Няня для дочки миллионера

Глава 30

В клинике я задерживаюсь на полторы недели. Врачам не понравились мои анализы, поэтому я лежала на сохранении. Каждый день ко мне приезжал Владимир, иногда один, но чаще всего с Ксюшей. Я чувствовала, что мы становимся ближе друг к другу, а все былые обиды остались в прошлом. Ксюша рассказывала о школе искусств, о своих новых друзьях, о том, как сильно она ждёт нового года. А мы с Владимиром переглядывались и одновременно улыбались.

В душе царит покой. Будущее мы не обсуждаем, не торопим события, но я снова доверяю Владимиру.

— Родители тебя навещают? — спрашивает он перед уходом. Ксюше нужно к урокам готовиться, она и так слишком много пропустила, когда на море вместе с отцом отдыхала.

— Нет, — мотаю я головой.

— Они в курсе?

— Не хочу их волновать. А почему тебя это интересует?

— Хочу познакомиться с твоими родителями, — спокойно отвечает Владимир. — Рано или поздно это всё равно произойдёт.

— Пусть лучше поздно, — вздыхаю я.

Но после разговора с Владимиром всё же звоню маме. Она не знает о моей беременности, про удаление кисты я тоже не говорила. Думала, что ограждаю родителей от неприятных новостей, но на самом деле я берегла своё душевное спокойствие.

— В какой ты больнице? — уточняет мама. — Мы с Андреем сейчас же к тебе приедем!

Они заваливаются в палату с огромными пакетами, хотя я предупредила, что здесь хорошо кормят и продукты мне не нужны. Мама удивлённо рассматривает помещение, отец же достаёт фрукты, десерты и другие вкусности из сумки.

— Милая, что ты делаешь в этой клинике? — хватаясь за сердце, спрашивает мама. — Откуда у тебя такие деньги? Здесь же всё для царей сделано! Или буржуев!

Папа издаёт странный крякающий звук и садится на диван. Вот и наступил момент, которого я боялась.

— Владимир Громов, мой бывший работодатель, оплачивает все расходы, — делаю глубокий вдох, взгляд отвожу, чтобы не видеть шокированное лицо мамы. — Мы с ним… встречаемся. И я здесь на сохранении нахожусь. Я беременна.

Смотрю на папу. Уж он-то должен адекватно отреагировать!

— Неожиданно, — дёргает он головой, а затем, словно очнувшись, говорит: — Я очень за тебя рад.

Мы с папулей обнимаемся. Мама до сих пор молчит.

— Спуталась с богатым? — обвиняющим тоном произносит она. — Ничему тебя жизнь не учит, да? Помнишь, что я тебе говорила о так называемых бизнесменах? Попользуются — и бросят, помяни моё слово!

— Мам, вот давай без этого! Поматросить и бросить может любой мужчина, не только обеспеченный.

— Ох, дура девка, — тяжело вздыхает мама, качая головой. — И куда ты теперь с ребёнком? Что будешь делать, когда одна останешься?

— Ну Лара же справилась! — вспыхиваю я.

— Так то Лара, у неё характер стальной…

— Маргарита, хватит! — громко и решительно перебивает её отец. Ещё и полным именем называет, отчего мама теряется, бледнеет на глазах. — Ты должна радоваться за дочь, а не вопросы ей глупые задавать! Сколько можно? Ты сама себя-то слышишь? Вечно другие у тебя лучше, чем наша единственная дочь!

— Я же за неё переживаю, как ты не понимаешь? Не хочу, чтобы в иллюзиях жила…

— Да ты в ней не иллюзии убиваешь, а веру в себя! — папа встаёт и начинает расхаживать по палате.

— Андрей, ты чего? — всплескивает руками мама.

— Ничего! Выйду я, душно здесь очень.

Он громко захлопывает за собой дверь. Я улыбаюсь. Папа наконец вспомнил, кем был раньше, и заявил о себе во весь голос. Я боялась, что он никогда не придёт в себя после увольнения. Будет терпеть мамины укоры и заседать с друзьями в гараже. Но нет, есть ещё порох в пороховницах!

Мне безумно приятно, что папа за меня заступился. Аж слёзы на глазах выступают.

— Папа правильно сказал. Любовь выражается не в запугиваниях и не в снятии розовых очков. Мне нужна от тебя поддержка, мам, и понимание. А негативные сценарии я и сама в голове прокручиваю, от них не легче. Я больше не хочу думать о плохом. Я достойна быть счастливой с красивым обеспеченным мужчиной, от которого жду ребёнка. Я достойна любви в конце концов! И если ты не можешь не думать о плохом, то хотя бы промолчи в следующий раз. Не перекладывай на меня свои страхи, хорошо?

Мама отворачивается. Её плечи дрожат, но я не делаю первый шаг.

— Я тебя поняла, — произносит она. — Нам с Андреем пора идти, дел много.

Ну а чего я ожидала? Всё логично и закономерно. Папа заглядывает ко мне, просит не держать зла на маму и ещё раз поздравляет с беременностью.

