Обратный отсчёт

День 44. План «Б»

Из забытья Травматург всплывал постепенно. Так называемые управляемые сны, о которых мечтают и которые тщетно пытаются вызвать многие люди, для Травматурга самые обыденные. В них есть одна тонкость, ему нельзя смотреть в зеркало, пока он спит. Там такое можно увидеть… Вроде бы и взрослый человек, и всякого успел повидать, а посмотреть во сне в зеркало всё так же страшно, как и в детстве.

Голоса. Людей четверо, русский язык для них родной. По особенностям выговора Травматург определил, что они давно живут в Москве. По профессии, вероятно, охранники. А место, куда группа так удачно вломилась – помещение-сейф в доме какого-то местного богача. Как сейчас выражаются в России, олигарха.

Маяк дал знать о себе, значит, костюм с него не сняли. Руки в наручниках, ноги не скованны и не связаны, кляпа во рту нет. Значит, непосвящённые, иначе первым делом бы сняли костюм и поместили пленника в капсулу. В такую, в которых можно держать мимика. В карманах явно порылись, и это замечательно. Настолько замечательно, что может существенно упростить решение первой задачи, надо покинуть этот дом с его навязчивым гостеприимством и искать ближайший шлюз.

Пробуждение даже особо изображать не пришлось, всего пару раз убедительно простонать и невнятно что-то пробормотать. Для окружающих Травматург сейчас выглядит стариком. Это тоже на руку.

– Очухался, – кто-то приподнял его подбородок. Травматург приоткрыл глаза. – Чем это от него несёт?

Травматург постарался не улыбнуться. Сейчас его принимают не то чтобы за бездомного – бомжа, на здешнем языке, но за человека явно за чертой бедности. Костюм подчёркивал впечатление, от Травматурга сейчас не несёт совсем уж помойкой (тогда одежду содрали бы хотя бы из соображений брезгливости), но и розами не пахнет. Запах бедности, если можно так выразиться.

– Дед, похоже, дачник. – Другой голос. Травматург сумел открыть глаза и удержать их открытыми. Чудесно, они нашли внешний паспорт и кошелёк. И прочую мелочь – мусор, который вполне логично найти в карманах. Похоже, ранца со снаряжением они не нашли. Великолепно!

– И как дачник сумел пройти мимо охраны? – Третий голос. – Как пролез в хранилище? Брось ты его. Я уже вызвал кого надо, пусть забирают.

– Но ответить придётся. – Владелец второго голоса поднял паспорт Травматурга, прочитал. – «Чертанов Кондратий Степанович», сорок девятого года. Отвечай, дед, как попал в хранилище.

– Где я? – прохрипел Травматург. – Где моя тележка? Где рассада?

Сейчас главное – заставить их рассмеяться. По блеску глаз видно, что охранники попались в ловушку, состав, которым смазаны безделушки в карманах, уже действует. Тут даже Слова можно не применять, хватит и химического оружия.

Они переглянулись и заржали. Все четверо. Теперь Травматург видел всех четырёх. Для убедительности применим и Слово тоже, ещё по городу идти, безопасность не повредит. Не похоже, что в ближайшие сутки кто-нибудь займётся его, Травматурга, эвакуацией.

– Тележка! – один из охранников никак не мог успокоиться. – Дед, ты попал. Даже не врубаешься, насколько попал.

– Куртка, левый верхний карман. – Травматург просто сказал, и охранники умолкли и замерли. А ближайший к нему полез в указанное место, добыл там клочок бумаги, развернул и прочёл вслух:

– «Чукча в чуме чистит чуни. Чистота у чукчи в чуме». Чё?! – и вновь все четверо засмеялись истерично, взахлёб, не в состоянии успокоиться.

Неважно, что именно за текст. Важна ритмика и количество шипящих. Оптимально, если ещё и смешной для того, кто уже под «мессингом».

– Афоргомон, – произнёс Травматург одно из имён. Вопреки мнению обывателей, никакой подлинной силы имена Великих Древних уже не хранят, слишком часто ими пользовались посвящённые. Но действовать – действуют.

Охранники умолкли и встали по стойке смирно. Травматург молча протянул скованные руки ближайшему. Можно не гадать, сработало ли, такая гамма чувств была у него на лице. Удивление, страх, подобострастие.

– Владимир Иванович?! Простите, перепутали!

Добыл из кармана ключи от наручников. Торопливо, не попадая ключом в отверстия с первого раза, отомкнул.

– Вольно, – разрешил Травматург и поднялся, растирая руки. Успел оглядеться, отметил, что камеры в помещении есть, но лампочки не горят, Магна и эти тоже вырубила? Однако! – Когда приезжает хозяин?

– Завтра утром, Владимир Иванович. – И вот как их отличить? Толстомордые, перекачанные. Словно клоны. Даже голоса похожи. – Самолёт прибывает в одиннадцать пятнадцать.

– Отлично. Есть время разгрести этот бардак. – Интересно, за кого они меня принимают? Под влиянием «мессинга», которым предусмотрительно покрыто всё, что можно найти в карманах, человек многое домысливает сам. Главное, что для них я сейчас начальник. – Где ещё не работают камеры? – Вопрос на миллион долларов. Простите, рублей. На камерах ему лучше не появляться.

Третий охранник доложил. Теперь бы ещё план дома найти.

– За мной, в хранилище, – приказал Травматург.

– Там всё ещё газ, Владимир Иванович!

– Противогазы. Вы что, маленькие, всё подсказывать нужно?

…через пять минут они были на месте.

– Это и это, – указал Травматург наугад. – Вынести, не привлекая внимания. Вывезти за пределы города и подорвать. И чтобы никакой полиции.

– Полиция уже едет, – доложил тот, что снял с Травматурга наручники. – Будут минут через десять.

– Тогда действуйте. Хозяину только в сводку попасть не хватало!

Сейчас они сами придумывают, что такого опасного в тех ящиках, на которые указал Травматург. И замечательно. Через полчаса им всем нужно быть подальше отсюда, последует забытье и крепкий, освежающий сон. Который сотрёт тот участок памяти, где они беседовали с Травматургом. Они, конечно, будут помнить, что с кем-то говорили, но уже не вспомнят, с кем и о чём.

