Новый Мир ( № 7 2013)

КИНООБОЗРЕНИЕ НАТАЛЬИ СИРИВЛИ

o:p /o:p

o:p /o:p

ЛЕГЕНДА № 17 o:p/

o:p /o:p

Фильм «Легенда № 17», блокбастер, рассказывающий о восхождении к высотам большого спорта великого советского хоккеиста Валерия Харламова, создал не Михалков-режиссер (постановщик картины — Николай Лебедев), а Михалков-продюсер, точнее, — возглавляемая им студия «ТриТэ». o:p/

Авторы по-своему честны и сразу предупреждают, что будут врать. o:p/

Пролог. 60-е годы. Бильбао, где маленький Валера гостит с мамой-испанкой (Алехандра Грепи), в детстве вывезенной в Советский Союз, у дяди-испанца (Хавьер Альсина). Какой-то пролетарский праздник. Красные знамена, красные галстуки, гитары, столы на площади… Гвоздь программы — самые смелые мужчины бегут по улице впереди разъяренных быков. Валера смотрит на это с балкона, вдруг видит щеночка, который вот-вот угодит под копыта разъяренного стада; он вылетает на улицу, бросается наперерез, спасает, прижимает к себе… o:p/

Мальчик с собачкой — прямая цитата из михалковского фильма «12», отсылающая, в свою очередь, к албанской девочке с котиком из великой картины Барри Левинсона «Хвост виляет собакой». Маркер: перед нами «пропагандистская залепуха», аудиовизуальный продукт, являющийся не версией, сколь угодно вольной, — реальности, но претендующий на полное ее замещение в сознании лохов. o:p/

Ну, и дальше нам честно впаривают. o:p/

В конце пролога дядя-испанец наставляет племянника: ты можешь все! Точнее: только тебе решать: что ты можешь, чего не можешь. Главное: найди себе дело по душе. o:p/

И вот уже подросший мальчик (Данила Козловский) играет в хоккей в молодежной команде ЦСКА и обращает на себя внимание великого и ужасного тренера Анатолия Тарасова (Олег Меньшиков). Тарасов, поманив юного хоккеиста поездкой в Японию, на самом деле коварно ссылает его вместе с друганом Александром Гусевым, Гусем (Александр Лобанов), в город разноцветных дымов Чебаркуль. В заштатную команду «Звезда». Там их обоих едва не засасывает опасная трясина договорных матчей, легкодоступных женщин и ресторанного угара. Но влезши как-то утром, опять же вместе с Гусем, на заводскую трубу (это у них вроде физзарядки), Харламов принимает решение жить и играть по-честному. В очередном матче он закидывает чуть не с десяток шайб в ворота противника, и вот уже великий и ужасный Тарасов забирает его обратно в Москву, в основной состав ЦСКА. Как настоящий друг, Харламов перетаскивает из Чебаркуля за собой и Гуся… o:p/

Гусь — лепший кореш Харламова — запоминается в фильме разве что перманентно выбитыми зубами и простодушной колхозной физиономией. Он нужен только для того, чтобы начинающему хоккеисту было с кем поговорить. В картине вообще всего две роли — Харламова и Тарасова. Все остальные — и знойная испанская мама, и бессловесный, голубоглазый папа (Борис Щербаков), и незапоминающаяся сестра (Дарья Екимасова), и хрупкая положительная возлюбленная (Светлана Иванова), и отрицательный партийно-спортивный функционер, копающий под Тарасова (Владимир Меньшов), и товарищи по команде, среди которых, на минуточку, легендарный Третьяк (Александр Пахомов), Петров и Михайлов, — не более, чем статисты. Да и сам няшка-Козловский два с половиной часа честно изображает на экране одно и то же — невероятно правильного пацана, который правильно идет к успеху. Ему сказали в детстве: ты можешь все! И он ломит, превозмогая себя и одолевая любые преграды, — к вершинам хоккейной славы. o:p/

Ретро-реальность 60 — 70-х воссоздана в фильме так, что видишь титанические усилия группы, а не стихию ушедшей жизни. Да, современную рекламу замазали, обширную массовку одели. Все вроде «как раньше», но сильно напоминает стаффаж в вакууме. И это — не результат экономии или халтуры. Просто «воздух» создателям фильма не нужен. Ничего в этой истории не вырастает из «воздуха», из потока жизни, из горизонтального взаимодействия между людьми. Есть только игрок и тренер, пешка и гроссмейстер, который проводит пешку в ферзи. o:p/

