольной, мужественной улыбкой.

— Уверенна так и есть, — она повернулась и потерлась щекой о его подбородок.

— Очень жаль, что ее придется наказать сегодня вечером, — прошептал он, медленно задирая ей юбку.

— Что? — она шлепнула его по руке. — Но почему же?

— Ты пыталась защитить меня. Ты рисковала своей жизнью. Тебе нужно научиться никогда больше так не поступать.

— Большинство мужчин сказали бы мне спасибо, — Мия фыркнула и попыталась вырваться.

— Я не такой, как большинство мужчин, — он отстегнул ее ремень безопасности и прижал к себе, так что щекой она впилась в его грудь.

— Конечно, не такой.

— Я твой мужчина и это моя работа — защищать тебя. А не наоборот.

Мия подняла голову и рассмеялась.

— В таком случае тебе лучше пристегнуть меня ремнем безопасности, если ты хочешь, чтобы я осталась в живых для повторного исполнения «встречи с семьей» в доме твоей Нонны завтра.

Нико вздохнул и пристегнул ремень безопасности. Мия прислонилась к нему, наслаждаясь моментом тишины, когда они вместе мчались по городу.

— Красавица?

— Да?

— Спасибо, — Нико нежно поцеловал ее в лоб.

* * *

Нико открыл дверцу машины для Мии и внимательно осмотрел другие машины на улице. Он попросил разрешения встретится с Тони в доме их бабушки, потому что это была нейтральная территория. Даже Тони не стал бы проявлять неуважение к Нонне Марии, доставая оружие.

— Похоже, у нас тут Тони, Чарли Нейлс, пара высокопоставленных капо и несколько телохранителей, — сказал Лука. — Полный аншлаг.

— Как ты думаешь, Нонна Мария нас накормит? — Фрэнки протянул руку, удерживая их, пока осматривал дорогу.

— Она будет в своей стихии, — Нико фыркнул от смеха. — Дом, полный голодных мужчин? Это мечта Нонны, ставшая явью.

— Ну, по крайней мере, есть одна общая черта между нашими семьями, — Мия вышла на улицу и сцепила их руки.

— Она полюбит тебя, — Нико ободряюще улыбнулся Мии, когда они шли по тротуару. Она надела простое черное платье — без черепов и цепей, без слез, лент и кружев, в черных туфлях на каблуках, чтобы выглядеть респектабельно на встрече с его семьей. Он не возражал против платья, хотя это была не она, но он планировал трахнуть ее, обутой только в туфли, когда они вернутся в отель. Просто было что-то такое в Мии на каблуках, что заставляло его кровь циркулировать быстрее.

Не то чтобы он нуждался в любой помощи. Они провели прошлую ночь, приходя в себя после встречи с Данте, проверяя прочность различных предметов мебели в номере Нико, включая, всего один раз, кровать. Он трахал ее жестко, любил нежно и всю ночь держал в объятиях, гадая, возможно ли иметь все это — женщину, которую он уважал и восхищался, но хотел с такой силой, что у него перехватывало дыхание, жену мафиози и любовницу в одном лице.

— Э, нет. У меня было две Нонны. Я знаю, на что они способны. Она, вероятно, проигнорирует меня, потому что ни одна женщина не будет достаточно хороша для ее мальчика, — Мия протянула руку и легонько ущипнула Нико за щеку в стиле Нонны.

— Тогда она ошибается, — Нико поймал ее руку и поднес к губам.

Нонна Мария подошла к входной двери, чтобы поприветствовать их. Она была одета в свой обычный красный фартук, ее седые волосы были аккуратно зачесаны назад в пучок. Нико, как обычно, поцеловал ее и представил Мию.

— Это моя новая жена, Мия Кордано.

Нонна Мария оглядела Мию с ног до головы, затем повернулась к ней спиной и пошла прочь.

— Она сама прелесть, — прошептала Мия. — Я уже чувствую себя желанным гостем.

Нико почувствовал прилив защитного гнева и обнял Мию за плечи. Независимо от того, длился ли этот брак один день или один год, Мия была его женой, и любое неуважение к ней было неуважением к нему, исходило ли оно от кузины, которую он ненавидел, или от Нонны, которую любил.

Разговор прекратился, когда Нико привел Мию в столовую, где сидели Тони и Чарли Нейлс с четырьмя другими капо семьи.

— Permette che mi presenti mia moglie (итал. — позвольте представить вам мою жену), Мия Кордано.

— Господи Иисусе, — наконец пробормотал Тони после минутного ошеломленного молчания. — Когда я впервые услышал об этом, то подумал, что это просто дурацкая шутка. Да у тебя действительно есть яйца.

— Размер моих яиц никогда не подвергался сомнению, — Нико бросил копию свидетельства о браке на обеденный стол.

— Эта бумажка ничего не значит, — отрезал Тони, даже не взглянув на нее. — У нас было соглашение с Кордано. Неужели ты опозоришь нашу семью, заставив нарушить данное слово?

— Соглашение было заключено о браке между Кордано и Тоскани. И это соглашение было выполнено, — он взглянул на Нонну Марию, стоявшую в дверях кухни. Никаких слов. Никакого выражения лица. Никаких жестов. Он не ожидал поддержки от остальных членов семьи, но его Нонна была словно второй матерью, и он надеялся, что она примет Мию как часть его жизни.

— Не так, как бы одобрили нью-йоркские боссы, — Тони взял свой стакан хайбола и осушил его содержимое.

Кожу Нико предупреждающе покалывало, и он жестом велел Луке встать поближе к Мии. Он ожидал от Тони вспышку гнева, выражения удивления от его людей, но холодное спокойствие, которое установилось в комнате, заставило его сгорать от желания выхватить оружие.

— Она моя во всех смыслах этого слова, — грубовато, конечно, но это нужно было сказать, хотя он подозревал, что никто не поверит, как он завершил этот брак над раковиной в грязном туалете одной забегаловки.

— Ты действительно собираешься бросить мне вызов? — Тони встал так быстро, что его стул опрокинулся. — Ты собираешься втянуть эту семью в междоусобицу? Неужели ты действительно думаешь, что бастард может стать главой семьи и возглавить ее, когда есть тосканец чистой крови, который был подготовлен к тому, чтобы возглавить ее? Я был младшим боссом, черт возьми. Никто лучше меня не знает, как устроена эта семья.

Мия сжала руку Нико, но он еще не собирался уходить. У Тони явно была козырная карта, и Нико захотелось ее посмотреть. Тони был высокомерен и импульсивен, ему не хватало дальновидности, ума и политической осведомленности, необходимых для того, чтобы быть эффективным лидером. Нико достаточно было нажать несколько кнопок, чтобы понять, что же происходит на самом деле.

— Лучше быть ублюдком, чем человеком, который разрушит семью своей жадностью, — парировал Нико. — На меня работают девять банд, в каждой по десять солдат, и ни одна из них не занимается торговлей наркотиками, как и их сообщники, потому что наркотики — это самый быстрый способ уничтожить семью, — он повторил то, что Тони уже знал, но поскольку оба они объявили себя исполняющими обязанности босса, решение будет приниматься пятью капо, которые входили в семью, и он хотел, чтобы они знали, насколько могущественным он стал. В случае ничьей решающий голос будет принадлежать Чарли Нейлзу, и Нико знал, в какую сторону склоняется предательский ублюдок.

— Наркотики — это то, что принесет деньги. В них и заключается современность мафии. Нам не нужно полагаться на поддержку рэкетирства, ростовщичество, мелкие сделки и мошенничество с недвижимостью, — Тони ухмыльнулся и посмотрел на своих людей, ища поддержки. — Нам не нужно создавать вид законности для поддержки семьи, потому что традиционные способы больше не работают. За одну неделю наркотиками я зарабатываю денег больше, чем ты за один месяц со всеми вашими рэкетирами вместе взятыми. А ведь именно для этого и существует весь этот бизнес. Получать деньги, оставлять их себе, тратить, а потом зарабатывать их еще больше, блядь.

Закончил он размашисто, издевательски поклонившись. Нико заметил, какие капо засмеялись, а какие сидели в каменном молчании, уже обдумывая, как заявить свою кандидатуру на лидерство.

Лука бросил на Нико насмешливый взгляд, и тот едва заметно покачал головой. Тони понятия не имел, сколько он на самом деле зарабатывает. Нико тщательно следил за тем, чтобы большая часть его высокоэффективных рэкетиров не попадала в протокол, и каждую неделю платил Санто ровно столько, чтобы тот не стал подозрительным.

— И знаешь, кто со мной согласен? — непревзойденный актер, Тони сделал эффектную паузу. — Дон Кордано. Я встречался с ним сегодня утром, когда он прилетел из Нью-Йорка. Мы согласились, что было слишком много кровопролития, и война между Кордано и Тоскани должна закончиться. И единственный способ сделать это — соблюдать старые соглашения, которые были заключены еще до смерти моего отца. После того как ваш брак будет расторгнут, я возьму твою невесту.

— Ты сошел с ума, — Мия перевела взгляд с Тони на Нико и обратно. — Он не может быть аннулирован без моего согласия, и я его не дам.

— Это может произойти, если одна из сторон согласится на аннулирование брака, и я думаю, что этой стороной будет Нико, — Тони хитро улыбнулся им, и Нико приготовился к большому разоблачению.

— В конце концов, — продолжал Тони. — Кто захочет жениться на женщине, которая привела тебя к человеку, убившему твоего отца, к человеку, которого ты ждал десять лет, чтобы уничтожить, к цели вендетты, которую ты должен был выполнить с честью, и стояла там, смотрела, как ты пожимаешь ему руку?

Данте.

Нико почувствовал себя так, словно пол только что ушел у него из-под ног. Все эти годы он плел интриги и строил планы, терпел неудачи, потому что его просьбы отомстить за отца снова и снова отклонялись, а он просто охотился не за тем человеком. Неудивительно, что нью-йоркские боссы ему отказали. Они знали правду.

Так же, как и Мия.

Один взгляд на ее виноватое лицо было единственным ответом, в котором он нуждался, но ее предательство ранило больше, чем осознание того, что месть была близка.

— Я не думаю, что нью-йоркские боссы откажут тебе в просьбе убить настоящего убийцу твоего отца, — сказал Тони Нико. — В конце концов, он не был настоящим мужчиной, выстрелив твоему отцу в спину, а ты ждал этого очень долго.

Нико заставил себя сдержать эмоции, которые нахлынули на него, и расслабил лицо, превратив его в бесстрастную маску. Он не доставит Тони удовольствия узнать, как глубоко вошло его лезвие. Он не проявит никакой слабости. Никакого гнева. Никакого страха. Даже если эта шарада с Мией будет закончена, никто не увидит его боли. Он оставит у них впечатление, что знает о Данте и что ничто не может оторвать Мию от него. Он заставит их поверить, что у него есть гениальный план, даже если он сам разбился вдребезги.

— Пойдем, красавица. Мы здесь закончили, — в самый последний раз Нико сжал руку женщины, которая была его женой в течение нескольких коротких, славных дней. Женщины, которая открыла ему сердце.

И которая предала.

Глава 22

— Где же он, черт возьми? — Нико стукнул кулаком по капоту своего внедорожника. Он взял большую машину, чтобы вместить всех людей и оружие, которые он мог взять, услышав, что гребаный Данте был тем человеком, который был ему нужен. Подписав чертовы бумаги о расторжении брака с Мией, он ездил по городу с Фрэнки и Майки Мускулс в поисках Данте. Но пока они не нашли этого человека.

Человека, который был ему нужен. Чтобы наступил конец его мести. Чертов ублюдок, пожал ему руку.

Что-то шевельнулось в глубине сознания Нико. Как, черт возьми, Тони узнал, что он пожимал руку Данте? Это было не совсем традиционное приветствие, которое мужчина должен был бы произнести новому шурину. Возможно, Данте передал детали встречи Дону Кордано, а тот передал их Тони. Может быть, у Тони был шпион в доме Кордано. А может быть, предательство Мии зашло еще глубже, чем он думал.

