Оборотни в погонах

Глава пятая В бегах

В одном из номеров люкс-отеля «Эльдорадо» тихо и скромно гуляли двое его постоянных обитателей. Оба аборигена были смуглы и носаты. Все в их номере носило следы утонченной культуры. Одежда в эстетическом беспорядке была разбросана на полу и предметах мебели.

На экране телевизора сплетались и расплетались обнаженные тела обоего пола, из стереодинамиков раздавались профессиональные стоны участников действа: видеодвойка была заряжена на жесткую порнуху.

Большой палисандровый стол, инкрустированный слоновой костью, был завален кондовыми советскими деликатесами типа черной икры в ведерке, осетрины на блюде, французско-азербайджанского коньяка, отечественного шампанского и эвереста из фруктов.

Один из культурно-отдыхающих, джигит, изысканно одетый в носки, шелковые трусы и расстегнутую белую рубашку, из-под которой выбивалась густая черная поросль, названивал гостиничному администратору.

— Слушай, э! Я час назад девочек заказывал, э! Где они? Сейчас будут? Ждем пять минут, слушай. Потом, э, спустимся вниз, и я буду бить тебя долго и больно, возможно ногами, э! А потом…

Он не договорил, в дверь номера постучали. Потом еще раз, более настойчиво.

— Открой, слушай! Хорош трепаться, открой! — крикнул напарник телефонирующего из туалета, где пребывал уже длительное время.

Джигит положил трубку и направился к двери. По дороге он подхватил со стула, на котором висели его брюки и плечевая кобура, вороненый «Вальтер». Пистолет он засунул сзади за резинку трусов, отчего они тут же стали сползать.

— Что надо, э? — гортанно спросил он.

— Кто девочек заказывал? — поинтересовался из-за двери густой, с хрипотцой, бас.

Джигит бросил пистолет на постель, подтянул трусы и засмеялся.

— Мы девочек заказывали, мальчиков не заказывали, э…

Но дверь открыл… Его смех перешел в хрип. Прямо в горло ему вошел длинный и узкий клинок. Убийца вырвал стилет из горла джигита и нанес второй удар точно в сердце. Затем, прежде чем тот рухнул на пол, ударом ноги отбросил тело назад, одновременно освобождая свое оружие для нового удара.

— Ну что там, э? Девочки пришли, э? — раздался голос второго джигита из туалета.

Из-за спины убийцы вышел второй человек. В руке его был зажат пистолет с навинченным на ствол глушителем. Он рванулся было к двери туалета, но напарник придержал его за рукав.

— Подожди, Ероха, пусть воду спустит. Не нюхать же его дерьмо. Вот теперь давай.

Второй убийца рывком распахнул туалетную дверь и вскинул пистолет. Дважды чавкнул глушитель. Послышался звон, резко запахло одеколоном. Вероятно, убитый упал на стеклянную полку с туалетными принадлежностями.

— Готово, Скула, — доложил тот, что помоложе. — Забираем сумки?

— Зачем же сумки? — усмехнулся киллер по кличке Скула. — Забираем этих дуриков. Звони охране, пусть уносят тела. Теперь они — это мы. Протри здесь все и ложись спать. Завтра придется попыхтеть.

Из незасвеченных убежищ у беглецов оставалась лишь квартира Альбертыча. Туда они и направились. Жил старый опер в пятиэтажной хрущовке на границе Москвы и Московской области. Оказавшись в жалкой квартирке, Эльвина с нескрываемым сочувствием обвела взглядом его жилищные владения. Сделать это было нетрудно прямо из прихожей. Шестиметровая кухня и две небольшие комнатенки. Санузел-дуэт. В смысле совмещенный, где можно петь вдвоем, пока один сидит в позе Роденовского мыслителя, а другой моется.

Обстановка успокаивала. Точнее, отсутствие таковой как красноречивое свидетельство «налоговой невинности» ее обладателя: такой человек никоим образом не мог быть причислен к оборотням в погонах и их многочисленным подвидам. Впрочем, Альбертыч относился к этому вынужденному аскетизму без комплексов. Домой он приходил только спать.

Галантный хозяин предложил Эльвине свою скромную спальню. Сам же вместе с Крюковым расположился в проходной гостиной, постелив себе на полу. Никому из них даже не пришло в голову раздеваться. Легли натощак. После произошедшего накануне без лишних слов и комментариев все просто вырубились, провалились в тяжелое, без сновидении, забытье…

Утро действительно мудренее вечера. Первой от раскатов могучею храпа Альбертыча проснулась Эльвина. Сначала она никак не могла понять, где находится. Некоторое время она лежала и прислушивалась. В моменты, когда старик делал глубокий вдох, в роли секунданта выступал Крюков — он тихонько похрюкивал во сне в соответствующем ритме. Эльвина вышла в гостиную и растолкала мужчин, прервав их слаженную работу. Крюков и Альбертыч с ворчанием поднялись на ноги.

После вчерашних испытаний страшно хотелось есть. Прежде всего, необходимо было восстановить силы. Поскольку холодильник был пуст, решено было сделать вылазку за продуктами. На дело Крюков отправил Альбертыча.

— А почему я? — возмутился тот.

Но Крюков сразил его железной логикой.

— Эльвину ловят, я вообще в федеральном розыске. Кстати, увидишь где-нибудь мои портрет с надписью «Его разыскивает милиция», захвати мне на память. Только бы они не взяли для этого фотку из моего личного дела, я на ней плохо получился.

Когда хозяин квартиры ушел, гости по очереди умылись и отправились в маленькую кухню держать совет, что делать дальше? Они устроились визави за небольшим, рассчитанном скорее на лилипутов столом, и Крюков пустился в рассуждения.

