Новые: Изгой

Правда

Изгой сидел на платформе открытого вагона и смотрел на проносившийся мимо ветки густого хвойного леса, которые иногда чуть не касались его лица. Он возвращался в лабораторию вместе с сотрудниками, которые были погружены в свои размышления, но в этот раз не ощущал радости от предстоящей встречи. Киркин всё время молчал, да и 362 не знал, о чем говорить и хотел ли он вообще общаться с ученым, которому не мог простить договор с пойманным им инфицированным. Единственное, что он хотел, он получал сейчас, а именно бесконечной тишины в голове от чужих решений и наслаждение своими мыслями и воспоминаниями, некоторые из которых стали вполне приятными. Изгой посмотрел на сидевшего рядом с ним Константина, пытаясь понять, читает ли он сейчас его мысли, но по ходу сотруднику до него не было никакого дела, тот смотрел куда-то вдаль отрешенным взглядом, крутя в руках крест убитого церковника, отданный ему изгоем вместе с картой. О чем он сейчас думает? Какие замыслы крутятся в этой голове, украшенной сединой. Сотрудник повернулся и посмотрел на изгоя своим ледяным взором, учуяв его взгляд и не дал ему проникнуть в свои мысли. С секунду сотрудник смотрел на него совершенно без эмоций, затем встал, сжав крестик в кулаке и прошел мимо изгоя в свой вагон, похлопав его по плечу напоследок.

— Все там будем. — Сказал он тихо уходя, оставив 362 в тишине, которой тот желал.

Изгой остался один среди техники и смотрел дальше в лес, снова погрузившись в воспоминания вчерашнего дня, ставшего уже историей и начинающего терять мелкие детали. Он вернул девочку к матери и не описать словами, как они были счастливы, когда открывшая дверь мать сперва увидела изгоя, а затем стоявшую перед ним дочь. Там была еще Валя с детьми и её радости тоже не было конца. Совершенно не стесняясь, она крепко обняла 362 и плакала так же громко, уткнувшись ему в плечо, как и девочка с матерью. До поезда было примерно сутки, никто не обращал на него внимания и всю ночь, озаренную луной он провел с этой девушкой из восточных земель. Они гуляли по территории базы и все те редкие люди, что попадались им по пути недоуменно провожали взглядами эту странную парочку. Изгою было всё равно, а Валя, наверное она еще ничего не понимала и не стеснялась общаться с ним, как с обычным человеком. И в эти радостные часы изгой впервые за столько времени чувствовал себя человеком, хотя бы в душе. Он показал ей небольшой городок, который из-за тренировок знал, как свои пять пальцев, рассказал где набирать самую чистую воду, помог обустроится в выделенном им доме. Вот только девушка не захотела там сидеть и вместе с изгоем они гуляли до раннего утра, оставив детей ночевать в доме ученых. Изгою нечего было рассказывать о своей жизни, как он считал и он с удовольствием слушал различные истории Вали, гуляя с ней по заросшими деревьями улицам. Её истории были полны опасностей и веселья, ведь вокруг их деревни постоянно сновали звери, как они называли инфицированных и регулярно нападали люди с севера и изредка люди с Юга. Один раз её чуть не похитили, но её отец с братьями догнали северных людей и ночью выкрали её обратно, натравив на пришлых зверей. Все эти истории она рассказывала с воодушевлением, яростно жестикулируя и задорно смеясь, считая искренне их крайне веселыми, а 362 лишь поражался её такой яркой и насыщенной жизни, полной приключений и опасностей и восхищался её мужеством и сообразительностью. Из рассказов девушки он понял, что они жили в деревянном городе, огороженном забором из высоких кольев, у них была техника и оружейные, где изготавливали патроны для автоматов и винтовок. Люди были разделены на группы, охотники, те, кто добывал в лесах еду и отбивал атаки инфицированных и людей, хозяева, те, кто занимался сельским хозяйством, скотоводством и содержал мастерские, и гости, это те, кто постоянно исследовали местность, искали других людей, лучшие места для расселения, оружие и технику, которые не могли воссоздать в мастерских. Валя сказала, что её выбрали гостем, но в первый же свой выход она с группой встретилась с церковниками и это сильно изменило их дальнейшую жизнь. Здесь эмоции девушки уже не были такими яркими и она спокойно рассказывала, что было дальше, пиная ногами маленький камень перед собой. Вместе с ними к ним и пришла Церковь Единства Душ. Из её нескончаемого монолога он понял, что с церковниками был еще кто-то плененный, но он смог сбежать с деревни. Кто это был Валя не знала, но по описанию 362 понял, что вероятнее всего это был сотрудник. Значит они там тоже что-то искали. Всю ночь они не спали и бродили рядом с друг другом по городку и за это время 362 не сказал ни слова, только слушал её и шел потом за ней послушно, когда она смело брала его за руку и тащила за собой, увидев что-то интересное впереди и требуя рассказать, что это. Напоследок и уже почти под утро он проводил Валю до дома ученых, чтобы она могла забрать детей и заодно попрощаться с ними и учеными. Ранее из разговоров штурмовиков он узнал, что через три дня с колонной машин они выезжали в сторону горных городов. 362 не знал, что это такое, но предполагал, что там очень хорошо, а значит девушке и детям понравится, но они больше не увидятся. Он никогда не задумывался, где больше всего живут люди, но должны быть такие города, где людям безопасно. У самой двери на выходе из дома после прощания девушка остановила изгоя, положив ему руки на грудь и посмотрела в его глаза.