— Какого хрена Лука так долго возится? — они уже десять минут ждали на стоянке возле бара, который Данте, по слухам, часто посещал играя на высокие ставки, но до сих пор Данте не появлялся.

— А вот и он, — Майки Мускулс указал на черный крайслер 300С Лука.

Лука остановился рядом с ними, и Нико пришел в ярость, как только он открыл дверь.

— Боже. Ты водишь машину, как Нонна. Иди с Майки Мускулс и посмотри, там ли он, — это была шестая подсказка, которую они получили о любимых убежищах Данте, и до сих пор они пять раз промахнулись.

— Уже в пути, — Лука показал ему большой палец, прежде чем присоединиться к Майки Мускулс в пробежке по гравию.

Нико достал телефон и проверил сообщения, пока Фрэнки закуривал сигарету.

— А где же Большой Джо? Почему он не приезжает? Весь этот гребаный мир полетит к чертям собачьим. Единственный человек, который всегда приходит вовремя, никогда не пропускает ни одного гребаного звонка, сейчас нет рядом, когда он мне нужен.

— Он охраняет Кэт, — напомнил ему Фрэнки. — Он не может быть в двух местах одновременно.

— Скажи ему, чтобы он отвез ее домой, или к Мии, или куда она захочет. Мы покончили с этими гребаными Кордано. И скажи ему, чтобы он тащил свою задницу в клуб, когда закончит. Мы встретимся с ним там.

У него больше не было ответственности перед Кэт. Как только Мия подпишет свои бумаги, расторжение брака состоится через один-три дня, и у него не будет ни одной сестры, нуждающейся в защите. И жены у него тоже не будет.

Нико с глухим стуком пнул ногой деревянный забор, окаймлявший парковку. Он не разговаривал с Мией с тех пор, как покинул дом своей Нонны, только сказал ей, что намерен расторгнуть брак, прежде чем отправить ее домой с Лукой. Он не просил объяснений, и она не предлагала их ему. Было ясно, почему она молчала о Данте. Она хотела защитить его от гнева Нико. Но она сделала неправильный гребаный выбор, потому что Данте был падшим мужчиной с того момента, как он нажал на курок. И теперь, когда Нико знал правду, Данте некуда было бежать, некуда было спрятаться. Нико собирался выследить этого ублюдка и всадить ему пулю в лоб.

Часть его понимала, что он вышел из-под контроля, но единственный способ справиться с этой гребаной неразберихой — выпустить зверя на волю, иначе он, черт возьми, взорвется. И единственный человек, который мог успокоить его боль, предал его.

— Блядь, — он снова пнул ногой забор. — Данте не может просто исчезнуть с лица земли. Какой смысл иметь сотни помощников и солдат, когда они не могут найти одного человека?

— Я все время говорил тебе, следи за телохранителем, — Фрэнки затянулся сигаретой. — Он более заметен, более узнаваем. И он не из тех людей, который собирается прятаться. Он приведет тебя к Данте, и тогда мы сможем его убить. Рев — это как живой щит. Без него Данте будет уязвим, — он проверил деревянную ограду и отодвинул доску, которую Нико сдвинул назад, прежде чем выпустить струю дыма.

— Мы не убийцы, Фрэнки. Есть только один человек, которого я хочу убить, и тогда я закончу эту гребаную войну. Если мы опустим револьвер, то они придут за нашими парнями, а мы пойдем за их парнями. Он не остановится, пока улицы не станут красными от крови.

— При всем моем уважении…

— Я не хочу этого слышать, — Нико поднял руку. — Теперь все залягут на дно. Мы должны сосредоточить наши усилия на поиске Данте до того, как он исчезнет, если он еще не исчез, — он знал, что Фрэнки хочет, чтобы он залег на дно тоже. Но Нико не станет прятаться. Не убежит. И уж точно не прекратит искать человека, который лишил жизни его отца.

— Я пытаюсь защитить тебя, — сказал Фрэнки. — Меньше шансов, что тебя подрежут, если телохранители уберутся с дороги.

— Я не нуждаюсь в защите, — отрезал он. — Мне нужна месть. Мы покончили с этой темой.

— А как насчет той девушки, о которой ты, блядь, весь день думал? Почему бы тебе просто не позвонить ей? — Фрэнки выпустила колечко дыма и смотрел, как оно исчезает.

— Какого хрена?

— Позвони своей девушке. Оставь в покое забор.

Нико с такой силой ударил кулаком по забору, что у него онемела рука.

— Она не моя девушка, она была моей женой. Хотя, оказывается, я ее совсем не знал.

— Она пыталась спасти своего дерьмового братца. Мне кажется, что это довольно последовательное поведение для нее, — Фрэнки всегда казался таким спокойным, и все же, когда Нико заглянул ему в глаза, он не увидел ничего, кроме темноты, гнева и ярости.

— Она предала меня.

— А теперь ты собираешься убить ее брата, хотя еще вчера был готов отложить свои поиски мести, чтобы заполучить ее, — Фрэнки снова затянулся сигаретой.

Раздраженный, с натянутыми нервами, Нико выбил сигарету изо рта Фрэнки.

— Мне чертовски надоело смотреть, как ты пытаешься покончить с собой. Мой дядя Этторе умер от рака легких. Такой смерти я не пожелал бы никому, и уж тем более тебе, — он потерял всех, кто был ему дорог — своих родителей, Мию, друзей и семью во время войны, а перспектива потерять еще одного из двух своих самых близких друзей была невыносима.

— А мне чертовски надоело смотреть, как ты теряешь себя в воспоминаниях об отце, которого нет уже десять лет, — парировал Фрэнки. — Да, это вопрос чести. Но ты должен жить ради чего-то большего, чем месть, и Мия была этим чем-то. А теперь ты возвращаешься назад, вместо того чтобы двигаться дальше. Когда же это кончится?

— Все закончится смертью Данте, отмщением за моего отца и восстановлением семейной чести, — он сжал кулак и с глухим стуком ударил себя в сердце в безмолвном обещании.

— И ты останешься наедине со своей местью, своей честью, войной с Тони и Кордано, а также с незнакомкой в твоей постели, которую ты не любишь.

— Любовь не стоит такой боли, — сердце Нико протестующе забилось под своей рукой. — Мне следовало бы прислушаться к тому уроку, который я получил давным-давно. Даже ты... — он указал на сигарету, направляя свой гнев на друга, который никогда не отходил от него. — Каждый день ты заставляешь меня смотреть, как ты умираешь.

— Кажется, последние две недели у тебя ничего не болело, — Фрэнки выронил сигарету и ткнул ее носком ботинка.

— Забудь об этом, — он отмахнулся от Фрэнки, хотя и знал, что тот прав. Ему было хорошо с Мией. Он был счастлив. Так чертовски счастлив, что решил отказаться от вендетты, чтобы быть с ней, хотя они были знакомы всего несколько недель. Как глупо. Смерть Данте, возможно, и не вернет его отца, но око за око всегда было традиционным способом мафии. Его отец был прав. Старые способы были лучше всего. Мия всю свою жизнь боролась с традициями, и куда это ее привело? Вернуло к гребаному началу. Совсем как его.

* * *

— Так что у нас сегодня в меню? - Джулс протянула Мие чашку кофе и села по другую сторону ее стола. — Проникнуть в казино мафии? Сделано. Сбежать из клуба мафии? Сделано. Возбудить и заполучить босса мафии? Двойное да. Разрушить офис после того, как босс мафии сойдет с ума от защиты? Есть. Переодеться в притворную жену мафиози? Сделано с жалкими результатами. Сбежать от банды? Свадьба в Вегасе? Произошло что-то такое, чем ты не поделишься с лучшей подругой? Есть, есть, есть, есть. А теперь ты разводишься. Это был очень волнующий месяц. Мне не терпится узнать, что будет дальше.

— Это аннулирование брака, а не развод, — Мия подтолкнула через стол бланк аннулирования брака. — Если я буду оспаривать его, то это может занять от четырех до шести недель. Если я подпишу бумаги, все закончится через один-три дня.

Джулс уставилась на бланк аннулирования брака и покачала головой.

— Я ничего не понимаю. Я думала, он тебе нравится. Я думала, что он тот единственный.

— Я никогда не хотела выходить замуж за мафиози. Это был просто способ защитить Кэт и уйти от Тони, — Мия пожала плечами. — Это был глупый план.

— Я никогда не думала, что ты придумаешь такой дурацкий план, — Джулс взяла ручку из держателя на столе Мии. — Я также никогда не видела тебя такой счастливой рядом с ним, — она нарисовала на бланке счастливый смайл. — Ой. Посмотри, что я сделала. Теперь ты не можешь аннулировать брак. Какая же я глупая.

Мия застонала.

— Джулс ... это ничего не изменит. Я просто распечатаю новый. Я уверена, что он уже подал свои документы. Он ничего не сказал мне после того, как мы покинули дом его Нонны, кроме того, что наш брак аннулирован. Он даже не хотел садиться со мной в машину. Он отослал меня домой вместе с Лукой, а сам вместе с Фрэнки пошел вниз по улице.

— А что случилось в доме его Нонны? — Джулс продолжила рисовать каракули. — Я почти уверена, что ты не оскорбила ее стряпню. Я знаю, что есть много мафиозных вещей, которые ты не хочешь мне рассказывать, но это не значит, что я плохо понимаю, что такое подземный мир. Я шесть лет прожила на улице в полной нищете. Есть очень мало такого, чего я не видела. И если ты пытаешься защитить меня, то не делай этого.

— Я кое-что знала, — Мия проглотила комок в горле. — Я знала, как на самом деле умер его отец. Я смотрела, как он пожимает руку убийце своего отца, и ничего не сказала. Месть — это единственное, что он хотел последние десять лет, и я не сказал ему, что это было прямо перед ним.

— Я уверена, что у тебя была на то веская причина, — Джулс изобразила еще один счастливый смайлик и добавила сверху бантик.

— Да, так и есть.

— Тогда дай ему немного времени, чтобы понять это. Может быть, от четырех до шести недель, — она нарисовала на бумаге гигантское «Л. Ю. Б. Л. Ю.», а потом смяла его в комок. — Не подписывай это и не облегчай ему задачу.

— Мой отец собирается заставить меня выйти замуж за Тони, как только мы расторгнем брак, — Мия вздохнула и положила подбородок на руки. — Зачем же тянуть время? Мне нужно защитить Кэт, и я устала от всего этого. Надоело бороться с институтом, который я не могу изменить. Устала бороться с неизбежным. Я устала смотреть, как люди, которые мне небезразличны, страдают. Женщины не имеют никакой власти в мафии. Мы ничего не можем сделать, кроме как принять это.

— Ерунда, — Джулс швырнула бумаги в Мию. — Прекрати себя жалеть. Никто не может принудить тебя к браку. Ты ведь и раньше убегала с Кэт. Сделать это снова.

— Я буду подвергать людей риску, — Мия поймала бумаги и разгладила их. — Мой отец только сейчас понял, что лучший способ причинить мне боль — через людей, которые мне не безразличны, а я не могу защитить всех.

— Ты права, — сказала Джулс. — Но тебе не нужно продолжать защищать людей, которым ты помогла на этом пути. В какой-то момент ты должна отпустить их и сосредоточиться на заботе о себе. Я сама могу о себе позаботиться. Твоя мама сама о себе позаботится. Я уверена, что и твой брат тоже. А твоя сестра казалась очень возбужденной, когда вылезла из окна своей спальни, чтобы вы, ребята, могли убежать. Она уже не маленькая девочка, Мия. Я видела в ней тот же огонь, что и в тебе. Если ты хочешь расширить возможности женщин, дай нам толчок и позволь летать, точно так же, как ты делаешь это с девочками в своем классе по написанию кодов. Ты даешь им инструменты и оставляешь их искать свой путь к хакерскому величию.

