Новый Мир ( № 7 2013)

Периодика (составители Андрей Василевский, Павел Крючков)

o:p /o:p

o:p /o:p

«Афиша», «Газета.ru», «Гефтер», «Известия», «Коммерсантъ Weekend», «Москва», «Московские новости», «Московский комсомолец», «НГ Ex libris», «Новая Юность», «Новое литературное обозрение», «Огонек», «Октябрь», «Православие и мир», «Рабкор.ру», «Радио Свобода», «Российская газета», «Русский Журнал», «Свободная пресса», «Теории и практики», «Топос», «Трибуна», «Цирк „Олимп”», «Colta.ru», «Lenta.Ru», «The Prime Russian Magazine» o:p/

o:p /o:p

o:p /o:p

o:p /o:p

Юрий Арабов. «Мы будем так же сидеть на рутрекере, и эту песню не задушишь, как бы ни хотели». Беседу вел Сергей Дешин. — « Colta.ru », 2013, 22 апреля < http://www.colta.ru >. o:p/

«„Анна Каренина” [Джо Райта] — это абсолютно традиционная история, рассказанная постмодернистским языком, этим она фантастична. Там есть такие прорывные вещи в киноязыке, которые может увидеть только профессионал, а критики у нас в основном совсем не профессиональные, они даже не понимают, о чем я сейчас говорю. Но там видно главное, что меня подкупило: что Стоппард по-прежнему с России сдувает пылинки, видно, с каким уважением этот человек относится к русской культуре, которую мы потеряли». o:p/

О фильме «Анна Каренина» см. «Кинообозрение Натальи Сиривли» в мартовском номере «Нового мира» за этот год. o:p/

o:p /o:p

Максим Артемьев. Чего хочет Сенчин? Болотные страсти и московский быт глазами подростка. — «НГ Ex libris», 2013, 25 апреля < http://www.ng.ru/ng_exlibris >. o:p/

«Если ранний сенчинский герой — это маргинал, который, по сути, даже и цепей не имеет, то сегодня он пустил корни и соответственно поменялись его интересы. Теперь он — в низах среднего класса и желает перемен. Но только — политических. „Чего вы хотите?” — в третьем номере „Дружбы народов” за этот год — рассказывает об умонастроениях московской интеллигенции, которую события зимы 2011/12 года оторвали от привычных занятий и интересов, ткнув носом в политику». o:p/

«„Чего вы хотите?” — повесть про „моральное меньшинство” (если перефразировать модный американский термин) современной России, стремящееся жить абстрактными ценностями. Желание почувствовать „ветер перемен” схвачено поразительно ярко и четко. И зафиксировано оно с традиционным сенчинским вниманием к мелочам, умением представить частное типичным». o:p/

«Писать лучше он [Сенчин] не стал, но получил возможность не увязать в одних и тех же поднадоевших читателю проблемах». o:p/

o:p /o:p

Андрей Архангельский. Виктор Пелевин создал собственных «Утомленных солнцем — 2». — «Огонек», 2013, № 12, 1 апреля < http://www.kommersant.ru/ogoniok >. o:p/

«У каждого Наполеона бывает свое Ватерлоо: Пелевин на этот раз создал собственных „Утомленных солнцем — 2” и хотел он ровно того же, что Михалков, — добра. Каждый творец живет по законам придуманной им вселенной, укрепляя гнездышко повествования веточками собственных идей. До тех пор, пока они скрыты от читателя или зрителя, гнездо прочно — пусть бы веточки были и не совсем надежными. Но однажды творец хочет нас познакомить со своей кухней, с тем, как устроена его вселенная, и здесь творцу, как правило, изменяет чувство меры». o:p/

«Михалков хотел поделиться самым сокровенным, масштабным, как ему казалось, озарением — что Россию хранит Бог. Пелевин точно так же лелеял знание о том, что все тлен, что в России ничего не изменится и что люди вообще так себе материальчик. В обоих случаях поражает дистанция между объективной ценностью таких идей и субъективной уверенностью творца в собственной прозорливости». o:p/

o:p /o:p

Юрий Архипов. Талант в муках ума и совести. К юбилею писателя и общественного деятеля Леонида Бородина. — «НГ Ex libris», 2013, 18 апреля. o:p/

«Хотя, помнится, когда чешский писатель Вацлав Гавел (из поколения Бородина и в одни дни с ним покинувший наш бренный мир) стал президентом страны на ее переломе, многие и у нас размечтались, чуть ли не взревновав: мы-то, со славой самых „литературоцентричных” на всем белом свете, разве не заслужили такой улыбки фортуны? И стали — в уме — гадать: а кто бы мог потянуть эту ношу? И сошлись на том, что, кроме Бородина, даже и обсуждать-то некого. Только у него есть продуманная программа переустройства страны, выношенная к тому же в условиях многолетней отсидки — именно за эту программу. Нет сомнений: случись такая редкостная удача, стань он лидером страны, и мы бы зажили по-другому. И страна бы не распалась, и богатства ее не разбежались бы по чужеземным офшорам и банкам. И культура не отпрыгнула бы (отрыгнув) от столбовой дороги Традиции в грязноватые обочины чужебесия и беспутья». o:p/

o:p /o:p

Николай Байтов. «Я не верю, что „в начале было слово”». Поэт и прозаик рассказал Анне Голубковой о памятнике русскому интеллигенту, литературном карнавале и четырех уничтоженных романах. — « Colta.ru », 2013, 17 апреля < http://www.colta.ru >. o:p/

«Удивительной, небывалой чертой современной литературной жизни я считаю то, что она, похоже, превратилась в непрерывный карнавал, праздник. Такого праздника, который еженедельно, ежедневно, ежечасно захватывал бы (и никуда не отпускал) все „литературное сообщество”, не было никогда в России, в русской литературе, — не было ничего похожего ни в XIX в., ни в Серебряном веке, ни тем более во времена Ленина — Сталина — Хрущева — Брежнева. Ничего подобного, насколько я могу судить, кое-где поездив, нет сейчас и в зарубежных литературах. Этот литературный праздник есть, по-видимому, специфически русское явление, характерное для последних 15 — 20 лет. Явление загадочное». o:p/

«У меня самого этот праздник, которому не видно конца („который всегда со мной”), часто вызывает какое-то мрачное недоумение, несколько раз в связи с ним я впадал в неадекватное, глубоко депрессивное состояние. Но я не могу сделать „фи” в его адрес и считать прилипшим к литературе мусором. Напротив, я считаю его крайне значимым, даже знаменательным, и я думаю, что когда-нибудь кто-нибудь отдаленный обязательно опишет и изучит это поветрие в современной русской литературе (особенно — в поэзии), поймет его и истолкует…» o:p/

o:p /o:p

Инна Булкина. Про гибель богов. Об изъянах, хворях, ходульности и галимом времени. — «Гефтер», 2013, 8 апреля < http://gefter.ru >. o:p/

«Но я скажу сразу — и это будет самая неправильная и пристрастная рецензия из всех, что я когда бы то ни было писала, но это будет правда — я никогда не любила „украинского поэтического кино” и не понимала, что это такое. Притом что я знаю: там очень красивые картинки, незабываемые длинные кадры, символические крупные планы, оператор рулит, Садуль в восхищении, Тарковский в обучении, и галимая историческая неправда (а там сплошная неправда) и откровенное людоедство превращаются в перл творения». o:p/

«Я лишь знаю, что это страшная ложь и что вся эта поэтизация смерти в „Земле”, все эти в едином порыве вступающие в колхоз и ликующие на похоронах комсомольцы… это как если открытый гроб завесить невероятно красивой тряпкой. Это реальное „раскрестьянивание”, убитое украинское село (1930 год), и это агитка, снятая накануне 1933-го и всеми своими приемами-символами и прочими эпическими загогулинами объясняющая всему миру, что белое — это черное, черное — это белое, что смерть — это жизнь, а Бога нет». o:p/

«Я подозреваю, хотя нет, я почти уверена, что „символический язык” и вся эта мифопоэтическая эстетика невероятно удобны для такого рода вещей, они позволяют не вербализовать, создавать некие облака смыслов, не додумывать до конца, обманывать себя и других. Собственно, книга [дневников Александра Довженко] — непомерно огромный, восьмисотстраничный том, который собрали совместными усилиями украинские и российские архивисты, а издало харьковское „Фолио”, главным образом, про это: как человек обманывал себя — сознательно или нет». o:p/

o:p /o:p

Дмитрий Быков. Сквозь темные очки не видно белых ленточек. О поэтике сальериевской зависти в новом романе Пелевина. — «Московские новости», 2013, 5 апреля < http://mn.ru >. o:p/

