Обычная магия

Совсем рядом

С незнакомого номера звонили трижды. Руслан звонки пропустил: принимал душ перед сном. Обнаружив три неотвеченных, хмыкнул и задумался, надо ли закинуть номер в ЧС.

На экране появилось сообщение: “Это Регина. Не могу дозвониться. Перезвони!”

Руслан тут же отбросил влажное полотенце и нажал “Позвонить”.

— Руслан! Наконец-то! Не могла дозвониться ни до тебя, ни до Бьёрна.

— Что случилось?

— Пропал ребёнок! Вы можете приехать? Я пыталась искать сама, но я ничего не вижу, а ему всего семь… там что-то есть… там… — она заплакала.

— Регина, тише, успокойся, пожалуйста. Куда надо ехать?

— Спасибо, спасибо тебе! Приезжай на Гагарина, десять. Остановка “Сквер”. Это на 72-ой надо сесть или на восьмёрку.

— Найду. Доеду — позвоню.

Руслан прервал звонок и глянул на часы: двадцать два сорок девять. Пока он соберётся и выйдет из дома, уже будет одиннадцать, так что на маршрутку ему не сесть. Придётся такси вызывать.

Он попробовал позвонить Бьёрну, но его телефон был выключен. Наверное, выслеживает сущность, которая чувствует сигналы или вибрацию.

Руслан торопливо натянул свитер: ноябрь это не начало осени, когда вечером можно выскочить на улицу в домашнем, накинув лёгкую куртку. Волосы ещё мокрые, но плевать — под шапкой высохнут. Надо было уточнить у Регины, что к чему, но что уж теперь.

Он вызвал такси через приложение, закинул сумку на плечо и сунулся к родителям:

— Мам, пап, мне уехать надо — не теряйте!

— Время одиннадцать, — отозвался отец. — Завтра будний день, тебе на занятия надо — куда ты собрался в такое время?

— Волосы мокрые, глаза дикие, — подхватила мама, — что стряслось?

— Ничего не стряслось, мам. Мне надо. Очень.

— Объяснись! — потребовал отец.

— Пап, потом. Мне пора.

— Стой! Это что такое, а?! Всех на уши поставил и бежать?! Ты думаешь, мы не замечаем, что с тобой что-то не так всю осень?

Мама закивала, глядя на Руслана так, будто он тяжело заболел.

— Так что, — продолжил отец, — пока не объяснишь, куда и зачем ты собрался на ночь глядя, никуда не пойдёшь!

Он указал на кресло рядом с диваном, на котором сидели они с мамой.

Как не вовремя! Руслану совершенно некогда объясняться, хотя родителей, конечно, понять можно: в школьные годы сын был домоседом, а сейчас постоянно где-то пропадает.

Тренькнул телефон — вот и такси.

— Потом.

Он выскочил в коридор, схватил куртку, скинул тапочки, сунул ноги в ботинки и, не став шнуроваться, выскользнул в подъезд.

Сидя в машине, Руслан снова попытался связаться с Бьёрном — тишина. Взялся шнуровать ботинки, и телефон запиликал, принимая вызов от мамы. Потом полетели сообщения — тревожные от мамы и очень сердитые от папы.

Руслан спрятал телефон в карман куртки. Эх, надо было взять пуховик. Эта куртка уже не по погоде: сам же собирался на выходных свернуть её и убрать в шкаф, но забегался, забыл — и теперь будет мёрзнуть. Хоть капюшон есть — и то хорошо. Ладно, в машине тепло, а там разберёмся.

Таксист, по счастью, попался молчаливый, спрашивать, что происходит, почему его пассажир шнуруется в салоне и почему у него волосы мокрые, не стал.

Регина ждала его у подъезда.

— Привет, пошли скорее. Ой, у тебя волосы мокрые?

Руслан виновато кивнул.

— Тогда сначала ко мне поднимемся, потом пойдём. Только быстро!

Квартиру Регины он толком не разглядел: хозяйка сразу затащила его в ванную и взялась сушить волосы феном. Ванная в тёмно-зелёных тонах выглядела впечатляюще, но Руслану было не до того.