— Это не одно и то же.

— Нет, как раз одно и то же, — сказала Джулс. — Если ты хочешь быть там, чтобы поймать нас, когда мы упадем, покажи нам, что у тебя тоже есть кто-то, кто поймает тебя. Нет ничего плохого в том, чтобы нуждаться в небольшой помощи. Я бы не сидела здесь и не работала с тобой, занимаясь любимым делом, если бы оттолкнула тебя. Это не делает тебя меньше, а наоборот больше. Это означает, что ты можешь видеть свои ограничения, и будешь делать то, что должно быть сделано, преодолевая их. Ты живешь в сумасшедшем мире, где обычные правила не действуют. Это джунгли, Мия, и ты не ходишь одна по джунглям с палкой, когда рядом тебе нужен лев.

— Он ненавидит меня, и я его в этом не виню, — она выбросила бумаги в мусорное ведро.

— У него колючка в лапе, — сказал Джулс. — И ему нужно, чтобы ты ее вытащила.

Глава 23

— Эй, Большой Джо! — Майки Мускулс махнул с другой стороны клуба. — У тебя найдется минутка?

Бен положил свой бильярдный кий и направился к двери. Получив сообщение от Фрэнки вчера вечером, он высадил Кэт у дома Мии. Хотя Фрэнки сказал ему, что Нико больше не защищает ее, он на всякий случай обменялся с ней телефонными номерами. Он не мог просто бросить эту милую девушку на съедение волкам, и у него было чувство, что Нико согласится с этим, когда успокоится. Эта ситуация была плохая для всех. Он мог видеть обе стороны, и ему просто хотелось не высовываться и уехать на следующие две недели, пока он не найдет способ вытащить свою маленькую Дейзи из этого дома.

— Френки не любит ждать, — Майки Мускулс положил руку на плечо Бена жестом, который был бы вполне дружелюбным, если бы не крепкая хватка Майки Мускулс и то, как он повел Бена к двери. — Мы собираемся прокатиться.

Вот и все.

Бен постарался не напрягаться, когда они вышли за дверь. «Прокатиться» всегда означало только одно. Кого-то замочить. И у него было очень плохое предчувствие, что этот кто-то будет он.

— Мне надо отлить, — ему нужно было послать сообщение Джеку. Команда всегда была наготове, чтобы следить за Беном и вытаскивать его в случае чрезвычайной ситуации, и после его встречи с Гейбом в общественном центре он не хотел рисковать.

— Нет времени, — Майки Мускулс мягко подтолкнул его к потрепанной машине, припаркованной на улице. Один взгляд и Бен понял, что она крадена. А это означало, что все происходящее должно было быть скрыто после этого события.

— Ну конечно же, — его сердце колотилось так громко, что он едва расслышал Фрэнки, когда тот указал на переднее сиденье.

— Ты поведешь машину.

Черт. Черт. Черт. Бен сел на переднее сиденье. Он попытался сглотнуть, но во рту у него пересохло. Это определенно был он. Гангстеры были главной группой. Единственный раз, когда они попросили кого-то другого сесть за руль, был тогда, когда везли его на собственные похороны. Они собирались сказать ему, чтобы он поехал, припарковал машину, а потом Фрэнки собирался выстрелить в него сзади.

Если ему повезет.

Если нет, то на нем будет точно такой же галстук, какой они нашли на Вулфе.

— Так что же все это значит? — он выехал от обочины, а в голове у него крутились разные варианты. Он мог разбить машину и молиться, чтобы выбраться оттуда живым. Он мог надеяться, что за клубом Джека кто-то наблюдает, хотя за последний год его группу наблюдения сократили. Он мог бы разогнать машину или проехать на красный свет, и, возможно, их остановили бы копы, но не было никакой гарантии, что они просто не нажмут на курок, или что полицейский, который их остановит, не будет на зарплате у Нико.

— Забудь об этом, — сказал Фрэнки, устраиваясь на заднем сиденье рядом с Майки Мускулс. — Просто веди машину.

Желудок Бена скрутило узлом, когда Фрэнки направил его через весь город на восток. Каким-то безумным образом он почувствовал почти облегчение. Он ждал этого момента последние десять лет, всегда оглядываясь через плечо, всегда спал с пистолетом под подушкой, зная, что этот день настанет. Если бы не маленькая Дейзи и не его сожаление о предательстве Нико, человека, которого он любил и которым восхищался, он почти смирился бы со своей судьбой.

И Кэт. Жизнь была так чертовски несправедлива. Наконец-то он встретил девушку, которая поставила его на колени, и на следующий день должен был умереть.

— Остановись здесь, — Фрэнки направил его в бар неподалеку от Чарльстона в Нейкед Сити, одном из худших районов Лас-Вегаса, и единственное место, куда не ездят такси после наступления темноты. Это было место, где можно было застрелить человека на улице, и никто бы не вызвал полицию, потому что никто в Нейкед Сити ничего не видел.

Бен припарковал машину на гравийной стоянке перед отдельно стоящим бетонным зданием, которое было выкрашено черной краской из баллончика и многократно помечено. На лбу у него выступили капельки пота. Может ли он попросить их сделать что-нибудь для Дейзи? Фрэнки был холодным, жестким сукиным сыном, но Майки Мускулс был хорошим парнем, с парой спасенных собак дома…

— Выходи, — Фрэнки махнул своим семидюймовым охотничьим ножом в сторону двери.

Боже. Они не собирались давать ему такую милость, как пуля в голову. Это будет гребаный галстук, как у Вулфа. Он боялся не боли, а того, что однажды Дейзи прочитает газеты и узнает, как умер ее отец.

Заставив себя успокоиться, он вышел из машины. Он не станет убегать. Он не станет умолять. Он знал, чем рискует, когда соглашался на это задание. Он умрет с честью и гордостью, зная, что будет наказан за свое предательство.

— Вот. Возьми это, — Фрэнки протянул ему пару кожаных перчаток.

Ошеломленный Бен просто смотрел на него

— Так ты не оставишь отпечатков пальцев на пистолете.

Бен взял перчатки и надел, а голова вращалась от разных мыслей. Неужели это была какая-то шутка? Подстава? Неужели они заставят его самого нажать на курок? Чтобы это выглядело как самоубийство?

Или есть какая-то надежда?

Фрэнки протянул ему девятимиллиметровую Беретту (прим.пер. — одна из главных итальянских компаний по производству оружия и старейшая оружейная компания в мире).

— Он заряжен. Без серийного номера. Его невозможно отследить.

— Что все это значит? — сердце Бена бешено заколотилось, и он с трудом сглотнул.

— Нико открыл свои карты. Ты получишь свое задание, — сказал Фрэнки. — Ты сделаешь это, и тебе будет позволено пройти через церемонию, чтобы стать настоящим членом банды.

Боже, нет. Он не мог убить невинного человека. Но если он откажется нажать на курок, Фрэнки убьет его. Без никаких лишних вопросов.

— Кто он?

— Телохранитель Данте, Рев, — Майки Мускулс похлопал его по спине.

— Бармен — наш друг, — Фрэнки убрал нож в ножны. — Он говорит, что Рев сидит за столиком на заднем дворе. Мы войдем в парадную дверь и пойдем, как будто ничего не происходит. Выйдем на задний двор, ты грохнешь Рева, и мы свалим через забор.

— Мы что, грохнем Рева, чтобы добраться до Данте? Данте внутри?

— Рев угроза для Нико, — Фрэнки отрицательно покачал головой. — Он расспрашивал всех вокруг, пытаясь найти места, где Нико тусуется. Он попытается его убить до того, как Нико убьет Данте, но это произойдет не в мое дежурство. А еще он наркоторговец, который продал кое-что плохое моим друзьям и положил их в раннюю могилу. Жизнь этого ублюдка пустая трата пространства, и мир станет лучше, когда его не станет.

Рев. Гейб. Мужчина, который подсадил Джинджер на наркотики, чтобы она не могла быть настоящей матерью для Дейзи. Этот человек, в котором Бен был чертовски уверен, очень плохо прикасался к его маленькой девочке. А теперь у Бена в руке был пистолет, и в нем заключался выбор его жизни или жизни куска дерьма, который заслужил то, что ему предстояло.

Если он нажмет на курок, Дейзи будет в безопасности. Возможно, ему удастся очистить Джинджер. И никакой угрозы для Нико не будет. Преступник был бы привлечен к ответственности. Но Бен пересек бы черту, которую, как ему казалось, он никогда не пересечет. Он станет настоящим членом банды.

— Нико хочет этого? — хотя Нико и не был чужд насилию, но обладал заслуженной репутацией жестокого и безжалостного наказывающего тех, кто переходил ему дорогу, он не убивал без разбора. И убивал он не из-за страха. Даже если Рев был угрозой, этот удар просто не был стилем Нико.

— Забудь об этом, — Фрэнки отмахнулся от него. — Защита Нико — это обязанность всей нашей команды. Ты докладываешь мне, а я говорю тебе, что это не твое гребаное дело. Если ты не хочешь стать нашим, то какого хрена ты делал с тосканцами последние десять лет или лично с нами последние три?

Значит, Нико не санкционировал убийство. Может быть, это и был его выход. Да, он отчитывался перед Фрэнки, потому что Фрэнки завербовал его, но он также работал непосредственно с Нико. И если бы он знал что-то такое, чем босс был бы недоволен…

— Ты здесь или издох?

— Ладно, ладно. Да, я в деле, — у него еще оставалось время, чтобы найти выход, если он этого действительно хотел.

Майки Мускулс провел их в бар, типичный грязный криминальный притон, полный худших элементов преступного мира Лас-Вегаса. Воздух был пропитан вонью хмеля и немытых тел, а пронзительный вокал дэт-металла из динамиков заглушал все, кроме самых громких звуков. Бармен оторвал взгляд от потертой, обшарпанной стойки и кивнул в сторону задней стены.

— Я вижу его, — пробормотал Майки Мускулс, когда они добрались до задней комнаты. — Он сидит за столом у стены, лицом к двери. — Он увидит нас через 3... 2... 1, — он шагнул в сторону, и Бен поднял пистолет.

Рев вскочил, его глаза метнулись от Бена к Фрэнки и Майки Мускулс, а затем обратно к Бену. Он нахмурился, а потом этот ублюдок улыбнулся.

— Так ты полицейский или нет?

Бен подумал о том, как он гордился тем, что принес присягу, когда поступил в полицию. Как он собирался сделать мир лучше, совсем как его отец. Он вспомнил патрулирование, одни и те же лица, делающие одни и те же вещи изо дня в день. Он подумал о волнении, которое испытывал, получив задание под прикрытием, о своем энтузиазме по поводу свержения Санто, и о растущем разочаровании, когда департамент отказывался действовать в соответствии с информацией, которую он им дал.

Он вспомнил десять лет тревожных дней и мокрых от пота ночей, а также тот день, когда он присоединился к команде Нико и обнаружил человека, который разделял его моральные принципы, но стоял по другую сторону баррикад. Он думал о Джинджер на диване и Дейзи в его объятиях, и теперь он понял, что Кэт пыталась сказать. После десяти лет работы в мафии он не мог увидеть этой черты.

Теперь все для него было в оттенках серого.

Глава 24

Бах. Бах. Бах. Мия постучала в дверь клуба Тоскани. Через матовые стекла окон она могла видеть внутри свет, слышать басы, звучащие сквозь стены, и видеть тени гангстеров, наслаждающихся вечерним отдыхом. Они знали, что это была она. Она знала, что они были там. Но никто не открывал эту чертову дверь.

Она подумывала о том, чтобы залезть в окно туалета, через которое сбежала четыре недели назад, но ей не хотелось ловить бандита со спущенными штанами, а залезть туда будет чертовски труднее, чем выбраться.

— Не думаю, что они хотят нас видеть, — прошептала Джулс.

