Обольстительная герцогиня

Глава 24

Час спустя три лакея Харитонова несли Тревелина к ожидавшему их экипажу.

– Ваш мистер Доверспайк пьет неплохо для англичанина, – заявил Василий Харитонов слегка заплетающимся языком. – Но водка может подкосить даже более стойких мужчин, да.

Посол сам некрепко стоял на ногах, однако долгожданный конец визита не принес ей никакого удовлетворения, поскольку Тревелин находился почти в бессознательном состоянии. Она поблагодарила людей Харитонова, поправила юбку и постучала в потолок экипажа, подавая знак, что нужно отправляться.

Артемизия с трудом сдерживала желание задушить Тревелина, ведь план реализовался с точностью до наоборот. Тревелина швырнули в экипаж, и теперь он развалился рядом с ней, откинув голову и накрыв лицо шляпой. Он тихо похрапывал, и, если бы это помогло, она могла бы надавать ему пощечин.

– Что же нам делать теперь? – спросила она у полулежащего тела.

Экипаж резко завернул за угол.

– Не знаю, как ты, – раздался из-под шляпы приглушенный голос, – а я намерен немного поужинать и отдохнуть. Ночь обещает быть долгой.

К ее большому удивлению, Тревелин выпрямился и подмигнул.

– Да, все оказалось сложнее, чем я ожидал, но, похоже, сработало. Уважаемый посол теперь рано начнет искать встречи с подушкой и быстро упадет в объятия Морфея, как мы и планировали.

Потребность ударить его еще больше возросла…

– Значит, ты не…

– Пьяный? Конечно, нет. Ну да, у меня слегка звенит в ушах, и я совсем не чувствую губ, Ларла. – Его глаза блестели от выпитого немного больше, чем ему хотелось признаваться. – Мы с тобой хорошая команда, ты и я. Каждый раз, когда я брал рюмку, ты отвлекала Харитонова своим интересом к какой-нибудь очередной маленькой лошадке. Боюсь, что папоротник я все-таки угробил. – Он пощекотал ее подбородок. – А у вас, мадам, все получалось так естественно.

– Да, я действительно была напугана и взволнованна, планируя ограбление. – Проклятие, казалось, что он, необычайно доволен собой. – Как ты думаешь, посол заберет статуэтку в свою комнату или оставит на пианино?

– Я не узнаю этого, пока не вломлюсь сегодня к нему в дом, – бодро заявил Тревелин.

– Ты хочешь сказать: мы вломимся в его дом, – поправила она.

Оживленное выражение внезапно исчезло с его лица.

– Когда я говорил, что мы замечательная команда, я лишь имел в виду, что ты очень помогла мне с послом. Я вовсе не хотел вмешивать тебя в настоящую кражу мистера Беддингтона. Это слишком опасно.

– Но не для тебя?

– Ларла, меня готовили к подобной деятельности, а вот тебя нет.

– Значит, офицерам тайной службы ее величества приходилось часто опускаться до взломов?

– Чаще, чем можно подумать, – признал он. Его суровое выражение лица наводило ее на мысль, что, пока Тревелин был на службе ее величества, от него могли требоваться еще более серьезные действия. На какой-то момент ей пришло в голову, не был ли он вынужден пойти даже на убийство, защищая интересы Короны.

Она решила, что лучше не спрашивать.

– Но я же нужна тебе там, – настаивала Артемизия, – хотя бы для того, чтобы помочь найти нужную статуэтку.

– Мне удалось весьма неплохо ее рассмотреть.

– Правда? Ну опиши мне ее. – Экипаж потряхивало на булыжной мостовой, и постепенно ее придвигало все ближе к нему.

– Шетлендский пони, вставший на дыбы, с выступающим круглым животом. Немного странная поза для такой породы, но сделано искусно. Я понимаю, почему эта работа привлекла внимание королевы.

– А ты понимаешь, что это описание подходит и для мистера Беддингтона, и для мисс Боглсуорт. – Она пыталась не обращать внимания на то, что его твердое бедро прижалось к ней. – Статуэтки похожи как две капли воды. Ты не сможешь сказать, какую именно держишь в руках. А я смогу.

– Я выкраду обе, – сказал он.

– Брать дополнительную ношу, когда может понадобиться свободная рука? Сами статуэтки не слишком тяжелые, а вот новые подставки – весьма.

– Тогда я положу обе статуэтки в сумку, чтобы одна рука оставалась свободной, – возразил Тревелин.

Артемизия задохнулась от негодования и отодвинулась от него, прижавшись к другому краю экипажа.

– И подвергнуть их риску? А что, если ты их сломаешь?

