Новые: Изгой

Киркин

Изгой медленно открыл глаза и посмотрел вокруг, постепенно возвращаясь в реальность из стремительно исчезающего сна. Тело болело, он был слаб, но оставался жив, продолжая ощущать себя, как весьма измученную, но все же личность. Боль, яркая и острая внезапно нахлынула на его истерзанное тело, окончательно пробуждая от воздействия препаратов, которыми он был накачан. Вспыхнув, словно яркая вспышка, боль превратилась в пульсацию в такт ударам сердца, постепенно теряя свою силу и ослабевая, принося облегчение телу. Но если раны тела заживут, то душа еще будет страдать неизвестно сколько. Гибель отряда, невообразимый приказ ученого, который он не собирался выполнять, да и не смог бы в таком состоянии, все это заронило зерно сомнения в его душу о правильности мнения о всех личностях, окружающих его и эти посевы уже начинали давать обильные всходы. Сомневаясь в них, и даже реальности происходящего, он еле встал и дойдя до стены, прикоснулся к ее прохладной поверхности, ощутив руками шероховатость, стоя у окна от которого ощущался сильный сквозняк. Он снова находился в своей белой комнате базы, будто ничего не произошло за эти дни и изгой посмотрел на свои заживающие раны, покрытые крепкой коркой, чтобы убедить себя в обратном. Он все-таки вернулся в лаборатории и не знал, радоваться этому или нет. На нем был чистый серо-зеленый комбинезон с его серийным номером и принадлежностью к лаборатории и он расстегнул его, рассматривая заросшие раны на плечах и груди. Сотрудники его не бросили значит и вытащили с той станции, за что все равно он им был благодарен. Его хорошо пролечили и он здесь был уже давно судя по состоянию ран. Сколько же он спал вот так?

Держась за стену изгой прошел вдоль нее и добрался до двери. Она не была заперта, что его обрадовало, ведь после стольких лет имитации свободы он не хотел снова сидеть в тесной клетке, ожидая своей участи. 362 вышел медленно в коридор и огляделся по сторонам, ощущая себя немного потерянным. В его коридоре никого не было, но шум шел с другой стороны коридора, ведущего на выход. В центральном коридоре было движение и там было очень много людей. Изгой осторожно дошел до него, чувствуя, как постепенно приходит в себя и посмотрел через решетку, прикоснувшись к холодным прутьям. По коридору ходили люди и изгои, перенося коробки, с написанной на них нумерацией и не обращали никакого внимания на изгоя, молча наблюдающего за ними. Судя по номерам коробок лаборатория скорее всего готовилась к переезду. Подошедший военный открыл ему решетку и он медленно поплелся на выход, посмотрев на солдата, которому он был так же не интересен и наконец пройдя, этот невообразимо длинный коридор из-за слабости тела, вышел на улицу, где было много солнца, было тепло и дул приятный теплый ветер, несущий великое множество запахов. Он вдохнул их полной грудью, понимая через запахи, что тут много незнакомых ему людей и изгоев, пахло техникой, реагентами, и самим паровозом. 362 открыл глаза и посмотрел вокруг. Так и было. На перроне было весьма многолюдно, как в той галлюцинации, только не было людей в яркой одежде, тут было много техников в серой униформе и изгоев в серо-зеленой униформе, которые грузили коробки, аккуратно их складывая в стоящие у перрона вагоны, под бдительным присмотром военных.

— Жив. — Раздался сбоку голос Киркина и 362 посмотрел на него, повернувшись, ощущая в ученом некую растерянность и в тоже время скрытость его мыслей. — Пойдем, поговорим.

Они прошли мимо здания, мимо грузившегося состава и вышли к ангарам, где шли активные работы по ремонту генераторов и где еще совсем недавно 362 бился насмерть с толпой инфицированных, зажатый к стене. Даже сейчас на плитах были видны бурые пятна крови, как напоминание, что опасность всегда рядом и изгой рассматривал их, на секунду даже забыв про стоявшего рядом ученого, который не знал, с чего начать разговор.

— Прости меня за слова. — Наконец мысленно произнес Киркин, рассматривая ангар. — Это было лишнее.

Они стояли у ангара с генераторами, и изгой посмотрел на дверь, из которой вышел человек. Там было их мимолетное спасение тогда, сейчас же это было место поговорить по душам.

— Чем они опасны? — Произнес 362 и ученый удивленно повернулся к нему.