Травматург, уже отыскавший свой рюкзак (мимикрия действовала; охранники его не нашли), секунд пять постоял перед дверцей. То ли заклинило её, то ли что ещё, но дверь не открывалась. Робот-охранник, который ослепил и ударил током Травматурга, был отключен, возможно, это Магна успела его вырубить. Но он мог записать появление группы, а значит…

Ещё через минуту Травматург уже направлялся к запасному выходу. Похоже на бомбоубежище. Камеры здесь есть, и некоторые из них действуют. Но, по словам охранников, вышел из строя сервер, на который всё передаётся, он стоял в хранилище. Однако не будем полагаться на везение, если запись и ведётся, то там просто будет фигура в бесформенном балахоне.

Травматург протёр одолженные у охранников ключи и карточки доступа чистящей салфеткой и выбросил всё в мусорный бак. Он немедленно направился прочь, сейчас важно побыстрее добраться до Засолья, до тамошнего морга, там ближайшая шлюзовая. Собственно, в Засолье они и намеревались попасть.

Травматург заметил (костюм регистрировал всё вокруг), что парочка бездомных – бомжей, то есть – тут же бросилась к мусорному баку и добыла ключи. Вот и славно, ребята. «Мессинг» испаряется с поверхностей в течение часа. У вас будет время, чтобы придумать увлекательную историю, а потом, внезапно, всё забыть.

Где-то там, в бронированном хранилище позади, сейчас сработали небольшая электромагнитная мина, и термитная таблетка.

Док возился почти четыре часа. Его не подкалывали, Травматург уникален, он нарасхват, Контора часто прибегает к его способностям, когда нужно быстро добраться до некоторых Помещений. А всем прочим может потребоваться уйма времени, чтобы открыть коридор в заранее заданное место. Открыть случайный коридор недолго, максимум десять попыток, но сейчас нужно вполне конкретное Помещение.

– Чисто, – доложил Док, не отводя от прохода взгляда. – Можно идти.

Магна и Лаки, основная ударная сила, шли – ползли – первыми.

– По всему верхнему ярусу горит свет, – сообщила Магна. – Солнечный режим, предельная яркость.

Если бы можно было переглянуться, все бы переглянулись.

– Мимики, – заключил Профессор. – Или теневики.

«Из этих двух лучше мимики, – подумал он. – Их как минимум невозможно незаметно пронести с собой, в складках одежды, в трещинах на подошве обуви. Мы-то не пронесём в любом случае, но мало ли».

– Не чувствую людей, – заключила Лаки. – Нет движущихся объектов.

– Нет электромагнитной активности, не считая освещения, – добавила Магна. – Генераторы работают штатно. Запускаю зонды.

Зонд похож на привычный всем квадрокоптер с ладонь величиной. Единственное необычное в нём это то, что в сложенном виде он не крупнее плитки шоколада, да и похож именно на такую плитку, ровный прямоугольный брусок. Уже через минуту четверо таких разведчиков облетели верхний ярус, снимая картинку в недоступных человеческому зрению диапазонах.

– Внизу на полу кто-то есть, – доложила Магна. – Вижу семь тел, на вид человеческие, тёплые, дыхание не регистрируется.

Всё-таки мимики. Может быть, что-то ещё, но вероятнее всего – мимики. Откуда? В Хранилищах их не держат. Мимик слишком беспокойный экспонат, он не обучен стоять не шевелясь и ничем не интересоваться.

– Выходим, выход на стопор, – распорядился Профессор. – Магна, расставь светильники. Действуем по инструкции одиннадцать-семь.

Иными словами надо продвигаться вниз ярус за ярусом и брать пробы возможной органики. Ультрафиолет губителен для тканей мимиков; если интенсивность излучения нарастает медленно (как на поверхности Земли, перед рассветом), мимик успеет покрыться защитной «скорлупой». В таком состоянии его относительно легко найти и очень просто уничтожить. Если мимик окаменел, стоя на грунте, то вначале стоит убедиться, не пустил ли он корни – не начал ли отступать вглубь, спасаясь от опасного излучения. Мимик трансформирует все белковые соединения в свои ткани, но, по счастью, это не очень быстрый процесс, а в процессе ассимиляции мимик не прибегает к мимикрии. Слизистую чёрную массу с характерным болотным запахом легко обнаружить, а фрагменты мимика массой менее двадцати грамм неспособны к ассимиляции.

Понятно, почему солнечный режим по всему верхнему ярусу. Если бы люди сами умели вызывать турбулентность, было бы понятно, откуда она взялась, в режиме турбулентности нижние дверцы все односторонние, и коридор можно открыть только извне. Лучше защиты не придумать, пока в Помещении турбулентность, там не выживает даже мимик.

Через час они обошли три из четырёх ярусов. Теперь солнечный режим работал на каждом, а во взятых пробах не нашлось никакой органики, ни земной, ни известной Конторе инопланетной.

Всё это время семь тел – мимиков? – лежали, не двигаясь, не дыша и не издавая звуков. К этому моменту группа уже достаточно укрепила пути отступления, чтобы исследовать вблизи. Не самим, конечно, пока роботы не соберут все необходимые сведения, люди и близко не подойдут.

В штатной ситуации группа уступила бы место чистильщикам, у тех и оборудование серьёзнее, и опыта больше. Однако сейчас рассчитывать можно только на свои силы. Очень не хватает Травматурга, случись что, и придётся спасаться в укрытии, а то и вовсе в ближайшей комнате с экспонатами.

– Готова брать пробы, – доложила Магна. Профессор проверил, что пути к отступлению есть, и дал добро.

Две из семи фигур неспешно, текуче поднялись. Что уже было странно, ультрафиолет с ярусов попадал и на пол шлюзовой камеры, а чтобы двигаться, мимик должен сбросить скорлупу.

