Объективная реальность

Глава двадцать четвертая Москва, как много в этом звуке

Как хорошо выспаться в своей кровати! Помотало меня по Европе (в основном, по Германии!). Конечно, выспаться так просто мне не дадут, вот-вот кто-то завалится. Вообще-то я грешил на Артузова, но это оказался брат Боря. Артур Христианович, все-таки или более совестливый товарищ, или просто занят так, что вырваться не может, а вот Борис возник и завис!

— Мишка! Сукин сын! Пропал, ни слова никому! У тебя совесть есть? Мы за тебя переживали, особенно я!

Ага, это на него переживалка так действует, стал шариться у меня на кухне, но там еды шаром покати, нет даже чайной заварки. Пусто! Даже дубль пусто!

— Боря, а ничего, что я только-только с поезда и спал всего… (посмотрел на часы) шесть с половиной часов? Дай мне поспать еще часика четыре, а потом уже и тормоши, хорошо?

— Ладно, спи, сонь бесчувственный!

Из сна я вывалился через три часа с той же половиной. И только потому, что с кухни умопомрачительно несло чем-то вкусным. Ёксель-моксель, ну как на Борика будешь бочку гнать? Он за это время проявил недюжинные организаторские и кулинарные способности: благо магазин был в нашем же доме — только в другой подъезд войти, а можно и по переходу, вообще из дома не выходя. Вот он, скорее всего, и не заморачивался. Но накупил всего. На сковороде шкварчала поджариваемая картошка, скорее всего он туда накрошил колбасы — самое то, чтобы под картошечку, а если догадался лучок, то вообще пальчики оближешь. Жареную картошечку брат Боря готов кушать три, а то и четыре раза в день, это у него аппендикс холостой жизни. Сейчас фиг получишь! Супруга на страже его здоровья! Но у меня брат отрывался. Точно, вот и чесночок нарезанный, он его забросит в сковороду только когда картоха будет совсем уже готовой. А на столе уже нарезанный салат, а еще маринованные огурчики и бутылочка «Столичной».

— Мишка! Садись и рассказывай, я пока чайник поставлю. Ты понимаешь, как мы перепугались, когда от тебя так долго ни слуху, ни духу, хорошо, что ты из Ташкента открытку прислал, немного успокоились, а то думали, что тебя того…

Бориска трещит без умолку, но при этом продолжает осуществлять вполне целенаправленные действия: вот и чайник с водой на плите, греется, и из кулька достает свежий чай, а вот этот рафинад мой, точно, должен был остаться. В общем, картина на столе начинает приобретать более-менее картину сплошной натюрморды.

— Ты же понимаешь, Мишка, мы же волновались… после всех этих… неприятностей, и тут ты пропадаешь, надолго. Что нам думать прикажешь? Потом хоть узнали, что все в порядке. Ну как в порядке, Миша, понимаешь, что тут от тебя многие отвернулись, но я-то не могу так, мы братья. И ты мне должен всё рассказать!

Всё! Готово! Мы рассаживаемся за столом. У брата рот не закрывается, интересно, как это он хочет что-то от меня узнать. Если у него просто рот не закрывается и мне слова вставить некуда? Лана, лана. Я не в напряге, это даже хорошо, мне меньше надо будет языком молоть. Получилось у меня весьма нервное возвращение домой — в Бухаресте пришлось отсиживаться на конспиративной квартире три дня, вроде как Сигуранца стала к моей личине присматриваться. Отсиделся, сменил документы, выбрался в Болгарию. Оттуда кораблем в Одессу, а уже из Одессы-мамы поездом в Москву. На вокзале меня ждал чемодан с совсем другими вещами, чтобы все воспоминания о европейском вояже остались в том же багажном отделении: режим секретности у меня был высочайшим. А в чемодане были вещи, которые говорили о моей поездке по Средней Азии и Дальнему Востоку. Когда мы поели, выпили по маленькой за моё удачное возвращение, за встречу и за товарища Сталина, хорошо закусили это дело, тогда и пошел рассказ про мою командировку. Ташкент, Казахстан, Киргизия — я привёз брату тюбетейку на голову, чтобы он не зазнавался, может носить, тем более, что головной убор был с замысловатым узором, этакой вязью, нет, однозначно красивая вещь, чтобы замаскировать отсутствие дыни (а быть в Ташкенте осенью и дыню не купить — глупость) рассказал о поездке по Дальнему Востоку, только предупредил, что часть поездки была по военным частям и обо всем говорить не могу, а вот о театре во Владивостоке — могу, и рассказывал, у меня даже были две программки, так что с битый час заливался, как соловей.

