Оборотни в погонах

Глава седьмая В логово зверя

К счастью, все оказалось не так страшно, как предполагал Крюков. Хотя и радоваться было нечему. Основные постройки приюта были целы, только над руинами котельной курился дымок.

Не доехав до приюта с километр, сыщик расплатился с водителем, вылез из машины и пошел пешком. Навстречу ему проехали милицейский «уазик» и машина «Скорой помощи». Он прибавил шагу.

Возле въезда на территорию приюта стоял человек. В нем Крюков узнал Влада. Тот тоже увидел сыщика и вздохнул с облегчением.

— Хоть ты живой. А где твоя тачка?

— Пала смертью храбрых, — отозвался сыщик. — Что тут у вас случилось?

Влад замялся.

— Наехали какие-то придурки. Немного пошумели. Но мы люди привычные.

Крюкову показалось, что тот не договаривает.

— Кто-нибудь пострадал? — спросил он прямо.

— Да. Твой друг Альбертыч, которого ты прислал охранять Эльвину. Он ранен, его увезли на «скорой».

— А Эльвина?

— Ее забрали эти… И вот еще что. Баранова убили. Тело нашли на свалке. Мне менты сказали.

Крюков присел, опершись спиной о покосившийся забор.

— Значит, все-таки убили? Я пытался помешать, но не получилось. Наверное, старею. Эти козлы скинули меня в овраг с «рябухой» вместе. Оклемался — и сразу сюда. Теперь вот без колес остался…

Тут он достал мобильник и снова набрал номер приятеля из автосервиса. Тот его обрадовал.

— Уже забрали твой броненосец. Еле выволокли из оврага. Особых повреждений нет, так, кое-что по мелочи подремонтировать нужно. Через пару дней можешь забирать.

— Котельную вот развалили, уроды, — вздохнул Влад. — И это перед самой зимой. Спасибо, жилые корпуса не пострадали. Хреново без Баранова будет. Где бабки доставать? Придется снова химичить.

Крюков достал из кармана деньги. Рубли оставил себе, доллары вручил Владу. Тот сначала не хотел брать.

— Ты же в розыске, как без бабок будешь?

— У меня деревянных полно, — возразил Крюков.

Кроме российских дензнаков у него еще оставались меченые баксы взяткодателя Смоторчука, но на них у сыщика были особые виды.

Вещей у опера с собой не было, поэтому он тут же и попрощался с Владом.

— Извини, что беду на хвосте притащили.

Тот в ответ лишь пожал плечами.

— Брось, за что извиняться? Это судьба. Желаю тебе найти Эльвину. А почему бы тебе не пойти в прокуратуру или к фээсбэшникам?

Сыщик покачал головой.

— Я тоже недавно одному знакомому так посоветовал. Он и сходил. На днях должны состояться похороны. Хороший был мужик Карабинович. До меня только теперь дошло, что тараканы или крысы в отдельно взятой квартире не заводятся, а оккупируют целый подъезд или даже дом. Так и у нас. Не может такого быть, чтобы менты были оборотнями в погонах, а все остальные чистенькими ходили. Так что полагаться я могу только на себя.

— Не только. На меня тоже, — поправил Влад. — Станет туго, приходи. Здесь тебя всегда примут.

Крюков крепко пожал ему руку и направился к трассе.

Когда-то Крюков читал в «Хагакурэ Бусидо» — «Пути самурая» — что человек отступает только до тех пор, пока есть куда отступать. После этого он переходит в наступление. В верности этого постулата сыщик не сомневался. Однажды в детстве он сдуру пытался поймать руками мышь. И, к несчастью, поймал. Попавший в безвыходное положение зверек цапнул малолетнего Крюкова за палец и, воспользовавшись растерянностью охотника, сбежал.

Теперь сам сыщик оказался в положении загнанного в угол. Отступать было некуда, оставалось броситься в атаку. Но здесь были определенные трудности. Герои боевиков в таких случаях принимались отстреливать врагов до полного их истребления. Решение было заманчивое, но нереальное. То есть, стрелять-то было из чего. Сыщику не хватало информации. То. что Эльвину повезут не в управление, было ясно и дураку. Но куда? Все интересующие Крюкова лица так или иначе связаны были с частным охранным предприятием «Щит и меч». Но соваться туда сейчас было опасно. Ниточка в «Эльдорадо» оборвалась.

Тут опер вспомнил про заброшенный одинокий дом, возле которого был убит Дьякон и где он потерял след киллера. Может быть, место встречи Дьякона и его убийцы было выбрано не случайно? Могли преступники оборудовать в пустом доме подвал и спрятать там Эльвину? Запросто. А вдруг и «Москвич» еще не забрали? Вот и колеса на первое время. Без машины опер чувствовал себя, как цыган без лошади.

Со времен античных философов и из рассказов о Ленине хорошо известно, что пешая ходьба способствует процессу мышления. Так и оказалось. К тому моменту, когда Крюков дошагал до трассы, в голове у него полностью сложился план оперативных мероприятий.

