Новый антиСуворов

Глава 32 ПАКТ И ПРОТОКОЛ

Недавно я провел небольшой эксперимент в сети Интернет, который показал, что большинство тамошних обитателей, громко кричащих о коварстве Сталина, давшего сигнал к началу Второй мировой войны, смутно представляют, о чем написано в пресловутом пакте Молотова — Риббентропа. Более того, когда я спрашивал, каким образом договор, в котором две страны обещали не нападать друг на друга, мог послужить сигналом к началу войны, вразумительного ответа я обычно не получал. Так что нелишне будет сказать пару слов об этом историческом документе.

Подписан он был 23 августа 1939 года в Москве (обратите внимание на дату, она нам скоро понадобится). Основное содержание его было таковым:

Обе договаривающиеся стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга, как отдельно, так и совместно с другими державами.

В случае если одна из договаривающихся сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая договаривающаяся сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.

Ни одна из договаривающихся сторон не будет участвовать ни в какой группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.

Было там еще несколько пунктов, посвященных взаимным консультациям и порядку разрешения возможных конфликтов, я их опустил, как не относящиеся непосредственно к теме нашего разговора.

Как видите, ничего криминального в тексте договора нет. Более того, формулировка второго пункта оставляла за СССР свободу действий в начавшейся через неделю германо-польской войне. Ведь слова «окажется объектом военных действий» можно трактовать двояко. Если бы поляки (французы, англичане) напали на Германию, она, несомненно, оказалась бы «объектом военных действий». Так что можно было считать, что договор предусматривает как раз такой случай. Но с другой стороны, после того как Гитлер напал на Польшу, поляки не сдались сразу, а оказали немцам вооруженное сопротивление. То есть Германия оказалась объектом военных действий со стороны Польши. Однако ничто не мешало Советскому Союзу сказать: «Мы считаем, что слова «окажется объектом военных действий» означают нападение третьей державы на Германию». После чего с легкой совестью встать на защиту «братьев поляков».

Эта не очень удачная формулировка была вынужденной для обеих сторон. Обычный для подобных документов вариант «в случае агрессии со стороны третьей державы» Германию, собиравшуюся начать агрессию, никак не устраивал. Но не устраивал он и СССР, поскольку Сталин тоже собирался в ближайшее время заняться решением территориальных проблем с соседями. Написать же прямо «в случае, если одна из договаривающихся сторон начнет войну против третьей страны» в открытом договоре, который должен был стать известным всему миру, было невозможно. Вот и пришлось ввести в договор компромиссную формулировку. А чтобы избежать разночтений, к договору были добавлены секретные протоколы, в которых все говорилось почти прямо.

Тут надо сказать, что документ этот, вопреки распространенному мнению, до сих пор не найден (и наверняка никогда не будет найден). Имеется фотокопия из немецких архивов, происхождение которой сомнительно, и «подлинные протоколы» советской стороны, которые почему-то были обнаружены два года спустя после осуждения пакта Молотова — Риббентропа на Съезде Советов.

Впрочем, никто из серьезных исследователей не подвергает сомнению факт наличия этих секретных протоколов и то, что имеющаяся копия более-менее точно передает смысл этого документа. Однако сразу бросается в глаза, что в ней нет некоторых очень важных положений, которые просто-таки должны были быть обговорены при подписании договора.

Например, в речи Сталина на заседании Политбюро 19 августа 1939 года (о которой я выше рассказывал подробно) говорится, что Гитлер признает ВСЮ Румынию сферой интересов СССР, в копии протоколов же речь идет ТОЛЬКО о Бессарабии. Весьма неясно трактуется в копии и вопрос с Финляндией. Но самое главное, в этом протоколе не говорится почти ничего об интересах Германии (об этом ниже). Так что, скорее всего, это не КОПИЯ, а всего лишь ВЫПИСКА из секретных протоколов. Что же еще в них было написано, мы никогда не узнаем. Так что придется нам использовать этот урезанный вариант, однако будем иметь в виду, что в подлинных протоколах наверняка содержалось что-то еще.