— Честно говоря я поражен, что ты разговариваешь. — Сказал он. — Тем более мысленно это очень большой прогресс.

— Не я один. — Ответил уже мысленно изгой, учуяв приближение людей. — Весь отряд мог говорить.

— Надеюсь сотрудники поверили в их уникальность.

— Я жду ответ. — Напомнил про свой вопрос изгой.

— Опасны их страхи. — Киркин посмотрел на строителей, которые шли в их направлении и отвел изгоя в сторону, чтобы не мешать им. — Все то, чем они не могут управлять, их пугает. А люди всегда уничтожают то, что их страшит.

— Сотрудники знают.

— Подозревают. — Высказался ученый.

— Знают. — 362 уверенно повторил свое мнение.

— Теперь да.

— Это нам чем-то грозит?

— Я не знаю. Время покажет. — Киркин заговорил словами, поскольку люди уже были далеко. — Работы много, на данный момент мне нужен помощник, пока ты не нужен людям. Идем.

— Ты мне всегда нужен. — Эти слова произнес Киркин уже мысленно и повел изгоя внутрь. — И это обеспечит тебе безопасность и защитит наши знания.

Они снова вернулись к корпусу лаборатории и вошли в совершенно новый для изгоя блок, с нумерацией два на стене. Это была вторая часть здания и она разительно отличалась от жилого бокса, где он раньше находился. Весь небольшой и широкий коридор был оборудован гамма-лампами и койками для перевозки тел, сложенных на специальных стеллажах. Десятки коек, от которых до сих пор пахло кровью инфицированных. Именно здесь и находилась сама лаборатория.

Киркин тем временем прошел этот небольшой коридор и открыл бронированную прозрачную дверь войдя внутрь помещения. Изгой вошел следом, оказавшись в коридоре с разными отделами. Он заглянул в первое помещение с десятью накрепко привязанными к кроватям инфицированными, подключенных к капельницам и помещение справа, полностью застекленное, которое не имело стен до самого конца ангара. Изгой подошел к одному из прикованных в первом помещении, отстав от Киркина и посмотрел на прибор, видя набор цифр и слыша равномерное отщелкивание в приборе. Он уже был здесь, только тогда он лежал, привязанный к кровати и смотрел на все, что окружало его с любопытством ребенка, теперь же он значительно повзрослел в отношении мира.

— Что вы с ними делаете? — 362 спросил это мысленно, стоя в первой комнате и смотря на крепко спящего инфицированного, привязанного к кровати мощными ремнями.

— Фильтруем кровь. Прогоняем ее через гамма-фильтры. Ставим капельницы. Это первый этап. Вирус становится слабее.

— Может легче вирус уничтожать?

— Он сразу соединяется с ДНК. Уничтожение вируса убивает носителя. Этот вирус навсегда остается в человеке.

— Тогда что надо делать мне?

— Тебе многое предстоит узнать. — Ответил Киркин. — Иди в соседнее помещение.

Изгой вошел светлое помещение лаборатории, состоящее из нескольких столов, компьютеров и кучи приборов вдоль стен, где изгой еще не был и здесь он с любопытством смотрел по сторонам.

— Разумеется работать здесь тебя не допущу, по крайней мере пока что. — Киркин произнес это мысленно. — Пока твоя задача — это выполнение моих поручений. Так я начну обучать тебя незаметно для людей.

— Зачем это тебе?

— Я не вечен. — Ответил Киркин и слегка улыбнулся, смотря на изгоя. — И я верю в тебя.

362 не стал ничего уточнять. Время все прояснит, но вера в Киркина в нем снова укрепилась. Он поймал себя на мысли, что все-таки он нуждается в вере, как любой человек, ведь без веры жить невозможно. В этой жизни все равно придется на кого-то опираться и доверять, потому что без этого невозможно выжить. Люди выживают благодаря вере, значит изгоям тоже придется осознать это.

Оставив внутреннюю философию в покое он последовал за ученым и целый день помогал ему, вытаскивая оборудование и катая тележки с инфицированными, не обращая внимания на людей, которые постепенно собирали оборудование и вывозили его наружу.

Здесь его сила была необходима, поскольку больные постоянно пытались вырваться и приходилось их сдерживать силой, когда Киркин начинал процедуры. К концу дня он уже под руководством ученого поставил инфицированному капельницу и подключил его к прибору. Машина равномерно тикала и он смотрел на спящего подопытного. Прибор не выдавал ошибок, сердце работало равномерно. Пациент был стабилен.

