Однажды в космосе

Глава 26

Глава 26.

Проснулся я не одним рывком, будто где-то повернули выключатель, и ты уже бодрствуешь, как это обычно у меня бывает, а постепенно выбираясь из глубин забытья, то выныривая из сна, то опять проваливаясь. Разлепив глаза и несколько минут тупо втыкал на незнакомый потолок, прежде чем до меня дошло, что это такое — голова была чугунной и мозги отказывались соображать. И слабость, огромная слабость не давала даже пошевелиться. Писк откуда-то сбоку, тихий и повторяющийся через определенные интервалы, странно убаюкивал, заставляя опускать веки. Не в силах сопротивляться, я уснул.

Следующее пробуждение принесло с собой некоторую ясность сознания и до меня наконец дошло, что все же получилось выжить в том гребаном теракте и последовавшей зачистке. Но эмоций от этого не было никаких, даже вроде бы ожидаемой радости, просто огромная усталость. Выгорел? Отсутствие внутренних переживаний заставило меня переключиться на более приземленные вещи — вроде окружающей действительности — и чуть приподняв голову, окинуть взглядом помещение.

Лежал я на больничной койке, опутанный проводами, тянущимися к приборам рядом, с воткнутой в правую руку трубочкой, по которой что-то текло, а эта самая койка находилась в довольно большом помещении, если судить по потолку. По левую и правую сторону от меня были установлены невысокие тканевые загородки, но по еле доносившемуся писку из-за них, можно было предположить, что там лежат другие бедолаги вроде меня, которых должны были спасти из торгового центра. Стены снизу и сверху не содержали ничего примечательного — просто покрашенные светло бежевой краской, полностью пустые и не сильно отличающиеся от потолка.

Даже такое небольшое усилие выпило силы, и я откинулся на подушку, закрывая глаза. Тело было как ватное и не слушалось, но ничего не болело, как можно было ожидать — все же, терял я сознание отнюдь не здоровеньким. Собственно, только после сего действия, прострелившего болью, я обнаружил тот факт, что вся голова у меня совершенно лысая и замотанная в какие-то эластичные бинты, судя по ощущениям на коже.

На этом мои исследования закончились, в первую очередь потому, что кроме небольшого шкафчика аппаратуры справа и крохотного столика слева от койки, разглядывать было нечего. Только лежать, втыкать в потолок и ждать, когда же что-нибудь произойдет, поскольку, спать не хотелось, несмотря на усталость, а двигаться не имелось сил. Не знаю, сколько времени я так пролежал, но внезапно послышался звук пневматики двери и за ним цокот каблуков по полу. А через несколько секунд, я встретился взглядом с проходившей мимо средних лет женщиной типично славянской внешности с легкой раскосостью глаз, одетой в характерную униформу работника медицинского заведения, лишь с какими-то плашками на правой стороны груди, похожими на военные, державшую в руках планшет.

— Мистер Ши, вы очнулись, — улыбнулась она мне, взглянув на планшет, — как вы себя чувствуете?

— Х... кха... хреново, — выдавил из себя, внезапно обнаружив, что горло напрочь пересохло, а во рту натуральная пустыня.

— Учитывая состояние надетой брони, когда вас доставили в наш госпиталь, — пожала плечами врач, подойдя поближе и взяв откуда-то снизу кровати бутылочку с водой, — то трещины и перелом в ребрах, сильный ушиб и трещина в затылочной части черепа, легкое сотрясение мозга, рана ноги и пуля в правой стороне груди, вместе с большой кровопотерей и гематомами по всему телу, это еще легко отделались, юноша, у нас тут лежат такие пострадавшие, что в регкамеру загружались куски окровавленного мяса, непонятно как живые.

Открутив крышку и поднеся к губам, она помогла мне напиться.

— Где это и давно здесь нахожусь? — утолив жажду, я почувствовал облегчение.

— Военный госпиталь в расположении седьмой армии Нувары и это будет третий день, как начали доставлять жертв теракта, вас в том числе, — просветила доктор.

Сходил за покупками, называется... И обычно, я более экспрессивен.

— Почему я настолько безразличен, — сообразил спросить у посетительницы.

