Обычная магия 2

Столкновение

4 апреля

Что-то было не так. Руслан ещё толком не проснулся, но уже знал: что-то не так.

Он полежал немного, прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде всё в порядке. Чуть-чуть болела голова, ныла затёкшая за ночь рука, чесался левый глаз да ещё во рту пересохло. То ли спал неудачно, то ли слегка простыл.

Занятия сегодня начинались с третьей пары, так что можно было поваляться и подремать, но какое-то странное ощущение не давало расслабиться, и Руслан выбрался из постели.

Сначал в туалет, потом в ванную.

В ванной ощущение неправильности усилилось. Руслан не стал бриться, чистить зубы, даже принимать душ. Казалось, что в обычных бытовых предметах таится опасность.

Так, надо успокоиться и взять себя в руки. Он начертил в воздухе три знака. Они повисели перед ним, сияя бело-голубым, и медленно растворились. Значит, монстров нет.

Руслан поднял голову и хотел улыбнуться зеркалу, но в отражении за спиной темнело что-то, чего там быть не должно. Руслан стремительно развернулся. Пусто. Или это что-то просто быстрое?

Он покосился в сторону зеркала — отражение повторило движение с заметным опозданием.

Руслан выскочил из ванной, запер её и постарался отдышаться.

Нет-нет, так не бывает. Спокойно, Руслан. Наверное, ты всё-таки заболел и у тебя глюки из-за высокой температуры.

Потом прокрался на кухню. Родители мирно завтракали.

— Доброе утро, ты чего такой странный? — спросила мама. — Не заболел?

Руслан помотал головой.

— Тогда давай чай пить, — сказал папа.

Мама поставила перед Русланом тарелку манной каши с маслом, папа придвинул к тарелке дымящуюся кружку с чаем. Каша оказалась неприятно вязкой, а масло, кажется, прогорло. Руслан отхлебнул чаю и поморщился: чай отдавал гнилой водой.

— Мы сейчас по магазинам пойдём, — продолжил папа. — Ты с нами? Или у тебя дела?

Родители уставились на него, и Руслану стало не по себе. Взгляд мамы казался слишком настороженным, а в глазах папы таилось раздражение.

— Давай с нами!

Неужели они не чувствуют, что еда испорчена? Кислый привкус был слабым, но настойчивым.

— Нет. Я... я занят, — пробормотал Руслан.

Родители переглянулись.

— Так, а давай-ка кое-куда съездим всё-таки, — со странной интонацией сказал папа.

И тут Руслан всё понял: они хотят снова отвезти его в Рябиновку! Конечно, зачем им видящий сын? Им же нужен нормальный!

Он вскочил из-за стола, уронив ложку на пол. Отодвинул стул и, пристально глядя на родителей, попятился прочь из кухни.

— Никуда не пойду. Никуда!

Руслан убежал в комнату, заперся и попытался отдышаться. Так, ладно, они опять за своё. Хотя непонятно, с чего бы? Он же не сделал ничего плохого! Может, им надоело, что он часто поздно возвращается домой? Или что его не бывает дома по выходным? Мало ли причин: он плохо учится, почти не помогает с домашними делами, странно себя ведёт.

Нельзя здесь оставаться. Вдруг они пригласят ту бабку сюда?

Он вздрогнул и огляделся, словно опасаясь, что бабка уже пробралась в комнату. На секунду Руслану показалось, что знакомая до мелочей комната выглядит не так, как должна. На шторах неуловимо другой узор, неправильные мелкие разводы на обоях. Стол чуть длиннее. Кровать чуть уже. Дверцы шкафчиков другого оттенка.

Руслан торопливо оделся на выход: новую жёлтую футболку, джемпер, джинсы, сунул в карман телефон, схватил рюкзак и выглянул из комнаты. Никого. Проскользнул в коридор. Так, куртка, ботинки, шарф, шапка — всё, можно идти.

Придётся снова пожить у наставника.

Снаружи было неуютно. Буквы на вывесках и объявлениях не хотели складываться в текст. Машины подозрительно замедлялись рядом с Русланом. Немногочисленные прохожие все, как один, украдкой косились на Руслана, думая, что он не замечает.

Они все знают, что он видящий. Все знают, что он другой.

Руслан зашёл в пустую маршрутку, но водитель так торжествующе покосился на него: мол, ага, поймал, что Руслан тут же выскочил из салона и побежал прочь. Доберётся до Бьёрна своим ходом.

За ним то и дело увязывались люди, бродячие псы, птицы, только притворяющиеся птицами, и зловеще шуршащие шинами автомобили. Все вокруг следили. Выжидали.

Руслан поминутно оглядывался и облизывал пересохшие губы, тёр слезящиеся глаза. И старался идти быстрее. Ещё быстрее! Ещё! Вот и дом Бьёрна. Руслан побежал.

В подъезде наставника потолки казались ниже, чем обычно. Окна — меньше. В углах затаились густые тени.

Руслан поднялся до нужного этажа. Ему показалось, что он слышит незнакомые голоса за неправильной дверью с правильным номером. Здесь кто-то чужой. Здесь опасно.

Он развернулся и кинулся вниз, перепрыгивая через две-три ступеньки.

Куда идти? Славик не поможет. Адрес Демона Руслан не помнил.

Звонить в спецотдел бесполезно: там ведь всегда не хватает ни времени, ни людей.

К Регине? Но у неё наверняка торчит этот неприятный тип с приторной улыбочкой.

Кобра! Она поможет! Надо ехать к Кобре.

Он поспешил на автовокзал.