«В двух романах, где упоминается белоленточное движение, заметны следы той зависти, которая терзала Сальери, — потому что присутствует высокая мотивировка низкого чувства: у Пелевина это — эстетические претензии к оппозиции, у [Максима] Кантора — социальные, чисто марксистские. <...> И Кантор, и Пелевин превосходно умеют быть априори правыми — не в политическом, а в моральном, в самгинском смысле. Но сегодня цена этой правоте уже невелика». o:p/

o:p /o:p

«В интернет пришла огромная масса девочек». Интервью с лингвистом Максимом Кронгаузом о книге «Самоучитель олбанского» и превращениях современного русского языка. Беседу вела Полина Рыжова. — «Газета.ru», 2013, 10 апреля < http://www.gazeta.ru/culture >. o:p/

Говорит Максим Кронгауз: «Одна из важных культурных парадигм, которая и пришла на смену „падонкам”, — это „новая сентиментальность”. Этакие девчушки, „ванильки”, „няшечки”, которые оттеснили „падонков” своими слабыми плечиками. Сегодня мы часто слышим такие слова, как „няшка”, „мимими”, „пичалька”. Люди, не входящие в эту девическую культуру, их с удовольствием повторяют. Сначала с иронией, как бы цитируя. Однако теперь эти слова используют все, даже СМИ». o:p/

o:p /o:p

Владимир Варава. Апофатические этюды. Темнота человека. — «Топос», 2013, 29 апреля < http://www.topos.ru >. o:p/

«Часто говорят: „чужая душа потемки”. Это очень точные слова. Это страшные слова. По сути, это фраза обыденного словоупотребления, которой пользуются так часто, что уже давно поблек ее первоначальный смысл». o:p/

«Никогда человек не откроет другому человеку всю душу, всего себя. <...> В этом неоткрытии себя другому сказывается не только коммуникативное нежелание, но гораздо большее; в этом заключается незнание себя самого, своей последней глубины и тайны, незнание своего „Я”, в котором все». o:p/

«Глаза не зеркало души, они как злые зрачки покойника, в которых отражается мрак мертвой души, на глубине которой тусклый свет правды. И зачем человеку глядеть в себя? Только на себя. Для этого и зеркало, чтобы скрыть себя от самого себя. Ведь смотрит человек в зеркало, а видит свое лицо. Что он может увидеть в себе самом? Только личное горе несбывшейся надежды». o:p/

o:p /o:p

Евгения Вежлян. Пелевин как колобок русской революции. — «Русский Журнал», 2013, 29 апреля < http://russ.ru >. o:p/

«Ситуация напоминает анекдот, в котором Богу, написавшему формулу мироздания, указывают на ошибку, а он отвечает „и это знаю”. Пелевин за время своей долгой жизни в литературе создал собственную, и довольно жесткую, модель высказывания, построенную по принципу „парадокса лжеца”. Ситуация высказывания, как и все возможные реакции на него, в этом случае включена в высказывание и учтена им». o:p/

«Фейсбук научил каждого делать то, что с таким совершенством делал Пелевин в 90-е, — фиксировать реальность, создавать эффект присутствия. Если когда-то реальность казалась нам выдумкой Пелевина, то теперь — Пелевин вынужден бежать за ней, чтобы не отстать». o:p/

o:p /o:p

Дмитрий Волчек. Пригов и углекислота. — «Радио Свобода», 2013, 26 апреля < http://www.svoboda.org >. o:p/

«Напрасно я, опасаясь разочароваться, откладывал в долгий ящик исполинский (800 страниц) первый том собрания сочинений Дмитрия Александровича Пригова под названием „Монады”. Пугало меня, что придется перебирать остывшую золу на стоянках Homo Sovieticus , страдавшего в очередях за синей птицей и засохшим азу, грозившего кулаком Рейгану и Тэтчер и обходившего стороной всевидящего Милицанера. Но составитель тома Марк Липовецкий сложил избранные сочинения „неканонического классика” так, что из скучного советского пепла восстало неумирающее тело частного человека, обитающего не в злой империи, а во вневременной „домашней семантике”, где не существует завтра и вчера, но вечно длится настоящее. Книга получилась превосходная». o:p/

«Так могло бы выглядеть донесение марсианского шпиона, отправленного собирать гербарий земных диковин. Много лет спустя, когда мы проходили вместе паспортный контроль, Пригов, к моему удивлению, достал британский паспорт со львом и единорогом. Смена гражданства имела вполне банальное объяснение, но я бы не удивился, если бы оказалось, что в его портфеле скрываются „Вальтер”, ультразвуковой перстень Джеймса Бонда и еще несколько паспортов на разные имена. Эта иноприродность заметна и в языке Пригова». o:p/

o:p /o:p

Эллиот Вольфсон. «Состояние сновидения и реальность бодрствования — феномены одного порядка». Беседу вела Ксения Романенко. — «Теории и практики», 2013, 22 апреля < http://theoryandpractice.ru >. o:p/

«<...> когда человек представляет себе что-то умственным взором, фантазирует, то задействуются те же области мозга, что и при восприятии чего-то реального. То есть с точки зрения нейропсихологии нет разницы между фантазированием, сновидением и восприятием реальных объектов». o:p/

«<...> некоторые нейрофизиологи утверждают, что сновидения — это деятельность, общая для человека и для животных; и что у животных фиксируется активность мозга во время сна, которая сопоставима с подобной активностью у человека. Но меня это не убеждает, для меня это явления разной природы. Активность мозга в сонном состоянии у животных и у человека можно замерить в количественных показателях, но, мне кажется, это не касается природы снов. Природа снов носит семиотический характер, связанный со знаками, со значением, и поэтому связана с человеческим сознанием, а не только с физиологическими процессами». o:p/

o:p /o:p

Алина Волынская. Социальные сети наполнились безысходностью. — «Рабкор.ру», 2013, 4 апреля < http://rabkor.ru >. o:p/

«В той же логике, кстати, работает и государственный троллинг. Например, антитабачная кампания: предостережения насчет мучительной смерти на пачках сигарет могут создать ложное ощущение, что если курить не будешь, то и мучительной смерти избежишь». o:p/

o:p /o:p

Вчера была война. Неизвестное интервью Бориса Васильева. — «Московский комсомолец», 2013, 19 апреля < http://www.mk.ru >. o:p/

В конце 1979 года Борис Васильев дал интервью Александру Минкину. Магнитофонная кассета, хоть и поврежденная, сохранилась; пленку удалось расшифровать. Публикуются фрагменты записи. o:p/

«В 1943 году я попал в 8-й воздушно-десантный стрелковый полк. Он формировался в Подмосковье из остатков полка, который вышел из боевого сброса. А из него выходят единицы, как вы знаете. Десантник — фигура обреченная. Даже раненых не можете вытащить. Десантники — камикадзе. Если человек может идти, он идет. Если нет… o:p/

— Его пристреливают? o:p/

— Да, конечно. Иначе его немцы замучают. Поэтому называется „прости, браток”. Мы вынуждены это делать не потому, что мы звери. Поэтому формировка десантных частей идет медленнее, чем стрелковых. Люди должны притереться друг к другу, привыкнуть». o:p/

o:p /o:p

Александр Генис о романтике 60-х, советских мифах и реваншизме. Беседу вела Елена Ванина. — «Афиша», 2013, 4 апреля < http://www.afisha.ru >. o:p/

Говорит Александр Генис: «Или ностальгия по Серебряному веку, а точнее, по 1913 году, который кажется совершенно восхитительным. Но если посмотреть на письма и дневники, то люди тогда только и делали, что ныли. Им очень не нравилось то время, в которое они жили. Те же настроения были и в Германии, и в Англии, и даже в Вене. Поэтому все встретили Первую мировую войну с таким восторгом: она должна была положить конец агонии, которая представляется нам сегодня belle epoque . В сущности, массовая ностальгия по советскому скорее положительный фактор, потому что это значит, что прошлое превратилось в нечто такое, что не должно вернуться. Это напоминает то, что произошло в Германии, у немцев даже появился специальный термин „остальгия” — ностальгия по всему, что связано с восточногерманским прошлым. Фигуристка Катарина Витт, певец Дин Рид, которого называли Красный Элвис, жалкие машинки Trabant — все это вызывает умиление и пассеизм: тоску по прошлому из-за неудовлетворенности настоящим». o:p/

o:p /o:p

Анна Глазова. «Я пытаюсь исследовать скандал языка». С одним из номинантов поэтического шорт-листа [«Русской премии»] поговорил Денис Ларионов. — « Colta.ru », 2013, 25 апреля < http://www.colta.ru >. o:p/

