Ожог Крапивы

Глава 5

— М-м-м-м…мамочки… — попыталась выдавить из себя я, но вышло нечто шипяще-хриплое, как будто у меня в горле Чужой засел со своей кислотой.

Стоило только чуть приоткрыть глаза и по и так больному мозгу резануло светом, вырвав этот стон.

Я вообще жива? Похоже — да, учитывая как болит голова и как едва не лопается мочевой пузырь.

Но что со мной, где я и что так навалилось со спины, что едва шевельнуться могу?

В районе макушки раздался звук, похожий на врубившийся движок мощной тачки и я, дернувшись с перепугу, вывернулась таки из под удерживающей тяжести.

Ухнула вниз, больно ударилась боком, придушенно взвизгнув, резко вскочила, но тут же и согнулась, упираясь ладонями в край кровати, потому что в глазах потемнело и адски замутило.

Продышалась, заставив тошноту отступить, проморгалась, обнаруживая, что стою тут в весьма провокационной позе, упершись ладонями в край совершенно незнакомой мне кровати. Которая находиться в совершенно незнакомом мне помещении, комнате с раскиданной повсюду одеждой, часть из которой моя.

А на самой кровати лицом в подушку спит здоровенный качок, которого я тоже ни черта не узнаю. По крайней мере вот так — голышом и со спины. Рычание движка, кстати, оказалось его богатырским храпом.

На мне тоже не было ни клочка одежды, а сильная влажность между ног и лёгкая болезненность внутри прозрачно так намекали, что перед совместным сном случилось нечто непотребное. Катастрофа случилась.

— Вот же черт! — прокомментировала я и саму ситуацию и новое не щадящее воззвание от мочевого.

Осторожно выпрямилась, постояла, убеждаясь, что не упаду, так же осторожно собрала свои вещи с пола, не найдя только лифчик и подкралась к двери. Прислушалась, но за пределами комнаты царила тишина. Тихо выскользнула из комнаты, интуитивно отыскала дорогу в санузел, где и обрела краткий момент счастья от великого облегчения. Но длился он недолго, потому как почти сразу накрыло осознанием от того, какого же черта я натворила. Напилась, что называется в говнище и переспала с незнакомцем! Ладно, с едва знакомцем, судя по фактам, медленно всплывающим в памяти, но сути то это не меняет!

Я изменила Роберту! Впервые в жизни! Как так то?! Как, твою же мать?!

Сокрушаться о том, какая же я шалава, оказывается, казниться или оправдания себе искать решила позже. Сейчас надо домой бежать, чтобы не усугублять ничего. Потом разберусь как дальше быть.

Умылась по-быстрому, так же оделась-обулась и подкралась к входной двери, молясь, чтобы там не оказалось какого-нибудь вымороченного замка, какой не открыть без позорной для меня помощи хозяина квартиры. Но дверь оказалась не заперта, вообще просто прикрыта.

По лестнице с третьего этажа уже бежала, как и по улице, пока дом, где и произошло мое грехопадение, не скрылся совсем с глаз. Только после притормозила, тяжело дыша и держась за колющий бок, сориентировалась, где нахожусь и как домой добраться и пошла на остановку троллейбуса.

Час пик уже миновал, но сидячих мест все равно не было, так что я встала на задней площадке и тупо уставилась в окно, запрещая себе по-прежнему думать “какого ты, Алиса, натворила?!” Но чем ближе к дому, тем слабее становился этот само запрет, да ещё и ход событий вчерашний в разуме проступал все чётче.

Итак: я психанула из-за ухода Роберта, хотела напиться для храбрости, заявиться на прием к мэру, устроить там скандал с откровениями, рассказав матери наконец, что сплю с ее мужем уже пять почти лет. Но что-то пошло не так. То есть, по итогу то я напилась, ещё и как, но вот подобие скандала учинилось совсем не там и не с теми.

Я встретила дуру Максакову, повелась на ее предложение посидеть в какой-то забегаловке новой с курами гриль, выпить и вспомнить прошлое. На черта?!!! Мы же никогда даже не то, что подругами, но даже приятельницами в школе не были. Из общего только то, что обоих травили сволочи-одноклассники. Меня за то, что рыжая-конопатая-тощая-очкастая-замкнутая, ее — за то, что очень низенькая и колобок. Жирный гном, вот как ее звали.

