Об истине и зверях

Глава 3

Следующим днем Винн сидела в глубоком алькове архивов, а Тень лежала на полу около нее. Она искала что-либо, что могло бы помочь определить местонахождение Балаал-Ситта, но ее усилия мало что дали.

Она нашла старую карту западных земель Нуманской Империи, полностью посвящённую Радарширенду, горной цепи, Резака неба, отделяющую южную пустыню от Суманской Империи. Перечитав целую стопку туманных гномских баллад, она нашла ту, которая упомянула что-то названное гуюллаэ. Это не было похоже на то, что она искала, но она все равно прочла.

Диалект был так стар, что значение можно было только угадать — что-то вроде «все-едоки» или «все-пожиратели». Сначала, это казалось какой-то древней отсылкой на гоблинов, но стих намекнул на более крупный размер.

Винн попыталась сосредоточиться, но её мысли продолжали блуждать далеко отсюда.

Вчера вечером, когда наконец пришёл, Чейн вёл себя ещё более странно, чем обычно. Он рассеянно бродил по комнате, и едва перекинулся с ней парой слов. Когда она снова спросила его, что не так, он не ответил. Она попыталась заговорить с ним, но её попытки, кажется, лишь усугубили ситуацию. И впервые, он даже не упомянул призрака — Сау'илахка — ни разу. Всего через несколько минут он ушёл по делам.

Из-за чего же он всё-таки так взволнован?

Винн почувствовала себя совсем одинокой в мире, где кроме Тени и Чейна у неё никого не было, но и он заставлял ее нервничать о будущем путешествии.

Уши Тени внезапно встали торчком. Она подняла голову, чтобы всмотреться в сводчатый проход алькова.

— Что там? — спросила Винн, посмотрев туда же. Потом она расслышала шаркающие шаги.

— Юная Хигеорт? — позвал скрипучий голос.

— Я здесь, — отозвалась она.

Свет упал на полки за сводчатым проходом, и мастер Терподиус показался в поле зрения в своей провисшей, старой серой одежде. Поскольку он редко выходил на открытый воздух, его морщинистая кожа выглядела почти белой. С мерцающей холодной лампой в руке он еще больше походил на скелет, скользящий через темную, заброшенную библиотеку. Он перевёл взгляд на нее, его светлые глаза ещё больше увеличивали крупные очки.

— Ах, вот ты где, — сказал он.

Винн встала:

— Что-то случилось?

— Нет-нет, просто пришёл ученик с сообщением. Хайтауэр хочет видеть тебя в своём кабинете.

Пустота сжалась в животе Винн. Совет наконец принял решение? Она глянула на стопки книг и пачки бумаг на маленьком столе.

— Я присмотрю за этим, — сказал Терподиус голосом, похожим на шуршащую бумагу. — Не заставляй Хайтауэра ждать… Он почти глотал свой язык.

Винн улыбнулась его шутке и забрала свою тетрадь, перо и холодную лампу.

— Ученик сказал что-нибудь еще? — спросила она.

— Нет, только чтобы ты пришла сразу, — Терподиус начал собирать листы назад в стопку. — Долой!

Она кивнула и пошла на выход вместе с Тенью. Перспектива личной встречи с Хайтауэром не была привлекательна, но, возможно, ситуация с Советом наконец разрешилась — так или иначе.

Пройдя через палату у входа, в которой обычно сидел старый архивариус, Винн достигла подножия лестницы вместе с Тенью и стала подниматься. Подол ее серой мантии задевал за ступеньки, когда она спешила наверх. Лестница кончалась у основания северной башни, где располагался кабинет Хайтауэра. Она остановилась на площадке перед его дверью, переживая о том, что он ей скажет. Всё её будущее могло быть решено в течение секунды.

Тень заскулила.

— Я знаю, — сказала Винн и, не в силах больше выносить сомнения, постучала.

— Входи, — ответил из-за двери глубокий голос.

Винн открыла дверь. Она ожидала найти его за письменным столом, но он стоял перед одним из узких стрельчатых окон в каменной стене. Его крупная фигура перекрывала большую часть света уходящего дня. Она изучала основы гномского под его опекой, и он хорошо относился к ней… когда-то. Теперь, единственное чувство, оставшееся между ними, было постоянное взаимное подозрение, если не сказать больше — открытая враждебность.

— Ты звал меня? — спросила она, входя внутрь. Тень скользнула следом, и Винн закрыла дверь.

Даже не взглянув в её сторону, он прошёл к столу и взял что-то, похожее на два запечатанных воском свёрнутых пергамента.

— Совет посылает тебя на юг, — сказал он. В его голосе было больше ноток шуршащего гравия, чем обычно. — Ты передашь два сообщения.

Маленький рот Винн открылся, но она была слишком ошеломлена, чтобы говорить, и Хайтауэр продолжил.

— Одно для домина Янда в маленькой миссии Четбурга… другое — для Высокого Премина Товэр миссии Лхоинна.

— Сообщения? — переспросила она.

Совет не ответил на ее запрос — они просто поставили перед ней задачу.

— Я заказал проезд для тебя, — продолжал он, — маджай-хи и твоего… спутника. Торговое нуманское судно направляется в Четбург. Оттуда вы двинетесь внутрь страны, на юг к северной оконечности земель Лхоинна. Держитесь в лесах до А'Граихлонна, их столицы.

— Внутрь страны… от Четбурга? — спросила она.

Тут же в ее уме всплыли карты местности. Если она сойдёт на берег в Четбурге, то будет вынуждена пересечь большую часть Витени и горный хребет Тиллан на его южной границе. Одна только поездка по суше займёт несколько месяцев, и это ещё исключая задержки, которые могут возникнуть от того, что надвигается зима, и часть пути, пройденную морем.

Совет хотел избавиться от неё, официально и максимально надолго. Но для неё промедление было недопустимо.

— Будет быстрее продолжить путь морем, — сказала она. — Я могу поплыть дальше на юг до Драйста и обойти хребет Тиллан.

Лицо Хайтауэра начало медленно краснеть, словно раскаляющаяся кочерга.

— Такая выгребная яма, как Драйст не место для Хранителя! — фыркнул он. — Последнее, что нам нужно, это чтобы тебе приставили к горлу нож средь бела дня или чтобы ты попала на какое-нибудь судно работорговцев! Твой запрос был утвержден, даже профинансирован… а ты по-прежнему отметаешь долг и здравый смысл?

Винн колебалась. Она не могла упустить то, что могла получить.

— Ты отказываешься выполнять приказ Совета? — потребовал он.

— Конечно же, нет! Я просто предложила более короткий путь.

Хайтауэр немного успокоился:

— Через Витени безопаснее.

«Ты имеешь в виду дольше,»— подумала Винн, но вслух сказала:

— Да, конечно.

Она подошла и взяла письма у него из рук.

