Ночной гость

ВСЕГДА НА ПОСТУ

В столовой было шумно. Звяканье и стук вилок и ложек, звучное прихлебывание из стаканов, разговоры обедавших — все это создавало хотя и сумбурный, но однообразный гул с прорывающимися в нем наиболее резкими звуками. Публика была самой разнообразной. Но это никого не смущало. Каждый чувствовал себя как дома. Знакомые переговаривались друг с другом, не обращая внимания на окружающих.

— Ну как строишься, Петро? — спросил своего соседа пожилой небритый мужчина.

— Помаленьку. Вот только не знаю, где достать дверной переплет!

— Дверной переплет? — переспросил небритый. — А я слышал какой-то Володька снабжает дверями застройщиков. Говорят он мантулит где-то на стройке.

— Вон как! А где же его найти?

— Не знаю. Я даже не помню от кого слышал об этом.

И хотя этот разговор происходил между обедающими, которые сидели за ближним к буфету столиком, но никто из стоящих в очереди за талонами не обратил, казалось, на него внимания. Ни пожилая женщина, рассчитывающаяся с буфетчицей, ни двое девушек, шепотом читавшие меню, ни средних лет плотный мужчина с волнистыми волосами, благодаря своему росту без труда разглядывавший меню через головы девушек, ни двое парней, стоявших сзади.

Когда высокий мужчина получил талоны и отошел от буфета, то не поспешил к свободному месту за столиком в углу зала, а как бы не замечая этого стула, продолжал перебегать глазами по другим столам, разыскивая себе место. Трудно было по внешнему виду определить, где он работает. На нем были хромовые сапоги, темно-синие бриджи и из такого же материала китель с отложным воротником. Так мог быть одет работник любого учреждения.

Вот рядом со столиком, за которым два собеседника вели разговор о дверях, освободился стул и высокий мужчина тотчас занял его. Застройщик Петро и его товарищ больше ни о чем не говорили. Покушав, они прошли к гардеробу и затем как бы растворились в густом облаке морозного воздуха, ворвавшегося в раскрытую на секунду дверь. Высокий мужчина проводил их взглядом. Пообедав, он оделся и быстрыми шагами вышел на улицу, на ходу застегивая коричневое пальто. Пройдя два квартала, он свернул к высокому зданию, при входе в которое висела вывеска: «Отдел милиции исполкома Металлургического райсовета депутатов трудящихся гор. Челябинска». Взбежав на второй этаж, мужчина также быстро и уверенно прошел в конец коридора и, открыв дверь одного из кабинетов, сказал:

— Тетяев! Ну-ка зайди ко мне.

Достав ключи, он открыл соседний кабинет, вошел в него, разделся и сел за стол.

Оперуполномоченный ОБХСС старший лейтенант Тетяев, рослый мужчина с широким лицом, не заставил себя ждать.

— Слушаю вас, Николай Иванович! — сказал он, появляясь в кабинете.

Начальник ОБХСС райотдела милиции капитан Литвинов внимательно посмотрел на своего подчиненного.

— Сейчас в столовой я слышал разговор. Какой-то Володька, работающий где-то на стройке, продает двери индивидуальным застройщикам. Необходимо немедленно найти этого Володьку и выяснить, какими дверями он торгует!

— Может быть это столяр-надомник?

— Может быть. Но не исключена возможность, что этот Володька занимается хищением дверей из строительной организации, которая производит отделку квартир в строящихся многоквартирных домах. Или из деревообделочного комбината. Там двери изготовляются.

После составления и обсуждения плана работы, Литвинов и Тетяев приступили к проверке этого, казалось, незаслуживающего внимания слуха.

Начальник ОБХСС решил побывать у индивидуальных застройщиков. Сменив дома пальто на телогрейку и одев старую армейскую шапку, Литвинов отправился на одну из окраин города. Широкие и прямые, почти без снега улицы с высокими многоэтажными домами скоро остались позади и начался «частный сектор» с занесенными снегом улицами. Тротуары были узкие оттого, что перед каждым домиком возвышался широкий палисадник, заполненный снегом. Да, здесь все маленькое, приземленное, притихшее. Не то, что в Соцгороде среди жилых корпусов. И люди, наверно, здесь такие же, без размаха, без полета.

Вот и последний домик. Снег дальше на тротуаре не был расчищен, да и тротуара не было, но истоптан изрядно. Невдалеке серел недостроенный дом. Стены из крупных ноздреватых шлакоблоков еще не были отштукатурены. В оконных проемах стояли незастекленные рамы. И Литвинов сразу увидел, что рамы кустарного изготовления, стропила на стенах дома, как большие буквы «А», с одной стороны были обшиты досками, а на другой, подгоняя неровные горбыли и умело орудуя топором, работал мужчина в такой же, как и у Литвинова телогрейке. Около дома был разбросан разный стройматериал и лежали две новенькие двери, одинаковые, как двойники. Двери были некрашеные, но покрытые бурым раствором. Точно такие Литвинов не раз видел на деревообделочном комбинате.