Тут Борис очнулся и быстро помчался — он опаздывал в редакцию «Крокодила», показал мне пару новых карикатур на политические темы, сказал, что еще вечером забежит, если успеет. Примерно, через минут двадцать, как Боря растворился в московском тумане, из оного вынырнул не ежик, ребята, ни-ни, нарисовался из него Артур Христианович собственной персоной, довольный, как дикая собака Динго.

— Отсыпаешься? — несколько вежливо поинтересовался, сграбастав меня в объятия.

— И отъедаюсь! У меня жареная картошка осталась, брат Боря готовил, будешь?

— Ну, это давай! Я тебе кофея прихватил, так что давай, заваривай, о! И водочка есть. Тогда разливай…. Повод есть!

— Какой?

Я насыпал в тарелку всю картошку, наготовил Бориска с размахом! Разлил по рюмкам водочку, вопросительно посмотрел на Артузова.

— Вот, свежайшие новости, Миша, свежайшие! Небезызвестный тебе Адольф Гитлер выехал сегодня рано утром из Мюнхена в Эрфурт. Почему-то выбрал дорогу не через Нюрнберг, а через Регенсбург. Недалеко от Швандорфа на его машину произошло нападение. Алоизыч не перенес переизбытка свинца в организме, кроме него погиб водитель, Гиммлер, Гесс, Геббельс, восемь охранников из СС, которые сопровождали фюрера на избирательный митинг своих сторонников в Эрфруте.

— Так что Миша, поминать эту мразь мы не будем, а вот за успех твоей миссии выпить надо обязательно!

Мы выпили.

— Артур, думаю, за этим стоит Геринг, но постараются свалить это на коммунистов.

— Не получится у них, Миша, там исполнителей арестовали. Они из СА. Летающий боров может быть и отмажется, представив все как внутренние разборки между СА и СС, но по имиджу и рейтингам партии нанесен такой удар, что до выборов они из себя решающей силы представлять не будут!

— Может быть, потребуют перенести выборы… будут мутить воду…

— Миша, мы такой вариант предвидели и отслеживали. От Гинденбурга наши будут требовать запретить НСДАП как партию, исповедующую террористические методы борьбы и угрозу для обывателей.

— Старик на это не пойдёт. Он очень паршиво относился к Гитлеру лично, но реваншисты из нацистов, бывшие военные, тот же Геринг, у него вызывают симпатию. Так что какое-то количество мест в рейхстаге у них всё-таки будет. Нам надо усилить пропаганду программы Объединенного фронта по выходу из кризиса, в котором сделать акцент на союз рабочих и капиталистов ради скорейшего возрождения Германии: капиталисты получают государственную поддержку, рабочие — соблюдение прав и увеличение зарплат за счет гарантированной прибыли предприятий. Плюс говорить об приведении финансов страны в нормальное состояние.

Артур посмотрел на меня как на ребенка, удивленными такими глазами.

— Миша, ты что, не выспался? Зачем мне повторяешь то, что уже вошло в программу Объединенного фронта? Там не только это. Они толковых экономистов собрали. Единственное, что Веймарская республика слишком рыхлое образование, с неясными полномочиями и какой-то совсем никакой структурой, так что всё это воплотить будет сложно.