— Среди всех, кого я встречала, ты самый человечный. — Сказала она, смотря на него своими красивыми глазами, в которых отражалось восходящее солнце. — Просто знай это и помни, если вдруг тебе скажут, что ты не человек.

Изгой провел рукой по губам, вспоминая её легкий поцелуй и осмотрелся. Поезд все также мчался через молчаливый лес, никого не было на платформе, вокруг была тишина и только слова девушки были слышны в его голове. Человечный. Неужели это относится к нему? Он посмотрел на свои руки, сжал кулак, смотря как жилы играют под сухой кожей и потрогал своё лицо. Он не был человеком, он был изгоем, который был слишком человечен для человека, лишенного предрассудков. Какая ирония. Его ждал длинный путь, который он впервые так не хотел преодолеть быстрее. Но все же это должно рано или поздно произойти. Там, вдалеке были его лаборатория, где он провёл столько времени в трудах и он мысленно потянулся к ученому, решив прервать молчание и забыть все обиды.

— Киркин. — Мысленно он обратился в тишину, даже не надеясь услышать ответ.

— Ты возвращаешься? — Ответ был неожиданный, но это была возможность, за которую изгой хотел зацепится и наладить общение.

— Давно тебя не слышал.

— На то есть обстоятельства.

Ученый снова замолчал, отгородившись и изгой задумался. Ничего не изменилось. Киркин что-то задумал, только вот что и как они будут дальше общаться? Он впервые не знал, что будет дальше, вернее сказать, не хотел знать. От нечего делать изгой встал и пошел через вагоны к началу состава, внимательно осматривая платформы и проверяя, чтобы там не появился ненужный пассажир. Состав был из тридцати вагонов, 12 вагонов были закрытые, остальные платформы с оборудованием. Забираясь на вагоны, он осматривал платформы и шел через них дальше. Когда он залез на очередной закрытый вагон и начало поезда было совсем рядом он замер от неожиданности. Сверху сидел военный, от которого исходила энергия Нового. Изгой нагнулся и осторожно начал приближаться к нему, мягко ступая на мостик. Когда до него оставалось около трех метров человек встал и развернулся к изгою.

— Михаил. — Произнес Новый с улыбкой.

Изгой распрямился и посмотрел на его форму. Она была новой на вид, но он никогда не видел такой, хотя нет, видел. Он был уверен, что видел, особенно когда на глаза ему попалась нашивка на рукаве в форме трех стрел. Но это было не совсем из того видения про лабораторию, эту форму он смутно помнил и она имела отношение к нему самому.

— Знакомо, да? — Спросил Новый.

— Почему тебе так интересно мое прошлое?

