Ну попадись мне, лютый зверь! (СИ)

Глава 5. Эвин Файвлендор

Домой возвращаться совсем не хотелось. От мысли, что отец собрался сватать меня племяннику Ферммаров, живот в узлы скручивало. Родной дом стал ненавистным. Настоящее узилище.

До самых сумерек мы с Тимом гуляли по лесу и лугам, а потом заметили огни в арочных окнах деревенской молельни, и я решила заглянуть к Эвину Файвлендору.

По ступенькам поднималась долго. Сопротивлялась собственной нерешительности. Воспитание требовало хотя бы извиниться перед ним, но умом я понимала, что словами уже ничего не исправить. Мы с Гилли вторглись на его частную собственность, где не только совершили кражу яблок, но и на всю оставшуюся жизнь оставили жуткие воспоминания распластавшегося посреди сада окровавленного трупа. Хоть все и устоялось, но Эвин Файвлендор был в праве не прощать меня.

— Мнительность на пороге храма, — заговорил он со мной, едва я появилась в дверях, — явление распространенное.

Я медленно повернула голову. Эвин Файвлендор стоял в стороне, лицом обратившись к каменным и деревянным фигуркам божков, выставленным на пьедестале в окружении свечей. Лавки прихожан были сдвинуты к стенам, а пол в молельне блестел от влаги после уборки.

Закончив бормотать молитву, Эвин Файвлендор приложил ладони к груди, на секунду склонил голову и, выдохнув, переключился на меня. Он совсем не изменился. Ничуть не состарился. Будто черпал силы из своих молитв. Такой же подтянутый, причесанный, выбритый. С глубокими серыми глазами, широким ртом и немного торчащими ушами.

— Проходи, Стейша Корнс.

Я прошлась взглядом по его расшитому рунами балахону и ответила:

— Я ненадолго. Меня ждут.

Эвин Файвлендор подошел к дверям, выглянул на крыльцо, где развалился Тим, и улыбнулся.

— Уверен, у твоего друга похвальное терпение.

Я обратила внимание на браслет на руке мужчины и в горечи скривила губы. Если бы в тот день Гилли не выкрал его, Эвин Файвлендор не задержался бы в молельне, мы не попали бы в его сад, и на нас никто бы не напал.

Пройдя в центр, я вспомнила, как мы с Гилли переглядывались на песнопениях, молясь только о том, чтобы все поскорее закончилось и мы рванули играть. Его семья обычно стояла в третьем ряду справа, а моя — в пятом слева. Ему постоянно приходилось оборачиваться, за что он получал подзатыльники от родителей, но не исправлялся.

— Извините, я не знаю, что сказать, — наконец заговорила я.

— В храм приходят и просто помолчать, — произнес Эвин Файвлендор, встав рядом со мной. — Ты была на кладбище, ведь так?

— Откуда вы знаете?

— Грязь на твоей обуви кладбищенская.

Я опустила лицо, и мне стало стыдно, что я оставила следы на полу.

— Ты должна прекратить терзать себя, Стейша Корнс. Жизнь одна. Если будешь зацикливаться на прошлом, не заметишь, как она пролетит.

— Гилли сделал меня смелой и упрямой. Я испугалась лишь раз, и это стоило ему жизни. Больше я не побегу от проблем. Я виновата перед вами, и уже ничего не изменить. Но оборотень, отнявший жизнь моего друга, понесет наказание.

Пошарив рукой в глубоком кармане своего балахона, Эвин Файвлендор вынул наливное яблоко и протянул мне.

— Иногда нужно примириться с прошлым, почерпнув из него опыт и довольствуясь приятными воспоминаниями.

— Я больше не ем яблоки, — ответила я, не притронувшись к фрукту. — Спасибо. Господин Файвлендор, я знаю, что вы свято храните тайну исповеди. Я могу пытать вас, но вы не признаетесь, были ли у убийства Гилли свидетели. Возможно, вы даже знаете, кто это сделал. Если этот монстр кто-то из жителей нашей деревни или округи и он придет к вам, передайте ему, что рано или поздно я до него доберусь.

— Если бы ко мне на исповедь пришел убийца, я выдал бы его Оливеру Ноксу, — ответил он, приковав к себе мой озадаченный взгляд. — Стейша, я знаю, что ты маловерующая, а в Школе Охотников и вовсе отвергают религии. Ты не прислушаешься к моему совету, но я обязан его дать. Не гонись за призраками. Оставь это дело. Ни Гилли, ни его семья в поиске того оборотня не нуждаются. Ты правильно сказала, уже ничего не изменить.

— Я не верю, что Рэйгел Эккер спит спокойно. Где-то там на свободе убийца ее сына. Кодекс Охотника нетерпим к подобным преступлениям.

— Так спроси Рэйгел, чего она хочет. Ты хорошая девушка, Стейша. Я уверен, будешь отличной охотницей. Только у нас некого ловить. Здесь у тебя одна судьба — разочарование. Если хочешь большого будущего, то уезжай по распределению. В городах полно свирепых чудовищ, ожидающих кары.

— Я все равно доведу это дело до конца, — сказала я на прощание и пошла на выход, но у дверей задержалась. — Господин Файвлендор, а что вы знаете об Эверсонах? Сегодня я встретила Даймона и Яна. Они проговорились, что посещают песнопения.