Доехать до места с одного раза не получилось. Частник довез его только до Москвы, здесь пришлось искать другого водителя. Зато на месте происшествия Крюкова ждала удача.

Серый «Москвич» киллера он заметил не сразу. Теперь он стоял за домом. Кто и зачем его туда переставил? В машине никого не было. Крюков осторожно подобрался к дому. Двери и окна были плотно забиты, изнутри не доносилось ни звука. Казалось, дом давно необитаем.

Вскрыть замок «Москвича» оказалось секундным делом. Здесь его ждал сюрприз. На заднем сиденье лежал большой сверток. По виду он напоминал человеческое тело. Крюков осторожно развернул его и понял, что не ошибся. Догадка подтвердилась. Перед сыщиком был труп несчастного любовника Карабиновича, знойного мачо Эроса, загадочно исчезнувшего из кабинета Карабиновича в момент его убийства. Вот и думай: то ли его убили как свидетеля убийства Артема, то ли он сам своего хахаля убил, а в качестве платы получил пульку в лоб?

Крюков, не моргнув глазом, выволок тело из машины и обыскал его. Разумеется, никакой записной книжки Ложкина при убитом не обнаружил. Нашел в разных карманах немного денег, которыми даже убийцы побрезговали. Что ж, хорошо живут. Крюков сейчас себе такой роскоши позволить не мог. Он без малейшего стыда и обобрал покойника до последней копейки. Потом взломал дверь в доме и перетащил его тело в одну из комнат.

После этого сыщик приступил к осмотру помещений. С первою взгляда было ясно, что люди сюда давно не забирались, даже бомжи. Его интересовало другое — какая-нибудь замаскированная дверца, люк или тайник. Но ничего похожего он не обнаружил. Тщательный осмотр «Москвича» тоже ничего не дал. И там, и там стерильная чистота, в смысле информации.

Следующей мыслью Крюкова было врубить двигатель «Москвича» и укатить на нем. Но, прикинув, он передумал. Ведь появился же кто-то, чтобы подбросить в машину тело несчастного гея. Во всяком случае, до ночи можно было подождать.

Крюков нашел в доме одеяло, перебазировался в «Москвич», лег на заднее сиденье накрылся с головой. Ждать пришлось долго, он успел капитально замерзнуть. Ему уже начинали приходить в голову совершенно идиотские мысли типа: а не включить ли печку в машине или не сгонять ли в соседний магазин за водкой?

Со временем вторая мысль стала казаться ему все более приемлемой. Наконец он не выдержал.

Немного откинул одеяло и одним глазом посмотрел на улицу. За окном давно стемнело. Пустынная местность навевала уныние. Только вдали светились гостеприимные огни магазина.

Опер решился. Только туда и обратно. Одна нога здесь, другая там. А выпить можно и на бегу, по дороге. Однажды ему пришлось пить на бегу. Он служил срочную в армии и был застигнут патрулем в самоволке. Уйти не было возможности. Понимая, что водку у него все равно отберут, а сидеть на «губе» пьяным гораздо веселее, чем трезвым, молодой Крюков дал ходу. Бегать пришлось по кругу, как лошадям в цирке. На бегу он сумел открыть бутылку и сделать несколько больших глотков, после чего спокойно сдался патрулю…

Он уже напряг мышцы, чтобы вылезти, как услышал звук подъехавшей машины. Хлопнула дверь, машина снова зашумела мотором и уехала. К «Москвичу» кто-то подошел. Неизвестный долго стоял молча. То ли обследовал окрестности, то ли мочился на колесо. Заглянуть в салон он не пытался, затемненные стекла и вечерний мрак делали это занятие бессмысленным.

Крюков извелся ожиданием. Наконец неизвестный решительно отпер водительскую дверь и сел за руль. Крюков дождался, пока двигатель заработал, после этого сел и приставил ствол пистолета к затылку водителя.

— Какая встреча, снова господин Ерохин! Сотрудник частного охранного предприятия «Щит и меч». И, наверное, опять с заявлением о находке пистолета? — радостно произнес сыщик.

Ерохина, а это был он, заколотило. Да и кто бы не испугался, услышав за спиной голос покойника.

— Бы… Мы…

— Не мычи. Ты один, или, как обычно, с другом?

Ерохин наконец понял, что имеет дело не с усопшим гомиком, а со старым знакомым опером и немного успокоился.

— Один я.

Крюков продолжал, подкрепляя слова болезненным постукиванием по затылку пленника дулом пистолета.

— Быстро, твое задание! Кто тебя послал? Признавайся, скотина!

Ерохин снова приуныл. Видимо, он просто боялся пистолета, как другие боятся лягушек или пауков.

— Я ничего не знаю, никого не убивал! Меня послали только убрать труп и отогнать машину.

— Кто?