– Приношу свои извинения. Но я думал, мы в первую очередь хотим спасти мистера Шипуоша, а не сохранить глиняные фигурки, – мрачно заявил Трев. – К тому же ты сама их вылепила. Разве нельзя будет сделать такие же?

Артемизия покачала головой:

– Двенадцатилетней девочки, которая создала статуэтки для своего удовольствия, больше нет. Как только мои работы начали получать призы в различных конкурсах, я начала ощущать постоянное давление чужих ожиданий. Я никогда не была столь свободна в своем творчестве, как в детстве. Тогда мне еще не нужно было соответствовать своей репутации.

Внезапно на Артемизию снизошло озарение, почему она была так безжалостно строга к своему искусству, так одержима совершенством. Желание соответствовать чужим ожиданиям лишило радости не только ее работы, но и ее жизнь. И только она сама могла освободиться от стремления приблизиться к идеалу.

– Конечно же, ты прав. Делай со статуэтками все, что потребуется. Найти ключ и освободить мистера Шипуоша сейчас самое главное. Но я настаиваю на том, чтобы сопровождать тебя, хочешь ты того или нет. Если откажешься взять меня с собой, я просто пойду следом. И кто знает, к каким неприятностям это может привести?

– Даже страшно подумать. – Он наклонился к ней и взял обе ее руки в свои. – Зачем, Ларла? Зачем ты так хочешь пойти со мной?

«Потому что ты подвергаешь себя опасности, а я не могу вынести даже мысли о том, что ты будешь рисковать жизнью ради меня, а я буду далеко и не смогу ничем помочь».

Однако Артемизия понимала, что не может признаться в этом. Ее слова будут означать, что она слишком сильно за него волнуется, хотя пока не услышала ни одного признания в любви. Их отношения были чересчур сложными, и путаница в липкой паутине привязанности была ни к чему.

– Потому что мистер Шипуош мой работник. Я отвечаю за него, – сказала Артемизия правду. – Я в любом случае должна дойти до конца.

– Ты несгибаема как скала. – Тревелин посмотрел на нее с невольной улыбкой, а затем положил теплую руку на ее щеку. – И мягкая словно шелк. – Он наклонился и поцеловал ее. Артемизия почувствовала едва ощутимый запах спиртного напитка, исходящий от его губ. – И к тому же слаще бренди.

– Осторожно, – предупредила она, когда Тревелин, наконец, отодвинулся назад. – Напитки нельзя смешивать.

– А я все-таки рискну. – Он задернул занавески на окнах экипажа, так что они погрузились в полумрак, а затем притянул ее и посадил себе на колени.

Она сама удивилась, насколько охотно подчинилась его воле. Его поцелуй с привкусом водки зажег внутри ее настоящий огонь. Огонь, который мог погасить только лишь он сам.

– Тревелин Деверидж, из-за тебя я становлюсь настоящей распутницей. Это ты делаешь меня такой.

Он прикоснулся губами к ее шее, и по всему ее телу прокатилась волна удовольствия. Когда он начал снимать с нее платье, она даже не пыталась его остановить. Артемизия зачарованно наблюдала, как он расстегивает одну пуговицу за другой.

– Ты уже доказала, что я не могу изменить тебя и сделать такой, какой ты не являешься. Но ты вовсе не распутница, – сказал он, – ты желанная женщина с потребностями, которые не боишься признать. Когда ты впервые сказала мне, что тебе нужен любовник, я подумал: «Она удивительная». Большинство известных мне женщин не имеют понятия, что они действительно хотят или каким образом это заполучить.

– А вот тут ты ошибаешься. Большинство женщин хотят замуж, – сказала она, в то время как его пальцы проскользнули внутрь корсета к ложбинке между ее грудей. – И у них есть четкое представление, как добиться своей цели.

Его рука застыла у основания ее шеи, когда он невозмутимо встретился взглядом с герцогиней.

– Так вы решили таким образом заполучить мужа? Потому что, если это так…

– О Господи, конечно, нет! Меньше всего мне нужен муж. – Артемизия выдавила смешок. Зачем она только затронула тему замужества? Он может подумать, что она пытается заманить его в ловушку и женить на себе, – Я наслаждаюсь свободой. Но мне все еще предстоит многое узнать о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Ситуация, в которой мы сейчас находимся, крайне серьезна, и перспективы довольно мрачные, и все-таки ваше присутствие буквально сводит меня с ума, сэр. Почему?

– Опасность очень сильный афродизиак, – объяснил он, – словно специи для соуса. Когда мы играем со смертью, сердце наше начинает биться быстрее.

Несмотря на множество нижних юбок, Артемизия почувствовала его возбуждение. Ответное тепло между ногами пробудило в ней пульсирующее желание.