— Седативные, — просто пояснила она, — когда начали приходить в себя первые выжившие и случилось несколько случаев суицида, пришлось включить в список применяемых препаратов всем пациентам.

— Мне пожалуйста отмените, накладывать руки на себя не собираюсь, — попросил ее, сумев высвободить руку из-под простыни и самостоятельно ухватить бутылку, сделав новый глоток.

Кивнув, она подошла к аппаратуре сбоку и что-то там понажимала.

— Какое мое состояние и сколько придется провести на койке?

Пожалуй, этот вопрос волновал меня больше всего, несмотря на химию в крови. Скоро появится новый работник, а я тут в госпитале валяюсь и даже ответить на звонки не могу.

— Несмотря на очень недолгое время в регенеративной камере, — доктор присела ка краешек кровати и включила свой планшет, что-то там начав смотреть, — основные повреждения были восстановлены, повезло, что у вас уже были вколоты медикаменты сразу после получения повреждений, пусть и не особо эффективные, это сняло основные тяжелые последствия для организма, а регкамера подхватила процессы заживления, залечив наиболее опасные раны, особенно учитывая ваши приключения с террористами.

На последнюю реплику я молча выпучил глаза — чего?

— Во-первых, когда вас привезли одним из первых, с весьма характерными следами на броне, особенно среди знающих, — усмехнулась женщина и постучала по плашкам на груди, весьма полной, надо сказать, после чего продолжила, — а во-вторых, у вас это бронь старого поколения, в которых есть функция включения записи камеры на шлеме с питанием от резервной батареи, в случае потери сигнала от основного процессора, а у военных есть вполне себе компетентные специалисты, способные запись вытащить.

— Не знал, — устало покачал я рукой с бутылкой, — при покупке в основном смотрел на климат контроль.

— В общем, записанный ролик ушел гулять по рукам, а потом оказался выложен в сеть, вместе с роликами других бойцов, что смогли дать отпор террористам, — пояснила доктор и похлопала меня по ноге, — вы у нас герой вместе с остальными, молодой человек, правда, пока никто не знает вашей личности, но можете не сомневаться — не надолго.

Что такое не везёт и как с этим бороться... Мало мне было приключений с Патрулем, так теперь еще и это. Успокаивает разве что наличие других героев.

— Вы меня так обрадовали, доктор, — закатил я глаза, — кстати, а как вас зовут?

— Ли Светлана Юрьевна, — представилась сотрудница госпиталя типичной фамилией каждого сотого гражданина в Империи, — и ваш лечащий врач.

— Очень приятно, но надеюсь, наше знакомство в этих стенах будет не долгим, — кивнул ей.

— А вот это, Нэдир, будет зависеть только от вас, — эдак наставительно погрозила она пальцем, улыбаясь, — будете выполнять все предписания и восстановительные процедуры, тогда сможете покинуть сие заведение через недельку-другую.

— Не смогу я столько здесь лежать, — мрачно вздохнул я, — у меня там сотрудница должна прибыть через несколько дней, а я тут валяться буду и даже связаться нет возможности, поскольку, коммуникатор в броне накрылся вместе с самой броней.

— Ну, с этим я могу помочь, — обрадовала меня Светлана, — принесу гостевой коммуникатор с ограниченным доступом — объект у нас режимный, сами понимаете — с которого сможете связаться с кем надо.

— Спасибо, это было бы очень кстати, Светлана Юрьевна, — согласился с любезным предложением доктора.

— Тогда я закончу обход и вернусь к вам, — кивнула она и поднялась с кровати.

Получив в руки коммуникатор, я первым делом подключился к своему оператору услуг связи и зашел в учетную запись, пройдя проверку ДНК, скана сетчатки глаза и введения пароля, после чего, обнаружил больше сотни звонков за прошедшие три дня, а также не меньшее количество сообщений.

Друзья, знакомые, составляли лишь треть от этого числа, а вот все остальные... Были от членов семьи и особенно ма. Взглянув на часы — у них должен быть сейчас вечер — я вздохнул и набрал самый часто звонивший номер. Пара гудков и вот черный голографический экран сменяется лицом красивой ускоглазой девушки лет двадцати трех-двадцати пяти, с глубокими синяками под глазами.