Люди смотрели на него и перешёптывались, не особо скрывая нездоровый интерес. Он видел их лихорадочно блестящие глаза, искривляющиеся в ухмылках губы, нервно подёргивающиеся пальцы, подозрительно шевелящиеся сумки.

Они всё знают!

То и дело оглядываясь, Руслан купил билет на ближайший рейс и вдруг осознал, что не знает, где живёт Кобра. Они ведь встречались только у Полоза.

Он быстро набрал сообщение:

“привет, напиши адрес. Еду к тебе. Очень нужно”.

Кобра ответила почти сразу:

“улица Новая, дом 2 квартира 11. что случилось?”

“приеду - расскажу”.

“ок. Я у Полоза, через час буду дома”.

Открыл карту, нашёл дом Кобры: о, совсем рядом с автовокзалом — хорошо!

Усталости и голода Руслан не чувствовал, хотя вроде бы должен был. А вот пить хотелось сильно. Он долго и придирчиво выбирал минералку в киоске. Продавец смотрел недобро, но молчал, и Руслан наконец решился. Хотелось осушить всю бутылку разом, но вдруг с водой что-то не так? Поэтому он сделал два глотка и, закрутив крышку, спрятал бутылку в рюкзак.

От яркого солнца слезились глаза. В левый ещё и что-то попало: он люто чесался. Руслан встряхнулся и поспешил на автобус.

В автобусе поначалу было терпимо. Неуютно, но терпимо. Руслан даже задремал ненадолго. Но через полчаса проснулся и понял, что его окружили. Люди, сидевшие сначала на заметном расстоянии от него, теперь занимали кресла совсем рядом. Демонстративно смотрели в окна и в телефоны, но он-то точно знал, что они только что обсуждали, как поступят с его трупом.

Руслан резко вскочил и протолкнулся к выходу. Люди ругались и ворчали, но схватить его пока не решались.

Он вышел из салона на залитую солнцем пустую остановку на междугородней трассе. Потёр глаза, выпил ещё немного воды и пошёл к Кобре. Идти тут примерно часа четыре.

Дорога слилась в бесконечный поток мучительно яркого солнечного света вокруг и назойливого неясного шума в голове. Руслан помнил только, как проходил мимо деревьев вдоль трассы, а рядом изредка проносились машины и автобусы. А он просто механически переставлял ноги. Шаг. Ещё один. Ещё. Надо идти.

Увидев впереди город, он даже не обрадовался. Вспомнил о Кобре и слабо улыбнулся. Пересохшие губы растрескались и, кажется, кровили.

Надо идти.

Совсем немного.

Скоро он дойдёт до Кобры — и отдохнёт. У неё будет тихо и безопасно. Спокойно. Он что-нибудь съест, а потом обнимет Кобру и заснёт. Да. А пока надо идти.

Он дошёл до автовокзала. Какая-то встревоженная женщина что-то спросила у него, пыталась подойти, но он отшатнулся и побрёл прочь.

Перестала болеть голова. Будто отключилась. Ладно, так даже легче. Стих шум в ушах и даже глаз перестал чесаться — здорово. Вот и Кобрин дом.

Он дошёл до дома, нашёл подъезд по написанным над входными дверями номерам квартир и нажал на кнопки домофона. Дверь тут же открылась.

В её подъезде было тихо и уютно: возле дверей лежали вязанные и резиновые коврики, а на подоконниках красовались настоящие, живые растения в керамических горшках.

Вот и одиннадцатая квартира. Руслан позвонил. Дверь плавно отворилась — и он шагнул в темноту.

— Прив...

В грудь с треском ударило — оглушительная волна вышибающей дыхание боли сбила Руслана с ног, и он потерял сознание, с ужасом успев понять: это не Кобра!

...он пришёл в себя от света. Его куда-то несло, а над ним — он чувствовал даже через закрытые веки — мелькал свет: яркий-ещё ярче, яркий-ещё ярче. Попробовал пошевелиться, но руки были прижаты к движущейся неудобной кровати. Тело тоже оплетали широкие плотные путы.

А где-то совсем рядом раздавались голоса.

— ...слишком долго! — взволновано говорил какой-то мужчина.

— Я знаю, — ответил кто-то смутно знакомым голосом.

— Операция нужна немедленно! Глаз придётся удалить.

— Я не дам его покалечить!

— Что значит “покалечить”?! Это спасёт ему жизнь!

— Есть другой способ.

— Какой? Ах, вы об... нет, я за это не возьмусь!

Руслан завозился, пытаясь освободиться. Чтобы ни задумали эти люди, он им не дастся.

В разговор вмешался высокий женский голос:

— Покиньте помещение, мужчина!

Кровать остановилась в полутёмном помещении, но тут же вспыхнул такой ослепительный свет, что у Руслана потекли слёзы.

— Я никуда не уйду. Он мой ученик, и я не дам его покалечить.

— Он настаивает на запечатывании паразита!

— Это же опасно! — воскликнула женщина.

— Вытащить паранойник нельзя — он уже дал метастазы в мозг, — сказал человек со знакомым голосом. — Вынуть глаз — не вариант. Никаких гарантий, что это поможет. Нужна печать.

Они говорят о его глазе? Руслан начал дёргаться изо всех сил, но освободиться никак не получалось. Давай ещё раз. Рывок. Ещё. Давай.

— Я за это не возьмусь! — повторил незнакомый мужчина.

— Дайте иглу. Я сам.

— Нет! Это вы его покалечите! Я буду жаловаться в спецотдел! — закричал второй.

Над Русланом наклонилась женщина в белой шапочке.

— Он пришёл в себя.

