Очерки истории российской внешней разведки. Том 6

2. Внешняя разведка о секретных западных оценках советской экономики и планах по ее ослаблению

После периода разрядки первой половины 70-х годов наступил новый виток обострения российско-американских отношений, который отрицательно сказался в том числе и на развитии двусторонних экономических контактов. В соответствии с указаниями президента Рейгана, изложенными в подготовленных по его заданию директивах СНБ США, задача изменения политического устройства Советского Союза и его союзников-соцстран переводилась из постановочных в практическую плоскость, становилась главным направлением внешнеполитической деятельности США. Во второй половине 70-х годов США начали самое, пожалуй, мощное по масштабам и организованности наступление на основы советской государственности. При этом важное, если не первейшее значение Вашингтон придавал экономическому направлению.

Данные, полученные нашей разведкой, говорят о том, что тема тайных наступательных операций против Советского Союза впервые под конкретным углом зрения обсуждалась на заседании Рабочей группы по делам национальной безопасности 30 января 1981 года. В начале 1982 года Рейган со своими советниками начал формировать стратегию, основанную на натиске на наиболее уязвимые места политической и экономической системы СССР. Одной из составных частей этой операции была «экономическая война».

Цели и средства этого наступления были обозначены в секретных директивах по национальной безопасности (NSDD), подписанных Рейганом в 1982 и 1983 гг. NSDD-32 от марта 1982 года рекомендовала нейтрализацию советского влияния в Восточной Европе и поддержку с применением тайных операций антисоветских организаций в этом регионе. NSDD-66 (ноябрь 1982 г.) объявляла целью политики США подрыв советской экономики методом атаки на основные ее составляющие. NSDD-75 от января 1983 года рекомендовала конкретные меры, направленные на фундаментальные изменения советской системы.

Суть директивы сводилась к задаче лишить Москву «западных средств, необходимых для жизни». Она охватывала три главных вопроса: 1) США должны добиться согласия европейских союзников выделять Москве кредиты только по рыночным курсам; 2) США не допустят доступа советской экономики и армии к современной западной технологии. Будет расширена деятельность КОКОМ (Координационный комитет по экспортному контролю, создан в 1949 г. с целью координации действий ведущих капиталистических стран по ограничению доступа СССР и других социалистических государств к новейшей западной технологии и современному оборудованию); 3) США и союзники будут искать альтернативные источники энергии, чтобы уменьшать зависимость Европы от поставок советского природного газа. Поставки его в Европу не должны покрывать больше 30 % потребностей.

Документ NSDD-75 стал, по полученным из Вашингтона сведениям, важнейшей президентской директивой администрации Рейгана в вопросе стратегии США относительно СССР.

Разработанная в президентской директиве стратегия, кроме того, предусматривала тайную финансовую, разведывательную и политическую помощь движению «Солидарность» в Польше, а также значительную военную и финансовую помощь движению моджахедов в Афганистане.

Осуществление этого плана предусматривало акции по резкому уменьшению поступлений твердой валюты в Советский Союз в результате снижения цен на нефть. Этой цели следовало добиваться в сотрудничестве с Саудовской Аравией, а также путем ограничения экспорта советского природного газа на Запад.

США планировали существенно расширить психологическую войну, направленную на то, чтобы посеять страх и неуверенность среди советского руководства.

Как следствие этих мер предусматривался рост гонки вооружений и поддержание их на высоком техническом уровне, что должно было подорвать экономику СССР.

В этом отношении весьма интересна вышедшая на русском языке в 1995 году книга Петера Швейцера «Победа»[6] с подзаголовком «Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря».

Решающую роль в развязывании широкомасштабного противостояния с Советским Союзом П. Швейцер отводил Р. Рейгану и его окружению, в котором ключевую роль играли такие деятели, как директор ЦРУ Уильям Кейси и министр обороны Каспар Уайнбергер.

Поскольку значительная часть стратегии основывалась на ведении тайных операций, директор ЦРУ Кейси, энергичный и целеустремленный организатор, стал одним из главных ее руководителей. Кейси поручил своему аппарату определить слабые пункты советской экономики.

Уязвимыми местами были определены финансовое, энергетическое и технологическое направления.

Это не осталось неизвестным советским спецслужбам. Оценки зарубежных спецслужб и исследовательских центров состояния и перспектив экономики нашей страны отслеживались, анализировались и доводились до руководства страны.

