Обратный пал-2. Операция "Лезвие"

Ларга Виста Тот же день

— Сэр, вижу движение! Движение на объекте Браво-Зеро, координаты двойка-семерка-двойка-девятка-десятка-семерка-новембер-девятка-десятка-тройка-зеро-двойка-пятерка-виски.

Координатор остановился за спиной оператора, склонился к экрану…

— Увеличиваю разрешение… фокусировка… захват… есть!

Изображение, до этого нечеткое из-за движения беспилотного самолета вдруг приобрело поразительную четкость как на только что сделанной черно-белой фотографии. Двор, какие то промышленные здания. Ряд машин, торопливо рассаживающиеся по ним люди…

— Сэр, согласно разведывательным данным Браво-Зеро — это одно из предприятий, через подставных лиц принадлежащих Вильяреалю. Официально занимается ремонтом техники, неофициально переваливает и разбирает угнанные машины.

— Вижу АК-47, М 4, пулеметы… Сэр, все вооружены.

— Произвести визуальную идентификацию.

— Есть!

Второй оператор забарабанил по кнопкам, изображение цели на его экране сменилось окнами компьютерной программы.

— Есть исходные данные, программа начала процедуру совмещения. Сэр, данные визуальной идентификации будут лишь приблизительными. Если бы он хоть раз посмотрел наверх…

— Этого ждать не стоит… Что у нас есть еще.

— Сэр, можно попробовать аудиоидентификацию… но для этого придется скачать файл с данными из центральной системы. На это уйдет время.

— Приступайте. Как можно быстрее.

Надо сказать, что мексиканские наркобароны были необычными преступниками. В некоторых вопросах — таких как умение зарабатывать себе на жизнь, коррумпировать и нанимать на службу людей — на Земле сыскалось бы мало равных им. За пару десятилетий своей активной деятельности они изъели весь государственный механизм Мексики так, что он превратился в сильно изъеденное древоточцами дерево. Кора, сверху все то же самое — а внутри труха. На них работали префекты, мэры, полицейские которые должны были их арестовывать, спецназовцы которые должны были их убивать. Мало было им равных и в вопросе жестокости. Людей рубили на куски, вешали заживо и выпускали кишки, растворяли в кислоте. Выкладывали из частей человеческих тел узоры на асфальте — как знак своего присутствия и предостережением остальным.

Но в чем-то мексиканцы были как дети. Голодные дети из нищих, кишащих крысами баррио, которым судьба или Дева Мария подарила в этой жизни возможность распоряжаться миллионами. Они покупали в Америке — стране грез — роскошные машины и стволы, они дарили друг другу Кольты сорок пятого калибра с рукоятками, инкрукстированными настоящими бриллиантами, они строили дома и отдыхали на всю катушку, они помогали как могли многочисленным родственникам устроиться в жизни, они держались друг за друга как в стае, где один за всех и все — за одного. Но в чем-то они были очень наивными. Они играли с государством, с полицией как кошка с мышкой, причем еще непонятно, кто был кошкой а кто — мышью. Они стреляли в полицию, в конкурентов и те стреляли в ответ, они жили открыто и на широкую ногу, у них были роскошные дома и дорогие адвокаты. Они считали свой образ жизни крутым и опасным — но они даже близко не знали, даже представить себе не могли, что такое охота. Самая настоящая охота, когда государство, самое сильное в мире государство охотится лично на тебя чтобы убить. Не посадить в тюрьму — а именно убить, самым надежным и эффективным способом. Они постоянно имели при себе сотовые и без страха разговаривали по ним, не опасались переводить деньги банковской системой, не переезжали с места на место каждый день и не опасались лечь спать дважды в одном и том же доме. Оперативники Аль-Каиды могли бы их многому научить в смысле осторожности — но мексиканские наркомафиози не считали нужны учиться. И за свою легкомысленность им предстояло жестоко поплатиться…

— Гнездо вызывает Странника! Странник, ответьте Гнезду!

