Новогодний бой (с иллюстрациями)

Глава 3. «Поле судьбы»

Первые месяцы войны сложились не слишком удачно для немецкого флота. С самого начала он оказался не готовым к войне ни материально, ни психологически. Дело в том, что Редер и РВМ не разделяли взглядов Гитлера и верхушки Генерального штаба, которые были уверены, что успехи армии на континенте станут решающими и принесут окончательную победу. Как можно выиграть войну против мировых держав, не используя при этом флот?

В 1940 году подводные лодки добились ряда успехов, но постепенно начали сказываться тиски английской блокады. Потеря 13 декабря 1939 года карманного линкора «Адмирал граф Шпее» стала блестящей победой английского флота и дала возможность англичанам развернуть пропагандистское наступление. Кроме того, она оказала серьезное влияние на Гитлера.

Весной 1941 года в ходе борьбы Берегового Командования с подводными лодками наметился определенный перелом. В мае того же года «Бисмарк» вместе с «Принцем Ойгеном» отправились в рейд по Атлантике, чтобы нанести удар судоходству союзников. Сначала они им сопутствовала удача, они потопили линейный крейсер «Худ» и прорвались в океан. Однако самолеты Берегового Командования и Воздушных Сил Флота обнаружили их, что позволило английским кораблям перехватить и потопить немецкий линкор. За несколько часов до своей гибели адмирал Лютьенс отправил радиограмму: «Фюреру германского рейха Адольфу Гитлеру. Мы будем сражаться до конца с верой в вас, мой фюрер, и с непоколебимой уверенностью в окончательной победе Германии». На это Гитлер ответил: «Я благодарю вас от имени всего германского народа».

С потерей самого нового и самого сильного линкора Гитлер начал испытывать серьезные опасения за свой надводный флот. Однако у него в то время было слишком много различных проблем.

Немецкие войска вторглись в Югославию и Грецию, которые были быстро захвачены. Рано утром 22 июня вся мощь германской армии обрушилась на Россию. Гитлер был совершенно уверен, что сумеет захватить Москву до наступления зимы. Он был так уверен в этом, что не потрудился даже подготовить зимнюю одежду для солдат, топливо и смазку для самолетов, танков и орудий, которые позволили бы сражаться, когда русская зима показала свой норов и температура упала ниже нуля. Победа будет одержана еще до этого, заявлял фюрер.

К этому времени Гитлер все больше вмешивался в действия армии. Но теперь он взялся руководить еще и морскими операциями. В сентябре РВМ под руководством Редера подготовило план рейда в Атлантику против судоходства союзников. Они предложили, чтобы к линейных крейсерам «Шарнхорст» и «Гнейзенау» и тяжелому крейсеру «Принц Ойген», закупоренным в Бресте и подвергавшимся постоянным налетам английских бомбардировщиков, присоединились линкор «Тирпиц» и тяжелый крейсер «Хиппер», находящиеся в Германии. Этот план встретил ожесточенное сопротивление со стороны группы адмиралов в РВМ, которые считали недопустимым подвергать корабли ненужному риску.

План был представлен на рассмотрение Гитлеру, и тот наложил вето. После вторжения в Россию он нашел себе еще один призрак, который пугал Гитлера все больше и больше, — вторжение союзников в Норвегию. Именно эти страхи во многом повлияли на судьбу конвоя JW-51B и его эскорта, как мы увидим позднее.

Первый признак проявился 17 сентября на совещании в Вольфшанце — ставке Гитлера в Растенбурге, Восточная Пруссия. Давая общий обзор хода морской войны, Редер заметил, что «англичане осознали жизненную важность морского пути вдоль арктического побережья для снабжения германских вооруженных сил. Они используют в северных районах несколько крейсеров и эсминцев, один-два авианосца и подводные лодки. Наши собственные морские и воздушные силы ничтожно малы. Все действия Люфтваффе вскоре будут прекращены с наступлением зимы, и угроза со стороны надводных кораблей возрастет».

Гитлер кивнул, но ничего не сказал. Тогда Редер перешел к описанию состояния немецкого флота. Его тяжелые корабли проходили ремонт, модернизацию или испытания. «Поэтому операции в Атлантике невозможны ранее весны 1942 года», — заявил адмирал.

Тогда Гитлер сказал: «А не лучше ли разместить их вдоль норвежского побережья, чтобы защитить северные районы? Их нельзя защитить от воздушных атак в Бресте».