— Да этот мусор, шестера щегловская, Тарасов. Он у шефа вроде завхоза. Машины, хазы — всякой ерундой занимается.

— Куда ты должен был отогнать машину?

Ерохин опустил голову.

— А, стреляй. Один хрен, Щеглов меня убьет.

— Не убьет. Это видел?

Опер показал бандиту в зеркало заднего вида щегловский «Пернач» так, чтобы тот заметил золотой курок. На Ерохина пистолет шефа произвел сильное впечатление.

— Так ты его?.. Когда успел?

Крюков не любил врать без необходимости, поэтому тактично промолчал, но направил серебристое чудо на собеседника. Ерохин, расценил это как личную угрозу и вздрогнул.

— Если я тебе сдам Чистильщика, ты меня не грохнешь? — спросил он внезапно осипшим голосом.

Крюков прокашлялся, чтобы ответ прозвучал как можно искреннее.

— Сегодня не убью. А завтра, может быть, тебе больше повезет. Тогда уж ты не забудь, как я спас тебе жизнь. Договорились? Значит, говоришь адрес, я тебя связываю и кладу в багажник. Если не соврал, отпущу.

— А гарантии? — попытался ухватиться за соломинку Ерохин.

— Губы раскатал, размечтался, — рассердился сыщик. — Не нравятся мои условия, могу замочить прямо здесь. Или в сортире, выбирай, что нравится.

— Я согласен! — поспешно согласился Ерохин и принялся разъяснять, как ехать и куда…

Искомый дом находился в спальном районе Гольяново. Крюков не стал подъезжать к нему близко и оставил «Москвич» в соседнем дворе. Он прошел в пропахший сыростью подъезд и поднялся на второй этаж.

У Крюкова в загашнике «рябухи» имелся прекрасный набор отмычек — подарок друга, старого домушника Ляха. Но сейчас ни он, ни навыки взлома не понадобились. Сыщик позаимствовал у Ерохина ключи. Тем не менее, он по старому воровскому правилу прозвонил квартиру. Никто не отозвался. Тогда он осторожно вставил ключ в замок и повернул.

В квартире было темно и пусто. Сама дверь, как и та, что закрывала конспиративную квартиру Щеглова, изнутри оказалась куда надежнее и представительнее, чем снаружи. Все по той же привычке квартирных крадунов сыщик старался не делать лишних движений. Обыск он проводил избирательно, поскольку искал не деньги и не документы.

Эльвины в квартире не было, в этом он убедился сразу, после самого беглого осмотра. Да сыщик, собственно, и не надеялся, что пленницу будут держать здесь. Габариты квартиры и никудышная звукоизоляция практически исключали такую возможность. Зато обнаружилось кое-что не менее интересное.

В одной из комнат была оборудована небольшая токарно-слесарная мастерская. Здесь же лежали сложенные в ряд газовые пистолеты системы 6П42 ИЖ‑79 калибра 9 миллиметров. В другом ряду лежали те же пистолеты, но уже с расточенной перегородкой в стволе, которая не позволяла использовать это газовое оружие в качестве боевого. На вид они ничем не отличались от двенадцатизарядной модификации пистолета Макарова. Производство было поставлено на поток!

В другой комнате сыщик обнаружил четыре снайперские винтовки Драгунова со складным прикладом. Такими пользовался Чистильщик. Здесь же лежали сложенные в кучу пакеты. Крюков заглянул внутрь. Там находилось вещество, по виду напоминавшее пластиковую взрывчатку.

В шкафу на отдельных полках лежали взрыватели и всякие мелкие предметы, о назначении которых сыщик мог только догадываться. Вероятно, они предназначались для прослушки и визуального наблюдения. Самой доступной вещью был «поляроид» для моментальной фотосъемки. Крюков прихватил его на случай, если возникнет надобность в доказательствах.

Дольше оставаться в квартире было просто опасно. Сыщик аккуратно вышел и запер за собой дверь. И вовремя. Не успел он отойти от дома, как перед подъездом затормозил хорошо знакомый четырехглазый триста двадцатый «мерседес» Тарасова. Из машины вышел он, собственной персоной, в сопровождении беглого киллера Гарамнова.

Крюков нырнул в соседний подъезд, откуда хладнокровно сделал несколько снимков сладкой парочки. Затем вернулся во двор, где оставил в багажнике серого «Москвича» бандита Ерохина. Опер вернул ему свободу, но тот некоторое время лежал и кряхтел, ожидая, когда вернется подвижность конечностей. Крюков помог ему выбраться из багажника.

— Отпускаю в последний раз, — предупредил он.

Бандит был крайне удивлен. Он явно не надеялся остаться живым. В нем проснулось что-то похожее на благодарность.

— Девка твоя на загородной базе, — сказал он. — Где она расположена, я не знаю. Нас туда привозили в закрытом фургоне.