— Вколите ему миорелаксанты и не мешайте, — велел настойчивый голос.

Руслан хотел возразить, но не смог ни звука выдавить из пересохшего горла.

Незнакомый мужчина продолжал возражать настойчивому, а женщина спросила:

— Под вашу ответственность?

— Да.

— Хорошо. Вы ведь Бьёрн?

— Да. Быстрее.

Что-то кольнуло Руслана в плечо — и через несколько секунд он с ужасом ощутил, что вообще не может пошевелиться.

— Теперь обезбольте.

В глаза Руслану закапали прохладно-жгучую жидкость. Затем над ним наклонился Бьёрн, и Руслану стало совсем жутко. У наставника было страшное, злое лицо. Медицинская шапочка придавала ему сходство с безумным доктором из фильма ужасов.

— Будет неприятно, — хрипло сказал наставник. — Терпи.

Руслан увидел длинную острую иглу в руке Бьёрна и хотел закричать: “Что ты делаешь?!” Но не смог. Хотел увернуться. Или хотя бы позвать на помощь. Но нет. Он ничего не может.

Остриё неуклонно опускалось к левому глазу. Нет. Нет-нет, пожалуйста, не надо! Нет, Бьёрн! Что ты делаешь?! Нет! Не надо!

Тело Руслана оставалось неподвижным, но он ощущал, как чудовищаня судорога сводит каждую мыщцу. Нет. Не надо!

Игла коснулась глаза. Боли не было, но дикий страх захлестнул Руслана с головой: казалось, обезумевший наставник хочет выколоть ему глаз. Не просто хочет — уже выкалывает. И плевать, что не больно! Он ослепнет!

Нет. Хватит!

Игла приподнималась над поверхностью глаза и снова опускалась туда. Руслан чувствовал отвратительное давление на свой глаз, когда наставник что-то выцарапывал на нём.

Остановись... хватит. Прошу тебя...

Но Бьёрн не останавливался. Снова и снова он прижимал иглу к глазу ученика.

Да что же это?!

Внутри что-то оборвалось. Руслану вдруг стало всё равно. Он устал бояться. Устал переживать. Он словно перестал барахтаться в волнах ужаса, отчаяния и обиды, и они вынесли его на холодный пустой берег. И Руслан неподвижно лежал на этом берегу, глядя в никуда.

— Готово! — выдохнул Бьёрн и скрылся из поля зрения.

Руслану снова что-то вкололи. Потом чья-то рука закрыла ему глаза, и он отключился.

Проснулся Руслан отдохнувшим и в то же время опустошённым. На голове ощущалась повязка, закрывающая левый глаз. На секунду он запаниковал: неужели всё, что было вчера, не сон — и он и правда ослеп на один глаз?!

Сунулся трогать бинт, и тут же послышался голос:

— Проснулся!

На край кровати села Кобра. Встревоженно спросила:

— Ты как?

Руслан хотел ответить, но только невнятно захрипел.

— Воды? Сейчас!

Кобра отошла и тут же вернулась со стаканом.

— Вот, пей. Ты в больнице. Всё уже хорошо. Регину Сергей увёл позавтракать, она здесь всю ночь сидела.

Руслан жадно выпил всю воду и только хотел попросить ещё, как увидел вошедшего в палату Бьёрна.

— Давай повязку снимать, ученик! Да не таращься на меня так. Решил, что спятил твой наставник, да? Не бойся: я нормальный.

Он усмехнулся, но глаза у Бьёрна были серьёзные и внимательные.

Кобра помогла развязать бинт, и Руслан осторожно размотал его. Левый глаз видел не хуже правого.

От облегчения хотелось ругаться и смеяться одновременно.

— Ого, — присвистнул Бьёрн. — Хорош! Ну, обычные люди всё равно не заметят, а так неплохо смотрится.

Кобра показала большой палец вверх:

— Очень круто! Счас найду зеркало.

Она вышла в коридор.

— Что... — Руслан откашлялся и, еле ворочая языком, спросил, — что это было?

— Тебе кто-то подсадил семечко паранойника. Вообще это красивый такой кустик с белыми цветочками. Ягоды даже полезны, кстати. А вот семена могут паникой заражать. Но только если попадут в глаз или в ухо, причём сильно повреждёнными. У них защитная коробочка ого-го какая.

Бьёрн подошёл ближе и вдруг спросил:

— Не боишься меня?

Руслан прислушался к себе. Страха не было. Непонимание, настороженность и даже обида, но не страх. Он помотал головой.

— Хорошо.

Бьёрн уселся на край кровати.

— А то бывает такой остаточный эффект, знаешь ли. Семечко тебе подсадили в субботу, судя по всему. И ты с ним чуть не сутки прожил. Оно в тебя успело прорасти. Так что пришлось вмешаться.

— Я... я слышал, как ты спорил с каким-то врачом.

Бьёрн кивнул:

— Этот “какой-то врач” хотел тебя без глаза оставить. Это при том, что если паранойник уже в мозгу, то всё, кирдык котёнку. Я тебе на глазу знаки вырезал. Паранойник запечатан. Может неприятные ощущения давать, если заболеешь с высокой температурой или если сам запаникуешь. Так что ты уж держи себя в руках, ладно?

Кобра принесла зеркало, и Руслан решительно взял его, хотя на самом деле было очень страшно.

Из зеркала на него смотрело отражение с разными глазами. Правый был обычным, карим, а левый светился бело-голубым.

— Это печать, — сказал Бьёрн, отвечая на молчаливый вопрос. — Да, скорее всего так будет всегда.