— Ты расскажи толком, что случилось?

Регина рассказала.

За её домом есть маленький сквер, и там сегодня потерялся соседский мальчишка-первоклассник.

Ребёнок позвонил бабушке, сказал, что занятие по рисованию закончилось и он скоро придёт. Художественная школа как раз за сквером — даже дорогу переходить не надо. Бабушка обычно встречала его, но сегодня из-за зарядившего с утра снегопада у неё разболелась голова. Она глянула в окно, увидела внука, болтающего с той стороны сквера с приятелями, и пошла греть суп.

Однако мальчик домой так и не пришёл. Бабушка всполошилась, позвонила внуку, тот сказал, что он в сквере и не может найти дорогу. В окно встревоженная бабушка его не увидела. Выскочила во двор и под густым снегопадом помчалась искать ребёнка. Позвонила учительнице внука, вытрясла из неё номера одноклассников Илюши, но они сказали, что Илья пошёл домой.

Регина увидела в окно мечущуюся по двору соседку и вышла узнать, в чём дело. Еле уговорила рыдающую бабушку вернуться в квартиру, на всякий случай связалась со знакомыми волонтёрами-поисковиками и уже собралась везти соседку в полицию.

Потом бабушке стало плохо — пришлось вызывать скорую. Затем приехали волонтёры.

Тут Илюша позвонил и испуганным голосом сказал, что совсем заблудился в сквере по пути домой. Звонок оборвался — видимо, разрядился телефон.

Ребята прошли сквер вдоль и поперёк и не нашли ребёнка. Снегопад, конечно, видимость снижает, но шли цепью, держа друг друга в пределах видимости, и не заметить мальчика не могли.

Тогда она, оставив соседку на попечение волонтёров, сходила в сквер сама — там явно ощущалось присутствие потустороннего. Она звала мальчика, бегала по всем дорожкам, за каждое дерево заглядывала, но увы.

— Я ж не вижу ничего. Может, совсем рядом проходила… — горько сказала она. — Сразу Бьёрну позвонила, но он недоступен. Потом другим видящим звонила, но все заняты. Я у Бьёрна твой номер брала как-то. Решила тебе позвонить. И вот… всё, ты высох.

Она помолчала, глядя Руслану в глаза. Потом спросила:

— Ты его поищешь?

— Конечно! Ты будь на телефоне — вдруг Бьёрн появится. Фотки ребёнка нет на всякий случай, чтоб я знал, как он выглядит?

Регина покопалась в телефоне и нашла фото: обычный мелкий пацан.

— Одет в красную куртку, шапку с помпоном, тоже красную. Чёрные штаны. Рюкзак с каким-то роботом.

Руслан уточнил, как зовут бабушку, и отправился в сквер.

Снег всё валил большими праздничными хлопьями, превратив улицу и деревья в предновогоднюю открытку. Но Руслана больше волновало то, какие существа прячутся в заснеженной пелене.

У входа в сквер он остановился и огляделся. В свете фонарей видно было, как вдали торопливо прошёл к дому пожилой мужчина, а на другом конце улице из такси вышла парочка и юркнула в подъезд. Ноябрьский снежный вечер всех разогнал по квартирам.

Руслан вынул из сумки канцелярский нож и аккуратно начертил в воздухе знак. В глубине души он опасался, что без Бьёрна ничего не получится, поэтому, когда знак вспыхнул бело-голубым светом и завис в воздухе, Руслан так обрадовался, что не сразу понял: если знак висит и не гаснет, значит, рядом сильное существо.

Бр-р-р! Холодно-то как. Эх, не простыл бы ребёнок.

Руслан поёжился, пару раз подпрыгнул на месте, разгоняя кровь, и вошёл в сквер.

Тихо, снежно. Красиво даже. Никого и ничего не видно. Оглядевшись по сторонам, он заметил светящегося кота, который с независимым видом вылизывал лапу, сидя на скамейке, и парочку полупрозрачных мерцающих лент, свисающих с фонарного столба. Хорошо. Если то, что находится в сквере, не разогнало остальных существ, то, скорее всего, оно не очень агрессивное.

Руслан прошёлся по тропинке, напряжённо прислушиваясь. Никого.