– Это же… – Магна на долю секунды потеряла дар речи. Впрочем, все и так видели, что один из мимиков принял облик Травматурга, если бы не однородная серая окраска, было бы не отличить. Другой мимик изображал сейчас неизвестную группе женщину. – Губы движутся. Сейчас дешифрую.

– Говорят по-русски. – Профессор, как всегда, справлялся с такими задачами первым. Копия Травматурга говорит: «Что вы сейчас на самом деле видите?». Женщина отвечает… так… «Улица Фурье, дом 43/8, квартира 93».

А вот теперь они переглянулись.

– Час от часу не легче, – заключил Док. – Шодан? Но зачем Травматург разговаривает с эффектором?

Замершие на расстоянии пары шагов друг от друга мимики обменялись ещё одной парой беззвучных реплик.

– Он говорит, «Подожди меня за дверью, полминуты». Она говорит… так, странно… она говорит «Вадим Плетнёв».

И снова все переглянулись. Кто это такой, чьё имя прозвучало? И при чём тут Шодан?

– Мимики активны, – предупредила Магна. – Рекомендую отступить.

Они бросились, все семеро. Человеческий глаз не успел бы заметить, так всё было стремительно, а человеческое тело и пошевелиться не успело бы. Однако автоматика сработала безукоризненно. Вспышка была такой, что глаза почувствовали даже сквозь фильтры. Десять секунд, свет угасает до приемлемо сильного, и всё кончилось. Там, где были семь человеческих фигур, остались семь холмиков пыли.

– Нет активности, – сообщила Магна ещё минуты через три. – Мимики обезврежены, пустить корни не успели.

– Сообщают, уровень турбулентности начал спадать. – Голос Профессора. – Приказано дождаться группы поддержки.

– Я проверила двери во всех секциях хранилища. – Магна, как и Профессор, сидеть без дела не обучена. – Вторжения не было. Группа посетила секцию «Гамма», взяла для работы экспонат KT—11, заперла дверь. Что случилось потом, не ясно.

– Экспонат среди останков?

– Никак нет. – В штатной ситуации Магна терпеть не может армейского стиля. А сейчас получалось вполне естественно. – Другие секции за последние сутки не открывались, но предлагаю проверить.

– Проверяем, – согласился Профессор. – Лаки, Док, держите коридор для отступления, мы входим в секцию «Альфа».

Лаки вздохнула. И приятно, когда, вот так внезапно, завершаются чрезвычайные ситуации, и скучно потом. Однако не время расслабляться.

Травматург успел слиться с толпой; сейчас его маскировочный костюм выглядел вполне приличным плащом, а сам Вильям напоминал благообразного профессора ещё советской закалки. Что подтверждалось и паспортом (по которому его сейчас звали Дольским Аркадием Васильевичем), и удостоверением. Слово действовало; окружающие практически сразу же переставали обращать на Травматурга внимание. Отлично. Сейчас надо купить билет до Засолья (на самом деле дальше; выйдет он станцией раньше и прибудет в Засолье на своих двоих, конспирация выглядела примитивной, но именно она позволяла избегать большинства неприятностей).

Ранец со снаряжением растёкся под костюмом, снаряжения там осталось столько же, но снаружи и не увидеть и не найти (если не снять и не вскрыть тщательнейшим образом) ничего такого, что отличало бы Травматурга от подлинного профессора математики на пенсии. Однако расслабляться нельзя: костюм передаёт мониторинг всего окружающего пространства на визор (очки, то есть), и пока что там всё в пределах жёлтой полосы. Замечательно.

Так никто и не придумал отделу звучного имени. Между собой сотрудники называют его «Пси», что поделать, здесь все читали и читают научную и прочую фантастику (для многих сотрудников это часть обязанностей). Официально же отдел, который возглавляет Колосов, называется «Отдел 42».

– Полковник Колосов, – поднял трубку глава отдела. Вот так всегда, стоит собраться домой, как…

– Лейтенант Архипов, – отозвались с той стороны. – Сообщение от «Аргуса», товарищ полковник. Есть связь с делом Храмова.

Колосову словно пару игл воткнули пониже спины. Дело Храмова хоть и не было полным фиаско, но стало тем неприглядным эпизодом, в который весь их отдел потом то и дело тыкали носом.

– Уже иду, – ответил он и через три минуты вошёл в аналитический отдел.

– Особняк Тормышева. – Лейтенант дождался, когда начальник присядет на соседний стул. – Сегодня в одиннадцать двадцать два туда вызвали наряд полиции. Ещё через семнадцать минут из особняка выехала вся охрана.

– Все четверо? – удивился Колосов. Тормышев под наблюдением, все знают о незаконной торговле антиквариатом, только вот доказательств нет.

– Так точно. А вот этот человек покинул особняк ещё через восемь минут. Два кадра с задержкой в полторы минуты.

Колосов посмотрел на часы.

– Данные обработаны с задержкой в три часа тринадцать минут, – кивнул лейтенант. – Как только полиция прислала вещдоки. Смотрите.

Два фото. На одном – светящаяся бесформенная фигура в балахоне. Активный камуфляж? Что-то подобное? На втором – благообразный человек, лет шестидесяти на вид, не самый новый, но вполне приличный плащ, шляпа, очки. Учёный? Учитель?

– «Аргус» сравнил черты лица, мимику и походку, – продолжал лейтенант. – С вероятностью восемьдесят процентов есть совпадение вот с этим человеком.

Он вывел фотографии с той самой презентации последней книги Храмова, когда только чудом не произошло массовой гибели гражданских. На фото был человек, которого знали как патологоанатома Пришвина Валерия Семёновича. Он был один из бесследно исчезнувших в одном из городских моргов. Вошли туда всей своей дружной компанией, и как сквозь землю провалились.

– Если проводить параллель с книгами Храмова, этот человек ближе всех к персонажу под кодовым именем «Травматург», – заключил лейтенант. – «Аргус» сейчас ведёт мониторинг всех камер видеонаблюдения на вокзалах, входах в станции метро, других публичных местах. Данных пока нет.

– Отличная работа, лейтенант! – Колосов похвалил вполне искренне.

– Служу России, товарищ полковник!