Переводя содержание имеющегося документа с дипломатического языка на обычный, получаем: СССР может забрать себе Литву, Латвию и Эстонию, часть Польши, часть (или всю) Финляндии и Бессарабию. Германия же по этим протоколам получает свободу действий в Польше, причем останется ли польское государство существовать хоть в каком-то виде, высокие договаривающиеся стороны решат позднее.

Обратите внимание на постановку вопроса о Польше. Из нее со всей очевидностью вытекает, что на момент подписания договора Гитлер и Сталин вовсе не собирались «делить Польшу». Каждая из держав собиралась отобрать у поляков то, что она считала своей собственностью (СССР Западную Украину и Белоруссию, а Германия Данциг и кое-какие земли в Коридоре). Причем справедливость притязаний Советского Союза была признана западными державами (напомню, что международно признанная граница между СССР и Польшей проходила по «линии Керзона», практически совпадающей с нынешней восточной польской границей). Другое дело Германия. Ее притязания Запад не признавал, более того, совсем недавно он гарантировал целостность Польши (подразумевая, как это показали дальнейшие события, целостность в признанных тем же Западом границах). Так что весь смысл этих секретных протоколов заключался в одной фразе: ЕСЛИ Гитлер начнет войну с Польшей, Сталин ему мешать не будет, но свое заберет.

Однако эти протоколы вовсе не означали, что война начнется неизбежно. Рассмотрим варианты.

Самый простой, но наименее вероятный — поляки вдруг удовлетворяют претензии Германии и начинают с ней активно дружить. Советский Союз в этом варианте не получает ничего. Более того, угроза на западной границе увеличивается, поскольку, кроме слабой Польши, его соседом становится сильная Германия, которая, используя территорию Польши, может совершить нападение на СССР. Вариант очень неприятный, но Сталин его не опасался по весьма простой причине — он знал точное содержание гарантий, данных Англией Польше, и прекрасно понимал его потаенный смысл. Кроме того, ему известен был и характер польских лидеров. Так что в сложившейся на конец августа 1939 года ситуации примирение поляков с немцами было практически исключено.

Вариант второй — Германия и Советский Союз ОДНОВРЕМЕННО предъявляют свои претензии Польше. Вот тут война могла бы и не состояться. При всей склонности поляков к авантюрам их лидеры не могли не понимать, что если по ним ударят с двух сторон, от Польши очень скоро мало что останется. Даже если Англия с Францией активно вмешаются в конфликт, то есть вместо «странной» войны Германия получит настоящую, Польше от этого легче не станет. Так что поляки вполне могли удовлетворить претензии обеих сторон, одновременно затаив на них злобу.

Этот вариант тоже был не выгоден СССР. Поляки, позлобствовавши на обоих соседей, скоро поняли бы, что лучше злобствовать на одного соседа вместе с другим. Так что через некоторое время они помирились бы с немцами и принялись прикидывать, как бы в союзе с ними забрать обратно то, что им пришлось отдать СССР, а заодно и осуществить свою мечту о Польше «от моря до моря».

Не знаю, предлагали ли немцы оказать совместное давление на Польшу (скорее всего, нет), но Сталин точно такой вариант немцам не предлагал.

Теперь посмотрим, как могли развиваться события в случае, если бы война все же началась.

Вариант первый. Англия и Франция объявляют войну Германии, но в точности выполняют свои обещания, т. е. где-то 13–15 сентября начинают активные боевые действия. Польша к этому времени практически разгромлена, так что Гитлер имеет возможность перебросить почти все свои войска на Западный фронт. Однако на это нужно определенное время, да и с ресурсами у немцев туговато (даже если не брать в расчет соображения «польских историков» о том, что в Германии «все кончилось»). Так что вермахту приходится кисло, а англо-французы потихоньку двигаются к Берлину. В это время Сталин заявляет, что третий пункт пакта о ненападении предусматривает нейтралитет СССР только в случае нападения на Германию третьей державы. Поскольку же Германия сама напала на Польшу, Советский Союз считает своей обязанностью помочь братьям-полякам.