— Щеглов убил Ложкина и его секретаршу вместе с их родными и близкими только затем, чтобы найти его деньги. Поэтому от тебя он не отстанет и, думаю, ни перед чем не остановится. Короче, житья он тебе не даст, да и мне тоже. Поэтому мы в любом случае должны выйти на банковские счета Ложкина. У него самого их не нашли, у его секретарши тоже. У тебя тоже нет, иначе ты сейчас была бы далеко отсюда. Я логично рассуждаю?

— Вполне, — охотно согласилась Эльвина и вздохнула. — Красиво рассуждаешь. Я уже представила себя в другом месте. Море, солнце и мулаты в белых штанах. И никаких бандитов.

Крюкову не сиделось на месте. Он обнаружил в кухонном шкафу черствый кусок хлеба, попробовал на зуб. Убедившись, что проще разгрызть кафельную плитку, вернул сухарь на место и продолжал.

— Едем дальше. Ложкин не мог не оставить хоть какой-нибудь записи на этот счет. Разве что у него была феноменальная память.

— Память у него была никакая, — опровергла предположение сыщика Эльвина. — Склероз с маразмом пополам. Он не мог запомнить даже моего домашнего телефона, каждый раз лазил в записную книжку.

— А где эта книжка может быть, если в момент смерти при нем ее не оказалось? — напрягся сыщик.

Эльвина подняла брови, рискуя заработать ранние морщины.

— Знаешь, на работе у него был маленький секретный сейф, — вспомнила она. — Он запросто мог забыть свою записную книжку там. Несколько раз так бывало. Я вполне допускаю, что нынешний хозяин ничего о нем не знает. Надо ехать в «Эльдорадо»!

— Так поехали! — Крюков вскочил и принялся собираться.

— А как же твой друг Альбертыч?

— Мы оставим ему записку, — нашел выход сыщик. — К тому же он все равно должен ехать в управление. Ему надо на работе показаться, да и о нашем деле поразнюхать. Позавтракаем в «Эльдорадо». Вперед, по бабам!

Эльвина взглянула на Крюкова с недоумением.

— Я хотел сказать: «По коням», — поправился сыщик. — Все время путаю, извини.

Развлекательный ночной комплекс «Эльдорадо» работал не только ночью, но и днем. Ночью здесь развлекали почтеннейшую публику, а днем убирали следы предыдущих развлечений и готовились к грядущим. Ну, и деньги считали…

Хозяин «Эльдорадо» Артем Карабинович, несмотря на ранний час, был на своем боевом посту. В этом-то и состоит отличие буржуа от пролетария. Первый работает на себя двадцать четыре часа в сутки, а второй на него и только восемь. Крюкова с Эльвиной охрана пропустила, не глядя… Они поднялись на лифте в «пентхауз» — так называли сотрудники комплекса кабинет хозяина.

Находился он на самой верхушке пирамиды, в ее верхней и наименьшей по объему ступени, выполненной из металла и стекла. Высота перекрытия над полом составляла где-то метров десять, не меньше. Выше были только облака.

В отличие от особняка Артема, где господствовало средневековье, интерьер «пентхауза» напоминал американские фильмы о далеком будущем: его дизайн можно было бы отнести к двадцать второму или даже двадцать третьему веку. Выдержан он был в серебристо-голубых тонах. Ультрасовременная мебель, расставленная по всему залу в каком-то правильном беспорядке, расчисленном с помощью компьютера, поражала новаторскими формами. Сделана она была из титана и кожи с применением космических технологий.

На гигантских плоских мониторах, вмонтированных в металлические стены вперемежку с картинами абстракционистов, можно было видеть все, что происходит в залах казино. Одновременно оттуда транслировался звук: типичный для заведения этого рода гул голосов и стук шарика рулетки. За одним из столов уже расставались с деньгами несколько посетителей.

Увидев Крюкова вместе с Эльвиной, бизнесмен немного смутился и сильно обрадовался.

— Все живы? Здоровы? Замечательно! Эльвина, золотко, прекрасно выглядишь. Я рад, что ты нашлась. Ты на меня не обиделась?

— Отстань, толстячок, мы есть хотим, — Эльвина потрепала Карабиновича за теку, отчего того передернуло. Вот если бы это сделал Крюков…

Поняв, что они не завтракали, бизнесмен подвел их к автоматизированному бару с голосовым управлением, размешавшемуся в середине гигантского помещения. Выглядел бар как огромный, метра три высотой, никелированный куб, усыпанный лампочками, отверстиями и дверками непонятного назначения, к которому была подведена длинная цельнометаллическая стойка с транспортиром…

Дав машине распоряжения, Карабинович показал гостям на высокие одноногие табуреты вдоль стойки. В ту же секунду на машине замигали лампочки, она довольно заурчала, и из ее недр выехали тарелки с салатами, сэндвичами и дымящимся кофе в голубых чашках. Транспортир доставил завтрак прямо под нос голодающим. Себе и Крюкову Карабинович заказал армянского бренди и взгромоздился рядом с капитаном на высокий табурет, поджав короткие ножки. В этой позе он был страшно похож на страдающего ожирением попугая.

— Ты знаешь, я разобрался с твоими оборотнями, — самодовольно сообщил он. — Сначала припугнул. Как ты и советовал, натравил на них прокуратуру. Сегодня ночью задержали одного при передаче денег. Тарасов, кажется, его фамилия Крюков тихонько свистнул от изумления и покачал кругообразными движениями бокал с бренди.

— Круто. Бедный Вовик, — сказал он с интонациями Гамлета, держащего в руке череп любимого шута.