Я поправил наушник. Слышно было хреново, у MD 500 звук работы двигателя такой неприятный, жужжание… башка начинает болеть сразу, тем более если на ней наушники.

— Странник — Гнезду. На связи.

— Странник, говорит Гнездо. Приготовьтесь к приему информации по второму каналу.

— Вас понял!

Я подключил спутник, начал синхронизировать частоту. Наконец изображение появилось на мониторе — скверного качества, но в вертолете лучшего и не будет.

— Странник, это Гнездо. Цель перемещается в вашем направлении. Рекомендую зону высадки Дельта.

— Вас понял, зону высадки Дельта подтверждаю.

Изображение на экране менялось с небольшими рывками.

— Интересно, куда они направились

— Может в Бойс-таун… [Бойс-таун — район в Нуэво-Ларедо, где легализована проституция]

— Навряд ли…

— Для такой компании не хватит всех шлюх города.

Я хлопнул по плечу пилота, привлекая внимание, переключился в тактическую переговорную сеть вертолета.

— Зона высадки Дельта.

— Шесть с небольшим минут, сэр. Готовьтесь…

Человек, одетый в темно-синие джинсы и рубашку с распахнутым воротом проснулся внезапно — как будто кто-то толкнул в спину, и он проснулся как дикий зверь, сразу готовый к бою.

До этого он не спал больше сорока восьми часов — и вчера почувствовал, что на пределе. Если не урвать хотя бы несколько часов сна — можно допустить ошибку и лишиться жизни. Даже сейчас, без своего лидера, лишенные своих основных опорных баз, атакуемые со всех Зетас были опасны. В любой момент мог последовать жестокий контрвыпад, и надо быть готовым к его немедленному отражению. Именно поэтому вчера он с наиболее доверенными людьми заехал в эту мастерскую, принадлежащую через подставных лиц ему, выставил охрану и завалился спать, прямо на раздолбанной, испачканной маслом и какой-то дрянью, кушетке. Другим, кто хотел спать, не досталось и этого — завалились где пришлось.

Его звали Эдгар Вальзес Вилльяреаль, но друзья звали его «Ла Барби». В отличие от других функционеров картеля он был американцем — родился в Остине, Техас, и это было скорее плохо чем хорошо. Американский паспорт ничуть не впечатлит Зетас если они решат приготовит тебя на жаркое [это когда человека сажают в бочку, подливают туда дизельного топлива и медленно сжигают заживо] — а вот для американского федерального судьи этот документ будет иметь значение. С американской фемидой договориться куда сложнее чем с мексиканской, да и построже она. Именно потому что он был американцем — на территории США его дожидались два ордера на арест, оба в Техасе. По одному из предъявляемых обвинений закон предусматривал в качестве наказаниям смертную казнь, он знал что в Техасе с этим — ни разу не заржавеет, и поэтому на родину не стремился.

За то время, пока он работал на Картель — он сильно изменился. Кем он был, когда начинал. Обычным мелким исполнителем, боевиком, хорошо умеющим пользоваться пистолетом — не более. А теперь? Как-никак он бизнесмен, через подставных лиц владеет законными предприятиями, в том числе этим. Это хорошо, что El Supremo разглядел в сыне нищих эмигрантов, «мокрых спин» талант организатора и дал ему проявиться. И хорошо что он правильно сделал выбор — иначе давно сидел бы пожизненное в американской тюрьме — а то бы и ждал приведения в исполнение смертного приговора…

Он спустил ноги на грязный, заляпанный маслом пол, руки привычно подхватили автомат. «Козий рог» — его он снял с того человека, который по его предположениям убил его младшего брата и с тех пор с ним не расставался. Козий рог был не только его оружием — он был своего рода талисманом. За последние несколько дней он сам неоднократно стрелял, его люди не выходили из боёв, появлялись то тут, то там, нападали на известные места скопления Зетас. Полиция же проявляла странную пассивность, появлялась только тогда, когда все уже было кончено, оставалось только собрать трупы.

