Обольстительная Джойс

1

— Добрый день, профессор, — поздоровалась студентка, заглядывая в кабинет. — Вы хотели поговорить со мной?

— Да, проходите, мисс Александер.

Она с опаской шагнула в помещение, заранее ожидая неприятностей. Мистер Тейлор не вызывал на разговор без веской причины. Он человек занятой, ректор уважаемого университета. У него каждая минута рабочего дня расписана.

— Присаживайтесь. — Он мотнул головой в. сторону стула.

— Да, спасибо.

— Простите, мне необходимо дочитать важный документ. Можете подождать немного?

— Конечно, я не тороплюсь.

Нельзя подавать виду, что волнуешься. От нечего делать она огляделась по сторонам. Нечасто студентам приходится бывать в этой священной цитадели. Между прочим, кабинет являл собой занимательное зрелище. Огромное, почти квадратное помещение сверху венчала массивная люстра, наподобие театральных. Полки с книгами практически не оставляли свободных фрагментов стен. Вот где находится настоящая библиотека их университета! А между двумя огромными окнами, над письменным столом, висел портрет основателя учебного заведения. Его имя она, к собственному стыду, постоянно забывала. Может быть, потому, что только мистер Тейлор ассоциировался у нее с ролью ректора. А тот, другой, жил в середине XIX века и взирал на все с невозмутимостью. Ковер мягко шуршал под ногами при малейшем движении. Красивое место. Главное, выдержано в духе преемственности поколений.

— Итак, Джойс, — нарушил молчание мистер Тейлор, — разговор пойдет о дипломном проекте, который вы должны представить в этом году.

— Ну да, — недоуменно протянула она. — Все-таки я учусь на последнем курсе.

— Вы уже выбрали тему исследования?

— У меня есть несколько идей, они на стадии обсуждения с преподавателями.

— Отлично. Тем заманчивее покажется вам мое предложение.

Что за игра в шарады? Куда он клонит? Джойс инстинктивно вжалась в кресло, приготовившись выслушать соображения ректора.

— Лингвистический факультет всегда являлся гордостью нашего университета. Мы готовим не каких-нибудь отстраненных бездельников, а настоящих ученых, способных развивать полученные знания, преумножая славу и ценность своего диплома.

Я это все прекрасно знаю, думала она, следя за жестикуляцией собеседника. Языковой мир удивителен, многообразен. Он развивается вместе с человечеством. В нем заключен ключ к истории, к истинному пониманию самых загадочных вещей.

— Насколько я знаю, — продолжал мистер Тейлор, — вы интересуетесь древними, мертвыми языками.

— На любительском уровне, — поспешила добавить Джойс. — В нашей учебной программе присутствовал лишь краткий курс по основным понятиям.

— Тогда у вас есть уникальная возможность познакомиться с этой темой непосредственно в рамках дипломной работы.

— Но каким образом? Я не могу писать о том, чего не видела лично.

— Мисс Александер, вы одна из первых, кому я рассказываю о новом проекте, который наш университет совместно с Министерством образования развивает с этого года. Не пугайтесь, суть предельно проста: наши студенты отправляются на стажировку в различные страны, где им на месте предоставляется весь необходимый материал, оказывается помощь и руководство.

— У меня есть шанс поехать на стажировку? — Джойс не верила своим ушам.

— Естественно, мы выбирали из числа самых перспективных студентов, чьи идеи и исследования носят новаторский характер. Я разговаривал с вашим преподавателем. По его словам, вы предлагаете ввести усовершенствования в систему расшифровки древнеегипетских иероглифов. Я верно понял?

— Д-да, — с трудом ответила она, потрясенная невероятной новостью. — Конечно, мои предложения требуют доработки. Это всего лишь гипотеза.

— Многие великие открытия начинались с того, что сперва их предполагали, — улыбнулся мистер Тейлор. — Мисс Александер, вы можете поехать в Египет под патронажем университета. Каков будет ваш ответ?