«Тот, кто пишет для Иного, не может рассчитывать ни на какое-либо знание о нем, ни на понимание, каким образом написанное Иного затронет. Но есть некоторое количество фигур, конечно, которыми Иного можно иносказательно, аллегорически подменить. Одна из таких фигур — инопланетяне из книг и фильмов; еще одна — живые существа на Земле, отличные от человека. Помню, в моем детстве был культ дельфинов, витала в воздухе мечта, что дельфины разумностью не уступают человеку и что надо только найти общий язык, чтобы состоялся диалог двух разумных видов. Отчасти эта же идея помогла и мне в новой книге, написанной „для землеройки” — для какой-то утопической землеройки, которая сидит и читает человеческую поэзию по-русски эоны спустя в, допустим, высокотехнологичной подземной библиотеке, когда уж ни одного человека на Земле не осталось». o:p/

o:p /o:p

«Глупость и ум — это вовсе не противоположности». PRM расспросил Бориса Куприянова о стратегии выживания интеллекта в современном обществе. Беседу вел Александр Юсупов. — « The Prime Russian Magazine », 2013, 24 апреля < http://primerussia.ru >. o:p/

Говорит Борис Куприянов: «Я готов допустить, что мир не слишком сложен, но он все же не столь прост, чтобы переводить его в бинарные модели». o:p/

«Знаете, когда поезд пересекает границу нашей страны, в вагон часто заходят пограничники с собакой. Для современной России было бы очень характерно, если бы при переезде границы в купе сонных иностранцев заходил бы пограничник не с собакой, а, скажем, с вараном на поводке. Вот это было бы рационально. Наглядная картина: вы приехали туда, где ваши законы не работают». o:p/

o:p /o:p

«Да и хрен бы с ними, с композиторами! Забыли уже все о них!» Владимир Мартынов о пользе притеснений, вреде прогресса, Леониде Федорове и собственном фестивале. Беседу вел Алексей Мунипов («Большой город»). — «Афиша», 2013, 24 апреля < http://www.afisha.ru >. o:p/

Говорит Владимир Мартынов: «Нет ничего лучше „Зимнего пути” Шуберта или вагнеровской „Валькирии”, мы уже так не сможем никогда — это еще Шенберг понимал. В этот мир нет возврата. Вот в конце прошлого года все ждали конца света — а он уже произошел, просто его не заметили. Мир, за который держится Губайдулина, — его больше нет. Мы живем в мире, где уже открыли бозон Хиггса и доказали теорему Пуанкаре. И нам сейчас нужно делать радикальные вещи. Сбросить с парохода современности Дюшана, Кейджа и Малевича. Освободиться от их диктата. Потому что весь контемпорари-арт находится под их гнетом, превратился в какую-то остывшую жвачку. Надо через это перешагнуть». o:p/

o:p /o:p

Виктор Живов о Евангелии в советских хрестоматиях, неофитстве и симпатичных 90-х. Беседу вела Татьяна Кучинко. — «Православие и мир», 2013, 5 апреля < http://www.pravmir.ru >. o:p/

«Сейчас у меня вышла работа о Радищеве, про оду „Вольность”, про то, что для него свобода явно связана с Апокалипсисом: вольность, свобода наступает с концом света. Это однозначно прочитывается. Почему-то предшествующие исследователи проходили мимо этого важного момента. Вот такими вещами в литературе я занимаюсь». o:p/

«Я думаю, что исторические перемены все необратимые. Назад не убежишь. То общество, которое было в дореволюционной России, совсем не похоже на современную Россию. Ничего общего. В этом смысле всякие попытки реставрации дореволюционного прошлого (как и вообще все попытки реставрации) — это создание совершенно нового, совершенно не похожего на то, что было». o:p/

«Мне стыдно сказать, но я хорошо отношусь к 90-м годам. Советская власть кончилась — это было так симпатично, так приятно, такое большое удовольствие доставило… Я знаю, что для многих людей это период страшных лишений, но для меня так не было. Мы жили относительно благополучно благодаря моей американской работе. А смотреть на то, как рушатся устои коммунизма, было замечательно приятно. На то, как открываются церкви». o:p/

См. также публикации: «Скончался ученый-филолог Виктор Живов» — «Православие и мир», 2013, 17 апреля; «О филологе Викторе Марковиче Живове вспоминают Александр Кравецкий и Александра Плетнева» — «Православие и мир», 2013, 19 апреля. o:p/

o:p /o:p

Славой Жижек. Я не извращенец, эту роль взяло на себя популярное кино. Известный философ — о своем новом фильме, идеологии XXI века, Сергее Эйзенштейне и Никите Михалкове. Беседу вела Лиза Новикова. — «Известия», 2013, на сайте газеты — 18 апреля < http://izvestia.ru >. o:p/

«Один из величайших фильмов всех времен „Сталкер” мог быть снят только в Советском Союзе, со всей его бюрократией и цензурой. На Западе на него никогда не дали бы денег». o:p/

o:p /o:p

Максим Кантор. Красный свет. Главы из романа. — «Москва», 2013, № 4, 5 < http://moskvam.ru >. o:p/

«Представляя читателям отдельные главы из романа „Красный свет”, главы со своим отдельным детективным сюжетом, мы поступаем примерно таким образом, как если бы, положим, из романа „Мастер и Маргарита” была исключена фундаментальная историческая часть, опущена любовная интрига, а остались только те главы, где орудует Воланд со своей свитой и описываются проходимцы, населявшие Москву 30-х годов. Точно так же из романа „Красный свет” мы изъяли эпическую часть и оставили главы, где действуют маленькие люди, где сшибаются самые пошлые и мелочные житейские интересы» (из редакционного предисловия). o:p/

o:p /o:p

Александр Кораблев. «В провинции жить можно». Беседовал Игорь Сид. — «Русский Журнал», 2013, 26 апреля < http://russ.ru >. o:p/

«Если смотреть из кабинетов Шведской академии, то она [культурная история донецкого региона] еще не начиналась. Ни одного мирового имени. Чтобы стать знаменитым, нужно уехать из этих мест, как это сделали в свое время композитор Сергей Прокофьев, поэты Василь Стус, Лев Беринский, Алексей Парщиков». o:p/

«Если смотреть из Москвы, то что-то интересное в этом краю уже происходит — донецкие авторы публикуются в толстых столичных журналах, получают престижные литературные премии (Владимир Рафеенко, Олег Завязкин, Элина Свенцицкая, Елена Стяжкина и др.)». o:p/

«Если смотреть из Киева, то взгляд двоится: „Не Украина и не Русь — боюсь, Донбасс, тебя, боюсь…” <...> Автор неизвестен. Но это давняя литературная традиция, еще с XIX века — воспринимать Донбасс как страшное место, ад на земле. Достаточно взглянуть на названия: „Молох” Куприна, „Подземное царство” Вересаева, очерки Серафимовича „Под землей”, „В огне”. Даже Пастернак, никогда здесь не бывавший, канонизировал такое восприятие в известной строке о „донецких, горючих и адских”». o:p/

Александр Кораблев (Донецк, Украина) — доктор филологических наук, заведующий кафедрой теории литературы и художественной культуры Донецкого национального университета, редактор журнала «Дикое поле». o:p/

o:p /o:p

Григорий Кружков. «У страха глаза велики»: Элиот и Пастернак в начале 1940-х годов. Эссе. — «Новая Юность», 2013, № 1 (112) < http://magazines.russ.ru/nov_yun >. o:p/

«Оба поэта в конце тридцатых годов, накануне Второй мировой войны, испытали затяжной творческий кризис — хотя и по разным причинам. Как и, главное, какими они вышли из этого кризиса? По существу, это была точка перелома — и мировой истории, и мировой культуры, и их частных творческих биографий; этим и определяется важность поставленного вопроса. Чтобы вникнуть в него, мы намереваемся рассмотреть два произведения, написанных почти одновременно: поэму „Ист-Коукер” Элиота (1940) и стихотворение „Иней” Пастернака, входящее в его переделкинский цикл 1941 года». o:p/