— С ним все будет хорошо. — Сказал мысленно Киркин, подойдя к уставшему изгою. — Тебе тоже надо отдохнуть, для первого дня совсем неплохо.

— Возвращайся в свою комнату. — Это он уже произнес словами, поскольку рядом находились люди, выносившие коробки, чтобы не привлекать их внимание.

362 послушно встал и направился на выход прямо в белом костюме, выданном ему Киркиным. На улице уже было темно и свежо. Он прислушался к ночным звукам, где-то кричала сова, под ногами трещали кузнечики и это было настоящее наслаждение для слуха после целого дня в комнате с жужжащими приборами и вопящими инфицированными. Он оглянулся на лабораторию, где сегодня провел первый рабочий день и направился в свою комнату.

— 362 стоять. — Раздался до боли знакомый голос, от которого сразу нахлынули воспоминания о первом отряде, о гибели, о приказе и он повернулся навстречу сотруднику, которого ощутил лишь тогда, когда тот позвал изгоя.

Он вышел из тьмы, как призрак, одетый в неизменную армейскую форму штурмовика и направился к нему легкой походкой, выйдя под лампу, освещающую вход в лабораторию и тени от света легки на его лицо, скрывая глаза и превращая его лицо в бездушную маску.

— Как служба? — Задал он вопрос, но 362 просто смотрел на него, как в ничем не бывало.

— Продолжаешь играть? — Усмехнулся сотрудник. — Что же, имеешь право. У меня к тебе вопрос. Обещаю, тебе ничего не грозит.

Сотрудник посмотрел на здание, словно их могли подслушать или очень надеясь на это и сделал один маленький шаг к изгою.

— Вы постоянно общаетесь? — Константин снова повернулся к нему и уперся своим холодным взглядом голубых глаз, которые больше не скрывала тень. — Вернее сказать, ты его постоянно слышишь?

362 молчал, стоя перед ним, не меняясь в лице и смотря в эти ледяные глаза без всяких эмоций.

— Свободен. — Улыбнулся сотрудник после минуты молчания и 362 спокойно развернулся и направился в свою комнату.

Не имело значение, что знал или подозревал Бацифик. Каждый из них играл в свои игры. Люди, Киркин, все они хотели использовать его в своих манипуляциях, но он не собирается быть игрушкой в чужих руках.

Ему внезапно вспомнилась фигура на мосту, тень, разлетевшаяся от удара кувалды и от этого воспоминания изгой замер посередине коридора здания, освещаемый лампами. Кто он и почему вспомнился именно сейчас? Он наверняка тоже манипулятор со своими целями и 362 осознал, что скоро они пересекутся. Начинается новая игра, в которой им будут пытаться управлять, как пешкой. Изгой зашел в свою комнату, аккуратно снял медицинскую куртку и ботинки, затем лег на пол и закрыл глаза, чувствуя, как ветер от окна приятно обдувает его тело и моментально уснул. Завтра будет новый день, который возможно принесет много ответов и в тоже время еще больше вопросов.

Изгой открыл глаза, разбуженный солнцем, пару секунд смотрел на окно, за которым начиналось утро, радостно чирикали птицы и перевел взгляд на дверь своей комнаты. Она была закрыта, но не на замок, ведь он снова был почти свободной личностью, к тому же приносящей пользу всему человечеству. 362 аккуратно встал, одел медицинскую куртку и осторожно открыл дверь, будто за ней кто-то есть, покинув свою комнату отдыха и по совместительству камеру. На базе тем временем кипела бурная деятельность. Люди продолжали грузить оборудование в вагоны и собирать разные коробки. Пора и ему заняться делом и изгой, не мешкая, направился к Киркину. Без проблем он попал в лабораторию и Киркин ему кивнул в сторону комнаты с прикованными к кроватям, давая понять, что делать дальше. 362 занялся снова прочисткой инфицированных. С более прочищенной кровью они были заметно спокойнее, но 362 все равно был настороже. Он понимал, они могут атаковать в любую минуту, стоит только отвлечься или подойти к ним в неправильной точке, как он тогда атаковал, в своих еще смутных воспоминаниях начала очищения. Инфицированные молчали и не сводили с него глаз, но это его не смущало, ведь он поступал точно также, когда находился на их месте. 362 ходил между коек, занимаясь своим делом, а конкретно ставя капельницы и снимая показания приборов, а также подключая инфицированных к фильтрам для крови, как только Киркин разрешил ему делать эту процедуру. Наконец разобравшись со всеми пациентами он направился в саму лабораторию к Киркину, усердно что-то изучающему на компьютере.