— Привет мама, как видишь, со мной почти все в порядке, — помахал я ей рукой, натянув широкую улыбку в тридцать два зуба.

Вглядевшись в мою замотанную физиономию, она сперва впала в ступор.

— Живой! — внезапно выдохнула ма и натуральным образом разревелась. — Уааааа...!

Естественно, на шум набежали остальные и я смотрел уже на высокого и массивного мужчину лет сорока с небольшой проседью в челке и густой бородой лопатой, а также две любопытные физиономии девчонок двенадцати и пятнадцати лет, к которым спустя несколько мгновений присоединился парень девятнадцати, устроивших шум и гам, из-за которого мне даже пришлось убавить громкость динамиков. Зато, мигом вспомнилось, почему я с радостью свалил учиться в Академию на другой планете под крыло деда. Большая семья — это хорошо, но иногда хочется тишины и спокойствия.

— Ну вот, я же говорил, что с ним все в порядке, а вы мне не верили, — прогудел батя, забирая коммуникатор из ослабевших рук пускавшей слезу матери, — привет Нэд, ты как там?

— Выжил, отстрелялся, лежу в госпитале, выздоравливаю, — лаконично ответил ему.

— Надеюсь, ничего серьезного, — озаботился папа, внимательно меня осматривая.

— Отделался легким испугом по сравнению с большинством, — отмахнулся я, — только недавно очнулся и обещают неделю-две восстановительного "отдыха" в койке.

— Ну и слава богу, — улыбнулся он, — а мы тут как услышали о взрыве в твоем городе по новостям, сразу начали названивать.

— Да уж я заметил, — криво усмехнулся ему.

— Когда твой коммуникатор не отвечал, подняли на уши всех известных твоих знакомых и друзей, — всхлипнула ма, утирая катящиеся слезы платочком, — никто не знал, где ты сейчас, так что подумали про самый худший вариант.

— Ага, мама почти три дня не спала, — покивала самая мелкая сестренка, забавно мотая торчащими в разные стороны хвостиками на голове, — а Вейшенг вчера вылетел на Нувару и уже скоро должен прибыть.

Я едва сдержал стон — только мне старшего брата здесь не хватало! Он худшая наседка, чем сама ма!

— Прикольный шлем, братик, — показала мне большие пальцы вторая младшая сестра, широко улыбаясь, за что тут же получила легкий подзатыльник от отца.

— Не насмехайся над раненым братом, Джия!

— Да-да, а под этим "шлемом" совершенно лысая голова, — закатил я глаза, ничуть не обидевшись на нее. — В любом случае, я нахожусь в военном госпитале, так что Вейшенг попасть сюда просто не сможет, — предупредил родных, — пусть лучше едет домой и ждет меня там, раз уж решил навестить, ВИ его впустит.

— Мы свяжемся с ним, — покивал па и немного нерешительно спросил, — тяжело пришлось?

— Ай, — сморщился и махнул свободной рукой, — по голонету гуляют ролики, один из них мой, там, где в одиночку действую.

Как бывший военный, папа старался вдолбить в нас необходимые навыки обращения с оружием еще с детства, не взирая на пол, но кроме нормального попадания в неподвижную мишень, больших успехов со мной не достиг.

— Ого! — только услышав об этом, обе егозы и брат шустро свинтили от родителей, очевидно, побежав смотреть.

Проводив их взглядом, папа неожиданно посерьезнел.

— А теперь, насколько действительно серьезно тебе досталось? — спросил он.

— Пуля в груди, но застряла в мышцах, трещина в черепе, сотрясение мозга, сломанные ребра и трещины в уцелевших, пробитая почти насквозь нога, большая кровопотеря, — коротко доложил, не став запираться, — сильно побит, но ничего, заживет.

— Хорошо, ничего страшного, — облегченно вздохнул он и приобнял вновь начавшую всхлипывать ма.

— Ладно, я еще перезвоню, — кивнул им, — нужно от звониться и остальным.

— Чтобы через месяц был как штык дома, — приказал батя до прекращения связи.

— Обязательно, — не стал возражать.

Кучу времени не был дома, а уж не показавшись после случившегося, я буду настоящим свинтусом.