— Они просто боятся, что мы копы. Обычно единственные женщины, которые осмеливаются прийти в клуб — это проститутки.

Джулс злобно ухмыльнулась ей и крикнула через дверь:

— Эй, там, внутри. Сегодня особенный вечер. Двадцатка за оральный секс с презервативом. Тридцать без него. Сто долларов за час — и по рукам, потому что в борделе минимум сто пятьдесят. А папочкой мы назовем вас бесплатно.

— О. Мой. Бог. Я не могу поверить, что ты только что это сделала, — Мия прикрыла рот рукой. — Проституция в Неваде запрещена, если только ты не находишься в лицензированном борделе.

— Взламывать телефон своего мужа, чтобы узнать его местонахождение, тоже незаконно, но я не видела, чтобы ты даже глазом не моргнула по этому поводу, — парировала Джулс. — Как поживает твоя черная шляпа (прим. пер. — выражение, упрощающее противопоставление добра и зла, где злодеи часто носят черные ковбойские шляпы, а хорошие парни — белые)?

— На самом деле она не черная, — Мия опустила руку. — Я делала это по уважительной причине, поэтому я бы сказала, что она серая.

— Это незаконно. Следовательно, она черная. Твой муж — мафиози обратил тебя на темную сторону.

Глухо стукнул засов, и тяжелая стальная дверь приоткрылась.

— Сколько стоит час без презерватива?

— Как насчет того, чтобы пойти и сказать Нико, что ты только что спросил его жену о часе секса без резинки? — Джулс схватилась за дверь и распахнула ее.

— Дерьмо, — невысокий парень, одетый в жилет и с ужасным париком, отошел в сторону, и Мия вошла в клуб с Джулс, следующей за ней по пятам. Почти мгновенно всякая активность прекратилась, болтовня и музыка стихла. Гангстеры всех форм и размеров повернулись, чтобы посмотреть на них, и Миа вздрогнула, вспомнив, как она была здесь в последний раз.

— Я ищу Нико.

Тишина.

Джулс толкнула ее локтем в спину.

— Меня зовут Мия.

— Она его жена, — добавила Джулс. — Миссис Нико Тоскани. А если вы мне не верите, то посмотрите на ее кольцо.

Мгновение спустя Мия была окружена почтительными доброжелателями, осыпавшими ее поздравлениями и целовавшими в щеки. Человек, который предложил им войти в дверь, скользнул прочь, и еще один ганстер повел их в заднюю часть здания клуба.

— Все прошло даже лучше, чем я думала, — сказал Джулс. Нужно было либо завоевать их уважение и заставить привести нас к Нико, либо умереть.

Нико разговаривал по телефону в маленьком кабинете за бильярдным столом. Мия оставила Джулс с Лукой и Фрэнки, которые играли в какую-то игру, и села на стул напротив стола Нико. Он поднял голову, его лицо ничего не выражало, пока он слушал человека на другом конце провода.

Мия одними губами произнесла «Привет», а Нико встал и отошел в другой конец комнаты, понизив голос до приглушенного шепота. Она уловила слова «больница» и «хирургия», но больше ничего не услышала.

Он снял пиджак, галстук и закатал рукава рубашки. Мия вспомнила, как рассеянно она смотрела на его руки, когда он помогал ей чинить машину. Она и представить себе не могла, что все ее фантазии о нем в тот день сбудутся. Так же, как и кошмары.

Закончив разговор, он остался стоять в дальнем конце комнаты, глядя в окно. Для человека, который постоянно находился в движении, его неподвижность встревожила ее. Она могла видеть напряжение, запечатлевшееся в морщинах на его лице, в том, как он сжал челюсти и приподнял плечи. Она чувствовала его боль.

— Все в порядке?

— Бизнес.

Ее сердце болезненно сжалось от его пренебрежительного тона. Она надеялась, что не станет усугублять его проблемы тем, ради чего приехала сюда, хотя, если быть честной с самой собой, это был всего лишь предлог повидаться с ним.

— Я пришла, чтобы вернуть это, — она сняла кольцо и положила его на стол рядом с серебряной ручкой, когда он повернулся к ней лицом. — Я не чувствую себя вправе держать его у себя. И, честно говоря, я испытываю облегчение. Оно было настолько огромно, что мне казалось, что в любую минуту на меня набросится кто-то с бензопилой, готовый отрезать мне руку, чтобы достать его.

— Оно было временным. Все равно лежало без прока, — она заметила едва заметную дрожь улыбки, а затем его лицо снова стало пустым.

— Да, у меня дома тоже валяются обручальные кольца за пятьдесят тысяч долларов, хотя я не могу найти их под коробками из-под пиццы, — Мия выдавила из себя смешок, хотя она едва могла дышать от напряжения в комнате. Какого черта она сюда явилась? Джулс накачала ее своей речью, но теперь, когда она сидела перед человеком, который чувствовал себя преданным ее выбором, она могла видеть, что это была огромная ошибка. Она не ожидала, что он простит ее, и он явно не был счастлив видеть ее здесь.

— Пожалуй, мне лучше уйти. Джулс снаружи, вероятно, доставляет неприятности, — она встала и направилась к двери.

— Если бы у меня была такая возможность, я бы выбрал для тебя что-нибудь другое, — сказал Нико в наступившей тишине. — Платину, а не золото.

— Может быть, на нем были бы черепа? — предположила она, и в ее груди забрезжил проблеск надежды.

— Что-то необычное. Немного стимпанк дизайна, с черным бриллиантом в центре и розовыми с обеих сторон.

— Звучит очень специфично, — от волнения у нее перехватило горло.

— Так оно и было.

— Ну, теперь ты можешь купить дюжину колец, — она уставилась на кольцо на столе, уже не понимая, какую связь оно представляет.

— Мне нужно только одно, — он подошел к письменному столу и взял ручку.

— Для твоей невесты? — смутившись, она подняла руку. — Не отвечай на этот вопрос. Это не мое дело. Я просто пришла вернуть кольцо и сказать тебе, что мне очень жаль. У меня не было возможности сказать тебе раньше. Но я глубоко сожалею. Это был совершенно невозможный выбор. Мой брат не очень хороший человек. Он слаб, эгоцентричен и жесток, и он сделал тебе ужасное, невыразимое, непростительное зло, которое ранит мое сердце при одной мысли об этом. Но он мой брат, и, хотя думаю, что он должен заплатить за то, что сделал, я не могу просто предложить его тебе на серебряном блюдце. Ты сказал, что готов отложить вендетту против моего отца и я надеялась, что ты простишь и Данте. Смерть — не единственный способ добиться справедливости.

— Ты не оставила мне выбора, — Нико повертел ручку вокруг большого пальца.

— Я понимаю. А ты заслужил этот выбор. Но я не могла так рисковать. Я надеюсь, что однажды ты сможешь простить меня.

— Ты мне не доверяла, — он поднял кольцо и положил его в карман.

— Я доверила тебе свою жизнь. Я не думаю, что ты когда-нибудь причинишь мне боль. Но нет, я не доверила тебе жизнь Данте. Твоя репутация опережает тебя.

— Такая преданность, — он пристально смотрел на нее, пока ручка вращалась. — Мне не нужен был бы союз, если бы все мои люди были так же преданы, как ты.

— Так оно и есть, — она бросила на него недоуменный взгляд. — Судя по тому, что я видела и слышала, они восхищаются тобой и уважают, они гордятся тем, что являются частью твоей команды.

— Очевидно, не все из них, — его стянутое веревками горло сжалось, когда он сглотнул. — У меня есть свой собственный невозможный выбор.

Мия никогда не видела его таким противоречивым. Ей очень хотелось обнять его, но он взял кольцо и ясно дал понять, что между ними все кончено. Давать ему физическое утешение было неправильно. Он больше не принадлежал ей. И она не принадлежала ему.

— Мне очень жаль, Нико.

— Мне так же, черт возьми.

Она вытащила из сумочки брошюру по недвижимости и бросила ее на стол — это была ее далеко идущая попытка возместить причиненный ущерб.

— Вот кое-что, что может поднять тебе настроение. «Мечта Пустыни» выставляется на продажу.

Когда он не ответил, она подтолкнула его к себе.

— Это был один из любимых отелей Крысиной стаи (прим.пер. — команда деятелей американского шоу-бизнеса 1950-х и 1960-х годов, которая группировалась вокруг Хамфри Богарта и его супруги Лорен Бэколл) и один из последних старых отелей «Вегас-встречает-Голливуд».

— Я знаю, что это такое, — его челюсть напряглась.

— Его выставят на аукцион, — она заколебалась, ожидая, что он заполнит пробелы, но он ничего не сказал. Просто смотрел на нее так, словно пытался запомнить все, что было в ней, также как она пыталась запомнить его. В конце концов, она не знала, увидит ли его когда-нибудь снова.

— Я знаю риелтора, потому что его дочь учится в моем классе по написанию кодов, — продолжила она. — Будет очень жаль, если кто-нибудь купит его и снесет. Это любимое место для игр Данте. У него небольшая проблема с азартными играми. Мой отец всегда так злился. Данте не очень хорошо разбирается в цифрах, и он проиграл бы по-крупному. Действительно по-крупному. В какой-то момент он был так сильно обязан одному из букмекеров Тони, что моему отцу пришлось грохнуть букмекера, чтобы погасить долг, прежде чем Тони узнал об этом. Вот тогда-то он и нанял Рева, чтобы тот охранял Данте, но на самом деле это было сделано для того, чтобы держать его подальше от столов. Он боялся, что Данте разрушит семью.

Тишина.

Мия стиснула зубы. Либо он не понимал, что она пытается сказать, либо все еще был полон решимости всадить пулю в сердце Данте. Она не знала, что еще может сделать, кроме как объяснить ему это. Старый отель Вегаса. Сделка с недвижимостью. Казино. Большая слабость Данте. Способ отомстить за отца, не пролив при этом крови. Справедливость. Все, что он мог пожелать, было упаковано в один аккуратный пакет. И Данте заплатит за это высокую цену и будет спасен, что он конечно не заслужил.

— Мне лучше уйти, — она подошла к двери и оглянулась через плечо. — Это закрытый аукцион. Судя по всему, заявки подаются в электронном виде, и компьютер выплевывает победителя.

Есть. Она не могла бы выразиться яснее. Он знал, чем она зарабатывает на жизнь. Она могла бы взломать систему и сказать ему самую высокую цену, а он мог бы предложить еще больше. Если бы он владел казино, то мог бы позволить Данте увеличить свой кредит до тех пор, пока сумма, которую он задолжал, не стала бы настолько высокой, что Нико смог бы завладеть его активами. Он может разорить его финансово. Может быть, даже семью тоже. Она предлагала ему не черный хакерский взлом, а всего лишь оттенок серого.

* * *

— Вито, организуй мне встречу с риелтором, который занимается продажей отеля «Мечта пустыни», — Нико прошелся по своему казино, выкрикивая приказы Вито через плечо.

— Да, сэр.

— Зарезервируй «Иль Таволино». Скажи Ленни, что мы придем.

— Да, сэр.

— Луис сообщил о резком увеличении числа мелких наркоторговцев, приходящих в казино. Есть идеи, что их привлекает? Или кто?

— Нет, сэр, но я поспрашиваю кое-кого, — Вито вытащил из кармана голубовато-серый носовой платок и вытер лоб. Нико никогда не видел, чтобы Вито потел. Он никогда не видел его взъерошенным или взволнованным. Он всегда был безупречен, хотя и странным, одет в свои серебристо-серые костюмы, волосы были идеально уложены, серые ботинки начищены до блеска. Возможно, Нико требовал от него слишком многого. Он слишком много работал. Он был помощником команды Нико в течение шести лет и хорошим менеджером казино, хотя Нико не думал, что у него есть все необходимое, чтобы стать настоящим членом банды.

— Вы пошлете кого-нибудь из своих помощников разобраться с ними? — Вито провел платком по шее сзади.