— Что это? — Спросил он мысленно, смотря на крутящиеся фигуры на мониторе.

— Это пост-вирус. — Ответил ученый голосом. — То, что ты сейчас наблюдаешь, это рецидив.

— Рецидив? — Изгой посмотрел внимательно на монитор, на мелкие черные точки, которые увеличивались в количестве.

— Это когда после очистки вирус не стабилизируется и возвращается к прежней концентрации в крови и воздействию на организм. У данного вируса есть интересная особенность. Если его концентрацию снизить до определенного показателя, то он будет самостоятельно поддерживать данное значение, войдя в своеобразный симбиоз с носителем. Он перестает размножаться, получает энергию для существования от организма носителя, взамен наделяя его силой и скоростью для успешного выживания. Но если это значение превышает показатель 50 хоть на 2 единицы, вирус снова начнет активно размножаться, превращая объект обратно в вечно голодного монстра.

— Откуда этот вирус?

— Это уже не важно. — Киркин посмотрел на второй монитор. — Вирус наблюдаю давно. Он явно был создан искусственно, поскольку постоянно мутирует, видимо для самозащиты, но при этом не нарушает свой функционал, поэтому да, он искусственный, это единственное, что я могу стопроцентно утверждать.

— Куда все вывозится? — Спросил 362, смотря на людей, проносящих документацию.

— Мы возвращаемся в лаборатории. — Киркин внезапно улыбнулся и повернулся к изгою. — В наш малый дом. По графику через пять дней выезжаем. Ты тоже.

— Сотрудники где? — Спросил 362.

— Они уехали сегодня ночью, не прощаясь, как обычно. — Киркин снова посмотрел на монитор и написал задачи для системы. — Хватит болтать, бери шестую койку и вези в четвертую комнату. Осторожней с ним. Именно у него рецидив.

— Что с ним делать?

— Люди займутся им. — Ученый посмотрел через стекло в направлении комнаты. — Он хороший потенциал, но вирус сильнее, жаль его терять.

— Может провести повторную процедуру очистки?

— Слабая концентрация вируса еще более опасна. Они становятся весьма агрессивными и нестабильными. Такое состояние напоминает больше бешенство и пациент стопроцентно умирает в муках.

— А если провести только треть процедуры?

Киркин посмотрел на него широко открытыми глазами и погладил свой подбородок.

— Почему я никогда не задумывался над этим. — Он даже сказал это словами. — Подожди немного.

Он что-то просчитал на компьютере и наконец повернулся к изгою.

— Настрой прибор на один час, вторая процедура сорок минут и мощность прибора 0,25 Ватта. Время есть, наблюдай. Это первый твой пациент, поздравляю.

Изгой вышел и подошел к привязанному инфицированному, который находился один в соседней комнате. Тот наблюдал за ним, скаля зубы и слабо подергиваясь, крепко зафиксированный ремнями. Огромный жилистый мужчина, на вид около сорока лет, он был образцом мощи и здоровья, заключенном в теле безумца.

— У тебя есть шанс. — Чуть прошептал 362 и подключил монстра к прибору очистки крови, настроив аппарат, как сказал ученый. Пока работал агрегат, он развез всех больных, проверив капельницы и сел напротив инфицированного, смотря, как отщелкивает таймер. Процедура почти заканчивалась и изгой перевел взгляд на инфицированного, застыв от увиденного и опустив папку. Остекленевшие глаза больного смотрели в потолок совершенно без эмоций и даже лицо разгладилось, больше не мучимое постоянной болью. Он посмотрел на приборы, сердце шло сплошной линией. Инфицированный только что умер легко и без мучений от разрыва сердца.

— Не переживай. — Киркин подошел к столу. — Он не выдержал. Было уже поздно. Но идея гениальна. Будем пробовать дальше, я уверен в успехе. Уже поздно, иди в свою комнату, завтра продолжим работать.

Он проснулся опять очень рано, как только начало светать и привычно вышел в коридор, снова отправляясь на работу. Пока 362 шел по длинному коридору он осознал, что ему нравится этот спокойный цикл жизни, в котором он отдыхал душой от той бойни, в которой побывал совершенно недавно.

