Обычная магия 2

Подвал

а23 мая

Связь появилась в паре метров от остановки. Ожили телефоны, затренькали уведомлениями о полученных СМС и пропущенных вызовах.

Руслан достал свой: так, звонила мама, а ещё тут куча сообщений. Два от Славика по учёбе, одно от старосты группы тоже по учёбе. Три от Кобры — это личное.

В ватсаппе пропущенный звонок и три голосовых от Максима. Странно. С самого дня знакомства он ни разу не писал и не звонил Руслану. Надо послушать.

— О, мне Максим чего-то звонил, — сказал Бьёрн. — Ну, помнишь, сосед Леонида с лисицей-огневицей?

— Я помню, — кивнул Руслан. — Он мне три голосовых оставил. Послушаем?

Он запустил воспроизведение.

“Привет, Руслан! Не дозвонился до вас с Бьёрном. Кстати, ты знаешь, что, согласно исследованиям, 86% клиентов готовы ждать ответа не дольше минуты. А я долго звонил... Так, о чём я? А, я вот что хотел сказать: видел в подвале дядьку. Он вроде без сознания, и мои друзья его не заметили, хотя в двух шагах прошли. Кажется, его поймало какое-то существо. Перезвони, пожалуйста!”

Второе сообщение:

“Я в подвале. Дядька всё ещё тут. Я попробую его вытащить. Ну, или ещё как-то помочь. Скорую же тут не вызовешь: они его не увидят. Полиция тоже. Кому ещё звонить, я не знаю. В общем, я спускаюсь”.

Сон, усталость, злость на себя и мир как рукой сняло.

Третье:

“Тут какая-то паутина или что-то типа того. Кстати, самый большой паук в мире — птицеед-голиаф. Размах его лапок достигает двадцати восьми сантиметров! А тут чья паутина, я не знаю. Она как будто мерцает. М-м-м, как диодная лента примерно. Дядька весь в неё завёрнут. Сейчас попробую её оторвать. Так... не получается! Она не рвётся! Ой, мне что-то нехорошо... я... в крепости... по... помогите...”

Заплетающийся слабый голос Максима прервался. Руслан тут же попытался перезвонить, но безуспешно: телефон был отключен.

— Когда он прислал сообщения? — спросил Бьёрн.

— Первое в девятнадцать десять. Второе в восемь сорок. Третье в восемь пятьдесят две.

Сейчас пять пятнадцать. Прошло восемь часов.

Бьёрн тут же позвонил Леониду. Тот ответил сразу:

— Макс? Он, это, пропал. Ушёл, типа, вчера с пацанами играть и не пришёл. Родители на ушах. Менты уже приезжали. И эти, типа волонтёры. Вот реально хорошие люди. А ты откуда знаешь? Это что, типа, по вашей части? Какой-то типа монстр Макса украл?

— Не знаю. Мы счас подъедем, не возражаешь?

— Давайте приезжайте.

Бьёрн вызвал такси. Руслан извёлся в ожидании. Хотелось задать наставнику десяток-другой вопросов, но тот знал о проблемах Максима столько же, сколько его ученик.

Руслан спросил только:

— Паутина — это же хорошо? Паук же не съедает добычу сразу?

— Обычно не съедает, — мрачно отозвался Бьёрн.

Знакомый усатый таксист приехал через двадцать минут. Распогодилось, и рассвет за окном машины был фантастически красивым, золотым-золотым. Но никто им не любовался.

У знакомого дуплекса Бьёрн попросил таксиста подождать.

Леонид открыл дверь ещё до того, как они постучали. У его ног встревоженно вертелся пушистый Бася.

— Извёлся весь... видимо, это, волнуется за Макса, — вздохнул Лёня. — Я и сам волнуюсь...

По его словам, полиция и волонтёры уже допросили приятелей Макса. Те сказали, что сначала они все вместе гуляли, а потом пошли по домам — и больше они Максима не видели.

Родители видели сына утром, перед уроками.

В школе он был, выглядел нормально, вёл себя как обычно.

Леониду дали послушать голосовые Макса. Он покачал головой: мол, ну и дела!