Ах. Вот оно что. У Вито и так была большая нагрузка, а слежка за мелкими наркоторговцами слишком сильно его напрягала. Нико мысленно отметил, что нужно нанять помощника, который помог бы Вито.

— Я пошлю несколько человек, но нам нужно найти источник проблемы. И найти его прежде, чем я куплю «Мечту пустыни». Я не хочу, чтобы кто-то перебил меня.

Хотя Нико понимал, что Мия готова взломать базу данных риелтора, чтобы найти самое выгодное предложение, он ни в коем случае не позволял женщине вмешиваться в семейный бизнес. И уж тем более не его женщине. Это была его работа — защищать ее. У него были способы получить информацию, которые не предполагали бы, что его жена подвергает себя риску или пересекала черту, которую она никогда не хотела пересекать. Он еще не решил, будет ли играть Данте так, как она предложила, но уж точно не собирался отказываться от возможности приобрести знаменитый отель.

— А где Фрэнки и Лука?

— За столом игры в кости, сэр, — Вито указал на Фрэнки и Луку, которые стояли в центре большой толпы. Без сомнения, Лука снова был в ударе. Когда дела доходило до игры в кости, ему всегда везло. Нико просто хотел, чтобы ему везло в другом месте.

Он мысленно застонал, когда увидел порцию чипсов Луки. Каждый раз, когда ему везло, он швырял свои деньги так, словно они выходили из моды. В один прекрасный день он привлечет к себе ненужное внимание, и они с Фрэнки не смогут его спасти.

Обсудив с Вито еще несколько вопросов, он присоединился к компании, сидящей за столом для игры в кости. Фрэнки поставил ставку на ПАСС ЛАЙН — что было безопасной стратегией, и лучшие шансы на выигрыш.

— А что случилось с капо? — тихо спросил он.

Фрэнки отступил назад, подальше от толпы.

— У нас есть пять капо, которые будут голосовать между тобой и Тони в воскресенье после церкви. Ты также получишь право голоса, и Чарли Нейлс нарушит ничью. Если ты сможешь втянуть альянс Кордано к столу переговоров у нас есть четверо за вас и один против.

Раздались радостные возгласы, и крупье подтолкнул стопку фишек в сторону Луки.

— А что, если я не втяну альянс? — последние несколько дней Нико размышлял о союзе. Если оставить в стороне его личные проблемы, то Кордано не очень-то подходили Тоскани, по крайней мере Нико не хотел вести дела таким образом. Они были сильно вовлечены в торговлю наркотиками, и он был полон решимости не идти по этому пути. Это легкое искушение, говорил его отец, но легкие деньги всегда сопряжены с большим риском.

— Без альянса у тебя наверняка будет один голос, а может быть, и два на твоей стороне, — Фрэнки приподняла бровь. — Оборот наркотиков несет большой доход, и капо будет трудно от него отказаться.

— Если голосование не пройдет в нашу пользу, мне, возможно, придется порвать с семьей, — сказал он. — Я не собираюсь вмешиваться в торговлю наркотиками. Здесь слишком много игроков — триады, картели, уличные банды, русские, албанцы — все захотят получить свой кусок пирога. Федералы будут повсюду. А риск длительного тюремного заключения разорвет семью на части. Если ты говоришь парню, что у него есть выбор: сесть на двадцать лет или сдать свою банду, угадай, что он выберет?

Он долго и упорно размышлял о своем положении после того, как узнал, что все управление Лас-Вегасской группировки семьи Кордано лишена чести. У Нико была солидная банда, окружали верные люди, кроме одного. И растущая империя, которая теперь могла похвастаться на пятьдесят процентов законным предпринимательством. Да, он все еще жаждал мести, но Мия заставила его увидеть, насколько пустой стала его жизнь в погоне за этой целью, и как традиция может быть одновременно и утешением, и бременем. Он должен был смотреть вперед, а не назад, прокладывать новый путь. И если, чтобы спасти их — означало порвать с семьей, именно так он и сделает.

— Куда ты, туда и я, — сказал Фрэнки. — Тебе нужен кто-то прикрывающий спину, даже если ты так не думаешь.

Они обменялись взглядами, и Нико почувствовал, как что-то сжалось у него в груди. Ему все еще приходилось иметь дело с Большим Джо. И он не мог больше откладывать это дело. Черт бы побрал Фрэнки и его чрезмерную заботливость.

Фрэнки ушел от протокола и сказал Большому Джо грохнуть Рева, поскольку это должен был быть упреждающий удар, чтобы защитить Нико. Фрэнки слышал, как в подполье поговаривали, что Дон Кордано заказал Нико, и выбрал для этого Рева.

Но Большой Джо все испортил, замер, когда должен был нажать на курок. Рев ушел, но не раньше, чем назвал Большого Джо полицейским. У Большого Джо было простое объяснение, что это было лишь прикрытие для своей бывшей, а теперь подружке Рева, чтобы отвязаться от нее, — но вся эта ситуация не устраивала Нико. Ему нужно было позвать Большого Джо, чтобы докопаться до сути, но часть его не хотела знать правду.

Ему нравился Большой Джо. Он доверял ему, считал его своим другом. Прежде чем говорить с ним, он должен был решить, что будет делать, если Большой Джо окажется полицейским. Дон Кордано явно не испытывал угрызений совести, отдавая приказ о традиционном наказании Коза Ностры для Вулфа, и за эти годы Нико раздал целую ярмарку сицилийских галстуков. Но десять лет мщения за отца едва не стоили Нико его души. Чего бы ему стоило еще и наказать одного из своих самых близких друзей?

После еще десяти мучительных минут наблюдения за тем, как Лука загребает новые фишки под восхищение пьяной толпы, Нико покинул казино. Он бесцельно ездил по улицам Вегаса, направляясь куда угодно, только не в холодный, строгий гостиничный пентхаус, который называл своим домом. Когда он наконец оказался возле квартиры Мии, то понял, что все это время ехал именно туда. Несмотря на все случившееся, он нуждался в ней. Несмотря на боль, которую он чувствовал, он хотел ее. Она тронула его душу, наполнила его сердце и дала смысл жизни, что он потерял из-за мести.

В течение десяти лет Нико скрывал свои потребности под слоями самоконтроля. Но Мия снимала эти слои один за другим, обнажая его. Открывая. Делала уязвимым. Способным любить.

Он нуждался в ее поддержке и силе. Ее заботе и сострадании. Ему нужна была связь, которая успокоила бы зверя и заставила его почувствовать себя целым. Ему нужно было простить и забыть, чтобы увидеть ясный путь, когда придет время снова столкнуться с предательством.

Он любил ее. И ему нужно было, чтобы она знала.

* * *

Мия проснулась оттого, что кто-то зажал ей рот рукой. Она сделала глубокий вдох, чтобы закричать, и Нико прошептал ей на ухо:

— Шшш, красавица. Это я.

С колотящимся сердцем она отдернула его руку, пытаясь разглядеть в полумраке его лицо. Когда ее разум все еще был затуманен после сна, она на долю секунды испугалась, не пришел ли он, чтобы наказать ее за предательство. Но когда он растянулся на кровати и нежно обнял ее, она поняла, что он пришел не для того, чтобы причинить ей боль.

— Кэт спит на диване, — прошептала она. — Стены здесь такие тонкие, что она все услышит.

— Ho bisogno di te... (итал. — ты мне нужна), — прошептал он.

Он нуждался в ней. Нико Тоскани — безжалостный бандит, грозный воин, могущественный главарь нуждался в ней.

— Я здесь ради тебя, мистер Босс Мафии.

Мия положила голову ему на грудь, прислушиваясь к ровному стуку его сердца под мягким хлопком футболки, вдыхая знакомый запах его одеколона и впитывая тепло мужчины, который был ее мужем в течение трех коротких дней.

Он провел рукой по ее волосам, вниз по спине до края ночной рубашки, а затем снова вверх. Снаружи она слышала редкий рокот проезжающего мимо грузовика, хлопанье дверцы машины и слабые звуки музыки из одной из квартир внизу.

Вверх и вниз. Вверх и вниз. К краю ее ночной рубашки, где она завивалась вокруг ее задницы, останавливаясь на мгновение, и обратно, будто он пытался принять решение.

— В тот день, когда умер мой отец, мы пошли обедать в Преццо, — тихо сказал он. — Он заказал так много еды, но съел только пасту алла норма и капонату. Он любил баклажаны. Я никогда не мог этого понять. Нет такого овоща, который бы я ненавидел больше. Но мы разделили сладкое, и прикончили тарелку канноли.

Опасаясь прервать его, Мия расслабилась, не желая толкать его дальше, чем он был готов идти.

— Он показал мне свою ручку и рассказал историю того, как она передавалась в нашей семье от отца к сыну, когда сын ставал членом банды. Он сказал мне, что знает, что однажды ручка придет ко мне. Он сказал, что это означает обязательство чтить традиции и защищать семью, и что хороший лидер, хороший человек — это тот, кто может поставить свой долг перед семьей выше желаний. Больше всего на свете мне хотелось доставить ему удовольствие. Не было никого, кого бы я уважал и кем бы восхищался больше. Но в глубине души я всегда задавался вопросом, не слишком ли высока цена за то, чтобы держать эту ручку, потому что после смерти моей матери он уже не был прежним человеком.

Наконец его рука опустилась ниже, погладила изгиб ее попки, а затем снова поднялась. Ее сердце пропустило удар, предвкушения или страха, она не была уверена, чего именно.

— Когда он умер, я не думал ни о чем, кроме тяжести его тела в моих руках и тепла его крови, струящейся по моим рукам. Месть поддерживала меня. Это была единственная причина, по которой я просыпался утром, это помогало мне пережить каждый день, это давало мне то, ради чего я жил. Но я не понимал, что это было единственным, ради чего я жил. До тех пор, пока я не встретил тебя.

У Мии перехватило дыхание. Она никогда не думала, что такой человек, как Нико, может обнажить свою душу. Или что он доверит ей такой драгоценный дар.

— Sei tutto per me… (итал. — ты для меня все), — прошептал он, нежно лаская ее своим итальянским языком. — Я готов сбросить это бремя, чтобы быть с тобой. Я найду другой способ восстановить честь семьи. На этот раз он потянул ночную рубашку, рука поглаживала ее кожу, следуя по изгибах и резинкой трусиков.

Потребность разогрела ее кровь, как лихорадка. Она потянулась и уткнулась носом в его шею, пробуя соленый вкус его кожи и тихо застонала ему в ухо.

— Тссс, — он помог ей стянуть через голову ночную рубашку и снова потянул вниз, пока она не легла на него сверху. Она вздрогнула, когда ее тугие соски коснулись его футболки, бедра прижались к острым краям его пояса, а твердая длина плотно прижалась к ее бедрам.

Она приподнялась и уставилась на него, потерявшись в темноте его глаз. Она нежно прикусила его нижнюю губу краем своих зубов. С тихим стоном он приблизил свой рот к ее губам, твердый и голодный, его язык проник внутрь.

У него был сильный вкус Джонни Уокера, который он любил пить, сладкий и пряный, сухой и горький, и она втянула его глубже, переплетая свой язык с его, встречая каждое его прикосновение своим собственным. Она скучала по нему. Целовать его было все равно, что снова пробовать на вкус.

Он был смелым, требовательным, его пальцы в ее волосах удерживали ее на месте, а язык скользил по ее рту, требуя каждый дюйм с безжалостностью босса мафии, которым он был.

Дрожь возбуждения пробежала по ее телу. Молчание их встречи, тайное, запретное, разжигало в ней огонь. Она отдалась ощущению его горячего, влажного рта на своих губах, твердости его таза, прикосновения его руки к мягким ягодицам ее задницы.

Если бы он захотел поделиться своей болью, она была бы рада этому. Если бы он захотел отдать ей свое тело, она бы открылась и впустила его.