— Но потом я решил немного сдать назад, — продолжал Карабинович. — Короче, сегодня с утра пораньше мы перетерли эту тему с неким Щегловым. Потом я связался со следователем. Тарасова сегодня выпустят под залог. Статью ему поменяли. Теперь это не вымогательство, а мошенничество.

— Зря, — сокрушенно покачал головой Крюков. — Теперь с тебя не слезут. И на чем же вы сошлись?

— Я отдал им часть гостиницы, — признался менее уверенным тоном Карабинович. — Они хотят там открыть крутой бордель. Путанок под крышу взять.

— Бред собачий, — не поверил сыщик. — Что-то тут не сходится. Хотя соединить дом встреч с ментурой, безусловно, здравая мысль. Все под контролем, так сказать, и далеко ходить не надо! А кто будет охранять гостиницу? Сейчас ведь это делают твои люди?

— Уже нет. У них ведь свое охранное агентство имеется, — развел руками потерявший гонор бизнесмен.

Крюков потер виски, пытаясь поймать убегавшую мысль. Пойманная мысль показалась ему слишком простой.

— Помнишь, ты говорил, что в казино отмывают черный нал? — спросил он Карабиновича. — А курьеры, которые привозят этот нал, где останавливаются?

Карабинович был ошарашен догадкой.

— В нашей гостинице. То есть уже не в нашей. Слушай, ведь вчера как раз очередные курьеры приехали, сегодня должен произойти обмен. — Он схватился за голову.

Эльвина между тем предавалась чревоугодию, отправляя в рот один за одним маленькие симпатичные сэндвичи с лососиной и лимоном. Видимо, события последних дней выбили ее из колеи и заставили забыть о диете.

Крюков наконец вспомнил, что со вчерашнего дня у него не было во рту маковой росинки, он отставил коньяк и с удовольствием присоединился к даме.

— Думаешь, они еще живы? — спросил он Карабиновича, тщательно пережевывая деликатесы.

Тот с несвойственной ему резвостью соскочил с табурета.

— Что же мы сидим?! — крикнул он, приседая.

— Не спеши, — притормозил его сыщик, — а то я подавлюсь. Если их убили и ограбили, то налетчиков уже и след простыл. Но, я думаю, это для них только наживка. Они захотят поиметь не только привезенные бабки, но и всю кассу твоего казино. Что там за шум в зале? — он повернулся к экрану монитора.

На Карабиновича было жалко смотреть.

— Это мои новые компаньоны. По договоренности я им разрешил поставить в казино несколько игровых автоматов. Наверное, привезли.

— Ты просто изощренный мазохист-самоубийца, — похвалил предпринимателя Крюков. — Ведь мог бы не мучиться, а просто взять и застрелиться. Бах — и все!

В подтверждение его слов в большом зале казино грохнул взрыв и захлопали частые выстрелы. Персонал и немногочисленные посетители в панике заметались между столами. Суета на мониторах напоминала последние часы Помпеи или «Титаника» в момент погружения. Зрелище не для слабонервных!

Эльвина вскрикнула и опрокинула чашку кофе на стойку.

— Ты в порядке? — испугался за нее Крюков.

— Да, ничего страшного, просто от неожиданности горячим кофе обожглась.

Из динамиков слышались крики, усиленные мошной аппаратурой. Так кричат от боли и испуга.

— Чего вылупился? Звони Черкесу в подвал! — крикнул сыщик непутевому хозяину «Эльдорадо». — Он же тебя крышует!

Часом раньше к служебному входу в казино «Эльдорадо» подкатила фура с ярким оранжевым тентом. Из кабины вылез сопровождающий и забарабанил кулаком по будке задремавшего было охранника.

— Эй, подымай шлагбаум! Разгружаться будем.

— Что привезли? — недовольно спросил тот.

— А это, братишка, не твоего ума дело, — недружелюбно ответил сопровождающие. Но тут же поправился. — Ладно, по дружбе скажу. Десяток игровых автоматов подогнали.

Вместе с фурой прибыли и грузчики в синих комбинезонах и оранжевых бейсболках. Было их восемь человек. Охранники казино тщательно обыскали их всех и ушли. Остался один, который и должен был следить за разгрузкой.

Пока трейлер выделывал фигуры высшего пилотажа, чтобы пристроиться к крохотному погрузочному дебаркадеру, грузчики и охранник отошли покурить. Присмотревшись, охранник вдруг хлопнул по плечу одного из парней в синей спецовке, который старательно, но безуспешно прятал от него свое лицо.

— Ха, Сидор, здорово! — воскликнул охранник. — Не узнал, что ли? А я слышал, что ты к Дьякону подался.

Курившие рядом грузчики в бейсболках тут же плотно обступили его, а Сидор изобразил что-то вроде объятии. Охранник вдруг странно задергался и стал опускаться на землю. Из спины его, прямо под лопаткой, торчала рукоятка заточки…

В это же самое время из гостиницы в казино спустились Ерохин и Скулов. Одеты оба были в темные костюмы, снятые с убитых курьеров. В руках они несли большие спортивные сумки с деньгами.

Когда они проходили через полупустой зал казино, грузчики в синих спецовках и оранжевых бейсболках как раз закатывали туда тележки, на которых были установлены большие, размером с холодильник, коробки с игровыми автоматами.

Скулов еле заметно перемигнулся с Сидором, который руководил разгрузкой и установкой автоматов. Курьеры проследовали через дверь с надписью «Только для персонала» в короткий коридор, который вел к кассовому помещению.

Кассовый зал уступал банку разве что размерами. Вдоль стен стояли машинки для счета денег. На длинных широких столах высились стопки денежных пачек. Курьеры обменялись взглядами. Распахнутая в сейфовый зал дверь говорила о том, что они пришли вовремя.