См. также два эссе Григория Кружкова в майском номере «Нового мира» за этот год. o:p/

o:p /o:p

Дмитрий Кузьмин. «Весьма своеобразное понимание 2013 года». Что означает присуждение премии «Поэт» Евгению Евтушенко. — « Lenta.Ru », 2013, 17 апреля < http://lenta.ru >. o:p/

«Для того чтобы видеть поэтические достижения Евтушенко важными и нужными для 2013 года, требуется весьма своеобразное понимание прежде всего самого 2013 года». o:p/

«Премия „Поэт” — детище советской картины мира, хотя среди ее лауреатов были и прекрасные поэты, этой картине мира органически чуждые. Возможна ли аналогичная „премия Пантеона”, построенная на понимании культуры как динамического единства самых разных ценностей? Конечно, возможна: ведь каждая из них в каком-то авторе находит свое наиболее яркое выражение. Но такой подход потребовал бы у руля премии каких-то других людей, способных смотреть на поэзию из сегодняшнего дня, а не из позавчерашнего». o:p/

o:p /o:p

Олег Лекманов. Русская поэзия в 1913 году. Часть первая. — «Новое литературное обозрение», 2013, № 119 < http://magazines.russ.ru/nlo >. o:p/

«Так сформулированная тема притягивает к себе сужающий подзаголовок. Но его нет, поскольку цель нашего исследования заключалась в попытке аналитического обзора всей отечественной стихотворной продукции 1913 года, а говоря скромнее и точнее — всех поэтических книг , вышедших на русском языке в этом году». o:p/

o:p /o:p

Анатолий Найман. Первая исповедь последнего года. К столетию « Cabaret artistique » Анны Ахматовой. — «Коммерсантъ Weekend », 2013, № 14, 19 апреля < http://www.kommersant.ru/weekend >. o:p/

«Чрезвычайная редкость, чтобы в поздние годы поэт, особенно такого калибра, как Ахматова, стал вносить исправления в ранний текст, особенно такой знаменитый. Однако Ахматова в конце жизни зачеркнула в нескольких изданиях первую строчку [«Все мы бражники здесь, блудницы»] и вместо нее от руки вписала наивную и довольно бесцветную „Все мы вышли из небылицы”. Прежде чем обвинять в измене вкусу, вспомним, что почти десятилетие после постановления 1946 года ее имя на всей территории СССР сопровождалось клеймом „полумонахиня-полублудница” — получалось, что она сама в этом призналась». o:p/

o:p /o:p

Владимир Паперный о сталинской архитектуре и деньгах как современном средстве террора. Беседу вел Юрий Сапрыкин. — «Афиша», 2013, 4 апреля < http://www.afisha.ru >. o:p/

Говорит Владимир Паперный: «Как писала в свое время Ханна Арендт: „На самом деле всех целей, которых достигает террор, можно добиться другими средствами”. Сейчас средство террора — это просто деньги». o:p/

o:p /o:p

Парфенон в Кижах. Максим Амелин о дамских игрушках, орехе без скорлупы и языковом коде. Беседу вела Елена Семенова. — «НГ Ex libris», 2013, 11 апреля. o:p/

Говорит Максим Амелин: «Мне показалось, что современность, расползающуюся на глазах в разные стороны, можно собрать и выразить с помощью обращения к любимому мной XVIII веку, особого интереса к которому никто в поэзии не проявлял. Кроме того, я считал (и считаю), что пушкинский язык русская поэзия выработала, концептуалисты этот процесс довершили, и нужно что-то новое». o:p/

«Не бывает универсальной поэтики, данной на все времена. Иначе — дальнейшее движение в поэзии невозможно. Получится, что Маяковский и Мандельштам, например, только зачем-то исковеркали чистейший русский язык. Но это не так. По мне — Пушкин язык упростил, срезал верхний план. Взял орех предшествующей русской поэзии, очистил его от скорлупы, достал ядро и всех им накормил. В начале XIX века остро стояла проблема потребления поэзии отечественной публикой. Салонные дамы думали на французском, и необходимо было заставить их обратиться к языку родных осин. Пушкин и поэты его круга успешно справились с этой задачей. При этом выяснилось, что на этом языке с Богом разговаривать невозможно, зато с девушками — вполне». o:p/

o:p /o:p

Валерия Пустовая. Cледователь устал. В романе «Красный свет» Максим Кантор обещает крах проворовавшейся цивилизации неравенства. — «Российская газета» (Федеральный выпуск), 2013, № 92, 26 апреля < http://www.rg.ru >. o:p/

«В ответ на „минимум”, выписанный из прошедшего века в светскую конвенцию: „революция — зло, Сталин — тиран, социализм — тупик”, Кантор выдвигает свой ряд соответствий: открытое общество состоит из закрытых корпораций, либералы блюдут жесткие договоренности, цивилизация нуждается в варварах, демократия кончается войной. Ценности Европы на практике оборачиваются своей противоположностью, а потому значат не больше, чем светская условность, помогающая договориться при сделке». o:p/

«„Красный свет” — тоталитарно написанный роман, в котором оппонентам автора не дадут оправдаться». o:p/

o:p /o:p

«Пушкин, Тютчев и Хармс никаких национальных премий не получали». Анна Голубева. — « Colta.ru », 2013, 22 апреля < http://www.colta.ru >. o:p/

Сайт « Colta.ru » обратился с вопросами о национальной премии «Поэт» к Александру Архангельскому, Дмитрию Быкову, Андрею Василевскому, Дмитрию Волчеку, Александру Гаврилову, Олегу Лекманову, Александру Скидану и Алексею Цветкову. o:p/

Среди прочего Алексей Цветков сделал заявление: «Я, конечно, должен с порога объявить об обстоятельствах, которые могут повлиять на мою объективность: я сам (по крайней мере, чисто теоретически) принадлежу к возможным претендентам на эту премию, хотя никакой серьезной угрозы ее получить не ощущаю. Как бы то ни было, во избежание конфликта интересов хочу воспользоваться случаем и обратиться к жюри с просьбой исключить меня навсегда из числа кандидатов. Потому что, если вдруг произойдет невероятное и эту премию мне все же дадут, я постараюсь отказаться от нее с максимальной публичностью и скандалом». o:p/

o:p /o:p

А. И. Разувалова. Писатели-«деревенщики» в поисках оппонента: эстетика конфронтации и этика солидарности. — «Новое литературное обозрение», 2013, № 119. o:p/

«Удивительно, как часто писатели-„деревенщики”, уже добившиеся признания и больших тиражей своих книг, награжденные премиями и почетными званиями, рассказывая о себе, возвращались к давней и болезненной ситуации „вхождения в культуру”. <...> Постоянное обращение писателей-„деревенщиков” к ситуациям обучения/учебы, (не)соответствия нормам нового культурного круга могут говорить о своего рода неизжитом неврозе, связанном с подобными ситуациями и имеющем социальное происхождение». o:p/

«Приехавшими из провинции и жаждущими реализовать свои амбиции „новичками” высокий процент в поле культуры представителей элитарных групп расценивался как узурпация последними институциональных возможностей для самореализации творческой личности. Желание элиты контролировать пространство культуры возмущало выходцев из народа, однако элементом их габитуса было сомнение в том, что они имеют право „заниматься искусством”. „И я, подобно Шукшину, — писал Белов, воспроизводя логику ‘подчиненного‘ и взгляд на себя как на ‘выскочку‘, — выпрыгнул на другую территорию, предназначенную избранным”. Сам же Шукшин, вероятно, пережил мощный диссонанс между рано возникшей и устойчивой творческой мотивацией и ощущением „незаконности” своего присутствия в творческой сфере, обусловленным сознанием своего несоответствия признанному идеалу „человека культуры”. Незадолго до смерти, в 1974 году, свое нежелание в очередной раз давать интервью он объяснил дискомфортом, который был вызван необходимостью играть роль публичного человека — режиссера и писателя: „Ничего страшного, если я промолчу лишний раз. <...> Представьте себе, такая глупая, в общем, штука, но все кажется, что должны мне отказывать в этом деле — в праве на искусство”. Напротив, „аборигенам”, считавшим себя легитимными держателями культурного капитала, наличие новых претендентов на этот капитал казалось едва ли не эксцессом». o:p/

o:p /o:p

Михаил Ремизов. «Если говорить о власти с народом, мы остаемся заложниками имперской матрицы». Беседу вел Юрий Беликов. — «Трибуна», 2013, 3 апреля < http://www.tribuna.ru >. o:p/

