Няня против ведьмы

ГЛАВА 22. ХЭППИ, МАТЬ ВАШУ, ЭНД

Спустя примерно 9 месяцев

Во избежание шумихи мне пришлось рожать дома. Жили мы теперь не в уютном дуплексе в Ист-Сайде, а в арендованном доме в тихом пригороде Нью-Йорка. В том самом приторно-идеальном Джерико, куда я наведывалась однажды, чтобы забрать пассию Леви. Да, да, это то самое пугающее местечко, где соседи приходят к вам на порог с ароматным мясным пирогом, но кто знает, из какого мяса сделан был фарш для начинки.

Нам пришлось поселиться подальше от любопытных глаз и журналистов, которые сулили золотые горы за интервью. Для всего мира миллионер Феррис Роквелл подцепил в Мексике неизвестный вирус, который вызвал стремительное старение. Каждый чёртов день бульварные газетёнки и жёлтые интернет издания хоронили его, убивая различными изощрёнными методами.

Но стоило им пронюхать о том, что его престарелая нянька беременна, внимание переключилось на меня. С тех пор нам приходится менять жильё чуть ли не раз в месяц. Дети остались в Нью-Йорке на попечении Антонии и новой няни, которая, к слову, оказалась молодой и вполне привлекательной. Но благодаря сучке Кэтрин Уокер, я могла не ревновать. Для всего мира мой благоверный выглядел как сушёный инжир, и не вызывал аппетита даже у прожжённых золото искательниц. К тому же, кто захочет заразиться подобной старческой чумой?

Ладно, это всё шутки, с долей правды естественно. Но так уж сложилось, что Феррис был влюблен в меня по уши, как и я в него. Мы никого не видели, и не хотели видеть, кроме друг друга. Поэтому мы быстро стали похожи на парочку чокнутых дауншифтеров, которые радуются кабачкам на грядке и называют друг друга "пуся".

Кстати, зачали мы свою прелесть в той самой душевой кабинке.

Слишком предсказуемо?

Приторно?

Ладно… Согласна… Я понятия не имею, когда это случилось, потому что мы трахались как парочка очумелых кроликов. Но мне нравится думать именно так.

И вот она я, лежу в тёплой ванной, с ужасом глядя, как из меня лезет плод нашей страсти, смахивающий на здоровенный кокос. Сжимаю руку мужа так сильно, что на его коже остаются полукруглые следы от моих ногтей.

— Тужься, милая… Ты это сделаешь… У тебя получится! — изо всех сил старается мой муженёк.

— Да прекрати ты это повторять! — ору я. — Аааай! Конечно я это сделаю! Аааааай! Эту штуковину назад уже не запихнуть!

— Прости крошка, я очень волнуюсь. Не знаю, что говорить…

— Тогда просто заткнись! Ааааай… Блин!!! Аааай!!!

— Уже скоро. Потерпите немного… Головка почти вышла… — приговаривает темнокожая доула, и мне очень хочется ей верить.

Перевожу взгляд на Ферриса, тот бледнее голодного Дракулы.

— Охренеть, да? — спрашиваю я его.

— Я просто в ахире от этой движухи… — похоже у Ферриса включился быдло-режим Бронкса.

— Что?

— Я в шоке, милая… Это невероятно… — вот, узнаю джентльмена Ферриса.

Болезненный спазм, потуга, вижу как за головкой выскальзывает тонкое неказистое тельце. Что? Всё ради вот этого? Ванна наполняется криком. За вопящим комком тянется синеватый канатик пуповины.

— Поздравляю, У вас девочка!

Акушерка кладет кроху на мою влажную грудь, которая выросла раза в четыре за последние месяцы, и выглядит как инопланетный хост.

— Боже, Меган, это чудо! — воркует Феррис.

— Привет, Евангелина… — шепчу я, глотая слёзы умиления.

И понимаю, что это маленькое неказистое создание — самое прекрасное, что есть на свете.

Да-да, "Е "- последняя буква в слове любовь (L-O-V-E). Мы закончили дело начатое Дианой Роквелл. Теперь у нас четверо детей, а первые буквы их имён составляют слово L-O-V-E.

Феррис с трепетом целует маленького лысого гнома, больше похожего на маринованный патиссон, чем на ангелочка. Но моя любовь к ней безмерна, безгранична. Муж смотрит на неё, а потом на меня, и я вижу тот самый взгляд полный нежности, о котором мечтала в тот день когда Валери потерялась, а потом нашлась.

— Я люблю тебя… Дорогой… — слегка охрипшим голосом говорю я, приторно конечно, но что делать, это ж хэппи-энд.

— А я люблю вас… Больше всего на свете.

Согласна момент супер слащавый, несмотря на все неаппетитные подробности домашних родов, которые были любезно опущены.

Но давайте переключимся в более гламурные времена, когда наша крошка уже стала больше походить на человека, чем на пришельца.

— Агу, мама!

— Моя малышка! Давай полетаем! Юхууууу…

— Буээээээ! Буээээээээ!