– Я понимаю.

– Мужчина не может контролировать свое тело.

– О Боже! – Она поцеловала его ухо, слегка прикусив мочку. Он тихо застонал и, запустив руку в корсет спереди, начал поглаживать ее грудь. – Что мы можем с этим сделать?

– Такая изобретательная пара, как мы, непременно что-то придумает, – заверил ее он.

Когда он наклонился к ее обнаженной груди, она выгнула спину, подставляя к его губам свои пылающие от страсти соски.

– Твои губы по-прежнему ничего не ощущают, да?

– Похоже, чувствительность потихоньку начинает возвращаться, – сказал он с озорной улыбкой. Его рука залезла под ее пышные юбки и нашла щель в панталонах. Он нащупал, ее нежную плоть и пробежал пальцем по влажной расщелине. Спазм наслаждения заставил кровь в жилах бежать быстрее. – Слава Богу, до Тидберн-стрит путь неблизкий.

Она закрыла глаза и позволила ему вести ее через темный горячий тоннель к вспышке яркого света.

– Аминь, – шептала она словно в горячке, – аминь.

– Остановите печать! – закричал Кларенс Уиглсуорт, громко захлопнув за собой дверь «Таттлера». – У меня есть материал для первой страницы.

Мистер Аптон, редактор, взглянул из-за лязгающих печатных машин на Кларенса и поправил очки на переносице.

– Пожалуйста, не надо шуметь, Уиглсуорт, у меня нет времени слушать твой бред.

– Это вовсе не бред, и если вы не купите у меня историю, я продам ее вашему конкуренту. Старик Фарсингласс из «Высшего света» заплатит мне вдвое больше, не задавая никаких вопросов. – Кларенс помахал исписанным чернилами листочком перед носом шефа. – Вообще-то я уже почти решил пойти к нему.

Аптон выхватил листок и пробежал по нему взглядом, в то же время беззвучно шевеля губами.

– На этот раз ты прав, – признал редактор, – только помоги мне переделать первый лист. Новость станет настоящей сенсацией, по-другому и быть не может.

Через несколько часов Кларенс сидел среди печатающихся экземпляров и читал статью, которая должна была стать новым этапом в его карьере. Несомненно, история станет пиком его карьеры в качестве журналиста.

«Забытые обещания.

Лишь недавно было объявлено о помолвке достопочтенного мистера Тревелина Девериджа с мисс Флориндой Далримпл, но похоже, что клятвы были забыты в тот же вечер.

Младший сын лорда Уорра и мнимый «кузен» многих особ женского пола наслаждался тайной встречей в заведении, обладающем определенной репутацией, в весьма нефешенебельном районе Лондона. Репортер может засвидетельствовать тот факт, что во время встречи, продлившейся несколько часов, они отнюдь не развлекались светской беседой. От достопочтенного ваш покорный слуга не услышал ничего, если не принимать во внимание жалобный скрип его кровати.

Вслед за тем мистер Деверидж повез «кузину» в поездку по Лондону в нанятом им экипаже. По возвращении в вышеупомянутое заведение определенной репутации экипаж остановился, однако продолжал ритмично раскачиваться еще около минуты, прежде чем пара вышла. Надо признать, что оба выглядели растрепанными и раскрасневшимися.

Возница, некто мистер Уинтроп Хорнби из Челси, находился под впечатлением от действий мистера Девериджа. По его словам, он не понимал, как джентльмен мог вступить в половые сношения с женщиной, находясь в сильном алкогольном опьянении. Судя по рассказу возницы, второго сына графа Уорра пришлось нести до экипажа трем мужчинам. А потом в сопровождении «кузины», имени которой никто не знал, его недавно недвижимое тело переместилось в их тайное любовное гнездышко. Мы не можем не отдать должное способности Девериджа восстанавливать силы, даже если не одобряем его моральные качества.

Остается лишь надеяться, что у несчастной мисс Флоринды Далримпл найдутся хорошие друзья, которые смогут предостеречь ее относительно опасных наклонностей будущего мужа, прежде чем станет слишком поздно».

– «Наклонности» – повторил Кларенс. – вполне подходящее слово.

Еще несколько минут он наслаждался чувством заслуженного самоудовлетворения, а затем забрал вознаграждение и сунул его в карман. Количество монет все еще было довольно ничтожным, но все-таки больше чем он зарабатывал в последнее время.

«Деверидж вряд ли на меня разозлится, – размышлял он, выходя на темную пустынную улицу. – «Пишите обо мне что хотите», – сказал он. Я именно так и сделал. И даже ни разу не упомянул герцогиню по имени. Нет, черт возьми, ни разу».