Вообще-то в сейфовом зале не было сейфов. Он сам представлял собой один большой сейф с железобетонными стенами. Арматурная решетка из твердой стали не позволила бы взломать такую стену даже с помощью отбойных молотков.

Через прикрытое пуленепробиваемым стеклом окно кассы было видно, как рабочие привезли последний из игровых автоматов и принялись их распаковывать. Скулов и Ерохин поставили сумки на отведенный им стол. К ним подошла кассирша, чтобы пересчитать принесенные деньги.

Внезапно оглушительный взрыв потряс все помещение. Пол дрогнул, пачки денег посыпались со столов. Охранник, дежуривший в кассовом зале, схватил помповое ружье и бросился к выходу. Он не заметил выставленной Ерохиным в проход ноги, споткнулся об нее и упал. Ружье покатилось по полу, и Ерохин тут же подобрал его.

— Спокойно, это ограбление!

Скулов выхватил из-под денег, принесенных в сумке, керамико-пластиковый пистолет «глок», который не смогли засечь металлодетекторы на входе. Правда, патроны таким образом он пронести не смог и пистолет сейчас был не заряжен. Но этого никто не знал. Сотрудники, а точнее, сотрудницы «счетной палаты», с криками попадали на пол, закрывая головы руками и отчетными документами.

В большом зале казино тем временем началось настоящее светопреставление. В доставленных ярких контейнерах вместо игровых автоматов оказались вооруженные люди в камуфляжной форме. Каждый из них имел по два автомата — один для себя, другой для сообщника в синей спецовке. Нашлось там и взрывное устройство, с помощью которого налетчики вскрыли ведущую в коридор кассового зала железную дверь. Оставалась еще одна — внутренняя.

Открой дверь, — приказал Скулов одной из лежащих на полу работниц кассы, угрожая пистолетом.

Та испуганно повиновалась. В кассовый зал тут же ворвались налетчики в спецовках и принялись с необычайной сноровкой сгребать со столов всю наличность в большие сумки.

Тем временем их товарищи в камуфляже рассредоточились по большому залу казино и заняли выгодные позиции. Поднятые по тревоге охранники, вооруженные помповыми ружьями, атаковали их неорганизованно и тут же попадали под перекрестный автоматный огонь. На сверкающем полу казино уже застыло несколько неподвижных тел в черной униформе. Банальный налет приобретал масштабы небольшого сражения.

По причине утреннего времени посетителей в залах клуба было немного, но персонала оказалось предостаточно. На мониторах то появлялись и исчезали из поля зрения какие-то люди, в том числе и вооруженные помповыми ружьями.

— Это наши? — поинтересовался Крюков у предпринимателя, с трагичным видом уставившегося в экран монитора.

— Конечно, а кто же еще?

— По-моему в этих стенах у тебя больше врагов, чем друзей, — констатировал печальную правду Крюков. — Я бы на твоем месте никому не доверял. А ведь наивным тебя не назовешь. Знаешь, чаще всего в дураках оказываются те. кто сам хочет обдурить ближнего. Но по незнанию нападает на более изворотливого противника. Это и есть твоя главная проблема. Думаю, нам с барышней пора отсюда сваливать.

— А сейф? — некстати влезла Эльвина.

— Какой сейф? — сразу же насторожился Карабинович.

— Тебе это лучше не знать, — покачал головой сыщик.

— Сейф, который находится здесь за картиной… В нем остался мой заграничный паспорт, — соврала Эльвина.

С паспортом получилось неубедительно, Крюков бы ей не поверил. Карабинович, кажется, тоже.

Но в этот момент стальные двери лифта бесшумно раскрылись, из него высыпала большая группа людей. Их правильнее было бы назвать отрядом.

Двое из них были одеты в довольно приличные костюмы, Крюкову оба были хорошо знакомы — Скулов и Ерохин. За ними шли рабочие в спецовках и оранжевых бейсболках. В руках у них были автоматы, а за плечами висели большие сумки. Не иначе — с деньгами.

Колонну замыкали десять человек, одетых в армейский камуфляж, выглядевший крайне нелепо в этом футуристическом интерьере. Как жирафы в планетарии. Оружие они держали наизготовку и, судя по решительному виду, им не терпелось его применить на деле. Крюков, Карабинович и Эльвира успели укрыться за барной стойкой.

— На сколько игровых автоматов ты подписался? — шепотом спросил Крюков у Карабиновича.

— Ка-кажется на десять, — отозвался тот, украдкой выглядывая из своего укрытия.

— Вот они, познакомься, — Крюков указал ему на десятерых камуфляжников. — Твои болваны их, поди, сами в зал и доставили. В яркой и красивой упаковке. Теперь можешь с ними поиграть, если найдешь партнера с нестандартной ориентацией.

— Сексуальный шовинист! — обозвал его предприниматель.

— Молчите, дон Педро, — отплатил той же монетой опер…

В этот момент незваные гости, рассредоточившись по залу, обнаружили их и пол дулами автоматов заставили выйти из укрытия… Скулов и Ерохин просто светились от счастья: наконец-то их обидчик попал к ним в руки…

Несколько минут назад у налетчиков возникла серьезная проблема. Из позвала комплекса подоспела криминальная гвардия, охранявшая самого Черкеса. Это были опытные, обстрелянные бойцы с богатым военным и бандитским прошлым. И если грабителям относительно легко удалось справиться с плохо подготовленной и захваченной врасплох охраной казино, то теперь им предстояло самим отбивать атаку серьезного противника. Они были вытеснены с первого этажа, путь к отступлению был отрезан. Поэтому нападающие воспользовались лифтом и попади в «пентхауз» Карабиновича…

Двери лифта снова распахнулись, и из него ударили автоматные очереди: это люди Черкеса вышли на похитителей. Возглавлявшие отряд экспроприаторов Скулов и Ерохин вовремя заметили опасность, рванули в стороны, но трое парней в спецовках замешкались и рухнули, сраженные пулями. Остальные инстинктивно рванули к кубу и заняли оборону, используя стойку бара в качестве прикрытия. Крюков успел повалить Эльвину на пол и заставил отползти туда же. Карабинович к ним присоединился.