Тарасов — харизматичный самодур с выкаченными глазами — всячески мытарит Харламова. Пригласив в Москву, не выпускает на лед. Во время тренировок заставляет тупо сидеть на трибуне. А когда, наконец, выпускает — ставит в ворота без соответствующей вратарской экипировки и заставляет команду лупцевать его шайбами. Избиение младенца, или Как закалялась сталь. Харламов бунтует, бесится, терпит, смиряется — вырабатывает характер. И вот он уже полноценный игрок ЦСКА, член сборной, олимпийский чемпион, звезда мирового хоккея! Слава, деньги, рестораны, новенькая «Волга», квартира… Но все это его совершенно не портит. Нет, ну, конечно, — не все так безоблачно. С мамой он в ссоре из-за того, что та попыталась в трудный момент дать взятку тренеру домашними пирожками. С Ириной — трепетной студенткой МГУ — отношения не складываются, поскольку не умеет экранный Харламов правильно дарить букеты и читать любимой стихи. Но в целом, несмотря на всемирную славу, — он все тот же исключительно правильный пацан, преданный хоккею, своему тренеру, команде и стране СССР. Он не ведется ни на какие внутренние интриги, а также происки внешних сил в лице «клетчатого» господина из НХЛ (Даниэль Ольбрыхский), наивно пытающегося перекупить его за миллион долларов. Наши спортсмены не продаются! o:p/

Естественно, по законам жанра перед финальным триумфом в серии матчей с канадцами — герой наш должен упасть на дно. Харламов попадает в аварию, разбивается вдрызг, раскисает, пьет. Тарасов педагогически ведет его в морг, дабы продемонстрировать ожидающее капитулянтов «светлое будущее». Герой мужественно берет себя в руки, восстанавливается, его опять вводят в состав сборной и перед самой поездкой в Канаду открывают страшную тайну: строптивого Тарасова, который умудрился досадить самому дорогому Леониду Ильичу, — отстранили. С канадцами нашим придется играть без него. Ужас! o:p/

И вот — эпохальный матч! Враждебно настроенный стадион. Звероподобные канадские профессионалы, напоминающие взбесившихся быков из пролога. Финальные полчаса «грязного» хоккея, жуткого мордобоя, кровищщи и полетов за бортик… Зрители, прильнувшие к экранам телевизоров в уютных квартирах и в КПЗ, в Москве, в Бильбао… Надрывающийся комментатор Николай Озеров (Павел Никитин) и одинокий, отставной тренер Тарасов в ночи, в пустой дворовой хоккейной коробке… Он ударит веточкой по невидимой шайбе — и наши в Монреале забивают. Он — так раз веточкой, — и шайба снова в воротах соперника! Канадцы — в ауте. Не понимают, что происходит. Харламов, избитый в хлам, творит на льду чудеса. Семь — три! Мы выиграли! Вражеский стадион рыдает. o:p/

Зрители в зале аплодируют со слезами восторга. Кассовые сборы в первый уикэнд — 200 миллионов рублей, а к началу июня больше 900 миллионов. Победа! o:p/

Великую эту победу несколько омрачило лишь то, что вскоре после премьеры российские хоккеисты вылетели с чемпионата мира, продув американцам с разгромным счетом 3 — 8. Но ничего! Наши девочки так истосковались по настоящим мужчинам, а наши мальчики — по настоящему хоккею, что мы готовы приходить в экстаз и от виртуальных спортивных побед на экранах кинотеатров. o:p/

Мальчиков и девочек, а также дядь и теть — осуждать трудно. В жизни так мало радости! o:p/

Меня же данное полотно в жанре «Мы — лучшие на планете!», поразило нежданной откровенностью, с какой явлено тут миру не только «Кощеево яйцо» российской власти, но даже и иголка внутри яйца. o:p/

У великой архетипической победы, показанной на экране, три источника. o:p/

1. Экспроприация и концентрация ресурсов. Когда Тарасову в фильме говорят, что команда ЦСКА побеждает, поскольку в армию забривают всех подающих надежды спортсменов, — он даже не считает нужным оправдываться. А как же иначе? Никто себе не принадлежит. Все — крепостные. Все у всех отобрать во имя великой цели — так победим! o:p/

2. Каторжный труд и богатырское терпение. Безоговорочная готовность сносить боль, издевательства и унижения, не понимая толком, ради чего. o:p/

3. Таинственная харизма лидера, этакого царя-шамана, у которого есть блат где-то на небесах. Если «царь настоящий», типа Сталина — мы побеждаем. Точнее, он для нас побеждает. Если подменный, вроде дурака-Брежнева в фильме, — все разваливается к чертям. o:p/

Это языческое, магическое мироощущение, судя по бешеному успеху картины, — рулит и сегодня. Прежде, когда страна еще играла в высшей лиге, магическую составляющую нашего коллективного сознания/бессознательного принято было как-то скрывать; пропаганда предпочитала прикрывать ее то православием, то идеей построения коммунизма. А нынче она вдруг вылезла наружу, как тряпичная основа на износившемся кожзаменителе. Авторы «Легенды № 17», идя навстречу юному поколению, воспитанному на американском кино, находят нужным лишь слегка припудрить ее подростковым карго-индивидуализмом: только тебе решать, что ты можешь, чего не можешь! Но какой там — решать, когда у тебя за спиной торчит великий и ужасный шаман с веточкой! o:p/

o:p /o:p