Еще немного…

Через полчаса он сам и его люди уже стояли у ангара перед потрепанными, с пулевыми пробоинами внедорожниками. Они наскоро подкрепились — какими-то шоколадными батончиками, и еще разогрели в микроволновке пару пицц. Все выглядел потрепанными и смертельно уставшими — но готовыми драться дальше. Потому что это был последний бой — который решающий.

Эдгар Вальдез Вильяреаль, повесив автомат на грудь, сел в головную машину, его боевики поспешно расселись по остальным. Колонна тронулась в путь…

— Сэр, подходим к зоне высадки!

Я хлопнул по плечу Митча, прижимавшего коленями футляр с винтовкой, тот передал дальше…

— Как с топливом?

— В обрез, сэр, но еще есть. Вторая птичка прибудет через пятнадцать минут.

— За эти пятнадцать минут из нас тут жаркое сделают…

Проснулись в Отель — Монтан.

— Гнездо вызывает Странника! Странник, ответьте Гнезду!

— На связи.

— Подтвердите готовность к высадке.

— Странник готов к высадке. Что насчет эвакуации?

— Эвакуация по утвержденному плану, точка Новембер. Мы наведем вас на цель.

Зазвонил телефон. Его личный телефон, номер которого был известен очень малой группе лиц, который он всегда держал с собой. Прижав локтем автомат, «Ла Барби» отцепил с пояса сотовый, нажал кнопку.

— Ola! Ola!

В ответ — только гудки…

— Сэр, аудиоидентификация произведена. Совокупное совпадение семьдесят три процента. Это Вильяреаль!

— Высаживайте группу. Наводите их на цель, не выпускайте из поля зрения. Где они?

— Идут по Революсьон, направляются к центру города. Там нет ни одной высотной постройки сэр, будут проблемы.

— Сколько вертолет еще продержится в воздухе?

— Там запасные баки, не меньше получаса, если считать и аварийный запас. Граница совсем рядом.

— Где они?

— Свернули на Карлоса Осуна

— Что у нас там?

— Разведывательных данных нет, сэр.

Вертолет, уже почти зависший над крышей дернулся, начал набирать высоту. Мне это не понравилось — значит, нет точки высадки. Нормально…

— Что там?

— Приказано пока действовать в режиме ожидания, сэр…

Если на нас обратит внимание полицейский или армейский вертолет — дело плохо.

— Объект вернул на Мину! Замедляется!

— Что там?

— Сэр, информации нет.

— Машины остановились! Вооруженные объекты выходят из машин.

— Где лучше всего высадить Странника?

— Сэр, проще всего на углу Каналес и Эулалио Гутьеррес. Там высокие здания, вертолет может сесть прямо на крышу.

— А как спускаться?

— По пожарным лестницам, сэр.

— Хорошо. Приказ на сброс. И меняйте вертолет, сразу же.

Вертолет снова пошел вниз и вперед, пошел над городом чуть ли не на уровне крыш. О секретности операции можно было забыть — все наши упражнения в воздухе не заметил только слепой, оставалось только надеяться что их спишут на мексиканцев же. Но если хоть один из нас останется здесь, живым или мертвым — скандал будет до неба. Возможно, потому и наблюдает за нами вооруженный Предатор — чтобы в критической ситуации обеспечить «полную зачистку».

— Приближаемся. Я высажу вас вон на той крыше, дальше сами, парни…

— Спасибо и за это…

Вертолет медленно приближается к зданию, коричневая кирпичная стена наползает на нас, в последнюю секунду сменяясь серой крышей, лопасти вертолета подняли пыль и видно скверно.

— Сброс!

Один за другим падаем на крышу, Ваккаро — последним, оберегая здоровенный футляр с винтовкой. Пыль буквально столбом, лопасти винта рвут воздух в паре метров над нашими головами, не больше.

— Странник вызывает Гнездо!

— На приеме.

— Я на исходной, высадился штатно.

— Вас понял, Странник, лестница в северном углу здания.

— Где цель?