Красная Армия начинает освободительный поход, но вместо Западной Украины и Белоруссии занимает всю Польшу, без особого труда расправляясь с оставленными на востоке частями вермахта. Польское правительство в это время уже находится в Румынии, и, естественно, советские войска его возвращения в Польшу не допускают. Зато в Варшаве, занятой частями Красной Армии, быстренько возникает Временное правительство Польши. Дальше продолжать не буду, каждый желающий может самостоятельно ознакомиться с реальными событиями 44–45-х годов, в результате которых эмигрантское польское правительство потеряло власть, а новое правительство Польши пошло на поводу у СССР.

Примерно по тому же сценарию происходит и освобождение Словакии и Чехии.

Такой сценарий был исключительно выгоден для Советского Союза. Германская угроза полностью ликвидирована, причем ликвидирована если не навсегда, то на очень долгий срок. Ведь СССР принимал участие в разгроме Германии, так что при выработке условий мира может сказать свое веское слово. Кроме того, на западе он будет иметь границу с двумя очень дружественными государствами — Польшей и Чехословакией. Понятно, что и Румыния с Венгрией, которые в реальности после 1939 года ориентировались на Германию, будут вынуждены дружить с СССР.

Этот вариант был выгоден и полякам. Да, они на несколько лет раньше начнут испытывать на себе «ужасы сталинизма», но зато будут избавлены от ужасов гитлеризма, которые, как я писал выше, гораздо ужаснее. Между прочим, и те 10–15 тысяч поляков, которые были расстреляны в Катыни, останутся в живых (по крайней мере, большая часть из них наверняка).

Не вызывает сомнений, что Сталин рассчитывал осуществить именно этот вариант. Вспомним, что советские войска вошли в Польшу только 17 сентября, то есть через два дня после даты, когда должно было начаться наступление союзников по предвоенным планам. Имея прекрасную разведку, Сталин, конечно же, знал эти планы в деталях. Впрочем, даже если и не знал, мог достаточно точно установить возможную дату начала, активных боевых действий на Западе. Ведь то, что на полную мобилизацию французской армии и переброску английской армии на континент нужно было две недели, ни для кого не было секретом.

Убедившись же, что Запад помогать Польше не собирается, Иосиф Виссарионович решил взять себе то, о чем он уже условился с Гитлером.

Почему же не осуществился вариант с разгромом Германии? Потому, что он был исключительно не выгоден Западу.

Судите сами, с Германией покончено, но на Востоке появляется могучее государство, которое получает возможность активно влиять на события в Европе. Даже если забыть, что, как нам толкует Владимир Богданович, «принятие конституции СССР было объявлением войны всему остальному миру», сильная Россия Западу была на фиг не нужна. Запад мог примириться с ее существованием, только если имелся надежный противовес, то есть Германия. Именно по этой причине войска союзников и не тронулись с места в обусловленный срок.

Рассмотрим другой гипотетический вариант. Гитлер начинает войну с Польшей, но Англия с Францией ему войны не объявляют. Выше я уже писал, что, если бы в этом варианте Красная Армия вошла в Польшу, Сталин рисковал заполучить полномасштабную войну с Западом. Значит, он и не стал бы вводить войска туда. Вместо этого СССР начал бы активную дипломатическую кампанию на тему «не нужно драться, давайте мириться». Ту же самую кампанию вели бы и страны Запада, так что после разгрома Польши Гитлеру пришлось бы какой-то ее кусочек оставить в неприкосновенности.

На первый взгляд кажется, что ситуация для Советского Союза осталась бы прежней. Сильный противник в лице Германии никуда не девается, даже слегка придвигается к советским границам, а между Германией и СССР по-прежнему лежит Польша, хотя и урезанная. Но на деле ситуация для СССР улучшается.

