Обреченный мир

Глава 7

Ближе к середине реки понтон резко, ощутимо качнуло, даже байк подпрыгнул и сместился. Если утонет байк — это конец. Оксана в панике вытащила из багажника бечеву, зацепила кошку за руль байка, и привязала бечеву к ближайшей скобе. Бантиком, других узлов не знала. Кстати, уловила, что от колес пованивает — неужели Саян проехался по трупу, пока Оксана спала?

Почему тряхнуло понтон — непонятно, может, какое-то водяное завихрение под ним возникло, а может — цунами. Было же здесь землетрясение, может, от моря дошла волна. Вот так вот не вовремя, как раз, когда двое пролазников через реку пытаются перебраться.

Понтон приближался к берегу, но все медленнее, начал вилять, покачиваться. Наверное, веревка пружинит. Последние двадцать метров понтон еле полз. А метрах в десяти от берега — остановился. То ли течение здесь совсем слабое, то ли река незаметно изгибается.

Подгреб на каяке Саян, запрыгнул на настил. Сразу стало спокойнее, все-таки — вдвоем.

Первым делом спросил, зачем это Оксана прицепила байк леской к причалу. Когда объяснила, высказал сомнения:

— Разве эта леска выдержит?

— Она и не такое выдержит, — обиделась за свою бечеву Оксана.

Бечева, хоть и тонкая, но прочная, может три байка выдержать на весу — сплетена из того же нановолокна, из которого делают очень распространенный в мире Каменное Дерево материал — твердую пленку. Пролазники уже носили нановолоконные изделия в мир Ледяной Цветок, ничего нановолокну не делалось, сохраняло прочность и гибкость.

— Что будем делать? — спокойно спросил Саян.

Оксана выложила свой план — повторить операцию, протянуть еще одну веревку к берегу, а потом перерезать первую веревку.

— Хорошо, давай так и сделаем.

Так и сделали, благо веревка в мотке еще оставалась — Саян снова догреб до берега, привязал конец к дереву.

Когда Оксана перерезала первый канат, понтон рванулся с приличной скоростью, в песчаный берег ткнулся сильно, по инерции выполз на песок примерно на метр.

Теперь нужно было спустить байк с понтона. Саян голыми руками вырвал из настила четыре доски, перекинул их на песок, так, что получился пандус, связал доски между собой и к причалу притянул.

Оксана сомневалась, что доски выдержат. С другой стороны, ездил же байк по настилу понтона.

Спустили байк без проблем, доски выдержали, даже не хрустнули. Ну вот, наконец-то берег. Пляж, выше и ниже по реке в воду уходят высокие каменные стены.

Тут выяснилось, что место причаливания попалось крайне неудачное — купальня для незамужних горожанок. Со всех сторон, кроме реки, огороженная той самой стеной. Мощная стена, в полтора роста, с железными шипами поверху. Были три калитки, но слишком узкие для байка.

— Обычно женщины приплывали сюда на лодках, — объяснил Саян.

— А ты за ними подглядывал? — зачем-то спросила Оксана.

— Да, — с неожиданно-подкупающей честностью признался тот. — С другого берега.

Мило.

Но что делать со стеной? Саян выбрал самое простое решение — валить. Нашел где-то инструмент, вроде кайла, и принялся долбить стену рядом с калиткой. Мощно бил, размеренно и как будто по какой-то неровной линии. Вроде бы без заметного эффекта, но Оксана разглядела, что от каждого удара по камню разбегаются трещины. Есть у Саяна опыт каменотеса.

Тем временем Оксана съела половинку лепешки из НЗ, запила водой из фляги. Лепешка по вкусу оказалась похожа на сухофрукты.

После очередного удара кусок стены рухнул, можно ехать. Наконец-то. Сколько драгоценного времени потеряно, это всем телом чувствуется.

Сунула Саяну другую половину лепешки, и тронулись.

Пока выбрались на дорогу, пришлось попетлять между развалин. На одной из площадей вспугнули смешанную стаю из чаек и ворон, разбежались какие-то пушистые зверьки — не то кошки, не то крысы.

Похоже, горожане собрались здесь для массового самоубийства. От трупов уже остались скелеты, птицы постарались, но Оксана все равно не решилась пересекать площадь, хотя здесь проходил путь к нужной дороге — об этом говорили Саян и чутье.