– Вольно. – Колосов поднялся на ноги. – Продолжайте мониторинг. Четверых охранников в розыск, и проведите обыск в поместье. Там ведь что-то случилось?

– Так точно, было возгорание в бункере. Пожара не произошло, но часть бункера выгорела, жертв нет. Полиция всё ещё работает.

– Отлично. Этого человека в розыск, и проверьте, кто пересекал границу за последние сутки.

– Уже сделано, товарищ полковник. Совпадений нет.

Колосов кивнул и направился к себе в кабинет, на ходу набирая номер заместителя.

Делом Шодан занималась и Контора; каждый из команды, в которой работал Травматург, в своё время «познакомился» с одним из её эффекторов. Понятно, что «её» – это условность. В отличие от тёзки из компьютерной игры, в честь которой назвали реально существующий искин по эту сторону экранов компьютеров, Шодан не совершала типовых ошибок злодеев из книг и фильмов. Ни долгих издевательских речей, ни игры в кошки-мышки. Уже трижды объявляли, что вот, наконец-то, все до единого сервера Шодан найдены и уничтожены, но она вновь и вновь возникала, как чёрт из коробочки.

Главное, что досаждало больше всего, это то, что никто в точности не знал её мотивов и целей. Но поскольку типовые признаки присутствия Шодан были уже известны, а остаточные следы воздействия на психику эффекторов легко обнаруживались, удалось понять, что ей интересны многие исследовательские работы в областях криптографии, распределённых вычислений, медицинских технологий. Сам Травматург дважды сталкивался с эффектором – человеком, выполняющим указания искина, и только чудом остался жив. Ну не совсем чудом, во второй раз они целенаправленно вломились в один из дата-центров, где обитала Шодан, и в очередной раз выжгли или вывезли все её серверы…

Электромагнитное излучение, которое сопровождает активацию эффектора, на всех действует по-своему. В случае Травматурга это ощущалось как навязчивая, неотвязная мелодия. Чаще всего это были электронные композиции. Вот и сейчас шестое чувство минуты за две предупредило Травматурга убраться с улицы, сесть в уголок понезаметнее, но так, чтобы у него оставалось множество путей к отступлению. Он так и сделал, выбрал столик в кафе в ближайшем торговом центре. Убедился, что камеры все смотрят кто мимо, кто поверх, и сделал вид, что читает газету. Сейчас главное переждать сорок минут и сесть на поезд.

– А я вас узнал! – довольный голос. Мужчина, лет двадцати пяти, абориген и ещё десяток заключений о личности собеседника пришли на ум практически моментально. – Вы ведь Травматург! Помните? Год назад, на презентации!

«Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу», – подумал Травматург. Активный камуфляж действует, и для внешнего наблюдателя его лицо сейчас мало похоже на то, что Травматург видит в зеркале. Год назад, во время операции «Скрижали», ему пришлось появиться на публике, так сказать, без прикрас. Но сейчас-то маскировка действует!

Травматург не торопясь отложил газету, поставил чашку с кофе на стол, и первым делом проверил мониторы. Никто не приближается к его столику как бы случайно, и, не считая стоящего рядом довольного парня, никто больше не интересовался его скромной персоной.

– Присядьте, молодой человек, – попросил Травматург спокойно, и собеседник присел, всё ещё радостно улыбаясь. «Чёрт, он и в самом деле меня видит, – подумал Травматург. – Как это возможно? „Видящий“?! Это легко проверить».

– Видите ли, я сейчас немного занят. Не подождёте пару минут?

Парень энергично кивнул.

– Кофе выпьете? – предложил Травматург, и парень вновь кивнул. Отлично. Травматург не поленился и прогулялся до барной стойки, и рыжеволосая молодая девушка по ту сторону одарила его искренней улыбкой. А может, Слово всё ещё действует, кто знает. Травматург вполголоса заказал два кофе на счёт своего столика и вернулся. Заодно и осмотрелся. Попутно прихватил с собой карандаш и анкету посетителя.

– Сейчас я покажу вам один предмет, – предупредил Травматург, глядя в глаза вновь пришедшего. – А вы, вот на этой бумажке, нарисуете, что видели. В общих чертах. Идёт?

Парень снова кивнул. «Да он от меня в восторге, – подумал Травматург. – Что я такого сделал-то в тот раз? Ну уложил отдыхать человек шесть бандитов. Причём почти без членовредительства. И всё». А интуиция всё громче говорила: «Вставай, не трать время, уходи отсюда!». Но инструкции надо соблюдать, если у человека задатки Видящего, его обязательно надо сопроводить в безопасное место. Где только найти такое место?

Травматург достал маячок. Непосвящённый сейчас видит обычный брелок от ключей – поцарапанный стальной диск без узоров. Сам Травматург, любой посвящённый и Видящий увидят и надпись на диске. Ну, и?

Парень снова кивнул, взял карандаш и быстро нарисовал диск, и… надпись. Слово «Manu». Травматург чуть не вспотел от изумления. Это же надо! И так не вовремя!

– Опиши моё лицо, – продолжал Травматург. – В общих чертах.

Парень повиновался. Ну точно, Видящий. И…

В ушах начала навязчиво играть музыка. Песня без слов, «Альфа» Вангелиса. Чёрт, и всё так сразу! В уши словно воткнули пучок-другой ваты, и ожили все мониторы, ни одного зелёного, жёлтые и красные предупреждения. Опасность!

– Вадим Плетнёв, – позвала вдруг девушка-бармен. Достаточно громко, чтобы Травматург и его собеседник услышали. Парень оглянулся с совсем уже диким видом. А Травматург заметил, что у выхода из кафе стоят двое полицейских. Они беседовали с пожилым мужчиной, и тот указывал рукой в его, Травматурга, сторону. Девушка-бармен перестала улыбаться, разговоры в кафе приутихли. И всё громче и навязчивее заиграла в ушах «Альфа».

– Это твоё имя? – Травматург взял парня за руку. Болезненно, но именно это и было нужно, чтобы привести человека в чувство. Парень вздрогнул и вновь кивнул. – Нам нужно уходить. Все разговоры потом.