Наставник криво усмехнулся, и Руслан вдруг понял, как сильно Бьёрн волновался. За него, Руслана.

— А теперь самое главное — кто тебя паранойником “наградил”?

— Где мы с тобой были, я знаю, — продолжил Бьёрн. — А вот с кем ты там общался, что делал, что видел — рассказывай.

В субботу они с наставником ездили на Лысую Гору — Никки праздновала свой День Рождения. Она с царственным видом принимала поздравления, сидя на троне с чёрными розами и летучими мышами — оказалось, это местный трон именинника. А вокруг, как обычно, бродили, болтали, ели, пили, смеялись десятки видящих и обычных людей.

Руслан начал вспоминать вслух:

— Ну, сначала мы Никки поздравляли, потом ты приятеля встретил, а я — Регину.

...Руслан заметил в одной из комнат знакомый силуэт в длинном чёрном платье и радостно поспешил туда.

— Регина, привет!

Она обернулась на его голос и улыбнулась. Руслан и забыл, как ей идёт улыбка. Надо столько всего ей рассказать!

— Ты так классно выглядишь! Как дела? Давно не общались...

— Здравствуй, — перебил его негромкий вкрадчивый голос.

Сергей! И как Руслан его не заметил. Пришлось пожать ему руку и кисло поприветствовать в ответ.

Регина обняла Руслана и сказала:

— Привет, очень рада тебя видеть.

Сергей уселся в ближайшее кресло и с подчёркнуто доброжелательной улыбкой воззрился на Руслана. Рассказывать о Кобре, о Змеях, коряжнике и мечталке при Сергее не хотелось совсем. Он, конечно, тоже видящий, но нет.

Регина оживлённо делилась впечатлениями от похода в музей: они с Сергеем были на выставке серебряных изделий, привезённых в местный музей аж из Питера. А ещё ходили в картинную галерею и на литературный вечер готической поэзии, были в ресторане на крыше с фантастическими видами на ночной город, и в Ботаническом саду — любовались на цветение фейхоа, и на вечере арт-хаусного кино местного киноклуба.

Руслан, честно говоря, и не подозревал, что его родной городок так богат культурными событиями. Почему-то счастливый голос Регины отзывался где-то в глубине грудной клетки болезненно-тянущим ощущением. Как будто обидой. Хотя обижаться было не на кого и не за что, а за Регину он был рад.

Сергей непринуждённо улыбался и время от времени вставлял замечания, поправляя Регину: мол, та шкатулка, что тебе понравилась, была не восемнадцатого века, а девятнадцатого, а в ресторане заказывали не камамбер, а банон. Наконец, он поднялся, предложил Регине чаю и удалился на кухню.

— Вы с ним встречаетесь? — спросил Руслан.

— Да, — кивнула Регина. — А ты встречаешься с той девушкой, с Коброй?

— Ну, наверное... она мне очень нравится.

— Покажи её фото, — попросила Регина.

Сделать с ней селфи или просто сфотографировать её Руслан так и не решился, но фотография была в профиле ватсаппа.

— О, какая красивая! И крутая! Ты нас познакомишь? И вообще давай, рассказывай, а то всё я да я говорю.

Руслан кивнул и только начал делиться историей с мечталкой, как вернулся Сергей с двумя чайными чашками.

— Нашёл у Никки красный чай, заварил на двоих. Это тебе, Регина, дорогая. А это тебе, Руслан. Угощайся.

Слово “мальчик” Сергей не сказал, но явно имел в виду.

Руслан с трудом подавил раздражение и осторожно отпил глоток. Терпкий, необычный, одновременно похож и непохож на чёрный. Пожалуй, если бы его не Сергей заваривал, то Руслану бы даже понравился.

А Регинин кавалер начал делиться их совместными планами на следующую неделю: куда пойдут, что посмотрят, послушают, попробуют. Вежливо поинтересовался планами Руслана, но тот, торопливо допил чай и попрощался. Общаться с Региной в присутствии Сергея не хотелось, но и попросить его уйти было невозможно: он ведь вроде как её парень.

...соображениями по поводу Сергея Руслан делиться с наставником и Коброй не стал, вместо этого спросил:

— Может, этот паранойник в чае был?

— Не, в чай его класть бессмысленно. Во-первых, семена на вкус отвратительно горькие — у тебя, кстати, еда не горчила? Горчила? Ну вот, а семечки вообще гадость. Во-вторых, не подействует. Я ж говорил: надо, чтоб паранойник попал в глаз или в ухо. Дальше что?

— Дальше нас с Винсентом за пивом послали, как самых молодых.

...Руслана в коридоре придержал за руку смутно знакомый видящий:

— Слушай, ты же Бьёрнов ученик?

— Да.

— Будь другом, сгоняй за пивом! Я Винсента послать хотел, а ему ж ещё восемнадцати нету. Вот деньги, а список у него.

Причин отказаться Руслан не нашёл, хотя идти за пивом да ещё и с Винсентом ему совершенно не хотелось. Он молча взял деньги и пошёл в прихожую одеваться.

Винсент в чёрном пальто с огромными карманами уже зашнуровал высоченные ботинки на платформе и теперь молча стоял у входной двери. Зыркал чёрными глазищами в склеральных линзах на подошедшего Руслана.

— Привет, — выдавил из себя Руслан.

Винсент кивнул и — удивительное дело — протянул руку. Узкая ладонь была холодной-прехолодной, что в сочетании с чёрными линзами и длинными волосами делало его похожим на вампира из сериала.

Они вышли на улицу, и тут Винсент заговорил:

— Ты, наверное, считаешь меня странным.

