Одиночество жреца богини Лу

Пролог. Выбор бессмертной

Калита лениво рассматривала окружающий пейзаж. По иронии судьбы, она стояла у того самого места, где впервые «познакомилась» с Антоном — возле небольшого святилища Семерым в Трейле. Чуть теплое весеннее солнце уже закатилось за горизонт, и провинциальный город утонул во мраке. Улицы опустели, в кабаках и на постоялых дворах зажглись масляные лампы, открылись бочки с пивом и кувшины с вином, радуя посетителей, а прочие простолюдины усаживались дома за стол — ужинать тем, что сумели заработать за день.

Через дорогу от святилища, по приказу короля Кая Фотена, была установлена небольшая молельня весьма популярной нынче богини-покровительницы вдов и сирот — Лу. И хоть война на два фронта между Клерией, Паринией и Гонгорским Королевством отгремела почти четыре года назад, шрамы на душах людей так до конца и не зажили.

До сих пор во многих селениях и городах были дети-сироты, которые остались без родителей в ходе того конфликта, еще больше — вдов, что потеряли мужей в бою. Особенно печальной ситуация была в двух важнейших городах страны, в Пите и Миллере.

Столица потеряла слишком много убитыми во время паринийского штурма, а еще больше умерло от болезней, которые расползлись по руинам нижнего города. И никакое кипячение воды, и прочие меры, что предлагал Антон, тогда не помогли уберечь простых жителей от желудочной болезни и других недугов. Хорошо, что он не увидел, как тщетны были его попытки — Антона тогда отослали в недавно пожалованное имение на самой южной границе королевства.

Антон Тинт, эксцентричный барон, делец, герой войны и отмеченный Палом. Любимец молодого короля и человек, который умудрился удивить даже Семерых. В последний раз Калита видела смертного в Миллере, когда он спел ей удивительную песню о любви и несгибаемых солдатах собственного мира. Больше она не показывалась человеку на глаза, хотя и присматривала за ним. С одной стороны — он мог понадобиться Матери, а Геору злить не стоило, а с другой — он просто был ей интересен. У богов не так много развлечений.

Бард прикрыла глаза, вспоминая, какому количеству людей за все время своего бессмертия она покровительствовала. Гениальные певцы и танцоры, бесстрашные путешественники и обаятельные аферисты. Перед взглядом Калиты сейчас мелькали десятки лиц людей, которых она опекала и оберегала, давала свою поддержку и буквально за руку выводила из безвыходных ситуаций. Десятки прекрасных смеющихся лиц всегда неунывающих и смелых смертных, которые ее всегда увлекали и даже завораживали.

Лица десятков мертвецов, что уже давно отправились в чертоги Фора.

Наконец-то Бард ощутила напряжение сил возле святилища Лу — богиня второго круга явилась к своему очередному алтарю, как и требовал от нее Антон. Посещать все свои святилища, принимать все жертвования и отвечать на молитвы смертных. Для бога это было тяжело, требовало немалых сил и концентрации. Но Антон называл это немного странным термином «работа с аудиторией». Как Истинный, и при этом Первый Жрец Лу, он выполнял огромную работу. Наблюдая за мужчиной, Калита иногда удивлялась, как ему удавалось строить все еще местами инфантильную богиню, убеждать, уговаривать, принуждать делать то, что должно, а не то, что она хочет.

Иногда Калита вообще ловила себя на мысли, что из Антона получился бы намного лучший бог, чем из Лу. Если бы это было возможно.

— Лу, я знаю, что ты уже здесь. Выходи, есть разговор, — сказала в пустоту спускающейся на город ночи Калита.

От стены молельни отделилась тень, которая быстро приняла очертания маленькой богини.