— Почему ты так решил? — Усмехнулся Новый. — Прошлое, будущее, настоящее, это все иллюзии, самый мощный запрет, ограничивающий нас. Тебе ли не знать.

— Я не хочу слушать бред.

— На это у тебя нет времени? — Усмехнулся Новый и посмотрел вперед. — Ты ведь всё видел. И не важно, как это будет.

— Думай, что хочешь. Я просто возвращаюсь.

— Он опасен для тебя, как и ты для него. — Сказал Новый, не поворачиваясь. — Пока вам рано.

— Может расскажешь почему? — Задал вопрос изгой и резко выхватив пистолет открыл огонь на поражение.

Естественно он не попал, пули просто улетели в лес и Новый исчез в сиянии, но попытаться стоило. 362 понимал, что он марионетка в чужих играх, но напоминать не надо ему об этом каждый раз. Если напоминать рабу, что он раб, рано или поздно он разобьет голову хозяину и освободиться, пусть даже ненадолго. Иногда день свободы стоит дороже, чем года сытого рабства.

Еще раз убедившись, что Новый ушел и его энергия развеялась изгой спустился на платформу. Состав вез к лабораториям машины, закрытые тентами. Много машин. Зачем их столько? Изгой открыл один из тентов и заглянул внутрь. Это были необычные машины. На грузовиках стояли установки и стоило 362 на них посмотреть, как он все понял. Это те самые устройства, которыми люди поджарили тысячи инфицированных. Он вылез из-под тента и оглянулся. На платформе стояло две машины. И так на каждой платформе. Люди собрались создать вокруг лаборатории неприступную стену смерти. Неужели существовала такая сильная опасность? Об этом никогда не упоминал ученый и изгой больше не верил в его незнание. Киркин продолжал играть в свои многоходовые игры и 362 продолжал оставаться пешкой в махинациях всех, кто играл по-крупному. Тем временем он добрался до локомотива и по наружным перилам вышел вперед состава. Машинист удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал, видимо не интересуясь действиями странного вояки. Изгой ему не мешал, поэтому 362 просто сидел у перил и смотрел вперед, свесив ноги через ограждение, любуясь на повороты дороги в лесу, как менялась местность и больше ни о чём не желая думать. Он сидел так до поздней ночи, затем лег на металлический переход и не заметил, как уснул под равномерный стук колес, обдуваемый прохладным воздухом. Среди ночи он очнулся от ощущения, что поезд сбрасывает скорость и огляделся. Так и оказалось, впереди показались ржавые составы, которые стояли на запасных путях, всегда являющиеся ориентирами на то, что лаборатория близко и этим самым указывая на окончание путешествия. Они прибывали домой, который он уже не мог так называть.

Лаборатория за это время совершенно не изменилась и жизнь тут текла привычным руслом, хотя вокруг сфер влияния людей разрастались нешуточные баталии. Наконец, в полной темноте поезд заехал на территорию и встал у перрона перед длинным зданием шестой лаборатории и путешествие закончилось, знаменуясь шипением поезда. Полночи они разгружали состав, спуская машины и разгружая коробки и ящики из вагонов, а затем изгой остановился перед зданием лаборатории, рассматривая строение, но не решился туда войти, поэтому он вернулся в свою комнату, где не был уже давно и лег отдыхать прямо в амуниции, смотря в белый потолок. Завтра с утра он встретится с ученым и наконец-то поговорит по душам. Приняв это решение в себе, изгой закрыл глаза и спокойно уснул совершенно без снов.

362 поспал буквально два часа и соскочил, чувствуя себя превосходно, затем он добрался до душевой, где отмылся после города и метро от запаха гари и вони подземелья, после переодевшись в белую униформу он вошел в лабораторию. 362 зашел через дверь в комплекс, выдохнув для успокоения, прошел мимо привязанных инфицированных и зашел в отдел с техникой, где находился ученый собственной персоной. Киркин поднял глаза навстречу вошедшему и посмотрел на него без эмоций, будто изгой был раздражающим его коллегой и маячил перед носом у него каждые пять минут.

— С возвращением. — Сухо произнес он. — Займись работой, надо очистить парочку потенциалов.