Крюков поблагодарил за информацию и вернул Ерохину ключи от квартиры-мастерской…

— Оклемаешься, отгони машину, куда велели. Обо мне рассказывать не в твоих интересах.

Он понимал, что при случае Ерохин очень постарается убить его, но стрелять в безоружного или резать связанного было для сыщика абсолютно неприемлемо. В конце концов, он дал бандиту еще один шанс.

Сыщик подумал, что пора навестить раненых друзей, тем более, что оба лежали в одной больнице, хоть и в разных палатах. Но сначала надо было заглянуть в аптеку за шприцем, а потом в магазин за продуктами. Не с пустыми же руками идти.

У Альбертыча Крюков задержался ненадолго. Состояние у того было стабильное, но врач общаться не разрешил. Сыщик оставил ему пакет апельсинов, которые накачал через шприц коньяком по принципу два в одном. Молоденькая сестричка сказала Крюкову, что Альбертыч держится молодцом и успел подружиться с четырьмя соседями по палате. Уверившись, что с ним все будет в порядке, опер направился к Шабанову.

Тот лежал в одиночке, изнывая от скуки, и приходу Крюкова обрадовался неимоверно. Хотя в комнате был телевизор. Выглядел он неплохо.

— Я думал, ты про меня забыл, — сказал он с обидой. — Лежу тут один, со скуки подыхаю. От телевизора мозги раком встали, сплошная предвыборная брехня. Хотел в общую палату проситься.

Крюков выгрузил из второго пакета передачу. Апельсины коллеги употребили согласно инструкции. Сначала был коньяк, потом цитрусовые.

Крюков рассказал экс-генералу о последних событиях и предупредил:

— Выпишешься — одно из двух. Либо придется искать новую работу, либо набирать новых сотрудников на твое охранное предприятие. Те, которые сейчас там трудятся, могут просто не дожить. Прыткие слишком.

Постепенно разговор вернулся к событиям, благодаря которым Шабанов очутился на больничной койке.

— Ты точно не вспомнил того парня, который в тебя стрелял? — спросил Крюков.

— Отстань. Он у меня все время перед глазами стоит. Помирать буду — не забуду. А что? Может ты его уже того… обезвредил?

— Пока еще нет, но очень надеюсь, что в скором времени мне это удастся. А пока глянь. Это случайно не он?

Крюков достал карточку, сделанную «поляроидом», на которой подполковник Тарасов в компании с киллером Гарамновым выходили из машины, и показал ее Шабанову.

— Он в тебя стрелял?

Шабанов тяжело вздохнул, глаза у него сузились, лицо его потемнело от гнева.

— Он!

Крюков взглянул на фото пристальнее и вдруг хлопнул себя по лбу.

— Блин! А я все не мог вспомнить, где его видел. Да это же дворник из твоей охранной лавочки! Помнишь, он меня после пьянки в машину грузил? Я еще тогда пошутил, что Альпенгольд Чистильщика дворником называет, а он посмеялся. Нормальный у тебя сотрудник. Главное с юмором. Слушай, он мне даже чем-то нравится.

— А мне нет, — огрызнулся Шабанов. — И вообще, чего ты от меня хочешь, ментяра? Я там проработал неделю. Охранников и сыщиков в лицо рассмотреть не успел. Не то, что дворников. В конце концов, я там не завхозом работал!

Крюков налил еще граммов по пятьдесят коньяка, остальное убрал в тумбочку возле кровати больного. Они выпили и пожевали дольки лимона, очищенного, как апельсин.

Крюков похлопал друга по плечу и убрал фотографию.

— Ладно, не бушуй. Поправляйся. Я к тебе буду почаще заглядывать.

— Если только тебя самого не убьют, — буркнул Шабанов, сплюнул три раза через левое плечо и постучал по деревянной тумбе у кровати. Потом, протянув руку вперед, он постучал Крюкова по лбу. Звук заметно отличался…

По улице шла стройная девушка, одетая в красную спортивную куртку. Ярко, но сейчас многие так одеваются. На краю тротуара она оглянулась, удостоверилась, что сзади нее никого, и быстро нырнула в притормозившие неприметные «Жигули».

Матерый журналюга Борис, сидевший за рулем, дал газ и вписался в поток машин. Покрутившись немного по улицам, он встал к тротуару.

— Сменила бы ты, Лара, свою красную куртку, больно приметная. За тобой не следили? — с беспокойством спросил он.

— Исключено, — не без самодовольства заметила Лара. — Я думаю взять себе псевдоним Мата Хари.

— Она плохо кончила, — мрачно заметил Борис.

— Я кончаю всегда хорошо. Держи! — Она протянула ему небольшой пакет. — Здесь твоя аппаратура и отснятый материал. Депутат Мокин без галстука, а равно и без прочих аксессуаров и одежды. Во всей своей наготе. У нас забойный эксклюзив.

Борис одной рукой принял пакет и убрал его в бардачок машины.