Тем временем вокруг продолжалась суета жизни. Люди вывозили остатки оборудования и почти загрузили поезд. 362 прошел в лабораторию, но там было уже пусто. Видно за ночь люди все собрали и загрузили. Один из военных указал изгою на выход и тот отправился к перрону из пустой лаборатории. Киркин уже был там, наблюдая, как грузится поезд.

— Думал ты еще спишь. — Мысленно произнес он.

— Вы не спали всю ночь?

— Обстоятельства изменились. — Киркин повернулся к нему. — База переходит в военное положение и нам придется уезжать сегодня.

— Причина? — Спросил изгой.

— Нам их никогда не озвучивают. — Ответил Киркин. — Это игры людей. Иди лучше переоденься в рабочую форму и помогай с погрузкой, на данный момент ты лучше поработай руками, это тоже очень полезно.

Изгой больше ничего не стал спрашивать, переоделся и начал помогать с погрузкой, таская коробки. Они так грузились несколько часов и наконец, когда солнце окончательно поднялось над горизонтом поезд был загружен и грузовые вагоны в конце состава были закрыты. Весь народ без команды погрузился в поезд, 362 сел молча в вагон для изгоев, который находился перед грузовыми вагонами и поезд двинулся тут же в путь. Изгой сидел в вагоне с креслами, сев на то место, на котором ехал недавно, только на этот раз он был совсем один. Других изгоев не завели и поскольку поезд уже ехал, значит их и не заведут. Поскольку никого больше в вагоне не было и его никто не контролировал, он встал и подошел к окну, смотря на проносящийся мимо город. Очередное путешествие начиналось.

— Где все? — Мысленно спросил он у ученого.

— Ты можешь спокойно передвигаться по составу. Иди в начало поезда. — Послышался ответ ученого и снова наступила тишина.

362 оглянулся на этот унылый вагон, едва освещаемый единственной лампой и пошел на выход. Его путь лежал прямо через вагоны и он проходил через них, спокойно открывая двери и идя дальше, никем не задерживаемый. Первые три вагона на его пути были медицинские, полностью без перегородок, с расставленным оборудованием по бокам, креслами и пустыми койками посередине. Инфицированных тут тоже не было. Он шел мимо людей в медицинских одеждах из лаборатории, не обращающих на него внимания и занятых своими делами. Кто-то спал прямо на этих койках, кто-то работал за компьютерами, полностью погрузившись в тайны вируса. Другие проверяли что-то на бумагах и горячо обсуждали между собой результаты. Лаборатория продолжала работать, но не было ни одного подопытного материала под рукой. Где все инфицированные? Вокруг были только люди. Он зашел в следующий вагон через грохочущий переход, и оказался в вагоне, который был занят военными. Здесь тоже не было перегородок, только ящики вокруг, на которых и сидели штурмовики. Они проводили его спокойным взглядом и продолжили обсуждать свои житейские вопросы, не имеющие к нему никакого отношения.

— Дальше. — Раздался голос Киркина в голове и изгой направился на выход из вагона.

Открыв дверь он на секунду застыл перед открытой платформой, затем, взявшись за перила, закрыл дверь и запрыгнул на саму платформу. На этой платформе не было никого, кроме двух солдат охранения и двух грузовиков, закрепленных тросами. Изгой прошел мимо этих машин, касаясь рукой бортов и направился дальше, ища ученого. Он прошел еще две платформы, перепрыгивая между ними и добрался до крытого вагона с закрытой дверью. По запаху он ощутил, инфицированные находились внутри, крепко спящие под воздействием препаратов. В любом случае через вагон невозможно было пройти и изгой по лестнице поднялся наверх вагона, провожаемый взглядами военных. С верха вагона он оглянулся. Базы не было видно, как и не было видно конечного пункта и вокруг были только лес и иногда появлялись поля на горизонте. Это успокаивало и было сильное желание сидеть наверху этого вагона, любуясь видами, но нельзя исключать риск получить хороший удар низкой веткой, поэтому он постоял так немного, вдоволь насладившись видами и сполз на следующую платформу. На ней стоял Киркин, одетый в серо зеленый униформу, как у 362 и смотрел куда-то вдаль, скрестив руки на груди, видимо витая где-то далеко от этого состава.

— Красиво да. — Сказал он отстраненным голосом.