362 кивнул, посмотрев на ходивших вокруг людей и вышел. Из-за них он пока не мог поговорить с ученым, постепенно принимая, что это бесполезно. Киркин уже принял по нему решение, не озвучивая изгою причину и переубедить его на данный момент было нереально. Он ощущал, что Киркин плотно оградился от него, перестал доверять, но что поделать, изгой знал теперь больше и сам не доверял Киркину. Такой вот замкнутый круг. Если у того есть причины молчать, пускай молчит. Захочет поделиться информацией, расскажет. Он принялся за стандартную процедуру, очищать инфицированных и отдыхая морально за рутинной работой, ощущая от этого удивительную радость осознания того, что многое прояснилось. Дни летели за днями, изгой практически не общался с ученым и привык даже к новому раскладу. От постоянной тишины в голове ему было невообразимо легко и спокойно. Он видел иногда, что сотрудники общались с ученым, спрятавшись у него в кабинете прорабатывали какие-то свои идеи. Это был какой-то новый мощный препарат, который был практически готов. Большего он не смог понять, потому что был вынужден идти на улицу, помогать с оборудованием по кивку ученого. Машины тем временем были расставлены по периметру и он полдня помогал техникам с подключением установок к питанию станции. Лаборатория благодаря им стала неприступной крепостью, способной одолеть тысячи инфицированных в мгновение ока. Так продолжались его бесконечные рабочие дни, перетекающие в недели и никто его не беспокоил.

Однажды, когда изгой находился один в своей комнате, он лежал и смотрел на камень, подобранный им во время прогулки у реки. Он не знал, чем он ему приглянулся, этот отполированный водой овальный камень с полосой посередине, просто взял и всё. Спать совершенно не хотелось и от нечего делать изгой смотрел на него, сидя в противоположном углу и внезапно камень качнулся и снова застыл. Изгой, ошарашенный увиденным и тем, что он ощутил энергию камня и смог её коснуться и взаимодействовать с ней, встал и подошел к своему подопытному булыжнику. Никого не было вокруг и ничто не воздействовало с ним со стороны. Неужели он сам сделал это? Он снова отошел и сел перед камнем, ощущая, как его энергия касается булыжника. Сидя и просто смотря на булыжник изгой заставил его трястись и немного подлететь. 362 был поражен. Он не знал, что так умеет, не понимая, что это, возможности изгоя или дар Нового? От попытки ему стало немного плохо, будто он оседлал слишком сильную волну энергии, его закачало, поэтому он лег на мягкий пол, смотря на камень и моментально погрузился в темный сон для восстановления. Так продолжалось неделю, днем изгой работал и пол ночи тренировался, всё лучше и лучше овладевая контролем предмета. В конце недели 362 уже поднимал камень и заставлял его летать по комнате, чувствуя, что силы от этого действия теперь только прибавляются. Он научился контролировать энергию в полной мере, подчинив её себе. Пришла пора испытать свои возможности на чем-нибудь другом. У него был свободный день, потому что одни инфицированные проходили восстановление, другие же еще не поступили, а Киркин при любом удобном случае хотел его выпроводить из лаборатории и поэтому изгой рано утром отправился к входу в библиотеку в деревянной пристройке, которую он разнес тогда в приступе гнева. В лесу сарай встретил его в точно таком же состоянии, в котором он его оставил. Опустив голову перед этой кучей гнилых досок, что надежно под собой похоронили вход в архив он увидел по энергии, что после разрушения никто из людей туда не проникал, но питание было до сих пор подключено. Значит можно спокойно поковыряться в архиве без лишних глаз. Киркин получил все расшифровки дневников Серко и больше его там ничего не интересовало, а сотрудники снова ушли в лес, совершенно с неясной для него целью. 362 осознавал, чтение его всегда успокаивало, давало новые мысли, а сейчас это было необходимо, как никогда. Он перевел взгляд на разрушенный сарай и почувствовал свою энергию, как нити, которые обволакивали все доски множеством тонких полос энергии, готовых к действию. Нити по его желанию легко потянулись, словно поднимая камень в камере и подняли все доски над дверью в скрытое хранилище, зависнув над ним на высоте двух метров. Это было легко, изгой не ожидал, что поднять камень и поднять тяжелую конструкцию потребует одинаковых усилий, и это означало, что дар Нового, если конечно это было его даром, не касался законов физического мира, а значит он обладает просто феноменальными возможностями. Отшвырнув сарай подальше изгой улыбнулся, любуясь возможностями данной силы и то, что проход был очищен. 362 открыл дверь люка и попал внутрь. Включив свет он прошел в уютный кабинет и принялся неспешно изучать документы. Все это он уже изучил, просто перечитывал заново, заодно расставляя документы по порядку, когда внизу, под кучей коробок он увидел папку, которой здесь никогда не было. Откуда она здесь взялась? Он отмотал время назад и внезапно вспомнил слова Нового. Время было нестабильной единицей, ведь он сейчас спокойно обходил казалось естественный ход времени и даже не задумывался над этим, воспринимая действие, как естественное. Наконец он получил ответ. Киркин вошел с военными, неся пару коробок и папку снизу. Все это он поставил здесь и бросив прощальный взгляд вышел из комнаты. Это было в тот же день, когда он разнес сарай. Киркин был счастлив, что здесь была похоронена эта папка. 362, движимый любопытством, взял её в руки и открыл, сразу поняв, что это настоящее сокровище ученого. Это были одни из первых записей и фото первых изгоев. Первые задокументированные эксперименты Серко. Он посмотрел на одного из переработанных инфицированных, находившегося на странице номер один. Вероятно, ученый, найден в лабораторном комплексе. Был доставлен для опытов в Каспию. Там сбежал и напал на людей. Был убит. Он посмотрел еще нескольких персонажей, когда увиденное его поразило. Он смотрел на изгоя с описанием. Ученый, найден в лабораторном комплексе. Имел при себе жетон Киркин. Обучаемый, разговаривает. Вот только на фотографии был совершенно другой человек и как только он это осознал, то сразу ощутил, что кто-то за дверью и развернулся в кресле к выходу. На входе стоял тот, кто называл себя Киркиным и смотрел на папку немигающим взглядом.