Объехала площадь дворами и подворотнями, пришлось переваливать загородившие проезд бревна, байк прыгал по засыпавшим дорогу камням.

В конце концов, выбрались на дорогу. Вот только время… Слишком много его потратили на переправу, операцию «Иерихон», петляние между развалин — солнце давно перевалило зенит, вечерело уже.

— Может, нам поискать укрытие от взгляда Дролло? — предложил Саян. — Здесь недалеко есть рудник…

— Нет, надо спешить!

— Но взгляд Дролло…

— Опасен только во время ужасов.

Тефори рассказывал что-то такое, будто нейтронная звезда приближается к планете со стороны южного полушария, поэтому на северном небе появляется на короткое время, ночью, незадолго до рассвета. Время ужасов, как здесь говорят.

Тогда еще успевают до прихода Дролло. Вагон времени в запасе, почти целая ночь. Лишь бы больше ничего не произошло.

За городом дорога вдруг начала отчаянно петлять, едва сама себя не пересекала. А до того была вполне прямой.

— Здесь хутора, — взялся объяснять Саян. — Дорогу приходилось прокладывать по границам участков. Большинство участков принадлежало крупным землевладельцам, а с ними трудно договариваться.

— Что же они так криво землю поделили!

Из-за этой кривизны проехали по дороге почти триста километров, но к лазу приблизились едва на пятьдесят, порой вообще не приближались к лазу, а отдалялись. Мало того, нельзя было как следует разогнаться — повороты слишком резкие, байк неизбежно занесет, если не притормозишь.

А время ужасов приближалось. Солнце село давно, пришлось зажечь фару.

На небе струились бледные сполохи, Саян сказал, что раньше подобное можно было наблюдать только далеко на севере — неужели полярное сияние? Нейтронная звезда что-то вывела из равновесия в космосе, не иначе.

Потом, к счастью на прямом участке дороги, байк резко подбросило — как будто ударило снизу по всем трем колесам. Едва не выбросило людей.

Оксана затормозила и увидела в свете сполохов: по земле как будто прошла волна. Еще одно землетрясение, мощное. Вот, как оно выглядит. Впечатляюще.

Тряхнуло еще несколько раз, послабее.

— Дролло, — только и смог пробормотать Саян.

Оксана молча вдавила педаль газа.

Проходимость дороги уменьшилась. Расширились трещины, появились глубокие выбоины, какие-то бугры выступили. А еще стали попадаться упавшие деревья и столбы, приходилось их объезжать по обочине или переваливать. Непредвиденные трудности…

— Время ужасов приближается, — хладнокровно напомнил Саян.

— Знаю!

— Может, надо поискать укрытие? У местных хуторян глубокие земляные погреба…

— Нет, надо спешить.

Это Оксана к чутью прислушалась: опасность лучевых ударов с нейтронной звезды совершенно не пугала, страшно было потерять время. Вот и гнала дальше. Там, где была возможность гнать, дорога местами становилась непроходимой даже для байка с его большими колесами. Например, когда встретилась упавшая вышка семафорной связи. Пока что удавалось найти объезд. Один раз чутье подсказало гнать как можно быстрее, нажала газ, а потом увидела в зеркале, что покрытие буквально проваливается за машиной. Как будто под дорогой образовалась пустота.

На самом деле странно другое — что дорога не разрушилась полностью, по всей длине. Землетрясение-то случилось мощное, прошедшая по земной поверхности волна выглядела очень впечатляюще, оно должно было, в представлении Оксаны, сделать из дорожного покрытия сплошной слой обломков.

— Хорошие у вас были дороги, — похвалила Оксана.

— Да. Я тоже их строил. Чтобы строить дороги, мы использовали песок, смешанный с особой горной смолой, покрытие дорог очень тягучее. Сверху оно становилось твердым от солнца и холода, могло даже треснуть, но внизу оставалось тягучим.

Разболтался случайник. Нервничает.

Оксана тоже немного нервничала, потому что время ужасов как раз в самом разгаре. Да еще и дорога становится все хуже. Или это только кажется… Нет не кажется: в одном месте поперек покрытия прошла трещина, и дальний край поднялся где-то на полметра. Ступенька получилась.