Я не испытываю грусти или сожаления. Наоборот, горжусь собой за то, что сказала правду.

На следующий день меня наконец-то выписывают. Я спускаюсь на первый этаж. Улыбаюсь, заметив Владимира с огромным букетом. Он неисправим! Утопаю в его тёплых объятиях, смеюсь отчего-то и вдыхаю пьянящий аромат цветов. На улице холодная мерзкая осень, а в моих руках — частичка весны.

— Куда мы едем? — спрашиваю я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Домой, конечно, — отвечает Владимир, открывая передо мной дверь машины.

— Ты знаешь мой новый адрес?

— Можно сказать и так, — загадочно улыбается он.

И через несколько минут до меня доходит…

— Твой дом и есть мой новый адрес?

— Да. Если ты, конечно, хочешь жить со мной, — звучит невозмутимый ответ. Владимир крепче сжимает руль, и по этому жесту я понимаю, что он волнуется. Хотя лицо абсолютно спокойное, а взгляд сосредоточен на дороге!

— В качестве няни? — закусываю губу, чтобы сдержать улыбку.

— Нет. В качестве моей девушки и матери моего ребёнка.

— Что ж, меня это вполне устраивает, — отвечаю я нарочито спокойным тоном, однако вскоре не выдерживаю — и громко смеюсь.

Светофор горит красным, у нас есть несколько секунд. Владимир поворачивается ко мне, находит мою ладонь и нежно целует. Моё сердце замирает, а потом стремительно летит в пропасть. Я сглатываю, сжимаю его пальцы и уже серьёзно говорю:

— Я очень хочу жить с тобой.

— Это взаимно, — кивает Владимир.

Как только машина вновь трогается с места, я вспоминаю:

— Чёрт, я же совсем недавно квартиру сняла и договор на полгода подписала! Придётся за неё платить.

— Об этом не волнуйся. Ты сняла квартиру у моего хорошего знакомого. Естественно, тот договор не имеет юридической силы. Так что можешь переезжать ко мне хоть сегодня, никто оплату требовать не станет.

Владимир

Я наблюдаю за тем, как Виктория играет с Ксюшей, и понимаю, что наконец встал на правильный путь. Прислушался к собственным чувствам, отпустил былые страхи и задышал полной грудью.

Никогда не будет идеального момента, чтобы начать новые отношения. Однако это не значит, что людей надо от себя отталкивать. Иначе я рискую превратиться в своих родителей: жить без эмоций, строго по правилам и чьим-то глупым законам. Когда я это осознал, то решил вернуть Викторию любым способом. Поэтому забросал её букетами и подарками. Вспомнил, как ухаживал за Каролиной, и за неимением другого опыта то же самое провернул с Викой.

На этот раз за каждый подарок я получал благодарность, а не вежливое безразличие. Вика присылала сообщения со странными гифками и однажды ответила на мой звонок. Она очень смущалась, я чувствовал её волнение через динамик и улыбался. Скоро мы снова будем вместе. Я исправлю ошибку.

А затем она ошарашила меня ночным звонком и признанием в беременности. Мой мир будто раскололся надвое. Восемь недель. Тогда она только согласилась работать няней, а параллельно встречалась со своим парнем. Тогда почему Вика сказала, что это мой ребёнок? Меня атаковали сотни противоречивых эмоций, но я не позволял им взять над собой верх. Хватит, однажды я уже поддался деструктивным чувствам. Пора что-то менять.

— Это мой ребёнок? — решил я не тянуть резину.

— Да, — ответила Виктория. Я слышал искренность в её словах, видел, как сильно она переживает, раз даже тест на отцовство сдать согласна. Никаких сомнений не возникло внутри. Скоро у меня родится сын. Или ещё одна дочь.

Таким счастливым я давно не был. Сомневаюсь, что вообще когда-то испытывал столько радости, граничащей с умопомешательством. А потом я рассмеялся. Второй раз в жизни стану отцом, и снова это происходит случайно, незапланированно. И вне брака. Карма прям.

— Ксюш, нам с Викторией нужно тебе кое-что рассказать, — говорю я, прерывая взаимодействие дочери и своей будущей жены.

— Что рассказать? — хмурится Вика. Мы встречаемся взглядами, и она тут же всё понимает. Умничка. — Ты уверен? Сейчас?

— Да.

— О чём вы, пап? — вертит головой Ксюша.

Я приобнимаю застывшую Викторию и мягко сообщаю дочери важную новость:

— У тебя скоро появится братик или сестричка.

Ксюша недоумённо моргает, затем смотрит на живот Вики. Я внезапно забываю слова, которые хотел сказать.

— Мы с твоим папой вместе, — спасает меня Виктория. — И у нас будет ребёнок. А у тебя — брат или сестра.

Ксюша вскакивает, поднимает руки вверх, а затем убегает на второй этаж. Я ничего не понимаю. Вика тоже.