«Я себя отношу к той генерации, которая застала распад СССР в сознательном, но не деятельном возрасте. <...> Это действительно одно из поколенческих переживаний — ощущение, что мы пришли к шапочному разбору. Но главное — это исходное, осевое переживание утраты социального порядка и поражения в „холодной войне”. Отсюда острая потребность в реванше. Я вообще думаю, что главное переживание моего поколения — реваншистское». o:p/

«В случае с традиционной имперской моделью, это династия. В случае с империей реформированной, советской — это партия, вооруженная „единственно верным учением”. В обоих случаях источник легитимности власти — вне нации. Нынешняя российская власть утратила внешний, сакральный источник легитимности, но не укоренилась в нации. И, утратив „имперское” содержание, сохранила имперскую матрицу отношений с обществом. В известной степени, это феодальная знать без идеи божественного права и номенклатура без идеи коммунизма». o:p/

«Я вижу в русском национализме не угрозу Российской Федерации, а единственный шанс ее существования. Это — вопрос моральной настройки на поведение элиты. Она принимает решения и контролирует ресурсы, но ей нужно наладить коммуникацию с массами, чтобы те ее понимали, поддерживали и не свергали». o:p/

«Чем дальше мы идем по пути построения сословно-кастового общества, тем больше риск того, что исправление ситуации может происходить через насильственные эксцессы. Если людям постоянно напоминают об их второсортности и третьесортности, в какой-то момент единственным способом доказать обратное может стать повешение тех, кто пытался указать человеку на его место». o:p/

o:p /o:p

Кирилл Решетников. Зеркало не пинать. — «Свободная пресса», 2013, 3 апреля < http://svpressa.ru >. o:p/

«Вообще-то Пелевин уже не первый раз атакует „креативный” мейнстрим, осмеивая старые и новые рукопожатные святыни, поскольку понимает, что стратегия эта является в последнее время актуальной, по крайней мере в художественном плане. Скандал внутри скандала вызывает (пока еще) живейшую реакцию — такую, которой просто скандалом не добьешься». o:p/

o:p /o:p

Русский исторический роман и проблема общественного выбора. — «Русский Журнал», 2013, 22 апреля < http://russ.ru >. o:p/

Стенограмма круглого стола «Русский исторический роман и проблема общественного выбора». Говорит филолог Дмитрий Николаев: «Для меня участие писателя в описываемых событиях автоматически исключает его произведение из разряда исторических. <...> Если Новиков-Прибой сам участвовал в сражении, то, естественно, его книга не исторический роман. Даже притом, что она написана через много лет. Ну и важно, конечно, единство подхода. Скажем, Андреев в своей монографии 1962 года о русском советском историческом романе — очень хорошей монографии — спорит с различными определениями исторической прозы, дает свое, но при этом, например, „Чапаева” Фурманова выносит за рамки, а „Цусиму” рассматривает. Но чем они отличаются? Фурманов описывает события, в которых он участвовал, и Новиков-Прибой описывает то, в чем он участвовал. Но почему-то по его схеме „Чапаев” у нас к исторической прозе не относится, а „Цусима” относится. Здесь нельзя исходить из субъективного восприятия. Иначе получается, что сейчас мы все хорошо помним, и это еще не исторический роман, а через десять лет я все забыл — и роман стал историческим. А кто-то не забыл — и для него это по-прежнему роман о современности (в широком смысле)». o:p/

o:p /o:p

Русь как поцелуй на морозе. Поэт и издатель Вадим Месяц: свежий взгляд на „креативную” поэзию. Беседу вела Татьяна Шабаева. — «Российская газета» (Федеральный выпуск), 2013, № 88, 23 апреля. o:p/

Говорит Вадим Месяц: «Наши культурные институции и структуры создавались в ельцинские, антирусские, по существу, времена и в настоящее время устарели. <...> Мне доводилось ездить на книжные ярмарки, фестивали — и было крайне неловко за моих коллег, считающих возможным, представляя свою страну, разглагольствовать о рабской сущности русского народа или всячески демонстрировать свою храбрость мелочными подколами властей, сплетнями и т. п. Мы давно уж на другом витке развития, а эти люди производят впечатление только что вышедших из диссидентской кухни на свежий воздух». o:p/

o:p /o:p

Людмила Сараскина. Русская литература не учит… ничему. — «Православие и мир», 2013, 19 апреля < http://www.pravmir.ru >. o:p/

«Чему она учит? Как убивать топором старушек? Как женщине из-за несчастной любви бросаться под колеса поезда? Как молодому, полному сил мужчине, который потерял смысл жизни, в петле повисать? Как растлевать маленьких девочек или маленьких мальчиков? Или как собирать бомбу и ставить в нее часовой механизм?» o:p/

«Есть, увы, и такой дикий взгляд на литературу — исподлобья. И, кстати говоря, сегодня такой взгляд вдруг получил куда большее распространение, чем когда бы то ни было прежде. Кажется, еще лет 20 — 30 назад такую точку зрения высказывать стеснялись, боялись прослыть круглыми невеждами. Сегодня — не стесняются и своим невежеством даже бравируют». o:p/

«Сегодня некие анонимные отморозки — я не могу иначе их назвать — могут написать на стене музея В. Набокова в Петербурге: „Набоков — педофил”, совершенно не понимая, что Набоков написал роман не о себе, не о своем опыте, а о грешном герое и его малолетней жертве, об их трагедии. <...> Если мы будем относиться к литературе таким образом, у нас получится, что вся русская классическая литература, и не только русская, но и вся мировая литература — это пропаганда зла, пропаганда греха, пропаганда кошмаров и ужасов, потому что литература пишет про любовь и ненависть, про веру и отпадение от нее, про жизнь и смерть». o:p/

o:p /o:p

Юрий Угольников. Модный описатель. — «Октябрь», 2013, № 1 < http://magazines.russ.ru/october >. o:p/

«Место [Дмитрия] Данилова в русской культуре теперь определено, и с этого места его никто не сдвинет. Осталось понять: настоящий ли это Данилов, точнее, надо понять, какой именно Данилов — настоящий. Для меня подлинный Данилов скорее автор „Черного и зеленого” или „Дома десять”, чем „Горизонтального положения” или „Описания города”. Нельзя сказать, что последние его романы — просто имитации Даниловым самого себя, а все же они только бонус, может быть, и любопытный, но к облику писателя мало что добавляющий, а порой и затемняющий его». o:p/

«В отличие от романа „Горизонтальное положение”, с которого, пожалуй, началось широкое прославление Данилова, новый роман „Описание города” — бонус приятный». o:p/

«Романы Данилова — это его же мутировавшие, раздувшиеся до внушительных размеров короткие произведения». o:p/

o:p /o:p

Константин Фрумкин. Эволюционист в Раю (Индивидуальность и эволюция). — «Топос», 2013, 19 апреля < http://www.topos.ru >. o:p/

«Итак, рай полон биологических несообразностей. Но если попытаться представить, о чем же все-таки грезит конструирующее рай „имагинативное мышление”, то можно увидеть: звери не едят друг друга, обмена веществ в этой биосфере нет, одна особь не имеет „пищевых претензий” к другой — то есть перед нами мир абсолютно автономных особей, не образующих пронизанную внутренними связями биосферу, мир индивидуальностей, выделенных из окружающей среды». o:p/

o:p /o:p

Чужая речь в авторских поэтических практиках. — «Цирк „Олимп”», Самара, 2013, на сайте — 26 апреля < http://www.cirkolimp-tv.ru >. o:p/

Литературная анкета, приуроченная к «круглому столу» «Поэтическая антропология чужого слова» (в рамках семинара «Антропология поэтического опыта», 26 — 27 апреля, Самара, Дом-усадьба А. Толстого). Ответили: Владимир Друк, Линор Горалик, Александр Бараш, Сергей Лейбград, Анна Голубкова, Алексей Колчев, Александр Макаров-Кротков, Виталий Лехциер, Павел Арсеньев, Алексей Кияница, Кузьма Курвич, Александр Беляков, Евгения Вежлян, Николай Поселягин, Марк Шатуновский. o:p/

Говорит Анна Голубкова : «Ведь в сущности любая речь — чужая. Не мы выдумали этот язык, не мы выдумали правила речевого обихода, мы просто ими пользуемся с той или иной степенью успешности. Язык как система коммуникации требует непременного коллективного усилия и совместной работы всех его носителей. И в живой речи как конкретном способе реализации этой системы не так уж много индивидуального, потому что мы, желая быть понятыми, в любом случае вынуждены апеллировать к этому общему. Если бы можно было представить какую-то в полном смысле слова свою речь, то она по необходимости была бы исключительно речью для самого себя, то есть герметически закрытым явлением». o:p/

o:p /o:p

Лада Штраус. Путеводитель по повести Л. И. Бородина «Ловушка для Адама». — «Москва», 2013, № 4. o:p/

