Нуждаясь в Нове

Глава 9

Нова

Звуки Рождества всегда были моими любимыми.

Не только рождественские песни или старые мелодии, играющие по радио. Нет, больше всего я любила звон бубенцов от конных экипажей в парке. Светящиеся, пузырящиеся огоньки на елке, которые обожала моя мама. Даже потрескивание камина, где висят в ожидании рождественские носки.

Теперь есть новый звук, который всегда будет ассоциироваться у меня с Рождеством.

— Вот так, милая, — хрипит Нико, двигаясь за мной, его руки крепко держат меня за бедра, а мое тело растянуто на его дубовом столе. — Ты моя девочка. Обожаю смотреть, как ты меня принимаешь, это так красиво, милая, — стонет он, врываясь в меня, пока упаковочная бумага и банты разлетаются в разные стороны.

— Не останавливайся, — умоляю я, поворачивая голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Я… малыш, я так близко. Сильнее, мне нужно… о, да!

Нико вскрикивает, врезаясь в меня, его рука скользит между моих бедер. Кончики его пальцев терзают мой пульсирующий, ноющий клитор, пока я не вижу звезд. Я цепляюсь за стол, сбивая с него большую синюю обезьяну, которую мы только что оборачивали в подарочную бумагу.

— Черт возьми, вот так, малышка, — его голос хриплый, глубокий, переходит в животный крик, когда он наклоняется надо мной, прижимая мое тело вниз. Его зубы впиваются в мое плечо, а пальцы сжимают меня сильнее, не позволяя мне двигаться, пока он продолжает заполнять меня. — Я кончаю вместе с тобой. Внутрь тебя. Ты хочешь всего, правда, милая?

— Да, да, я хочу этого. Внутрь меня, Нико, — мурлычу я, закусив губу, пока вторая волна оргазма накрывает меня, как прилив.

Нико содрогается, кончая, его зубы снова вонзаются в мою кожу. Мне нравится эта смесь удовольствия и боли. Позже я увижу его следы на своей коже и буду вспоминать этот момент, снова жаждя его прикосновений. Я и представить не могла, что стану такой ненасытной в постели, но вот, мы здесь.

Последние несколько дней мы изучаем, что нравится каждому из нас. Я практически не покидаю его дом, за исключением пары визитов в цветочную лавку. Вокруг нас идет жизнь, но мне важно только это. Быть здесь с ним, погруженной в эти жаркие моменты, испытывая такое удовольствие, о котором я и мечтать не могла.

Одно, что я точно люблю, — это быть в его постели. Не только ради любви. Я люблю лежать с ним, чувствуя себя в полной безопасности, как никогда прежде. Мы смеемся и разговариваем, и я даже плакала, когда он рассказывал мне, как его сестра потеряла мужа. Он обнимал меня, пока я рассказывала о потере родителей и разрыве с братом.

Быть с ним — это лучший подарок, который мне когда-либо дарили.

— Хм, мы должны были вести себя прилично, — бормочет он, пока мы приходим в себя после нашей волны эйфории.

Улыбнувшись ему, я легкомысленно пожимаю плечами. Да, мы действительно должны были вести себя хорошо и просто упаковывать подарки для Авы и Эвана. Даже если я утверждаю, что ненавижу Рождество, я обожаю этих маленьких потерянных мальчиков, так что я согласилась помочь. Заворачивать подарки когда-то было моей любимой частью праздника.

Оказывается, я вовсе не ненавижу Рождество, если провожу его с ним.

— Мы справились хотя бы с половиной, — возражаю я, приводя в порядок одежду и убирая тот беспорядок, что мы устроили. — Похоже, проблема в том, что подарков слишком много. Я понимаю, ты тот самый дядя, который балует детей, но…

Замолкаю, замечая искру эмоций в его красивых глазах. Он обожает свою племянницу и племянника, и, если честно, это одна из тех вещей, которые я люблю в нем. Мне также нравится, насколько он близок со своей сестрой. Это заставляет меня еще сильнее скучать по брату, но я пока не готова с этим столкнуться.

Нико притягивает меня к себе, крепко целуя. Мое сердце начинает биться как безумное, и в голове мелькают тысячи картин: еще сто таких же праздников, которые мы проведем вместе. Заворачиваем подарки, занимаемся любовью и делаем тысячи других вещей вместе.

— Я буду баловать и тебя, как только ты мне это позволишь, — шепчет он мне на ухо.

— Никаких подарков. Я же говорила, я не праздную Рождество, помнишь?

На самом деле это уже скорее маленькая ложь. Мы ходили по магазинам, покупая рождественские мелочи, пекли печенье, построили пряничный домик, и я даже повесила пару игрушек на его елку. Я не возражала, когда он повесил носок с моим именем. Если честно, я стала почти что фанаткой Рождества, учитывая, какой я была раньше.