Камеры наблюдения. Все огоньки на них потухли, а сами камеры отвернулись прочь от посетителей в кафе. Девушка так и смотрела на Травматурга, а посетители вернулись к трапезе и своим разговорам. А двое блюстителей закона наблюдали за Травматургом.

– Как только я подхожу к стойке бара, идёшь к входу в туалет и делаешь вид, что читаешь сообщение с телефона. – Травматург уже всем телом ощущал, насколько становится опасно. – Не дёргаешься, не привлекаешь внимания, делаешь всё так, как я говорю.

Парень вновь кивнул и безропотно направился в указанном направлении. Отлично. Сейчас вывести его отсюда, спрятать на одной из конспиративных квартир, передать послание Конторе и далее по итогам. Если не будет связи, надо обеспечить безопасность Видящего до прибытия группы поддержки.

Что бы тут ни творилось, девушка за стойкой (судя по её значку, Марина Груздева) принимала в этом живое участие. Не без усилия подавляя играющую под сводами черепа «Альфу», Травматург поднялся и подошёл к стойке.

– Рассчитайте, пожалуйста, – и положил перед девушкой несколько купюр. Та кивнула, на лице её застыло выражение спокойного внимания, а сама, не отводя взгляда от глаз Травматурга, принялась строчить на листке бумаги. Не глядя. Травматург заметил, что кроме полицейских за дверью никто не смотрит в его сторону.

– Вторая Бронетанковая, пять, квартира шесть, – добавила девушка, улыбнувшись и по-прежнему не отводя взгляда от Травматурга. Затем оторвала листок бумаги и протянула ему. Отвести взгляд от её глаз стоило большого труда, «Альфа» в ушах звенела так, что едва хватало сил терпеть.

Пробежавшись по списку взглядом, Травматург едва не выронил челюсть. Шесть строк. Пять адресов из них – все известные ему конспиративные квартиры и тайники. Тот, что она назвала, дописан шестым.

– Идите, – девушка перестала улыбаться, а в голове перестала бить набатом «Альфа». А полицейские, как ни странно, так и стояли, не шевелясь, но внимательно смотрели в сторону Травматурга.

Травматург отошёл от барной стойки, ощущая, как во все мышцы вонзаются острые иглы. Что за чёрт! Парень, Вадим Плетнёв, стоял там, где было велено, и делал то, что было велено.

Покинуть кафе оказалось простым делом. Удивительно, но в служебном коридоре не было ни души, а камера оказалась отключенной.

А сейчас нужно отправить краткое послание. Для этого у Травматурга в снаряжении было несколько мобильных устройств. Рассчитаны они строго на однократное применение. Придётся задержаться, сюда ещё добирается Wi-Fi из кафе. Травматург жестом приказав Вадиму подождать, дождался соединения и отправил сигнал. Внешне это выглядело, как будто он просто посмотрел прогноз погоды. Всё, послание отправлено. Теперь есть минуты три подумать, что означал этот список из пяти адресов. Инструкции были просты, если адреса раскрыты, нужно дать об этом сигнал группе и менять план, надо для начала быстро покинуть город, а потом проверить конспиративные квартиры в любой из окрестностей. «Не будем двигаться в само Засолье, – решил Травматург, – отправимся всего лишь примерно в ту сторону».

– И вот я вхожу, и сразу же вижу вас. И сразу же узнал вас! Вы, правда, не помните всех подробностей?! Там такое творилось! Стрельба была, как настоящая!

«Она и была настоящая», – подумал Травматург. Изображать внимание, двигаться быстро и следить за окрестностями было непросто. А главное, что у него не унималось чувство тревоги. Оно звучало уже не просто «Уходи в спокойное место», а «Спасайся, кто может!» А ведь когда его самого так же отыскали и сопроводили на одну из баз, приключений было столько, ни в каком боевике столько не увидеть. Только не это!

Эти двое вошли в подземный переход, когда Травматург и Плетнёв спустились с другой стороны. В переходе было несколько киосков со всякой мелочью, да скучающие продавцы внутри. Это хорошо, обычно им нет дела до событий снаружи. Двое молодых людей одним своим видом давали понять, что с законом у них нет взаимопонимания. И не было никогда. А Плетнёва было никак не заткнуть, он уже раз десятый рассказывал, как увидел сегодня Травматурга…

Как ни странно, прошло всё быстро и без шума. По тому, как молодые люди держали руки, Травматург сразу заметил, что там оружие. По счастью, холодное. Плетнёв не успел ничего понять, два коротких глухих удара, и оба молодчика, каждый с головы до пят в чёрной коже, уже сидят на скамейке. Ни дать не взять крепко перебрали накануне. И только когда Травматург отошёл от скамейки (никто из продавцов в ларьках ничего не заметил – великолепно!), Плетнёв словно проснулся.

– Ч-ч-что это?! – он уставился на двоих спящих. Спать им ещё минут десять, потому задерживаться не стоит. – Что случилось?

– Тебя хотели убить, – спокойным голосом ответил Травматург. – Если хочешь жить, то не задавай пока вопросов, и делай только то, что говорю.

Плетнёва словно током ударило. Он кивнул и умолк. И страх на лице мало-помалу смешался с восхищением. «А вот меня это не забавляет», – подумал Травматург. Видящего, который по стечению обстоятельств проявил свой талант – призвал свою стихию – в первые несколько часов ждут множественные неприятности. Обычно всё выглядит как смерть от несчастного случая или от руки людей, которые потом при всём желании не смогут объяснить мотива своего поступка. Словно им нашептал кто-то: «Убей вот этого». Действовать нужно быстро, неизвестно когда будет следующее покушение. Да ещё «явление» Шодан там, в кафе. Нет сомнений, и записи датчиков подтверждают, что девушка за стойкой была эффектором, зомби. Если ей сильно повезёт, то она просто ничего не вспомнит. А если повезёт меньше, то остаток дней вполне может провести в психиатрической лечебнице, если доживёт до конца этого дня.