«<...>„Ловушка для Адама” — наиболее таинственное произведение русской литературы второй половины ХХ века, поскольку эта повесть принадлежит к уникальному опыту „художественной проповеди” Священного Писания и христианства как единственной философии, противостоящей философии социализма и либерализма. Сами жизнь и судьба Леонида Бородина обусловили особую новизну и принципиально не фарисейскую природу этой „проповеди”». o:p/

«До повестей „Год чуда и печали” и „Ловушка для Адама” русское искусство слова не знало такого осмысления мира видимого и невидимого, „ненашего измерения”, в восточно-христианской традиции понимания сущности этих миров, именно в такой мере осознанной и воспринятой автором этих повестей». o:p/

О прозе Леонида Бородина см. также статью Григория Аросева «Свобода как догма» («Новый мир», 2012, № 4). o:p/

o:p /o:p

Михаил Эпштейн. Отцовство. Фрагменты из книги. — «Октябрь», 2013, № 4. o:p/

«Эта книга — о начале жизни, о первых двадцати месяцах: с момента, когда отец впервые слышит биение новой жизни в животе матери, и до момента, когда подросшая дочь начинает ходить и говорить и родители решают завести второго ребенка. За это время совершается таинство становления бытия из небытия — со многими приключениями, любовными коллизиями и трагедией взросления, вины и отчуждения». o:p/

«Авторы, пишущие о детстве, обычно обходят стороной или торопливо минуют самое его начало, как не выраженное в языке и не закрепленное в памяти ребенка. (Из всей русской литературы, кажется, только Сергей Аксаков и Иван Бунин оставили несколько драгоценных страниц.) Однако таинственность младенчества не прячет, не ограждает себя, напротив, хочет раскрыться, для чего и приходит в этот мир, нуждаясь лишь во встречном движении нашего слова. Именно потому, что младенец не умеет говорить, вся ответственность за открытие смысла в его молчании ложится на близких (а когда он начинает говорить, эта книга завершается)». o:p/

o:p /o:p

Дмитрий Юрьев. Заложник времени. — «Известия», 2013, на сайте газеты — 5 апреля < http://izvestia.ru >. o:p/

«<...> вынужден повториться (впервые написал об этом после предыдущей серии тетралогии про космонавтов, халдеев и вампиров, в 2006 году) — абзац, посвященный Пелевину в энциклопедии будущих времен, абсолютно предсказуем: „выдающийся русский писатель-сатирик конца XX — начала XXI века”». o:p/

«Выдавая себя за постмодерниста, коммерческого писателя, буддостроителя и пустоискателя, Пелевин исподтишка продолжает (не будем спорить о масштабе) очень старую и очень внятную литературную миссию — миссию Свифта и Салтыкова-Щедрина. Пелевин — в своих главных проявлениях — это математическая точность припечатывающих формулировок, способность к мизантропической отстраненности такого накала, что злободневщина поднимается до уровня абстрактных алгебраических выражений, сохраняющих внятность и применимость на протяжении веков (хотя и выводились они на почве самой грубой и примитивной реальности). Остроконечникам, тупоконечникам и йеху — 300 лет, „съеденному чижику”, „органчику” и Угрюм-Бурчееву — примерно 150, и есть основания предполагать, что „демократия” (происходящая от „демоверсии”), „легенда для нашего бренда”, нефтеносная черная корова, Великая Мишъ и Occupy Pussy вполне способны пережить на десятки лет и выйти далеко за национальные границы ареала проживания породивших их тори, вигов, градоначальников и начальников пиара, гламура, дискурса и протеста». o:p/

o:p /o:p

o:p /o:p

Составитель Андрей Василевский o:p/

o:p /o:p

o:p /o:p

o:p /o:p

o:p /o:p

«Дружба народов», «Звезда», «Знамя», «Иностранная литература», «Наш современник», «Октябрь», «Фома» o:p/

o:p /o:p

Василий Бетаки. Стихи. Вступительная заметка Александра Кушнера. — «Звезда», Санкт-Петербург, 2013, № 5 . o:p/

Публикация памяти ушедшего недавно поэта. o:p/

«Василий Бетаки не застрял в шестидесятых годах, как многие его сверстники, нет, он менялся — и менялся к лучшему, то есть от несколько расшатанного, экспансивного, иногда слишком громкоголосого, театрализованного стиха (учился в Литинституте в семинаре Павла Антокольского), рассчитанного на большую, молодежную аудиторию, переходил — и перешел! — к сдержанной, тихой, ответственной поэтической речи, обращенной к единственному, то есть непредставимому, „провиденциальному”, как говорил Мандельштам, собеседнику. <…> Да, Киплинг, Дилан Томас, Роберт Фрост, Томас Элиот, Шарль Бодлер, Жорж Брассенс, Луи Арагон и т. д., да, Василий был прекрасным переводчиком, но русская просодия, „родная колыбель” оказалась в конце концов самой дорогой, необходимой и чудотворной для него» (из вступления). o:p/

o:p /o:p

Священник Сергий Круглов. Да придет Царствие Твое. О чем мы молимся этими словами. — «Фома», 2013, № 5 . o:p/

«А вот у нас, современных православных, к сожалению, выражение „Царство Небесное” обозначает нередко что угодно, только не то, что имел в виду Сам Христос… Кто-то считает, что Царство Небесное — это синоним „жизни загробной”, этакая подсвеченная пустота, в которой висят бесплотные призраки, души усопших, мол, недаром мы желаем „Царство ему Небесное” только умершим, попробуй пожелать такое живому человеку!.. Кто-то — что Царство Небесное находится в небе, вертикально над нами, и его можно достичь, если долго лететь ввысь на летательном аппарате. <…> Кто-то — что Царство Небесное — это такой аналог языческого славянского ирия или утраченного Эдема, места, из которого человек ушел и в которое, как мы знаем, назад никогда не вернется. А кто-то думает, что Царство Небесное придет когда-то в будущем, со вторым пришествием Христовым, сейчас его здесь еще нет, забывая слова Спасителя: Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк 17: 20), первоначальное значение этих слов позволяет их трактовать не в духе привычного всем, в том числе и атеистам, пиитического психологизма, мол „все ценное внутри человека”, в его „внутреннем мире”, но и по-другому: Христос сказал ученикам, что Царство Божие между них есть, их общность в любви и во Христе и есть явленный признак пришедшего Царства… o:p/

И от того, как мы с вами, толкуя слова Христа о Царстве Небесном, понимаем смысл своей собственной жизни, ее цель, зависит и то, как мы свидетельствуем о своем уповании внешним — людям, стоящим вне Церкви». o:p/

o:p /o:p

Георгий Кубатьян. Цитаты скажут сами за себя. — «Дружба народов», 2013, № 5 . o:p/

Отклик на книгу Заруи Айрян «Искусство поэтического перевода в творчестве русских поэтов II пол. XX — нач. XXI века (на примере армянской поэзии)» (Ереван, «GSM Studio», 2012). o:p/

В самом конце этой, на первый взгляд абсолютно разгромной рецензии, автор неожиданно (и, думаю, вполне ехидно) пишет, что претензий к автору книги не имеет, т. к. она была рекомендована к печати «решением Ученого совета Института литературы им. М. Абегяна». «Мы последнее время сетуем на катастрофическое падение культуры, да что культуры — простой грамотности. Речь обыкновенно ведем о школьниках или студентах, изредка поругиваем корректоров. Этажи более высокие — вузовские преподаватели, сотрудники научных учреждений — пользуются по умолчанию чем-то вроде неприкосновенности. Тут-то все, дескать, еще слава богу. Коль скоро мне возразят — не грузи нас армянскими своими бедами, — перечислю российские сборники и журналы, где привечали автора рецензируемой книжки: „XXI век: итоги прошлого и проблемы настоящего”, „Вестник Юга России”, „Филологические науки: вопросы теории и практики”, „Вопросы филологии”. Список неполон». o:p/