Выстрелы замолкли — обе стороны взяли таймаут для оценки создавшегося положения.

— Что делать? Прорываться будем? — крикнул Ерохин.

— Берем заложников! — предложил Скулов. — Эй, братва, не стреляйте, у нас Карабинович и мент с бабой!

Ответом были пули. По приказу Скулова трое камуфляжников выдвинулись вперед и открыли огонь по атакующим браткам, используя вместо щитов титановую мебель. Остальные из-за барной стойки огнем прижали нападающих к полу. Те вынуждены были искать укрытия за креслами и диванами. Очереди, которыми непрерывно обменивались обе стороны конфликта, высекали из титановой мебели длинные снопы желтых искр. Но прозрачные стены и потолок были сделаны из непробиваемого пластика, поэтому пули рикошетили, изменяя траекторию полета самым непредсказуемым образом…

Через несколько минут хаотической стрельбы большая часть грабителей была ранена или убита. По команде Скулова накачанный стероидами крепыш вытащил за ногу из-под стойки верещавшего Карабиновича. Двое других камуфляжников прижали к полу Эльвину и Крюкова. Он даже не сопротивлялся: в этой ситуации излишняя активность могла стоить жизни.

— Где тут запасной выход? — проорал в лицо трясущемуся Карабиновичу Скулов.

— Я покажу, не надо насилия… — заблеял бизнесмен.

Он на четвереньках подобрался к стене куба, встал на колени и нажал невидимую кнопку. Степки куба расступились, открывая вход в довольно объемистый лифт. Первыми в него вошли «грузчики» с сумками денег и раненые камуфляжники с Ерохиным, затем Скулов грубо запихнул туда Карабиновича с Эльвиной.

С Крюковым, однако, этот номер не прошел. Неожиданным ударом в челюсть он помог Скулову войти в лифт, а сам с ловкостью Тарзана вскарабкался на куб, используя в качестве опоры многочисленные отверстия и выступы на его поверхности.

Выйти наружу никто из грабителей не решился. Двери закрылись, и лифт поехал вниз…

В тот же момент покровская братва, воодушевленная матерной бранью Черкеса, решительно пошла на приступ. Но на их выстрелы никто не отвечал. Окружив куб со всех сторон, братки остановились, в недоумении переглядываясь и почесывая затылки. Вид у них был довольно глупый.

Неожиданно сверху раздался голос Крюкова:

— Эй, братва, не стреляй, это я! Они ушли…

Крюков и Черкес сидели на покрытой вмятинами от пуль стойке посреди разгромленного «пентхауза». В руке каждый держал по бутылке текилы, и время от времени они, морщась, прикладывались к горлышку. Снимали стресс.

— Гад буду, они мне за такой беспредел ответят! — ревел белугой криминальный авторитет покровской братвы. — Кровью умоются! Говном блевать будут!

— Ты врубился, кто это был? — спросил сыщик.

— А хрен ли тут врубаться? Наши это, покровские. Тс, кто от братвы откололись, за Дьяконом пошли и под ментов легли. Мои ребята их бригадира, Сидора, приметили.

— Про каких ментов речь? — не понял Крюков.

— А тех, которые Чистильщика науськали. Они Ложкина замочили, а теперь у Карабина хотят «Эльдорадо» выкрутить. Видно, припекло их, вот и решили одним махом бабки срубить. Так что казино сегодня чистила сводная бригада. Половина бойцов — дьяконовы, половина — от ментов. Такая вот дедукция.

Крюков с уважением посмотрел на авторитета. Он никак не ждал от него такого глубокого анализа.

— Они Карабиновича увели. И Эльвину, — сказал сыщик.

— Тут все до кучи, — махнул рукой авторитет. — Будем стрелу забивать. Это уже не рамсы, а чистый косяк. Пора Дьякону предъяву делать.

Когда-то Дьякон служил в армии. И первый срок получил, как говорится, без отрыва от службы, на пару с приятелем. Были они молодыми солдатами. Салабонами. И попало их, салабонов, всего двое на взвод. И не то, чтобы взводные «деды» и «черпаки» специально над ними издевались, просто вся грязная работа доставалась им. Как полы мыть или «дедушкам» обмундирование стирать — Вавилин и Дьяконов: «Шагом-арш!». И делать все это приходилось, в основном, ночами. Ну, а если что не так — сразу в морду.

Обалдев от хронического недосыпа, побоев и понуканий, оба, в конце концов, взбунтовались. Вавилин, находясь в карауле, застрелил лейтенанта и двоих дембелей. За что и получил исключительную меру через расстрел, которую президент по доброте своей заменил на пожизненное.

Дьякон сделал проще. Однажды в столовой он вдребезги разбил литым металлическим половником голову своему главному гонителю, ефрейтору Кишикову.

И все бы обошлось, ну, от силы, годиком дисбата, поскольку с дедовщиной в армии боролись не на шутку. В подобных конфликтах «молодой» автоматически признавался правым, а старослужащий виноватым. Но Кишиков был отличником боевой и политической подготовки, ездил в Москву на слет воинов-передовиков и был отмечен в «Книге лучших людей воинской части № 3000/00- бис». Прокурор обвинил Дьякона в терроризме. Судьи посмеялись, но впаяли Дьякону пять лет зоны усиленного режима.