— Я не знаю. К таким важным решениям нужно подходить обдуманно.

— К сожалению, у вас для размышления очень мало времени. Договор был подписан и вступил в силу недавно, по срокам нам давно пора отправить студентов на места исследований. Поэтому буду признателен, если услышу ваш ответ завтра.

— Так скоро? — удивилась Джойс, затем поправилась: — Просто я хотела бы еще раз изучить материал по теме, подготовиться.

— Займетесь всем на месте. Вам предоставят любые сведения, причем более подробно.

— Тогда я, наверное, приду к вам завтра.

— Если честно, мисс Александер, меня удивляет ваше поведение, — укоризненно заметил ректор. — Куда подевался энтузиазм, восхваляемый вашим преподавателем? Или он преувеличивал, говоря о вас, или существует какая-то другая, неизвестная мне причина. В любом случае хорошенько подумайте. Такой шанс выпадает далеко не каждому. Всего хорошего.

— До свидания, мистер Тейлор. — Она поднялась и на ватных ногах добралась до выхода. Это происходит не со мной, говорила себе Джойс. Такой шанс! Вряд ли можно мечтать о чем-то большем начинающему ученому. Слова согласия и благодарности замерли на губах, готовые слететь с них незамедлительно. Но усилием воли она подавила желание решить свою судьбу. Мистер Тейлор верно подметил: оставалась неразрешенной одна, самая важная проблема.

Джойс вышла из кабинета со смешанными чувствами. С одной стороны, ей очень хотелось доказать себе, что можно создать интересный труд из самого заурядного дипломного исследования. Она всегда мечтала изучать языки, поэтому выбрала лингвистический факультет. И теперь вместо нудного штудирования полусотни книг мистер Тейлор предлагает настоящую научную работу, участие в процессе. Мертвый язык Древнего Египта неизменно привлекал внимание ученых. Но многие загадки по-прежнему не разгаданы, иероглифы требуют расшифровки. У нее в руках уникальная возможность показать себя, зарекомендовать, чтобы в будущем заниматься действительно интересными проектами, а не перелистыванием философских книг прошлого столетия. И пусть Маркус скептически относится к работе лингвиста, специалиста по древним языкам, и тайно лелеет мысль привязать невесту к домашнему очагу, едва отгремят звуки свадебных фанфар, Джойс строила совсем другие планы. Она хотела увидеть мир, далекие страны, о которых столько читала, посетить лучшие исторические музеи, познакомиться с известными учеными. Замужество не должно быть помехой.

Маркус Хатт — молодой финансовый директор в фирме своего отца — любил ее. Они идеально подходили друг другу. Джойс — взбалмошная, романтичная, порывистая, а он — рассудительный, осторожный, прагматичный. Их взаимопонимание нарушало лишь несерьезное отношение Маркуса к учебе невесты. По его искреннему убеждению, она пошла учиться на такую редкую специальность исключительно из соображений минимального конкурса. Он отказывался верить, что наука, да еще такая нудная, может увлечь молодую девушку. Зато сейчас настало время доказать ему обратное.

— Алло, Маркус? Ты занят сегодня во время обеда? — без обиняков спросила Джойс, едва жених снял трубку.

— Нет, у меня есть свободный час.

— Отлично. Давай встретимся в нашем кафе в Роксе.

— К чему такая спешка, радость моя? — заволновался Маркус.

— Дело касается нашей свадьбы, объясню, когда увидимся. Через час сможешь подъехать?

— Конечно.

— Тогда я буду ждать у автостоянки. Все, целую. Пока.