— Юго-восточнее вас, в одном квартале. Там идет перестрелка.

Перестрелка и впрямь шла — было слышно даже отсюда.

— Гнездо, вы видите объект?

— Отрицательно, Странник, объект находится в здании, визуально не фиксируем.

— Остаюсь на месте до прояснения!

Не слушая связь, я повернулся к своим.

— Второй, третий — периметр. Первый, готовься к работе!

Ваккаро уже распаковал свой Барретт, установил на сошках на крыше, лег прямо на крышу без стрелкового мата.

— Готов, сэр.

— Цель — в квартале, юго-западнее нас. Там где перестрелка. Видишь?

— Нет, сэр.

— Поразить отсюда можешь?

— Нет, сэр. Линии прицеливания нет. Если вы выманите его на прямую улицу — то я смогу его поразить отсюда. Но там — нет, сэр, там мешают деревья и здания. Я даже толком не понимаю, что происходит.

Твою мать…

Снова подтянул к губам исходящий криками и командным тоном микрофон.

— Гнездо, это Странник. Запрашиваю дальнейшие действия!

— Странник это Гнездо! Спускайтесь по пожарной лестнице, продвигайтесь по улице пешком, ищите снайперскую позицию.

— Отрицательно, Гнездо, на улице слишком опасно. Я не смогу подобрать позицию, не подставив группу под удар. Мне нужны данные — поблизости есть полицейские?

— Странник, настаиваем на продолжении операции!

Я взорвался

— Мать вашу, Гнездо, мне нужны данные о ближайшей полицейской машине!

Гнездо помолчал несколько секунд, потом видимо решил помочь, если уж контролировать меня не получается.

— Странник, две машины дальше по улице. Не приближаются.

И это называется полиция…

— Мы идем к цели! Наводите!

— Вас понял, лестница, северный угол здания.

Понеслась.

— Второй, остаешься с первым. Как появится цель — работайте. Потом прикроете нас.

— Да, сэр.

— Третий — за мной.

Если гора не идет к Магомету — Магомет идет к горе. С самого начала план был полным дерьмом, каким обычно и бывают планы, составленные в тиши кабинета. Надо было выманить объект на себя, сделать так чтобы он вышел на простреливаемую улицу, совершил ошибку. Только так мы сможем сделать его и уйти.

Спускаемся вниз по лестнице, противно вибрирующей под ногами, ржавой. Внизу — небольшая площадка, какие то контейнеры. На нас на двоих его лишь две штурмовые винтовки, пулеметчика и снайпера, основную огневую мощь группы мы оставили наверху, чтобы прикрывать нас. План может сработать — а может и нет, в зависимости от того где нас прижмут.

Прыгаю — когда до земли чуть больше трех метров, приземляюсь, пружиня на ногах. Воняет какими то отбросами, стрельба здесь не так слышна — этакий частый стук.

Рядом приземляется Третий — ни имен ни званий у нас на период этой операции нет, мы действуем безымянными, и если это потребуется — безымянными и умрем.

— Прикрой.

— Понял…

Продвигаюсь вперед, в сторону улицы. В проулке на асфальте кто-то лежит ничком, непохоже что раненый. Обычный гражданский, стрельба последних дней здесь всех научила, что если началась стрельба — сразу падай на землю и ищи укрытие, а разбираться кто и в кого стреляет и как это касается тебя будешь потом. Услышав шаги поворачивает голову — девушка. Что-то истерично начинает говорить по-испански, поднимаясь, третий рявкает тоже по-испански иона замирает за земле.

Высовываю зеркальце из-за угла, осматриваю улицу. Полицейские — дальше по улице перегородили дорогу тремя машинами и ни во что не вмешиваются. На улице — ни единой души, кто попрятался, кто лежит. Видимо, есть какая то договоренность — полиция оцепляет район, а мафиози стреляют друг в друга. Копам остается только собрать трупы. Машины — у тротуара, где то и прямо посреди проезжей части — водители некоторых просто убежали оставив открытыми дверцы, кто-то просто прячется в этих самых машинах, не смея поднять головы.