– Товарищ полковник, – очередным звонком от Архипова Колосова уже не удивить. – Найден шаблон, есть повторяющиеся признаки. Думаю, Пришвин был в районе Казанского вокзала. Нам прислали запись инцидента в кафе «Солярис». Свидетелей ещё допрашивают. Есть два фигуранта: Вадим Сергеевич Плетнёв, аспирант кафедры сравнительного и общего языкознания МГУ и Груздева Мария Анатольевна, бармен в том самом кафе. Плетнёв был на презентации книги Храмова год назад. Да, во время перестрелки. Мы уже подняли записи, изучаем.

– Ну что, Сергеич, снова неуловимые? – заместитель Колосова, майор Панкратов, докладывал начальнику на его кухне. Полковник отложил все домашние дела, хотя супруга его будет крайне, крайне недовольна.

Колосов кивнул. Почему сейчас? Не в точности год прошёл, а год и сорок три дня, откуда вдруг снова взялся этот Пришвин? И где остальные? Пока что можно предполагать, что согласно показаниям немногих очевидцев, Пришвин прибыл встретиться с Плетнёвым, которого видели в компании с пожилым человеком. Причём человек этот в кафе не входил, во всяком случае, уцелевшие записи с внутренних камер показали совсем другого человека. Но его манера двигаться, по мнению «Аргуса», вновь имела много общего с пропавшим Пришвиным.

Архипов был явно достоин нового звания, и в этот раз он первым и относительно быстро указал на типичную манеру поведения, он заметил, что фигурант всё использовал однократно. Если предположить, что покинувший поместье Тормышева неизвестный и попавший на камеры в «Солярисе» одно и то же лицо (предположительно, Пришвин), то Архипов верно уловил, что он всё использовал ровно один раз. Один и тот же облик, средства связи. Возможно, походку не так легко изменить, на этом он и прокололся. Но пока что вся эта цепочка рассуждений шаткая, ведь не удалось перехватить ни одного обмена, ни одного разговора, записки, чего угодно, что подтверждало бы гипотезу. Но самое главное, если он будет двигаться хотя бы в общем направлении того самого морга в Засолье, это будет уже результат.

– Если ты про морг, Сергеич, то я уже распорядился. Будут там люди. Прибудут незаметно, никакого оцепления, ничего такого, чтобы не спугнуть. Если этот Пришвин туда направляется, там и возьмём.

Колосов кивнул.

– Держим под наблюдением все направления, – добавил Панкратов. – Главное, чтобы полиции не было слишком много. Если почует, что его пасут, может и на дно залечь.

– Он-то заляжет, а Плетнёв? Я почитал его досье, Плетнёв не похож на агента. Но ты прав, не делаем предположений. Что с Груздевой?

– Объявлена в розыск. По словам очевидцев, через две минуты после того, как Пришвин и Плетнёв покинули кафе, она сдала свою смену и как в воду канула. Дома не появлялась, на окрестных камерах не замечена.

– Сплошь ниндзя, – покачал головой Колосов. – Одни мы как на тарелочке.

– Обижаешь, Сергеич. У нас ребята тоже не лаптем щи хлебают. Всё, я в штаб. Агата? – на кухне появилась супруга Колосова. – Отлично выглядишь!

– Не стыдно при муже? – улыбнулась Агата. Как и мужчины, она уже разменяла шестой десяток, а выглядела едва ли на тридцать. Чудеса современной медицины! – Варе привет!

– Всенепременно! – и Панкратов откланялся.

Агата проводила его до двери и вернулась на кухню. Села напротив и взяла Колосова за руку.

– Что-нибудь слышно о Шодан? – спросила она.

Колосов отрицательно помотал головой.

– Тогда накажи кого-нибудь за невнимательность. Это видишь?

Она положила на стол снимок. Листок из кафе «Солярис». На нём Груздева оставила список адресов, первым делом его восстановили по отпечаткам на следующем листке блокнотика. Отдельно от адресов, в самом низу было число. 43893.

– Чёрт! – Колосов едва не подпрыгнул. – Вот же… Спасибо, Агата!

– Услышала «спасибо», день прошёл не зря, – улыбнулась она. – Всё-всё, не начинаю. Дай мне допуск к этим материалам. На мониторах ничего пока, но я чувствую, что-то ещё увидим.

– Допуск у тебя и так уже есть. – Колосов поднялся на ноги. – Пошёл и я в штаб. Думаю, что выспаться мне сегодня не придётся. Извини.

Поднялся и, погладив Агату по голове, направился к себе в кабинет. В их с Агатой кабинет.

– Я как будто неделю уже здесь. – Магна неприязненно посмотрела вниз на прибывшие на помощь группы, те исследовали останки мимиков, занимались прочей обычной для такого случая рутиной. – Чего мы ждём?

– Уже дождались. – Профессор указал на экран. – Пройдёмте в зал совещаний.

Магна передразнила его бесшумно кривляясь. Профессор показал ей за спиной кулак. Вот как он всё замечает?

– Срочное послание от Травматурга. Наши конспиративные квартиры засвечены. Он нашёл Видящего, сопровождает его на базу в Красино. Был контакт с Шодан. Это пока что всё.

Все присвистнули от неожиданности. Вот так всё и сразу! Новый Видящий – это замечательная новость. А вот всё остальное не радует. Квартиры засвечивались и раньше, ими невозможно пользоваться вечно. Но чтобы все одновременно!

– На квартирах уже прошла ликвидация, – добавил Профессор. – До того, как туда прибыла полиция и спецслужбы. Ожидаем контакта от Травматурга в течение пятнадцати минут.

– В Красино нет выхода, – задумчиво сказал Док. – Ближайший только в Засолье. Если наши квартиры накрылись, то и в Засолье его могут ждать. Надо было ещё в предыдущий раз закрыть ту лавочку.

– Был приказ оставить, – пожал плечами Профессор. – Нам приказано обеспечить поддержку. У меня есть список, куда открываются проходы из Засолья. Док, ты дежуришь первым. Вопросы?

– Есть хочу, – хмуро отозвалась Магна. – Такое чувство, что неделю по хранилищу ходили.

– Шесть часов три минуты, – уточнил Профессор.