— Нам надо поговорить. — Сказал он.

Изгой перевернул страницу и взглянул на того, кто там был изображен. Все прояснилось.

— Новак. — Произнес он.

— Да. — Ученый закрыл глаза одновременно с дверью и чуть улыбнулся. — Как давно я не слышал это имя, обращенное ко мне. А ведь оно стало нарицательным. Изгой, убивший великого ученого Серко.

— Я слушаю тебя. — Сказал 362 и положил папку перед собой на стол. — Признаться, я соскучился по нашему общению.

Ученый молча прошел через кабинет, подошел к столу и сел в кресло напротив изгоя, закину нога на ногу. Теперь только стол их разделял и они смотрели друг другу в глаза, пытаясь понять, что им делать дальше.

— Это было так давно. — Ученый поправил штанину, немного расстегнул серую куртку, в которой пришел и посмотрел в угол комнаты, погружаясь в воспоминания. — Нас только очистили и Серко, он был гением. Он сразу понял наш потенциал и не отдал военным, которым только и нужно было тупое мясо для лобовых атак и грубая сила для строительства. Мы стали его верными помощниками, работы было очень много и с каждым днем мы понимали всё больше и больше. Он проводил на нас свои эксперименты, вкалывал нам новые экспериментальные препараты и мы начали разговаривать и стали почти как люди, я бы даже сказал, лучше чем они. Он называл нас Каин и Авель, а себя называл Адам, он вообще был очень набожным человеком, в хорошем смысле этого слова. Однако одиночество и маниакальность в экспериментах сказывалась на нём не лучшим образом. Я думаю он проводил эксперименты и на себе, потому что со временем он начал сходить с ума. Стал подозрительным и я замечал, что он постоянно разговаривает с кем-то, хотя рядом никого не было. У него началось раздвоение личности. Внезапно он увидел в нас угрозу и создал особый препарат. Благодаря ему в изгоях полностью исчезал разум и они превращались в абсолютно послушных и тупых рабов. Зомби, как их называют в книгах. Такая была его задумка. Он не слушал нас и это привело к печальному концу. Препарат убил человечность в Киркине в качестве испытуемого и он убил врача. Я не смог ничего сделать.