Поляки, которые одинаково не любят немцев и русских, в данной ситуации, когда немцы только что врезали им по сусалам, начинают не любить немцев значительно больше, чем русских. Кроме того, они только что убедились, чего стоят обещания Запада. Поэтому Польша резко меняет ориентацию и становится государством, очень дружественным к СССР. В том же направлении меняется и политика других малых стран Европы. Примеры с Чехословакией и Польшей показывают, что надеяться на помощь Запада в весьма вероятном конфликте с Германией не приходится, значит, нужно искать другого покровителя. В результате все западные соседи СССР становятся его друзьями. Сталин может спокойно курить трубку и наблюдать за происходящими в Западной Европе событиями с позиции стороннего наблюдателя.

Как вы понимаете, Англию и Францию этот вариант тоже не устраивал. Мало того что Советский Союз становится действенным фактором европейской политики, так еще и Запад оказывается один на один с Гитлером. А то, что Гитлер в этом варианте повернул бы на Запад, сомнений не вызывает.

Мы рассмотрели все варианты развития событий осенью 1939 года, остается последний, тот, что осуществился в реальности. Лично я считаю, что даже если бы лидеры Запада могли предвидеть дальнейшее развитие событий, т. е. быстрый разгром Польши, а потом и Франции, оккупацию Германией Дании и Норвегии, ну и все прочее, они все равно выбрали бы этот вариант. Однако не стану доказывать это свое утверждение, потому как Запад надеялся на другой, более выгодный вариант развития событий.

Давайте поставим себя на место Чемберлена и Даладье в тот момент, когда они только что узнали о заключении германо-советского пакта о ненападении. Первая мысль, которая пришла им в голову, ЗАЧЕМ ГИТЛЕРУ ПОНАДОБИЛСЯ ЭТОТ ПАКТ? Совсем недавно Гитлер был готов начать войну с Чехословакией, у которой был договор о взаимопомощи с СССР (правда, взаимопомощь эта была увязана с позицией Франции, но дела это не меняет). Однако никакого предварительного договора с Советским Союзом он не подписывал. Даже никаких попыток не предпринимал, разговаривал только с Западом. А тут вдруг в лучшей для себя ситуации (у Польши с СССР никаких договоров о помощи нет, есть только договор о ненападении) решается заручиться нейтралитетом Сталина. С чего бы? Ответ может быть только один — Гитлер решил сменить вектор своей политики и двигаться не на Восток, а на Запад.

Тут нужно сказать, что, вопреки утверждению В. Суворова, для Германии гибельной была не просто война на два фронта, а война на два фронта, один из которых против России. В Семилетнюю войну Фридрих Великий весьма успешно воевал чуть ли не против всей Европы, но кисло ему стало только после того, как в эту войну вмешалась Россия. Собственно говоря, спасли Пруссию только смерть Елизаветы Петровны и восшествие на престол Петра III. Он быстренько замирился с Фридрихом и даже вернул ему то, что успела отвоевать его тетка.

Нет нужды доказывать, что и Первую мировую войну Германия проиграла только потому, что в ней участвовала Россия. Да, Россия тоже проиграла войну из-за «некстати случившейся революции», но Германия к тому времени была так ослаблена, что даже выход России из войны не мог ее спасти.

Зато когда Германия воевала в союзе с Россией (как в Наполеоновские войны) или хотя бы при ее благожелательном нейтралитете (как в Австро-прусскую и Франко-прусскую войны), она всегда побеждала. И все великие немцы вплоть до Бисмарка говорили, что с Россией нужно дружить. Так почему бы и Гитлеру не понять этой простой истины?