— Потрясающе. — Согласился изгой и встал с ним рядом, быстро оглянувшись вокруг.

На платформе не было людей, только два грузовика, окрашенных в зеленый цвет с фургонами для перевозки людей. Изгой смотрел на них, пытаясь понять, зачем столько техники на далекой базе. Затем он перевел взгляд на ученого, продолжающего молча смотреть на лес. Его глаза были сосредоточены и в них читалось невероятное напряжение. С ним что-то происходило в данный момент, и изгой не знал, что именно. Ученый был так погружен в себя, что 362 даже не ощущал его мысленно, хотя ученый стоял на расстоянии вытянутой руки. Они больше ничего не говорили друг другу, изгой не хотел ему мешать, поэтому они просто молчал и наслаждался видами. 362 так готов был стоять очень долго, случая равномерный стук колес по рельсам, но всегда что-нибудь происходит. Раздался едва различимый сквозь шум поезда вопль где-то впереди и 362 посмотрел туда. К поезду наперерез мчался инфицированный, размахивая руками и оглашая округу воплями. Бедные мученики. Он молча смотрел, как больной добежал до поезда аккурат у их платформы и вцепился в край, пытаясь забраться наверх. 362 оглянулся и увидел гвоздодер на бензобаке грузовика. Он спокойно взял его и подошел к краю, ударив наотмашь по появившейся голове. Инфицированный улетел вниз, даже не успев взвизгнуть. Изгой выкинул вслед ему гвоздодер и продолжил смотреть на труп, пока тот не исчез за поворотом.

— Я был таким же, когда меня нашли. — Киркин заговорил, вернувшись в себя и сел на ступень грузовика. — Безудержным монстром, охотившимся на людей. Но мне была уготована другая судьба.

Ученый замолчал, смотря сначала на изгоя, а затем себе под ноги, словно что-то вспоминая, но 362 успел заметить, что все напряжение в его глазах ушло и ощущение, что ученый рядом вернулось. Напавший инфицированный отвлек его и вернул в реальность.

— Все изгои прошли через это. — Сказал 362 и повернулся к ученому — Но каждый по-своему прожил тот момент.

— Как я прожил тот момент. — Пробормотал ученый и посмотрел на 362 широко раскрытыми глазами, полными ярости и страха одновременно. — Я помню. Помню, как каждый день своей жизни после.

Ученый снова задумался и изгой не стал его тревожить понимая, что если ученый захочет, он сам все расскажет. 362 отвернулся к лесу, смотря на огромные деревья, наслаждаясь видами и ожидая, когда ученый решится на разговор, хотя если честно тишина его тоже устраивала.

— Я читал рапорт о себе, когда осознал себя, как личность. — Киркин снова заговорил после десяти минут молчания. — Найдены в лаборатории вирусологии, агрессивны. Получилось захватить живыми.

— Найдены? — Прервал его изгой.

— Я был не один. — Киркин улыбнулся и достал из кармана старые разбитые часы, водя большим пальцем по стеклу. — Нас было шестнадцать.

— Где они все?

— Эксперименты тогда только проводились. Еще было все так шатко. Только двое выжили.

362 полностью повернулся к Киркину, внимая тому, что говорил задумчивый ученый, ведь он приоткрывал свои тайны, что говорило о возможном доверии.

— Долго они над вами продолжались?

— Где-то год. По крайней мере осознанно я помню такой период.

— Изгой из лаборатории. Это мало для таланта. — Произнес 362, рассматривая ученого, который был весьма непривычен в рабочей униформе.

— Ты прав.

— Кто твой учитель? — Спросил он.

— Василий Серко. — Киркин снова едва улыбнулся, достал затертую ручку из внутреннего кармана и показал ее 362. — Он был гением. Говорят, он был найден на северных территориях и его землю охраняли контролируемые им инфицированные. Его нашел столь хорошо тебе знакомый Бацифик. Они были поражены. Его охраняли как зеницу ока и дали ему все возможности. Он не захотел ехать в горные города и занялся исследованиями в глубине диких земель.

— У него стало два ученикаю — Сказал изгой.

— Ты все понимаешь. — Киркин подтвердил легким кивком головы и закрыл глаза. — Тогда не было нумерации, как сейчас. Она появилась совсем недавно, когда дело поставили на поток. В наше время так не было. У нас были найдены в остатках одежды лабораторные бирки. У меня сохранился фамилия, у него… у него тоже. Новак, вот как его прозвали.