С тихим стоном он перекатился, пока она не легла под ним на спину. Нико опустился на колени между ее раздвинутых ног, упиваясь ее телом, словно умирал от жажды. Его большая рука обхватила ее запястья и прижал к кровати у нее над головой. Она извивалась в его объятиях, борясь с притяжением желания, с его мощной хваткой. Но он не сдавался. Он обнажился перед ней, но все еще держал себя в руках.

Просунув одну ногу между ее бедер, он наклонился и накрыл своим ртом ее сосок, посасывая его с большим усилием. Она чувствовала каждый восхитительный толчок внизу живота и выгибала спину, наслаждаясь связью, которую она чувствовала, когда была с ним, тем чувством правильности, которое она испытала в первый раз, когда они встретились.

Он прижал ее груди друг к другу, лизнул один сосок, затем другой, дразня их обоих, пока влага не потекла между ее ног. Как раз в тот момент, когда она подумала, что больше не выдержит, он соскользнул вниз, покусывая и целуя ее живот, пока она не начала дергать бедрами, пытаясь доставить его туда, куда ей хотелось.

Одной рукой все еще держа ее запястья, Нико опустился на колени между ее ног и провел большим пальцем между складками ее губ.

Она лизнула его большой палец, втянула его в рот, глубоко втянула, чтобы показать ему, что она хочет сделать, как она может унять его боль.

Низкий, хриплый рык раздался в его груди. Он встал с кровати и быстро снял с себя одежду. Но когда она села, придвинулась к краю кровати, намереваясь выполнить обещание своего рта, он прижал ее спиной к мягкому покрывалу и устроился между ее раздвинутых бедер.

Уступи мне — безмолвно требовало его тело.

Она со вздохом уступила, легла на спину и открылась самому страшному гангстеру в Вегасе.

Нежными пальцами он погладил вдоль ее половых губ, скользя ее влагой по клитору. Ее бедра беспокойно задвигались на кровати, и она застонала, подталкивая его к своему входу. Нико устроился между ее бедер, его широкие плечи раздвинули ее ноги, а дыхание было горячим и обещающим. Мия запустила пальцы в его волосы, толкая ниже с молчаливой мольбой.

Он поцеловал ее глубоко, интимно, его язык проник внутрь нее. Она задохнулась и прижалась к нему, отдаваясь наслаждению его чувственного рта. Приподняв ее бедра, он подвел ее к краю, облизывая и посасывая, чередуя глубокие толчки своего языка в ее центр с прикосновениями бабочки к ее клитору. Каждый ее мускул дрожал от предвкушения, а желудок скрутило узлом.

Она почувствовала, как его толстый палец раздвинул ее, медленно скользя внутрь, мучая ее от удовольствия. Ее ноги неудержимо дрожали, и он добавил второй палец, войдя в нее жестко и быстро. Ее задница оттолкнулась от кровати, и она потянулась к нему, голод вывел ее из-под контроля.

Он снова прижал ее к себе, удерживая на месте. Его пальцы входили и выходили, язык терся жестко и быстро, посылая ее все выше и выше, ее возбуждение достигло пика, как только он втянул ее клитор в свой рот.

Она нарушила молчание, произнеся его имя, пока пульс за пульсом наслаждения искрились в ее теле, опустошая от напряжения, лишая желания, и одурманивая страстью.

Он встал на колени прежде, чем она успела спуститься, и потянулся за презервативом. Мия лежала под ним, тяжело дыша, вся в поту, сердце бешено колотилось под ребрами. Ей нравилось, как он заставлял ее чувствовать себя уязвимой и сильной одновременно. Любила тишину этой встречи, когда он говорил ей своим телом то, что не мог выразить словами.

Быстро надев на себя презерватив, он наклонился и захватил ее рот в яростном поцелуе, языки соприкасались, зубы стучали, голод выходил из-под контроля, когда он устроился на кровати. Легко подняв ее ноги к себе на плечи, он резко и быстро вошел во влажные складки ее тела. Киска Мии сжалась от интимного вторжения, и из глубины ее тела вырвался стон от возобновившегося прилива ощущений, когда его толстый член проник сквозь ее чувствительную ткань.

Медленными, размеренными движениями Нико отодвинулся и снова сделал выпад, его мускулы напряглись, грудь покрылась потом, бицепсы напряглись, как будто он боролся за контроль. Ее голова моталась из стороны в сторону, бедра приподнимались, тело дрожало, когда он отдавал ей свою силу самым легким прикосновением.

Беспричинный голод пронзил ее насквозь, нижняя часть тела напряглась от желания, а возбуждение поднималось еще выше и сильнее, чем прежде. Наконец, он увеличил скорость, его яйца шлепали по ее киске с каждым сильным толчком. Ее ноги дрожали, тело содрогнулось. Она не могла пошевелиться, но все же чувствовала в себе силу. Ее Босс Мафии пришел к ней. Он нуждался в ней. И она хотела доставить ему удовольствие своим телом также, как получала от него свое собственное.

С каждым безжалостным толчком его мощные мускулы напрягались, дыхание становилось затрудненным, и все же он не отрывал от нее взгляда.

Ее кульминация наступила в взрыве ощущений, еще более интенсивных из-за связи, которую она чувствовала, когда он смотрел, как она распадается под ним.

— Моя, — с рычащим ревом наслаждения он вбивался в нее, пока не освободился, его член все пульсировал внутри нее, и пульсировал, когда он кончал.

Он рухнул на нее сверху, перенеся свой вес на руки и покрывая поцелуями ее подбородок. Она обхватила его руками, отчаянно пытаясь сохранить глубокую связь между ними — ту, которую, как она думала, они потеряли, но теперь надеялась спасти.

С последним нежным поцелуем он отодвинулся, чтобы избавиться от презерватива. Через несколько мгновений он вернулся к кровати и притянул ее к себе, чтобы она лежала так же, как и раньше.

— Ti adoro (итал. — я тебя люблю), — пробормотал он. — II mio cuoreèsolo tua (итал. — мое сердце принадлежит тебе).

— Ti amo (итал. — и я тебя люблю), Нико.

Миа задремала, успокоенная нежным вздыманием и опусканием его груди, силой его рук, теплом тела и тихим шепотом его голоса, когда он рассказывал ей о своих чувствах на языке любви.

Когда она проснулась на следующее утро, его уже не было. Только вмятина на подушке рядом с ней показывала, что он вообще был там. Но его слова отдавались теплом в ее сердце. И ей просто хотелось, чтобы это длилось вечно.

Глава 25

Мия постучала в дверь кабинета отца. Она не была удивлена, получив приказ явится после того, как провела урок в общественном центре. В конце концов, она привела своего нового мужа домой, когда отца не было рядом.

— Я буду прямо за дверью, — Кэт крепко обняла ее. Она вернулась домой вместе с Мией, обеспокоенная тем, что их мать осталась одна. — Если что-нибудь случится, я позвоню Большому Джо, и он пришлет Нико.

— Большому Джо? — Мия озадаченно посмотрела на сестру.

Кэт покраснела.

— Он был так мил, когда я была у него дома. Это было совсем не похоже на охрану. Это было все равно что найти нового друга. Когда я уходила, он дал мне свой номер и сказал, чтобы я позвонила, если он мне понадобится.

— У него есть маленькая девочка, — предупредила ее Мия. — И еще какая-то грязная драма с бывшей. А еще он намного старше тебя. И в банде тоже. И есть еще кое-что о нем, что тебе следует знать.

— Ты начинаешь говорить совсем как мама, — Кэт раздраженно вздохнула. — Мне девятнадцать, Мия. Я понимаю, какая это опасность. Но иногда ты не можешь ничего сделать с тем, в кого влюбляешься, и когда ты это делаешь, багаж не имеет значения.

— Входи.

— Пожелай мне удачи, — Мия с трудом сглотнула, услышав голос отца.

— Тебе не нужна удача, — сказала Кэт. — У тебя есть сила. У тебя есть я. А теперь у тебя есть Нико.

С колотящимся сердцем Мия открыла дверь и вошла в кабинет отца. На этот раз в камине не горел огонь, хотя шторы были все еще задернуты. С ним были два охранника, которых она не узнала, и он, как обычно, сидел за своим столом.

— Я слышал, ты вышла замуж за Нико Тоскани, — его темные глаза вспыхнули, когда по лицу поползла волна гнева.

— Да.

— Я вовсе не дурак, Мия. Я знаю, что ты сделала это, чтобы избавиться от брака с его кузеном. Ты глупая девчонка, если думаешь, что можешь бросить мне вызов, — он нацарапал что-то на листке бумаги, лежащем перед ним, как будто их разговор был не более чем пустой болтовней.

— Отчасти ты прав, — она расправила плечи. — Сначала я сделала это, чтобы не выходить замуж за Тони и спасти Кэт от дальнейших твоих издевательств, но, когда выходила за него замуж, он мне был не безразличен, а теперь я люблю его. Так что, если ты думаешь, что я соглашусь на расторжение брака, подумай еще раз. Как и все браки Коза Ностры, это навсегда.

— Вечность длится только до тех пор, пока один из вас не умрет, — он поднял глаза и застыл с жестокой улыбкой на губах. — Что дает вам около часа, чтобы насладиться вашим семейным счастьем.

— И что же ты собираешься сделать? — ужас охватил ее, оставив после себя мурашки по коже.

— Вопрос не в том, что я собираюсь делать, а в том, что я сделал, — он одарил ее высокомерной ухмылкой. — Я послал кое-кого разобраться с этой проблемой. Я не могу вести бизнес, когда Данте преследует по всему городу этот ублюдок Тоскани, который просто не может отказаться от жалкой вендетты, за которую он цеплялся десять гребаных лет, — его невозмутимый вид соскользнул, и он стукнул кулаком по столу. — Я также не потерплю неуважения со стороны моей собственной дочери, которая решила опозорить нашу семью.

— Ты заключил с ним договор?

— Я не просто заключил с ним договор, я его подловил, — ее отец рассмеялся. — Я обратил его гребаную жажду мести против него самого. Я послал его по всему городу искать ложные зацепки на Данте, и сегодня ночью я избавлю его от страданий. Он знает, где находится Данте, и он уже на пути, чтобы убить его. Вот только Данте — это не тот, кого собираются убить. И чтобы быть уверенным, что ничего не случится, я заручился кое-какой помощью. Я не единственный, кто выигрывает, если Нико Тоскани умрет. Остальные члены его семьи тоже хотят избавиться от него.

— Ты работаешь с Тони? — она в ужасе уставилась на него.

— Скоро он станет моим новым зятем и человеком, который разделяет мое видение того, как снова сделать Коза Ностру великой в Вегасе.

Ярость поднялась в ее груди, как огненный шар.

— Если ты причинишь ему боль, я уничтожу тебя. Все, что ты построил, все, что у тебя есть, я заберу. Я не успокоюсь, пока ты не станешь никем.

— Еще одна вендетта, — ее отец лениво поднял руку. — Я не боюсь тебя, Миа. Ты женщина, и по какой-то причине ты никогда не была способна принять это. Ты не представляешь для меня никакой угрозы. Я больше тебя, сильнее и могущественнее, чем ты можешь себе представить. Я знаю тебя с самого рождения, и, хотя ты отчаянно пыталась доказать мне свою правоту, твое сострадание было роковым недостатком. Ты никогда не сможешь нажать на курок и лишить человека жизни. И пока ты этого не преодолеешь, тебе никогда не будет достаточно, ты никогда не будешь достойна моего уважения, ты никогда не будешь так хороша, как сын.

По какой-то причине его слова не причинили ей такой боли, как обычно. Да, она была женщиной. И она никогда не понимала, насколько сильной может быть женщина, пока снова не встретила Нико. За последние несколько недель она научилась понимать, что значит быть женщиной, и нашла мужчину, который принял ее и полюбил такой, какая она есть.