— А средства на еду и жильё? — спросила она. — И, возможно, на лошадей в Четбурге… если уж я должна пересечь половину Витени.

Хайтауэр, проворчав что-то себе под нос, открыл ящик стола и вытащил маленький мешочек.

— Этого должно хватить, если вы будете экономить, — неожиданно, он порылся во внешнем кармане своей одежды и передал ей свернутый лист бумаги. — Расписка для вашего проезда назад. Любое нуманское судно присмотрится к печати Гильдии, возможно даже некоторые суманские, но избегайте судов, выходящих из свободных портов… таких как Драйст!

Она взяла расписку и мешочек. Судя по его весу, совет не дал ничего, кроме необходимого. Конечно, этого не хватит для того, чтобы продолжить путь по морю, но это не имеет значения. По правде говоря, она получила даже больше, чем смела надеяться: одобрение Гильдии и некоторую финансовую помощь. Как только она уйдёт из зоны их видимости, она сможет рассмотреть другие варианты.

— Я передам оба сообщения, — сказала она и отвернулась, не поблагодарив его.

— Винн?..

Она замедлилась, чтобы оглянуться. Он выглядел растерянным, как будто собирался её о чём-то попросить, но это было для него очень трудно. Она не стала помогать ему и выдержала ожидание.

— Ты… — начал он, и прервался. — Красную Руду никто не видел с тех пор, как вы покинули Дред-Ситт. Ты знаешь что-либо о его местонахождении?

Ещё одно странное обстоятельство в странном переплетении судеб: Красная Руда был братом домина Хайтауэра. Но почему, ради всего святого, он думает, что она что-то о нём знает?

— Нет, — солгала она.

Её ответ не имел ничего общего с верностью «товарищу». Она по-прежнему не хотела иметь ничего общего с Красной Рудой, но и не хотела давать информацию Хайтауэру.

Он продолжал внимательно изучать ее, возможно, сомневаясь в её ответе, затем нахмурился и отвел взгляд.

— Тогда иди. Я до смерти устал от твоей лжи.

Это было последней вещью, которую ей должен был говорить именно он.

— Моей лжи? — она обернулась. — Когда я пыталась предотвратить смерти Хранителей на улицах, ты поклялся показать мне все переводы и его планы. Но они уже были у мастера Циндера, предоставившего мне доступ к текстам — всем им — когда я была у Ходящих-сквозь-Камень.

— Ты не оставила ему другого выбора, учитывая то, что пришло за тобой туда! Ты использовала это, чтобы получить то, что хотела!

Его лицо напоминало цветом варёную свеклу, вероятно, от мысли, что она еще раз обошла его и Гильдию

— Я видела второй план перевода, — сказала она, повышая голос. — Его написал ты и скрыл от меня, вместе с текстами и переводами, не перечисленными в первом! Или ты и премин Сикойн держите его в тайне и от других тоже? Ты не вправе читать мне лекции о лжи!

Он не произнёс больше ни слова, поскольку вряд ли мог что-то сказать. Он лгал ей. Они все лгали ей, удерживая от действий, как только могли.

— А что насчёт твоего высокого спутника? — спросил вдруг Хайтауэр.

Смена темы сбила Винн с толку:

— Что насчёт него?

Чейн держался здесь особняком. Никто не мог сказать, что он причиняет какие-либо неудобства.

Хайтауэр обогнул стол, и Тень начала предупреждающе рычать. Он замедлился, хотя даже ни разу не глянул в её сторону.

— Твой друг оставил кое-что в комнате, когда вы покидали ситт, — сказал он. — Ширвиш из храма убирался там и нашёл это кое-что. Какое применение он нашёл для целой урны крови?

Винн застыла. Она достала кровь козы, чтобы Чейн покормился. Факт, что она забыла об урне, и её нашли, должен был в первую очередь обеспокоить её. Но её обеспокоило совсем не это.

— Полной? — не подумав, переспросила она.

Глаза Хайтауэра сузились.

Было слишком поздно скрывать промах, хотя он и не поймет его истинное значение.

— Да, полной, — повторил он.

Хайтауэр был здесь врагом, не Чейн. Винн взяла себя в руки. Нечего наводить на него подозрение.

— Наверное, это было для какого-то блюда с его родины, — солгала она, пожимая плечами. — Я видела, как его народ делал кровяные пудинги и колбасу, точно так же как и твой. Мы были в ситте, в конце концов.

Она очень старалась внешне выглядеть пренебрежительной, когда повернулась к двери и схватилась за ручку. Медленно выдохнув, она оглянулась.

— Когда отходит наше судно?

— Завтра. В сумерках.

Они не дали ей много времени, но это было и к лучшему, особенно сейчас.

Открыв дверь, Винн вышла и тут же уловила что-то коричневое, мелькнувшее на границе зрения.

Фигуристая Регина Меллини стояла позади открытой двери. Тень попыталась выйти и натолкнулась на Винн, застывшую в дверном проходе, и Регина немедленно отступила.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Винн.

Регина была ученицей ордена натурологов и совсем недавно делала жизнь Винн ещё несчастнее. Несомненно, прозвище Виин «глупая» пошло от Регины.

— Это тебя не касается, — надменно ответила Регина, хотя и нервно покосилась на Тень.

— Но наверняка касается меня, ученица! — прорычал Хайтауэр позади Винн. Его голос раздался совсем рядом.

Пристальный взгляд Регины сместился, и ехидность сошла с её лица.

— Я только… — она замялась. — Я поднималась на крышу для моих занятий, господин.

— В конце осени? — спросил Хайтауэр. — Не слишком умно, да и для здоровья вредно… мисс Меллини.

То, что он назвал её «ученица» в присутствии Винн говорило о многом. Это явно было предупреждение. Регина повернулась и понеслась вниз к лестничной клетке башни.

— Ты тоже уходи, — сказал Хайтауэр, и его голос звучал уже из глубины кабинета.

Винн, не оглядываясь, закрыла дверь. У нее не было времени на злобные происки Регины. Но упоминание Хайтауэра об урне — полной урне — все еще беспокоило ее. Она начала спускаться вниз по лестнице с Тенью, но к тому времени, когда они достигли основания, её больше волновали деньги.

Этого хватит только на то, что запланировал Совет, а у неё нет ничего ценного на продажу. А Чейн? Несмотря на это, у них мало времени, чтобы разбирать его имущество. Поэтому, может быть, продать что-то позже?

Ужасная идея пришла в голову Винн. Это было почти кощунственно, но это было все, что она смогла придумать, чтобы получить солидную прибыль где угодно и в любое время.

Она и Тень быстро прошли через первый этаж во внутренний двор. Солнце еще не село, и она посмотрела на северо-западное здание, где располагались гостевые покои Чейна.

А ниже — лаборатории Гильдии.

— Пойдём, Тень, — сказала Винн. — Ещё кое-что нужно сделать до ужина.