— Артур, ты прав, только ты должен понять, очень быстрое возрождение Германии рано или поздно приведёт к росту реваншистских настроений. Не Гитлер, так Геринг, найдут кого-то из военных, выдвинут в политику. У них там какой сейчас тренд? Прости, какая там у них основная тенденция? Военные мужественно сражались и почти победили. Внутренний враг предал страну и заставил капитулировать! А внутренний враг — это еврей, коммунист, в общем, напишут список. Поэтому я предложил нашим выдвинуть лозунг экономического реванша, при котором германская промышленность должна снова занять достойное место в мировом экономическом сообществе.

— Ну, у них это самая мутная позиция в программе, хотя идеи государственного капитализма многим пришлись по душе. Особенно горячую поддержку эти идеи нашли у социал-демократов. Пришлось много работать с тельмановцами, объясняя, что в условиях выхода из кризиса переход к социалистическому укладу должен быть постепенным, через стадию государственного капитализма, который подготовит рабочих к управлению заводами и так далее. Бухарин на эту тему целую брошюру написал. «Особенности переходного периода на социалистический уклад в странах развитого капитализма». Говорят, в Коминтерне на него бочку гонят! Более того, собираются целый съезд созвать из-за ревизионистов Бухарина и Рыкова. К седьмому ноября! Ладно. Спешу я. Ты это, давай еще на посошок, сегодня отдыхай, а с утра давай, садись за отчеты. Сам знаешь, всё надо описать и подробно, очень подробно! А чтобы тебя не беспокоили — на недельку в санатории будешь здоровье поправлять. Санаторий НКВД. И никто тебя беспокоить не будет. Обещаю…

Ну да, хоть мытьем, хоть катаньем, а из лап НКВД не вырваться, точно… Вечером мы с Борей приговорили остатки водки, а поскольку их осталось совсем-совсем немного, то пришлось повозиться и найти еще один флакон, конечно же, он нашелся. В общем, утром я понял, что надо мне ехать в санаторий. А то тут такие отчеты накатаю. Надо сказать, что Артур все организовал как следует — в девять часов за мной приехала машина. В одиннадцать я уже был на месте. В половину двенадцатого заперся в комнате и начал строчить отчет. Это после двух таблеток аспирина, которые мне навязал доктор, а я и не возражал: голова раскалывалась, а тут, у хроноаборигенов, аспирин пока единственно действующий эффективно препарат, если не считать свинцовой примочки калибра 7,62.

И я засел за отчет.

— И что вы можете сказать о действиях товарища Строителя, товарищ Артузов?

В кабинете кроме хозяина трое: Киров, Лакоба и Артузов. Как-то так получилось, что Артур Христианович попал в то небольшое число приближённых к вождю товарищей, нет, конечно, он не друг, такой же как Киров или Лакоба, но уже появляется в этом кабинете достаточно часто. Но пока что он один из этой компании не в курсе об иновременной двойной сущности Кольцова/Пятницына. Не его это забота… пока что.

— Считаю, что товарищ Кольцов проявил себя отлично. Конечно же, он не профессионал, но вот эти его дилетантские подходы тем и хороши, что если им противостоят профи, то их не сможет предугадать. А операция по дискредитации нацистской партии, как и католической партии — это просто блестяще, смешать воедино ложь и правду, поэтому Геринг и остальные партийные бонзы решились на устранение Гитлера. Он стал для их партии мёртвым грузом, который тянул их вниз. Опять-таки, хорошо подготовленная акция и хорошо собранные материалы, причем некоторые из них совершенно убойные! Действовал энергично и хладнокровно. Я предлагаю предоставить его к правительственной награде.

— Не спешите, товарищ Артузов, давайте посмотрим, чем эта история с выборами в Германии закончится. Если всё пройдёт более-менее успешно, тогда и будем награждать, верно я говорю, товарищи?

Последнюю фразу он произнёс, повернувшись к Кирову и Лакобе. Те согласно закивали, мол, конечно, спешить не будем, подождём, наградить всегда успеем, как и расстрелять.

— И что, товарищ Артузов, показывают опросы? Как это… электората? Что можно ждать от выборов в Германии?