— Мне не нужно твое уважение, — выплюнула она. — Если ты оцениваешь ценность человека по его способности отнять жизнь, — ее руки сжались в кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. — Характер делает человека человеком, а не обстоятельства его рождения, или власть, которой он обладает, или его способность стрелять из пистолета. Речь идет о выборе, который ты делаешь, и о том, как ты относишься к окружающим тебя людям, о милосердии, которое ты проявляешь, когда с тобой поступили несправедливо, и о том, что ты делаешь, когда никто не видит. У тебя нет характера. В тебе нет ничего такого, что я уважаю или чем восхищаюсь. Мне уже все равно, что ты обо мне думаешь, потому что я ничего о тебе не думаю.

Она повернулась, чтобы уйти, но один из охранников схватил ее за руки. Прежде чем она успела остановить его, он защелкнул пару наручников на ее запястьях.

— Что это такое? Что ты делаешь? — она попыталась убежать, но охранник схватил ее и силой усадил обратно в кресло.

— Ты останешься здесь, пока я не получу известия, что наша маленькая проблема решена, — сказал ее отец.

— Потом ты будешь готовиться к завтрашней свадьбе. Мы с Тони не видели причин терять время даром, — он сделал знак охранникам. — Привяжите ее к стулу. Один из вас пойдет со мной. Другой остается за дверью и будет охранять ее, — он посмотрел на Мию и улыбнулся. — Я могу честно сказать, что ничто не доставит мне большего удовольствия, чем то, как я выдам тебя на хрен на свадьбе.

* * *

— У нас есть координаты Данте, — Лука ворвался в офис казино Нико, непривычно запыхавшись, а Вито следовал за ним по пятам.

— Я велел всем отойти в сторону, — Нико прекратил охоту после того, как провел ночь с Мией, решив найти способ очистить семейную честь, не проливая крови ее брата.

— Мы так и сделали. Но Фрэнки получил наводку, и он позвонил Вито, чтобы проверить это. Данте здесь. В игорном зале с высокими ставками. Фрэнки уже в пути.

Нико откинулся на спинку стула. По привычке он потянулся за ручкой, но вчера вечером отложил ее в сторону, как бы говоря самому себе, что отпускает отца и продолжает жить своей жизнью, которая была больше, чем просто жаждой мести.

— Он что, совсем спятил? Зачем ему так рисковать, если он знает, что его могут грохнуть? Я думал, что он залег на дно.

— У него проблемы с азартными играми, — сказал Вито, разглаживая свой серебристый пиджак и накрахмаленный серый галстук. — Все управляющие казино в городе знают о нем. Не так уж много букмекеров согласятся иметь с ним дело, потому что, когда у него слишком большие долги, Дон Кордано посылает одного из своих охранников, чтобы тот их погасил, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Это плохой бизнес.

— У него только один сын, — Лука пожал плечами. — А что ему остается еще делать?

У отца Нико был только один сын, и он ожидал, что тот займет его место, следуя семейным традициям, как и его отец до него. Но теперь Нико нашел вторую половину своей души, недостающую часть своей жизни. Он прокладывал свой собственный путь, возможно, даже свою собственную фракцию семьи Тоскани и решил найти другой способ заставить Данте заплатить за свое преступление.

И все же человек, убивший его отца, сидел внизу в его казино, и это было слишком большим искушением, чтобы проигнорировать.

— Это наверняка ловушка, — Нико скривил губы в сторону. — Он что, там один?

— Да, сэр, — ответил Вито. — Я проверил камеры слежения после звонка Фрэнки. Он пришел один и сразу же направился в комнату с высокими ставками, где играл в блэкджек в течение последнего часа. Остальные игроки за столом — завсегдатаи. Я их хорошо знаю.

— А как насчет базы данных распознавания лиц? Может быть, он взял кого-нибудь из известных сообщников Кордано?

— Нет, сэр. Ничего, — Вито отрицательно покачал головой. — Мы угостили его обычными напитками, и он уже почти распил бутылку бурбона. Его не интересовали ни еда, ни девушки, которых мы подсылали. Неужели он не знает, кому принадлежит это казино?

— Возможно, но маловероятно, — Нико щелкнул по живому каналу безопасности на своем компьютере и увеличил изображение комнаты с высокими ставками. Его небесный глаз был настолько высокотехнологичен, что он мог наблюдать за движениями рук крупье. Крупье часто были самыми крупными мошенниками в казино, которых привлекал легкий доступ к деньгам и отвлечение внимания толпы.

Он сразу узнал Данте, изучил его налитые кровью глаза, щетину на подбородке. Он был похож на человека, находящегося на грани самоуничтожения. Если он действительно хотел умереть, то пришел в нужное место.

— Пошли, — Нико проверил оружие в кобуре и надел жакет.

— Может быть, нам стоит подождать Фрэнки? — Лука проверил свой телефон. — Он написал мне, что уже едет. Должно быть, через двадцать минут будет здесь.

— Данте может уйти через двадцать минут, — Нико все еще не решил, что он собирается делать, когда встретится с Данте лицом к лицу, но на этот раз зная, что именно он убил отца Нико. — Вито, позвони вниз и убедись, что у нас есть дополнительная охрана в комнате с высокими ставками. Пусть они уберут всех, кроме игроков за столом Данте.

— Да, сэр. Я пойду вперед и удостоверюсь, что все готово для вас. Вы хотите, чтобы камеры в этой комнате были выключены?

— Да, выключи их. Луис сегодня отвечает за охрану. Пусть он знает, что происходит.

— Очень хорошо, сэр, — Вито пригладил пушок своих серебристых волос и поспешно вышел из кабинета Нико.

— Лука, ты меня прикроешь, — он встал, и в его сознании мелькнул короткий образ Мии. Он все еще хотел видеть ее на этом столе. Может быть, когда все это закончится, он воплотит в реальность все свои проклятые фантазии, которые были у него в первый раз, когда она вошла в его кабинет.

— Я всегда прикрою твою спину, — Лука последовал за ним из кабинета. — Возможно, я не смогу удержать тебя от глупых ошибок, но могу обещать, что ты не столкнешься с последствиями в одиночку.

— Как чертовски мило, — сухо сказал Нико, оглядываясь через плечо.

— Так же, как и я, — Лука усмехнулся.

Глава 26

— Господи Иисусе, какой ужас! — Джек отошел в сторону от крыльца, когда санитары вынесли тело Джинджер из дома. Криминалисты ушли совсем недавно, и Бен только что получил разрешение вернуться внутрь.

Бен бросил взгляд на машину, где на заднем сиденье, укрывшись одеялом, сидела Дейзи. Он заставил ее пообещать, что она будет смотреть на свой сборник рассказов, пока он не велит ей поднять голову. Он не хотел, чтобы ее последним воспоминанием о матери были санитары скорой помощи, выкатывающие на носилках мешок с телом.

— Мне очень жаль, Бен, — Джек неловко похлопал Бена по спине, когда они вошли в гостиную, где он нашел Джинджер мертвой на диване. Хотя им придется подождать результатов вскрытия, эксперты были почти уверены, что она приняла передозировку того же самого испорченного продукта, который недавно просто затопил улицы.

— Мне очень жаль, что она умерла, и у Дейзи не стало матери, но кроме этого она для меня ничего не значила. И я чертовски зол на Рева за то, что он дал ей это испорченное дерьмо, — Бен отмахнулся от Джека. — Господи, Джек. Если бы я всадил в него пулю, когда у меня была такая возможность, этого бы не случилось. Я все еще думаю, что между ним и Дейзи что-то было. Этот ублюдок заслуживал смерти.

— Не говори так, — Джек смотрел в окно, пока машина скорой помощи отъезжала. — Ты поступил правильно. В тот момент он не представлял угрозы ни для тебя, ни для кого другого. И он, вероятно, даже не знал, что наркотики, которые он купил Джинджер, были испорчены. За последние несколько недель мы получили множество звонков о передозировке смертельной партии наркотиков, поступившей в город — токсичный коктейль из фентанила и других опиатов. За первые сутки у нас было двадцать четыре передозировки, и цифры растут.

— Нико до сих пор меня не вызвал, — Бен снова шагнул в дверной проем. — Но, когда он это сделает, мне придет конец.

Вызов был формальным приказом для члена банды явиться к своему начальству, как правило, чтобы его наказали — другими словами, грохнули. Бен не был членом, но Фрэнки использовал эту терминологию, когда приказал ему оставаться в Вегасе, пока Нико не свяжется с ним, поэтому он решил, что конечный результат будет таким же.

— Предложение все еще в силе, чтобы вытащить тебя. У тебя есть маленькая дочка, о которой нужно думать, а теперь у нее не стало матери. Я поговорил с судьей, и теперь это простая формальность — получить опеку. Она может поехать с тобой куда угодно.

Бен отрицательно покачал головой.

— Я не смогу играть в счастливую семью в пригороде, когда постоянно оглядываюсь через плечо, сплю с гребаным пистолетом под подушкой, беспокоясь о том, что парень на другой стороне улицы уже вымыл свою машину вчера, или что у этого сантехника есть гаечный ключ или штурмовая винтовка. Ты бежишь от мафии, и они считают тебя виновным, так что я знаю, чем это закончится. Одним днем, подъедет Крайслер-300С, вбегут два парня, бах-бах, и я мертв, а Дейзи сирота, если ее вообще оставят в живых. То, о чем мы говорили раньше, — это лучший план. Дейзи останется с тобой и твоей женой, чтобы ходить в одну школу, встречаться с одними и теми же друзьями, а я рискну с Нико. Если все обернется плохо, у меня есть тетя во Флориде, которая говорит, что может забрать Дейзи.

— Насколько велики шансы, что он узнает, что ты уже десять лет работаешь под прикрытием? — Джек снова повернулся к Бену и скрестил руки на груди.

— Его будут волновать только те три года, что я был в его банде, — сказал Бен, внимательно глядя на Дейзи.

— И я дам ему понять, что не стучал на него. Он никогда не занимался торговлей наркотиками, Джек. Никакой проституции. Никакой торговли людьми. Никакой торговли оружием. Он управляет чистым казино. Я не говорю, что он не переступил черту дозволенного. Я не говорю, что он не преступник — за ним, вероятно, числится самое большое количество трупов в городе. А то, что он сделал с людьми, которые перешли ему дорогу, ну, меня до смерти пугает. Но он честен, и есть границы, которые он не переступит. Он не гребаный убийца, как Тони, который убивает только ради убийства. Нико — плохой парень, который убирает только плохих парней. Он не святой, но и не грешник.

— Ты пытаешься убедить меня или себя?

Хороший вопрос. Последние три года он боролся за грань между добром и злом. Как он мог думать о Нико как о хорошем человеке, когда тот зарабатывал себе на жизнь, нарушая закон? Что было плохо, а что было хорошо? Был ли человек, который был честным и респектабельным, который защищал свою семью и защищал своих друзей, плохим человеком, потому что он убивал плохих парней и занимался рэкетом, чтобы держать людей на своей территории в безопасности? Бен больше не знал ничего. Все, что он знал, это то, что казалось ему правильным. Стрелять в Рева, когда он не сделал ничего плохого, было неправильно. Точно так же, как уехать из города, не поговорив с Нико, тоже было нехорошо.

— Ну, не знаю. Тот парень, которого они нашли, Вулф... Кордано дали ему традиционный сицилийский галстук, потому что узнали, что он крыса. Федералы поймали его на контрабанде кокаина и предложили сделку — носить прослушку или двадцать лет тюрьмы. Я не очень люблю галстуки, но Нико... он вроде как любит их, но только если кто-то действительно был крысой. И я не стучал, по крайней мере, на его банду.

— Я знал, что есть причина, по которой ты не подаешь рапорты, — Джек шел по крыльцу, уворачиваясь от сломанного трехколесного велосипеда, который Бен, возможно, никогда не сможет починить. — Значит, ты просто надеешься, что он отпустит тебя с предупреждением?

— Я буду надеяться, что он отпустит меня с не оторванными руками и ногами. Он поймал одного дилера, который обокрал его, взял кувалду и... — он замолчал, не желая давать Джеку никакой информации, которая могла бы быть использована для того, чтобы обвинить Нико в преступлении.