— Прикрываешь меня, о'кей. Прячемся за машинами.

Выскакиваю, бегу вперед, два секунды на открытой местности и вот он — бок внедорожника. Прижимаюсь к нему.

— Пошел!

Третий бежит дальше, занимает позицию ближе к цели, по дороге перепрыгивает через кого-то, кто лежит на тротуаре — неужели шальной пулей подстрелили? Черт, здесь же гражданская война в полный рост. Точно — багровый ручеек медленно скатывается с тротуара на проезжую часть.

— Пошел!

Перебегаю — прямо посреди улицы, прячусь за раскорячившимся посреди улицы Хаммером-пикапом с распахнутыми настежь дверцами. Водитель не испытывая судьбу, решил сматываться.

— Первый, видим тебя!

— Где противник?

— Триста метров! Двое, вооружены автоматами. Они тебя не видят! Сместись влево и сможешь их снять!

— Гнездо, я Странник! Где цель?

— Цель в здании, там стреляют! Визуально не наблюдаем!

— Что там?

— Какой-то склад — по документам.

— Гнездо, я собираюсь убрать двух парней, контролирующих улицу. Их кто-то пасет?

— Нет, Странник, остальные заняты зданием.

— Третий, не высовывайся, буду работать!

Упал на асфальт, на карачках выполз на позицию, прикрываясь колесом. Шарю прицелом, пытаясь отыскать цели прежде чем эти ребята с автоматами обратят внимание на меня. Нахожу быстро, поскольку знаю где примерно они могут быть. Как раз перекресток Мина и Эулалио Гутьеррес, прячутся за автомобилями, прикрываясь корпусом. У одного — «козий рог» у второго — М4 с какой то оптикой. Раз с оптикой — значит ты и будешь первым.

Щелчок, толчок в плечо, еще выстрел для верности хот уже первый точен — тело безжизненно повисает, зацепившись за открытый багажник пикапа, медленно сползает низ. Красная жижа заливает заднее стекло.

Второй допускает ошибку — он понимает что по ним кто-то стреляет, видит убитого напарника — потому что прячется за соседним автомобилем. Но вместо того, чтобы упасть на землю, попытаться сменить позицию — он встает во весь рост, вскидывает автомат и целится в сторону полицейских, стоящих дальше по дороге. На то, что происходит за стоящими на дороге машинами он не замечает, его зрение сфокусировано совсем на другом. Мгновение — и второй автоматчик наркос падает на тротуар словно марионетка, у которой разом перерезали все ниточки.

— Подтверждаю, цели уничтожены!

— Третий, ко мне!

Из своего укрытия ко мне перебежал Третий.

— Двигаемся. Ослабляем и выманиваем их на себя.

— Понял.

— Тогда давай за мной.

Самое хреновое — эти проклятые зеленые изгороди, кустарники. Что за ними — ни хрена не видно, а вот простреливаются они запросто. Перебегаю, прячусь за машиной.

— Третий, подтверди.

— Чисто. Тебя никто не видел.

Прикрывшись колесом стоящей машины целюсь, прикрывая перебежку третьего. Впереди уже почти не стреляют, видимо разобрались с теми с кем надо.

— Гнездо, что впереди?

— Шесть целей. В разных местах на дороге. Еще четверо что-то таскают.

Кажется я знаю, что…

— Объект?

— В здании. Не наблюдаем.

Ну, конечно. Сейчас нам придется штурмовать здание вдвоем. Или он вообще выскользнет через другую дверь — таких дверей там может быть до черта — и поминай как звали. Расчет только на то, что они не испугаются всего лишь двоих federales и попытаются их замочить.

Снова перебежал — уже почти до самого угла. Спрятался как раз за той машиной, с другой стороны которой на тротуаре лежал подстреленный мною часовой. Выглянул — чисто.

— Пошел!

Последняя перебежка — дальше работаем.