Из дома вышел невысокий старичок в черном суконном пальто. Николай Иванович сразу направился к нему.

— Здравствуй, отец! Бог в помощь!

— Здравствуй! — дружелюбно отозвался старик. — Бог-то бог, да и ты бы был не плох, если бы помог!

Литвинов улыбнулся, достал пачку папирос и, угощая, протянул застройщику. Закурил сам.

— Помог бы, да недосуг. Мне двери нужны. Где купил-то?

— Был тут один. Сам предложил мне. Я думал обманет. Ан нет, принес.

— Это Володька, что ли?

— Не сказал, как звать! А если ты знаешь, у кого достать, то зачем спрашиваешь? — прищурился как бы от папиросного дыма старик, скрывая подозрение, мелькнувшее в его глазах. — А?

— Знать-то знаю, а где его найти. Не будешь же у прохожих спрашивать, где этот шрамоносый живет.

— Это верно. Нос у него не гладкий.

Поговорив еще немного, Литвинов пошел к другому строящемуся дому. Так он побывал у многих индивидуальных застройщиков, оказывается многих снабдил дверями Володька. Приходил всегда днем и предлагал, а на следующее утро двери уже лежали у застройщиков. Значит, доставлял он их ночью.

Тем временем Тетяев побывал в разных строительных организациях. Но первым делом зашел в отдел кадров той, которая в построенных домах настилала полы, вставляла рамы и двери. Здесь Михаила Кузьмича знали.

— Опять кого-то нащупать не можете? — панибратски сказала начальник отдела кадров, невысокая женщина с ярко накрашенным ртом.

— Ну если они не спешат прийти и представиться нам, то мы по своей инициативе постараемся приблизить эту встречу. А от этого будет хуже только им.

Тетяев снял свое полупальто и шапку и, повесив их на крючок возле двери, обитой черной жестью, сел к ящикам с трудовыми книжками.

— Значит, Магомет Тетяев делает сам первые шаги к горе!

Михаил Кузьмич не ответил и начал просматривать трудовые книжки. Когда встречал очередного Владимира, выписывал себе на отдельный лист бумаги и просил охарактеризовать этого человека. К удивлению Тетяева, начальник отдела кадров многих помнила и характеризовала их довольно уверенно.

Закончив, Михаил Кузьмич оделся и пошел в бухгалтерию, бросив на прощанье начальнику отдела кадров:

— Ну я вам не напоминаю, что о моих интересах никому ни слова. А если кто полюбопытствует, скажите, что уговаривал вас принять на работу несколько освобожденных из заключения мальчиков. Мне же сразу позвоните об этом.

— Как будто не знаю! — деланно обиделась начальник отдела кадров.

Бухгалтер, плотный мужчина с сатиновыми нарукавниками, одетыми на рукава пиджака, выслушав Тетяева, скупо сказал:

— Нет, недостач по столярке у нас пока не было.

— Ну, а рамы, двери, кухонные подоконные столики или, как вы все это называете, «столярка» списывается на каждый дом в том количестве, что предусмотрено проектом или больше?

— Бывает и больше, — после продолжительной паузы, нехотя ответил бухгалтер, — ведь столярка рассыхается, ломается…

— Воруется! — не удержался Тетяев.

— Нет! Нам такие случаи неизвестны.

От бухгалтера Михаил Кузьмич пошел на стройку домов, чтобы посмотреть, как выглядят его Володьки. Но с изуродованным носом среди них никого не нашел.

Пообедав, Тетяев пошел на деревообделочный комбинат, но и там ничего нового не выяснил. Вечером, уставший и недовольный, Тетяев встретился с Литвиновым в райотделе. Они рассказали друг другу, как прошел у них день.

— Значит торговец действительно существует и торгует, по-видимому, все же похищенными дверями. — задумчиво сказал Тетяев.

— Да! И завтра мы его должны найти.

На следующий день, когда время уже близилось к вечеру, в кабинет Николая Ивановича буквально влетел Тетяев. Черная меховая шапка его была сдвинута на затылок, а полупальто расстегнуто.

— Ты что это так? — не совсем любезно встретил его Литвинов. Заболеть захотел? Ведь на дворе мороз!

— Не до этого, Николай Иванович! Мчался к вам со скоростью спутника! Прохожие сторонились. Наверно, думали, что из психиатрички сбежал. Так, установил я вора! Это каменщик-монтажник Муранов Владимир Васильевич. Работает, оказывается, не у строителей, а в монтажной организации. Все на месте! И нос и часто прогуливает. Был я и в доме, где он живет. Он не столяр. Инструмента не имеет и не плотничает!