Белая одежда Чиллиона развивалась вокруг его ног, когда он прогуливался через открытый арочный павильон до аккуратно постриженной рощи сада королевского замка.

Вторая и окончательная потеря принца Фредерика Арескинны все еще очень тяготила его, а также по новой всколыхнувшееся горе жены принца, герцогини Рен. Он мало что мог сделать, чтобы утешить ее или себя.

Его капюшон был опущён, и несмотря на это порывы холодного ветра хлестали его увядшее и изрезанное морщинами золотисто-загорелое лицо с плотно сжатыми узкими губами. В уголках его больших янтарных глаз были видны морщины, как и вокруг узкого носа, немного слишком длинного, даже для эльфа.

В конце осени, когда пламенные цвета начинали исчезать и опадать, для него наступало самое печальное время года, как всегда сильно ухудшая его настроение. Он не любил его. Даже тонкое покрывало белого снега и блестящие сосульки были лучше, чем это. Он, прогуливаясь вдоль живых изгородей, прошёл мимо одного розового куста, все еще сохранившего пожухлые бутоны, которые никогда не раскроют свои голубые лепестки — зима сковала их. Королевская семья всегда предпочитала голубой и цвет морской волны.

Сад был пуст, не было и признака того, с кем он пришёл тайно встретиться сюда.

Почти четыре века минуло с тех пор, когда Колм-Ситт можно было действительно назвать городом и первые из Арескинна, правители Малурны, проживали в намного меньшем замке. Через несколько поколений они запланировали новое и большее жильё. Королевская семья переехала, и первый замок стал казармами для национальной гвардии. Два века спустя, королева Алфвейн Вторая — «Друг Эльфов» — снова пожелала чего-то нового. Ученые считали, что она предпочла более шикарный дом, подходящий для монарха. Другие утверждали, что, как и ее потомки, она жаждала видеть залив из своих окон.

Как полагал Чиллион, второй вариант был вероятнее. Любой из рода Арескинна — Семьи Океанских Волн — всегда проявлял странное влечение к открытому морю.

Алфвейн Вторая сама руководила постройкой замка. Национальная гвардия, включая недавно утверждённую городскую стражу, переехала в освободившийся второй. Первый замок, самый старый и маленький, передался во владение Гильдии Хранителей Знания. Или, скорее, это привело к его основанию в Нуманский Империи.

Долгие годы, десятилетия, Чиллион верно служил Арескинна в качестве личного советника. Он провел так много времени здесь, что давно имел собственные покои. Но он предпочитал этот сад, даже в печали конца осени… особенно учитывая то, случилось в Дред-Ситте.

Он прогуливался среди тщательно продуманных резных решёток, увитых редеющим плющом, между аккуратно подрезанными вечнозелеными растениями и полуобнажёнными дубами и кленами.

— Псс! Сюда, господин.

Чиллион замедлился при этом громком шепоте, глубоко вздохнул и принял самый безмятежный вид, на который только был способен. Нельзя было сказать, что он предвкушал эту встречу, но это было необходимо. Он медленно повернулся к большому кусту мирта, подрезанному в форму створки раковины. Что-то коричневое мелькнуло рядом с ним, и фигуристая девушка в коричневой одежде ступила в свет.

Регина Меллини кратко поклонилась, но слишком много рвения было в ее светло-карих, маленьких, на его эльфийский вкус, глазах.

— Я слышал, что ваш Совет Преминов провел короткую встречу сегодня, — сказал он. — Было ли сказано что-нибудь дельное?

Она осмотрела его, пытаясь сохранить надлежащий спокойный вид, но чем больше она пыталась скрыть свое ликование, тем более очевидным оно было. Она ничего не знала о его истинном положении или широте его влияния — только, что он служит королевской семье. А Арескинна правили и покровительствовали Гильдии.

— Винн Хигеорт уезжает завтра вечером, — сказала она.

— Уезжает? — он повернулся к ней, но затем жестом остановил её, готовую подтвердить.

Он надеялся, что Винн останется на месте достаточно долго, чтобы все необходимые приготовления были сделаны.

Чиллион подавил презрение к жажде Регины оказаться полезной. Он отыскал ее, посещая Гильдию с герцогиней Рен. По ее завистливому и злобному поведению он немедленно понял, что нашёл пару своих глаз в нуманской миссии Гильдии. Организовать с ней встречу с глазу на глаз было легко.

— Продолжай, — сказал он.

Регина шагнула вперед, нервно разглаживая подол своей коричневой мантии.

— Совет одобрил ее запрос. Как всегда, они дают ей то, что она хочет.

Чиллион приложил усилие, чтобы остаться спокойным. Эта мелочная молодая девушка никогда не достигнет статуса странницы своими собственными усилиями.

— Куда она едет? — мягко спросил он.

— На юг, к Четбургу, а затем внутрь страны через Витени… к вашей миссии Гильдии.

— В Лхоинна?

— Это то, чего она хочет. Она просила об этом, как только вернулась из Дред-Ситта. Как я и сказала, они дают ей всё, что она хочет… или она не оставляет их в покое, пока не дадут.

— Зачем она хочет посетить эльфийскую миссию Гильдии?

Регина пожала плечами:

— Кто знает? Она может действовать с разрушительными последствиями, но, несомненно, для чего-то. Она думает, что она лучше других, потому что переправила груду старых книг через полмира.

Бесконечная злость девушки снова подточила спокойствие Чиллиона:

— Она не указала ясной причины для этой поездки?

Регина покачала головой.

— Но она должна доставить сообщение домину Янду в миссию Четбурга… а затем ещё одно в вашу миссию Высокому Премину То… Тов…

— Да, я понял, — вмешался Чиллион, прежде чем девушка исковеркала имя на языке его народа.

Его озорная натура скрылась, как бревно под мутной водой.

Винн не была капризной. У нее всегда была причина для того, что она делала, и был план, даже если и безрассудный. Но почему нуманский Совет Хранителей дал ей обязанности посыльного?

— Это то, что вы хотели, да? — спросила Регина. — Я докладываю вам, что она готова… а вы говорите с премином Адлэмом для меня? Я готова к обязанностям странницы! Я готовилась больше года! Пожалуйста, заставьте его увидеть это.

Ее отчаяние преследовало Чиллиона, поскольку это делало ее очень полезной. Но смотря в ее голодные глаза, он не видел готовности к этому статусу. Исполнение того, о чём она просит, не принесёт никакой пользы. Это только отправит ее в ещё более опасное падение.

— Конечно. Скоро, — всё же пообещал он. — Ты была очень полезна, ученица.

Регина глубоко вздохнула от облегчения и триумфа:

— Хорошо. Я имею в виду, спасибо… господин, — она отступила в тень.

— И тебе, ученица.

Прежде чем он отвернулся, ее лоб наморщился:

— Господин… Я знаю, премин Адлэм, и многие другие рассматривают вас как Хранителя, но я не знаю таких, которые носили бы белые мантии. Я даже не знаю, как обратиться к вам должным образом… с нашими статусами.

