Новеллы о вратаре

ЗИГЗАГИ СУДЬБЫ

Вратарь! Судьба редко в минуты матча отпускает ему время на отдых, на размышление. Чаще всего он ни одной секунды не стоит на месте. Он, как чуткий барометр, реагирует на каждое изменение обстановки на футбольном поле. Его команда идет вперед, и он выдвигается вперед. Это не жест — это естественная необходимость постоянно ощущать себя в гуще событий, не пропустить ничего, ни одного штриха в сложном рисунке спортивного сражения. А только мяч перешел к чужим, к игрокам соперничающей команды — вратарь сейчас же настораживается, делает шаг назад, всматривается, определяя, где же лучше занять позицию. Одним словом, пока идет игра — он всегда в игре. Посмотрите, на «пятачке» у ворот, по всей ширине вратарской площадки выбита продолговатая «лысина». Не вините за нее работников стадионов: здесь сколько ни подсевай, всегда голо, потому что здесь эпицентр всех футбольных землетрясений, здесь разыгрываются самые драматические схватки. Здесь-то и проходит жизнь вратаря. Его извечное единоборство с атакующими силами противника.

Посмотрите на команду в короткие минуты разминки перед матчем. Белые, цветные, пятнистые мячи один за другим летят к воротам. Они словно говорят тому, кто отважился стать на их защиту: «Держись. Готовься. Тебе будет трудно».

Да, будет трудно. Будут рваться к воротам форварды и полузащитники соперников и яростно атаковать с ближних и дальних дистанций. Будут прорывы, угловые, штрафные удары, столкновения в воздухе, шум спортивного боя, яростный крик болельщиков… Будет трудно от сознания, что в этом круговороте страстей ты один не имеешь права на ошибку — тебе ее не простят.

В послужном списке заслуженного мастера спорта Льва Ивановича Яшина было уже много замечательных свершений, содеянных на стадионах Мельбурна, Парижа, Будапешта, Гётеборга, Буроса, Софии, Дели, Ганновера, Лейпцига, Буэнос-Айреса, Монтевидео и других городов планеты, когда сборной страны пришел черед лететь на очередной чемпионат мира — в Чили.

Яшину хорошо запомнился тот нерадостный, непонятный 1962 год. После яростных сражений в далекой, полупустынной Арике кое-кто готов был перечеркнуть былые заслуги нашего замечательного вратаря. Многие, ссылаясь на короткие газетные отчеты, считали, что он сыграл плохо, подвел команду, не оправдал возлагавшихся на него надежд.

Это далеко не так. Как свидетельствуют очевидцы, например, заслуженный мастер спорта, заслуженный артист РСФСР Николай Николаевич Озеров, и здесь в ряде поединков он показал свою былую силу, свою непроходящую спортивную молодость. Например, 31 мая в матче против сборной Югославии, который мы выиграли 2:0. В состязании с национальной командой Уругвая 6 июня, тоже закончившимся нашей победой со счетом 2:1.

Конечно, были и у него ошибки, в частности, во время игры с Колумбией, кстати, результат которой (4:4) никак не отразился на нашем положении в подгруппе. Многие — в том числе и те, кто был за тысячи километров от Арики — утверждали, что он повинен в голах, которые забили ему нападающие сборной Чили в четвертьфинале, Возможно. Но кто, какой спортсмен, пусть даже самый великий, избавлен от ошибок? Как это ни парадоксально звучит, они даже в какой-то степени говорят в пользу Яшина, в том смысле что утверждают: это обыкновенный смертный, добившийся трудом феноменального мастерства.

Повторяю, были ошибки и у Льва Яшина. Два раза в далеком городке, примостившемся на берегу океана, он сыграл не так хорошо, как мог бы, не так блестяще, как играл всегда.

И (о, зигзаги судьбы!) эти факты не только бросились в глаза, они, к удивлению и сожалению, чуть не затмили собой все то доброе и яркое, что освещает его имя. У нас были статьи, авторы которых явно намекали на то, что 33-летнему голкиперу пора уходить на отдых. У нас были болельщики — я сам видел на трибунах таких далеких от спорта молодцов,— которые освистывали его появление на поле после чемпионата в Чили.