Редер ответил, что основная идея, которая заключается в том, чтобы использовать эти корабли для ведения войны против судоходства в Атлантике, совершенно правильна. Первоначально не предполагалось держать линкоры в Бресте слишком долго, так как в то время еще сохранялись надежды, что они смогут использовать испанские базы, «используя которые, можно получить большие преимущества в Битве за Атлантику»[2].

Через месяц Редер снова встретился с Гитлером в Вольфшанце и изложил свое мнение относительно Норвегии.

Самой важной задачей является перевозка грузов и укрепление береговой обороны в Заполярье. Если рассмотреть вопрос о надводных кораблях, то «Тирпиц» будет готов перейти в Норвегию в декабре, а Брестская эскадра будет готова к операциям в феврале. «Учитывая сохраняющуюся опасность воздушных атак, нежелательно держать корабли в Бресте после завершения ремонта», — добавил Редер. А затем он перешел к проблемам РВМ, в частности, «очень сложному положению с топливом».

Никаких продолжительных операций против судоходства в Атлантике штаб флота не планировал. Когда корабли будут приведены в порядок, тогда и следует решить, должны ли они действовать против судоходства с французских баз, «или следует принять меры по переброске кораблей в отечественные воды или в Норвегию. Решение будет зависеть от действий противника и положения с топливом».

Но, так или иначе, на совещании не было принято никакого решения. Однако Гитлер поинтересовался: «А каковы шансы на внезапный прорыв кораблей через Ла-Манш?»

Редер объяснил, что лично он считает это вполне возможным для «Принца Ойгена», «но не для линейных крейсеров. Этот вопрос следует изучить более детально».

Он также сказал, что РВМ желает отправить карманный линкор «Адмирал Шеер» в еще один рейд по Атлантике и Индийскому океану. Но Гитлер сказал, что вероятная потеря такого корабля в данный момент станет серьезным ударом по престижу Германии. Он заявил: «Жизненно важным районом в настоящее время является Норвежское море». Поэтому он предпочел бы и «Шеер» перебросить куда-нибудь в район норвежского побережья: в Нарвик или Тронхейм.

К тому времени, когда состоялось следующее совещание, положение в мире изменилось коренным образом. Япония, не известив своих партнеров по Оси Берлин — Рим — Токио, 7 декабря 1941 года нанесла удар по Пирл-Харбору. Соединенные Штаты оказались вовлечены в войну.

Редер сказал Гитлеру, что это приведет к уходу американских кораблей из Атлантики и возрастанию нагрузки на британский торговый флот.

Но лишь на совещании в Вольфшанце 29 декабря 1941 года Гитлер раскрыл карты. Редер доложил, что противник совершенно неожиданно развил повышенную активность в узловых точках морских коммуникаций возле Нарвика и Бергена. Он пытается нарушить систему береговой обороны, помешать судоходству и провести разведку территории и укреплений, чтобы потом создать в этих местах плацдармы, которые позволят ему полностью блокировать судоходство. Столь панически командование немецкого флота отреагировало на рейды коммандос.

«Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Ойген», стоящие в Бресте, будут готовы выйти в море через несколько дней, хотя недостаточная подготовка экипажей «делает невозможным участие этих кораблей в боевых операциях ранее марта». Под этим подразумевалась атака британских конвоев или переброска в северные воды…

Однако Редер сказал слишком много. Гитлер немедленно заявил: «Если англичане правильно оценивают ситуацию, они атакуют северную Норвегию в нескольких пунктах[3]. Используя массированно свой флот и десантные войска, они попытаются выбить нас оттуда, захватить Нарвик и, вероятно, оказать давление на Швецию и Финляндию. Это может решить исход войны».

Он добавил: «Германский флот должен находиться там и использовать все силы для защиты Норвегии. Для этого следует направить туда все линкоры и карманные линкоры. Последние, например, можно использовать для атаки конвоев на севере, хотя РВМ не считает их приспособленными для действий в этом районе».

На протоколе совещания имеется ехидная пометка, сделанная в штабе РВМ:

Гитлер уселся на своего любимого конька и принялся играть в верховного главнокомандующего флотом. То, что он ничего не понимал в морской стратегии, не имело решительно никакого значения. Он заявил, что твердо знает, как будут действовать союзники. Ему не нужна помощь со стороны РВМ. Хотя Редер сидит тут же, его мнение фюрера не интересует. Он просто знает, и этого достаточно.

