Облачные Люди

Глава 24

Нападение было давно отбито. Городские власти устроили раздачу гуманитарной помощи, которая обернулась настоящим праздником среди местных.

Люди быстро восстанавливали привычный уклад жизни, забывая об ужасах недавнего нападения.

Большинство боевиков, в том числе тех, которые превращались в животных, были перебиты. Их тела сложили в специально доставленные контейнеры — рефрижераторы. Я знал, что некоторые образцы отправятся в лабораторию в Россию.

Было и несколько пленных. Их удалось взять, когда те были без сознания. И вот с ними мне и предстояло беседовать.

Возможно, мне стоило рассказать Дмитрию о предмете, который я нашёл в жертвенном круге. Но я не стал этого делать. Каким бы хорошим не было начало наших отношений, не разумно сразу выкладывать все козыри. К тому же, я нутром чувствовал — эта штуковина понадобится мне самому.

Помещение для допросов было изолировано, и не только техническими средствами. Я обратил внимание, что внешние стены были незаметно и аккуратно украшены такими же символами, которые я видел на торпеде УАЗика.

Оставалось надеяться, что у Дмитрия хватило благоразумия не пытаться устроить видео или аудиофиксацию происходящего.

Наверно, это было неправильно и рискованно — но я решил взять с собой находку на допрос. Интуиция подсказывала, что она мгла быть полезна.

Пленников было трое: два чернокожих и араб. Я сразу решил давить именно на него; внести раскол среди врагов — это хорошая тактика. А среди террористических по природе организаций никогда не бывает единства.

Ещё я заметил, как он изменился в лице, когда увидел меня. Я не стал прятаться под масками или балаклавами, и это тоже был элемент психологического давления. Обычно это означает, что пленников не собираются обменивать. А, значит, с ними может быть всё, что угодно. И от них самих зависит, насколько тяжёлой будет смерть.

Негры при этом меня не узнали. Вероятно, они были ниже в иерархии. Обычные штурмовики — исполнители.

— Мне нужен он, — сказал я по-русски и улыбнулся.

Араб посмотрел на меня, пытаясь спрятать холодную ненависть за жалобным взглядом, и что-то ответил на арабском.

Я улыбнулся и достал предмет, найденный в жертвеннике.

Араб тут же изменился в лице, посерел и осунулся. Ненависть в его глазах сменилась неподдельным страхом.

— Переводчик всё ещё нужен? — Так же по-русски сказал я.

Почему-то я решил, что он владеет нашим языком. Логично, что противник, узнав о нашем участии в ситуации, привлёк бы всех доступных специалистов. Но это так, теоретические рассуждения. Впрочем, этот мир — он ведь отстаёт от нашего по времени. Значит, тут напряжёнка на Кавказе была не так давно. Могли остаться выходцы…

— Нет, — с сильным акцентом ответил араб, — не нужно.

— Говори, — сказал я, — ты в безопасности, эти ничего не узнают, — я кивнул на его спутников. Они начали беспокойно озираться.

— Убей их, — холодным тоном сказал араб, — они расскажут, что мы говорили.

— Хорошо, — легко согласился я, — когда буду уверен, что ты помог.

— Что… что ты будешь с ним делать? — спросил араб, нервно сглотнув.

— С ним? — Автоматически переспросил я, — а, с этим. Я не хочу, чтобы он был на этом свете.

— Ты не будешь с ним договариваться? — Араб подозрительно сощурился.

— Мне это не нужно, — усмехнулся я, — но мне очень нужно, чтобы пролилась его кровь. Много крови. У него во всём теле не хватит крови в том количестве, в котором мне это надо.

Не знаю, почему я вдруг стал выражаться такими витиеватыми и туманным фразами. Почему-то показалось уместно, и всё.

Араб кивнул с серьёзным видом. Было заметно, что ему стало намного легче, чем в начале нашего разговора. Он начинал верить, что сможет выпутаться. Что ж, отлично.