Эммммм… Пожалуй, чуть ещё перемотаем. Вы же не хотите читать о том, насколько мерзкими могут быть выходки младенцев? Вам подавай рекламных пупсов, которые писают голубыми чернилами.

Прошёл год отгрызенных сосков, геморроя, рвоты, поноса, режущихся зубов, запоров, отказа от еды, капризов, адовых криков и беззвучного ниндзя-секса. Аллилуйя, мы всё ближе к моменту, когда наша малоежка и тугосеря уедет жить в общагу при колледже, а мы с её отцом наконец-то нормально потрахаемся.

Мы с Феррисом решили отметить годик Евангелины в том самом месте, где зачали её. Клише, понимаю, но что делать, меня ещё не отпустили мамские гормоны, и мой мозг по консистенции похож на детский творожок.

Феррис же на всё согласен, в последнее время у меня вообще ощущение, что он постоянно под кайфом. Накануне заветной даты я искала отель в Канкуне, но не хотелось никаких напоминаний о Кэтрин. Как вдруг, она напомнила о себе сама. Листая ленту новостей в "Инстаграме" я, вдруг, наткнулась на ужасную и одновременно нелепую новость. .К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.

Фото изображало яхту, а текст гласил:

"Светская львица и миллионерша Кэтрин Уокер погибла… Её убила жена любовника"

Жена миллиардера убила его и любовницу на яхте. Тела она скинула за борт, их пока не нашли. По предварительным данным убитой девушкой оказалась известная светская львица и миллионерша Кэтрин Уокер. Которая получила своё состояние после череды неудачных замужеств, что заканчивались смертью её супругов.

Мои глаза чуть не выскочили из орбит.

Спотыкаясь, и теряя тапки, я побежала к Феррису, который укладывал спать Еву.

— Срочно! Срочно! Иди ко мне! — шипела я, пританцовывая на месте.

— Боже, сейчас… Что там стряслось?

Когда он вышел из детской, я почти заорала ему в лицо:

— Ура! Эта тварь сдохла!!! Наконец-то! Она мертва!

— Ух ты!!! — обрадовался Феррис. — Ты таки убила эту муху? Она была просто неуловимая…

— Нет! Кэтрин, мать её, Уокер сдохла!

— Что?!

— Она сдохла! Ура!

— Боже, какой ужас, — глаза Ферриса округлились

— Ужас?! Ты рехнулся? Это может быть нашим…

— Освобождением?! — Феррис закрыла рот ладонью.

— Да!!! Идём скорее на улицу!!! — завизжала я, насколько можно визжать неподалёку от спящего ребёнка.

Чья-то крошечная собака, больше похожая на крысу, оскверняла наш тошнотворно идеальный газон. Когда мы распахнули дверь, хозяйка испуганно дёрнула за поводок, и гавкающая крыса засеменила в полуприсяде на соседнюю лужайку.

— Эй, вы! — рявкнула я.

— Ой, да я всё уберу! Не бухтите только… — заворчала собачница, предъявляя пачку бумажных пакетов в руке.

— Мы, по вашему, на кого похожи?! — спросила я, показывая на себя и Ферриса.

— Честно? На психов, не подходите ко мне близко… У меня есть баллончик…

— Возраст? Или… Какого цвета мои волосы? Ну же… Быстрее соображайте…

— О Боже, к чему это всё? — собачница была близка к пердечному сриступу.

— Цвет?! Какой цвет волос у меня?! — я уже была близка к убийству в состоянии аффекта.

— Да рыжий, мать вашу! Психи! Что за город! Переезжаю в Дерри… — она в испуге подхватила свою мелкую дрожащую волосатую подружку, и поспешила убраться подальше.

— Рыжий!!! Феррис!!! Ура!!!!

Но я не видела на его лице радости, напротив, он будто огорчился.

— Эй! Ты чего? — я обняла его за талию, и посмотрела в глаза.

— Всё хорошо… Я…

— Только не говори, что тебе жаль Кэтрин! После того, что она натворила!

— Нет не это. Просто… Мне даже нравилось, что все видели нас старпёрами. Я не хочу делить тебя ни с кем, — грустно вздохнул Феррис.

— Слушай. У тебя головка не бо-бо? — я в шутку потрогала его лоб.

Он покраснел.

— Это мне теперь придется купить дробовик, чтобы отстреливать каждую молодую сочную секретаршу в твоём офисе.

— Да ну… Не стоит тратиться на оружие, — засмеялся он. — Я буду брать на работу только видавших виды поджарых дамочек.

Я сделала сердитое выражение лица, и легонько шлёпнула его по лбу, меня разбирал смех.

— Дурачок…

— Зато твой

— Я тоже твоя… Только твоя. Не смотря ни на что и ни на кого.

— Правда?

— Абсолютная правда, мистер Роквелл…

— Ловлю вас на слове, миссис Уилсон…

Конец

Больше книг на сайте — Knigoed.net