На зоне Дьякон «раскрутился» на новый срок — убил «чушку» — повара, который крысил у зеков пайку. Лагерный «кум» капитан Щеглов обратил внимание на дерзкого заключенного. После грамотной обработки — сначала штрафной изолятор и пресс, потом усиленный «грев» и «кайф» — ему удалось сделать из Дьякона стукача. Все сильно удивились, когда не вылезавший из ШИЗО «отрицала» Дьякон неожиданно оказался за воротами лагеря по «условно-досрочному освобождению».

На свободе их отношения не прервались. Щеглов вскоре перевелся в Москву и напомнил «крестнику» о своем существовании. Большая и искренняя дружба приносила обоим взаимную пользу.

Дьякону сходили с рук самые дерзкие налеты и убийства, тогда как его возможные конкуренты сыпались на пустяках. Об этом заботился Щеглов. В свою очередь, как только в поле зрения Щеглова оказывалась перспективная должность, он при помощи Дьякона тут же раскрывал какое-нибудь громкое дельце, о чем становилось известно высокому руководству. Так Щеглов очень быстро дорос до начальника отдела, а Дьякон стал правой рукой одного из авторитетов Покровской криминальной группировки Бубона.

Сдав Щеглову на заклание Бубона, Федю и Купера, Дьякон рассчитывал подняться в самые верхи уголовной иерархии. Но все испортил Черкес, который с самого начала не доверял Дьякону и капал на него Бубону. Бубон тоже не был ни слепым, ни дураком, и начинал подозревать своего ближайшего помощника в «паклях с мусорами». И если бы Чистильщик не убрал авторитета, неизвестно, чем бы вообще все это для Дьякона кончилось.

И все-таки Дьякону удалось внести раскол в сплоченную группировку и возглавить отколовшихся от Черкеса. Дьякон был сильным и дерзким до наглости, но ему недоставало ума и воли, необходимых настоящему вожаку…

Черкес связался с Дьяконом по мобильнику в присутствии Крюкова.

— Але, Дьякон? Тут к тебе тема имеется, перетереть надо. Да, по поводу налета на «Эльдорадо». Ты сам разберешься? С кем? А какие у тебя с ними дела? Кто ты вообще такой? Ты перед братвой еще не ответил. Вот и спрошу. Короче, сегодня вечером, ровно в семь, в промзоне за Покровским ЖБК. Впереди сам поедешь? Хоп!

Закончив разговор. Черкес обратился к сыщику.

— Слышал? Говорит, что он не при делах, но знает, кто наехал на казино и сам с них спросит. Предлагает встретиться. Трет, что доставит барыгу, девку и бабло в целкости и сохранности. Чтобы не было подозрений, он лично встретит нас на своем «мерине» и будет вести до места стрелки.

— И ты ему веришь? — усомнился сыщик.

— Ясный пень, пургу гонит, — усмехнулся Черкес. — Но встретиться с ним, один хрен, придется. Все одно — надо Дьякона валить. Потом поздно будет.

— А сейчас, думаешь еще не поздно?

— Если доживем, увидим, — без оптимизма ответил Черкес.

Колонну машин возглавлял «гелендваген» Черкеса. За ним двигалась длинная вереница более или менее накрученных иномарок, все как одна черного цвета. Исключение составляла шедшая в хвосте светло-салатная «Волга» ГАЗ‑24, принадлежавшая оперу Крюкову. Уже стемнело, и все машины шли с включенными фарами.

Они ехали по трассе в сторону покровской промзоны. Уже показались вдали корпуса железобетонного комбината. Колонна свернула с шоссе на асфальтированную дорогу. Здесь ее встретил шестисотый серебристый «мерседес» — любимая игрушка Дьякона, и повел за собой. Перед въездом на бескрайний пустырь, отделявший комбинат от Москвы-реки, колонна оказалась в рукотворном ущелье, образованном гигантскими кучами щебня, насыпанного по обеим сторонам дороги.

«Мерседес» проскочил узкое место и вышел на оперативный простор, а на машины Черкесовой братвы справа и слева обрушился ливень свинца. Крюкову повезло, он двигался замыкающим. Тем не менее, несколько пуль ударили и по его «рябухе». Впрочем, без особого вреда. Бронированный корпус и пуленепробиваемые стекла машины оказались на высоте. Сыщик ударил по тормозам, потом врубил заднюю передачу. Мотор не заглох, и «рябуха», взвизгнув шинами, унесла опера из очага поражения.

Отъехав на относительно безопасное расстояние, сыщик смог оглядеться. Картина ему представилась жуткая. Колонна черных машин медленно продвигалась вперед под огнем противника, но из каждой машины отвечали бешеным огнем. Продырявленный в решето джип самого Черкеса с креном на левый борт, как подбитый дредноут, описывал окружности по пустырю, паля по врагу с обоих бортов.

Люди Дьякона уже не укрывались за щебеночными терриконами, а вели огонь в полный рост. Стреляли они, как в кино, очень картинно, от бедра. Казалось, раздай им винтовки, и они пойдут в штыковую атаку.

Тем временем «мерседес» — провокатор, заманивший колонну братвы в засаду, сделал по пустырю большой круг, объехал кучу щебня и по бездорожью выкатился на трассу позади театра военных действий. Крюков развернулся и бросился его преследовать. Он рванул прямо по целине, напрямик, при этом ненароком снес неизвестно откуда появившегося перед его капотом ошалевшего от грохота и собственной крутости вражеского пулеметчика.