— Прекрасно! Вандерфул энд бьютифул! А что по ментам-оборотням?

Лара сделала загадочное лицо.

— Сегодня я собираюсь нанести один очень важный визит. Мне понадобится машина. Твоя машина.

— А как же я? — растерялся Борис. — Знаешь, у моих «Жигулей» зажигание барахлит. И резина совсем лысая, и аккумулятор…

— Поездишь на такси, — отрубила Лара. — Мне нужна твоя машина в любом состоянии, лишь бы она надежно запиралась и хоть немного двигалась. Передвижная камера хранения. Понял?

Борис тяжело вздохнул и щелкнул по ключам, торчавшим в замке зажигания.

— Забирай. Только ключи не потеряй, второго комплекта у меня нет.

— Прекрасно, как раз то, что надо. На всякий случай я заберу твою тачку прямо сейчас.

— Но почему?

Лара заговорила безапелляционным тоном.

— Я же говорю: на всякий случай. Боря, не тормози. Эксклюзив гарантирован. Завтра на этом самом месте я передам тебе убойный материал. А теперь вали. Студия рядом, прогуляешься немного.

Борис вышел из машины и уныло поплелся по улице в сторону редакции. Лара пересела на место водителя и тронулась с места.

Никто из них не обратил внимания на то, что из припарковавшегося метрах в ста позади «Жигулей» четырехглазого «мерседеса» вылез Тарасов и не спеша направился вслед за Борисом. Он проводил журналиста до дверей студии, потом быстрым шагом вернулся к «мерсу», сел в него и сорвался с места, как автогонщик…

В это время прямой и непосредственный начальник Тарасова полковник Щеглов с тоской и безразличием рассматривал из окна генеральского кабинета поток машин под окнами управления.

С таким же безразличием он выслушивал гневные речи самого генерала. Тот бубнил тоном зануды.

— Когда, наконец, я увижу деньги? С меня ведь наверху требуют…

— Денег пока нет, я устал объяснять…

Генерал посмотрел на Щеглова в упор.

— Вы загребли под себя «Эльдорадо»?

— И что?

— Кое-кто наверху этим недоволен. Требуют вернуть.

Щеглов презрительно хмыкнул.

— Так уж сразу и вернуть? Пусть этот «кое-кто» свяжется со мной. Я ему сам все объясню…

Генерал опешил от такой наглости, но в сложившейся ситуации он зависел от Щеглова в гораздо большей степени, чем тот от него.

Поэтому он игнорировал хамский тон подчиненного, еще раз напомнил о деньгах и велел докладывать, как только ситуация изменится к лучшему.

От генерала Щеглов направился прямо в развлекательный комплекс «Эльдорадо». Здесь на всех постах уже стояли охранники из «Щита и меча», вооруженные помповыми ружьями.

«Надо бы распорядиться, чтобы подвезли автоматы», — подумал полковник.

В сопровождении управляющего и начальника охраны он поднялся на лифте в «пентхауз», освободившийся после смерти Карабиновича. Следы побоища здесь уже были ликвидированы, судя по всему, над интерьером поработали дизайнеры. Во всяком случае, часть пострадавших в ходе перестрелки картин и мониторов была заменена, как и металлические панели со следами пуль Обшивку куба тоже заменили. Щеглов обошел помещение и остался доволен проделанной работой. Он отослал движением руки пришедших с ним сотрудников «Эльдорадо», уселся в похожее на качели титановое кресло и задумался.

Сейчас, когда счет времени пошел на дни, а может быть, уже и на часы, от него требовалась ювелирная точность. Его поезд мчался навстречу неминуемой катастрофе. Соскочить раньше времени означало потерять большие, очень большие деньги, а опоздать — значило погибнуть. Но зато у него, в отличие от того же генерала, были совершенно развязаны руки. Он мог идти до конца, не считаясь ни с кем и ни с чем…

Из размышлений его вывел звонок мобильника. Щеглов сразу узнал голос выдающегося политика современности Саши Мокина. Очевидно, генерал не подвел, сразу же сообщил наверх о его предложении. Таинственный «кое-кто» не заставил себя ждать и позвонил полковнику на мобильный. Мокин, не здороваясь, сообщил, что проезжает мимо «Эльдорадо» и, если полковник обживает в сей момент свои новые владения, они могли бы встретиться. Появилась, мол, общая тема, надо бы перетереть.

— Я как раз в казино, — отозвался Щеглов. — Подгребайте в «пентхауз». Жду с нетерпением.

Мокин не заставил себя долго ждать. Как только двери лифта распахнулись, он уверенным шагом легионера протопал к Щеглову и без приглашения уселся в кресле напротив него. Их разделял космической формы стол, на котором лежал пульт управления с множеством кнопок. Щеглов тоже не встал навстречу гостю и руки ему не подал… Они помолчали.

— Так в чем проблема? — спросил полковник, разглядывая политика, как экспонат кунсткамеры.