— Это сложно, — мягко ответил он, — и у меня есть неотложная задача, за которой нужно проследить. Если ты не возражаешь, то мы поговорим об этом в другое время.

Это «другое время» никогда не наступит.

Он не смотрел, как она уходит. Вместо этого он направился через остатки решеток, почти свободных от хрупких виноградных лоз. Винн Хигеорт просила разрешения отправиться в его миссию Гильдии. Но зачем? Она ищет предзнаменования о возвращающемся Враге и другой Великой Войне. Но об этом она знала почти столько же, сколько ее начальники. Было даже удивительно, как далеко она зашла, несмотря на все препятствия. Даже он был впечатлен.

Но слишком много тайн — которые нужно оставить похороненным — долго были скрыты в лесах Лхоинна. Некоторые он не мог отдать на растерзание Винн Хигеорт, но другие…

Как же быстро развивается этот маленький человечек, помимо ее растущих навыков Хранительницы, и даже просто мысль о ней заставила Чиллиона улыбнуться от невольной симпатии. Но он не может помочь её поиску.

Было время, лет пятьдесят назад, когда он нашёл бы ее действия и выходки ещё более достойными восхищения. Возможно, он даже присоединился бы к ней, только ради неожиданности её пути.

О да, он присоединился бы к ней, но сейчас были не те дни. Он должен был остаться в одиночестве — и подготовиться к тому, что должно было произойти. Эта мысль стёрла его улыбку.

Чиллион проломился сквозь кусты, выйдя на небольшую, бережно ухоженную поляну с одним голым деревом в центре. Ниоткуда из сада её не было видно. Дерево было похоже на обычный высокий и прямой ясень. От его толстого ствола отходили массивные изогнутые ветви и упирались в небо. Но и это можно было не заметить сначала.

Без листьев и коры — и все же живое. Мягкое золотое свечение шло от его волокнистой, желтовато-коричневой древесины. Оно сияло от его широких корней, кажущихся глыбами на земле, по массивному бледно-желтому стволу к кончикам ветвей.

— Не так скоро, умоляю, — прошептал он, как будто обращаясь к дереву — или возможно чему-то большему, что оно воплощало. — Немного больше времени… не так уж много я прошу.

Чиллион шагнул в круг света от дерева. Это облегчило его печаль, но не намного.

Винн в нерешительности застыла перед железной дверью лаборатории премина Хевис.

Прежде, чем прибыть сюда, она зашла в свою комнату и собрала вещи. В последнее время, она оправдывала свои обманы высокой целью. Но то, что она собиралась сделать, было чересчур даже для неё. Глубоко вздохнув, она постучала.

— Да? — откликнулся голос из-за двери.

— Это странница Хигеорт, — ответила она. — Могу я войти?

Ответа не последовало, но через некоторое время дверь открылась.

Премин Хевис выглядела как обычно, но сквозь её привычное холодное спокойствие проглядывало удивление. Она коротко глянула на Тень.

— Я думала, ты будешь готовиться к своей поездке, — сказала она.

— Да, и именно поэтому я должна была увидеться с вами. Я должна кое в чём признаться.

— Признаться? Я не из твоего ордена. Почему мне?

— Потому что… — Винн заставила свой голос звучать сокрушённо и несчастно. — Потому что я потеряла свой кристалл холодной лампы в Дред-Ситте.

Карие глаза премина Хевис потемнели.

Для Хранителя это было вопиющим недосмотром. Только тем, кто достиг статуса странника, выдавали собственный кристалл как знак отличия, успеха и предполагаемой жизни, посвященной Гильдии — и самому хранению Знания.

— Я не могу сказать это кому попало, — протараторила Винн. — Так много всего произошло… Мое имущество было отобрано от меня несколько раз. Я даже не уверена, когда или как он пропал.

Премин нахмурилась сильнее.

— Пожалуйста, не читайте мне нотаций, — попросила Винн. — Я и так чувствую себя ужасно от этого, но завтра я отправляюсь на юг, — она сделала паузу, будто пораженная горем. — Я нуждаюсь в замене… чтобы доказать мой статус в миссии Лхоинна.

Хевис собиралась что-то сказать, но промолчала. Неодобрение на ее узком лице сменилось чем-то более осторожным и спокойным.

— Разве ты не спускалась в архив? — спросила она. — Как ты работала без своего кристалла?

Винн с трудом сглотнула:

— Мастер Терподиус сжалился надо мной. Он на время дал мне один из оставленных для учеников, согласившихся работать в катакомбах.

Это было правдоподобно, и Винн надеялась, что Хевис не станет проверять — по крайней мере, до тех пор, пока Винн не уплывёт.

Премин Хевис шагнула вперёд с таким упорством, что Винн была вынуждена отступить. Тень попятилась до тех пор, пока не уткнулась задом в противоположную стену.

— Иди за мной, — сказала Хевис.

Она скользнула к средней железной двери на северной стороне. Когда Винн нагнала её, премин коснулась кончиками своих узких пальцев двери там, где должен был быть замок. Она сложила их щёпотью.

Железо двери подалось между её средним и большим пальцами.

Диск размером с ладонь сформировался из железа между кончиками пальцев премина.

Винн знала — все здесь знали — что железные двери лабораторий были сделаны несколько десятилетий назад, чтобы быть максимально непроницаемыми. Но за всю свою жизнь она ни разу не видела, как они открывались.

Хевис водила рукой над диском и что-то шептала, хотя сам диск не поворачивался. Ее тонкие пальцы скользили вдоль гладкого края диска, а затем она ладонью надавила на него. Диск исчез в массе железа.

Один раз быстро повернув ручку, премин Хевис открыла дверь.

— Жди здесь, — скомандовала она.

Винн все еще смотрела на дверь, даже после того, как премин скрылась за ней. Снова она задалась вопросом: насколько навыки Хевис были сравнимы с пренебрежительными замечаниями домина Иль'Шанка? Но ей не было позволено слишком долго думать об этом.

Узкие пальцы обвились вокруг края двери, открывая её.

Премин Хевис вышла из-за двери, закрыв собой от Винн то, что было внутри комнаты. Из-за спины она протянула отлично сделанный кристалл холодной лампы.

Выдох облегчения Винн не был притворным, когда она взяла его:

— Спасибо… Спасибо огромное!

Почтительно поклонившись, она направилась вниз по проходу. Тень понеслась вперед, скребя когтями по камню. Она явно стремилась поскорее уйти отсюда.

— Винн…

Одно это слово заставило её, споткнувшись, остановиться и обернуться.

Премин Хевис приблизилась, скользя по полу так, что ее одежда почти не колыхалась. Она остановилась на расстоянии вытянутой руки от девушки, ее карие глаза ни разу не моргнули за эту напряженную минуту, которую Винн вряд ли когда-нибудь забудет.