— Так, видимо, Макс попался в ту паутину, — решил Бьёрн. — И нам важно узнать, где она. И побыстрее. Он там, судя по всему, почти девять часов. “Пауки”, по счастью, медленные твари. Но самый прыткий из них может убить жертву за двенадцать часов. Так что у нас три часа.

— Здесь, в Олимпе, всё обыскали, — сказал Леонид. — Рядом со школой Максовой, типа, тоже.

— Он говорил, что находится в крепости... — напомнил Руслан. — Хотя, может, существо его отравило, и он уже бредил? У нас городе нет никаких крепостей...

— Как так — нет? — вмешался Леонид. — А эта... ну, которая ресторан? Там ещё башенки такие по бокам. Типа как в замке!

— Есть такой ресторан, — кивнул Бьёрн. — Но в его подвале кухня, так что играть там нельзя и человека припрятать сложно. Даже для существа.

— Ещё есть алкомаркет “Крепость”, — вспомнил Руслан.

— Есть, — снова кивнул Бьёрн. — Счас посмотрим, кого из видящих можно туда отправить на проверку. Но, чую, он в другом месте.

Бьёрн покопался в телефоне, позвонил приятелю, потом ещё одному и на третьем звонке нашёл того, кто готов в семь утра сходить проверить подвал алкомаркета.

— Наверное, это типа штаба, — сказал Леонид, поглаживая Басю. — Ну, вот у нас с пацанами в детстве был типа штаб в этом, ну в сарае.

— Спросим у Максовых друзей, — решил Бьёрн.

— Они же, это, дети, — возразил Леонид. — Их допрашивать нельзя. С этим счас, типа, строго.

— Мы же просто спросить... — начал было Руслан.

Но потом его осенило:

— О, а я знаю, кто с ними может поговорить. Или даже уже поговорил. Сейчас позвоню Регине...

Заспанная Регина, узнав, что пропал ребёнок, обещала немедленно найти номер волонтёров, с которыми они осенью спасали соседского мальчика.

Через три минуты Руслан уже звонил по незнакомому номеру некоему Василию. Василий, к счастью, узнал Руслана и согласился помочь: рассказал, где искать заброшку, которую Макс и его друзья называют крепостью. Заверил, правда, что они там уже были и никого не нашли.

Леонид вызвался подвезти видящих до заброшки. Пока ехали, Бьёрну позвонил довольный Виталий, о котором Руслан уже успел забыть.

— Я тут не удержался и съездил домой. А там накурено! — радовался он. — И Лика ругается, как не знаю кто, потому что её “гениальная” запись не сохранилась. Спасибо! Деньги вам уже перевёл.

Потом отчитался видящий, которого отправляли проверять подвал алкомаркета. Пусто.

Старое двухэтажное здание, бывшее когда-то то ли большим магазином, то ли маленьким торговым центром, покрывали многочисленные объявления и уже поблёкшие граффити. Окна заколочены листами фанеры и уже почти неразличимы. Действительно, немного похоже на крепость.

Они обошли здание. Нашли две двери, но обе были закрыты: одна заколочена, вторая заперта на солидный замок, ржавый на вид, но крепкий.

— Вот отсюда можно пролезть в подвал, — сказал Бьёрн, наклонившись к утопленному в землю то ли оконцу, то ли дверце размером с кухонный шкафчик.

На фоне солнечного майского утра в подвале было темно. И очень неприятно. Лезть туда совсем не хотелось, но если только так можно выручить Максима, то надо.

Левый глаз заслезился. Спазмом свело левый висок. Руслан поморщился: опять этот чёртов паранойник! Нет, бояться будем потом. Он встряхнулся и сказал:

— Я полезу. Проверю, что там.

Открыть створку до конца не получилось: она плотно завязла в слежавшемся песке. Придётся протискиваться, как есть. Руслан сначала заглянул внутрь, посветив налобным фонарём. Так, до пола там не пойми сколько: внизу неприятно поблёскивала тёмная вода. А, прямо под окном из воды торчит деревянный поддон.

Значит, надо лезть ногами вперёд и на этот поддон вставать.

Руслан скинул рюкзак, вдохнул-выдохнул и полез в подвал.

— И как сюда спасатели, это, протискивались? — недоумевал Леонид, глядя на Руслана.

— В принципе, если очень надо, то сюда и я пролезу, — пожал плечами Бьёрн. — Пусть только ученик убедится, что там что-то есть.