«Поэтому крайне желательно вернуть корабли из Бреста. Это лучше всего сделать путем прорыва через Ла-Манш, захватив противника врасплох — без всяких подготовительных мероприятий, в то время, когда плохая погода сделает полеты невозможными», — заявил Гитлер.

Пометка РВМ:

Изложив свое мнение, фюрер предупредил, хотя в тот момент Редер не воспринял это предупреждение всерьез: «Если внезапный прорыв невозможен, тогда лучше списать корабли и использовать их орудия и экипажи для укрепления береговой обороны Норвегии».

Однако позднее эта идея снова посетит Гитлера, и мы еще поговорим об этом.

Затем Гитлер принялся рассуждать о самолетах-торпедоносцах, которые ценил очень высоко. Последовала дискуссия относительно ценности линкоров в будущем. Редер обнаружил, что находится в меньшинстве, так как все отрицали их значение. Ему оставалось только огрызаться, что он и делал довольно резко.

Редер сказал, что присутствие линкоров в Бресте, даже если они ремонтируются, вынуждает англичан привлекать к сопровождению конвоев свои тяжелые корабли, поэтому они не могут решать иные задачи[4]. Будет просто невозможно объяснить их списание ни итальянцам, ни особенно японцам. Он попросил разрешения изучить вопрос более подробно, прежде чем принять решение. Фюрер согласился.

Флоту приходилось торопиться, так как следующее совещание было назначено на 12 января. В первые недели 1942 года стало ясно, что Германия окончательно увязла в войне против России. Сильнейшие зимние морозы стали лучшим союзником русских. К этому времени грузы из всей империи и из Америки поступали в Великобританию, несмотря на усилия немецких подводных лодок. Англичане вели жестокие бои в Ливии и Абиссинии. Они проводили рейды коммандос на занятую немцами территорию Европы. Это были не более чем булавочные уколы, способные только разозлить немцев и вынудить их постоянно находиться в напряжении. Однако в действительности рейды в Норвегию серьезно встревожили Гитлера.

Его воображение подогревали слухи. Вдобавок Редер несколько неосторожно высказал свое мнение относительно Норвегии, и Гитлер уверился в том, что союзники неминуемо высадятся там. Ни Кейтель, ни Йодль не смогли его переубедить. Или просто не захотели. Следствием такого вторжения стало бы объединение сил западных союзников и России. Это замедлило бы наступление немцев на Восточном фронте.

И как он должен отражать эту угрозу?

Гитлер полагал, что сделать это довольно просто. Самое главное — не отвлекать танки, пушки и солдат с Восточного фронта. Существовало 3 способа защитить Норвегию. Первый — это удар по британским морским коммуникациям. Второй — удар по британским городам и заводам. Третий — удар по десанту у берегов Норвегии или уже в самой Норвегии.

Первые два метода уже использовались, поэтому оставалось только усиливать флот и авиацию в Норвегии. Именно флот и Люфтваффе должны были взять на себя ответственность за оборону страны. Крайне недовольный Редер прибыл со своим штабом на совещание 19 января 1942 года и сказал, что лично он не хотел бы брать на себя инициативу прорыва через Ла-Манш, однако соответствующие планы подготовлены и будут приведены в действие, если такое решение все-таки будет принято. Сопровождающие его офицеры доложат, как это будет происходить, «чтобы вы, мой фюрер, смогли позднее принять решение».

Но Гитлер не стал дожидаться выступления экспертов и изложил адмиралам свое решение, которое уже принял. Он заявил, что мог бы оставить корабли в Бресте, если бы существовал способ защитить их от бомбардировок. После этого он добавил:

«На основании полученных сведений и с учетом растущей недоброжелательности Швеции я опасаюсь крупномасштабного совместного русско-норвежского наступления в Норвегии.

Если крупное соединение крейсеров и линкоров, практически весь германский флот, будет базироваться на побережье Норвегии, то вместе с Люфтваффе он внесет решающий вклад в защиту этой зоны. Поэтому я решил перебросить основные силы германского флота именно туда».

На следующем совещании по морским вопросам, которое проходило 22 января, Гитлер еще больше запугал сам себя. Адмирал Фрике сообщил, что последние новости «окончательно убедили фюрера, что Британия и Соединенные Штаты намереваются приложить максимум усилий, чтобы переломить ход войны путем атаки северной Норвегии. Вскоре они захватят несколько районов побережья от Тронхейма до Киркенеса. Можно ожидать, что их весеннее наступление поддержит Швеция, за что получит Нарвик и никелевые рудники Петсамо».

