Обратный пал-2. Операция "Лезвие"

Калифорния, Сакраменто Капитолий 07 августа 2010 года

Если кто-то думает, что столица «Золотого штата» находится в одном из его крупнейших городов — Сан-Франциско или Лос-Анджелесе, входящих в число тридцати самых крупных мегаполисов мира — он ошибается. Столица самого богатого и населенного штата США находится совсем не там.

Столица штата Калифорния находится в городе Сакраменто, насчитывающем всего лишь чуть больше четырехсот тысяч жителей по данным последней переписи. Именно туда, в этот небольшой, но прекрасно обустроенный и чистый, типичный для Калифорнии город пришлось переехать из своей голливудской виллы известному киноактеру, несгибаемому Терминатору, Арнольду Шварценеггеру, после того, как жители штата Калифорнии избрали его губернатором штата. Переезжать из обжитого за больше чем двадцать лет и знакомого как свои пять пальцев Голливуда ему не хотелось, но ничего не поделаешь. Сейчас же, за то время пока он был губернатором штата — а он им был второй срок — Шварценеггер привык к новому месту жительств и сейчас уже не представляло, как он будет возвращаться в сумасшедший Голливуд.

Когда новый губернатор вступил в должность, он пообещал людям, что все будет по-другому не так как раньше. Одним из первых шагов, какие он предпринял на своем новом посту был чисто символическим — он уволил секретаршу и не стал брать новую. Посчитал, что полицейского поста на входе в Сити-Холл будет достаточно. Без секретаря он работал и до сих пор — в приемной стоял пустой стол и несколько лет как выключенный компьютер, на столе лежали в большом количестве визитки — иногда их брали заглядывающие в Капитолий туристы — на память. Также бывший актер хотел полностью отказаться от полицейской охраны — с трудом его удалось уговорить чтобы он оставил хотя бы двух охранников. Водителя у него тоже не было — он ездил на работу либо на своем Хаммере, переделанном под электричество, либо и вовсе — на мотоцикле. В общем — губернатор был народным, без вопросов.

Когда произошло то, что произошло, шеф полиции города по своей инициативе приставил к губернатору еще четверых детективов в качестве охраны — хотя губернатор опять отказывался, на сей раз его удалось убедить. Таким образом, на седьмое августа губернатора охраняли двое полупрофессиональных телохранителей числящихся в полиции и четверо детективов, которые умели неплохо стрелять из своего табельного оружия, но про охрану высокопоставленных лиц мало что знали. Впрочем — если бы губернатор окружил себя целым легионом телохранителей — вряд ли бы помогло и это…

На календаре была суббота, седьмое августа, третий день с начала катастрофы. Рано вставшее солнце уже грело город своим теплом, его лучи играли в пышной зелени кленов и дубов, какими был засажен весь Сакраменто, гордо утверждавший, что в этом городе на одного человека приходится больше деревьев чем в любом другом городе мира. А в старинном здании Капитолия в подвернувшемся под руку пустом кабинете сидел в кресле человек, и бездумно смотрел на то, как заглянувший в его кабинет солнечный луч торит дорожку по заваленному бумагами столу.

Сегодня он почувствовал себя старым. Впервые в жизни…

За время, произошедшее с момента катастрофы, он почти не спал — всего два часа за три дня. С тех пор, как сообщили о том, что произошло — все превратилось в какой то безумный калейдоскоп, которому не видно даже было конца.

Вашингтона больше нет…

Это словосочетание было настолько диким, не укладывающимся в сознании, что он запретил произносить его в своем присутствии, запретил слушать радио и смотреть телевизор. Само произнесение этих слов «Вашингтона больше нет» приводило к тому, что мозг оказывался в своего рода параличе, не в силах осмыслить и принять происходящее, не говоря уж о том, чтобы принимать решения. А решения надо было принимать — и быстро.

Первым делом он отмобилизовал национальную гвардию — полиция катастрофически не справлялась В панике люди толпами бежали из крупных городов, опасаясь что следующим не станет именно их города, что он вымрет от неизвестной и не поддающейся никакому лечению эпидемии. Все дороги забиты, тысячи аварий, голодные, озлобленные люди, ни одного нормально работающего учреждения. Словно ад разверзся под ногами и теперь они жили в постапокалипсисе, в непрекращающемся кошмаре. Никто, ни один человек на этой маленькой планете и не предполагал в начале душной августовской недели, что произойдет такое.

Со своими беженцами кое-как справились, часть из них даже начали возвращаться в города, патрулируемые полицейскими и отрядами национальной гвардии — но вчера проблема начала снова обостряться. До теплого юга добралась первая волна беженцев с севера — особенно из Нью-Йорка, попавшего в зону заражения. И кошмар нахлынул с новой силой.