– Не нуди! Лаки, ты со мной? Пусть парни пока последят. А то сил уже нет.

Лаки кивнула, взяла Магну за руки и, сразу повеселев, они направились в столовую. Док проводил их взглядом.

– Прямой связи не было? – поинтересовался он. Ежу понятно, что не было, передали минимум информации, чтобы переданный сигнал было трудно вычленить на фоне миллиардов аналогичных.

– Не было. Но я знаю Вильяма, он будет импровизировать. Если квартира в Красино засвечена, он направится в Засолье и будет действовать по обстановке. Думаю, процентов девяносто на то, что он доставит Видящего.

– Если тот согласится, – уточнил Док.

– Если согласится, – кивнул Профессор. – Всё, давай за дело. У нас семь точек выхода, нужны маяки. Открывай.

Док потёр руки, помотал головой, разминая уставшую шею, и полез в карман за анестетиком. Открывать проходы – это больно, очень больно.

Плетнёв пришёл в себя, он то ли проснулся, то ли очнулся. Голова ноет, пахнет плесенью и сыростью. Они оба – Травматург и он сам – в каком-то коридоре. Кругом валяются кирпичи, мешки вроде бы из-под цемента или с цементом. Железные прутья, обломки досок. Строительный хлам.

Вспоминалось с трудом. Столько всего успело случиться! Они прорывались с боями, как в фильме про Великую Отечественную. И всякий раз это были простые на вид люди, но они нападали на них. И каждый раз Травматург молча, быстро и эффективно справлялся с ситуацией. И, вроде бы, никого даже не убил, только обездвиживал какой-то своей хитрой техникой и обезоруживал. Ну и денёк!

– Проснулся? – Травматург выглядел как огурчик. Как ему это удаётся? – Вот, выпей. – Он протягивал Плетнёву бутылочку, похожие в любом киоске продаются. Сок? – Там не то, что нарисовано. Тоник. Нам осталось немного, но придётся пробежаться. – Он посмотрел на часы. – Минут через десять. Если нужно в туалет, то сочувствую. Где-нибудь тут, больше негде.

– Где мы?! – Совладать с голосом удалось не сразу. Чёрт, как всё затекло! Еле хватило сил встать. И да, в туалет хотелось отчаянно. Вот же…

– Под землёй. Жду сигнала, что можно двигаться. Пей, делай остальные дела и будь наготове.

– Куда вы меня ведёте?

– В укрытие. Там, где можно спокойно посидеть и подумать.

– А домой можно? – Плетнёв отвернулся, выполняя требования организма. Как-то совсем по-идиотски будет выглядеть, если он ещё и смотреть будет на собеседника при этом. Травматург дождался, когда Плетнёв обернётся.

– Можно. Если успеешь доехать, конечно. Ставлю сто против одного, что проживёшь ты часа два, максимум три. Если без помощи.

Плетнёв ощутил, что ему становится страшно.

– Но почему?!

– Долго объяснять. Мы ещё поговорим об этом, минут через… – он посмотрел на часы. – Пять. Готов? Ну хорошо, скажу прямо сейчас. Пойдёшь в укрытие, только если согласишься. Подробности позже. Готов?

– Готов. – Плетнёв взглядом нашёл свои вещи. Ни черта не готов, но выбора нет. Смешно, но он не смог расстаться с портфелем. И там, похоже, всё на месте. «И как я Галке обо всём расскажу? – мелькнула неуместная мысль. – Ладно. Не сейчас». До Галки надо элементарно дожить. После того, что он уже увидел сегодня, сомнений нет, без Травматурга он и пяти минут не протянет.

– Вперёд! – Травматург схватил его за запястье, точно в кипяток окунул. Плетнёв сумел не вскрикнуть. Ожог хоть и воспринимался как подлинный, следов и последствий на коже не оставил. – Бегом! Как можно быстрее!

По дороге Плетнёв заметил, что Травматург метнул за спину какой-то свёрток. Позади тотчас послышался свист и шипение, словно из свёртка полезли сердитые змеи.

– Не оборачивайся! – Травматург бежал рядом со своим новым знакомым, он бежал легко и непринуждённо. А вот Плетнёв отчётливо осознавал сейчас, насколько редко занимался физическими упражнениями. Катастрофически редко! Добежали до места, где коридор уходил дальше и шагов через десять поворачивал, остановились; металлическая лестница, приваренная к вбитым в стену стальным клиньям

– У нас тридцать секунд, – предупредил Травматург. – Как только я выхожу наверх, считаешь до пяти, ждёшь сигнала и лезешь туда же. Не оглядываться! Лезешь, что бы ни случилось. Понятно?

Плетнёву отчаянно хотелось оглянуться, свист и шипение не прошли, они приближались, нагоняли их. Но взгляд Травматурга словно парализовал его, невозможно было даже шевельнуть головой.

– Понятно.

– Не оглядывайся! – С этими словами Травматург ловко взобрался по лестнице, и…

Похоже, там был люк. Вроде Травматург легонько толкнул его, но какой адский грохот раздался! Пара секунд, Травматург выбрался наружу, и там началась стрельба. И почти сразу же прекратилась.

Непереносимо хотелось оглянуться. А тут ещё до пяти считать. И шипение всё ближе…

– Давай наверх! – послышался голос Травматурга. Руки едва повиновались Плетнёву, но сумел каким-то чудом взобраться по восьми стальным перекладинам. Травматург помог ему вылезти, и с грохотом захлопнул люк. Плетнёву захотелось протереть глаза, был люк – и не стало его. И вообще нет следов ничего металлического, под ногами был покрытый вытертым пластиком пол. И как-то всё вокруг неприятно…

Плетнёв не сразу понял, где они. А когда понял, что они в морге, то ощутил дурноту. Но Травматург вновь поймал его за руку, и жгучий ожог прогнал прочь слабость и тошноту.

Плетнёв понял, что на полу, у двери, лежат два человека. Судя по экипировке и виду, это серьёзные парни, похоже из ОМОНа. Они лежали и не шевелились.