Господство англо-саксов в этой зоне приведет к окончательной потере свободы плавания по Балтийскому морю, заявил Гитлер. Он был убежден, что Норвегия является «полем судьбы»[5] в этой войне. Поэтому он потребовал «безоговорочного повиновения» от всех командующих в выполнении планов усиления обороны Норвегии.

Вот поэтому вечером 11 февраля 1942 года линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау» в сопровождении тяжелого крейсера «Принц Ойген» выскользнули из Бреста и понеслись по Ла-Маншу. Эскадру под командованием адмирала Цилиакса прикрывали эсминцы и миноносцы, а также большое число истребителей. Эскадра прорвалась, хотя англичане знали, что такая попытка может быть предпринята, и заранее подготовили планы противодействия.

Газета «Таймс» заявила: «Вице-адмирал Цилиакс добился успеха там, где потерпел неудачу герцог Медина-Сидония. Ничего более унизительного для гордости морской державы не происходило в отечественных водах с XVI века». Гитлер был полностью удовлетворен, особенно потому, что именно он заставил флот провести корабли через Ла-Манш.

Весной 1942 года он принял далеко идущие планы действий на двух основных театрах — в России и на Средиземном море. На первом было подготовлено крупное весеннее наступление немецких армий. Он также хотел помешать англичанам и американцам помогать России.

Еще 22 июня 1941 года, в тот день, когда Гитлер начал наступление на востоке, Черчилль пообещал, что Британия будет помогать России. Помощь союзников, особенно после вступления в войну Соединенных Штатов, значительно увеличилась. Начавшись с более чем скромного конвоя из 7 судов в августе 1941 года, к весне 1942 года она превратилась в большие конвои, прибывающие по крайней мере дважды в месяц. Гитлеру не потребовалось слишком много времени, чтобы понять, как это может повлиять на положение на Восточном фронте. Поэтому полярные конвои стали одной из главных целей немецкого флота. В июне против них начались комбинированные операции на море и в воздухе, за ними последовали вылазки надводных кораблей, пока полярная ночь не положила конец действиям авиации.

Теперь начали сказываться недооценка Гитлером морской мощи и его нерешительность в использовании надводных кораблей. Флот и Люфтваффе подготовили массированный удар по следующему конвою союзников (PQ-17 в июле). На совещании 15 июля Гитлер заявил, что Королевский Флот отправит вместе с PQ-17 авианосец. Он предупредил Редера, что этот корабль будет серьезной угрозой для германских линкоров. «Авианосец необходимо обнаружить до атаки. Его следует обезвредить с помощью наших бомбардировщиков Ju-88 перед тем, как начнется атака».

Редер спросил, можно ли заранее отправить на север корабли и развернуть их на исходных позициях. Гитлер согласился, однако повторил, что они должны ожидать приказа атаковать, и что он лично отдаст этот приказ.

Вот сейчас начали приносить плоды победы англичан на море в начале войны. Такая победа не ограничивается простым потоплением вражеских кораблей. Перед мысленным взором Гитлера явно стояла картина взрыва своей собственной командой «Графа Шпее» в Монтевидео, а также последние трагические радиограммы «Бисмарка». Он даже приказал переименовать карманный линкор «Дойчланд» в «Лютцов», потому что потопление корабля, названного «Германия», может быть использовано пропагандой союзников.

К этому времени Гитлер окончательно принял на себя стратегическое и тактическое руководство армией. Вместо того чтобы ставить общие задачи, он все ниже спускался по цепи командования и уже начал приказывать отдельным батальонам, не говоря уже о дивизиях и корпусах. Весна сменилась летом, и немецкое наступление в России возобновилось. К августу немцы дошли до предгорий Кавказа. Был захвачен Ростов, немцы достигли Сталинграда.

Немецкие подводные лодки также добились серьезных успехов. Роммель развивал наступление в Северной Африке, нацеленное на Суэц. Гитлер знал, что англичане и американцы готовят контрудар, и был доволен тем, что раскрыл их планы. Это позволяло заранее подготовиться к защите. По его мнению, удар будет нанесен в Норвегии. Гитлер был отчасти прав. В этот момент англичане и американцы действительно планировали свой первый контрудар, но только не в Норвегии. Они собирались высадить десант в Северной Африке.

Однако раз уж Гитлер решил остановить конвои, идущие в Россию, теперь посмотрим, как на эту проблему смотрел Королевский Флот, который должен был довести эти конвои до цели.