Джойс не знала, что для нее сейчас важнее — предстоящая через две недели свадьба или стажировка, которая выпадает раз в жизни. Маркус торопился превратить мисс Александер в миссис Хатт, он сделал предложение спустя три месяца после знакомства. А она… Свои чувства к нему Джойс не решалась назвать любовью. Хотя на самом деле раньше ей не довелось испытывать каких-нибудь сильных чувств. Но в глубине души она верила, что обязательно сможет отличить настоящую любовь от симпатии, нежности, восхищения. Маркус ворвался в жизнь скромной студентки стремительно, увлекая за собой в ураган страстей. Он выглядел великолепно: высокий, с ореховыми глазами и русыми волосами. Воплощенная мечта любой девушки.

Джойс села за руль своей «хонды» и придирчиво оглядела себя в зеркале заднего вида. Вроде бы самая заурядная внешность: русые волосы, серые глаза. Но чувственный изгиб губ и изящный нос придавали лицу дополнительное очарование, а ее улыбку знакомые хором называли обворожительной. Она открыла боковое окно, позволяя теплому воздуху проникать в салон. Декабрь, как всегда, радовал отличной погодой. Дни стояли ясные, жаркие. Машина катила по знакомым улицам, и Джойс ловила себя на мысли, что будет скучать вдали от родины. Сидней составлял неотъемлемую часть ее жизни с самого рождения. Еще с середины XIX века, когда Уильям Александер, разорившийся фермер, в числе других искателей счастья прибыл из Великобритании к берегам новой колонии, последующие поколения их семьи не покидали австралийской земли. А начиная с ее прадеда, все мужчины занимались юридической деятельностью. Ее отцу, Колину Александеру, перешла по наследству адвокатская контора, которую он со временем собирался передать своему единственному сыну. Джойс была вторым ребенком своих родителей. Она была младше брата на три года. В детстве они терпеть не могли друг друга, постоянно дрались, ругались, доставляя массу хлопот матери. Зато сейчас у них замечательные отношения. Форестер закончил юридический факультет и посвятил себя семейному делу. Именно он познакомил Джойс с Маркусом, которого пригласил на свой день рождения.

Она почти не сомневалась, что отец и брат поддержат ее в стремлении воспользоваться неожиданной удачей. Зато мама точно будет против. Эмелин Александер не мыслила жизнь женщины без брака. Она во многом способствовала ускорению перехода отношений дочери из стадии ухаживания к помолвке и предстоящей свадьбе.

Джойс повернула в переулок, возле которого располагалось кафе «Чейз». Заведение оправдывало свое название, так как после первого посещения буквально преследовало посетителей в желании прийти сюда вновь. Рокс считался исторической частью Сиднея, поэтому поток людей здесь не иссякал круглые сутки. Туристы, пресытившиеся посещением различных достопримечательностей, старинных зданий, музеев, продолжали свою программу в барах, кафе и магазинах. Машина Маркуса уже стояла на парковке, а сам он сидел в салоне. Заметив Джойс, он направился к ней. Они обменялись приветственными поцелуями и, взявшись за руки, зашли внутрь. Столик у окна и в некотором отдалении от остальных посетителей располагал к доверительной беседе. Джойс посмотрела в окно, с тоской подумав о трудностях, которые ей предстоит сейчас вынести. Наконец официант поставил перед ними две чашки кофе, и медлить больше было нельзя.

— Солнышко, почему ты такая грустная? — спросил Маркус, накрывая своей рукой ее ладонь.

— Да. Я хотела поговорить о нас. Точнее, о себе.

— Джойс, ты меня беспокоишь. Хватит говорить загадками, объясни в чем дело.

— Сегодня я приняла очень значимое решение… — Она посмотрела в глаза жениха, угадывая в них искорки тревоги. — Ты знаешь, как важно для меня добиться чего-то самой, без помощи родителей.

— У нас с тобой уже все есть. Мои победы принадлежат тебе.

— Но я хочу сама отдавать, а не только брать! Маркус, сегодня мне предложили двухмесячную стажировку в Египте для дипломного проекта. — Заметив его желание возразить, Джойс поспешила добавить: — Если ты действительно любишь меня, то небольшая отсрочка нашей свадьбы ничего не изменит.