— Как?

— Я не понимаю. — Спросил ученый.

— Что заставило Серко определить вас, думаю подобных было много.

— Мы заговорили, заговорили сразу и Серко сразу понял, что мы завязаны на вирусологии. Мы понимали все и в дальнейшем давали ему подсказки, поскольку у нас начала срабатывать глубинная память. Он был бесстрашный и мы почти сразу стали его ассистентами.

— Что произошло в дальнейшем?

— Позже. — Это ученый произнес уже мысленно и 362 тоже услышал людей.

К ним направлялись несколько солдат в масках и пока один держал на прицеле платформу, двое осторожно спустились вниз, но заметив изгоев расслабились.

— Мы видели инфицированного. — Сказал солдат.

— Мы тоже. — Ответил Киркин. — Он остался лежать на шпалах за поворотом, после удара гвоздодером.

— Все-таки мы проверим. — Сказал солдат и ученый пожал плечами. — Лучше вернитесь в вагон.

Дальше разговаривать Киркин не собирался, и они прибыли на конечную станцию поздно ночью через сутки в полной тишине.

Всю ночь и половину дня шла разгрузка состава и подготовка лаборатории к работе. Изгой не встречал ученого и продолжал трудится, таская коробки и наслаждаясь тишиной в голове. Ему все же нравилось находится одному, хотя бы мысленно. Он не сторонился людей и часто подслушивал их разговоры. Из них он понял, что к тренировочной базе направляется армия людей, ведомых церковниками и там находится опасно. Среди людей назревал серьезный конфликт с неизбежными жертвами. И вероятно многие изгои погибнут в этой бессмысленной по мнению 362 войне. Он не должен подобного допустить, но понимал, что ему это не удастся. Через пару дней установка была закончена и началась кропотливая работа. Зайдя в очередной день в лабораторию, после очистки очередной партии инфицированных он встретил Киркина, стоявшего у микроскопа и внимательно смотрящего параллельно на монитор рядом.

— Подойди, посмотри. — Мысленно произнес Киркин и 362 подошел к микроскопу.

Увиденное его удивило, ведь он увидел создание нового вируса, соединяющихся с пост-вирусом в новый вид симбиоза. Он посмотрел на Киркина.

— Что это? — Спросил он.

— Я продолжаю тестировать препарат. Это усиливает возможности организма, и самое главное изменяет получении энергии. Им больше не нужна пища. МИО будут питаться энергией, которой вокруг много.

— Давно ты ее проверял на себе? — Спросил 362.

— Одновременно с тобой. Почти. Чуть раньше. — Ученый посмотрел на изгоя и уже голосом сказал. — Идем, есть для тебя есть новая работа.

Киркин направился на выход из лаборатории и вышел на территорию базы, где изгой оглянулся вокруг ведь по сути, это место было его второй родиной. Здесь он переродился. Новое строение лаборатории стояло на перроне у дороги и вокруг них был один сплошной лес. Тупиком железной дороги был ржавый состав, стоящий на провалившихся рельсах и больше тут ничего не было, за что бы цеплялся глаз.

Киркин направился по тропинке в лесу и 362 пошел следом внимательно осматриваясь и прислушиваясь. Вокруг не было никакой защиты, инфицированные могли спокойно подойти к лаборатории и тем не менее лес был абсолютно чист от инфекции. Изгой наслаждался пением птиц, шелестом листвы и игрой света, падающего тонкими лучами сквозь кроны деревьев. Все это было невероятно красиво и успокаивающе. Воздух вокруг был потрясающе чистый и приятный, обдавая лицо легкими и теплыми порывами ветра без каких-либо запахов. Они прошли молча примерно с километр по еле заметной тропе и перед ними появился старый деревянный сарай с открытой перекошенной дверцей, стоящий посередине густого леса. Глядя на него создавалось ощущение, что хватит одного удара, чтобы эта конструкция сложилась, как карточный домик от неудачного прикосновения. Киркин зашел внутрь этого заросшего кустами строения и прошел в еще помещение внутри, открыв дверцу. Здесь, за хлипкой деревянной дверью находилась мощная металлическая дверь с кодом, которую без знания этого ключа невозможно было открыть.

— Тайное убежище? — Спросил изгой, осматриваясь.

— Архив. — Ответил небрежно Киркин, набрал пароль на двери и полез вниз. — Здесь я храню самое ценное.