Это не было вопросом, так что Руслан промолчал.

— Я и правда странный, я знаю. Но в любом случае я должен извиниться за то, как вёл себя при первой встрече, — продолжил Винсент торжественным тоном, совершенно не вяжущимся с весенними лужами и пивным походом. — Я давно хотел с тобой поговорить, но не знал, как начать. А тут такой повод. Хорошо, что мама... что Никки вас позвала.

Винсент помолчал, пока они переходили дорогу, а потом спросил:

— Ты злишься на меня?

— Э... нет. С чего бы? — удивился Руслан.

Его собеседник пожал плечами.

— Я вёл себя неподобающе. Но я надеюсь, ты сможешь меня простить. Понимаешь, я с детства хотел быть учеником Бьёрна. Как увидел его в семь лет, сразу понял: это мой будущий учитель. О, мы пришли.

В магазине говорить про Бьёрна было несподручно, так что они занялись списком. Список оказался больше, чем думал Руслан: в нём были пять литров пива, бутылка вина, два литра колы, четыре пакета чипсов с разными вкусами, сухарики, три пакетика горячего шоколада, жвачка с арбузом или дыней, два батона, литр кефира и бананы.

Пакеты вышли тяжёлые, а с Винсента толку маловато: выглядел он как человек, неспособный поднять что-то тяжелее кружки. Руслан вручил ему пакет с хлебом, чипсами и прочей мелочью, а бутылки взял сам: часть растолкал по пакетам, часть сунул в рюкзак.

На улице Винсент продолжил начатый монолог:

— Бьёрн тогда сказал, что я ещё маленький. Я попросил его подождать. В десять всё ещё был маленьким, а в мои двенадцать, Бьёрн сказал, что не намерен брать учеников, пока не станет старым-престарым. Мне мама предлагала других видящих в наставники — их у нас, на Лысой Горе, много, сам знаешь, но мне другие не нужны. Понимаешь?

Винсент посмотрел на Руслана, и тот помедлив кивнул. Из-за огромных линз никак нельзя было понять, какое у Винсента выражение лица. То, что он говорил, было похоже на одержимость, и Руслан на самом деле не был уверен, что понимает.

— Нет, вижу: не понимаешь, — покачал головой Винсент. — Вот было с тобой такое, что ты смотришь на кого-то — и понимаешь, что никто другой его не заменит? Что все другие хуже. Разве для тебя Бьёрн не самый лучший наставник? Ты бы променял его на другого?

— Нет, конечно. Наставника нельзя променять.

— А если бы было можно?

— Не променял бы.

Винсент кивнул:

— Вот именно. Бьёрн, он особенный. Самый лучший. Я так надеялся, что он передумает. Что он поймёт, что я сильный и что ему нужно учить меня. А он нашёл другого ученика.

В голосе Винсента прозвучало столько горечи, что Руслану стало не по себе. Вроде и жаль Винсента, а вроде и странно это. А ещё Руслан почему-то почувствовал себя виноватым.

— Ну не то чтобы он меня нашёл, — он натянуто усмехнулся, — скорее я к нему навязался.

— Но я же — ты извини — сильнее тебя. И знаю больше! И жду его девять лет... Но он свой выбор сделал, так что мне остаётся только смириться.

Он улыбнулся, не глядя на Руслана, потом перевёл на него взгляд и сказал:

— Надеюсь, мы с тобой подружимся.

Руслан кивнул: а что ему ещё оставалось?

К счастью, неловкий разговор пришлось свернуть: они наконец пришли. Лифт не работал, и Руслан с трудом дотащил бутылки до нужного этажа по бесконечной лестнице.

В прихожей тут же образовалась небольшая толпа: все толкались, суетились и прямо тут, в коридоре, желали проверить, всё ли куплено. Руслан решил подождать, пока народ разойдётся, и только после этого взялся расшнуровывать ботинки. Винсент поверх его головы потянулся повесить пальто и вдруг громко ойкнул.

Руслан рефлекторно поднял голову — ему в лицо упал пыльный шарф.

— Извини, — Винсет тут же подхватил шарф, пару раз встряхнул и вернул на полку.

Руслан чихнул, потёр глаза и забыл об этом инциденте вплоть до сегодняшнего разговора.

— Значит, во всём виноват этот Винсент? — спросила Кобра.

— Вполне возможно, но надо проверить, — отозвался Бьёрн.

В палату вошла встревоженная Регина. За ней притащился безмятежный Сергей. Вежливо поздоровался с Бьёрном и Русланом, одарил ослепительной улыбкой Кобру. Та, на радость Руслану, не обратила на него никакого внимания.

Регина подошла к кровати и протянула руки, словно хотела обнять Руслана, но не решилась. Взяла его за руку и сказала:

— Я так рада, что ты цел.

От её слов внутри стало тепло-тепло, и Руслан улыбнулся. Регина вдруг нахмурилась и отпустила его. Всмотрелась в его лицо и спросила:

— С тобой точно всё в порядке?

Протянула руку и осторожно поднесла к его левому глазу.

— От глаза холодом тянет.

Сергей о чём-то негромко переговаривался с Бьёрном, но Руслан не слушал.

— Всё хорошо. Там теперь печать — Бьёрн сделал. Глаз теперь светится. Как в аниме.

Он хотел рассмешить Регину, но она не купилась на весёлый тон. Спросила:

— Тебе не больно? Видишь хорошо?

Руслан кивнул.

Кобра подошла с другой стороны больничной койки и села рядом.

— Жаль, что ты не видишь, но смотрится очень круто. Правда.

— Главное, что Руслан в порядке. Ты береги его, Кобра.