— Ты из древних? — спросил араб.

Я не стал отвечать. Только неопределённо повёл плечами.

— Знаю, он мог навредить вашим, — продолжал он, видимо, выстраивая в своей голове порождённые стрессом комбинации, которые не имели никакого отношения к реальности, — тогда логично. У вас есть шанс его победить.

— Не шанс, а необходимость, — я хотел улыбнуться, но потом вспомнил своё отражение в зеркале и не стал.

— На юго-запад от Томбукту, — сказал араб, — возвышенность, в пятнадцати километрах. Местные там не ходят — старое табу. Священная земля. Они там мальчиков обрезают. Те, кто тут живёт. Под ним есть пещера с двумя выходами. Он там. Но осторожно: он себя охранять будет. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул я, поднимаясь, — спасибо.

— Постой! — Араб неожиданно остановил меня, когда я уже дотронулся до ручки двери.

— Да? — Обернулся я.

— Их вот, — он одними глазами указал на спутников, — не надо этим… прошу. Просто убей.

Он уставился на один из карманов моей разгрузки — туда, куда я спрятал артефакт.

— Не буду, — пообещал я.

Чем бы ни была эта штуковина, теперь я, по крайней мере, знаю, что её точно можно использовать как оружие.

Поддержка со стороны Дмитрия оказалась по-настоящему серьёзной: несколько боевых вертолётов и даже фронтовой бомбардировщик, не говоря о мелочах, вроде бронетехники. Её точно было больше, чем находилось на балансе компании в этой операции. Значит, успели оперативно перебросить. Меньше, чем за сутки. Меня всё больше радовало наше начинающееся сотрудничество.

В операции сделали ставку на скорость, потому что даже специальные средства, которые были в распоряжении Дмитрия, едва обеспечивали достаточную степень незаметности для одного автомобиля. А идти вдвоём с Иваном на этого мужика в белом мне совершенно не улыбалось.

До места мы долетели совершенно спокойно, хотя почему-то я думал, что как минимум ПВО у этого места должно быть. Хотя бы самое примитивное.

Впрочем, то, что по нам до сих пор не палили, ещё ни о чём не говорило. Может, увидев наши силы, противник решил использовать тактику заманивания и устроить засаду.

Так и оказалось.

После того, как мы обнаружили первый проход, и взорвали каменную плиту, которого его загораживала, последовала первая атака.

Те, кто оборонялся, попробовали выбить наши основные силы с помощью мобильных ракетных комплексов. Как вскоре выяснилось, эти средства не были рассчитаны на самые современные средства защиты. Что, в принципе, не удивительно — откуда здесь взяться продвинутой и дорогущей техники, едва прошедшей обкатку на полигонах?

Потом начался штурм. Я был в первых рядах, вместе с ещё пятерыми парнями-спец, которые, видимо, тоже прибыли одним из резервных бортов.

Ваня остался прикрывать — я настоял на этом, аргументируя отсутствием подготовки соответствующего уровня. Кажется, он обиделся, но выяснить отношения можно и позже. Главное, чтобы было, с кем выяснять.

Тоннель был узкий и извилистый. Последнее обстоятельство играло нам только на руку — иначе тем, кто находился внутри, достаточно было поддерживать достаточную плотность огня, чтобы надолго затянуть штурм.

Хотя сильно мы не спешили. Вскоре после начала штурма я получил доклад о вскрытии и блокировке второго доступа в подземелье. Этот доступ был гораздо лучше замаскирован, и не только обычными средствами, как я понял. Кем бы ни был этот хмырь в белом, он приберегал путь отхода. Разумно, когда ты сидишь в подземелье — впрочем, ему это не поможет.

И всё-таки я торопился. Начал чувствовать охотничий азарт.

Парень, который прикрывал меня, из спецов, с позывным «Каштан», пытался меня предупредить. И я даже его послушал, попытался залечь. Замаскированное гнездо в стене. Возможно, даже автоматическое. Его быстро вывели из строя — но меня успело ранить в руку, чуть выше локтя, и в трапецию.