И вот тут-то мы вляпались…

Произошло то, что нередко происходит во время таких вот операций — самоуверенность, помноженная на техническое превосходство. Результат — часто плачевный. Ориентируясь на данные с Предатора мы не видели опасности в то время как она была. Аппарат засек шестерых на улице, засек тех кто таскал наркоту к машинам — видимо тут склад разгромили — но не засек самого главного, потому что не мог видеть сквозь крышу. На третьем этаже приземистого здания были окна — и в одном из них устроился пулеметчик, прикрывая тех кто был на улице. Увидев Третьего, он открыл шквальный огонь…

Я высунулся из-за укрытия только чтобы увидеть как упал за машиной Третий — нехорошо упал, с поворотом, словно поскользнувшись. Именно упал, а не залег, такие вещи после Афгана хорошо различаешь. Пулемет хлестал почти непрерывно, длинными очередями, срезая ветви и листву, дырявя машины, один за другим к нему присоединились несколько автоматов.

Влипли…

Перебежал вперед, насколько это возможно. Укрылся. Одну за другой метнул вслепую три гранаты, примерно рассчитывая попасть по улице, откуда стреляли наркос. Попал — три взрыва один за другим, кто-то истошно заорал, на мгновение умолк пулемет — и заработал снова.

Все, попали…

Пулеметчик перенес огонь на меня, цели он не видел, работал вслепую через деревья. Двигаться можно было только ползком. Вот так вот, на четвереньках я продвинулся еще на несколько метров — автомат висел на ремне, на шее — и натолкнулся на наркос. Их было двое, оба с М4, они выскочили из-за поворота, но целились немного не туда, не знали где я нахожусь. Оба даже без масок как это было принято раньше, молодые, один на вид совсем пацан, но это ничего не меняет — пацан с М4 это взрослый боец. Наркос вскинули оружие — но они стояли очень близко друг от друга и не только не могли прикрыть друг друга огнем — но и мешали друг другу действовать. Прямо так и стоя на карачках я выхватил пистолет и начал стрелять особо даже не целясь, адреналин бил в кровь потоком. Прекратил огонь только тогда, когда лязгнул, вставая на задержку затвор, а оба пацана лежали на асфальте, истекая кровью…

Метнулся за машину чтобы укрыться, по ней тут же забарабанили пули. То ли увидели меня, то ли просто пулеметчик понял, куда вести огонь — но вот теперь меня зажали огнем куда качественнее чем было до этого…

И тут взревел двигатель.

Хаммер. Тот Хаммер, за которым мы недавно прятались, старый добрый Хаммер первой модели сейчас двигался вперед — и за рулем сидел Второй. Увидев, что происходит, он плюнул на приказ оставаться на крыше и спустился вниз….

Хаммер остановился около меня…

— Давай, вытаскиваем его! Правь вперед, осторожно!

Подхватил переданный мне пулемет, Второму он все равно сейчас без надобности. Пули стучали по машинам, словно безумный барабанщик выводил на них свою затейливую мелодию. Или пошел крупный град…

Рывок — до перекрестка — наркос этого явно не ожидали, первая же очередь подкосила разом троих и заставила укрыться остальных. Прежде чем опомнится пулеметчик, я перенес огонь на здание, короткими очередями пытаясь нащупать плюющееся смертью окно.

Наркос было много — слишком много на нас двоих, они лезли как тараканы из здания, на узкой улице их было много больше десятка, они прятались за машинами, стреляли вслепую — но высунуться не рисковали. Лента на двести патронов улетела разом, бросив в кузов пулемет я схватился за автомат, частыми очередями высадил еще магазин, бросил гранату — в этот момент Второй перевалил в кузов Третьего. По тому, как он это сделал, как упал в кузов Третий — подобно мешку с рисом, окончательно убедился — труба дело.

Вскочил в кузов и сам, продолжая вести огонь, шарахнул локтем по крыше — Второй тут же дал задний ход…

В отличие от Зетас, с их сатанинскими ритуалами, Ла Барби и его люди проявляли жестокость только тогда, когда это было нужно когда они хотели что-то этим сказать, или кому то этим отомстить. Во всех остальных случаях поступали просто — пуля в голову и все дела.