— Замётано!

Сергей встал за спиной Регины и обнял её за плечи.

— Рад, что всё обошлось. Спецотдел уже отправил на Лысую гору своих людей. Неужели это действительно сын Никки? А с виду такой забавный молодой человек. Чем ты ему так насолил?

— Ничем.

Сергей приподнял брови, но комметировать не стал. Вместо этого напомнил Регине, что их ждёт её отец. Неужели он приехал знакомиться с этим самым Сергеем? От этой мысли почему-то стало очень неприятно, и Руслан заставил себя переключиться.

— Кстати, а что там было, когда я к тебе пришёл?

— Я тебя шокером вырубила.

Руслан уставился на довольную Кобру с недоумением и досадой: чего это она радуется?

— Ты не приехал, когда обещал, так что я Бьёрну позвонила. Он и сказал, что у тебя, видимо, паранойник. Велел тебя обездвижить по-быстрому и ему позвонить.

— А ты как узнал? — Руслан посмотрел на наставника.

— Не поверишь: от твоих родителей. Ты их сильно напугал. Но они сообразили Славику позвонить, а тот мне. Я набрал Регину и Кобру. Обеих предупредил, что ты можешь прийти. Кобра сказала, что ты ей писал и собирался приехать. Сам до офиса прошёлся, в универ твой сходил, у твоего дома прогулялся, ещё кое-где. Искал тебя, в общем. Славику, кстати, позвони: он уже три раза заходил.

Руслана обожгло стыдом: мама и папа! Конечно, он их напугал. Страшно представить, что они пережили.

— Ты сказал моим родителям, что со мной? Как они вообще?

— С ними спецотдел общается. Такой приступ паники не объяснить обычными причинами. Заражённый паранойником не смотрит в глаза, слишком быстро говорит, суетливо двигается. Может, кстати, впадать в ярость. Так что просветят немного твоих предков. Всё с ними будет хорошо.

Руслан сразу поверил наставнику. То есть он Бьёрну всегда доверял, но вот сейчас отчётливо понял, что тот говорит правду. Неясно только, откуда это понимание пришло.

— Ладно, вы тут нежничайте пока, а я пойду Винсента искать. Чую, не найдёт его спецотдел вот так сразу. А у меня есть к нему вопросы.

— Я с тобой! Он ведь мне паранойника подсадил! Так что у меня тоже к нему вопросы есть.

— А Кобра? — хмыкнул наставник.

Она вмешалась в разговор:

— А Кобра найдёт, чем себя занять. Я же понимаю: это ваши разборки. Ты только позвони потом, ладно?

— Обязательно.

Кобра легонько поцеловала его в губы — сердце Руслана пропустило пару ударов. Она подмигнула ему, кивнула на прощание Бьёрну и ушла.

— Ладно, едем на Лысую гору, — сказал наставник.

Руслана выписали без лишних разговоров. Он собрал вещи, переоделся, позвонил взволнованным родителям и сообщил, что с ним всё хорошо. Обещал приехать при первой возможности. Написал Славику в ответ на восемнадцать его сообщений и пять неотвеченных вызовов.

Потом знакомый усатый таксист увёз их на Лысую гору.

В огромной квартире Никки на этот раз было непривычно тихо и почти пусто. Хозяйка сидела на кухне и с безразличным видом помешивала остывший чай в большой кружке.

— Никки, где Винсент?

Женщина медленно подняла голову и уставилась на Бьёрна.

— Я уже сказала спецотделу: не знаю. Что вы все к нему привязались?

Никки лгала. Руслан не мог сказать, откуда он это знает. Просто видел, что она недоговаривает.

Бьёрн придвинул стул к Никки, сел и сказал:

— Никки, я понимаю: он твой сын. Но посмотри на Руслана. Посмотри.

Женщина неохотно повернула голову и вздрогнула, увидев разные глаза.

— Что... что это?

— Винсент подкинул Руслану паранойник. И мне пришлось вырезать знаки на глазу ученика. Руслан мог умереть или убить кого-то: ты же знаешь, как паранойник действует! Винсент пытался его убить.

— Нет, боже мой... нет...

— Да, Никки. Скажи, где он прячется. Мы постараемся разобраться. Ну же.

— Он сказал, что у него проблемы, — из глаз Никки потекли слёзы. — Что ему нужно отсидеться, что я должна помочь как мать. И я дала ему ключ от квартиры приятеля. Октябрьская, 114-21. Бьёрн, обещай, что ты его не тронешь. Обещай!

— Если он не нападёт первым.

Бьёрн встал.

— Идём.

Никки осталась горько плакать на пустой кухне.

...До Октябрьской доехали быстро. Возле дома, где прятался Винсент, Бьёрн сказал:

— Точно не хочешь меня тут подождать?

Руслан упрямо мотнул головой:

— Нет. Это ведь и моё дело.

— Ладно. Тогда идём.

Они вошли в подъезд и поднялись до нужной квартиры.

Воздух полнился напряжением, и Руслан не был до конца уверен, от кого оно исходит: от него, от наставника, от затаившегося за этой дверью Винсента?

Бьёрн дёрнул за ручку — не заперто. Он решительно шагнул в квартиру. Руслан за ним.

— Проходите в гостиную! — громко сказал Винсент откуда-то из глубины квартиры. — И дверь закройте.

Руслан плотно прикрыл входную дверь, и они пошли.

Винсент в верхней одежде, спрятав руки в просторные карманы пальто, стоял посреди круга из десятков мелких значков. Руслан попытался разобраться, что к чему, но понял, что не знает и половины.

