О пролетарской культуре (1904-1924)

Пролетарская культура и международный язык

1. Если культура есть совокупность организационных методов и форм коллектива, в классовом обществе – классового, и если язык есть основная из организующих социально-идеологических форм, – то пролетарская культура необходимо должна характеризоваться и в области языка своими особыми тенденциями. И если пролетариат развивается в интернациональном направлении, стремится стать международно-классовым коллективом, то он неизбежно должен явиться носителем тенденции к развитию международного языка. Жизненная потребность в этом для него обнаруживается на практике более интенсивно, чем когда-либо для какого-либо другого класса: вся его история доказывает это с жестокой наглядностью.

Область языка вообще отнюдь не является внеклассовой: и лексикон, и стиль речи, и содержание понятий, связанных с одними и теми же словами, у разных классов и теперь уже различны. Но в области языка особенно сильно сказывается подчинение пролетариата культуре старых классов.

2. И в пределах старой культуры экономическое развитие с его расширяющимися в мировые связями товарообмена, порождало ту же международно-организующую тенденцию к единому языку. Но она в сильной степени парализовалась и еще больше маскировалась тенденциями борьбы национальных капиталов, закрепляющей границы между народами, вплоть до искусственной поддержки их лингвистической розни (напр., специальной очистки немецкого языка от массы заимствованных французских слов).

Однако, монистическая тенденция выступает с большой силой в виде тысяч взаимных заимствований в лексиконе разных языков, и даже в их грамматическом строении. А знакомство с иностранными языками становится все более постоянным элементом образования.

3. Вполне естественно, что всего ярче монистическая тенденция проявляется в наиболее прогрессивной области социальной жизни – в технической и на основе именно машинного производства, его стремительного развития. Всюду, где создается новая отрасль, вроде автомобильного дела, авиации, – или где новыми приспособлениями глубоко преобразуется старая техника, сразу создается целый комплекс терминов, обозначающих технические элементы и процессы данного производства приблизительно одинаково во всех языках. Также и развитие точных наук, являющихся теперь, по существу, идеологией высшей техники, идет по пути общей терминологии.

В виду основного значения технической области для всей социальной жизни ясно, что при еще большем ускорении технического прогресса и при устранении враждебных монизму языка тенденций единый для всего человечества язык создастся с большой быстротою. Но это последнее условие осуществится лишь при коллективистическом строе.

4. Попытки искусственного создания международного языка – волапюк, эсперанто, идо и т. п., – с организационной точки зрения представляются наивными, основанными на непонимании жизненной функции речи. Организовать мировое богатство труда и опыта немыслимо посредством выдумки, опирающейся на микроскопический опыт нескольких ученых: организующая форма соотносительна материалу, который она организует, и только на основе этого материала в целом она и может исторически выработаться. На каком-нибудь наивно-шаблонном эсперанто немыслимо выразить объективно, т. е. общезначимо, бесконечную сложность и разнообразие социальных отношений и переживаний с их оттенками и в их сплетении.

5. Следует ли из этого, чтобы культурная позиция пролетариата в области языка должна была сводиться к пассивному ожиданию результатов стихийно идущего развития? Очевидно, нет: здесь, как и в других областях, задача заключается в том, чтобы внести в развитие планомерность – выяснивши его тенденцию, поддерживать ее и устранять противодействия ей, словом – сознательно идти по линии жизни. Чем это должно выразиться практически? Активным содействием процессу лингвистического объединения, в пролетарско-классовых рамках и соответственно пролетарско-классовым интересам.

6. Конечно, средством для этого в первую очередь служит распространение среди рабочего класса знания иностранных языков. Но оно требует от каждого изучающего затраты огромной энергии, большого количества времени, – а у пролетария свободный избыток того и другого так мал, что нужна величайшая планомерность в организации этой затраты сил, – иначе вместо пользы может получиться большой вред. И необходимо, чтобы работа пролетариата в этом направлении наиболее прямым, кратчайшим путем вела к конечной лингвистической цели, в то же время практически, непосредственно усиливая организационную связь мирового пролетариата.