Со складом все прошло просто — не самый первый день войны. Зетас были в основном деморализованы, часть разбежалась и остались лишь новички в бизнесе, которых навербовали на улице и которые еще не понимали сути момента — момента, когда надо было плюнуть на деньги, на группировку и бежать куда глаза глядят.

Они подъехали к складу — конкурирующие группировки знали друг про друга практически все, где кто получает товар, как его хранит и как перевозит, через какие сети распространяет — лишь наличие тысяч вооруженных до зубов боевиков и с той и с другой стороны, относительное равновесие сил удерживало группировки от кровопролитной истребительной войны. Со смертью Z3 синьора Эль-Лазка, чаши весов покачнулись слишком сильно, чтобы равновесие сохранялось дальше.

Склад героина, один из крупнейших оптовых складов в городе прикрывался вывеской транспортной компании с десятком небольших траков, что-то там развозящих. Охраняли его по нынешним меркам хреново, всего несколько человек с автоматами. Сопротивление оказали только трое, а один даже успел убить Маркоса — очередью с близкого расстояния буквально разнес лицо. Кто-то, как только на улице появились черные машины сразу бросился бежать — их не преследовали, дел хватало и без этого. Остальных взяли живыми и тут же отправили в мир иной, кончив выстрелами в затылок. Того засранца, что убил Маркоса, четвертовали — прострелили локтевые и коленные чашечки, напоследок выстрелили в живот. И бросили подыхать. Нашли нескольких менеджеров и тоже убили выстрелами в голову. Потом подогнав машины, начали потрошить склад — то есть выносить товар. Полиция, как и было неофициально оговорено, окружила квартал, но не вмешивалась. Во все стороны тоже не стреляли — это бизнес, а не беспредел.

Что на самом произошло потом — он так и не понял. Он сидел в офисе менеджеров, перебирал бумаги, когда все началось. Сначала заработал пулемет, который они поставили на всякий случай в угловой комнате, потом один за другим на улице грохнули три взрыва — посыпались стекла он упал на пол. Кто-то тяжко пробежал по коридору. Схватив автомат, Ла Барби ринулся на выход…

Внизу перестрелка шла уже вовсю, выглянув в приоткрытую дверь он мало что увидел — лишь лежащего ничком на тротуаре его человека с распоротым пулей большим пластиковым пакетом с коричневым порошком. Человек медленно оплывал кровью, она скапливалась на тротуаре, мешаясь с рассыпанным порошком. В груди жаркой, удушливой волной поднимался гнев.

— Что за чертовщина? Какого черта происходит?

— Это federales, хефе! Federales!

Federales? Какого черта им вообще нужно? Им же заплатили, чтобы они смотрели в другую сторону и ни во что не вмешивались Заплатили столько, что им за несколько лет не заработать. Поганые свиньи!

— Уходят! — крикнули с улицы.

Один за другим, наркос выскочили на улицу. Ла Барби мутными от ярости глазами уставился на улицу, не в силах осознать что происходит. Изрешеченные пулями и осколками машины, одна из них горит. Его люди, лежащие на асфальте — он насчитал по меньшей мере пятерых. Искалеченное, изгрызенное пулями боковое окно и молчащий пулемет. Пулеметчик был другом Ла Барби, еще со времен, когда он действовал в Америке, такой же, из нищих техасских баррио, «мокрая спина», но все же американец…

— За ними!

— Хефе, они уходят! У них машина!

— Остановите их!