— Что ты задумал? — поинтересовался Бьёрн.

— А, стало всё-таки интересно, что я делаю? — язвительно произнёс Винсент. — Вот если бы ты меня учил, точно бы знал, что я умею. А теперь вот угадай!

Бьёрн поморщился, вглядываясь в знаки на полу.

— Ты что, решил вызвать чёрный полог?

Винсент кивнул.

— Зачем? Ты же и сам убьёшься.

— А тебе не всё равно?! Я девять лет жду, что ты захочешь меня учить! Девять лет! А ты взял себе какого-то идиота! Зачем? Чем я хуже? Чем?!

Руслан поёжился: разъярённый парень источал гнев, бешенство, обиду и боль. Так много эмоций. И каждая нестерпимо сильна.

Напряжение, разлитое в воздухе, казалось, можно было потрогать руками.

— И стоит так изводиться из-за меня? — спокойно спросил Бьёрн.

— Скажи мне: чем я хуже? — прошептал Винсент.

— Ничем. Не лучше, не хуже. Просто другой.

— Ты мне обещал. Обещал, Бьёрн! — он снова перешёл на крик. —Когда мне было восемь, я спрашивал, будем ли мы вместе сражаться с монстрами, когда я вырасту. И ты сказал, что будем! Ты обещал!

Винсента трясло. Руслану казалось, что парня одержал злой дух. Не может человек вмещать столько злости и боли.

Или может?...

Бьёрн хотел ответить, но Винсент уже не слушал.

— И вместо меня ты подцепил кого-то с улицы! Да ты его даже не знаешь! Его мог учить другой! Кто угодно! А ты должен был учить меня! Меня!

Чёрные глаза в ярости уставились на Руслана. Сын Никки судорожно вздохнул и продолжил уже спокойнее:

— Я ведь пытался тебя извести. Но тупой Санёк даже с Мёртвым Сторожем не смог с тобой управиться, — Винсент оскалился. — Идиот! Ничтожество! Тогда я вырастил падь. Но эта тварь сбежала. Но ничего, я сам всё сделаю.

Винсент резко вытащил руку из кармана. В руке был зажат нож с коротким чёрным лезвием. Он замахнулся и прыгнул на Руслана.

— Сдохни!

Руслан не успел бы отшатнуться, но между ним и обезумевшим парнем встал Бьёрн. Время будто застыло. Руслан не дыша смотрел, как наставник сжимает лезвие Винсентова ножа. На пол неровными пятнышками капала кровь.

Винсент всхлипнул, вырвал нож и отскочил обратно в круг.

— Ты с ума сошёл? — спросил он, потрясённо глядя на Бьёрна. — Не видел, что это? Тебя же теперь и спецотдел не откачает...

— Видел. Но он мой ученик, и я должен его защищать.

— Бьёрн, — настороженно окликнул наставника Руслан. — Бьёрн!

— Он умрёт, — прошептал Винсент. — И всё из-за тебя. Это ты виноват.

— Руслан, не слушай... его.

Голос наставника звучал невнятно и странно. Руслан обошёл Бьёрна и заглянул ему в лицо. Он был мертвенно-белым, а изо рта тянулась чёрная струйка. Черты лица заострились, глаза запали.

— Ты за него готов жизнь отдать, да? — Винсент горько усмехнулся. — Стоило догадаться! Что ж, хотя бы помни обо мне.

— Не надо! — крикнул Бьёрн.

Винсент одним судорожным движением полоснул лезвием по горлу и рухнул, заливая кровью нарисованные на ламинате знаки.

Бьёрн выругался и обессиленно опустился на пол.

Руслан бестолково метнулся к Винсенту, обратно к Бьёрну, но не представлял, что делать. Кровавая лужа возле неподвижного тела становилась всё больше.

— Я звоню в скорую. Или звонить в спецотдел? — спросил Руслан, пытаясь совладать с нарастающей паникой.

Бьёрн медленно мотнул головой. Приоткрыл рот — чёрная жидкость потекла гуще и страшнее — и сказал:

— Езжай на кладбище. Сторож... нужен...

Он медленно завалился на бок, и Руслан с ужасом понял, что Бьёрн умирает. Вот прямо сейчас. От пореза ладони.

Руслан сорвался с места и побежал. Выскочил из подъезда и только тут сообразил позвонить в такси. Да, машину на Октябрьскую, 114. До кладбища. Ближайшего. Да, как можно быстрее.

Ждать пришлось шесть минут. Целых шесть минут!

Всю дорогу Руслан думал только о том, чтобы не было пробок. Чтобы светофоры давали зелёный свет. Только бы успеть.

Едва машина остановилась, он выскочил из такси и хотел бежать на кладбище, но таксист закричал, требуя оплату. Руслан нервно обшарил карманы, ничего не нашёл и только потом вспомнил, что можно сделать перевод.

Как всё это не вовремя!

Быстрее. Быстрее.

Бежать.

Он заскочил на территорию кладбища и беспомощно огляделся. Как искать Сторожа? Может, нужен какой-то ритуал? Знак? А он ничего не знает. Бесполезный, никчёмный идиот.

Где ты, Сторож?!

— Я тут, — раздался голос у него за спиной. — Когда я действительно нужен, меня достаточно просто позвать.

Руслан повернулся: между оградками стоял пожилой мужчина с ярко-синими глазами.

— Бьёрн... он... — затравленно выдохнул Руслан, — помогите!

— Что с ним?

— Его ранили каким-то чёрным ножом. Вроде, несильно, в ладонь. Но у него изо рта чёрная жижа льётся. Он велел вас найти. Помогите.