Мокин поежился под его взглядом, но чтобы выбить его из колеи, нужно было столкновение с локомотивом. Он развалился в кресле, вытянул ноги в дорогих ботинках. Между резинками носков и манжетами брюк сверкнули белые щиколотки, покрытые рыжим ворсом.

— А что, коньяка нет? Или хотя бы кофе? — спросил он капризным голосом.

— Нет, — отрезал Щеглова холодно.

Мокин покраснел. Он явно не привык к такому обращению. Поскольку разговор не получался, он решил перейти к делу.

— Так вот, что касается комплекса «Эльдорадо». Вы захватили казино, гостиницу, ночной клуб и другие объекты. Денег от вас не поступает, якобы по объективным причинам. Допустим по объективным. В таком случае придется делить производственные, так сказать, мощности. Как будем это делать?

Щеглов принялся раскачиваться на своем титановом кресле. На лице у него появилась саркастическая улыбка.

— Делить? — переспросил он беззаботным тоном. — Это можно. А вот как? История предлагает нам два варианта: по труду и по потребностям. Я за то, чтобы каждый получил по труду. Поэтому предлагаю вам библиотеку и туалеты, мужской и женский.

— Шутишь? — руки Мокина сжались в кулак, да и сам он непроизвольно напрягся и весь подобрался.

— А ты бы чего хотел? — поинтересовался полковник. — Казино? Ночной клуб? А хуху не хохо? Плохо не будет? Могу от себя прибавить видеотеку.

Полковник взял со стола пульт, широким жестом фокусника взмахнул им, и на экранах всех мониторов возникла одна и та же картинка: голый, пыхтящий и нелепо извивающийся Саша Мокин в обнимку с Ларой.

— Хорошая режиссура, — похвалился Щеглов. — Смотри внимательнее, сейчас будет самое интересное.

Мокин вскочил с места и еле удержался, чтобы не броситься на полковника. Лицо его пылало, глаза метали молнии. Уже давно его так не прикладывали мордой об стол. Щеглов остановил видеозапись и сочувственно произнес:

— А ведь при желании изображение девочки можно заменить на мальчика. Современные технологии это позволяют. По-моему, это будет гораздо пикантнее. Мировая известность тебе обеспечена. Так что ты говорил об «Эльдорадо»?

— Я тебе больше слова не скажу! — проорал на прощанье с порога Мокин. — С тобой будут говорить серьезные люди!

— И передай своим серьезным людям, чтобы больше таких сопляков, как ты, не присылали! — крикнул ему вдогонку Щеглов. — Жду тебя в полночь с секундантами за аббатством Сен-Дени!

Крюков, стараясь не попадаться на глаза сослуживцам, крутился возле родного управления. Вернее не самого управления, а расположенной в непосредственной близости от него конспиративной квартиры Щеглова. Здесь было больше шансов перехватить его самого или хотя бы Тарасова, к которому у сыщика также накопились вопросы.

Но встретил он не полковника и не его зама, а пронырливую уборщицу-журналистку Лару. Она стремительно вышла из подъезда и направилась к невзрачным грязно-белым «Жигулям» первой модели. Возле машины Крюков ее и перехватил.

— До вокзала подбросишь? — спросил он.

Лара, казалось, ничуть не удивилась. Она открыла ему переднюю дверь. Оба сели в машину.

— Тебя ищут, ты в курсе? — спросила Лара.

— Что-то слышал и ужасно расстроился, — признался опер. — Боюсь, не сказалось бы на потенции. А как твои дела? Хватает времени и полы мыть, и репортажи строгать?

Лара не ответила, сделав вид, что целиком поглощена процессом вождения машины. Крюков посмотрел назад. Хвоста за ними как будто не было.

— Думаешь, я поверил, что ты журналистка? — сказал он. — Какой, интересно, телеканал обеспечил бы тебе прикрытие с приговором, пусть бы и условным? Сегодня все можно купить. Но мне наплевать, на кого ты пашешь. Я хочу, чтобы ты помогла мне найти место, где держат Эльвину.

Лара посмотрела на сыщика с некоторым интересом.

— Помочь тебе? С какой стати?

Крюков придал своему лицу таинственное выражение.

— Если ты поможешь мне, то я помогу тебе. Нам с тобой, похоже, нужна разная информация, но хранится она в одном ящичке. И ящичек этот — в кабинете начальника отдела безопасности охранного предприятия «Щит и меч». Если ты думаешь по-другому, плюнь мне в рожу.

— Можно прямо сейчас? — поинтересовалась Лара.

— Можно, но ты этого не сделаешь. Потому что я прав.