Нет, без живого примера тут нельзя. o:p/

«Для специалиста, занятого литературой второй половины минувшего века и начала нынешнего, З. Айрян удивительно не осведомлена, кто есть кто. Так, Инна Лиснянская, Евгений Попов, Елена Шварц, Михаил Рощин у нее литературоведы, Станислав Рассадин, Александр Дымшиц, Владимир Огнев — поэты-переводчики, Алла Латынина — поэтесса, Олег Чухонцев и Дмитрий Голубков — женщины (как это, как это? — П. К. ), Сусанна Мар — мужчина. Чингиз Айтматов означен прозаиком (и на том спасибо) и литературным критиком. И совсем уж убило меня, что выросшая и живущая в Ереване армянка трижды по разному поводу называет Вардгеса Петросяна литературоведом…» o:p/

o:p /o:p

Протоиерей Андрей Логвинов. Будет Пасха. Стихи. — «Наш современник», 2013, . o:p/

Открывающая журнальную книжку публикация. Читая эту, близкую к любительской, проникнутую любовью к Божьему миру, к людям, к православию — лирику, — пойди, догадайся, какой тон и пафос ждут тебя — в своем развитии — ближе к концу номера. Представить нельзя. Я именно что о звуке. o:p/

А здесь — в стихотворении «Программа новостей» — только об облетевших яблонях, отцветших вишнях, осыпавшейся черемухе и печальном сокрушении в одной-единственной строке, что нет у человека сил — приостановиться да успеть глянуть вокруг, посреди борьбы с жизнью. o:p/

o:p/

Борис Мессерер. Промельк Беллы. Главы из книги. — «Октябрь», 2013, № 5 . o:p/

«Как-то накануне Дня Победы Булату позвонил некий высокопоставленный военный и „жирным”, обстоятельным генеральским голосом стал говорить: o:p/

— Вы должны как участник Великой Отечественной войны выступить перед военнослужащими, которыми я командую… o:p/

Говорил он долго, при этом все время повторяя: „Вы должны, вы должны!”. o:p/

Булат ответил: o:p/

— Я никому ничего не должен. Никакую великую войну не знаю. Была великая бойня. Людей убивали тысячами. Выступать у вас я не буду». o:p/

o:p /o:p

Владимир Новохатко. Белые вороны Политиздата. Записки завреда. — «Знамя», 2013, № 5 . o:p/

Воспоминания о знаменитой книжной серии «Пламенные революционеры», для которой писали многие именитые «шестидесятники» — от Юрия Трифонова до Натана Эйдельмана. Интересный во многих отношениях текст. o:p/

«Иногда случались удивительные вещи. В рукописи Анатолия Гладилина о Робеспьере одной главе был предпослан эпиграф — фраза, приписываемая французскому революционеру, Вернио: „Революция, как Сатурн, пожирает собственных детей”. Сатурн XX века Сталин казнил всех руководителей Октябрьской революции. Оставить такой эпиграф было для нас хулиганским поступком. Честно сказать, мы думали, что отделаемся поротой задницей, розгами главной редакции, которая несомненно снимет этот эпиграф. Но он без зацепок прошел и главную редакцию, и цензуру! Если использовать фразу из одной широко известной миниатюры Альтова — „Все поражены!”». o:p/

«Аксенов, издав роман о Красине, заключил с нами еще один договор — о Лумумбе, деятеле африканского национально-освободительного движения. Но известные всем „крутые” его поступки — участие в подготовке альманаха „Метрополь” и прочее — привели писателя к эмиграции на Запад. Стараясь оградить редакцию от финансовых потерь, он вернул аванс». o:p/

«Хочу сказать о сотрудничестве с Игорем Губерманом, автором знаменитых „гариков”. Он написал нам два романа, но его имя на обложках не значилось. Первый роман вышел под именем Марка Поповского. Поповский ходил к директору издательства с просьбой поставить на книге имя соавтора — Губермана. Директор не затруднил себя поисками приличного отказа, а прямо сказал, что на обложке достаточно и одного еврея. Впоследствии Губерман <…> утверждал, что эта книга написана им полностью. Не имевший возможности получить какую-нибудь творческую работу, Губерман написал для нас еще один, отличный, роман, вышедший под именем его тещи Лидии Лебединской. <…> Весь роман пронизан откровенным, страстным неприятием самовластья». o:p/

«Читая год за годом поступающие к нам рукописи, мы пришли к поразившему нас открытию: ни один из революционеров за всю историю человечества не достиг поставленной цели — создать справедливое общество». o:p/

В этом же номере, в рамках проекта «Критика — это критики» С. Чупринин в статье «Бывшие» пишет о литературной журналистике 1990-х. Взгляд, конечно, отсюда : на Павла Басинского, Вячеслава Курицына, Бориса Кузьминского и других. На «старую» «Независимую газету» и отдел «Искусство» в газете «Сегодня». Маски, стили, бунты и тот , ушедший вместе с молодостью и временем — легендарный «дух вольности». Который и мне до сих пор, обмолвлюсь, более чем памятен. o:p/

o:p /o:p

Алексей Пель-Дмитриев. Мы никогда не играли «в войну». Рассказ-воспоминание. — «Дружба народов», 2013, № 5.

«Развалин на улицах Москвы я просто не помню. <…> Тогда Москва была заметно меньше, поэтому и каждая ее утрата была очевиднее. Еще из откровений военного времени, о котором я, правда, узнал уже после войны: меня всегда удивляла станция метро, которая сейчас называется „Партизанская”. Почему у нее три тоннеля? Почему она открыта в 1943 году, когда вообще в Москве ничего не строилось? „Все для фронта, все для победы”, а тут вдруг метростроевцы что-то срочно сдают. И вот я узнаю, что товарищ Сталин был гораздо предусмотрительнее партайгеноссе Гитлера — тоннель с этой станции был пробит до Кремля. В нем одним движением рычага на рельсы опускались бронеплиты, и по ним внутрь Кремля могли быстро войти сорок танков, тогда это называлось — бригада. В эти танки по необходимости загружались члены Политбюро, которые могли выскочить на поверхность уже в районе Измайлова. А это было тогда уже за городом. Там находился какой-то маленький аэродром-подскока, и все „важные и нужные” люди могли быстро улететь из Москвы». o:p/

o:p /o:p

Михаил Петров. Встречи с Бродским. — «Звезда», Санкт-Петербург, 2013, № 5.

«Мы постепенно сблизились, в чем сыграл свою роль, по-видимому, и территориальный фактор (он жил на улице Пестеля в знаменитом доме Мурузи, а я у Таврического сада, неподалеку). Я бывал у него в „полутора комнатах”, а он частенько заходил ко мне. Помню, однажды он сказал: „Майк (тогда мы по-мальчишески называли друг друга на иностранный манер — Майк, Джозеф), нарисуй мне, как устроена атомная бомба”. Я в моих профессиональных занятиях не имел ничего общего с разработкой атомного оружия, но в меру своего понимания нарисовал элементарную схему атомной бомбы, как она изображалась в популярных журналах вроде „Знание — сила”. Он долго рассматривал бумажку и, кажется, забрал ее с собой. Зачем ему это было нужно, не знаю. Я, кстати, не встречал в его стихах каких-либо упоминаний об устройстве атомной бомбы. Но замечу: мотив этот неожиданно отозвался в 2010 году в Вильнюсе на юбилейной конференции по Бродскому. Я был приглашен туда выступить с воспоминаниями о нем и упомянул о бумажке со схемой атомной бомбы, чем повеселил аудиторию. Надо сказать, что конференция проходила в присутствии прессы. По ее окончании в телеинтервью литовский репортер спросил у меня, правда ли, что я в молодости в Ленинграде передал Бродскому чертежи советской атомной бомбы. От неожиданности я не сообразил, о чем речь. Но репортер сказал мне: „Ну как же, об этом сегодня написали вильнюсские газеты”». o:p/

o:p /o:p

Проза без героя. — «Знамя», 2013, № 4.

