Ну попадись мне, лютый зверь! (СИ)

Глава 17. Обещание

Он пришел не один. С Яном и Тимом.

— Стейша! — Ян округлил глаза, увидев поваленное дерево. — Ты решила, что яблоня — это оборотень? И во что она превращается в полнолуние?

— В дубину, — выцедила я по слогам, косым взглядом сверля его отца.

Тот подстраховался: не стал подходить близко. Остановился в нескольких шагах, сунул большие пальцы в карманы брюк и расправил плечи, не сводя с меня глаз.

Лениво подошедший ко мне Тим лизнул мою руку, будто убеждая меня, что опасности нет, и пошел обнюхиваться.

— Поговорим? — спросил Даймон твердо, явно не намеренный получить отрицательный ответ.

— Говорите.

Мой разговор с Эвином Файвлендором на повышенных тонах уже разбудил Олондов, заставив даже мою сестру встать с постели и вылезти на крыльцо. Плохо притворяясь, что она прогуливается со своим новорожденным Торросом младшим, Инари все ближе подбиралась к забору, чтобы лучше видеть и слышать.

— Не здесь, — сказал Даймон, затылком чуя любопытный нос.

— А что, господин Даймон Эверсон, вам есть что скрывать от соседей? — съязвила я.

Скрипнув зубами, он шагнул ко мне, но я вовремя приняла боевую стойку и выставила перед собой нож. Ловко увернувшись, Даймон скрутил мою руку, отчего я взвыла. Выронила оружие и оказалась в его тесных объятиях.

— Это запрещенный прием! — возмутилась я его прикосновениями к моей груди.

Ладонью накрыв мой рот, Даймон затащил меня в дом, а Тим даже не пошевелился помочь. Фамильяр!

Я впервые в жизни оказалась в гостях Эвина Файвлендора, и его быт меня приятно удивил. Ничего не указывало на то, что хозяин с индивидуальными особенностями. За исключением двух портретов над маленьким алтарем. На одном был изображен Гилли, на другом — я. Оба в том возрасте, когда посмели проникнуть в чужой сад.

— Я каждый день молюсь за вас, — сказал Эвин Файвлендор, и Даймон Эверсон поставил меня на ноги. — Художник из меня никудышный…

Вошедший вслед за ним Ян присвистнул и подшутил в своей манере:

— Не знал, Стейша Корнс, что в детстве ты была рыжей.

Тим прямиком двинулся на кухню и загремел кастрюлями в поисках лакомства. Пока он там все не разнес, Эвин Файвлендор решил сам его угостить. А Ян, похожий на восставшего из могилы мертвеца, пошел умываться.

Поняв, что ни Тим, ни Ян компании оборотней не дичатся, я опустилась в кресло и расслабленно выдохнула.

— Ну и как вы познакомились с Гилли? Только не говорите, что он вас обратил. Не поверю.

— Гилли сам нас нашел, а в оборотня меня превратили много лет назад. В ту же ночь, когда убили мою жену, — ответил Даймон Эверсон, достав из кармана женское обручальное кольцо. — Не только ты чего-то лишилась, Стейша Корнс. Если бы не Ян, я бы не выкарабкался. Но родительская ответственность вынудила меня жить дальше. Я стараюсь не заводить лишних знакомств, обхожу публичные места, сторонюсь женщин. Поэтому мы часто переезжаем. Люди начинают к нам привыкать, а это опасно.

— Для людей?

— Для нас. Оборотень, убивший мою жену и укусивший меня, был членом могущественной стаи. Я ему отомстил, и с тех пор на меня охотятся. Гилли узнал нашу историю и предложил пожить здесь. Нам с Яном тут сразу понравилось. Эвин ввел нас в курс дела, и мы решили задержаться. Если появятся признаки, что нас выследили, мы уедем. — Сжав кольцо в кулаке, он пронзительно посмотрел мне в глаза и добавил: — Гилли говорил о тебе.

Я моргнула. Стало любопытно узнать, что именно говорил Гилли. Кого он помнил? Трусливую подружку, таскающуюся за ним тенью?

— Он спрашивает о тебе постоянно, — поддержал Даймона вернувшийся из кухни Эвин Файвлендор и показал мне целую стопку писем. — Торрос и Валия утверждали, что твое увлечение Школой несерьезно и ты скоро приедешь. Но годы шли, ты не возвращалась, а Гилли говорил, чтобы мы не слушали твоих родителей. «Стейша упрямая. Она вернется с дипломом».