— Наверное, надо было подождать с признанием, — бормочет она.

— Я схожу за ней.

Но тут раздаётся топот, и Ксюша возвращается в гостиную с листом бумаги. Протягивает его нам, довольно улыбается.

— Я давно это нарисовала.

Я смотрю на рисунок, который уже видел. На нём мы с Каролиной держимся за руки, а Ксюша смеётся. Это что, шутка какая-то?

— Давно? — уточняет Виктория. Её голос срывается, а глаза наполняются слезами. — Но как же?.. Почему?

— Вы мне очень нравитесь, Виктория Андреевна, и я видела, что папе с вами хорошо. Вот и нарисовала то, чего хотела, — признаётся дочка.

Я хлопаю себя ладонью по лбу. Это не Каролина на портрете, а Виктория! Они похожи внешне, и мне даже в голову не пришло, что дочка могла нарисовать Викторию.

— Я думал, это мы с Каролиной, — зачем-то говорю это вслух.

Ксюша мотает головой и, вздохнув, произносит:

— Я очень сильно хотела, чтобы вы с мамой снова были вместе. Правда-правда! Но летать я тоже хочу, при этом понимаю, что моя мечта никогда не сбудется.

Вика всхлипывает и обнимает Ксюшу. Я, опомнившись, тоже к ним присоединяюсь.

Получается, с самого начала моя дочь чувствовала, кто сделает меня счастливым. Не Каролина, её родная и любимая мама, а няня Виктория, влечение к которой я всячески отрицал. Да уж, дети порой умнее своих родителей.

Я строго-настрого запретил Виктории убираться по дому, готовить еду и вообще заниматься бесполезными бытовыми делами. Тем более врач рекомендовал ей быть очень осторожной, особенно в первый месяц после операции.

Вика посопротивлялась ради приличия, но быстро сдалась. Уже месяц она занимается репетиторством по скайпу, зарабатывает деньги. Говорит, ей это нужно, чтобы не чувствовать себя приживалкой. С родителями Вики я познакомился несколько дней назад. Впечатления остались не самыми приятными. Отец — нормальный мужик, с ним мы быстро нашли общий язык, а вот мама Виктории цеплялась к каждому моему слову и всем своим видом показывала, что я ей не нравлюсь. Невелика беда, — подумал я. Но Вику это расстроило.

Не хочу, чтобы моя женщина грустила. Тем более из-за того, что изменить нельзя.

Я поручаю Елене Леонидовне остаться с Ксюшей дома, а сам зову Викторию на свидание. Она мгновенно расцветает, идёт в магазин, чтобы выбрать себе новое платье.

— У меня есть две хорошие новости, — с улыбкой сообщаю я, когда мы садимся в отдельном зале в ресторане моего знакомого.

— Какие?

Виктория сегодня особенно хороша: на щеках алеет румянец, глаза зачарованно блестят, губы пухлые, слегка влажные после того, как она попробовала лимонад и облизала их. Беременность ей к лицу.

Она будто чувствует, что последует дальше. Может, у женщин хорошо развита интуиция?

— Я купил ресторан, в котором работает твоя сестра.

— Да ладно? Ты тот самый загадочный бизнесмен, который до сих пор не явит свой лик перед подчинёнными? — восторгается Вика.

— Явит свой лик? — смеюсь я. — Откуда эта фраза?

— От Лары, конечно же. Она извелась вся, уволиться хочет, а не может, пока нового владельца не увидит.

— Зачем ей увольняться? Я собираюсь предложить ей должность управляющей. Антон Борисович положительно о ней отзывался. Твоя сестра отлично разруливает конфликтные ситуации, работает больше остальных и получает самые щедрые чаевые, то есть её ценят посетители ресторана. Это о многом говорит.

— Она будет очень счастлива, Володь! Лара станет отличным управляющим. И сможет наконец-то бросить вторую работу, — восторженно произносит Вика.

Я рад, что она рада. Но впереди самое сложное. Я перевожу дыхание, сердце грохочет в груди. Нервничаю, как пацан малолетний перед первым поцелуем.

— А вторая новость какая? — подгоняет меня Вика.

— Не новость, а скорее предложение.

Я прочищаю горло и поднимаюсь. Смотрю на зардевшуюся Викторию, улыбаюсь ей и встаю на одно колено. Из кармана вынимаю коробочку с кольцом, открываю её и спрашиваю внезапно осипшим голосом:

— Ты станешь моей женой?

Вика смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Не верит сначала, застывает. А потом кивает и дрожащим голосом произносит:

— Да, да, конечно, стану! Боже, это правда происходит?

Она обнимает меня за шею крепко-крепко. И то ли плачет, то ли смеётся. Зарываю ладонь в её шелковистые волосы и целую долго, несдержанно, жадно. А когда отпускаю — она открывает коробочку и надевает кольцо на безымянный палец.

Отныне Вика — только моя. И я сделаю всё, чтобы она никогда не пожалела о своём решении.