Все это требует решения задачи о переходной форме международного языка.

7. До развития мирового рынка прогресс лингвистической связи между народами шел по типу простой «ингрессии» (цепной связи): каждый народ знакомился с языком своих соседей, не интересуясь, вообще говоря, языком более отдаленных наций… Мировой рынок изменил положение: язык, по крайней мере каждой из великих передовых наций, стал до некоторой степени «универсальным», в каждой стране имея своих представителей, и представляя реальный интерес для туземцев каждой страны. Английский, немецкий, французский встречаются на общем мировом поле и в разной мере развиваются в нем. При этих условиях развитие должно идти уже по иному типу – «эгрессии» – т. е., тот язык, который в мировой конкуренции оказывается жизненно сильнее других, должен получать все большее преобладание над ними и становиться международным языком по преимуществу. Это и есть его превращение в ту переходную форму, которая нас интересует, – в естественную базу развития единого языка человечества. Ибо, находясь в наибольшем соприкосновении со всеми народами, в наибольшем общении со всеми другими языками, он в наибольшей мере и должен впитывать их жизненные элементы, усваивать из них все нужное и полезное для мировой организующей функции, – развиваться наиболее быстро и интенсивно в ее направлении.

8. Культурная задача пролетариата в денной области заключается, следовательно, в том, чтобы объективно установить, какой именно язык исторически предназначен к этой роли, помогать ему, чтобы он овладел ею, воздействуя в то же время на него в таком смысле, чтобы он максимально к ней сам приспособлялся.

9. Ряд объективных данных намечают для этой роли английский язык:

а) Наибольшая распространенность по всему миру: этот язык господствует не только на громадном пространстве Британской империи с колониями и Соед. Штатов, – он также служит, хотя в испорченной форме, языком связи для народов Восточной Азии – Китая, Японии. В частности, на нем говорит и наибольшее количество индустриального пролетариата;

б) Наибольшая синтетичность строения: огромная близость к немецкому, скандинавским и другим германским языкам и по грамматике, и по лексикону; к французскому – по лексикону;

с) Огромная пластичность: быстрое историческое развитие, наибольшая сжатость, простота форм;

д) Исход мировой войны.

Важное препятствие – окаменелый пережиток орфографии (отчасти, кроме того, особенная многозначимость английских слов).

10. Культурно-программные выводы:

а) Борьба вообще против национально-кустарнических тенденций в области языка (особенно, где дело касается мелких или отсталых наций);

б) Пропаганда в пролетариате всех стран, кроме англосаксонских, изучения в первую очередь английского языка. Для пролетариев англосаксов, напротив, рекомендуется ознакомление с разными языками, не исключительно с французским или немецким, как большей частью теперь бывает (конечно, каждому пролетарию в отдельности очень редко может найтись время изучать больше одного языка);

с) Преобразование – по собственной инициативе пролетариата, не только англосаксонского, но международного – варварской орфографии английского языка в рациональную, – быть может, и с некоторыми грамматически-упрощающими реформами;

д) После такого преобразования – объявление этого языка международно-пролетарским; и практические меры, отсюда вытекающие.

Параллельно со всем этим должна идти теоретическая разработка вопроса о такой постановке изучения языков, при которой оно не имело бы обычного, механического, одуряющего характера, а являлось изучением, действительно, определенной идеологии, вводящим в жизнь народов и в организационное развитие общества. Уже сейчас многое для такого изучения сделано сравнительной филологией. Но надо специально поставить такую задачу, и по мере ее решения вырабатывать соответственного типа учебники, особенно того же английского языка.

11. Не надо рассчитывать на скорый успех, или хотя бы скорое признание этой программы: национализма окажется достаточно даже в германском пролетариате; а мелкие нации, наверное, займут реакционную позицию. Но предвидение и планомерность в этой области могут и должны дать пролетарско-культурному движению большой плюс и влияние, хотя бы позже.