Саян быстро набросал перед ступенькой обломков и веток, въехали. Но если такие задержки будут повторяться чаще, то… можно не успеть. Может не хватить трех дней.

Может, не по дороге ехать, по полю? Поля здесь вроде ровные, колеса у байка большие…

Мысль показалась очень даже дельной, правильной. Причем потянуло ехать по полю с левой стороны дороги. Вообще, налево свернуть тянуло, хотя лаз, если верить чутью — чуть правее от направления дороги. Неужели и в поле свернуть чутье подсказывает? Прислушалась к себе — так и есть, надо сворачивать, причем довольно круто.

Ничего не объясняя, съехала в ближайшем удобном месте, погнала байк по стерне. Действительно скорость увеличилась, подбрасывает время от времени, но не надо зря маневрировать. Да и подбрасывает меньше, чем на дороге.

И хочется еще правее взять. Значит, надо так и сделать.

Саян вопросов не задавал, знал уже про чутье. Да оно и у него самого должно быть, пролазник же.

Занялась заря, и стало понятно, почему так тянуло влево. Как раз на возвышение въехали, открылся пейзаж: поля, перелески, разрушенный землетрясением хутор. Даже водоем небольшой имелся, только трудно сказать издалека, пруд это, озеро или лужа. А еще огромная, невообразимая трещина в земле извивается, тянется далеко в обеих направлениях. Широченная, наверное, правильно будет назвать ее разломом. В одну сторону, вправо — явно за горизонт, влево — трудно сказать, там где-то на приличном расстоянии бьет в небо столб не то дыма, не то пара, не видно за ним ничего.

Жуткий вид, уродливый, гротескный. Нарисовал художник безрадостный пейзаж, и так самому не понравилось, что полоснул холст ножом. Тупой стороной.

Приближаться к трещине не только не хочется, но и нельзя — над ней курится дымок, ветер донес запах тухлых яиц. Кажется, так воняет сероводород и, кажется, он ядовитый. Вон и растительность зачахла рядом с трещиной. Нельзя к ней приближаться.

Не то, чтобы трещина перпендикулярно поперек дороги — наискосок, но все равно перегородила путь к лазу. Пока что, если двигаться вдоль нее влево, к лазу будут приближаться, но рано или поздно лаз окажется «на траверзе» — тогда удаляться начнут, если не смогут перебраться на ту сторону.

Саян что-то пробормотал на родном языке, на ругательство похоже. Хоть у кого-то настрой боевой, а Оксана просто растерялась. Не готова была к таким препятствиям. Хуже любого рухнувшего моста, хуже безумцев.

Беспомощно слезла на землю, уставилась на Саяна, не зная, что сказать. Тот понял по-своему:

— Ты хочешь, чтобы опять вел я? Ты устала?

И с готовностью перебрался на водительское место. Оксана — автоматически — влезла на пассажирское.

Саян сразу погнал влево, вдоль трещины. Может, он и прав — с одной стороны, к лазу все же приближаются, с другой — не может же трещина тянуться бесконечно. Разве что до океана… Нет, это вряд ли, чутье подсказывает, что еще можно успеть к лазу.

— Останови, — попросила Оксана. — Одеяло…

Саян гнал решительно, уверенно. Как будто знал, что трещину можно преодолеть. Чуял?

Оксана тряслась на заднем сиденье, вздрагивала от доносимого случайными порывами ветра запаха сероводорода. Постепенно выходила из прострации. Раз чутье говорит, что есть надежда, и не только Оксане, судя по всему, говорит, значит, надежда действительно есть.

В конце концов, действительно уснула.

В этот раз проснулась сама. Байк ровно покачивался, солнце уже перевалило зенит. Уже второй день из трех допустимых заканчивается. Но, кажется, еще есть шанс успеть вовремя.

А что с трещиной? Трещина по-прежнему была справа, но казалась гораздо уже. И дым из нее не идет, и кусты на краях зеленые. А белый столб не то дыма, не то пара — далеко за кормой.

Саян заметил, что Оксана проснулась, и порадовал:

— Кажется, вон там она заканчивается!

Да, действительно, трещина впереди упиралась в одинокую сопку с камнями на вершине и сходила на нет. Правда, по сопке будет непросто проехать, но, может, вокруг?