За пять лет Лу ни капли не изменилась: все те же черные волосы и фиолетовые глаза, простая одежда по фигуре, мягкие сапоги и меч за спиной. Единственное, что было не так, как во время их совместных путешествий — теперь Лу полноценное божество, пусть и малое. В какой-то степени они почти равны, но и одновременно бесконечно далеки друг от друга. Провинциальное божество и Седьмая на одной улице в городе, где все началось.

— Седьмая.

Лу коротко кивнула, обозначая, что собирается придерживаться официального стиля общения со старшим богом.

Калита недовольно дернула щекой, но, в несколько шагов подойдя к старой «знакомой», подхватила ту под локоть и потащила в сторону, прогуляться по улицам ночного Трейла.

— Ну не дуйся так, столько лет уже прошло.

— Знаешь, не знаю, пройдет ли когда-нибудь достаточно лет, чтобы я забыла, — холодно ответила Лу.

В своем праве. Калиту тоже взбесил бы факт наличия столь высокопоставленного соглядатая на протяжении срока, что она провела рядом с Антоном и самой Лу. Да и вообще, сам факт слежки со стороны Старших богов. Это было, мягко говоря, неоднозначно.

— Как дела в Эдре? — разговор надо было с чего-то начать, так что Калита решила использовать обтекаемые фразы.

— Все хорошо, правда, ты и сама это знаешь, Седьмая, — сухо ответила Лу.

Она повзрослела, морально так точно, так что сейчас держала себя в руках. Ей очень хотелось высказать Калите все, что она о ней думает, но не стала. Когда-нибудь. У них впереди вечность.

Калита от такого ответа только поморщилась, но не стала наседать на маленькую богиню второго круга. Ей и так придется непросто.

— Не хочешь говорить — твое право, богиня Лу. Но я пришла не как Седьмая или посланница Матери, а скорее как равная тебе. Как бессмертная.

Лу молча слушала.

— Я прожила намного дольше, чем ты, Лу. В десятки раз дольше. Почти пятьсот лет ты толком не общалась с людьми, избегала и их, и своих обязанностей. За это ты прошла испытание, вы прошли испытание, — с нажимом закончила Бард.

— К чему ты клонишь, Седьмая?

Прямо сейчас они подошли к кабаку, где Антон впервые увидел Энжи. Там бессмертная Калита впервые попалась на глаза странному пришельцу из другого мира, которого выдернуло сюда заклинание призыва Матери.

— Я клоню к тому, что Антон выплатил тебе все возможные долги, которые на него повесило заклинание Георы. И даже больше.

— И?

— Ты не думала о том, что Антон — смертный? Сколько уже прошло? Больше пяти лет? Ты же видишь, как он меняется. Сейчас он мужчина в самой силе. Достаточно молодой, но уже поживший и прошедший испытания, чтобы стать мудрее.

Калита остановилась и заглянула Лу прямо в лицо. Богиня была мрачна и сосредоточена, слушая, что говорит Бард. Она и сама об этом думала.

— Каков ваш уговор, Лу? Что ты ему пообещала? Что останешься рядом навсегда?

— Какая тебе разница? Мы больше ничего не должны Пантеону, — с вызовом ответила Лу.

«Мы», — с горечью подумала Калита, — «это проклятое «Мы»».

— Нет никакого «Мы», Лу. Не может быть. Он смертный, ты — бог.

— И я вольна поступать так, как хочу, пока справляюсь со своими божественными обязанностями, — в ответе богини второго круга так и сквозили слова Антона, от чего Калита даже немного опешила.