Премин держала другой кристалл холодной лампы, столь же ясный, как и тот, что всего минуту назад она отдала ей.

Винн молча смотрела на него, неспособная двинуться, пока премин не схватила запястье руки Винн, в которой девушка зажала первый кристалл. Тень зарычала, но это прозвучало не слишком уверенно. Премин раскрыла пальцы Винн и положила второй кристалл около первого на её ладонь.

Винн молча смотрела на эту пару, её мысли были совершенно пусты. Когда она наконец подняла взгляд, премин Хевис направлялась обратно к своей лаборатории.

— На случай, если твои неприятности продолжатся, — ровно сказала премин, — и, если ты… потеряешь первый.

Фридесвида Хевис скрылась в своей лаборатории. Последняя дверь справа с лязгом закрылась. По коридору прокатилось эхо.

Винн внутренне похолодела. Премин метаологов знала, что она собиралась сделать? Если да, то откуда?

Чейн, лежа на кровати в своих гостевых покоях, открыл глаза в темноте. Он сел, крутя на пальце бронзовое кольцо и вспоминая вылазку в город прошлой ночью.

Поднявшись с кровати, он вышел из спальни в кабинет. Остатки сумеречного света проникали через шторы за столом, освещая комнату достаточно для его ночного зрения. Когда он мельком глянул на стол, первой вещью, которую он увидел, была одна из тетрадей с записями Винн. Он отвел взгляд.

Он спал в своих брюках и рубашке. Одежда измялась, и он направился в спальню, чтобы переодеться, прежде чем встретиться с Винн. Но тут его внимание привлёк недавно добавленный предмет среди его разбросанного на столе имущества.

Бечевка, обернутая вокруг бумажной обёртки, была уже развязана. Он проверил содержимое вчера вечером после того, как нашёл его у дверей своих гостевых покоев, когда собирался выходить в город. Это было заключительным пунктом его секретного списка, который надо было выполнить до того, как они отправятся в путь, и Хранители не могли обеспечить его. Он договорился изготовить это в городе.

Он взял свёрток, бумага зашуршала под его пальцами. Он вернулся в спальню. Уложив его на сложенном плаще, шарфе и перчатках, он медленно развернул бумагу, чтобы еще раз посмотреть на ее содержимое.

Плотная, но гибкая, кожаные шнурки были по обе её стороны, как и два отверстия на одном уровне. Чейн поднес её к своему лицу, совместив отверстия с глазами, и взглянул в зеркало. Она была точно такой, какую он заказывал, закрывая его лицо от подбородка до границы волос. Но он не мог отрицать, что это выглядит как…

Как маска палача.

Чейн быстро снял её и, снова завернув в бумагу, спрятал в ящике комода. У него теперь было все, что ему нужно, хотя он должен был все же рассказать об этом Винн. Он должен был использовать время ожидания для того, чтобы научить её защищаться, в том числе и от него. Ночь перед отъездом будет лучшим моментом для этого.

Надев свежую рубашку и сапоги, он провел пальцами по волосам, хотя его рука дрожала, когда он опустил её вниз. Он покинул комнату, закрыл дверь, положил ключ в карман и быстрым шагом пересёк внутренний двор. Пытаясь полностью очистить мысли, он отвлёкся, когда подошёл к юго-восточному зданию бывших казарм.

Из-за той стороны двери раздались молодые голоса. Он никогда не слышал их прежде.

— Ты ничего не знаешь об этом, Кайн! — сказал один.

— Это просто волк, — поддержал другой. — Немного поменьше… но просто волк.

— Нет, это не так! — вскрикнул третий, женский. — Это — маджай-хи!

Чейн был не в настроении выслушивать всякую ерунду. Он протянул руку к двери, но та внезапно распахнулась. Железная ручка ускользнула от его пальцев, и он отпрянул в сторону, поскольку дверь чувствительно приложила его в плечо.

Из дверного проёма шагнули три низкие фигуры в коричневых мантиях.

— Их не существует, — проворчал один из них, пухлый мальчик.

— Я искала в библиотеке! — прокричала девочка лет одиннадцати-двенадцати.

— О, боже!.. — страдальчески проворчал второй мальчик, нескладный и рыжеволосый.

— То, что вы двое не можете читать на бегайн, не означает, что этого не существует! — настаивала девочка.

Пухлый мальчик поморщился.

— Что, по-вашему, вы сейчас сделали? — строго спросил Чейн.

На его едкий тихий вопрос все трое затаили дыхание. Глаза девочки расширялись по мере того, как она поднимала взгляд на Чейна.

— Ой, я… — она запнулась. — Я извиняюсь, господин.

Её маленький нос и щеки были цвета слоновой кости с еле заметными веснушками. Две ровные косы удерживали ее темно-русые волосы. Несмотря на это, она была совсем не похожа на Винн — действовала не как Хранитель. Как и все они.

Чейн почувствовал, как шевельнулся зверь внутри него.

Он не видел надежды на то, что такие щенки когда-либо поймут то, что это означает — быть Хранителем. Он стоял там, пристально смотря на них, пока они не начали медленно уходить, сбившись вместе и так и решившись поднять свои напуганные глаза на него. Почему этим детенышам человеческого скотского стада когда-то позволили остаться в этом месте?

Чейн рывком открыл широкую дверь и шагнул в проход, успев заметить, что трио шмыгнуло в главное здание. Он все еще дрожал, когда поднимался наверх по лестнице до комнаты Винн.

Даже в Гильдии были те, кто не имел никакого значения, кто не принадлежал к числу умных и полезных людей.

Винн сидела за столом, составляя список того, что нужно было сделать прежде, чем подняться на борт судна завтра вечером. Тень валялась на кровати, ее кристально-голубые глаза были полуоткрыты, но собака, казалось, смотрела внимательно.

В дверь постучали.

— Я здесь, — раздался голос Чейна из-за двери.

Винн остановилась. Он казался резким и слишком громким для его привычной манеры говорить.

— Открыто, — ответила она.

Чейн вошёл и закрыл за собой дверь. По привычке, он носил белую рубашку, черные брюки и высокие сапоги — простая одежда, подобающая молодому дворянину, которым он когда-то был. Она вгляделась в его лицо, надеясь уловить признаки голода или слабости. Но он выглядел просто встревоженным.

Если он не выпил кровь из той урны, чем он питался в то время, пока они были в ситте? Чем он питался с тех пор? Она не была уверена, как начать обсуждение этой темы.

— Мы уезжаем завтра вечером, — сказала она. — У нас есть проезд на судне до Четбурга.

Чейн выпрямился:

— Завтра?

Винн коснулась двух запечатанных писем позади мешочка с монетами.

— Они дали мне задание: доставить их. Вероятнее всего, они хотят держать меня максимально долго там, где я, по их мнению, не причиню вреда. Мне понадобятся записи, которые сейчас у тебя, и припасы, которые ты закупил. Так что, пока мы можем пройтись по контрольному списку.