Информация, направлявшаяся разведкой адресатам, решала в основном три задачи: 1) «чужими глазами» посмотреть на слабые места в советской народно-хозяйственной политике и, соответственно, отыскать резервы по ее совершенствованию; 2) вскрывать конкретные планы США и их союзников по НАТО по ослаблению экономической мощи нашего государства и стран социалистического содружества; 3) выявлять противоречия в стане противника и возможности нейтрализации его подрывных замыслов.

Материалы в архиве внешней разведки показывают, насколько большие усилия США направляли на то, чтобы ограничить для СССР возможности получения кредитов, необходимых для развития экономики.

В начале 80-х годов Вашингтон сумел навязать своим союзникам ряд мер по ужесточению кредитной политики в отношении Востока. В частности, в 1981–1983 гг. резко (почти вдвое) возросла «стоимость» экспортных кредитов, уменьшился разрешаемый объем кредитных сделок, не были продлены заключенные в 70-х годах межправительственные соглашения между СССР и некоторыми крупными западными странами о предоставлении экспортных кредитов.

Вместе с тем советская разведка своевременно получала сведения об основных этапах и нюансах этой работы. Благодаря достоверной информации разведки советской стороне удавалось своевременно оценивать характер и реальность этих угроз.

Так, после объявления 4 января 1980 г. Дж. Картером о введении экономических санкций против СССР в ответ на ввод советских войск в Афганистан, таких, как эмбарго на поставки американского оборудования для газопровода Ямал — Западная Европа, приостановление переговоров о заключении долгосрочного соглашения по зерну и др., появились данные о планах замораживания валютных средств, размещенных Советским Союзом в западных банках. Проведенный разведкой анализ полученной информации показал, что такой вариант маловероятен. Надежные источники сообщили, что подобные попытки предпринимались ранее отдельными странами Запада и в отношении Ирана, но оказались малоэффективными. Однако Советский Союз обладал более прочными позициями, чем Иран. В западных столицах понимали также, и на это указывали наши источники, что меры по замораживанию советских депозитов были бы чреваты объявлением Советским Союзом моратория на свою внешнюю задолженность. Это нанесло бы ощутимый удар по экономической системе Запада, в том числе США. Односторонние «санкции» США против СССР в кредитной сфере могли лишь привести к снижению конкурентоспособности американских банковских учреждений по отношению к банкам других стран. Кроме того, финансовое положение Советского Союза рассматривалось как благополучное (снижение внешней задолженности, значительные резервы в иностранной валюте, практически ключевые позиции на рынке золота). В этих условиях Соединенным Штатам вряд ли удалось бы создать монолитный фронт западных государств в принятии совместных мер против СССР в валютно-финансовой области.

Разведка также информировала правительство, что, несмотря на тенденции к усилению координации кредитной политики Запада, одновременно сохранялись довольно острые разногласия между капиталистическими странами. Эти и подобные им сведения позволили советским представителям лучше подготовиться к переговорам, которые были в конечном итоге успешно для нас завершены.

Правительству докладывались данные о недовольстве Вашингтона практикуемым тогда некоторыми странами субсидированием процентных ставок по экспортным кредитам, предоставляемым СССР, ЧССР и ГДР, о давлении на своих союзников с целью заставить их отказаться от таких действий и о возникших в этой связи осложнениях во взаимоотношениях членов НАТО.

Подобного рода информация была особенно важна на этапах ужесточения кредитной политики Запада, как это имело место в 1982 году, когда США прямо поставили вопрос о введении эмбарго на кредиты Востоку и направили в Западную Европу специального представителя для согласования действий в данной области. Однако планы США потерпели провал.

В конце 1984 года разведка получила подготовленный для правительства одной из западноевропейских стран анализ последствий возможного введения эмбарго на кредиты соцстранам. В нем отмечалось, что администрация Рейгана под давлением влиятельных финансистов США и Западной Европы временно отказалась от идеи эмбарго и даже прекратила дискуссии по данной проблеме. Тем не менее потенциальная угроза применения Вашингтоном «кредитного оружия» в отношении стран СЭВ сохранялась. Как отмечали эксперты правительства США, кредитные санкции против СССР причиняют ему лишь незначительный ущерб, заставив прибегнуть к мерам по экономии твердой валюты. Считалось, что эмбарго не вызовет политических потрясений и не побудит Москву к уступкам. Напротив, эта акция Запада дала бы Советскому Союзу пропагандистский козырь и позволила бы предпринять в ответ политические контрмеры, в частности объявить себя свободными от погашения обязательств или ввести на них мораторий, подтолкнув на аналогичные действия своих союзников.