У меня задрожали губы. Гилли в меня верил, даже зная, что я учусь охотиться на таких, как он. Это было в его стиле.

Я отвернулась и поглубже вдохнула.

— У нас есть адрес Гилли, — произнес Даймон. — Если пожелаешь поехать, он будет рад тебя видеть.

К сожалению, я больше не знала, чего желала.

Смотрела на стопку писем, представляя, как Гилли, который ненавидел учиться грамоте, писал их при свечах год за годом. Как он тренировался у опытных охотников. Как они из охламона делали воина.

Смотрела на Яна, делящего с Тимом кусок ветчины, и думала, что этому парню точно не место на поле битвы. Его умение жить с отцом-оборотнем еще не причина становиться охотником. Наверное, он и сам это знал. Просто всячески пытался убедить отца, что вырос, ему пора самому о себе позаботиться.

Смотрела на Тима, заменившего мне в свое время Гилли и ставшего моим другом, помощником, защитником.

Смотрела на Эвина Файвлендора, чья жизнь не была устлана цветочными лепестками. Не могла простить его за Гилли, но уже не видела в нем врага. Кто знал, что было бы с моей деревней, если бы в свое время Клемент Одноглазый не приютил его?

Смотрела в глубокие глаза Даймона Эверсона, чью жизнь сломали оборотни, и чувствовала себя паршиво от мысли, что я собиралась его убить.

— Я еще успею на поезд? — спросила, приняв самое безумное решение в своей жизни.

Даймон улыбнулся уголком губ и кивнул:

— Собирай вещи. Встретимся на перекрестке. Я отвезу тебя на станцию.

Отец, разумеется, пришел в бешенство, когда я вернулась домой и заявила, что уезжаю. Требовал объяснить, где я провела ночь? И почему в таком виде? А прибежавшая к нам Инари лишь подлила масла в огонь, рассказав, как видела меня в компании Эверсонов у Эвина Файвлендора.

— Они ругались, пап…

— Что это за выходки?! — взъярился отец. — Догулялась с этим смазливым мальчишкой Яном Эверсоном? Добегалась к нему по ночам? До Эвина дошло! Как теперь людям в глаза смотреть, бесстыжая?!

— А ты не смотри, — спокойно ответила я, уложив в свой чемодан гримуары, пару вещей и кое-что по мелочи. — Раз тебе так стыдно, что твоя дочь выделяется из общей массы, отрекись от меня. Я не обижусь.

На фоне остальных новостей воспитательные меры отца меня ни капли не задевали, как бы Инари ни пыталась спровоцировать его силой наказать меня. Мне просто было ее жаль. Она была несчастна в своем браке. Мелчер смог вырваться из этого захолустья. Я тоже имела большие планы на будущее. А она обрекла себя на скучную жизнь с Алаисом Олондом, от брака с которым уже не могла отказаться. Разводиться надо было раньше, до рождения ребенка.

— Стейша, не дури, — всхлипнула мама. — Если тяжелая, только скажи. Мы все решим. Рэйгел Эккер поможет…

— Мама! — Я грозно на нее посмотрела. — Я не беременна. Клянусь, у меня с Яном Эверсоном нет никакого романа. Ни с кем нет.

— Ой, скажешь тоже, — желчно усмехнулась Инари. — Тебе девятнадцать. Уж поди целовалась с кем.

— Я не из тех девушек, которые уже в двенадцать целуются с мальчишками в тайне от родителей, — бросила камень в ее огород, и она умолкла, побагровев.

Я закрыла чемодан и понесла на выход, не остановившись перед отцом.

— Уйдешь из дома — и можешь больше не возвращаться! — заорал он мне вслед. — Ничего путного из тебя так и не выросло, Стейша Корнс! Тьфу на тебя!

Мама догнала меня у калитки и, заплакав, обняла.

— Стейша, ты не пропадай, дочка. Он успокоится, образумится. Ты пиши. Давай знать, где ты и как.

Она незаметно сунула мне в руку мешочек с монетами, припрятанными от отца, но я отказалась.

— Не надо, мам. У тебя внук родился. На него потрать.

Поцеловала ее в щеку, взялась за поводок Тима и зашагала на перекресток, где нас уже ждали Эверсоны.

— Ты забыла это, — Даймон указал на топор, лежащий в повозке. — И дневники охотников. А еще я подумал, что тебе не будет лишним обновить гардероб. — Он протянул мне сверток.