Тут нужно обратить внимание на обстоятельство, которое почему-то ускользает от внимания читателей трудов Владимира Богдановича. Если Гитлер напал на СССР только для того, чтобы упредить удар коварного Сталина, значит, он собирался скрупулезно выполнять все положения пакта Молотова — Риббентропа. Раз так, куда будет направлен вектор германской экспансии? Естественно, на Запад. Собственно, путем нехитрых подтасовок и весьма вольного толкования «Майн кампф» В. Суворов попытался доказать, что туда Гитлер стремился с самого начала своей политической карьеры. Выше я уже писал, что Гитлер в своем труде говорил совсем не то, что ему приписывает наш британский историк, но давайте предположим, что прав он, а не я. То есть в «Майн кампф» действительно написано, что на Восток можно двигаться только после того, как удастся покончить с Западом. Но ведь Владимир Богданович пишет, что в «Майн кампф» изложены взгляды частного лица, да еще и сидящего в момент написания данной книги в тюрьме. Так что никакого официального характера данный документ не имеет. Зато такой характер имеет все, что было сказано и написано Гитлером после 1933 года, т. е. после его прихода к власти. А в это время он постоянно громогласно утверждал, что главная его цель — сокрушение большевизма. Для этого ему нужно возродить армию, обезопасить себя с Запада занятием Рейнской зоны, присоединить Австрию, Судеты и так далее и тому подобное. И Запад, как я доказал выше, все это Гитлеру давал в надежде, что он выполнит свое обещание насчет большевизма. А тут вдруг Гитлер заключает пакт о ненападении с СССР. Причем одновременно в секретных протоколах оговаривает все спорные вопросы, которые могут возникнуть между Германией и Советским Союзом в будущем. Вывод отсюда лидеры Запада могут сделать только один — все это время Гитлер им нагло врал, а на самом деле он если и собирался идти на Восток, то где-то в отдаленной перспективе.

Теперь вспомним те варианты развития событий, которые я только что разобрал. Легко убедиться, что все они «хуже для Запада». Ясно, что и лидеры этого самого Запада прокрутили все варианты и убедились, что они им не подходят. Остается один-единственный: объявить войну Германии, но ровным счетом ничего против нее не предпринимать. То есть затеять ту самую войну на истощение, которая, как показала Первая мировая, гибельна для Германии.

Вспомним, что французы двадцать лет возводили на границе с Германией «неприступную» линию Мажино. Бельгийцы тоже не дремали и с помощью французов строили свою линию фортов вдоль многочисленных бельгийских рек и каналов. По предварительным договоренностям в случае нападения Германии на Бельгию французская армия должна была прийти на помощь бельгийской и занять заранее подготовленный стратегически выгодный рубеж обороны. После чего война должна была приобрести тот позиционный характер, какой она имела на Западном фронте всю предыдущую войну. И англичане, и французы были в этом совершенно уверены, поэтому они и не собирались вести активные боевые действия. Время, как говорится, работало на них.

Но просто так сидеть и ждать было как-то неловко, поэтому кое-какие активные действия союзники планировали, например высадку в Норвегии. Как-то все забывают, что немецкое вторжение в эту страну началось после того, как британский флот начал минирование норвежских территориальных вод с целью воспрепятствовать доставке железной руды из Швеции в Германию. Давайте поговорим об этом чуть подробнее.

Опять смотрим на карту Скандинавии. В северном углу Ботнического залива расположен шведский порт Лулео, от которого тянется ниточка железной дороги к шведскому городу Кируна, а оттуда к норвежскому порту Нарвик. В районе Кируны находятся богатейшие железорудные месторождения, главным потребителем продукции которых была Германия.

Предоставим слово В. Суворову: «Любой стратег ясно видел слабое звено всей германской экономики: погрузка железной руды в шведском порту Лулео, долгий путь Ботническим заливом вдоль берега Финляндии, мимо Аландских островов, мимо островов Готланд, Эланд, Бронхольм, разгрузка в портах Германии. Железную руду грузили почти у самого полярного круга и везли через все Балтийское море из самого северного порта в самые южные.

Ни британский, ни французский, ни любые другие флоты перевозкам железной руды на Балтике угрожать не могли. Прорыв чужих флотов в Балтийское море — это прорыв в мышеловку». («Тень победы». Гл. 3.)