— Молодец! — обрадовался Литвинов. — Ты, конечно, молодец, а не Муранов!

— Но это цветочки, Николай Иванович! А вот вам и ягодка. Вчера Муранов с работы уволился и заявил в бухгалтерии, что из Челябинска уезжает. Соседи говорят, что вещи уже упаковал!

— Да ну?! — начальник ОБХСС даже привстал. — Немедленно установи надзор за домом! А я сейчас пойду и доложу начальнику райотдела.

— Есть! — Тетяев так же стремительно, как и вошел выскочил из кабинета.

Как у любого человека, занятого работой, так и у Литвинова время, оставшееся до вечера, прошло незаметно. Тетяев не звонил. Очевидно, у него было все в порядке. И когда он внезапно появился перед Литвиновым хотя и со спокойным и даже равнодушным лицом, то у начальника ОБХСС все же сразу екнуло в груди.

— Как идет наблюдение? — тревожно спросил он.

— Я снял наблюдение, — спокойно отозвался Тетяев, не торопясь, стал расстегивать полупальто и сел на диван.

— Опять ты со своими предисловиями! Рассказывай, что случилось! — нетерпеливо проговорил Николай Иванович.

Тетяев ухмыльнулся.

— А куда торопиться? Дело уже сделано, а поспешность в нашей работе часто вредит. Так вот, смотрим мы — Муранов куда-то пошел. Чувствуется по всему, что под хмельком. Сворачивает в домоуправление. Не успел мой помощник покурить, как на улицу выбегает домоуправляющий. Сразу видно, взволнован чем-то. Он меня знает, да и ростом я, говорят, удался, так что никак не мог увильнуть от встречи. Пригласил он меня в свою контору, говорит, что там хулиган бога и мать по очереди вспоминает и к телефону не допускает. Я зашел, а там Муранов куражится. Пришлось взять его и доставить сюда. А вот и акт о мелком хулиганстве, составленный работниками домоуправления.

Тетяев положил на стол исписанный лист бумаги.

— Да-а, — озадаченно протянул Литвинов, — а я-то думал, что Муранов, возможно, ночью пойдет на кражу, и мы возьмем его с поличным!

— Нет худа без добра. Судья арестует его за мелкое хулиганство, и мы сможем без спешки доказать вину Муранова.

— Ладно! Что сделано, то сделано. Давай подумаем, как лучше организовать его допрос.

И опять началось подробное обсуждение предстоящего поединка следователя с преступником. И лишь только тогда, когда все вопросы, которые необходимо было выяснить, и все возможные ответы, которые мог дать преступник, не остались без всесторонней оценки, Тетяев пошел в свой кабинет.

Утром, а потом и ближе к обеду в разных концах Металлургического района, где имелись индивидуальные строительства граждан, можно было увидеть двух мужчин. Один из них, в демисезонном драповом пальто, кирзовых сапогах и серой шапке-ушанке, часто потирая обезображенный шрамами нос, недовольно поглядывал на своего спутника. А тот, на голову выше своего попутчика, в полупальто и в черной шапке, казалось, был очень доволен прогулкой. То ли ясная морозная погода, то ли снег, хрустевший под ногами, то ли застройщики, приветливо бросавшие этой парочке: «Привет, Володя!», но что-то, видимо, благотворно действовало на настроение высокого мужчины в полупальто.

В конце концов они свернули к центру Соцгорода и, пройдя еще несколько улиц, скрылись за дверью высокого здания с вывеской: «Отдел милиции…»

Вскоре у подъезда дома остановилась темно-синяя машина с красной полосой. Из нее вышел Литвинов. Войдя в кабинет к Тетяеву, он подал ему лист бумаги и спросил:

— Ну как ваша прогулка?

— Замечательно! Многие застройщики его опознают.

— Муранов оказывается уже судим за хулиганство. Так что используйте эту справку о судимости во время допроса, как мы договорились. А как судья?

— Утром дал ему десять суток ареста.

— Прекрасно! Приступайте к допросу.

Умело организованный допрос, как заранее разученная партия в шахматы, дал ожидаемый результат. Муранов сознался в хищении дверей со стройплощадки жилстроя. Было установлено, что всего преступник похитил 79 дверей и две раковины от умывальников. Администрация же жилстроя, хотя и видела перерасход по дверям на строительстве каждого дома, не обращала на это внимания.

— Мимо такого безобразия молча проходить нельзя, — нахмурился Литвинов, выслушав доклад Тетяева, — напишите представление управляющему трестом о необходимости принятия соответствующих мер.

— Есть! — отозвался оперуполномоченный.

— А теперь возьмите вот это заявление. Судя по нему, непорядок в заводской столовой. Составьте план проверки, потом покажите его мне. Идите!

— Есть!