– Спят, – коротко пояснил Травматург. – Слушай внимательно. Пойти со мной ты можешь только по своей воле. Останешься здесь, и вероятнее всего, погибнешь в течение пары часов. Пойдёшь со мной – возврата к прежней жизни не будет.

– А красную или синюю таблетку не предложите? – Плетнёв и сам не понимал, отчего так сказал. Всё вокруг казалось уже настолько нереальным, что больше всего хотелось проснуться.

– Хоть сейчас. – Травматург с непроницаемым лицом полез во внутренний карман своего плаща, и через несколько секунд протянул ладонь. На ней лежало две капсулы, синяя и красная.

Плетнёву вновь стало дурно, на долю секунды, а потом чувство нереальности схлынуло. Травматург посмотрел в его глаза, кивнул и спрятал капсулы.

– Шутка, – пояснил он. – Но помогает. Сожалею, что вынужден торопить. Или идём вместе, или… – похлопал себя по карману. – Тебе придётся забыть события последних часов. Иначе точно не выживешь.

Отчего-то выбор сделать оказалось на редкость легко. Признаться, про Галку Плетнёв в этот момент попросту забыл. Вообще про всё забыл. Кто знает, вспомни он и не пошёл бы никуда.

– Идёмте!

Сквозь жалюзи просочился и замер полосками на шторе яркий белый свет. И раздался грохочущий голос:

– Пришвин, здание окружено. Все выходы перекрыты. Даём вам три минуты, чтобы освободить заложника и выйти.

Глаза Плетнёва округлились. А Травматург… удовлетворённо кивнул.

– Вовремя, – пояснил он на словах. – Трёх минут хватит. Слушай внимательно. Как только я махну рукой, ты залезаешь и ползёшь вперёд. Быстро и не оглядываясь. Минуту-другую будет совсем темно. Темноты не боишься?

– Не уверен, – отозвался Плетнёв. Он боялся. Точнее, боялся в детстве. А сейчас привык засыпать при свете ночника, так что и не скажешь, сохранился ли детский страх.

– Придётся потерпеть. Всё, приготовься.

Он подошёл к одной из ячеек холодильника, и… резко повернул ручку, потянул на себя. Плетнёв невольно отвёл взгляд и задержал дыхание. Хоть и не пахнет здесь ничем неприятным, но внутри холодильника всё может быть иначе.

Травматург закрыл дверцу. Постоял, вновь открыл (Плетнёву померещилась непроницаемая тьма там, за дверцей). Покачал головой, вновь закрыл. И снова открыл.

– Готово, – указал Травматург. – Быстро, залезай и ползи вперёд! Не кривись – там чисто и ничем не пахнет. Живо!

Это подействовало. Плетнёв не сразу решился влезть, и даже не очень удивился тому, что внутри ячейки холодильника темно и вовсе не холодно. И зачем тут прятаться? Ведь всё равно найдут!

– Замри, закрой глаза и жди моей команды, – послышалось позади. А потом что-то щёлкнуло, раздался протяжный металлический скрежет, и наступила тишина.

– Я позади тебя, – услышал Плетнёв. – Ползи вперёд. Это не очень далеко. Как доползёшь до выхода, замри и жди меня.

Плетнёву показалось, что он полз несколько лет. И руки, и ноги уже не слушались. Но вот нашлись силы подождать Травматурга. Тот жестом велел прижаться к стене, и коснулся кончиками пальцев дверцы. Она тотчас отворилась. В лицо ударил яркий свет.

– Постарайся развернуться и вылезай. Пол на расстоянии полуметра, выйдешь, сразу отходи в сторону и жди меня. Пошёл!

Полуметра? Да его вообще не видно! Плетнёв не успел толком осознать, что происходит, он увидел только, что его ноги принялись удлиняться, утончаться, и с огромной скоростью понеслись вниз, во тьму. А потом словно кто-то поймал его за ноги, обхватил, опрокинул, потянул туда же. Плетнёву захотелось закричать от страха, но он не сумел, подавился криком. А ноги тем временем принялись сокращаться, укорачиваться столь же стремительно. Плетнёв закрыл глаза, чтобы не видеть этого ужаса.

Под ногами возникла прочная опора. И никакого удара, ничего такого. Плетнёв открыл глаза, он понял, что вокруг светло, и что потолок где-то наверху, в невообразимой дали. Даже удивиться не успел, вокруг всё плыло, ничего не стояло ровно, по всему шла рябь. Он снова закрыл глаза. Позади щёлкнуло, судя по звукам, кто-то спрыгнул на пол.

– Что случилось? – голос Травматурга. – Что ты видишь?

– Всё плывёт, – сумел ответить Плетнёв. – Как будто волны.

– Понятно. Могло быть хуже. Закрой глаза, мы уже почти добрались. Сейчас я протяну тебе локоть – хватайся. Правой рукой. О, и вы уже здесь! Отлично! Помогите ему дойти.

– Что такое? – низкий, приятный женский голос. Захотелось открыть глаза, но Плетнёв сумел себя перебороть.

– Похоже, поймал Алису, – голос Травматурга. – Вадим, бери меня за локоть. Вот так. Старайся не падать, иди медленно. Тебя сейчас возьмут за левую руку, не пугайся.

Прикосновение оказалось мягким и приятным.

– Ничего страшного, это скоро пройдёт, – тот же голос. – Молодцы, что сумели пробиться. Так… иди осторожно, тут ступенька, перешагивай. Вот так. И ещё немного…

Щелчок, слабый скрип. Другое ощущение пространства вокруг, другие запахи.

– Всё, сейчас я тебя отпущу. Позади тебя кресло, осторожно садись и медленно открой глаза. Вот так, молодец.

«Такое странное произношение, – успел подумать Плетнёв. – Вроде бы всё верно, но чувствую, что русский не родной для неё язык». Он попробовал открыть глаза, но веки стремительно тяжелели, накатывала слабость, но теперь она несла не дурноту и ужас, а спокойствие и тепло.

– Устал, бедняга, – успел ещё услышать Плетнёв, а потом тьма сомкнулась над последними искорками сознания.