— Я не знаю, что и сказать. Ты ставишь меня перед свершившимся фактом.

— Прости, дорогой, но от меня потребовали скорейшего принятия решения. В противном случае ректор может предложить вакантное место кому-нибудь другому. Поэтому завтра я намерена дать утвердительный ответ!

— И когда ты уезжаешь?

— На следующей неделе. Через месяц я приеду на пару дней в отпуск.

— Джойс! До нашей свадьбы осталось две недели! Ты хочешь все отменить?

— Конечно нет! То есть придется немного подождать, перенести дату…

Разговор не клеился. С каждой минутой она чувствовала нарастающее напряжение. Одновременно в душе зрело противоречие, возмущение, протест. Это ее жизнь!

— Послушай, Маркус, — сказала она, выдержав паузу. — Безусловно, переносить свадьбу очень хлопотно. Но зачем превращать мою просьбу в трагедию? Я не виновата, что обстоятельства сложились не в нашу пользу. Неужели ты не понимаешь, как важно для меня добиться поставленной цели?

— Не слишком ли высока цена за призрачную возможность почувствовать собственную значимость? После свадьбы мы также станем месяцами жить вдали друг от друга, пока моя жена будет доказывать себе и окружающим высокий профессионализм? Выходит, карьера для тебя превыше всего?

— Я этого не говорила! Мне просто нужно время! Немного времени! Нашим чувствам не помешает проверка, потому что сейчас ты рассуждаешь так, словно совсем меня не знаешь. Ты несправедлив ко мне!

— Джойс, моя любовь к тебе не нуждается в дополнительных испытаниях. Я хочу быть с тобой, а ты, похоже, нет. Иначе зачем выдумывать несуществующие предлоги?

— Наш разговор зашел в тупик. — Она поднялась из-за стола. — Давай поговорим позже. Нам обоим нужно осмыслить все, что сейчас было сказано. Я тебе позвоню.

— Подожди, куда ты собралась? — Маркус предпринял попытку поймать ее руку, но она не позволила.

— Поеду к родителям. Навещу их, а потом останусь на ночь.

— Ты действительно этого хочешь?

— Наверное, да. Так будет лучше. Пока. — Джойс поспешно выбежала из кафе, злясь на весь мир. Почему мужчины такие неисправимые эгоисты? Если бы ему понадобилось срочно уехать, она с легкостью пошла бы навстречу. Да, свадьба очень важное событие, но ее никто и не отменял! Теперь придется ехать к родителям, объясняться с мамой, а это даже хуже, чем разговор с Маркусом. Эмелин без ума от будущего зятя. Она всегда на его стороне.

Дом родителей находился в Пирмонте. Еще месяц назад Джойс жила вместе с Ними, но потом уступила настойчивым просьбам жениха и перебралась в его холостяцкую квартиру в Дарлингхерст. Самым неприятным в переезде стало отсутствие моря поблизости. Теперь ей приходилось ехать через полгорода, регулярно стоять в пробках ради того, чтобы провести полчаса на пляже. Она надеялась только, что родителей в данный момент нет дома, и она сможет привести мысли в порядок, подготовить себя к очередной порции нападок. Ей повезло. Служанка впустила ее. В доме за Джойс по-прежнему сохранялась комната, куда она и отправилась без промедления. За время поездки настроение немного улучшилось. Вождение всегда действовало на нее успокаивающе. В мыслях она поминутно возвращалась к недавнему разговору. Таких крупных ссор между ними раньше не случалось. И это за две недели до свадьбы! В любом случае торжество не состоится в срок, а дальнейшая участь церемоний в руках Маркуса. Если он будет упрямиться, вопрос останется открытым до возвращения Джойс. В новом состоянии она почувствовала себя вполне комфортно. Да, они поругались, но… Слезы отчаяния не разрывали сердце. Вместо мелодраматических истерик она ощущала в себе потребность действовать, собирать вещи, документы, рассказать друзьям невероятную новость. Только родители тут же объявят дочку сумасшедшей, бессердечной эгоисткой, зато семья Маркуса лишний раз порадуется. Мистер и миссис Хатт всегда относились к ней снисходительно-благосклонно, словно Джойс не стояла с ними на одной социальной лестнице. Она не понимала, чем вызвана подобная немилость, пока лучшая подруга Кейт не распутала сложный клубок домыслов.