Почти ничего не видя перед собой от застилающей глаза ярости, Ла Барби побежал вперед. Он забыл про осторожность, забыл про хитрость, на него, что называется «нашло». Он готов был убивать, пытать, рвать на куски собственными руками. Выбегая на улицу, он пригнулся, спасаясь от свистящих пуль, нырнул за машину, кто-то тяжело плюхнулся рядом. Застрочил автомат потом еще один и еще — все больше los negros присоединялись к бою, прижимали огнем потерявших страх federales. Решив, что под таким огнем federales не смогут стрелять, Ла Барби решил перебежать чуть дальше, на другую сторону улицы, чтобы иметь возможность стрелять прямо по Хаммеру, который стоял в паре сотен метров отсюда. Выскочив, он пробежал метра два. Или даже три. А потом мир взорвался перед глазами, исчезнув в одно мгновение…

Первый выстрелил — по бегущему человеку, выстрел сложный, но расстояние было сравнительно небольшое. Попал с первого выстрела — человека отбросило в сторону на целый метр он растянулся на асфальте. Для верности снайпер выстрелил еще раз, увидел в прицел, как пуля ударила по неподвижному телу. Две пули пятидесятого калибра — после таких ранений не живут.

— Я Первый, объект уничтожил!

Парящий на высоте более километра аппарат сфокусировал камеру на небольшой фигуре, сломанной куклой лежащей на асфальте. На мониторе формировалось изображение, система автоматически сравнивала его с досье, выстраивала что-то типа фоторобота исходя из получаемых визуальных данных.

— Есть подтверждение, сэр — наконец выдохнул оператор.

— Отлично. Выводите их.

Первый, закончив с тем, который показался ему похожим на объект, перевел перекрестье прицела, застрелил еще одного наркос, проделав дыру в машине, за которой он укрылся и проделав дыру в нем самом. Винтовка пятидесятого калибра на расстоянии чуть меньше четырехсот метров позволяла проделывать и не такое. Один из наркосов решил, что сможет подавить снайпера огнем и открыл по нему огонь длинной очередью из «козьего рога» — Первый за пару секунд нашел его прицелом и заставил пожалеть о своем выступлении. Снизу, с улицы по наркос ударили автомат и пулемет — и тут они сломались. Потеряв своего босса, потеряв еще несколько человек оказавшись под пулеметным и снайперским огнем, los negros решили что с них достаточно и огрызаясь очередями стали отступать к своим машинам….

— Гнездо вызывает Странника! Гнездо вызывает Странника!

Я как раз добил магазин, начал менять на полный…

— На приеме!

— Цель уничтожена, есть подтверждение. Начинайте отход, птица будет над вами через минуту…

— Отрицательно, Гнездо. У нас минус один! Мы не сможем поднять его!

— Вас понял, Странник, ждите…

Со стороны улицы засуетилась полиция, длинной очередью над головами Второй заставил их попрятаться обратно за машины.

— Странник, это Гнездо. У вас есть транспортное средство?

Я мельком глянул — вроде есть. Хаммер — машина сама по себе крепкая, рассчитанная в том числе и на обстрел.

— Положительно, Гнездо, у нас есть транспортное средство!

— Выводите Первого с позиции. Двигайтесь по Фино Суарес в сторону границы, вертолет заберет вас как только найдем подходящее место. Мы выведем вас!

— Вас понял…

Конечно же нас забрали — на каком-то подходящем пустыре. Проломились какими-то проулками, которые полиция не перекрыла — вывели, не солгали.

Тело второго привязали к креслу в вертолете. Умер он мгновенно — несколько пуль остановил бронежилет, но две его все-таки пробили. После того как его накрыл пулемет он прожил всего несколько секунд.

Только в машине я понял что ранен и сам — до этого адреналина было столько, что наверное и пулей в голове мог бы отбиваться. Только на площадке почувствовал — воздуха не хватает, сердце колотится как сумасшедшее, пелена перед глазами. Но до вертолета дошел сам. Хаммер мы подожгли — на всякий случай, все оружие побросали в вертолет.

— Как его звали? — спросил я, когда вертолет оторвался от земли начал набирать высоту.

— Освальдо. Освальдо его звали, вместе служили… — несмотря на вой вертолетной турбины Первый расслышал вопрос.

Вот так вот…

И тут понесло уже меня — словно закружило в каком-то вихре а потом этот вихрь поднял меня над землей…