Города патрулировали — но почти сразу же нахлынула волна насилия — не такого как в Новом Орлеане, еще хуже. Толпы молодчиков, в основном негры и мексиканцы, подозрительно хорошо вооруженные — АК почти у каждого, есть и пулеметы. На удивление хорошо организованные они действовали в полупустых городских джунглях, грабя магазины, раскатывая на шикарных угнанных машинах, нападая на полицейских и нацгвардейцев и стремительно растворяясь в городских лабиринтах после каждого удачного нападения. Национальные гвардейцы в основном были не из городов, а из пригородов и сельской местности, города они не знали и в скоротечных стычках безнадежно проигрывали. Сейчас губернатору впервые пришло в голову, что ситуация может оказаться куда более серьезной и стоило бы задействовать не национальную гвардию, а армию. Конечно, в самих США нормальных воинских частей было катастрофически мало для того, чтобы взять под контроль всю страну наиболее боеспособные части находились на заграничных базах, воевали в Ираке и Афганистане, их надо было возвращать на родину, но… для этого нужен был приказ. А приказывать было некому — власть была полностью парализована…

Погибли все. В одном городе оказались — и умерли от неизвестной болезни, поражающей подобно лихорадке Эбола, президент, вице-президент, спикеры обеих палат парламента, председатель Верховного суда. Все, кто мог и должен был заменить президента в критической ситуации. Какого-то черта президент собрал всех в Вашингтоне во время этого треклятого визита, видимо намереваясь о чем-то сообщить. Хотя… должно же было быть обращение Президента к Конгрессу — но все равно, какого хрена там делал Председатель Верховного суда? До сих пор неизвестно было местонахождение госсекретаря США, считалось что она тоже погибла. Поскольку в зону поражения попал Пентагон — управление войсками перешло к запасному командному центру в Скалистых горах, а ядерные силы взял на себя «Хрустальный дворец» в горе Шайенн… Другое дело, что они могли отдавать только тактические приказы и пытаться спасти что-то, что еще можно спасти. Почувствовав слабость тяжело раненого льва, гиены напали со всех сторон. Резко обострилась обстановка в Афганистане, Пакистане, Ираке, по всему ближнему Востоку. Исламские экстремисты, почувствовав момент, усилили натиск на части международной коалиции, ситуация была настолько напряженной, что речь должна была идти уже о срочной эвакуации.

Весь прошлый день его люди разыскивали губернаторов штатов, удалось разыскать двадцать пять человек. Он звонил всем подряд — республиканцам, демократам — сейчас было не до политических раздоров и выяснения позиций. С каждым губернаторам штатов, если его удавалось найти, он разговаривал лично. Тема разговора была только одна — нужно немедленно организовывать хоть какую-то власть. Пока не поздно. Не до выборов, не до демократических процедур, нужен исполняющий обязанности Президента на переходный период и правительство национального спасения. В стране была чертова тьма дел. Нужно было вытаскивать американских солдат и американских граждан, оказавшихся в ближневосточном котле и возвращать их на родину — они нужнее здесь. Нужно было блокировать район катастрофы и обеспечивать спасательные работы, хотя спасать было уже некого, можно было только как то сдерживать эпидемию, тех кто заразился уже не спасти. Нужно было принимать и размещать беженцев. Нужно было успокоить народ. Нужно было разобраться с бандитами и мародерами с каждым днем становящимися все наглее и наглее. Нужно было обеспечить безопасность страны и разобраться наконец, как такое могло произойти и кто черт возьми это все сделал. Ведь настоящая ситуация отличалась от 11/09 в корне — тем что до сих пор никто не взял на себя ответственность за содеянное.

От некоторых губернаторов, с которыми он хорошо был знаком, и с кем поддерживал хорошие отношения, он узнал, что на них уже выходили. Кто — можно было и так догадаться. Несвятая троица: президент-отец, президент-сын и еще один кандидат в президенты, ныне губернатор Флориды. Эти то не упустят своего шанса — вот только выдержит ли страна очередное правление кого-то из Бушей? Губернатор Калифорнии внезапно поймал себя на мысли, что хоть они и однопартийцы — но думает он о Бушах с крайним раздражением. Он никогда не шел против линии партии, всегда делал все чтобы обеспечить победу республиканских кандидатов в своем штате, одном из ключевых для борьбы за Белый Дом — но сейчас было не до масок. Время их снять к чертовой матери.

Несмотря на утреннее время, из приемной слышался шум — там уже собралось море народа — охрана, советники, лоббисты. Внезапно он поймал себя на мысли: вот там стоят люди, и они чего-то от меня ждут, а я не знаю, черт бы все побрал — с чего же мне начать?