— Твоим будущим родственникам нужна тихая, спокойная девушка, которая станет сидеть возле Маркуса, преданно заглядывая ему в глаза, — сказала она. — Ты — огонь, яркая, общительная и не намерена привязывать себя к мужу. Его мать и сестра, по-видимому, считают, что ваш союз заключается в ущерб интересам жениха. Не столько материальным, сколько моральным.

В семье Хатт ее недолюбливала даже Вивьен, младшая сестра Маркуса. Видимо, это объяснялось тем, что она ревновала обожаемого брата. Пусть порадуется…

Эмелин появилась дома под вечер и безотлагательно появилась в комнате дочери.

— Я увидела твою машину, — пояснила она. — Почему ты здесь, дорогая?

— Долго рассказывать. Лучше иди переоденься и поужинай. Потом поговорим.

— Что произошло? — не унималась мама. — Ты поссорилась с Маркусом?

— Не волнуйся за меня. Неужели я не имею права без предварительного звонка приехать к родителям? Мы с вами так редко видимся…

— Не увиливай, Джойс, — строго сказала Эмелин, устраиваясь в кресле у окна. — Я слишком хорошо тебя знаю. И твой непростой характер. Ты всегда предпочитаешь решать проблемы бегством. Бедный Маркус, его терпению можно позавидовать.

— Хватит жалеть других, подумай обо мне. Мои ощущения и желания вас больше не волнуют? Я чувствую себя так, словно пытаюсь достучаться до каменного изваяния.

— Все-таки поругались, — констатировала мать. — Ты неисправима.

Джойс на одном дыхании описала ей события первой половины дня. Она с нескрываемым восторгом говорила о предложении Тейлора, а о ссоре с Маркусом упомянула вскользь. В мыслях она уже гуляла по каирским улицам, держала в руках образцы древней культуры, а в свободное время нежилась на пляже. Но маму больше интересовали пошатнувшиеся отношения дочери.

— Ты хочешь разорвать помолвку? — спросила она с тревогой в голосе.

— Еще утром собиралась просто договориться с ним насчет переноса даты свадьбы, а теперь не знаю. Он не верит мне, давит, требует. Я не намерена собственноручно надевать на себя кандалы такого замужества.

— Джойс, ты такая глупая! — Упрек у Эмелин получился малоубедительным. — Маркус верно сказал тебе насчет призрачных целей. Вся твоя жизнь может пройти в погоне за самоутверждением, славой, признанием окружающих. Подумай о том, что способна получить в данный момент. Это любовь, надежное плечо, семейный очаг. Не так уж мало, согласись. Научись ценить подарки судьбы.

— Мама, Маркус никакой не подарок судьбы. Для вас возможно, но не для меня.

— Джойс, я не узнаю тебя! Такие перемены после короткого разговора с ректором. Для чего мы затевали грандиозную помолвку, готовились к свадьбе, знакомились с его родственниками, если ты не собиралась выходить замуж?

— Не домысливай за меня, пожалуйста. Я не отказываюсь от своих слов.

— Хоть одна хорошая новость. — Эмелин повеселела на глазах. — Вот и правильно. Не торопи события. Во-первых, поговорите перед отъездом, раз уж точно собралась на свою стажировку. Во-вторых, хорошенько подумай, прежде чем отталкивать свое счастье. По возвращении, какое бы ты ни приняла решение, я не стану тебя отговаривать. Договорились, родная?