Она подняла свой список и помахала им в воздухе, но он только мельком глянул на него.

— Слишком рано… — прошептал он. — Я не готов…

Винн повернулась на стуле, чтобы оказаться к нему лицом.

— Я думала, ты вздохнёшь с облегчением. Это — то, чего мы ждали.

— Да, но…

Он пересёк её комнату за четыре шага. Остановившись, он уставился на ее посох в углу рядом с дверью. Солнечный кристалл был полностью зачехлён, но его голубые глаза неотрывно смотрели именно на эту часть посоха.

— Возьми свой плащ, очки и посох, — скомандовал он. — Пойдём со мной… Но Тень останется здесь.

Тень на кровати подняла голову с одеяла и заворчала.

За всё время, которое Винн знала Чейна, он никогда не приказывал, чтобы она сделала что-то, по крайней мере, не так. Сейчас он выглядел откровенно сердитым, как будто ожидал, что она будет спорить.

— Что это с тобой? — спросила она.

— Просто сделай это!

Винн скрестила руки на груди и даже не встала. Чейн отвел взгляд, обеспокоенный, почти побеждённый.

— Пожалуйста, — прошептал он. — Отставь Тень здесь.

Что-то в просительном тоне Чейна подействовало на Винн. Возможно, если она сделает так, как он говорит, то он наконец скажет ей, что с ним происходит. Вздохнув, она стянула свой плащ со спинки стула и встала.

Очки всегда лежали в кармане ее одежды, и она прошла мимо Чейна, чтобы взять посох. Облегчение, на мгновение затопившее его бледное лицо, вызывало тревогу.

Она глянула в сторону Тени:

— Останься.

Тень соскочила с кровати, ворча.

— Останься, — повторила она более твёрдо, открывая дверь.

Тень рванулась вперёд и с разбегу упёрлась лапами в дверь. Это сопровождалось громким ударом. Ее ворчание превратились в раскатистое рычание.

Последовала короткая борьба, в которой Винн удерживала собаку, пока Чейн выходил. Винн быстро выскочила за ним, выдернув юбку из зубов Тени, и Чейн захлопнул дверь. Тень немедленно начала выть, лаять и рычать.

— Остановись, — призвала Винн. — Иначе сюда сбежится толпа учеников. Мы скоро вернёмся.

Винн жестом указала Чейну вперед, надеясь, что Тень успокоится, как только они уйдут — хотя она понятия не имела, куда они идут.

Чейн молчал, пока они шли через внутренний двор. Он направился прямо к северо-западной башне, в которой были его покои. Запутанная, Винн шла следом, но он остановил ее у двери. Когда он сверху вниз посмотрел на нее, она почти отступила.

Его радужки стали прозрачными и бесцветными, как всегда, когда его природа нежити полностью проявлялась.

— Подожди здесь, — сказал он. — Я сейчас вернусь.

Голос Чейна был так же холоден, как и его глаза. Он скользнул внутрь.

Эта резкая смена настроения выбивала Винн из колеи, но она ждала, несколько раз вздрогнув от холодного ночного воздуха. Верный своему слову, Чейн вскоре вернулся, одетый в темно-зеленый плащ с капюшоном. Она никогда не видела его прежде. Шарф такого же цвета был несколько раз обёрнут вокруг его шеи, оставляя открытым только его лицо в тени капюшона. Он носил новые, обтягивающие перчатки из телячьей кожи, предположительно, изготовленные на заказ.

Чейн не нуждался в защите от холода.

— Для чего всё это? — спросила Винн.

Он не ответил. Она заметила стиснутый в пальцах его правой руки кусок кожи. Два шнурка свисли с его кулака, выглядывая из коричневого мешочка.

— Сюда, — сказал он и направился в тоннель, ведущий в проходную. Когда он повернулся, его плащ распахнулся.

Рукоять нового меча виднелась над его бедром, его серое гномское лезвие теперь было в новых ножнах. Он никогда не ходил вооружённым по территории Гильдии, поскольку это считалось дурным тоном.

— Чейн?.. — позвала Винн, но он быстро направился вперёд, да так, что ей пришлось почти бежать, чтобы не отставать.

Он вышел из тоннеля, но не повернул к стене с воротами замка, а направился налево за внутреннюю стену. Они почти достигли голых деревьев сада под южной башней, когда Винн надоело это молчание.

— Чейн, что происходит?

Он повернулся к ней лицом. Не ответив, свободной рукой он сдернул кожаные ножны с ее посоха, выставляя длинную призму солнечного кристалла на обозрение.

Винн в тревоге отстранилась, неловко поймав ножны кристалла, когда он бросил их ей.

— Дай мне свои очки, — сказал он, крутя в руках свой кожаный мешочек.

— Сначала ты скажешь мне, что мы… — она остановилась.

Чейн держал другие очки, такие же, как и её. Они были меньше, с тонкими дужками, изогнутыми на концах.

— Сделаны для тебя, — сказал он. — Надень их и отдай мне свои старые.

Растерянная, но снедаемая любопытством, Винн вытащила очки, сделанные домином Иль'Шанком, и отдала ему. Линзы были чистыми, разработанные таким образом, чтобы темнеть только тогда, когда на них падал яркий свет. Они позволяли ей видеть, когда загорался солнечный кристалл.

Чейн взял их и впихнул ей в руку новые.

Винн зацепила их тонкие дужки вокруг своих ушей. Они были удобными и не сваливались, как старые.

— Лучше, — прокомментировала она, поудобнее устанавливая их на своей маленькой переносице. — Как тебе пришло в голову сделать их?

Но Чейн продолжил движение.

Винн в замешательстве взглянула на кристалл своего посоха, но она должна была спешить. Она догнала его только, когда он обогнул южную башню и остановился. Он осмотрелся, и Винн сделала также. Все окна в башне были темными.

Он указал на пустой угол сада у стены:

— Встань там.

— Чейн, о чем речь?

Спиной к ней, он сделал несколько шагов и опустил голову. Казалось, что он одевал на лицо под капюшоном кожаный предмет, который нёс в руках. Он снова поднял голову, но не повернулся к ней. Он просто стоял, уперев руки в бока.

— Зажги кристалл, — сказал он, и его хриплый голос казался странно приглушённым.

— Что? — выдохнула Винн, не имея понятия о том, что он задумал.

Судя по перчаткам, шарфу и плащу, он запланировал это. Что он пытается доказать?

— Ты не знаешь, будет ли всё это достаточной защитой, — сказала она. — И ты слишком близко.

— Зажги!

— Нет.

Чейн твёрдо придерживался своего решения. Доводов у него было достаточно, но она всё равно его не слушает. Вне всяких сомнений, она должна была увидеть это своими глазами.

— Я не буду играть в эту игру, — сказала она.

Чейн слышал ее шаги по осенним листьям, когда она начала уходить. Он коснулся рукояти своего меча.