Тягостные размышления губернатора прервал осторожный стук в дверь. Через пару секунд дверь открылась и в нее просунулась лысая голова одного из его советников.

— Сэр, выступление через двадцать минут. Телевизионщики уже ждут.

Губернатор устало вздохнул.

— Уже выхожу, Дик. Выхожу…

Конечно, полиция предприняла меры безопасности. В стране действовало чрезвычайное положение, в обеспечении безопасности была задействована национальная гвардия, поэтому на пути к Капитолию им пришлось преодолеть два поста безопасности. Первый был установлен перед въездом в город на пятидесятом шоссе — там где оно ветвится на Индастриал Бельведер и Вест Капитал Авеню. Пост хотя и временный, но довольно мощный — кроме полицейских машин там был Хаммер с крупнокалиберным пулеметом и старый гусеничный БТР М113. Второй — на съезде в Саутсайд-парк, та дорога вела напрямую к Капитолию и в Даунтаун, и на этом блокпосту внутри города была только полиция. Но ни там ни там их не задержали. Документы у них были в полном порядке включая водительские права, а обыскивать каждую машину из сплошного потока уставшие и измученные, не спавшие по двое суток полицейские и нацгвардейцы конечно не стали — это было физически невозможно. Кроме того — на лобовом стекле их Шеви-Экспресс гордо красовалась наклейка «Пресса» и название одной из небольших местных телекомпаний. Были у них и документы, подтверждающие то что они действительно журналисты. Была даже подлинная аккредитация пресс-бюро губернатора Калифорнии. Короче говоря — выявить существующими заградительными и контрольными мерами диверсионно-террористическую группу кубинской военной разведки было невозможно, американским полицейским могло лишь повезти. Не повезло — видимо Америка свой запас везения уже исчерпала.

Критической ошибкой полицейских из охраны губернатора было то, что они разрешили ему обратиться к прессе стоя на ступенях старого здания Капитолия. Кубинцы об этом узнали только вчера и обрадовались — отпадала самая большая для них проблема: как пронести в здание оружие, причем с гарантией. В дверях могла быть система скрытого сканирования на наличие оружия, после 9/11 многие правительственные и муниципальные учреждения обзавелись ею. А если система обнаружит оружие и подаст сигнал тревоги — операцию, верней не всю операцию, а ту часть за которую отвечали лично они, можно будет считать проваленной, что недопустимо. Здесь же условия идеальные — куча репортеров, полицейские да и просто зеваки, губернатор стоит выше других, нас ступенях, выделяясь как мишень, суматоха, куча аппаратуры, нацеленной на губернатора, вопросы и вспышки фотоаппаратов, отвлекающие и дезориентирующие сотрудников охраны. В общем, вариант для покушения идеальный…

Машину — белый фургон Шевроле-Экспресс с глухими бортами они оставили на Q-street, ближе к набережной. Расчет был на то, что в суматохе полицейские не успеют предпринять необходимые действия и наглухо закрыть район. Да и сложно было его закрыть — набережная представляла собой не внутригородскую улицу, а девяносто девятую дорогу, идущую через весь город — быстро ее перекрыть было просто невозможно. Сам по себе район — типичная для США застройка: как большие, многоэтажные офисные здания, так и здания поменьше, а между ними — стоянки. Полно деревьев — Сакраменто этим гордился. Затеряться в такой застройке — запросто.

Покинув машину, кубинцы разошлись в разные стороны. Двое — оператор и тележурналист, с видеокамерой в одну, человек в форме патрульного полицейского — в другую…

— Марта Стрит, Си-Би-Эс. Господин губернатор, сколько беженцев примет штат Калифорния?

— Штат Калифорния примет столько беженцев, сколько будет нужно, но он вправе ожидать этого и от других штатов

— Генри Круз, Си-Эн-Эн. Как насчет того, кто это сделал? Это может еще раз повториться — скажем в Лос-Анджелесе? Могут быть новые очаги заражения?

Губернатор набрал в легкие воздуха прежде чем отвечать.

— Я не сотрудник полиции, не военный и не сотрудник ЦРУ. Поэтому я не могу сказать точно кто это сделал. Сказать могу одно — это были подлые и трусливые люди, которые боятся суверенной мощи Соединенных штатов Америки. Вместо открытой и честной борьбы, той какую ведем мы они предпочитают подкрадываться и бить ножом в спину. Они боятся наших солдат — и поэтому они избрали целью мирный город и его жителей. Мир еще не знал столь подлого, гнусного и варварского преступления, как то что было совершено против Вашингтона и его жителей, в конечном счете против всей нашей страны. Могу заверить вас, что я, как губернатор штата Калифорния и как гражданин Соединенных штатов Америки сделаю все от меня зависящее, чтобы те кто это сделали, предстали перед честным, справедливым и беспристрастным судом. Да, судом! Мы не должны опускаться до уровня гнусных подонков сделавших это, мы должны наказать всех, кто к этому причастен — но по закону, строго по закону. Как бы не кипела ярость, как бы нам не хотелось отомстить — по закону. Только тогда мы останемся американцами и сможем гордиться тем что мы американцы!