Когда сборная СССР вернулась с далекого континента домой. Лев Яшин — это знают очень немногие — прошел серьезное медицинское обследование, показавшее, что в роковом матче с Чили у него было сотрясение мозга, которое он, вероятно, получил в самом начале поединка, но время какой-то очередной схватки у ворот. Видный советский травматолог, участвовавший в обследовании, всплеснул руками:

— Чудо, что он сумел продержаться, выстоять после такого удара. Уже один этот факт достоин восхищения. Знаете ли вы, что это тяжелейшая травма…

Но сильней травмы физической была травма моральная. На каждом шагу, где только можно было, Яшину давали теперь понять, что его время истекло. Даже в родном динамовском клубе в тот год все чаще и чаще тренеры назначали на игру Владимира Беляева — молодого, несомненно, очень способного и очень терпеливого его напарника. Сколько раз теперь он попадал в неловкое положение: люди замолкали, когда входил он. И Лев Иванович прекрасно понимал: это говорили о нем — как о «ветеране», как о старике.

Сколько талантливых, не отдавших спорту и половины того, что они могли отдать, мастеров терялись в подобных ситуациях, не находили должного мужества и уходили «с дорожки».

В эти тревожные, трудные дни своей жизни Яшин с особой силой проявил свой железный характер и его главную черту — необыкновенную любовь к футболу. Он сумел подавить свое самолюбие, свою тоску, сумел «не заметить» известную неприязнь некоторых его наставников и соратников. Он все это сумел и продолжал тренироваться как ни в чем не бывало. Только, может быть, еще упорней, еще настойчивее. Впрочем, почему «может быть»? Александр Семенович Пономарев, возглавлявший тогда команду мастеров московского «Динамо», рассказывал мне как-то:

— Он удивлял меня в ту пору своей неутомимостью, своим энтузиазмом, своим юношески пламенным отношением к тренировкам. Никто не работал в команде в ту пору больше и напряженнее Яшина. После официальных занятий он еще часами оставался на поле, заставляя молодежь из «дубля» проверить на нем свои силы.

В 1963 году московское «Динамо» в десятый раз за всю свою историю стало чемпионом Советского Союза, набрав в изнурительном футбольном марафоне из 38 туров 55 очков. В тридцати трех играх ворота своего клуба защищал Яшин, причем больше половины поединков он провел на «нуле». Он вместе со своими товарищами получил золотую медаль чемпиона страны — пятую за свою спортивную карьеру.

22 сентября в Москве сборная СССР проводила свой очередной товарищеский матч против национальной команды Венгрии, и в воротах нашей команды опять стоял Лев Яшин.

Матч закончился со счетом 1:1. В первой половине Валентин Иванов провел мяч в ворота гостей, а после отдыха одна — всего одна,— но очевидная ошибка Яшина стоила нам ответного гола.

На следующий день его фамилия вновь замелькала в футбольных отчетах, на этот раз сопровождаемая отнюдь не лестными выражениями. Одна очень уважаемая наша газета высказалась совершенно откровенно в том смысле, что, дескать, Яшин уже не может больше ничем помочь сборной.

В октябре для проведения первого четвертьфинального матча на Кубок Европы в Москву прибыла сборная Италии, признававшаяся тогда всеми авторитетами одной из сильнейших на континенте. Ее предстоящий поединок с советской командой вызвал необычайный интерес. Освещать состязание прибыли десятки корреспондентов из Италии, Франции, Англии, Швеции и других стран. На пресс-конференции, устроенной для них, руководитель сборной СССР Константин Иванович Бесков вынужден был отвечать на множество вопросов. Один из первых предложила римская «Гадзетто делло спорт»:

— Почему не будет играть Яшин?

— Яшин пользуется большим уважением всех советских футболистов. Это сильнейший наш вратарь. Но в играх чемпионата страны он имел большую нагрузку, особенно нервную, и в настоящее время чувствует себя недостаточно подготовленным к матчу,— ответил старший тренер. Это был дипломатический ответ. Однако мы-то знали, что дело не в нервах. В Яшина перестали верить. Мы знали, что федерация вывела его из состава сборной. Как тогда многим показалось — навсегда. Но в этот момент судьба сделала свой очередной зигзаг.