— Это не игра.

Одним движением он выхватил клинок из ножен и прочертил им косую черту в воздухе. Кончик серой стали прошёл на расстоянии ладони от горла Винн, и она отпрянула. Ее глаза расширились от внезапного испуга, но Чейн не остановился. Зверь поднялся в нем, и он рванулся в атаку, изменив траекторию движения меча.

— Чейн! — вскрикнула Винн.

Он направил лезвие рядом с её головой, так близко, что она могла услышать свист рассекаемого воздуха. Хрупкие ветви осины, за которые схватилась Винн, согнулись. Она потеряла свою опору и упёрлась спиной в стену замка.

Чейн запнулся на мгновение, но он мог оставить ей только один выбор. Он поднял меч для прямого удара.

— От Духа к Свету! — выкрикнула Винн.

Мир перед глазами Чейна окрасился в ослепительно белый.

Винн вдохнула обжигающе холодный воздух, когда линзы стали черными от яркого света.

Это не было какой-то опрометчивой проверкой Чейна, сможет ли он противостоять свету кристалла. Вот почему он просил, чтобы Тень осталась. Почему он напал на нее после того, как столько боролся за её безопасность?

Линзы очков быстро приспособились, у Винн даже глаза не заслезились. Она стиснула посох обеими руками, когда увидела Чейна. Сначала он был просто черным силуэтом за кругом света от горящего кристалла.

Он просто стоял, опустив кончик меча к земле.

— Чейн? — прошептала она, и её взгляд прояснился.

В капюшоне плаща она видела сверкнувшие стёкла круглых очков с темными линзами, тех, которыми она поменялась с ним. Но она не видела его бледной кожи.

Она видела только чистую черноту, похожую на ту, что была под капюшоном черной одежды Сау'илахка. Не было никакого Чейна, просто невыразительная темнота, разбавленная только тем, что посвёркивала оловянная оправа.

Почему он напал на нее? И почему теперь просто стоял?

— Посмотри на меня! — приказал он. — Ты понимаешь, что это значит?

Винн не отвечала, поскольку не понимала. Она отрицательно покачала головой, держась за посох так сильно, что ее руки начали болеть.

Чейн бросился на нее.

Винн попыталась направить кристалл в его лицо. Он перехватил посох выше ее рук и отклонил его. Она попыталась высвободить его, но все ее усилия были бесполезны, она понимала это.

Он не стал отбирать посох. Он просто стоял на месте, стиснув его, теперь его лицо было намного ближе.

Его полностью скрывала кожаная маска.

Этот вид заставил Винн съежиться. Вдруг она почувствовала кое-что еще. Посох в ее руках дрожал. Она быстро перевела взгляд, боясь отвлекаться надолго.

Рука Чейна дрожала, дрожь передавалась посоху. Она поняла, что дрожат и края его капюшона. Он дрожал всем телом.

— Посмотри на меня, — сказал он. — Если я могу стоять в свете солнечного кристалла… если я могу сопротивляться ему с такой небольшой подготовкой… как ты можешь быть уверена, что Сау'илахк исчез?

Весь её страх и гнев на его предательство застряли в горле.

— Призрак… не может… так легко, — прошептал он. Дрожь перешла и в его голос. — Ты только веришь… хочешь, чтобы это было так.

Винн почувствовала, как что-то сломалось в ней. Её худший, удушающий страх просочился из этой трещины. Она оттолкнула Чейна.

— Нет!

Чейн отшатнулся назад, когда Винн вырвала свой посох, хотя ее небольшая сила ничего не могла сделать ему. Он опустил голову, отворачиваясь от жгучего света… и от страдания на ее лице.

Его кожа покалывала и зудела, и он вспомнил, как однажды обгорел на солнце в детстве, своей утерянной жизни. Это ощущение проникало с каждой минутой глубже и глубже, поглощая его силу, но все же не обжигало.

Если бы он хотел, то смог бы противостоять свету кристалла некоторое время. Но он не мог заставить себя посмотреть в её глаза. Он слышал, что её дыхание стало прерывистым, возможно, от рыданий, но она ничего больше не сказала.

Если он должен был сгореть для того, чтобы заставить её посмотреть правде в лицо, то он сгорит.

Чейн позволил мечу выскользнуть из руки и упасть на промёрзшую землю. Он увидел, как ноги Винн отошли и пошатнулись, и шагнул к ней, сдернув перчатку с левой руки. Не поднимая взгляд, он вслепую протянул её в сторону девушки.

— Смотри! Это не может сжечь даже меня.

Но теперь это было возможно. Он стиснул зубы, сопротивляясь боли. Воздух вокруг него пропитался зловонием горящей плоти. Дыхание Винн внезапно прервалось, и свет немедленно пропал.

Все стало черным как смоль.

Чейн отдёрнул руку, прижав её к груди. Он попытался устоять на ногах, пока возился, снимая очки и маску здоровой рукой.

— Этот призрак… дух… на века старше, чем я, — сказал он, задыхаясь. — Сильнее, чем я могу когда-либо стать. Ты думала, что уничтожила его… ещё на улицах Колм-Ситта в первый раз. Как ты можешь быть уверенна, что преуспела… во второй?

Даже его глазам понадобилась минута, чтобы приспособиться к внезапному возвращению темноты. Он осмелился посмотреть на нее. То, что он увидел, принесло гораздо более острую боль, чем его обгоревшая рука.

Винн стиснула в ладонях свои очки и посох, притянув их так близко к лицу, что Чейн видел только один широко раскрытый глаз и заплаканную щеку. Ее дыхание было слишком быстрым, когда она немного качнула головой.

— Тебя не было там, в тоннеле, — сказала она, рыдая. — Ты не видел то, что произошло. Я разрушила его!

— У тебя нет доказательств! Ты собираешься отправиться в плавание и направиться в дикие земли, и все же цепляешься за призрачное мнение, которое от твоего желания не станет правдой.

Винн сломалась прямо на глазах у Чейна. Наполовину признав ошибку, она почти упала, только посох удержал ее от этого. Ее глаза были закрыты, но слезы быстро текли из них, капая вниз с ее подбородка.

— Ты сволочь, — прошептала она.

Чейну захотелось бежать, бежать без оглядки.

Гнев и страх бушевали внутри Винн, вырвавшись наружу со словами.

В последние несколько лет она путешествовала в компании совершенно разных существ: от дампира и жулика-полукровки до Стихийного Духа в теле маджай-хи и эльфийских убийц, как союзников, так и врагов. Они все обладали талантами, которые давали каждому шанс выстоять против Детей Ночи.

Но она была просто маленьким, смертным человеком, владеющим только одним оружием — посохом с его солнечным кристаллом, который она заказала у домина Иль'Шанка. Теперь Чейн заставил её понять, что всё это пустой звук — она была бессильна.