— Послушай, девочка. Сейчас он молод и силен, и да, он будет рад прожить с тобой весь отведенный ему срок. Из-за того, что он стал твоим Истинным Жрецом, Антон проживет почти в два раза дольше обычного человека. Но когда-нибудь он умрет. Или на старости лет осознает, что всю свою жизнь провел с нестареющим вечным божеством, которое после его смерти найдет себе кого-нибудь другого. Ведь ты больше не сможешь оставаться одна. Сейчас у вас все хорошо. Для него ты принимаешь облик смертной, но подумай сама! Сколько седых волос появилось в его косе за эти короткие пять лет? А ведь ты не меняешься, и никогда не изменишься. Радость смертных — проживать жизнь вместе с другими людьми. С людьми, которые могут оставить потомство, с людьми, которые рано или поздно умрут. Вы же замерли, будто в янтаре. Вот только ты не меняешься — а он будет медленно увядать, превращаясь в немощного старика с серебристым посохом в дрожащей руке. И, скорее всего, ты не сможешь наблюдать за этим и в последние его дни просто исчезнешь по своим божественным делам. И больше не вернешься, как бы он не звал тебя и не умолял. Потому что наблюдать, как они умирают — слишком тяжело. Поверь мне, девочка, богу Семерки, который провел в мире смертных времени больше, чем в Пантеоне.

Калите было больно смотреть на Лу: весь спектр эмоций, который сейчас обуревал богиню второго круга, был написан у нее на лице. Но Бард должна была предупредить Лу, просто обязана поделиться собственными ошибками, которые она совершила, будучи когда-то таким же молодым божеством.

— Вы не сможете вечно играть в счастливую семейную пару, и ты не можешь дать ему детей. Ты вообще ничего не можешь ему больше дать, Лу. Вспомни: Антон мечтал выполнить договор с Матерью и наконец-то обрести свободу, стать хозяином своей жизни. Но получилось так, что вместо этого он стал твоим пленником. Пока ему нравится этот плен, но его финал ужасен. Как для него, так и для тебя. Так что пока можешь — отпусти его. Пусть он проживет свою жизнь смертного и умрет в окружении родных людей, а не под осуждающим взглядом бессмертного бога, осознавая свою ничтожность. Хватит брать, Лу. Пора отдавать.

— И что я должна отдать?

Лу была сосредоточена и тиха. От былой ершистости не осталось и следа, слова Барда дошли до нее в полной мере.

— Свободу, — невесело улыбнулась Калита, взяв Лу за руку, — дай ему то, чего он хотел изначально. Свободу от тебя, богиня Лу. Ты не можешь отменить того факта, что он навсегда останется твоим Первым Истинным Жрецом, которого ты обрела после перерождения. И он всегда будет тебя любить. Но пусть он любит тебя, как пристало жрецу — как своего бога, а не как жену. Так что отпусти Антона, пока он молод, силен и способен это пережить.

Она отпустила похолодевшую руку Лу и развернулась обратно — в сторону святилища. Путешествовать через алтари было удобнее всего.

— И еще, — сказала Бард на прощание оглушенной ее речами богине, — скоро вам и так придется на время расстаться. Сделай все для того, чтобы в этот период Антон не слишком сильно тянулся к тебе. Отдались, охладей, веди себя, как предстало божеству, а не смертной. И может быть, к моменту его возвращения рана от вашего расставания на его сердце затянется.

— А что делать мне? Как насчет моих ран?! — Лу не выдержала и почти сорвалась на крик.

Слова Калиты ранили, слова Калиты причиняли боль. Слова Калиты были чистейшей правдой, которую Лу и так знала без нее, но не хотела себе признаваться. Потому что иначе ей бы пришлось от него уйти.

— У тебя впереди будет вечность, чтобы их залечить, — коротко ответила Калита и пошла прочь.

Больше им говорить было не о чем, и Бард очень надеялась, что смогла достучаться до Лу.

Смотреть, как они — смертные, которых ты любишь — уходят из жизни, было невыносимо. Особенно если ты все время рядом. Она сама совершала эту ошибку, и не раз, и сейчас надеялась, что смогла уберечь от этого Лу. Пусть будет тем, кем является — бессмертным богом. А чтобы смириться с потерей у нее будет впереди целая вечность. Во всяком случае, когда смириться с подобным получится у нее — Калиты, она расскажет Лу, как у нее это получилось.

Ночь окончательно опустилась на Трейл, начался час Фора.