«Мерседес» уходил ровно, на большой, но не предельной скорости. Его водитель слежки за собой, определенно, не чувствовал. Дьякон, видимо, просто не мог себе представить, что из такой бойни кто-то может вырваться живым, да еще на колесах. Поэтому он не проверялся. Но на всякий случай Крюков вырубил фары и габариты, рискуя влететь в дорожную яму. Он старался держаться строго в кильватере «мерседеса» Дьякона, справедливо полагая, что где один прошел, там и другой проскочит.

Ехать пришлось довольно долго. Учитывая высокую скорость и повышенный расход «рябухой» топлива, сыщик начал уже беспокоиться, хватит ли ему бензина.

Но, как и все на этом свете, гонка с преследованием, наконец, закончилась. «Мерседес» миновал небольшой поселок и подъехал к стоявшему на юру строению. Там и остановился.

Крюков свернул на небольшую улочку, на безопасном расстоянии, метрах в двухстах от преследуемого. Заглушил двигатель и вылез из машины. Держась тени, он направился к одинокому дому.

Неожиданно позади вспыхнул яркий свет фар. К счастью, сыщик успел скрыться в проходе между заборами. Проехав мимо него в нескольких шагах, к одинокому дому подкатил старый светлосерый «Москвич». Фары его погасли, хлопнула дверь. Приехавший вылез из машины. Крюков смог разглядеть только его силуэт. Судя по нему, вновь прибывший был облачен в просторный темный плащ. Под таким плащом удобно носить даже ручной пулемет.

Крюков на всякий случай приготовил к бою свой старый добрый обрез, сделанный из охотничьей двустволки Джеймса Пердея. Сыщик любовно называл свое оружие «перделкой». В ближнем бою «перделка» не знала себе равных по сокрушительной мощи. Выпушенные из ее стволов жаканы могли остановить на полном ходу небольшой грузовичок или мамонта.

Человек в плаще направился к стоявшему возле дома «мерседесу». При этом он еле слышно пел себе под нос, видимо, по привычке, чтобы успокоить нервы: «Ко мне друзья, чистильщик я…».

Крюков вспомнил, что уже слышал эту песню при не самых приятных обстоятельствах.

Дверь «мерседеса» открылась, выпустив водителя. Крюков узнал в нем Дьякона. Хорошо, значит интуиция сыщика его не обманула. Пока быки валят друг дружку, главарь спокойно сваливает с награбленными бабками. Вот только далеко ли уйдет?

Дьякон и человек в плаще встретились и обнялись.

— Барыга и баба здесь, в подвале, — доложил Дьякон.

Судя по тону, главным здесь был не он.

— На хрена они мне? — тихо проворчал его собеседник. — Ты бабки привез?

— Какой базар?! В натуре! Здесь они, в тачке. Делить прямо сейчас будем?

Тон человека в плаще стал еще более недовольным.

— Покажи сперва, что делить.

Они подошли к «мерседесу». Дьякон открыл багажник и без лишних слов стал доставать из него большие спортивные сумки одну за другой. Потом также молча сложил все обратно.

— Ну как, есть что делить? — спросил он с вызовом.

Человек в плаще захлопнул багажник.

О'кей. Делить будем прямо сейчас. Это все мне, — сказал он и положил руку на крышку багажника.

Шутишь? — осклабился Дьякон. — А мне?

— Какие шутки? — человек в плате поднял руку с пистолетом и три раза выстрелил в удивленного авторитета. — А вот это тебе. Ну, как, в расчете?

Он обошел машину, еле слышно напевая: «И молодым, и старым нужен мой веселый труд!»

В этот момент Крюков, пытаясь изменить положение, чтобы не быть замеченным, задел нотой пустое ведро, и оно глухо звякнуло. Человек в плаще, не целясь, дал на звук короткую очередь. Пули на удивление кучно прошли возле уха сыщика. Он в броске вправо ответил двумя выстрелами.

Киллер выругался и упал, но тут же вскочил, прыгнул на водительское сиденье «мерседеса», врубил полный газ. Крюков услышал, как взревел мотор, машина рванула с места и исчезла в темени, унося и деньги и убийцу. Голос киллера. хоть и приглушенный, показался сыщику знакомым.

Он бегом вернулся к «рябухе». Преследовать было некого. Крюков достал мощный переносной фонарь и тщательно исследовал место рядом с распростертым телом Дьякона. Крови нигде не было. Значит, убийца не был ранен, а возможно споткнулся и упал от неожиданности. Зато здесь сыщика ждал приятный сюрприз. На куче песка поблескивал серебром и золотыми детальками автоматический пистолет «пернач», подаренный недавно полковнику Щеглову по случаю его нового назначения.

Сыщик сунул пистолет за пояс, перезарядил обрез и направился к дому. Он был давно заброшен. Внутри царила могильная тишина. Впрочем, нет, опер услышал доносившиеся словно из-под земли звуки. Что-то вроде мычания… И тут же все смолкло…

Он открыл люк в полу и увидел ведущую вниз металлическую лестницу. Спустившись в подвад, Крюков почувствовал присутствие людей. Он пошарил рукой по стене, нашел выключатель, зажег свет. Перед ним были до смерти перепуганные Карабинович и Эльвина. Они закрывали лицо от света, один — правой, другая — левой рукой, поскольку оба были прикованы к лестнице одними наручниками. Рты у них были заклеены широким скотчем.

— Послушайте, ребята, нельзя же уединятся так надолго, — с упреком сказал Крюков. — Я начинаю ревновать…

Крюков высадил Карабиновича возле его особняка и повез Эльвину прямо к Альбертычу. Всю дорогу они обсуждали подробности похищения. Зачем налетчики взяли пленных, они и сами не знали. Так получилось. Что с ними делать дальше, тоже плохо представляли. Предложения были разные: потребовать выкуп, Карабиновича убить, а Эльвину трахнуть, или даже наоборот. Последнее, вероятнее всего, было шуткой. Должны же среди братков быть люди с чувством юмора? Хотя, кто их знает, этих бандитов?