Попытки США и западного мира оказать негативное воздействие на советскую экономику с помощью кредитной политики не были единственным средством давления на Советский Союз.

В конце 1983 года в правительство были доложены закрытые оценки одной из авторитетных западных организаций относительно потребностей Советского Союза в передовой западной технологии. Их основное содержание сводилось к следующему.

В текущем десятилетии вероятно дальнейшее сокращение превосходства стран НАТО над СССР по главным видам вооружений в виду прежде всего последовательного наращивания мощностей советской оборонной промышленности. Однако СССР в связи с возможным замедлением темпов экономического роста будет вынужден несколько сократить собственные военные разработки в целях экономии сил и ресурсов и одновременно активизировать усилия по официальному и особенно нелегальному приобретению современных технологий на Западе.

Основное внимание, говорилось в документе, СССР будет уделять получению секретных сведений о разработках, использование которых может заметно повысить эффективность советского стратегического и тактического оружия: данные о новых поколениях компонентов для инерциальных систем управления американскими ракетами, о производстве головок самонаведения. Значительные усилия СССР направит на приобретение технологий производства сверхлегких и сверхпрочных композиционных материалов, двухконтурных реактивных двигателей, сведений о машинном проектировании летательных аппаратов, технологии, связанной с конструированием и строительством авианосцев. В области ЭВМ СССР будет проявлять интерес к информации о новейших машинах по моделированию и конструированию сложного оружия, а также о сверхбольших интегральных и больших интегральных схемах. Не исключено, что в этой связи Москва могла обратиться к Западу за помощью в строительстве двух-трех заводов по производству поликристаллического кремния.

Основным каналом, по оценке американцев, являлась перекупка технологий и образцов через посредников (подставных частных лиц, торговые фирмы «третьих стран»). Проконтролировать этот канал, через который уходит основная масса технологии, в США считали пока трудным делом, так как не существовало действенного специального механизма сотрудничества по этому вопросу между заинтересованными ведомствами США и их коллегами в союзных странах.

Администрацией США была проведена некоторая реорганизация национального механизма по контролю за возможной утечкой в СССР и другие соцстраны передовых технологий. Соответствующие подразделения были созданы в рамках госдепартамента, министерств торговли и обороны. В конце февраля 1984 года вопрос об общенациональном механизме экспортного контроля в соцстраны вновь приобрел особую актуальность в связи с окончанием срока действия специального экспортного закона, продлевавшегося президентом США в рамках особых полномочий.

Американская точка зрения на эффективность международного контроля, осуществляемого в рамках КОКОМ, была двоякой. С одной стороны, американцы всячески поддерживали его деятельность и навязывали партнерам ужесточение линии. Однако, наряду с этим, они были явно недовольны необязательностью решений, принимаемых в КОКОМ, и, как следствие этого, их неполным соблюдением союзниками.

Соответствующие органы НАТО к осени 1983 года в основном завершили комплексное исследование торгово-экономических связей Запад — Восток и их влияния на безопасность государств Североатлантического блока.

Инициатор анализа — администрация Рейгана преследовала цель реорганизовать деятельность КОКОМ и еще больше усилить контроль над поставками в страны Восточной Европы новейшей западной технологии и современного оборудования. Вашингтон требовал от участников КОКОМ заключить официальный договор и создать таким образом новую правовую основу КОКОМ, решения которого носили бы обязательный характер. Белый дом пытался укрепить организационную структуру КОКОМ, в частности образовать специальный военный подкомитет со штатом из кадровых военных, предлагал учредить специальный банк информации для более тщательного слежения за использованием западной технологии, поставляемой в «третьи страны» (главным образом социалистические и нейтральные).