С замиранием сердца ждала, когда же поравняются с сопкой, когда объедут ее. Трещины за сопкой не было. Повезло, все-таки подфортунило!

— Дальше я поведу! — радостно выкрикнула Оксана. — А ты — спи.

— Да… мне нужно поспать.

— Угу. А что там был за пар?

— Пар? А… Это в трещину текла река. Наверное, там внизу жарко.

— Река? А нам не придется через нее…

— Через эту не придется.

— А через другие?

— Может и придется. Я не знаю, что у нас впереди, ты решаешь, куда ехать.

В последних словах не было обиды. Было опасение и вопрос. Между прочим, давно пора было рассказать Саяну, куда едут.

Принялась рассказывать, что помнит из карты:

— Нам надо ехать по… по той же дороге, а уже в самом конце, в горах — повернуть налево на развилке. Ну а там — уже недалеко.

— Хорошо. Тогда у нас на пути всего одна маленькая река. Даже не река — ручей. Уже там, после развилки.

— С мостом?!

— Да, но мост построили уже когда проложили хорошую дорогу, а до того реку пересекали вброд. Она маленькая. А мост очень прочный, построенный с расчетом на оползни, я думаю, что он выдержит землетрясение. И гор впереди нет, только лесистые холмы. На наших картах иногда неправильно обозначают. Обозначали.

Саян улегся, скрючившись, на заднем сиденье, Оксана заняла водительское место, и двинулись дальше.

Оксана несколько запоздало разглядела, что вокруг не поле, а степь — никакой стерни, никаких снопов, только дикая трава и редкие кустарники. Земля не абсолютно ровная, не плоская как стол, однако неровности либо очень пологие, либо их легко объехать. Байк развил по траве очень приличную скорость, мелкие кочки и ямки не мешали — подвеска у байка хорошая.

Оксана все равно чуяла, что надо спешить, вообще предчувствия какие-то нехорошие. Опят, связанные с нейтронной звездой — может она в эту ночь рентгеном ударит, может еще какая катастрофа произойдет, вроде землетрясения. Потому и надо спешить, чтобы обогнать неприятности. С такой скоростью — скоро будут.

Так бы и гнать до самой дороги, а там до самого лаза.

Однако уже под вечер налетели тучи, слились в одну огромную, темно-серую с просинью. Очень нехорошие предчувствия появились по поводу стремительно надвигающейся грозы.

Оксана остановила байк, взялась поднимать тент. Саян, который и так спал неспокойно, проснулся, подхватился. Первым делом уставился на грозовую тучу, потом — на Оксану. В глазах у него промелькнул страх. Видимо, чутье ему что-то нехорошее подсказало.

Есть чего бояться — они в степи, торчат на ровном месте, а молния бьет в то, что торчит.

Оксана, немного подумав, открыла багажник, достала непромокаемые комбинезоны, один, что побольше, протянула Саяну:

— Вот, одень поверх всего. Жаль, сапоги только одни.

Рванулись дальше.

Дождь начался внезапно, мощно. Не капли с неба сеялись, а настоящие струи били, тент прогибался. Похоже на тропический ливень, который Оксане приходилось наблюдать в мире Ненависть. Только сильнее. Щетки не успевали убирать воду со стекла, Оксана вела байк, пользуясь не столько зрением, сколько чутьем.

Почему-то — и к счастью! — без молний.

Потом еще и ветер появился. Не дул постоянно, а налетал хлесткими, как пощечина порывами, один раз едва не перевернулись из-за этого, на двух колесах поехали. Все-таки, трехколесная машина не так устойчива, как четырехколесные. Хорошо, Оксана почуяла опасность, готова была, и вовремя вывернула руль.

Саян сразу же заявил:

— Нужно убрать эту ткань, она как парус. Только развернись по ветру, чтобы ее не сорвало, если будет еще порыв.

Опустили тент, и стало хуже. Струи с неба били, как из шлангов, мешали вести байк. Да еще и холодной вода оказалась.

— Здесь никогда не бывало таких бурь, — сообщил Саян.

— Это все Дролло.

Ну да, все она, нейтронная звезда виновата, кто же еще. Нарушила не только подземное равновесие, но и атмосферу расковыряла.