— Ладно, мам. — Джойс поднялась и крепко обняла мать. — Я буду послушной девочкой, но давай временно закроем эту тему. Звонить сама не стану, так как не вижу в произошедшем своей вины. Если Маркус сделает шаг навстречу, там посмотрим. Итак, сегодня я остаюсь ночевать дома!

— Да уж. Ты с завидной регулярностью преподносишь нам с отцом сюрпризы.

— Кстати, поговори с папой сама. Думаю, он отреагирует нормально.

— Ему попросту безразлично счастье собственных детей, укоризненно заметила Эмелин. — Твой отец озабочен лишь финансовой стороной жизни нашей семьи. А мне приходится устраивать все остальное.

— Вы отлично дополняете друг друга. Да и мы с Форестером не нуждаемся в излишней опеке. Я давно не ребенок, мама!

Эмелин понимающе закивала. В этот момент между ними существовала пусть шаткая, но гармония. И все же сердце матери сжалось от нехорошего предчувствия. Что это, обычное беспокойство? Два месяца. Многое может случиться и за меньший срок. Джойс будет вдали от дома, совсем одна, в окружении незнакомых людей. Хватит ли у нее ума не совершать глупостей? Эмелин подавила в себе странную тревогу. Ничего плохого не случится, если об этом не думать.

Эмелин вышла. Джойс обессиленно упала на кровать. На пальце блестело кольцо с бриллиантом. Доказательство любви и серьезных намерений со стороны Маркуса. Она приняла окончательное решение, но пока мистер Тейлор не услышал утвердительного ответа, остается путь назад. Ей вдруг пришло на ум странное сравнение: для их семьи этот брак всего лишь разменная монета, удачный ход по слиянию двух прибыльных бизнесов. Выгода очевидная и неоспоримая. А как же Джойс? Она никогда не задумывалась над своими чувствами к Маркусу. Неужели семейная жизнь превратится в вечное противостояние двух характеров? Если бы ее любовь не вызывала сомнений…

Комната кружилась в разные стороны. Люстра качалась в такт. С оглушительным стуком распахнулось окно, шторы расступились, уступая дорогу ворвавшемуся ветру. Тот заскользил по стенам, оклеенным дымчато-зелеными обоями, по ровной глади потолка, обогнул люстру и стремительно метнулся к большому зеркалу, вмонтированному в дверцу шкафа. В отражении обозначился нечеткий силуэт. Оглушительные удары сердца отдавались стуком в ушах. Контуры в зеркале заколыхались, вызывая желание прикоснуться. Джойс дотронулась до них, но пальцы не ощутили холодного металла, лишь тонкие уколы миллиона песчинок. Она скорее почувствовала, чем увидела другого человека по ту сторону. Незнакомец ждал ее. Еще мгновение — и их пальцы соприкоснутся, мифическая преграда исчезнет. Новые странные чувства пугали, завораживали, ошеломляли. Джойс подалась вперед, чувствуя, как проваливается в вязкую неизвестность. Кто-то должен подхватить ее, заключить в свои спасительные объятия. Она летела вниз несколько мгновений, растянувшихся в вечность, и внезапно острый приступ ужаса накатил на нее. Никто не поддержит, не поможет! Джойс отчаянно карабкалась, кричала, захлебываясь в рыданиях.

— Джойс, проснись! Открой глаза! Слышишь меня? — Голос Эмелин ворвался в сознание вместе с ярким светом от люстры.

Это всего лишь сон. Странный, пугающий, нехороший, но только сон. Плод буйного воображения, не более.

— Ты бледная, — продолжала мать, — и вся в слезах. Хочешь воды?

— Да, пожалуйста. — Джойс старалась говорить спокойно, хотя вышло неубедительно.

Эмелин взяла с тумбочки графин, наполнила до половины стакан, не отрывая от дочери пристального взгляда.