В то же время разведка докладывала, что страны Западной Европы по-прежнему затягивают принятие на себя каких бы то ни было новых обязательств по принципиальным вопросам, в частности выступили против расширения функций и полномочий КОКОМ по сценарию Вашингтона, опасаясь превращения данной организации в наднациональный орган. Они пытались убедить США, что расширение «запретительных» списков КОКОМ за счет товаров гражданского назначения, в том числе энергетического оборудования, отнюдь не будет способствовать повышению эффективности экономического контроля. Из всех товаров, определяемых как «критические», на практике удалось полностью контролировать лишь 15 %. С учетом этих разногласий составление очередного «запретительного» списка продвигалось медленно и, по оценкам некоторых членов КОКОМ, вряд ли могло быть завершено раньше весны 1984 года.

США намеревались при этом использовать механизм КОКОМ в интересах американского бизнеса, в частности налагать вето на экспорт союзниками более конкурентоспособной, по сравнению с аналогичной американской, передовой технологии гражданского назначения. Наибольшему давлению подвергались фирмы ФРГ и Франции.

В отличие от США, страны Западной Европы и Япония стремились не к свертыванию торгово-экономических отношений с Востоком, а к трансформации их характера. Советскому Союзу и другим соцстранам они, по сути, хотели отвести роль поставщиков сырья и покупателей готовой промышленной продукции. По их мнению, такая политика позволяла Западу извлекать гораздо большие экономические дивиденды. Некоторые союзники США полагали, что широкий импорт западной техники, оборудования и технологии приведет к росту финансовой зависимости отдельных социалистических государств от Запада. Создастся также технологическая зависимость, которая будет особо ощутима в ряде ключевых отраслей народного хозяйства: химической промышленности, нефтехимии, электронике и электротехнике, автомобильной промышленности, ряде отраслей машиностроения.

Увлечение западной технологией, как отмечали европейские эксперты, приведет и к возникновению в отдельных соцстранах иждивенческого подхода к использованию зарубежного научно-технического опыта, отказу от внедрения отечественных достижений в области науки и техники, что обречет их собственные исследования и разработки на заведомое отставание от мирового уровня.

Запад, в первую очередь США, активно пытался создавать трудности для советской экономики и в области энергетики. Учитывая, что доходы от продажи нефти и газа были одним из основных источников средств для модернизации отсталых отраслей советской экономики, США и их союзники по НАТО стремились, с одной стороны, мешать увеличению поставок нефти и газа из СССР, а с другой — максимально занижать на них цены.

По данным внешней разведки, большинство зарубежных экспертов считало, что, несмотря на сложившуюся в первой половине 80-х годов благоприятную для западных стран — импортеров топлива обстановку, было бы преждевременно говорить об устранении угрозы нового энергетического кризиса. Увеличение спроса на топливо по мере выхода экономики стран Запада из кризиса, по их мнению, вновь могло привести к ухудшению структуры их энергобаланса и росту зависимости от внешних поставок.

Поэтому, подтверждая свое стремление придерживаться безопасного уровня импорта энергоносителей из СССР, западноевропейские страны, тем не менее, считались с возможностью возникновения в перспективе дефицита топлива на мировом рынке. В этой связи они отказались признать обязательный характер установок Международного энергетического агентства о квотах на объем закупок энергосырья в СССР.

Внешняя разведка, опираясь на мнение своих компетентных источников, предупреждала, что, поскольку в ближайшее десятилетие наиболее реальной альтернативой нефти по многим параметрам останется газ, США через свои возможности среди западных импортеров газа из Советского Союза будут усиленно добиваться снижения цен на этот продукт по сравнению с нефтью. По мнению разведки, такая политика подрыва цен на советский газ отражала переход Запада к более изощренным и гибким методам ведения экономической войны против СССР.

Несколько позже аналитики внешней разведки пришли к следующим выводам относительно подхода стран ЕЭС к вопросу о закупках советского газа, которые были доложены правительству:

— страны — члены ЕЭС в условиях временного сокращения потребления топлива с помощью мер прямого и косвенного регулирования спроса на отдельные энергоносители и диверсификации их импорта преднамеренно тормозят закупки советского газа, несмотря на его высокую конкурентоспособность на мировом рынке. Расчет делается на то, что Советский Союз под угрозой свертывания своего газового экспорта откажется от системы гарантированных минимальных цен по новым контрактам и выполнит требования импортеров о выравнивании торговых балансов;

— при этом страны ЕЭС планируют, с одной стороны, обеспечить по мере подъема спроса на топливо поступление дешевого советского газа в политически безопасных для себя пределах, а с другой — создать такие условия, которые бы максимально ограничивали валютные поступления Советского Союза при сохранении высокой степени его зависимости от импорта западных товаров.