— Их направили к нам два года назад. Спокойные, миролюбивые, верующие. Мать Яна давно умерла. Даймон воспитывал сына в одиночку. Парень частенько бывает в деревне. Ты с ним еще встретишься.

— Они не показались вам подозрительными?

— Стейша, подумай о своем поведении. Можешь ли ты показаться им подозрительной? Кто вызвал бы у тебя больше вопросов: одинокая вооруженная девушка, гуляющая по кладбищу в компании взрослого белого льва, или смотрители-лесничие, делающие свою работу? Тебя учили ко всем относиться с особой осторожностью, но ты впадаешь в крайность. Ян Эверсон приятный парень. Настоятельно рекомендую с ним подружиться.

— Благодарю за информацию. Теперь я буду вдвойне осторожной с ними, — ответила я и вышла.

Надев на Тима шлейку, повела его домой.

Еще во дворе я услышала громкие голоса на кухне. Отец все-таки собрал у нас гостей и всячески развлекал разговорами. Мама наверняка крутилась вокруг стола, успевая подливать в рюмки и менять тарелки.

Тяжело вздохнув, я отвела Тима в сарай, дала ему воды и потрепала за ухом.

— Не шали тут, — попросила, прежде чем запереть его.

Войдя в дом, разулась и сняла куртку на веранде, убрала нож, поправила волосы и изволила уделить внимание гостям.

Ферммары всей своей семьей заняли каждый имеющийся в доме стул. Дети у них подросли, и я уже не различала их. Зато безошибочно поняла, кто племянник. Одного его оценивающего взгляда было достаточно. Он будто корову выбирал, а не невесту. И я показалась ему не самым лучшим товаром. Непокрытая голова, брюки, дерзость в глазах. Не такой меня описывал отец. Собственно, он-то и был в большей ярости, чем гости.

Подскочив с места, кинулся ко мне, схватил за руку и уволок в комнату.

— Ты что себе позволяешь, девка?! Я разве не предупреждал, что сегодня придут гости?! Ты где бродила?! Почему в таком виде?!

— Я была в молельне, — ответила я четко, не отводя глаз от отцовского лица. Выдернула руку из его хватки и заявила: — Не смей делать мне больно. Я не коза, чтобы продавать меня. Я твоя дочь.

— Этот молодой человек из уважаемой семьи. Для нас большая честь породниться с ними.

— Не для меня. Он посмотрел на меня, как на кусок мяса. Если я дорога тебе, ты выставишь его вон.

— Как дать бы тебе по зубам! — рыкнул он, замахнувшись.

— Если ударишь, я пожалуюсь Оливеру Ноксу, — предупредила я, отчего отец окончательно остолбенел. — Я приехала домой не замуж выходить за первого встречного. Как только я закончу дело, уеду, и ты меня ничем тут не задержишь.

— В город поедешь?! Распутствами заниматься?! Позор тебе, Стейша!

— Еще раз меня оскорбишь, и клянусь, я уйду из этого дома. Я не хочу унижать тебя в глазах гостей, но ты не оставляешь мне выхода. Можешь сказать этому угрюмому, невыразительному и обделенному интеллектом жениху, что я ему не подхожу, он достоин лучшей невесты. Переживу.

— Я запру тебя на замок.

— Я вылезу в окно.

— У-у-ух, бесовка! — выругался он и вылетел из комнаты.

Я села на край кровати и прикрыла глаза. Сердце выпрыгивало из груди. Я и раньше часто не слушалась отца, но сегодня превзошла саму себя. Он никогда меня не простит.

Гости разошлись уже через полчаса, и ко мне заглянула мама.

— Зря ты так, — вымолвила она, подсев ко мне и погладив по спине. — Отец добра тебе желает. Такого жениха упустила. Кто ж теперь возьмет тебя?

— Мам, ты знаешь Эверсонов? — задала я вопрос, который вогнал ее в ступор.

— Появились пару лет назад у нас. Парнишка тут часто бывает. Отец его на песнопения приходит. С Эвином Файвлендором в крепкой дружбе они.

— Да ты что, — улыбнулась я. — Еще скажи, что ведут скрытный образ жизни, малообщительны.

— Да нет, — пожала она плечом. — Ян веселый, разговорчивый. С ребятами нашими на рыбалку ходит. Девчата по нему вздыхают. С отцом потуже. Красавец-вдовец. Если начнет сюда наведываться, наши бабоньки ему прохода не дадут, а он, видать, по женушке усопшей тоскует. А почему ты о них спросила? Неужто думаешь, в волков они обращаются? — мама едва не хохотнула. — Дурь у тебя в головенке, Стейша. Но если Ян понравился, только скажи. Задружите, и я с отцом поговорю, сосватаем вас.

— Ма-а-ам! — Я закатила глаза и завалилась на подушку. — Отстаньте от меня со своим сватовством. Рано мне еще замуж.

— Да где же рано?! Двадцатый год пошел. Уже дитя пора зачать, а ты все в девках. Завтра Инари соберет девчат на реке. Погадают тебе на любовь на растущую луну. Два дня до полнолуния. Еще успеете.

Полнолуние! Вот дни, когда оборотню сложнее всего скрывать свою сущность! Осталось спровоцировать его явить себя…