362 спустился за ним вниз и попал в длинный коридор, уходивший на десять метров вниз по наклонной. Он потрогал стены, пока спускался, они были обделаны пластиком, способным выдержать серьезные нагрузки.

— Люди это сделали?

— Да. Это сотрудники. — Ответил Киркин и подошел к двери в конце коридора с точно таким же кодовым замком. — Они умеют это, строить и маскировать необходимые им объекты.

Они дошли по коридору до новой двери, ученый снова ввел код и 362 посмотрел вокруг, оказавшись в комнате. Архивом данное место было сложно назвать, больше оно напоминало кабинет, стол, стулья, шкафы, полные потрепанных книг, пару компьютеров и стена с ножами, которая никак не вязалась с общим обликом архива.

— Зачем такие усилия прилагать?

— Это необходимость. — Ответил Киркин. — Здесь все тайны Серко, многое я еще не расшифровал, времени катастрофически не хватает, а прятать их в лаборатории крайне опасно. Люди не доверяют людям, а доверяют только нам. Что же по записям Серко, он все записывал кодировкой, код к которой тоже знаю только я. Я расшифровал лишь небольшую часть, на большее не хватило времени. Ты ведь умеешь читать?

Изгой кивнул.

— Я дам тебе код. — Киркин достал изрядно потрепанную бумажку. — Смотри, тут прописаны все расшифровки. Твоя задача расшифровать все эти тетради.

Киркин выложил приличную кипу затертых тетрадей перед изгоем на стол и ушел, закрыв за собой дверь. 362 проводил его взглядом до двери, затем прогулялся по кабинету, рассматривая книги. Все это сплошная была медицинская литература из тех времен, которые уже не вернуть, посвященные вирусам и как с ними бороться. Он прошел мимо шкафов, притрагиваясь к книгам и доставая их по очереди и быстро перелистывая. Затем он подошел к ножам. Смертоносных орудий разного размера было тут около сорока штук, видно кто-то находил их в городах, восстанавливал и собирал своеобразную коллекцию. Он взял один из ножей и покрутил его в руке, ощущая вес. Это был старый армейский нож и он нес в себе грозную силу. Изгой повесил нож обратно и посмотрел на стол. Пора заняться делом, ради которого его привели сюда.

Он сел за тетради. Изгой разложил перед собой шпаргалку, открыл новую чистую тетрадь и записи Серко. Сначала было тяжело, шифровка была весьма тяжелая и очень изощренная, изгой медленно и упорно переписывал расшифровку в чистые тетради и сам запоминал их, выполняя ее все быстрее и быстрее. В основном это были сложные формулы, но изгой их потихоньку начинал понимать, постепенно запоминая принцип. Через две тетради он четко понял шифровку и для него тетради стали ясны, как будто они были написаны открытым текстом. Кроме перевода он внимательно изучал информацию, буквально наполняясь знаниями. Они могут ему пригодится в жизни. В этом он был уверен и пока переводил чаща его знаний наполнилась до краев. Работа кипела, он перевел все тетради через пару дней, не выходя из архива и практически не спя и нашел еще одну на полках, она стояла между стеллажей, спрятанная между книг. 362 принялся ее расшифровывать и напоролся на интересную работу. Серко описывал подробно изготовление препарата, который позволял полностью контролировать МИО, подавляя его умственные способности. Дверь в этот момент открылась и в помещение вошел Киркин. Его взгляд упал на тетрадь и он осторожно взял ее из рук 362.

— Она уже переведена. — Произнес он и положил ее аккуратно обратно между книг, повернулся к изгою и улыбнулся.

— Подчинение? — Задал вопрос изгой и ученый посмотрел на него уже без улыбки.

— Да. — Киркин провел рукой по стеллажу. — Все изгои должны быть рабами. Так он решил.

— Он не успел?

— Частично. — Киркин посмотрел на него вполне серьезно и с легкой грустью в глазах. — Когда он нам рассказал о своих планах, Новак не захотел этого и набросился на него. Я пытался его спасти, но не успел. В пылу схватки я убил Новака и остался один. Только я знал все секреты Серко, все его шифры. Я продолжил работу за него. Теперь нас двое и уверен, теперь ты узнаешь больше. Изгои не уйдут в неизвестность. Мы сможем защитить их.

362 кивнул в ответ. Ученый был прав. Они в ответе за тех, кого создали люди и должен приложить все усилия для спасения этих заблудших душ.