Руслан, встав на поддон, попытался выпрямиться и упёрся головой в низкий потолок.

Бьёрн сел на корточки и заглянул в окно.

— Как обстановочка?

— Темно. И вода на полу. Противно.

— Ага, — отозвался Бьёрн. — Что ещё?

Руслан огляделся. В световом пятне фонаря нашёл дорожку из поддонов. Видимо, по ним тут прыгают обычно Максим и его друзья. Вход в соседнее помещение. Ещё один вход. И ещё.

— Пока никого не вижу. Тут три выхода. Я пойду слева направо.

— Позвони мне, чтоб не орать.

Руслан набрал номер Бьёрна и, настороженно оглядываясь, пошёл в левый проём.

— Так, иду налево. В этом зале никого. О, тут пол повыше и почти сухой. Зато потолок ещё ниже. На стене какие-то змейки ползают. Чёрные, маленькие.

— Оставь их. Они безобидные.

— Понял. Возвращаюсь.

Руслан вернулся в помещение, с которого начал осмотр.

— Так, теперь иду прямо. Тут тоже сухой пол и низкий потолок. О, тут за углом что-то светится!

— Не трогай паутину! Слышишь, не трогай! Она парализует. Видишь Максима?

— Так, тут мужик на полу. А, вот рядом с ним мальчик. Лежит лицом вниз. Хорошо, что на полу воды нет!

— Смотри по сторонам. Монстр где-то там. Будь осторожен! Я иду, — Бьёрн отключился.

Руслан услышал шорох справа. Повернул голову — тусклое пятно фонаря заплясало по стене. Никого.

Левый глаз вдруг яростно зачесался, и одновременно накатило осознание: в сторону, быстро! Руслан шарахнулся, и мимо него тут же пронеслось что-то небольшое, со среднюю собаку, и очень быстрое.

В свете фонаря мелькнули длинные паучьи ноги, и Руслану стало не по себе.

— Не стой столбом, — за спиной неожиданно раздался голос Бьёрна. — Рисуй защиту. В воздухе! Стены не трогай! Это её отпугнёт на пару минут.

— Кого “её”? — спросил Руслан, вынимая нож и начиная чертить знаки.

— Паутинницу. Как я сразу-то не понял?! Держи мои перчатки. Надень поверх своих. Выпутывай Макса. Только осторожно, сам не влипни. А я буду эту дрянь ловить.

Бьёрн выругался, костеря низкие потолки. Да уж, если Руслану приходится ходить пригнувшись, то рослому наставнику совсем тяжко.

Руслан надел перчатки наставника. Фонарь предательски мигнул, но паутина и сама мерцала, как и говорил Максим.

Руслан опустился на пол рядом с Максом. Резать паутину оказалось несложно: прочная на разрыв, она легко поддавалась лезвию, но приходилось осторожничать, чтоб не поранить мальчика.

Болел, мешая сосредоточиться, левый глаз. К тому же рукам в двойных перчатках было очень неудобно. Спине было жарко, а ногам холодно.

Мысли в голове метались, как сумасшедшие:

“Давай, режь эту чёртову паутину!”

“Интересно, что там делает Бьёрн?”

Наставник, судя по звукам и мельканию светового пятна, топтался и прыгал в тесной темноте подвала.

“Максим дышит?”

“Как выглядит эта паутинница?”

“А тот мужик, он живой вообще?”

Бьёрн вдруг громко выругался.

— Дрянь! Вляпался в паутину! Вот дрянь!

Через секунду кто-то тронул Руслана за плечо, и он чуть не подпрыгнул.

— Это я. Вот, держи, осиновый кол. Теперь ты будешь паутинницу острожить... а, уже пронимает...

Наставник что-то пробормотал, невнятно, как пьяный, и сунул Руслану кол.

— Что мне делать? Я ещё тут не закончил...

— Прибей её... тогда Макс... вот дрянь! — Бьёрн тяжело осел на пол рядом с Максимом. — Тогда выживет... только не дай себя укусить... она уже близко... потом в спецотдел...

Руслан скинул вторые перчатки и покрепче ухватил кол, встав между лежащими на полу людьми и темнотой.

От непривычной позы ныла шея и зверски затекла спина.