— В общем, ты прав. Я действительно собиралась проникнуть в офис «Щита и меча». Но как это сделать? Я пыталась пробраться туда легально. Ни фига не получается. Только один раз, сразу после того как ранили их начальника, Щеглов привозил меня туда, чтобы навести порядок в его кабинете. И то глаз с меня не спускал. А нелегально еще хуже. Там охраны больше, чем в Кремле. Вот если бы их чем-то отвлечь. Диверсию, что ли, устроить? Взрыв или пожар…

Крюков задумался. Взрыв или пожар не пройдет. Они сразу сообразят, что к ним кто-то ломится, и возьмут под контроль как раз те места, куда нам с тобой надо проникнуть. Но диверсию мы организуем. Это можно.

Крюков достал мобильник и стал звонить нужному человечку. Говорил он недолго и остался доволен результатами разговора. Убрав трубку, он объяснил Ларе свой план.

По словам Крюкова, у одного его знакомого, редкостного козла по фамилии Смоторчук, имеется земляк. Как-то раз они с ним вместе квасили. Так вот, в отличие от козла Смоторчука, земляк этот, Микола, не человек, а просто золото. Во всех отношениях. Во-первых, он просто гений сантехники. В пять минут может найти и убрать любую протечку. А может и организовать. И, что самое главное, как пионер, всегда готов помочь товарищу. Пусть даже и за деньги. Короче, он их ждет. Правда, у него не совсем чистый комбинезон… Ничего, что ему немного придется посидеть в этой машине?

— Это не моя машина, — отрубила Лара. — Так, где мы должны его подобрать?

За Миколой они заехали к нему домой. Собрался он молниеносно — надел спецовку и взял чемоданчик с инструментом. Для Лары и Крюкова он также подобрал пару комбинезонов.

— Неизвестно, где лазить придется, — пояснил он.

Крюков быстро натянул широченный, задубелый комплект поверх джинсов. Лара какое-то время брезгливо морщила нос, но в итоге тоже смирилась и облачилась в свой пролетарский прикид.

Машину они поставили на параллельной улице, метров за сто от охранного предприятия.

— Ближе не надо, — пояснил Микола. — Дальше под низом пойдем.

Он ловко подцепил кривым ломиком один из канализационных люков и любезно предложил.

— Прошу пани до говнопроводу!

При этом он галантно протянул Ларе руку и помог спуститься в жерло трубы. Крюков не стал дожидаться особого приглашения и скользнул в люк за ними.

Внизу Микола зажег фонарик и повел разведчиков одному ему известными путями. Тоннель был узким и низким. Местами им приходилось перелезать через кучи технического мусора. Крюков считал, что умеет неплохо ориентироваться на любой местности. Но если бы Микола вдруг исчез, сыщик не смог бы найти обратной дороги.

После недолгого, но крайне утомительного перехода они попади в небольшую комнату с зелеными стенами и желто-коричневым кафельным полом. Пространство комнаты занимали толстые черные трубы, из которых торчали стержни и маховики вентилей.

— Ну, вот мы и приканали до хаты, — на своей смеси языков поведал Микола. — Вам вон в ту дверь. Окажетесь в подвале вашего ЧОПу. А мы тута и сделаем нашу диверсию. Даю вам время подняться наверх и затаиться. Через десять минут я вскрою этот вентиль, а через пятнадцать тут все зальет, извиняюся, говном. Так что обратно уходить вам придется другой дорогой.

Крюков протянул помощнику оговоренную ранее сумму, скинул комбинезон и так же вручил его Миколе. Лара разоблачилась с нескрываемым облегчением.

Они расстались. Микола принялся делать свое черное дело, а сыщик с Ларой осторожно двинулись наверх. В нижнем коридоре, куда они попали, охранять было, видимо, нечего. Поэтому он был совершенно пуст и темен. Зато сверху слышались оживленные голоса охранников. Разведчикам предстояло миновать их посты. Тем временем пробил «час икс» и по коридору медленно, но неуклонно распространяясь, поплыл невыносимый смрад.

— Диверсия — высший класс, — оценил Крюков. — Сейчас сюда прибудет антитеррористическое подразделение. Надо где-то спрятаться.

Лара подергала Крюкова за рукав и потянула в темноту.

— Давай сюда. У них тут была комната уборщицы, где я швабру брала.

— А они туда не сунутся? — с тревогой спросил сыщик. — За той же шваброй.

Лара усмехнулась.

— Швабра бессильна против стихии говна. Молчи, они идут!

И втолкнула Крюкова в какую-то тесную и темную каморку. Мимо нее торопливо протопали тяжелые, на резино-рубчатом ходу, ботинки. Послышались тревожные крики:

— Блин! Канализацию прорвало! Подвал говном заливает!

— Все на борьбу с прорывом!

Смех мешался с руганью. За первым эшелоном борцов с утечкой прошла вторая волна. За ней третья. Какое-то время было много шума и суеты. Наверное, так же вели себя Павка Корчагин и другие комсомольцы древности, когда страна ждала от них подвига. Не думали ни о себе, ни о том, что и зачем делают. Лишь бы дырку заткнуть. Даешь, комса, сто пятьдесят процентов выше нормы!