«Рябуху» Крюков оставил в проходном дворе между двумя гаражами, недалеко от резиденции Альбертыча. Вряд ли здесь ее кто-нибудь найдет…

Квартира Альбертыча встретила их холодной пустотой. Так же пуст и холоден оказался его холодильник. Видимо, это было обычное его состояние: холостякующий хозяин не обременял себя запасами продовольствия. Учитывая несостоявшийся завтрак, процесс воздержания в целом принимал вид лечебного голодания…

Альбертыч позвонил капитану на мобильник уже ночью. Сказал, что по заданию начальства сидит в засаде на Крюкова в его же собственной квартире. Уже как полчаса. И вот решил на всякий случай поискать его в эфире.

— Щеглов тебя ищет, — сообщил он. — Час назад откуда-то примчался, будто крыша съехала. Орет на всех не хуже Альпенгольда. Все управление на уши поставил. Чем это ты его так достал?

— Сказал ему все, что о нем думаю, — объяснил опер, не вдаваясь в подробности. — Ладно, ждем тебя, приходи, как сменишься… — И отключил мобильник, чтобы никто не беспокоил. Или, не дай бог, выследил их по основному коду, вшитому в чип телефона.

Крюков почувствовал необходимость хоть ненадолго расслабиться. Оказалось, что Эльвина ощущала эту необходимость в еще большей степени.

Расслабиться в тесной квартирке можно было разве что единственным, старинным прадедовским способом. В смысле — путем плотского совокупления…

Трудно было сказать, кто из них был инициатором, он или она. Кажется, началось все в душе, куда они направились почему-то вдвоем… Правда, еще до этого Крюков начал срывать с Эльвины лишнюю одежду. А она с него…

Затем процесс омовения из чисто гигиенического превратился в примитивный разврат. Разумеется, не обошлось и без оргазма, и без эякуляции…

Потом сексуальное действо переместилось на диван, который показался им слишком узким. Поэтому Крюков сбросил диванные подушки и матрас на пол и рухнул на них сверху. Эльвина улеглась рядом. Удовлетворив зов плоти и, что уж греха таить, качественно расслабившись, они вытянулись, насколько это позволяли размеры каморки.

— Расскажи, как ты оказалась в этом дерьме, — попросил сыщик.

Эльвина встала, нашла в сумочке сигареты и закурила. Крюков с удовольствием следил взглядом за каждым движением обнаженной подруги. Она вела себя так естественно, будто была в вечернем платье на светском приеме. «До чего же красивый зверь человек! — подумал Крюков. — Особенно женского пола!»

Вернувшись, Эльвина села на матрас рядом с опером, совершенно не стесняясь своей наготы.

— С чего начать? — сказала она, затянулась и выпустила изо рта узкую струйку дыма. — Родилась, выросла. Выучилась. Институт культуры закончила. И куда? Режиссером самодеятельности? Балалайковедом? А тут Ложкина встретила. На вид-то он так себе, Денни де Вито напоминает. Но мужиком оказался нормальным. Не жмот, не дешевка. Я его не любила, конечно, но уважала. Знаешь, мне его очень жалко. Поэтому лучшим ответом его убийцам будет то, что деньги Ложкина достанутся не им, а нам.

Крюков аж подскочил.

— Блин! А про сейф-то с записной книжкой забыли! Срочно в «Эльдорадо»…

Но выехать им удалось только через час. Потому что в душ они опять отправились вдвоем…

Казино сверкало тысячью огней, словно утром здесь не было никакого налета. Правда, кое-где виднелась драпировка на месте разрушений, которые еще не успели восстановить или заделать.

— Где Карабинович? — спросил Крюков у охранника на входе.

Тот узнал сыщика. В последнее время опер практически не вылезал из «Эльдорадо», полной мерой участвуя в жизни трудового коллектива ночного заведения.

— Недавно приехал. Со своим амиго Эросом в «пентхаузе» закрылся. Он лифт наверху заблокировал. Велел ни в косм случае не беспокоить.

— Да? — Крюков не смог скрыть огорчения. — А ведь придется.

Прикинув, где может находиться выход из личного лифта Карабиновича. сыщик предложил Эльвине следовать за собой. Они спустились в подвальный этаж здания. Около получаса они искали зашифрованную дверь, пока не сообразили заглянуть в комнату мусоропровода. В ней у стены, в полном противоречии с функциональным назначением помещения, стоял широкий металлический шкаф. Это и был вход в лифт. Но воспользоваться им не удалось: кабина находилась наверху и так же не подчинялась командам кнопки…

Пришлось возвращаться на вахту и вызывать лифтеров и специалистов-компьютерщиков. Те недолго колдовали над хитрой программой управления. Лифт запустили, Крюков и Эльвина поднялись в «пентхауз». Он вышел первым и сразу понял, что здесь нужен не столько мент, сколько могильщик. Эльвина изо всех сил вцепилась в локоть капитана острыми, как кончики ножей, ноготками.

Карабинович лежал на спине в правой половине огромного зала в луже собственной крови. Штаны у него были расстегнуты и приспущены. Его мертвый взгляд был прикован к звездам над прозрачной крышей пирамиды… И у него не было, учитывая обстоятельства его смерти, ни единого шанса попасть в Царствие небесное…

К стойке бара кто-то прислонил снятое со стены абстрактное полотно Кандинского. На том месте, где оно висело, Крюков увидел открытый сейф. Он был пуст, как холодильник Альбертыча. Нового помощника бизнесмена, знойного красавца Эроса, в кабинете не оказалось.