— О, вот как? — слабо удивился Сторож. — Запрещённый артефакт? Давно такого не видел... что ж, он умирает.

— Вы поможете?

Сторож молчал мучительные несколько секунд, глядя Руслану в глаза. Казалось, пристальный взгляд Сторожа проникает в мозг, в память, в самую суть личности. Выворачивает наизнанку. Просачивается в глубину. Ощущения хуже Руслан не испытывал. Но он не отвёл бы глаза даже под страхом смерти. Ни за что.

— Хорошо, — кивнул наконец Сторож. — Я дам тебе шанс. Ищи его надгробие.

Сторож махнул рукой в сторону бесокнечного ряда могильных плит. Только что там возвышались голубые оградки и плиты разной высоты, окружённые редкими кустами и рыхлыми сугробами. А теперь перед Русланом тянулась дорожка, вдоль которой стояли одинаковые плиты. До самого горизонта.

— У тебя не так много времени, — проговорил Сторож.

И Руслан шагнул на дорожку.

Как найти плиту Бьёрна? Почему у него вообще есть надгробие?!

Так, это потом. Сосредоточься. Ищи.

Руслан всматривался в таблички на плитах. Плиты, кстати, оказались не идентичными: одни явно новые, другим, видимо, несколько лет, а некоторые выглядели совсем древними. Нигде ни цветов, ни венков, ни подношений.

Так, плиты с женскими именами определённо не подходят. Он огляделся.

Идём дальше. Бьёрну около тридцати. Значит, не годятся и те, что датированы, серединой прошлого века, например, и те, чьи владельцы — сверстники Руслана.

Стало понятнее, что искать, но как найти среди оставшихся плиту наставника, Руслан по-прежнему не представлял. Он ведь не знает, как зовут наставника по паспорту, а тут всюду высечены полные ФИО.

Руслан шёл и шёл, скользя взглядом по фамилиям и именам. Никаноров. Фильченко. Петров. Батуев. Микоян. Сергеев. Зайцев. Кузнецов... возле этой плиты он остановился, сам не понимая, в чём дело. Ещё раз оглядел надгробие. Ага, плита довольно старая, а дата смерти... дата смерти пятое апреля этого года... сегодня...

Кузнецов Михаил Владимирович. Дата рождения подходит: этому Кузнецову в августе исполнится... исполнилось бы двадцать девять лет. А “Бьёрн” это вроде бы “медведь” на одном из скандинавских наречий.

Руслан сглотнул, зажмурился на секунду, а потом хрипло сказал:

— Это оно. Надгробие Бьёрна.

Из-за спины неслышно вышел Сторож.

— Верно. Как видишь, он уже умер. Минут пятнадцать назад.

— Вы можете ему помочь? — Руслан словно бы не слышал Сторожа. Ничего после слова “верно”.

— Упрямый, — одобрительно кивнул Сторож. — Весь в учителя.

Он протянул руку и коснулся плиты Бьёрна.

— Я помогу, — он провёл пальцами по дате смерти, и она исчезла. — Будешь должен.

Руслан кивнул — и тут же услышал странный шум. Он повернул голову: из земли медленно и неотвратимо прорастала новая плита. С табличкой “Чужих Руслан Николаевич” и датой его рождения.

— Теперь иди обратно, — спокойно сказал Сторож.

Руслан ещё раз взглянул на свою плиту и сделал шаг в сторону. Он тут же оказался на обычном кладбище среди оградок, надгробий, искусственных цветов и покрытых мелкими почками кустов.

Руслан пошёл к выходу, ощущая, как от чудовищного напряжения последних нескольких минут затекли плечи и спина.

Не хотелось думать ни о чём. И в ожидании такси он слушал, как щебечут воробьи, и смотрел, как блестит вода в проталинах.

Сидя в машине, он заметил, что до крови сжал кулаки на кладбище. На ладонях темнели кровавые следы ногтей. Но об этом тоже думать не хотелось.

Расплатиться с таксистом. Выйти из машины. Не наступить вот в эту большую лужу. Дойти до подъезда. Подняться на нужный этаж. Постоять на лестничной площадке. Ещё постоять.

Открыть дверь. Зайти в квартиру. Позвать:

— Бьёрн... — громче. — Бьёрн!

И услышать:

— Тут я. Ты успел.

На самом деле нет, но это неважно.

Из комнаты вышел потрёпанный бледный, но определёно живой наставник. Молча подошёл к Руслану. Обнял. Тут же отпустил и сказал:

— Спецотдел я вызвал. В ту комнату не ходи. И нет, ты ни в чём не виноват.

Руслан судорожно вздохнул и поверил.

Потом были строгие незнакомые спецотделовцы, чёрный мешок с телом Винсента, допросы, долгое объяснение с родителями.

Спецотдел больше интересовали черный нож и сбежавшая падь, чем смерть Винсента. Родители требовали клятвенное обещание быть осторожнее. А перед глазами всё вставали ровные ряды серых могильных плит, на одной из которых было выбито его имя. Казалось, тень от этой плиты накрыла самого Руслана и всё вокруг.

...Отпустило его только через три дня в гостях у Бьёрна.

Наставник рассказывал, что спецотдел проверил всех знакомых с Никки коллекционеров древностей и выяснил, у кого Винсент украл черный нож, и что падь ловили четыре дня, но наконец поймали. На плите грелся кофе в турке. Солнечные лучи отражались от её блестящего бока и заставляли жмуриться.

“А ведь мы всё ещё живы!” — даже не понял, а почувствовал Руслан. И всё снова стало почти прежним.