Кричать в пустом сквере казалось глупым, но вдруг мальчишка услышит, поймёт, что зовут именно его, и откликнется? Надежды мало: наверняка волонтёры уже не раз его звали, но надо с чего-то начать.

— Илья! Эй, ты меня слышишь? Илья!

Крик получился не очень убедительным. Руслан ещё раз прошёлся туда-сюда. Начали замерзать нос и щёки. Он потёр холодными ладонями лицо и сунул леденеющие руки в карманы куртки.

— Илья!

Тишина.

Тогда Руслан решительно свернул с тропинки и пошёл по снегу между деревьями. Ноги проваливались в мягкие снежные холмики, ещё не ставшие сугробами. В ботинки тут же набился снег и неприятно холодил щиколотки. Ладно, скверик и правда невелик — дважды, а то и трижды можно обойти быстрым шагом прежде, чем замёрзнешь окончательно.

Руслан поёжился и прибавил шагу. Повернул голову, заслышав какой-то шум, и увидел ребёнка в красной куртке, который, растерянно оглядываясь, медленно брёл метрах в трёх от него.

— Илья!

Руслан подбежал ближе и заметил, что снежинки вокруг мальчика вились и метались, взлетая вверх и в стороны, хотя снежинки рядом с Русланом медленно и даже лениво опускались на присыпанную белым землю.

— Илья!

— Эй, я здесь! — закричал мальчик, но его голос донёсся до Руслана приглушённо, так, будто ребёнок не стоял в двух метрах от него, а бродил где-то в далёком далеке.

— Стой на месте! — крикнул Руслан. — Я иду!

Странно кричать тому, кто стоит в паре шагов от тебя, но, наверное, только так мальчик мог его услышать. Ребёнок кивнул и остановился, зябко обнимая себя за плечи.

Руслан заметил белые пятна на щеках и на кончике носа мальчика — надо торопиться. Он выхватил из сумки нож. Так, Илья, Илюша — значит, основная защитная буква “И”. Начертил в морозном воздухе соответствующий знак. Светящийся знак прошёл сквозь метель вокруг ребёнка и рассыпался искрами.

— Ой, что-то светится! — удивился мальчик.

Надо же, видящий!

Метель не улеглась. Не помогает. То ли потому, что сил у Руслана маловато, то ли ещё почему — разбираться некогда.

— Эй! Вы ещё там? Вы меня слышите? Эй!

Руслан вдохнул-выдохнул и шагнул в метель.

— Ой, здрассте, — растерялся мальчик. — А вы спасатель? Вас бабушка вызвала?

— Привет, Илья. Нет, не бабушка, соседка. Регина. Такая, в чёрном…

— Да-да, я знаю! Регина хорошая! Она мне уроки помогает делать! — обрадовался мальчик. — Пойдёмте скорее домой.

— Конечно.

Руслан взял мальчика за оледеневшую перчатку, повернулся и не увидел дорожку. Перед ним вился рой снежинок — и больше ничего. Ни деревьев, ни фонарей, ни даже неба над головой. Только странная метель, которой не может быть.

— Вы тоже потерялись, да? — грустно спросил мальчик.

— Ничего, мы скоро выберемся. Идём!

Дорога в аномальной метели, по ощущениям Руслана, длилась уже час. А они так никуда и не вышли. Под ноги коварно подворачивались корни причудливых форм. Снег осыпался под ногами и колкой крошкой лез в обувь. Стылый воздух становился всё холоднее и холоднее. Захотелось сесть, а лучше — лечь. И немного отдохнуть. Чуть-чуть, а потом он обязательно пойдёт и найдёт выход.

Так, соберись! Надо выйти отсюда сейчас и вывести ребёнка. Сосредоточься! Мальчик тут несколько часов ходит, а ты отдыхать собрался. Ну и что, что холодно? Мальчишке тоже.

Руслан повернул голову к ребёнку и сказал:

— Илья, ты молодец! Мы скоро выйдем, я обещаю!

Что делать, если сил уничтожить эту штуку у Руслана нет?