— Пока что есть серьезный сдвиг электората в сторону объединенного фронта. Центристские партии тоже потеряли пункты, резко падает рейтинг НСДАП, конечно, в маргинальную небольшую партию они не превратятся, но ожидается серьезный откат голосов, которые они наберут. Так что главенствующих ролей в правительстве им не добиться. Уже точно ясно, что ОФ выйдет на первое опередит всех, весь вопрос, удастся ли им набрать большинство мест, достаточных, чтобы сформировать самостоятельно правительство, поскольку иных левых сил на политическом поле пока что нет, а захотят ли центристы участвовать в коалиции с коммунистами, это вопрос крайне сложный. И еще, мы прикинули, если бы коммунисты шли отдельным списком, то голосов набрали не меньше, а может быть и больше социал-демократов.

— Вот как…

— Но до выборов осталось совсем ничего и сейчас этот блок рвать будет тактически неправильно.

— Я тут соглашусь с вами, товарищ Артузов. Мелкобуржуазная продажная сущность немецких социал-демократов нам хорошо известна. Но сейчас нам не нужна сильная Германия, нам надо с помощью Германии максимально усилить нашу страну.

— Чем сейчас занимается Строитель?

— Пишет отчеты о проделанной работе. Тут ему есть о чём писать.

— Что скажете о взаимодействии между собой групп поддержки и прикрытия? Как наши немецкие товарищи себя вели?

— Особенностью этой операции, товарищ Сталин, стало то, что нам пришлось задействовать группы поддержки и не только немецких коммунистов, но и товарищей из Коминтерна. География: Германия, Франция, Австрия, Польша, Чехословакия, Румыния, Болгария! Могу сказать, что отобранные группы сработали хорошо. Мы смогли задействовать действительно надёжных исполнителей!

Иосиф Виссарионович внимательно посмотрел на Артузова и произнёс:

— Вот и хорошо, группы силового прикрытия отзовите, они могут понадобиться тут, в Москве. И еще, нам надо усилить наше присутствие в Германии. Кольцова мы правильно забрали, оставлять его там дольше было бы слишком опасно…. Вот что, товарищ Фортус[35] сейчас в Испании? Значит, надо, чтобы она вместе с мужем перебралась в Германию. Проработайте этот вопрос. С Коминтерном командировку ее мужа Рамона тоже решите. Пусть отправятся как семейная пара.

— Будет сделано.

— Вы свободны, товарищ Артузов, благодарим вас за проделанную работу.

Когда начальник ИНО покинул кабинет, Сталин позволил себе закурить. На этот раз он достал свои любимые папиросы «Герцоговину Флор» и задымил. После нескольких минут он потушил окурок и произнёс:

— Ну что, товарищи, вопросов о доверии к товарищу Строителю у нас нет. Есть вопрос, где и как его использовать? Согласитесь, снова возвращать его к журналистской деятельности просто неразумно. Нестор… Возьмёшь его?

— Возьму.

— Тогда он твой.

— Серго, скажи, что там у нас по съезду, как обстановка?

— Как мы и предполагали, Коба, вся эта волна поднимается со стороны Коминтерна. Их недовольство Бухариным и его брошюрой послужило толчком.

— Значит, мы рассчитали правильно?

— Да, Коба, мы правильно рассчитали.

— Как проходит операция Трест-3?

— Мессинг успешно работает с заговорщиками. Старательно и аккуратно. Пока что мы знаем далеко не всех привлеченных к перевороту лиц, но постараемся выявить как можно больше.

Киров выглядел уставшим. Работа наркома внутренних дел требовала очень больших усилий. Но Сергей Миронович был не тем человеком, что боялся поставленных задач.

— Мирончик, на тебя за этот месяц сколько покушений уже было? Два или три?

— Два, Коба. Только два.

— Я тебя как друга прошу, не пренебрегай охраной, сейчас, накануне съезда они постараются тебя убрать, думаю, Нестору тоже надо свою охрану усилить. Меньше месяца, меньше! Мы должны их в порошок стереть! Обязаны!