Сердце билось быстро-быстро.

Нельзя бояться. Нельзя.

Рядом зашуршало: чьи-то длинные, тонкие лапки бились по каменному полу — топ-топ-топ-топ, топ-топ-топ-топ...

Он повернул голову на звук. И тут фонарь снова мигнул и погас.

Только не это. Нет.

И в ту же секунду невидимая в темноте паутинница ударила Руслана в ногу, под колено. Он чуть не упал, чудом сохранив равновесие.

Паутинница отскочила куда-то влево. Зашуршала в темноте, жутко перебирая многочисленными ногами.

Левый глаз пульсировал сильнее сердца, разгоняя по телу ужас и тревожные сигналы.

Запаникуешь — и всё пропало. Сам здесь сгинешь. Погубишь наставника. И Макса.

Руслан через силу глубоко вдохнул и сосредоточился на сигналах.

Крепче держи кол.

Отклонись правее. Убери ногу.

Замахнись.

Бей.

Кол с трудом вошёл в плотное, как подмороженное мясо, тело паутинницы. Существо неистово задёргалось, и Руслан едва не упустил кол. Паутинница начала бить его по ногам лапами, острыми словно здоровенные гвозди. К счастью, лапы не смогли пробить ботинки. А вот джинсы оказались не так прочны. Руслан почувствовал резкий укол в левую голень, на ладонь ниже колена. Зашипел, но кол не выпустил. Навалился всем телом, вгоняя его в паутинницу.

Тварь дёрнулась раз-другой и затихла.

Пот стекал с Руслана ручьями. Одежду можно было выжимать. Он дышал так шумно, что его, наверное, слышал Леонид снаружи.

Что-то дёргало в раненой ноге, а голова от боли онемела. Но тварь не шевелилась.

Руслан включил фонарь, чтобы проверить, как там наставник и Макс. Световое пятно упало на паутинницу, и Руслана чуть не вывернуло. Осиновый кол торчал из спины твари, похожей на глубоководную рыбу: слепые бельма вместо глаз, безобразно огромный рот, полный кривых острых зубов. И длинные паучьи ноги, нелепо и жутко топорщащиеся вокруг покрытого чешуёй тела.

Какая мерзкая тварь!

Руслан тряхнул головой, вытащил телефон и позвонил в спецотдел.

— У нас тут паутинница. В подвале заброшки за сквером “Юность”. Двое пролежали ночь в её паутине, один дотронулся минут десять назад. Приезжайте скорее. Здесь ребёнок.

Надо было пойти и сказать Леониду, что теперь всё будет хорошо. Но Руслану едва хватало сил на то, чтобы стоять. Вскоре послышался шум, где-то там, дальше. Из этого дальше пришли какие-то люди в строгих костюмах и встревоженный Леонид.

Максима увезли в больницу, Бьёрн отделался уколом. Мужчина, за которым полез Макс, уже умер.

На Руслана навалилась усталость бессонной ночи в Новой Петровке. Страх, волнение, голод и жажда, неуверенность в себе, отвращение к паутиннице — всё отступило на второй план. Руслан хотел упасть и уснуть прямо здесь, в тёмном подвале. Пусть все уйдут, пусть станет тихо, тогда он заберётся вон за тот ящик, свернётся и будет спать.

— Тебя тоже тварь укусила? — спросил медик из спецотдела.

Руслан помотал головой. Потом вспомнил, что его ранило в ногу, и молча закатал штанину. Место прокола попшикали чем-то жгучим из небольшого флакона с распылителем. Потом заставили снять куртку и вкатили укол.

Сонливость и усталость отступили, но не исчезли.

— Хорошо, что успели убить эту тварь, — сказал один из “людей в чёрном”. — Ещё час — и не спасли бы мальчишку. Ненавижу эту дрянь! И ведь только видящих ловит, зараза. Для обычных людей безвредна и невидима. Ни её не видят, ни жертв.

Вышли из подвала вместе со спецотделом, через главный вход.

Слегка помятый и очень недовольный Бьёрн массировал ладонь, на которой виднелся тонкий красный след — будто он за раскалённую проволоку схватился.

— Растерял прыть — позорище. А ты молодец, ученик.

Руслан себя молодцом не чувствовал. Чувствовал он только усталость.