Как всегда, Владимир Богданович говорит нам не всю правду. Путь железной руды из Швеции в Германию через Ботнический залив был не единственным и даже не основным. Дело в том, что судоходство в этом заливе примерно с ноября по апрель (а в некоторые годы и с октября по май) невозможно из-за льда. В это время единственным пунктом вывоза руды становился норвежский Нарвик. Впрочем, вывоз шведской руды через этот порт не прекращался и летом. Глянув на карту, легко убедиться, что путь по железной дороге от Кируны до Нарвика примерно втрое короче, чем до Лулео. Поскольку перевозка железнодорожным транспортом обходится раз в шесть дороже, чем морским, вывозить шведскую руду из Нарвика значительно дешевле, чем из Лулео.

Но не это главное. Транспорты с рудой из Нарвика большую часть пути шли в норвежских шхерах (мешанина островов, островков и мелей), где перехватить их британскому флоту было практически невозможно. Даже там, где шхеры кончались, немецкие корабли продолжали идти в норвежских территориальных водах, нападение же кораблей одной из воюющих стран на корабли другой страны в территориальных водах нейтрального государства приравнивается к пиратству.

Таким образом, у могучего британского флота не было никакой легальной возможности воспрепятствовать поставкам шведской руды в Германию. Но можно было наплевать на все и всяческие международные законы и обычаи (а британцы всегда соблюдали эти законы и обычаи ровно до тех пор, пока им это было выгодно) и начать топить немецкие (а заодно уж и шведские, и норвежские) корабли в норвежских водах. К чему они и приступили, высыпав мины у норвежских берегов 8 апреля 1940 года.

Но англичане вовсе не собирались ограничиться борьбой с судоходством в норвежских водах, они планировали решить проблему шведской руды кардинальным способом — захватом Нарвика. Я уже писал выше, что в тот момент, когда Гитлер начал вторжение в Данию и Норвегию, англо-французский десант для захвата Нарвика уже грузился на корабли. Более того, он был высажен в Нарвике, но уже после захвата последнего немцами.

Обращаю внимание на такой факт: англичане и французы вовсе не скрывают своего намерения оккупировать Норвегию весной 1940 года. Об этом можно прочитать и в мемуарах Черчилля, и в любой западной книге о Второй мировой. Более того, никто не сомневается, что Гитлер оккупировал Норвегию (а также Данию) только из-за англо-французской угрозы поставкам руды из Швеции. Но почему-то датчане и норвежцы не требуют ежегодно от Англии и Франции извинений за их действия, повлекшие пятилетнюю гитлеровскую оккупацию. И в Англии никто не устраивает истерик на тему: «Давайте извинимся перед бедными датчанами и норвежцами за то, что из-за нас они хлебнули горя».

Впрочем, это лирика. Эту историю я привел тут только для того, чтобы подтвердить свой тезис о том, что западные союзники собирались навязать Германии войну на истощение и предпринимали кое-какие шаги для того, чтобы она не особо затянулась.

Вот еще одно подтверждение этого.

Как я уже писал, нефть в Германию шла не только из Румынии. Крупнейшим поставщиком этого стратегического сырья была и Америка (вообще-то американцы поставляли нефть через Францию в Швейцарию, где почему-то потребление нефтепродуктов после начала войны вдруг взлетело до небес). Англичане в это время усиленно старались вовлечь Штаты в войну в Европе, так что поставки американской нефти, скорее всего, в ближайшее время прекратились бы.

Но немало нефти шло в Германию и из Советского Союза. И у Запада не было никакой возможности легальным путем эти поставки прервать. Как всегда, они решили пойти «нелегальным» путем. В начале 1940 года был составлен план англо-французских бомбардировок Бакинских нефтепромыслов. Прикрывалось это тем, что союзники хотели оказать помощь Финляндии, подвергшейся агрессии со стороны СССР. Но и после окончания советско-финской войны планы отменены не были. Наоборот, началась переброска бомбардировщиков на ближневосточные аэродромы, с которых они вполне могли долететь до Баку.

Сорвало это увлекательное предприятие начавшееся в мае 1940 года немецкое наступление на Западе. Оно же поставило крест на английских планах затяжной войны. Оказалось, что эта война в ближайшее время приведет к гибели не Германии, а Англии. И единственной надеждой для англичан стала германо-советская война.