— Но гарантий того что это не повторится — никаких, не правда ли? — весьма невежливо перебил губернатора репортер.

Губернатор опустил глаза, чтобы посмотреть на репортера Си-Эн-Эн — и замер. Рядом с тем, кто задавал ему вопросы, наглым молодым репортером с длинными сальными волосами и тонкими крысиными усиками стоял другой. Более пожилой, крепкий, сухощавый, на вид он казался словно выточенным из камня. Он смотрел прямо на губернатора, на одного из последних людей в этой стране способных консолидировать нацию и принимать решения. Когда взгляды губернатора штата Калифорния и полковника кубинской разведки встретились — губернатор сразу понял, кто этот человек для чего он пришел сюда. Непонятно как — но понял. Губернатор родился не в США, он приехал в США — и новая родина дала ему все, что только может дать. Кое-кто даже прочил его в кандидаты на высший пост в стране на выборах шестнадцатого или двадцатого года. Теперь же ничему этому свершиться было не суждено. Губернатор понял и принял свою судьбу — он не попытался бежать, не попытался спрятаться за охрану. И кто бы что про него не говорил плохого — умер он как настоящий мужчина…

Полковник стрелял с двух рук, раз за разом. В каждой руке у него было зажато по автоматическому пистолету Стечкина. Первые два выстрела он сделал по губернатору, затем еще четырьмя свалил стоящих рядом с ним охранников — по одной пуле в голову каждому, и все это меньше чем за две секунды. Не дожидаясь пока убитые им люди повалятся, как куклы, окропляя кровью белый мрамор Капитолия, бросился вперед, по направлению к Н-стрит, стреляя на ходу.

Кто-то попытался его схватить, он выстрелил в смельчака из левого пистолета в упор и пробежал дальше. Толкались, вопили, пихались люди — никто ничего не понял, но все хотели как можно быстрее смыться отсюда.

И тут громыхнуло — это больше было похоже на звук взрыва детской хлопушки, только немного сильнее. Хосе, страхующий полковника слева привел в действие небольшой заряд пластиковой взрывчатки, брошенный им в большую белую урну в Кэпитол-парке. Урна была сделана из тонколистовой стали и при взрыве большая часть его энергии ушла в никуда, оставшаяся разорвала урну на куски и эти куски ранили нескольких человек. Как бы то ни было — испуганная взрывом толпа метнулась по направлению к Девятой стрит, что полковнику было и нужно.

Первая проблема появилась, когда полковник в числе первых выскочил на Н-стрит. Трое полицейских и машина — двое держали пистолеты высоко поднятыми и непосредственной опасности не представляли. А вот второй — здоровенный рыжий ирландец, сориентировался мгновенно. Он увидел пистолеты, понял от кого исходит опасность, вскинул свой Глок и прицелился…

Но выстрелить не успел. Полицейские в США стреляют хорошо, даже слишком хорошо — немало бандитов из Мексики или той же Кубы это узнали. Но стрелять так, как стрелял выпускник одесской спецшколы, ученик лучших инструкторов ГРУ ГШ МО СССР, боец, прошедший Чили, Никарагуа, Сальвадор и Анголу — так они стрелять не могли.

Тремя быстрыми, в темпе пулеметной очереди выстрелами, опять одновременно с двух рук полковник повалил всех троих полицейских. Перескочил на другую сторону улицы, суматошно огляделся. Визжали тормоза машин, истерически кричали люди. В толпе его взгляд выхватил Рамона — второго из прикрывающих его бойцов. Рамон уже бросил камеру и стоял на другой стороне улица: паника его была лишь наигранной.

Полковник понял, что он должен делать. Не ставя пистолеты на предохранитель, он засунул их под репортерский жилет, одернул его чтобы не было так заметно — и побежал внутрь квартала, в сторону Q-стрит, проскочив в узкий проулок между зданием Департамента продовольствия и сельского хозяйства и зданием Совета церквей. Чем дальше он будет от места действия — тем меньше будет людей, которые видели кто стрелял и смогут его опознать. А Хосе, одетый в полицейскую форму, в случае чего даст ложное описание внешности и направления, куда скрылся преступник — в такой суматохе и давке нормального никто не даст — и смоется….