«Редакция <…> пригласила к обсуждению коллег, прозаиков и критиков, попросив их ответить на два вопроса: 1. Насколько актуальной представляется Вам проблема героя в современной прозе? 2. Насколько важен герой (и как Вы его находите) для Вашего творческого процесса, для технологии Вашего письма?» o:p/

Ниже — ответы на второй вопрос двух современных писателей-интеллектуалов. o:p/

У Алексея Макушинского я привожу только финал его пространного эссе (разделение на ответы-вопросы он снял), а ответ Николая Кононова — целиком; в журнале их тексты следуют один за другим, сначала Н. К., потом А. М. Очередность изменяю. o:p/

Да, цитируя, я почему-то вспомнил знаменитое определение Гоголя о русском языке. o:p/

«<…> Великая Маргерит Юрсенар говорила о герое своего романа, переведенного на русский под названием „Философский камень”, враче, алхимике и философе Зеноне, что она любит его, „как брата”. Она же рассказывает, что во время болезни ей чудилось, будто Зенон склоняется над ее постелью, берет ее за руку. „Мне хорошо знакома эта смуглая рука, очень сильная, длинная кисть с сухими, похожими на шпатели пальцами, с довольно крупными и бледными, коротко остриженными ногтями. Костлявое запястье, впалая ладонь исчерчена множеством линий. Я ощущаю пожатие этой руки, знаю в точности, насколько она горяча…”. Дать своим героям жизнь такой полноты и силы, чтобы в трудную минуту они могли держать тебя за руку, кажется мне идеалом возвышенным, наверное — недостижимым» (А. Макушинский). o:p/

«2. Совершенно не важен, так как я не мыслю отвлеченной категорией „героя”, хотя бы потому, что пишу в номинациях первого лица, что дает мне возможность излагать проблемы достоверного, чувственного и пластически точного. В рамках аналитического расширения. Мне важно изоморфное расширение письма, широта охвата, не имеющая никакого отношения к героической модальности. Перед литературой, я уверен, стоят совсем иные проблемы. По меньшей степени — витальности ее притязаний, эстетической достоверности и парадоксальной дегероизации я-скриптора. Что и даст возможность построить новый текст, с иной проблематикой, не имеющей к „героическому” никакого отношения» (Н. Кононов). o:p/

В дискуссии также участвовали Денис Гуцко (своим письмом Н. Ивановой он и «спровоцировал» обсуждение), Юрий Буйда, Александр Снегирев, Марина Степнова и Елена Стяжкина. o:p/

o:p /o:p

Леонид Рабичев. Весна без конца. Стихи. Вступительная статья Станислава Айдиняна. — «Дружба народов», 2013, № 5.

Автору — стихотворцу, графику и живописцу — в этом году исполняется 90 лет. Помимо стихов, журнал публикует — на цветных вкладках — и его картины. «Мне говорит седой мой проводник, / Что нет в Европе памятника выше, / Что он описан в двух десятках книг / От плит и ниш до потолка и крыши. / Смотрю издалека, смотрю в упор / На достопримечательный собор. // Мне говорит мой проводник седой, / Что там, где начинается ограда, / Покоится под мраморной плитой / Какой-то Мотыльков из Сталинграда, / И каменный апостол из алькова / Сверлит меня глазами Мотылькова» («Собор», Весна 1946). o:p/

o:p /o:p

Дионисио Гарсио Сапико. Испанец в России. Из воспоминаний. Под редакцией Натальи Малиновской. — «Иностранная литература», 2013, № 5 . o:p/

В этих мемуарах есть нерядовой эпизод из ранних послевоенных лет, когда автор работал в картонажной мастерской по оформлению Музея Тимирязева. Работали под звуки радио, которое передавало о досрочном выполнении планов и т. п., упомянуло и тружеников некоего села. Тут с одним из мастеров случилось неожиданное: он яростно швырнул в репродуктор тяжелую деревянную чурку с криком: «Это мое село!!!.. Там мать моя страдает!!!» — и разрыдался. Все замерли. o:p/

И вдруг присутствующий при сем секретарь одной из партячеек Худфонда, похлопав мастера по плечу, «…говорит, обращаясь к нему по имени-отчеству: „Ничего — репродуктор починим, и дело с концом. Работайте спокойно”. Этот парторг за укрывательство такого поступка (да еще совершенного в присутствии многих людей) мог лишиться партбилета и загреметь в лагерь на многие годы. Значит, он был не только хорошим человеком, но и полностью доверял всем присутствующим». o:p/

o:p /o:p

Джоби Уоррик. Тройной агент. Журналистское расследование. — «Иностранная литература», 2013, № 5, 6.

Документально-художественному роману, написанному американским журналистом, сотрудником «Вашингтон пост» предпосланы — посвящение («Родным и близким павших…») и эпиграф из древнекитайского полководца и теоретика войны Сунь Цзы («Война — это путь обмана»). o:p/

Книга — о сегодняшней афганской кампании, по самым свежим следам. Нелегкие труды и дни ЦРУ, само собой, разнообразно вплетены тут в ткань текста. o:p/

Любопытно, что русский переводчик «Тройного агента» обозначен как «Н. Н.». В биографическом разделе его, конечно — нет. o:p/

o:p /o:p

Евгения Щеглова. Смерть как жизнь. — «Знамя», 2013, № 4.

Рецензия на роман Валерия Попова «Плясать до смерти», построенного по тому же художественному принципу, как и «Третье дыхание» (публиковался в «Новом Мире» десять лет тому назад). Там — о страдающей алкоголизмом жене, здесь — «о том, как у рассказчика, он же Валерий Георгиевич Попов (автор давно называет своего двойника из биографической прозы собственным именем), умерла единственная дочь». o:p/

«Итак, лирическая проза?.. Да какая там вроде бы может быть лирика. <…> Проза исповедальная?.. Да, в значительной мере. От неподъемного груза воспоминаний, от тоски, боли, вспышек раскаяния в своих родительских ошибках — ну кто же обходится без них? — рассказчик лечится именно этим: погружением в прошлое. Он снова и снова прокручивает свою, а вместе со своей и Настину, такую короткую, жизнь, он ловит в ней моменты и комические, веселые, и глубоко интимные, семейные, и при этом ничего не скрывает от читателя — ни горечи своей, ни боли, ни осознания ошибок. o:p/

И что самое главное — оставаясь при этом, как ни странно, по-мужски сдержанным. Непременные в такой ситуации слезы — в глубине, порой действительно миру невидимые, а наверху — та самая жизнь, которую В. Попов, неутомимый шутник, балагур и выдумщик, любит в любых ее проявлениях, далеко не всегда радостных. <…> Для русского писателя, надо сказать, это дело редкое. Нет у нас в крови этого веселого раблезианства, страсти к самому веществу жизни, к теплой ее материи. Нам бы все до смысла ее докопаться, а любить, весело и просто, — дело чаще всего не наше. Мы, как известно, выше любви». o:p/

o:p /o:p

Вячеслав Шульженко. Шахид как персонаж. — «Октябрь», 2013, № 5. o:p/

Автор — заведующий кафедрой литературного и журналистского мастерства Пятигорского государственного лингвистического университета. o:p/

Приведу из зачина. «В конце прошлой зимы журналисты из местного отделения ВГТРК попросили рассказать о том, как спустя два года после самоподрыва в дагестанском Губдене Марии Хорошевой — бывшей студентки Пятигорской фармацевтической академии — я, профессор этого самого вуза с тридцатилетним педагогическим стажем, отношусь к случившемуся. Не скажу, что в преподавательском кругу мы часто возвращаемся к этому событию. Оно из тех, где не до конца очевидна вся цепочка причин и обстоятельств, приведших „приму” студенческого театрального кружка, до слез наивно и искренне игравшую в чеховских спектаклях, к шахидству, в результате чего она, будучи уже матерью двоих детей, совершила чудовищное преступление». o:p/

«Случай с Хорошевой странным образом совпал с начавшей за несколько лет до того меня занимать проблемой терроризма в литературе (воистину, если долго всматриваться в пропасть, пропасть начинает всматриваться в тебя!). Тогда, на рубеже веков, Пятигорск напоминал адский котел, складывалось ощущение, что через город пролегла линия фронта». o:p/

o:p /o:p

Мо Янь. Сказитель. Нобелевская лекция. Перевод с китайского Игоря Егорова. — «Иностранная литература», 2013, № 5. o:p/

Пожалуй, самый необычный текст в этом нечастом жанре. Почти половину своего выступления последний по времени лауреат, автор романов «Лягушки», «Большая грудь и широкий зад», повестей и рассказов «Прозрачная краснобокая редиска», «Осенний паводок» и других, — посвятил своей матушке. Остальное — своему ремеслу. Финал: o:p/

«Я — сказитель. Благодаря своим историям я получил Нобелевскую премию по литературе. После присуждения мне премии произошло немало ярких событий, и это еще больше укрепило мою убежденность в существовании правды и справедливости. Отныне я и дальше буду рассказывать свои истории. Благодарю всех присутствующих». o:p/

o:p /o:p

o:p /o:p

Составитель Павел Крючков o:p/