Когда голоса затихли в смрадном жерле подвала. Лара вытащила Крюкова из тайника.

— Теперь можно идти.

Они спокойно, уже не таясь, прошли темным коридором. Справиться с замком на двери руководящего кабинета для Крюкова труда не составило.

На этом общая задача разведчиков закончилась. Теперь каждый принялся искать нужную информацию собственным путем.

Лара бросилась к компьютеру, включила его и вставила диск для скачивания материала. Крюкову во что бы то ни стало требовалось найти место расположения загородной базы. И пока Лара ковырялась в компьютере, он пошел старым, проверенным путем, знакомым любому сыщику или следователю. Он поставил на стол урну для мусора и опрокинул ее.

Лара, заметив его манипуляции, брезгливо сморщилась, но не прервала своего занятия. Крюков же, не моргнув глазом, приступил к изучению находок. Они были разнообразны. Окурки, огрызки яблок, шкурка от колбасы, пивные пробки. Ничего предосудительного, вроде использованных презервативов или порванных расписок в получении американских долларов.

Опер, разумеется, не ждал, что найдет отпечатанный типографский бланк с надписью «Расположение секретной базы милиционеров-оборотней». То, что он искал, оказалось смятым клочком бумаги. Вероятно, Щеглов или Тарасов начертили на нем маршрут движения для какого-то новичка-шофера.

Надписей на листке было две. Одна указывала направление, другая — место, где следовало свернуть с трассы. Собственно, Крюкову это место было хорошо известно. Это был заброшенный пионерлагерь. Пару раз сотрудников управления вывозили туда на хозяйственные работы, которые превращались в банальную трехдневную пьянку.

Скорее всего, Эльвину держали именно там. И Чистильщик, вероятно, прятался в тех же палестинах.

— Смотри, — Лара показала сыщику распечатку факса. — У них на сегодняшний вечер разборка назначена из-за «Эльдорадо». Боюсь, дело кончится небольшой войной.

Неожиданно Лара замерла.

— Кто-то идет! — громко прошептала она.

По гулкому коридору раздавался отчетливый звук приближающихся шагов. Крюков достал трофейный серебряный пистолет с золотым курком. Кажется, ему представилась возможность проверить «пернач» в действии. Он взвел затвор и замер возле двери. Ему очень хотелось, чтобы шаги прошли мимо. Но они замерли перед дверью кабинета. Судя по шагам, пришедший был один. Это вселяло некоторые надежды.

Сыщик сделал Ларе знак приблизиться. Она спрятала диск с краденой информацией в карман куртки и подскочила с напарнику. Дверь открылась. Крюков схватил вошедшего и рывком втащил в кабинет. Лара так же быстро захлопнула дверь. Опер приставил пистолет к голове пленника и приготовился спустить курок. Захваченный не столько испугался, сколько удивился.

— Крюк?

— Володя?

Перед Крюковым стоял Володя Тарасов. Он не делал попыток освободиться. Но и Крюков понимал, что не сможет вот так просто, даже по необходимости, выстрелить в старого, пусть уже не друга, но коллегу. В кого другого — с удовольствием. А в него нет.

Затянувшуюся паузу нарушила Лара.

— Мы кого-то ждем? — спросила она Крюкова. — Сейчас здесь будет охрана.

Тарасов закашлялся. Он посмотрел Крюкову в глаза. Что он в них увидел? Возможно, растерянность или нежелание плодить трупы?

— Пойдемте, я выведу вас черным ходом, — сказал он неожиданно.

Лариса где-то задерживалась. Матерый журналист Борис нервно курил одну сигарету за другой, пытаясь подавить растущее раздражение. Из-за ее капризов он остался без машины. Кроме того, ему не нравилось, что в последнее время Лара определенно начала темнить. А ведь он был для нее мэтром, наставником.

Наконец увидел ее красную куртку. Предупреждал ведь, чтобы надевала что-нибудь менее заметное. Раздражение усилилось. Он подумал, что она упряма и бестолкова. Хорошо хоть машину не засветила, оставила наверно где-то неподалеку.

Лара, не оглядываясь и пряча лицо под капюшоном, прошла мимо Бориса и направилась дальше по улице. Может, ее пасут? Он осмотрелся. Никого похожего на наблюдателей не заметил, а опыт в этом деле у него имелся. Выждав еще немного, он двинулся следом за красной курткой.

Красная куртка свернула в подъезд. Борис ускорил шаг. Подъезд был старый и темный, Борис скорее угадал, чем увидел во мраке женский силуэт.

— Ты что гонки устраиваешь? Где тебя так долго носило? — напустился он на помощницу. — И опять в этой куртке. Ладно, я тут совсем заждался, а у меня дела. Давай в темпе материал и ключи от тачки.

— Получи!

Последнее, что увидел Борис в своей жизни, была вспышка пистолетного выстрела, приглушенная пламегасителем.