Кажется, теперь у меня нет причин ненавидеть этот праздник так, как раньше. Конечно, я всегда буду грустить по родителям, а теперь еще и по Ориону, но я ловлю себя на том, что с нетерпением жду праздничных фильмов, рождественских песен у дверей и даже его угроз подарить мне что-нибудь.

— Ты празднуешь Рождество со мной, — настаивает он, обнимая меня и раскручивая по комнате. — Ты слышишь эту музыку? Рождественскую музыку, милая. Мы весь день танцуем под нее, и даже… — он опускает голос до шепота, — Занимаемся под нее любовью. — Его губы касаются моей шеи. — Ты светишься, как только начинаешь заворачивать подарки, и будешь в восторге, когда откроешь ту маленькую коробочку вон там.

Хмурясь, я следую за его взглядом к елке, слегка наклоняя голову. Держа меня за руку, он направляет нас ближе к дереву. Там, между пушистыми ветками и золотыми и красными игрушками, спрятана красивая коробочка, обернутая в блестящую бумагу. На ней золотой бант, и, если бы он не указал на нее, я бы никогда не заметила, что это вовсе не елочная игрушка.

— Нико… нет, я же сказала… никаких подарков или…

— Нет, милая, ты празднуешь, — мягко отвечает он, останавливая нас у камина и притягивая меня ближе. — Ты создаешь подарки каждый день в своем цветочном магазине. Красивые вещи, которые приносят радость или утешение людям в нужный момент. Это подарок. Нова, милая, ты сама подарок. У меня никогда не было такого подарка. Ты празднуешь Рождество со мной, и этого достаточно. Мы можем отмечать вдвоем.

— Что ты имеешь в виду? Твоя сестра и дети…

— Они будут праздновать у нее дома. Если мы захотим, мы можем к ним присоединиться. Если не захотим… значит, не захотим.

Его слова ударяют по мне, словно тяжелый груз. Как он вообще мог подумать, что я стану мешать ему провести праздник с ними? Я никогда не сделала бы такого ни с ним, ни с детьми. Вместо успокоения его предложение причиняет мне боль.

Я отступаю назад, покачивая головой. Слёзы застилают мне глаза. У меня нет права разрушать его праздник или их. Нет права возлагать свою боль и одиночество на него или кого-либо ещё. Никто не виноват в том, что я ненавижу праздники. Никто не виноват, что последние несколько лет я провела, утопая в своей собственной тоске.

— Нет. Нет, я не могу… ты не можешь это сделать. Не ради меня. Я не буду причиной для тебя или для кого-то ещё на праздники. Я… я должна уйти. Я не могу здесь оставаться.

Я вырываюсь из его объятий, торопливо направляясь к двери, спотыкаясь о свои сапоги, пытаясь натянуть их на ноги. Мои руки трясутся. Слёзы струятся по моему лицу. В голове всплывает прошлогодний зимний вечер, когда я попыталась сделать сюрприз брату, а вместо этого застала его с моей лучшей подругой. Два последних человека, которые оставались в моей жизни, избегали меня, чтобы отпраздновать праздник вместе.

Мы всегда проводили Рождество вместе, после того как потеряли родителей. Что бы ни происходило, это был наш неизменный ритуал. Если не могли позволить себе подарки, мы делали их друг для друга. Оклин тоже была с нами в те праздники, потому что была моей лучшей подругой. Я не могла представить, что они влюбляются друг в друга прямо у меня на глазах.

Я была эгоисткой, когда оттолкнула их. Они никогда не хотели причинить мне боль. Теперь я могу это принять, могу в это поверить. Тогда я думала только о себе, о своём одиночестве, о своей боли. Оклин всегда была рядом со мной. Мне было неправильно отказываться быть рядом с ней. Теперь меня гложет вина, сожаление и стыд.

— Нова, милая, ты никуда не уйдёшь. Не в этот раз. Твоё место здесь, со мной. Мы оба это знаем, — его голос твёрд, уверенный, когда он преграждает мне путь своим большим телом.

— Я никогда не говорила, что моё место здесь, — огрызаюсь я, тянусь к двери.

Нико ошеломляет меня, резко разворачивая от двери, перекидывая через своё плечо и, тяжело ступая, направляясь к лестнице. Я извиваюсь и пытаюсь освободиться, но при этом улыбаюсь, уткнувшись в его плечо. Этот поворот событий неожиданный, но я не против. Он шагает к спальне, переворачивает меня на кровать, уложив на спину.

Нависнув надо мной, он срывает свитер и джинсы, которые только что надел внизу. Затем, не говоря ни слова, тянет мои леггинсы и снимает мой свитер, швыряя их в сторону, не заботясь о том, куда они упадут. Я смотрю на него в лучах позднего дневного солнца, поражённая тем, насколько он красив.