— Как трагично. — сказал изгой и отодвинул папку в сторону ученого. — Можно я теперь дополню твой рассказ и расскажу про тот день?

Киркин непонимающе посмотрел на него и скрестил руки на груди, чуть откинувшись назад.

— Он очень любил кофе. — И глаза ученого округлились от удивления. — Весьма терпкий, без сахара. Это то малое, что он с удовольствием принял от людей Бацифика. Транквилизаторы не ощущаются в нём никак. Ты травил его каждый день, понимая, что ученый начал разработку препарата для контроля, думая, что действие транквилизаторов нарушит его умственную активность и он либо загнется, либо станет психом. В любом случае формула ушла бы с ним в небытие, а ты не особо и старался бы возродить её. Но он был упрямым и выносливым. Препарат был готов. И тогда ты взялся за радикальное решение проблемы. Объясни только мне, почему Киркин заступился за него?

— Он верил Серко. — Холодно ответил ученый, и положил руки на стол, трогая папку и затем посмотрел на изгоя. — Обожал его и готов был пожертвовать собой ради науки. Я же хотел другого. Свободы себе и всем моим братьям и сёстрам. Он встал на защиту ученого, когда я напал и Серко успел по рации передать, что на него напал Новак. Назад пути не было. Я убил своего собрата и затем убил учёного. Видел бы ты его глаза, полные непонимания и ужаса, когда я ломал его.

Киркин выдохнул и снова посмотрел в угол комнаты, туда, где висели ножи. Изгой улыбнулся, ощущая силу ученого, которая предопределяла его движения. Да, он совсем непростой МИО и сражаться с ним весьма опасно и все же 362 готов был рискнуть, если не будет другого варианта.

— Удача была на моей стороне. Изгои всегда ходили в масках, мы были весьма похожи телами, нас никто не знал толком. К тому же после той схватки я сам был тяжело ранен, но у меня хватило сил сорвать жетон Киркина прежде чем я потерял сознание. Очнулся я Киркиным, единственным из и изгоев, кто знал всё, что умел Серко. Я стал незаменим и с радостью приступил к работе.

— Это больше похоже на правду.

— Я Новак и Новак убил Серко, это правда, Новак мертв, потому что я убил Киркина, но сам был почти мёртв. Его жетон оказался в моей руке и люди посчитали, что я это он. Так я стал Киркиным. — Ученый встал и изгой встал к нему навстречу. — Это сделать было легко. Люди постоянно гибли, персонала было мало. Всего изгои всегда ходили в масках и это меня спасло. Я сумел спрятать досье и сказал, что я Киркин. Все поверили. Тебе предстоит тоже сделать выбор.

— Правду не спрятать.

— Жизнь не продлить. — Ответил тихо Киркин и сделал шаг назад, готовясь к атаке.

Изгой напрягся, готовый к бою, но ему не суждено было произойти. Дверь открылась в комнату вошли трое вооруженных сотрудников, явившись словно призраки, которых никто не ожидал. Они молча смотрели на стоящих друг напротив друга изгоев, будто не понимая, что тут происходит, но наблюдая их игру изгой внезапно понял очевидную вещь. Сотрудники давно знали, кто такой Киркин, но в своих интересах продолжали играть в свою игру, получая только им ведомую выгоду.

— 362. — Произнес глухо Константин, не сводя глаз с ученого. — Ты едешь с нами, немедленно.

Изгой вышел из-за стола и прошел мимо Киркина, посмотрев ему в глаза. Киркин наглухо закрыл доступ к своим мыслям и его глаза только полыхали яростью. Теперь они были враги и их следующая встреча закончится смертью одного из них. Изгой молча вышел первым и через час покинул лаборатории, сидя в грузовике. Колонна машин мчалась в новом для него направлении на неизвестное и видимо весьма опасное задание. Это ощущал изгой всей своей измученной душой. Лаборатория быстро исчезла за поворотом и снова только лес окружал их и теперь в голове была полная тишина. Киркин навсегда покинул его и изгой был этому только рад.