— Что это?

— Вещи моей жены. У вас одинаковая комплекция. Должны хорошо сесть.

Я медленно подняла глаза, обвела его лицо взглядом и произнесла:

— Если бы вы были чуть моложе и не были бы оборотнем, я бы вас соблазнила.

Он засмеялся:

— Не соблазнила бы. Гилли задал слишком высокую планку.

Такого ответа я не ожидала. Безусловно, я часто думала о том, что мы с Гилли с высокой вероятностью поженились бы, если бы не его «гибель». В Школе мне не нравился ни один парень, потому что в них не было того задора, огня, как в Гилли. В деревне и подавно ни на кого бы не позарилась. А Даймон своим заявлением открыл мне глаза: я до сих пор не влюблялась, потому что любила Гилли.

Сев в повозку, я обернулась через плечо в последний раз посмотреть на деревню. Неподалеку увидела Эвина Файвлендора, пришедшего нас проводить. Наши взгляды встретились, и он махнул мне рукой.

Я молча кивнула ему на прощание.

— Как твои родители отреагировали на твое решение? — спросил Даймон по дороге.

— Они до последнего надеялись, что я останусь. Расстроились. Могу я рассчитывать, что вы за ними присмотрите? Хотя бы пока сами живете здесь?

— Мы с Эвином за всеми приглядываем. Можешь на нас положиться.

— А когда они станут немощными, за твоими родителями присмотрю я, — улыбнулся Ян, держа поводья.

— Я все еще надеюсь, что тебя твой отец тоже однажды отпустит, — произнесла я, поглядывая на Даймона. — Мне бы хотелось встретиться с тобой где-нибудь в городском парке или театре.

— Давите на меня?

— Немного, — не стала отрицать я. — Оборотни опасны и для Яна, и для меня. Но меня вы отпускаете, а его держите. Где справедливость? У вас очень смелый, сильный и приспособленный к жизни сын. Не пора ли позволить ему выбрать свой путь? Может, он и не станет охотником. Я уже и не помню, сколько парней и девушек при мне бросило учебу в Школе, так и не добравшись до итоговых экзаменов. Не будьте эгоистом. Снимите с него невидимые цепи, в которые сами его заковали. Ян заслуживает свободы во всем.

— Пап, ты бы прислушался. Стейша ведьма. Наведет порчу, — усмехнулся Ян.

— В конце концов, у него должна быть личная жизнь, — добавила я. — А то моя мама решила, что я от него беременна, и я чуть не засмеялась. Когда бы мы успели, если вы ходите за ним по пятам?

Мы с Яном засмеялись, и Даймон не выдержал, улыбнувшись.

— Я подумаю, — пообещал он.

Для него это был большой шаг, но уже стало ясно, что вскоре он отпустит Яна.

Они привезли меня на станцию, определили на лучшее место в свободном вагоне, доплатили за Тима и даже договорились, чтобы ему трижды в день подавали мясо, и пришло время прощаться.

Даймон вынул маленький клочок бумажки из кармана и подал мне.

— Адрес Гилли. Когда сойдешь с поезда, не садись к тамошним перевозчикам-зазывалам. Мы организуем, чтобы тебя встретили.

Я взглянула на бумажку и удивилась:

— А кто такой Гилберт Миленкович?

Даймон улыбнулся:

— Тот, к кому ты едешь. Ведь Гилли Эккер официально умер одиннадцать лет назад.

— Ясно, — с усилием кивнула я.

Тим запрыгнул на нижнюю полку и вальяжно развалился в ожидании дальней поездки. Из глубины вагона донесся голос проводника:

— Господа провожающие, просьба покинуть салон. Состав тронется через три минуты.

— Ну прощай, Стейша Корнс, — произнес Даймон. — Извини, что не оправдал твоих надежд.

— Позвольте Яну жить, как он хочет, и сочтемся, — ответила я.

Он еще мгновенье смотрел мне в глаза, потом пошел на выход, но я окликнула его, шагнула вперед и обняла.

Да, я обняла оборотня! И скоро буду обнимать еще одного, потому что Гилли от моих тисканий не спрячется.

Его руки некрепко сжали меня в объятиях, и Даймон шепнул мне на ухо:

— Я его отпущу. Обещаю.

Ничего другого мне от него больше не было нужно.

Он покинул вагон, а я прильнула к окну и помахала Яну. Шестое чувство подсказывало мне, что однажды мы с ним еще встретимся.