Использовали США в своих планах развала СССР и политику экспорта сельскохозяйственной продукции.

Прежде всего она была направлена на создание зависимости Советского Союза от импорта зерновых, с тем чтобы использовать в дальнейшем продовольственное оружие для достижения своих политических, экономических и идеологических целей. В частности, по мнению министра сельского хозяйства США Д. Блока, расширение Соединенными Штатами зернового экспорта в СССР до уровня 30–35 млн тонн в год в перспективе превратило бы его в потенциальный рычаг воздействия на политику Москвы. Кроме того, по расчетам американских экспертов. Советский Союз вынужден будет отвлекать ресурсы твердой валюты от решения стратегических задач в сфере развития экономики и повышения обороноспособности. Учитывалась также и заинтересованность американских фермеров в стабильных и долгосрочных поставках своей продукции на советский рынок.

По данным разведки, для достижения своих целей администрация США планировала создание своего рода зернового картеля в составе США, Австралии, Канады и стран ЕЭС, что дало бы американцам возможность не только контролировать основные источники поставок зерна Советскому Союзу, но и резко поднять цены на него (по американским оценкам, расходы на импорт тонны зерна уже в то время в 7–8 раз превышали затраты на его производство в СССР).

Предлагалось навязывание Советскому Союзу нерациональной структуры закупок, в которой основную роль играла бы пшеница. При этом американские эксперты исходили из того, что закупка соевых бобов вместо пшеницы позволила бы СССР сэкономить большое количество зерна, идущего на корм скоту (одна тонна соевых бобов давала возможность балансировать по содержанию белка 8 тонн пшеницы).

Предусматривалось закрепление и расширение «привязки» В/О «Экспортхлеб» к ограниченному кругу крупнейших зерноторговых фирм, что позволило бы добиваться значительных переплат советской стороны при закупке зерна. Так, по словам президента фирмы «Дрейфус», с русскими работать легко, они не торгуются, переплачивают по 8 долл, за тонну (в сумме это составляло в отдельные годы порядка 80 млн долл, в год только при сделках с указанной компанией).

Закупка Советским Союзом зерна не у крупнейших фирм, а у мелких и средних компаний, ассоциаций производителей зерна и фермерских кооперативов, равно как использование Чикагской зерноторговой биржи и системы так называемых фьючерсных сделок[7], дала бы ему возможность экономить крупные суммы в твердой валюте. По оценкам американских деловых кругов, китайцы благодаря этим формам торговли ежегодно экономят примерно 600–900 млн долл.

Намечалось ужесточение условий экспорта в СССР современной технологии хранения и транспортировки зерна. По подсчетам американских специалистов, если бы Советский Союз внедрил ее, то это предотвратило бы потери примерно 30 млн тонн зерна, то есть количества, равного всему объему импорта.

Американская администрация была обеспокоена тем, что западноевропейские государства не соглашались запрещать экспорт подобной технологии в Советский Союз, поскольку она не подпадала под списки КОКОМ.

США были заинтересованы в сохранении существующего несоответствия между сроками отгрузки зерна и пропускными возможностями советских портов, ликвидация которого привела бы к экономии около 1 млрд долл., ежегодно выплачиваемых в качестве штрафов за простои иностранных судов с зерном.

Важной целью американской политики являлся подрыв сельскохозяйственного производства в СССР. Принимая во внимание формальный характер проверки советской стороной качества зерна в портах отгрузки, спецслужбы США изучали возможность заброски в СССР специально обработанных партий зерна, вызывающего эпизоотические болезни скота.

Аналитики разведки доводили до советского руководства мнение зарубежных экспертов о том, что СССР в принципе способен в относительно короткие сроки сорвать реализацию указанных американских планов. Советский Союз по примеру Китая, учитывая зависимость США от экспорта зерна, мог бы ужесточить требования к его качеству (поступающее из США зерно на 95 % было постоянно заражено карантинными вредителями и засорено сорняками, тогда как уровень засоренности поставляемого в СССР канадского и аргентинского зерна составлял соответственно 53 и 27 %).