«Каштан» помог мне наложить турникет на руку и сделал давящую повязку на трапецию. Всё это заняло пару минут — парни ушли вперёд.

— Отходи, — бросил «Каштан» по связи.

— Нет, — ответил я, — иду дальше.

Он мельком посмотрел на меня, но возражать не стал. Только дал знак: «прикрой!»

Через несколько изгибов тоннеля была серьёзная засада. Бетонная стена, бронированная дверь и бойницы.

Я с удивлением увидел, что один из «спецов», шедших впереди, собирается палить ВОГом.

Бесполезно же! Даже если чудом попадёшь в прорезь амбразуры.

И только через секунду я сообразил, что спец использует особый выстрел. Наверно, что-то вроде ВКО, или его местного аналога.

И это оказалось очень эффективно!

Кумулятивная струя прожгла бетон и вывела из строя тех, кто находился за стеной.

Точнее, это мы так подумали сначала, что вывела.

Одного из парней ранили в шею.

Очень опасно — большая потеря крови. Но потенциально не смертельно, если очень быстро эвакуировать.

— На выход! — скомандовал я.

— Командир, мы прочти прошли, — возразил «Каштан».

— Ты прикрываешь. Остальные справитесь?

— Справимся. Погодите, пришлём подкрепление.

— На выход, — повторил я.

Ребята подхватили раненого и ходко поспешили в обратном направлении. Я знал, что в одном из вертолётов находится чуть ли не реанимация, поэтому хорошо оценивал его шансы.

Перед тем, как лезть в дверь, я кинул осколочную гранату в одну из амбразур. Отошёл, дождался взрыва. Бронедверь перекосило — она очевидно была рассчитана на защиту снаружи — открылась широкая щель, куда я вполне мог пролезть.

Тут было трое боевиков. Два из них, скажем так, не вполне в человеческом обличье. Похоже, взрыв гранаты застал их прямо в процессе трансформации. Это было малоприятное зрелище.

Но хуже того — они ещё подавали признаки жизни. Поэтому я поспешил добить их выстрелами в голову.

Когда подошёл «Каштан» я мельком глянул на него, считывая реакцию на увиденное. Но парень оставался спокойным.

Я был очень осторожен. Ожидал, что на пути к цели будет ещё не одна засада.

И каково же было моё удивление, что всего метрах в двадцати дальше по тоннелю, прислонившись к стене сидел тот самый мужик в белом. Правда, теперь его накидка была не совсем белая: кое-где красные пятна, да разводы грязи.

Увидев меня, он оскалился.

А потом он начал меняться. Накидка с треском порвалась. Его плоть словно рвалась наружу, пухла, как дрожжевое тесто, и покрывалась рыжеватой шерстью.

Его глаза тоже изменились. Перестали быть человеческими.

Я отступил на шаг и прицелился из автомата. Существо, которое недавно было человеком, а теперь напоминало гигантского льва, изготовилось к прыжку.

У меня не было уверенности, что автоматная очередь уложит его до того, как гигантские когти на лапах доберутся до меня.

Надо было отступать. Блокировать отход, использовать гранаты.

Я не собирался брать его живым — но убивать его в зверином обличье мне тоже не хотелось. По глазам я видел, что в другом обличье он иначе воспринимает реальность. Гибель для него в этом состоянии не будет достаточным наказанием.

Это было досадно.

Я начал лихорадочно соображать, как повернуть всё так, чтобы он вернулся в нормальный облик. А потом уже подкараулить его тогда, когда он бы решил, что уже находится в безопасности.

Но это был сложный и опасный план. Так легко можно было упустить опасного противника. А это не очень хорошо в самом начале сотрудничества с Дмитрием и структурами, которые они представляют.

Я злился. Мысленно я уже представлял, как смотрю в его стекленеющие глаза. Человеческие глаза, а не эти жёлтые буркала!