— Вот, держи. Тебе приснилось что-то нехорошее?

— Трудно сказать, — ответила Джойс, делая глоток. — Я едва ли поняла смысл увиденного. Какой-то сумбур. Знаешь, как часто случается: просыпается подсознательный страх, необъяснимый и оттого еще более сильный.

— Дорогая, может быть, останешься дома? Плохой сон перед поездкой — это дурное предзнаменование. Подумай хорошо.

— Перестань, мама! Ты придаешь слишком большое значение глупым совпадениям. Да, мне стало страшно на какое-то мгновение, но я видела не первый кошмар в своей жизни. Сегодня произошло много разных событий, от которых голова идет кругом.

— Тогда расскажи, что тебе приснилось. Помнишь, ты несколько раз предугадывала будущие события? Вдруг это знак?

— Нет, с тобой совершенно невозможно серьезно разговаривать, — сопротивлялась Джойс. — Давай просто забудем. Кстати, ты зашла ко мне просто так?

— Конечно нет, — неохотно откликнулась Эмелин. — Твой отец уже вернулся домой, и мы обсудили твой предстоящий отъезд.

— Правда? Что он сказал? Как отреагировал?

— Не забрасывай меня вопросами, дочка. Мистер Александер, увы, совершенно безответственный отец, поэтому отнесся к твоей глупой затее благосклонно. Вы не думаете о хлопотах, связанных с переносом большого свадебного торжества, на которое приглашены лучшие люди Сиднея. Скажи, ну как мне уговорить их найти еще один свободный день в своем плотном графике? И так многие только из уважения к нашей семье отменили запланированные дела. Я не смогу в глаза им смотреть после такого!

— Мама, успокойся. Мы с Маркусом по-прежнему в ссоре. За два часа ничего не изменилось, а значит, вопрос со свадьбой повис в воздухе. Если тебе станет легче, я откажусь выходить за него даже в случае примирения. — Заметив возмущение на лице Эмелин, она поспешила добавить: — Я пошутила.

— Ты невыносимая девчонка! Упрямая, взбалмошная, импульсивная…

— Не сердись. Я прошу прощения за все неудобства, которые невольно причинила вам с отцом. Постарайся меня понять и принять мое решение.

— Что мне еще остается делать? Пойду звонить организаторам свадьбы, сообщу им невероятную новость. Хорошо хоть кто-то разделит мою досаду!

— Миссис Александер, вы самая чудесная мама в Австралии. — Джойс чмокнула ее в щеку. — Я в вас никогда не сомневалась.

— Хватит пускать в ход свои уловки. Лучше скажи, что будешь делать завтра? Уже знаешь дату отъезда?

— Я встречусь с мистером Тейлором, и он все скажет. Думаю, через пару дней окажусь среди египетских песков. Там сейчас зима…

— Тогда до завтра, милая. Не засиживайся допоздна, тебе необходим отдых.

— Спокойной ночи, мама. Спасибо за помощь.

Джойс встала и медленно прошлась по комнате. Задержала взгляд на зеркале, не отразившем ничего, кроме нее самой. Она отчетливо помнила присутствие во сне мужчины, причем не могла сказать с уверенностью, знает его или нет. Просто осталось ощущение, что между ними существует прочная связь. Это вполне мог быть Маркус, и в то же время оставалось сомнение, неуверенность. Джойс знала одно: того человека из сна она по-настоящему любила. Не понимала, откуда такая странная убежденность, но принимала ее как данность. Мужчина, который ждал Джойс по другую сторону зеркала, очень много значил для нее. На миг ей передалась обеспокоенность Эмелин, тревога за свое будущее. Однако она быстро взяла себя в руки. Ничего страшного не случится. Если заранее предсказывать неприятности, то они не заставят себя долго ждать. Лучше улыбнуться отражению в зеркале и окончательно выбросить глупые страхи из головы.

