О Дании и датчанах

Глава 7. Париж.

04 декабря. Париж. Прилетел ранним утром, меня действительно встретил специально обученный человек, выплатил деньги и на представительской машине отвез в отель, развлекая по дороге байками. Хороший номер, кровать метра два на четыре (и зачем мне такая в командировке?), ванная комната сияет такой роскошью, что заходить страшно.

Почти две недели днем работал в Парижской Обсерватории, точнее, мешал работать другим, а по ночам бродил по городу.

Первые впечатления от лаборатории – отличное оборудование, но грязновато. В коридорах плавает сизый дым, видимость меньше метра, а в середине коридора стоит кофеварка-эспрессо, вокруг которой непрерывно пасутся все сотрудники, курят и пьют кофе. Если нужно поговорить с начальником лаборатории, всегда известно, где его искать - около кофеварки.

На лестницах темно, краска облуплена, в туалетах нет обычного в Дании фарфорово-кафельного, обновляемого каждый день сверкания и изобилия туалетных бумаг и бумажных полотенец разных сортов.

Обнаружил, что медленную французскую речь вполне понимаю. Уже неплохо. А плохо то, что французы медленно не говорят в принципе. После работы очень долго кружил по ночным улицам и мостам, в отель пришел часа в три ночи. В ночных огнях все очень красиво, и как-то нереально. А утром в метро, раскрыв рот, глазел на сумасшедшую парижскую публику. Вот у нас в Орхусе народ никуда не спешит – никогда! А здесь километровые переходы между линиями метро напоминают описание киностудии у Ильфа и Петрова - чтобы не сбили с ног, нужно бежать рысью.

5-6 декабря. Ходил по городу всю ночь, пока ноги держали. Фотографировал без особой надежды на успех. Однако получилось неплохо. Париж потрясающе освещен ночью, - все замки и соборы сияют в ночном небе, совершенно сказочное впечатление. И, что особенно важно, собачьих какашек не видно, - днем их убирают, а по утру между ними прыгать приходится.

7 декабря. Очень много симпатичных парижанок, в основном мулаток разных оттенков. А вообще в среднем датчане одеты гораздо лучше, наряднее, и, главное, отмыты лучше и тщательнее, чем парижане. А может, я просто привык к северной манере одеваться в яркие цвета? В метро перед каждой остановкой слышны громкие чмоки - это выходящие из вагона парижанки целуют в щеки всех по очереди своих приятелей. Негигиенично, у нас в Дании так не делают.

Дорого здесь все ужасно, а я-то думал, что Дания - самая дорогая в мире страна… хотя так оно, наверное, и есть, просто нормальным французам не приходит в голову делать покупки в центре Парижа! Хорошо, что моя поездка прилично оплачивается, и к тому же мне тут выдали талоны на обеды в институтской столовой, а кормят здесь очень хорошо - в столовский обед, кроме сочных, свежих, ароматных мясных блюд, входят несколько салатов, десерт, фрукты, сыр, бутылочка вина, и все это так вкусно… вот в датских ресторанах бы так готовили! Но нет, датчане ведь не едят, а полезно и сытно питаются. В смысле, полезно для датского организма.

8 декабря. Забрался на Нотр-Дам, для чего отстоял час в очереди среди итальянцев, а это подвиг. Потом еще пятнадцать минут слушал громогласные итальянские стенания, пока мы забирались наверх. Вечером забрел в квартал Монпарнас и убедился, что там смотреть нечего, кроме идиотской прямоугольной черной высотной башни, которая портит городской силуэт, откуда на нее ни смотри. Надо было, конечно, залезть на нее, хотя бы потому, что это единственное место в Париже, откуда ее не видно.

9 декабря. Часа три протолкался в музее Орсэ, потом проторчал час на набережной, где торгуют букинисты, и накупил всякого ненужного книжного хлама. Потом побывал в церкви Сен-Шапель, и так и не смог понять, как в тысяча двести лохматом году можно было построить такое? По-моему, это и сейчас повторить невозможно… Крыша над залом в 17 метров высоты поддерживается только тонкими изящными высоченными колоннами, между которыми – огромные, во всю высоту зала витражные окна… Потом стал дрейфовать на север, прошел рю Сен-Дени - улицу красных фонарей, полюбовался на подпирающих попами подъезды очаровательнейших мулаток в декольте, со скорбью объяснил им, что руссо туристо, пошел дальше. На бульваре Осман (бульваре Больших Магазинов) застрял в пешеходной предрождественской пробке. Еле выбрался, помяли меня изрядно, к тому же я совершенно одурел от шума - люди галдят, машины сигналят, полицейские непрерывно свистят, в общем – сумасшедший дом. Добравшись до метро, обнаружил, что на моей линии забастовка (нормальное явление в Париже). Пришлось давать крюка через весь город, а сил после такой прогулки уже не было.

10 декабря. Сходил В Лувр, где полчаса проталкивался сквозь плотные ряды японских туристов к Моне Лизе, потому что так положено, а потом четыре часа рысью бежал по коридорам, чтобы успеть хоть что-то еще увидеть.

Поздно вечером сел в метро и поехал на Монмартр, вспоминать, как два года назад сидел с подругой на его знаменитой лестнице голодный, но счастливый. На Монмартре побродил, посидел в крохотном, на три столика, кафе, выпил пару стаканов вина, послушал пианино, опять побродил по улицам, опять посидел в другом уже кафе, и опять на той же лестнице… В полной тоске и депрессии собрался идти домой, но вдруг из дверей еще одного маленького кафе (они там в каждом подвале) услышал музыку из какого-то старого советского фильма. Зайдя, обнаружил русского тапера, который в честь знакомства исполнил «свидание Штирлица в кафе с женой» и буквально вышиб из меня слезу. Через полчаса тапер перестал играть, подсел ко мне и долго жаловался на парижскую жизнь. Дорого все и плохо, и никто ни во что не врубается…

В результате нашей беседы бросившего пить месяц назад пианиста пробрала российская ностальгия, естественно перешедшая в желание немедленно уйти в загул с растратой дневного заработка. Я еле нашел силы противостоять этому натиску, распрощался с ним уже в метро и вернулся в отель.

12 декабря. На прощание повезло - самолет сделал полукруг над ночным Парижем, и я видел его весь разом - Эйфелеву башню (похожа на крохотную рождественскую елку), Елисейские поля, Сену, Нотр-Дам…

14 декабря. Завтра в институте рождественский праздник - это 15-го декабря! - после чего никто не будет работать до следующего года. Мир буржуазной эксплуатации во всей красе.