Так, единственное, что хорошо, — сквер не парк. Его можно пройти насквозь за считанные минуты. Значит, выход на самом деле совсем рядом.

Он крепче сжал ладонь мальчишки и пошёл. Надо идти вперёд. Сквер кончится — и они выйдут.

Но они шли и шли, а перед ними всё не кончалась странная метель. Руслан видел лишь пелену дёргающихся снежинок. Вблизи “снежинки” были похожи на инфузорий с многочисленными лапками. Они хаотически дёргались, скакали туда-сюда и слабенько мерцали.

Может быть, проблема как раз в том, что он их видит?

Руслан закрыл глаза. В ушах негромко свистел ветер. В лицо летели снежинки, царапаясь и тут же тая. Сырые следы тут же смерзались коркой. Носа и щёк Руслан уже не чувствовал.

Но он будет идти, пока не выйдет отсюда и не приведёт мальчишку к Регине. Никак иначе. Он будет идти.

Мальчик совсем обессилел. Просто споткнулся на ровном месте, упал, потянув Руслана к земле, и подняться уже не сумел. Руслан открыл глаза и повернулся к ребёнку. Перед глазами тут же заплясали “снежинки”.

— Вы идите… — слабым голосом сказал Илья. — А я спать буду…

Руслан стиснул зубы, наклонился и с трудом поднял ребёнка на руки.

Зажмурился. Надо идти.

Он неловко вытянул руку — не хватало врезаться мальчишкой в какой-нибудь куст. Пальцы тут же свело ледяной судорогой. И нет, одной рукой этого Илюшу не удержать: хоть и мелкий, а тяжёлый!

Руслан обхватил ребёнка и выставил вперёд локоть. Хоть так.

В дерево он не врезался. Но коварный корень, притаившись под снегом, резко ударил в подошву — Руслан оступился, понял, что падает, и чудом извернулся, чтобы не задавить мальчишку. Ухнул на замёрзшую землю, ударившись бедром и локтем. От боли вышибло дыхание. Руслан раскрыл глаза и беззвучно разинул рот, втягивая воздух. Снежинки, настоящие и не очень, тут же забились и в рот, и в глаза, и даже в уши. Колкие, холодные, злые.

Он еле поднялся, не чувствуя ни отшибленного бедра, ни промёрзших пальцев. Потом, наверное, будет худо, но это потом. Можешь идти — иди.

Поудобнее подхватил ребёнка, закрыл глаза и пошёл.

От холода мучительным спазмом сдавило виски. Тело под тонкой курткой окоченело и казалось чужим, словно Руслан вдруг переместился в манекена.

Много-много шагов спустя под ногами вдруг оказалась заснеженная плитка дорожки. Дальше всё просто — идти по дорожке, не останавливаясь, не замедляя шаг, не открывая глаз.

Мальчишка становился всё тяжелее. Всё сложнее было заставить себя сделать хотя бы шаг. Но он шёл. Потому что нельзя иначе. Нельзя просто взять и умереть.

Нет, он всем назло выживет, может, политикой займётся. Может, будет стихи писать. Или ещё что-нибудь. А для этого надо идти и нести ребёнка.

Неожиданно метель кончилась. Он словно вышел из снежной комнаты в другую, без снега в лицо.

— Руслан!

Он открыл глаза, услышав голос Регины. Девушка стояла среди сугробов и смотрела на него, прижав руки к груди. Рядом, кажется, были какие-то люди, но сил разглядывать их уже не было.

— Вот, — невнятно сказал Руслан, попытался протянуть ей ребёнка и стал заваливаться в снег.

Кто-то подхватил его, кто-то забрал мальчишку. Руслан вдруг ощутил, как ноют застывшие суставы, как становится горячей кожа, как тянет перенапряжённые мышцы.

Регинины знакомые помогли ему подняться в её квартиру. Девушка долго отогревала его: заставила сунуть ноги в таз с тёплой водой и по чуть-чуть подливала горячую. Отпаивала красным чаем с какими-то травками и уговорила съесть шоколадку. От тёплого и сладкого постепенно стало уютно и хорошо. Руслан грел руки о чашку и старался не думать о том, что скажут родители, когда он вернётся домой.