Частью общей стратегии Запада относительно СССР было нанесение ему материального ущерба на канале сотрудничества с другими социалистическими государствами, подрыв экономического взаимодействия в рамках СЭВ и в итоге развал соцсодружества. Для этого выявлялись уязвимые места в механизме сотрудничества и разрабатывались меры по их использованию в подрывной деятельности.

Информация по этим вопросам регулярно докладывалась разведкой руководству страны для принятия соответствующих контрмер.

Важное место в политической и идеологической борьбе с коммунизмом Запад отводил подрыву экономического сотрудничества СССР с развивающимися странами. Советская внешняя разведка отслеживала эту линию в целом, собирала сведения о конкретных намерениях по отдельным географическим направлениям. Например, на начало 1984 года руководству Советского Союза докладывались обобщенные данные об активизации мероприятий Запада по ослаблению экономических позиций СССР в третьем мире примерно следующего содержания.

В 1983 году в США была закончена разработка комплексной программы подрыва экономических связей СССР со странами третьего мира. К ее реализации подключены правительственные ведомства (госдепартамент, министерства торговли, финансов, сельского хозяйства, спецслужбы), а также частные банки, корпорации и СМИ.

В рамках программы предполагалось доказать, что СССР фальсифицирует данные об объеме помощи молодым государствам, обосновать тезис о политическом, а не коммерческом подходе Советского Союза к развитию экономических связей, показать невыгодность для стран третьего мира долгосрочных торговых соглашений и предполагаемых советской стороной форм промышленного сотрудничества (совместные предприятия, компенсационные проекты).

Эту кампанию намечено было строить, опираясь прежде всего на получаемые по разным каналам данные о просчетах и ошибках в деятельности советских внешнеторговых организаций. До правительственных и деловых кругов стран третьего мира доводилась информация о фактах затягивания советской стороной переговоров по контрактам и сроков выполнения заказов, о просьбах продлить аккредитивы, плохом техническом обслуживании оборудования, перебоях в снабжении запчастями и т. п. Одновременно предусматривалось проведение прямых диверсионных акций в отношении советских проектов в молодых государствах, организация саботажа. Прозападным элементам в государственных учреждениях стран третьего мира предписывалось тормозить принятие решений по контрактам с советскими организациями, использовать различные предлоги для приостановки работ на объектах, сооружаемых с помощью СССР, срывать доставку техники для этих объектов, создавать трудности в наборе местных кадров, вводить ограничения на въезд советских специалистов.

США активно использовали финансовые рычаги давления, а также поставки продовольствия, чтобы вынудить развивающиеся страны отказываться от заключения соглашений с СССР и другими социалистическими государствами.

В целом, поддерживая США, большинство западноевропейских государств и Япония считали недостаточным использование пропаганды и методов давления для ограничения экономических связей развивающихся стран с СССР. По мнению руководства одной из крупных западноевропейских стран, указанные меры должны были быть дополнены выдвижением привлекательной для молодых государств концепции перестройки мирохозяйственных связей. Характерно, что планируемое Японией увеличение объема государственной помощи в 80-е годы прямо увязывалось с необходимостью заполнить в экономике третьего мира вакуум, который мог бы быть использован Советским Союзом для проникновения в развивающиеся страны.

В некоторых странах Западной Европы отмечали, что в отличие от начальной фазы деколонизации, когда развивающиеся страны нуждались в советской военно-политической поддержке, со временем на первый план все больше выдвигаются экономические проблемы, в решении которых Советский Союз при нынешней структуре своих внешнеэкономических связей может оказать лишь ограниченную помощь. Делался вывод, что наступило время для активных действий Запада по ослаблению политических и экономических позиций СССР в третьем мире.

Приведенная выше информация, основанная в своей значительной части на подлинных документах разведки, показывает достаточно высокую осведомленность советской внешней разведки об оценках на Западе состояния различных отраслей экономики Советского Союза, планах США и их союзников по использованию экономического фактора в противостоянии с СССР и его сторонниками.

Все эти сведения своевременно доводились до политического руководства страны. Вопрос об эффективности их использования руководством страны и народно-хозяйственными органами государственного аппарата выходит за рамки деятельности внешней разведки, поскольку информация разведки не может изменить экономические и политические процессы в стране.