— Я знаю его как брата, — продолжал он. — Он изменился за последние несколько недель с тех пор, как познакомился с Мией, немного остыл. Я просто молюсь, чтобы хоть немного этого озноба передалось и на меня.

Он прошел в спальню Дейзи и сложил ее немногочисленную одежду в сумку. Уходя, он схватил одну из ее мягких игрушек — фиолетового щенка с большим животом. Она оказалась на удивление тяжелой, и он положил ее обратно на кровать и поднял другую, нахмурившись от тяжести. Сгорая от любопытства, он поднимал игрушки одну за другой, отмечая, что все они имеют одинаковый вес. Он вытащил нож и разрезал одного из них.

— Джек, — позвал он его. — Иди сюда. У меня есть кое-что.

Когда Джек вошел, он держал в руке брикет героина.

— Я думаю, они есть во всех ее игрушках. Может быть, это смертельная партия, которая только что вышла на улицы. Я пойду узнаю, знала ли об этом Дейзи, — он схватил одну из игрушек и побежал к машине, где Дейзи все еще читала свою книгу.

— Можно мне теперь поднять глаза, папа?

— Да, милая. Мне очень жаль, что я забыл о тебе, — он поднял вверх игрушку. — Ты что-нибудь знаешь о пакетах внутри этих игрушек?

Глаза Дейзи широко раскрылись.

— Это должно был быть секретом. Гейб сказал, что сделает больно мне и маме, если я кому-нибудь расскажу. Он часто приходил ко мне ночью и говорил маме, что читает мне сказку, но на самом деле он резал мои игрушки и складывал в них кирпичи. Я больше не могла играть с ними, и он очень громко кричал, когда я дотрагивалась до них. Я чувствовала себя одинокой в своей комнате, когда не могла дотронуться до своих игрушек. Мне нечего было обнимать по ночам, и я не хотела оставаться там одна.

Бен сразу же почувствовал облегчение от того, что его худший кошмар не сбылся, и рассердился, что Гейб использует игрушки своей дочери, игрушки, которые он покупал для нее, как место для хранения своих наркотиков.

— А ты не знаешь, что он с ними делал?

Дейзи кивнула:

— Он отдавал их своему другу, который все время навещал его. Они думали, что я их не слушаю, но я слушала, потому что мне нравилось прощаться с игрушками, которые забирал друг Гейба.

— Ты когда-нибудь видела его друга? — Бен почувствовал, как кожу на затылке покалывает. — Ты помнишь, как он выглядел?

— Да. Он был седой.

* * *

— Помогите! — Закричала Мия, раскачиваясь взад-вперед. Охранник привязал ее к стулу после того, как надел на нее наручники, и она не смогла освободиться. — Мама! Кэт! — она кричала уже минут двадцать, хотя знала, что охранник никогда их не впустит.

Она вздрогнула, когда дверь открылась, повернула голову и оглянулась через плечо. Господи, если бы отец вернулся и сказал ей, что Нико мертв, у нее возникло бы искушение доказать ему, что она все-таки достаточно хороша.

— Кэт! — ее лицо просветлело, когда она увидела позади себя сестру и мать. — Мама?

— Мама приготовила что-то маленькое для охранника и положила туда пузырек со снотворным, — сказала Кэт, улыбаясь. — Нам пришлось ждать, пока оно начнет действовать, прежде чем мы смогли войти.

— Ты в порядке? — мама Мии обошла вокруг стула и осмотрела ее на предмет синяков.

— Я в порядке, мама. Я просто так рада тебя видеть. Нико в опасности. Папа заказал его, и сегодня вечером они собираются его убить. Мне нужен мой телефон. Он лежит в сумке на полу.

— Кэт, ты возьми трубку. Я найду что-нибудь, чтобы перерезать веревки и снять наручники, — мама выбежала из комнаты, а Кэт взяла телефон.

— Позвони Нико, — Мия брыкалась ногами, пытаясь ослабить веревки. — Если ты не можешь дозвонится, попробуй найти Вито. Это единственный другой номер, который у меня есть в казино.

— Нико не отвечает. Я пошлю сообщение, — Кэт быстро набрала номер, затем пролистала телефон Мии и набрала номер Вито.

— Кто-то ответил, — она поднесла трубку к уху Мии и вздохнула с облегчением, когда Вито поздоровался.

— Мне нужно поговорить с Нико. Это очень срочно. Я думаю, что за ним кто-то охотится, — Мия старалась не шевелить ногами, пока Кэт дергала веревки вокруг ее лодыжек.

— Мистер Тоскани сейчас на совещании в своем кабинете с Фрэнки и Лукой, — заверил ее Вито. — Он дал строгие указания, чтобы его не беспокоили. За его дверью стоят два охранника, а еще двое у лифта, — он усмехнулся. — Я уверен, что вы больше, чем кто-либо другой, знаете, насколько безопасно казино, особенно после того, как вы послали нам окончательный отчет об испытаниях. Мы немедленно выполнили все ваши предложения. Уверяю вас, мистер Тоскани в полной безопасности, но я позабочусь о том, чтобы все охранники знали, что нужно следить за подозрительной деятельностью.

— Спасибо, Вито.

— Пожалуйста, мисс Мия.

— Ну вот и все, — Кэт нажала на отбой и перерезала веревки.

— Сколько у нас времени до того, как охранник проснется? — Мия пошевелила ногами, чтобы усилить кровообращение.

— Мама дала ему очень много таблеток, но я не думаю, что папа собирался уходить надолго. Он велел маме держать ужин в тепле.

— Помоги мне встать и включи компьютер папы. Я покажу ему, насколько сильной может быть женщина.

Она уселась в кресло отца, все еще скованная за спиной наручниками, и уставилась на экран.

— Он не выходил из системы. Как удобно. Это всего еще один пароль, который я должна взломать.

— И что же ты собираешься делать? — спросила Кэт.

— То, что я должна была сделать давным-давно. Отомстить и разрушить все одним нажатием кнопки, — она велела Кэт включить подключение к удаленному доступу и попросила ее позвонить Джулс на ее телефон.

— Мне нужна помощь, чтобы взломать пару паролей и взломать банковские счета моего отца. Ты готова к маленькому развлечению в черной шляпе? Только пароли. Я не хочу, чтобы ты трогала что-нибудь в этих системах. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности.

— Я ждала этого момента с того самого дня, когда ты застукала меня за забавой в черной шляпе в публичной библиотеке, — Джулс рассмеялась. — И я провела годы, попадая в неприятности. Это ничто по сравнению с тем, что я делала раньше, — она несколько минут стучала по клавиатуре. — Ладно, я готова. Подтверди подключение, и мы отправимся в захватывающие гонки.

— Джулс — профессионал по взлому паролей, — объяснила Мия сестре. — Она написала все виды кода для раскрытия скрытых паролей. Кроме того, она просто очень хорошо умеет угадывать.

— Хммм, — Джулс задумчиво говорила по телефону. — А какие слова использовал бы твой дорогой папочка для своих паролей? Я не думаю, что он является хештегом типа восклицательного знака доллара. А как насчет жестокийублюдок798? Нет. Кончаныйдебил332? Нет. Ялюблюсицилийские галстуки4987? Нет. Где_мои_цементные_туфли? Нет.

— Джулс…

— Тссс. Я думаю. Ты делаешь то, что должна делать. Оставь меня на несколько минут. Вчера вечером я смотрела Крестного отца, так что у меня есть много идей.

В комнату вбежала мать Мии и протянула ей ключ.

— Я искала что-нибудь, чтобы открыть замок, когда поняла, что твой отец оставил ключ у охранника. Потребовалось некоторое время, чтобы выудить его из кармана, — она встала на колени позади стула Мии и возилась с замком, пока наручники не щелкнули.

— Я беспокоюсь за Нико, — Мия потерла запястья. — Его управляющий казино сказал, что он со своими друзьями, но я все равно хочу поехать в казино, чтобы все проверить. Папа работает над этим не один. Ему помогает двоюродный брат Нико, и он, кажется, очень уверен в своем плане.

— Не ходи туда одна, — ее мать предостерегающе протянула руку. — Твой отец ничего не делает наполовину. Если он говорит, что послал кого-то, значит, он послал кого-то, кто хорош в своем деле.

— А кому я могу позвонить? — она скривила губы в сторону, размышляя. — У меня нет телефонных номеров никого из его банды.

— У меня есть номер Большого Джо, — Кэт подняла телефон. — Помнишь?

Напряжение Мии немного спало.

— Идеально. Позвони ему и попроси встретиться с нами там. Скажи ему, что Папа заказал Нико сегодня вечером.

* * *

Нико никак не мог отделаться от ощущения, что что-то не так. Все в преступном мире Вегаса знали, что он охотится на Данте. Если Данте настолько увлекся азартными играми, что ему пришлось выйти из укрытия, то на выбор имелись десятки казино. Его решение прийти в казино «Италия» не могло быть случайным.

— Подожди, — сказал он Луке, когда они проходили мимо двери, ведущей в раздевалку для персонала. — Я собираюсь надеть жилет.

Он настоял на том, чтобы все его охранники носили кевларовые бронежилеты после того, как в казино в центре города вспыхнули перестрелки, в основном вызванные спорами, связанными с торговлей наркотиками.

— Тебе тоже стоит его надеть.

— Я в порядке, — сказал Лука. — Эти штуки так чертовски неудобны, что я не могу двигаться так, как мне нужно.

Лука никогда не носил жилета. Он все еще находился в режиме самоуничтожения после смерти жены — имея слишком много женщин, слишком много выпивки, слишком много азартных игр. Хотя он был моложе, когда умер его отец, Нико помнил, что испытывал похожие чувства — брался за рискованную работу для капо своего отца, потому что ему было все равно, выживет он или умрет. Все, чего он хотел — это положить конец боли.

После того как Нико под рубашку надел жилет, они спустились в комнату с высокими ставками. Верный своему слову, Вито всех убрал, и остались только Данте, крупье и два завсегдатаях казино. Нико сел на противоположный от Данте конец стола для блэкджека и бросил на него несколько монет. Крупье кивнул и протянул ему стопку фишек.

— Джентльмены, вы нас извините? Приватная игры, — с извинением пробормотал Вито, выпроваживая из комнаты крупье и двух игроков. Хотя приватные игры в Вегасе были запрещены, Нико оборудовал зону для игр по-крупному раздвижными дверями и закрытыми ставнями окнами, которые могли быть закрыты, чтобы скрыть комнату, когда в гости приходили самые богатые из игроков. Вито закрыл двери и окна, и Лука предостерегающе положил руку на плечо Нико.

— Все охранники снаружи. Ты хочешь, чтобы они вошли?

Нико оглядел маленькую комнату, его пристальный взгляд остановился на Данте.

— Я не хочу здесь видеть никого, кроме тебя, меня и Вито.

* * *

— Джулс, забудь про пароли. Мне нужно, чтобы ты вошла в нашу рабочую систему и взломала небесный глаз Нико в казино, — Мия бежала через весь дом вместе с матерью и Кэт, прижимая телефон к уху. — Мне нужно знать, где сейчас Нико. Я взломала его телефон, поэтому знаю, что он в казино, но не могу точно определить его местоположение.

— Я займусь этим, — сказала Джулс. — Все это очень интересно. Я имею в виду, что работа захватывающая, но похищения, спасение, плохие парни, которые на самом деле не плохие, хорошие парни, которые на самом деле не очень хорошие, оружие, хищение денег…

— Я не собираюсь присваивать деньги моего отца. Я переведу его на заблокированный счет для сохранности. Он не сможет спрятать деньги или ликвидировать свои активы, если все пойдет наперекосяк. Мне не нужны его грязные деньги. Если его арестуют, я смогу передать его в полицию. Или, может быть, я просто отдам их на благотворительность.