Может ли этот милый, заботливый, беззаветно преданный мужчина, который любит отмечать каждую мелочь, действительно хотеть быть со мной?

— Ты определённо сказала, что твоё место здесь, Нова. Не словами. Потому что с ними мы осторожны. Милая, ты сказала это в тот день, когда мы встретились. Ты назвала меня Питером Пэном с его потерянными мальчишками. А я сказал, что ты моя Венди, разве нет? Как ты думаешь, что это значит для меня, Нова?

Моргнув, я смотрю на него, качая головой. Мы действительно были осторожны со словами, поэтому я никогда не позволяла себе думать об этом. Быть Венди для Питера Пэна. Что это могло для него значить.

— Что… что это значит?

— Это значит, что я хочу взрослеть с тобой, милая. Я никогда не откажусь от празднования дней рождения или годовщин. Каждое Рождество и День благодарения будут такими же большими, как и раньше. Но не ценой твоей боли. Я дал тебе обещание, Нова. Вернуть тебе немного волшебства. Вернуть тот блеск в глазах.

Я не могу найти возражений и просто улыбаюсь, пока он ползёт ко мне по кровати. Он улыбается в ответ, поднимая меня так, что я смеюсь, сидя верхом на его сильных бёдрах. Тянется к прикроватной тумбочке и берёт что-то. Я хмурюсь, пока он не нажимает кнопку на маленьком пульте. Занавески на окнах, через которые льётся свет, медленно опускаются, погружая комнату в темноту.

— Что это? — спрашиваю я, смеясь, наблюдая, как темнота окутывает комнату.

Улыбаясь в темноте, он нажимает другую кнопку. Лампочки, развешанные по потолку и стенам, загораются мягким светом. На спинке кровати мигают яркие радужные огоньки. Это невероятно красиво, и я не могу понять, как у него хватило времени на всё это.

— Пока ты была в цветочной лавке, я подумал, что нашей спальне не хватает чего-то особенного, — он отвечает на мой невысказанный вопрос с огромной улыбкой.

— Это больше чем "немного чего-то", — смеюсь я, запуская пальцы в его волосы. — И мне это нравится. Это прекрасно, милый, — шепчу я, чувствуя, как меня накрывают эмоции.

— Ты прекрасна, милая. Я говорил, что мне больше ничего не нужно, и я это имел в виду. Ты — подарок всей моей жизни. Мне так повезло, так чертовски повезло, что мне понадобился особенный подарок для сестры. Потому что я нашёл что-то особенное в тебе.

Моё сердце переполняется эмоциями, любовью, которую я чувствую к нему. Любовью, которую я никогда не думала, что смогу почувствовать к кому-то. Я закрывалась от людей, отказывалась от празднования жизни, и теперь я об этом жалею. Сколько хорошего я упустила? Какие воспоминания я могла бы создать, кого могла бы впустить в свою жизнь?

— Мне повезло, — шепчу я в ответ, касаясь его губ своими. — Я могла бы упустить это, упустить тебя и твоих милых племянников, и это милое Рождество, потому что боялась снова испытывать боль. Но я чуть было не пропустила это чувство.

— Теперь ты ничего не пропустишь, обещаю, — говорит он, касаясь моих губ.

Укладывая меня на кровать, он целует меня до тех пор, пока мир вокруг не начинает кружиться. Освещённый мягким светом лампочек, он кажется самым красивым человеком, которого я когда-либо видела. Я смотрю на него в темноте, зная, что с ним я в безопасности. Что я могу переживать свою боль из-за Рождества, могу скорбеть о том, что потеряла до того, как мы лишились родителей, но при этом всё равно могу праздновать.

Комната светится, и я всё ещё слышу рождественскую музыку, играющую внизу. Сплетая наши руки, он вплетает их в разноцветные огоньки, медленно входя в меня. Это было хорошо раньше, хорошо в первый раз, когда мы занимались любовью, но сейчас это совсем другое.

Запутавшись в огоньках и простынях, кажется, что мы находимся в новом мире. В мире, где весь мой прежний цинизм, за которым я пряталась так долго, исчез. В мире, где я чувствую себя в безопасности, где я счастлива как никогда, где я хочу праздновать его и всё хорошее в своей жизни. Мой магазин, моих немногочисленных друзей, этого удивительного мужчину и его семью, а также свою собственную семью.

— С Рождеством, Венди, моя дорогая, — шепчет Нико, когда мы лежим вместе в темноте, уставшие и улыбающиеся друг другу.

Его слова значат намного больше, чем просто "С Рождеством" — в них скрыты те слова, которые мы ещё не готовы произнести вслух. Пока что "С Рождеством" вполне достаточно.

— С Рождеством, Питер Пэн