И тут что-то начало меняться. Гигантский лев мешкал, медленно отступая назад. В его взгляде стало меньше звериного. Даже проклюнулось что-то, напоминающее страх.

А я вдруг почувствовал тепло в районе внутреннего нагрудного кармана. У меня ушло несколько секунд, чтобы сообразить: именно там находится артефакт, который я обнаружил на капище, где нас приносили в жертву.

Хмыкнув, я вытащил эту штуковину. Она начала светиться изнутри синеватым светом.

«Лев» зарычал, припал к земле и попытался развернуться. Но не успел. Его формы вдруг стали стремительно уменьшаться.

Колдун зашипел, с ненавистью глядя мне в глаза.

— Ну привет-привет, — ухмыльнулся я, доставая нож свободной рукой.

В этот момент он, видимо, трезво оценив обстановку, рванул в глубину тоннеля с неожиданной прытью.

Я побежал следом.

Артефакт у меня в руке продолжал светиться. В какой-то момент я осознал, что к адреналину у меня в крови примешивается что-то ещё. Осознание какой-то силы, которая вдруг стала доступна. Не задумываясь о том, что делаю, я будто бы мысленно потянулся к этой силе. А потом со смесью ужаса и восторга понял, что моё собственное тело начало меняться.

Я остановился. Ремень больно врезался в талию. На мне была хорошая тактическая экипировка, и порвать её было не просто. Уже понимая, что происходит, я скинул с себя одежду, потеряв несколько секунд.

Но потом я с лёгкостью наверстал их, ведь на четырёх лапах бегалось куда как быстрее.

Артефакт я взял с собой, удерживая его в зубах.

Я сшиб колдуна с ног. Поставил передние лапы ему на грудь.

Говорить не получалось; теперь моё горло не предназначалось для членораздельной речи. Но это и не требовалось. Достаточно того, что я чувствовал отчётливый запах страха, который исходил от противника.

— Нет… — прохрипел колдун на русском; говорить ему было сложно — мешал вес моего тела, — ты не понимаешь, что творишь.

В ответ я рыкнул.

— Тебе отводилась почётная роль… быть стражем — это почётно!.. — бормотал он, — это высшая доблесть… теперь наш мир обречён. Ты не представляешь, какие силы разбудил! — Странно, но теперь он говорил по-русски значительно чище, чем тогда, в пещере, когда угрожал мне.

Он тянул время, делая вид, что обладает значимой информацией. Хладнокровный сукин сын, до последнего пытается себя спасти. А мне и ребятам такого шанса не предоставил.

Я выпустил когти на правой лапе. Поднёс их к его шее и слегка надавил.

Крови было много — но не настолько, чтобы он умер мгновенно.

По пути обратно к тому месту, где я оставил форму, мне вдруг стало страшно. А что, если я не смогу превратиться обратно? Что, если моя жажда мести сейчас приведёт к тому, что меня убьют свои же?..

Но стоило только так подумать, как восприятие мира мгновенно изменилось. Тоннель стал значительно темнее — что не удивительно, ведь теперь у меня не было фонарика.

Я достал артефакт изо рта. Удерживать его человеческими зубами было ужасно неудобно.

Я едва устал одеться, когда подоспели ребята, эвакуировавшие раненого.

С ними был Иван. Уж не знаю, как он пролез в штурмовую группу — но, видимо, придумал что-то убедительное.

— Серёг? — спросил он, недоверчиво глядя на меня, — ты… в норме?

— Да, — кивнул я, — всё отлично.

— У тебя вся физиономия в крови.

Я автоматически потрогал своё лицо. И правда — толстый слой крови. Должно быть, со стороны смотрится жутковато. Ещё и форму всю перепачкал.

— Это не моя, — ответил я.

— Достал его?

— Да, — кивнул я.

— Не стал… говорить? — недоверчиво спросил Иван.

— Знаешь, Вань, — сказал я, — иногда очень важно понять, что разговаривать больше не о чем.