Разве им мало чего нужно опасаться, помимо этого? Но что значила эта маленькая победа перед лицом того, что могло скоро произойти?

Она никогда не забудет его вид, в маске и очках, когда он взмахнул мечом у её горла. Никогда. Но всё равно она не хотела причинять ему боль.

— Разве ты не проголодался от всех этих усилий? — ядовито спросила она. — Тебе нужна еще одна урна крови, чтобы исцелить руку? Нет, подожди. Тебе была не нужна и первая… Так?

Чейн выпрямился, его глаза расширились. Боль исчезла с его лица — бледного лица нежити.

— Не лги мне! — прошипела она. — Ширвиш в храме нашёл её в твоей комнате. Полной!

— Урна не помогла бы мне, — сказал он так тихо, что она еле расслышала его. — Кровь — только проводник для жизни… она должна поступать из живого существа… для того, чтобы удовлетворить мои потребности.

Возможно, это было правдой. Возможно, это не было просто оправданием. Он все еще прижимал к груди обожженную руку и смотрел в сторону так, что она больше не могла видеть его лицо. Но его вид не принес ей торжества победы. Она причинила ему боль и сейчас пожалела, что не может взять слова обратно.

— Я не мог заставить себя сказать тебе, — прошептал он, — что твои усилия не могут мне помочь.

— Что… чем ты кормился?

Чейн молчал слишком долго. К тому времени, когда он ответил, она не была уверена, что поверит ему.

— Ты не ошиблась с домашним скотом, но животное должно быть живым.

Отвечая, он не смотрел ей в глаза, и беспокойство внутри Винн снова начало расти.

— Ты и Тень — все, что у меня есть, — сказала она, обходя его, чтобы вернуться к проходной. — Но если ты когда-нибудь… когда-нибудь покормишься другим разумным существом, я оставлю тебя. Ты никогда больше меня не увидишь. Понимаешь? Никогда.

Чейн всё ещё стоял, склонив голову, и ничего не ответил.

Винн повернулась и зашагала прочь вдоль внутренней стены замка. К тому времени, когда она достигла проходной, она бежала. Она не останавливалась, пока не закрыла дверь в свою комнату, в полуобмороке прижалась к ней спиной и соскользнула на пол. В ее хрупком мире было так мало определенных вещей. Две из них только что рассыпались на осколки.

Она больше не могла отрицать, что призрак может все еще существовать.

Она больше не могла доверять Чейну.

Винн наконец заметила, что Тень теперь стоит прямо перед ней. Собака смотрела на дверь.

Ее уши прижались к голове, она начала рычать и обнажила зубы. Несомненно, Тень подняла все воспоминания Винн о том, что произошло несколько минут назад.

Винн зарыдала и порывисто обвила руки вокруг шеи Тени, пряча лицо в густом темном меху собаки. Единственным, на кого Винн теперь могла рассчитывать, была упрямая, юная маджай-хи.

На скалистом берегу, к югу от Колм-Ситта и высоко над пенящимися волнами залива вдруг замерцал ночной воздух. Силуэт высокой фигуры медленно начинал принимать форму.

Темная фигура была одета в длинный балахон и плащ, который дёрнулся и закачался. Это движение не прекращалось, как будто ткань корчилась от боли. В черной как смоль яме его опущенного капюшона не было видно лица. Одна рука поднялась, и рукав сполз вниз, обнажая предплечье, ладонь и пальцы, завернутые в черные полосы ткани.

Сау'илахк пришёл в себя после мук гнева Возлюбленного. И только тогда он смог закричать. Но всё равно никто не мог его услышать — звук был похож на внезапный порыв ветра.

Придя в себя, он удивился, что не закончил своё существование в объятиях Возлюбленного. Тогда он понял, что вернулся в мир живых. Повернувшись, он осмотрелся, чтобы понять, где находится. Перед ним лежал Колм-Ситт во множестве ночных огней. Он не знал, чувствовать гнев или благодарность.

Последнее, что он помнил, как его поймали в ловушку Ходящие-сквозь-Камень и Винн сожгла его дотла. И все же на краю сна он вернулся к Возлюбленному. Во время последующего наказания за неудачу и неповиновение, он сто раз пожалел, что не погиб.

Но Возлюбленный не позволил ему умереть.

Теперь страх и подозрение омрачали каждую его мысль.

Сау'илахк полагал, что может управлять своей судьбой — что может переиначивать и использовать намеки его Бога для своего спасения. Тысячу или больше лет назад, в конце Великой Войны, тринадцать «Детей» Возлюбленного разделились на пять групп. Каждой группе дали один из Якорей Существования — шаров, как их называли немногие осведомленные, кто теперь знал о них — и Дети разбрелись по миру, чтобы спрятать их.

Сау'илахк, самый старший из Почтительных Возлюбленного, его священников, знал только это, и понятия не имел, где окончились путешествия Детей.

Как вознаграждение за свою службу он попросил вечную жизнь, чтобы его красота никогда не увяла. Возлюбленный согласился, а затем обманул Сау'илахка, извратив слова своего обещания. Тело Сау'илахка распалось, но его дух остался. Он получил вечную жизнь, но не вечную молодость.

Сау'илахк всем сердцем хотел обладать Якорем Духа. Через него он мог обрести плоть и красоту снова. Все же его поиск в течение веков оказался бесплодным, пока одна жалкая мелкая Хранительница не отыскала слова, написанные в древних текстах трех из Детей. Винн Хигеорт была ещё одной надеждой вынудить Возлюбленного исполнить его обещание. Через нее он узнал бы, куда ушли Дети и местонахождения шаров.

Он полагал, что помог Возлюбленному, но тот бушевал из-за его недавней неудачи и разрушения в подземелье Дред-Ситта… и наказал его.

И все же теперь, он был здесь, за пределами Колм-Ситта, дома Винн.

«Следуй за Хранительницей… к своему желанию. Служи, и она приведёт тебя к нему.»

Сау'илахк захныкал, звук был похож на потревоженную бризом траву. Он сжался, чувствуя усталость, угрожающую накрыть его от звука требования его Бога. Вдруг его ум начал освобождаться от ужаса.

Возможно, в текстах не было настоящего ответа? Возможно, Винн Хигеорт была ключом? Собирался ли Возлюбленный использовать его снова или он разделял его цель?

Сау'илахк не знал этого. Но, если Возлюбленный знал о его желании заполучить шар, Якорь Духа, тогда почему его Бог вернул его к существованию?

Он парил над утесом к югу от города, наблюдая за его огнями. В нем плескались страх, сомнение и подозрение, а еще одна эмоция боролась против них, почти столь же сильная, как и желание обрести плоть.

Желание отомстить Хранительнице.

Она была причиной его страданий, или, по крайней мере, его постоянных неудач. Как только плоть снова вернётся к Сау'илахку, как только он умилостивит своего Бога, он покажет Винн Хигеорт все те мучения, которыми Возлюбленный наградил его.