Джойс открыла шкаф с намерением провести ревизию своих вещей. Нужно запастись гардеробом на два месяца. Ей понадобятся наряды на все случаи жизни. Несколько вешалок с платьями перекочевали на кровать с целью дальнейшей примерки. В Египте сейчас прохладнее, чем в Австралии. Но в любом случае температура не ниже двадцати градусов. Джойс позаботилась о своем любимом времяпрепровождении — пляжном отдыхе — и выбрала три самых красивых купальника. Один — классическое бикини лимонно-желтого цвета, весьма соблазнительный; второй — закрытый черный, который отлично выглядел также в качестве топа с легкой шелковой юбкой или полупрозрачными брюками, и, наконец, третьим стал бирюзовый спортивный купальник известной марки, отличающийся исключительным удобством в сочетании с практичностью. Подумав о многочасовой работе под жарким солнцем, она разыскала в необъятных недрах шкафа смешную белую панаму, хит прошлого сезона, актуальную во все времена бейсболку цвета хаки и добавила к ним пару совсем забытых бандан. Когда-то она обожала одеваться в мужском стиле. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как неуверенный в себе, колючий подросток превратился в милую очаровательную девушку. Только несколько самых любимых старых вещей висело в дальнем углу шкафа, напоминая о прошлом. Вот и повод вспомнить былые времена. Джойс извлекла на свет брюки с карманами-клапанами, куртку с бесчисленными заклепками, свободную бесформенную рубашку. Прибавила к ним недавно купленный спортивный костюм ультрамодного сиреневого цвета. Вскоре чемодан доверху заполнился одеждой и обувью. В последнюю очередь она подумала о вечерних нарядах. Конечно, она едет не развлекаться, а заниматься серьезной работой. Но кто знает, вдруг ее пригласят на деловой ужин, или выставку, или презентацию. Серое платье с металлическим блеском на тонких бретельках, красиво облегающее фигуру, само просилось в чемодан. Джойс сняла эту роскошь, не без удовольствия подумав, что продлит жизнь красивой вещи. В Сиднее она появлялась в нем на своем дне рождения два месяца назад, поэтому успела засветиться перед всеми знакомыми. Другое дело далекий Египет. К платью прилагались изящные босоножки на шпильке, со стразами, выложенными по тонким ремешкам. Джойс порадовалась, что за месяц, прошедший с момента переезда к Маркусу, так и не успела перевезти к жениху большую часть своего гардероба. В обычной жизни она предпочитала облегающие джинсы, легкие топы, иногда сарафаны. Одновременно удобно и не лишено женственности. Чемодан издал слабый скрип, когда она его закрывала.

Конечно, сборы доставляли удовольствие, но предстоящее научное исследование требовало к себе повышенного внимания. Джойс взяла с полки несколько огромных книг, запаслась письменными принадлежностями для коротких заметок, включила ноутбук для серьезных записей. Пальцы ловко застучали по клавишам, в голове постепенно выстраивался план действий. У нее появилось приятное предчувствие, ощущение себя на пороге чего-то невероятного, удивительного. Она приложит все силы, чтобы не потратить два месяца впустую, открыть новые факты. Джойс смотрела на неровные иероглифы, за которыми кроется глубокий смысл, и мечтала когда-нибудь прочесть их, как обычную книгу на родном языке. Сохранив файл в ноутбуке, она обнаружила на рабочем столе их с Маркусом фотографию. Точно, он вчера поставил этот снимок, пока она разговаривала по телефону. Словно догадывался, что в разлуке лишь картинка на экране монитора будет напоминать о нем. Джойс смотрела на улыбающегося Маркуса, на саму себя, доверчиво прильнувшую к жениху, и память отказывалась выдавать обстоятельства, место и время съемки. Они фотографировались вчера или полгода назад? Она не помнила! Не в силах выносить проснувшиеся угрызения совести, Джойс сердито захлопнула ноутбук.