Вот только я от всех идиотов в школе подальше держалась, а она, словно и не замечая всего презрения и обид, ко всем в дружбу лезла, лебезила, подлизывалась, бегала, как собачонка на верёвке за популярными сучками, угождала. Но разве я ей этим тыкать стала? Нет! Было и было, мы все уже совсем другие люди, живём другие жизни. А она меня — да, мерзавка недалекая. И ладно бы просто в болтовне между нами по пьяни, чисто вспомнить и посмеяться над всеми этими глупостями из прошлого. Так нет же! У нее откровенно на качка блондинистого случилась течка, прости Господи, и аж заклинило, как увидела, что он ко мне интерес проявил. И прорвало говнище.

Но все это ладно, понятно, хоть и противно. Но я то как в итоге в постели с этим Антоном очутилась в его квартире? Как? Он же мне даже не нравился, наоборот, даже почти бесил. Эдакий нарцисс всемогущий, людьми швыряющийся и решающий кто достоин с ним рядом находиться в кафе, а кто нет. И почти не имеет значения, что компания, которую он выставил и правда была неприятно-шумной и навязчивой, но люди вокруг в общественных местах и не обязаны нам нравиться. Это не даёт никому права их вышвыривать вон.

И да, припоминаю что-то из пьяной речи Максаковой про то, что Антон этот и какой-то ещё Артем бойцы-молодцы, причиняют всем добро, ломая кости и отправляя людей на больничные койки. Супер-герои костоломы, черт возьми. В моих глазах это точно не могло сделать кого-то привлекательнее.

Да в принципе ничего подобного быть не могло, я ведь Роберта люблю, только его, я только с ним …

Уже, выходит не только.

Неужели злость на него, стародревние школьные обидки и алкоголь смогли сотворить в моих мозгах такую гремучую смесь, чтобы толкнуть в постель с едва знакомым мужиком? Я не хочу в это верить. Не готова себя в пьяные шлюшки записать. Может у меня есть оправдание? Может, я ничего такого не хотела и не собиралась, а просто напилась, а этот Крапива подло воспользовался беспомощным состоянием? Я же не такая.

Перед глазами как полыхнуло, соски сжались болезненно, волосы на затылке чуть дыбом не встали, на коже вспыхнули тысячи колючих искр от вспышки-воспоминания. Горячие губы, шепчущие нечто восхищенно-пошлое у моего уха, широкая жёсткая ладонь, сжимающая мою грудь под футболкой, сильное, пышущее жаром желания мужское тело за моей спиной, ритмичные толчки внушительной твердости в мою поясницу, беспощадно насаживающие на нахально, но так невыносимо приятно вторгающиеся пальцы между моими ногами….

— Че-е-е-ерт! — прошипела, покачнувшись на вмиг ослабевших ногах и упёрлась ладонью в стену, чтобы не покатиться вниз по лестнице, по которой как раз поднималась в свою квартиру. Никто мною не пользовался, блин! Скорее уж точно наоборот. Мы с Антоном начали прямо в темном углу каком-то, в который нырнули едва выйдя из забегаловки. И, похоже, именно я была локомотивом, нас туда затянувшим. Но как так-то? Неужто настолько меня прижало от невнимания Роберта в последнее время и моей неудовлетворенности, когда секс вроде и есть, но все как-то в одни ворота, что решила от левого мужика немедленного оргазма потребовать?

Ну не для того же, чтобы Наташке гадость сделать я с ним переспать решила? Танцевать потащила для этого однозначно, точно помню, даже лицом ее перекосившимся от злости полюбоваться успела. Но где танцевать, а где начать целоваться, как будто сожрать друг друга собрались, а потом сначала позволить поиметь себя пальцами в подворотне, а позже по полной программе в постели. Мы же до его дома добирались как-то, это время, отвлечение какое-то почему тормоза мои не включились? Ну неужели настолько не в себе была? Ввалившись в квартиру, сразу учуяла аромат парфюма Роберта и это было почти как удар в живот.

Стыд залил по самую макушку. Что я наделала? Как мне сказать любимому человеку об этом? А как жить дальше скрыв свою измену?

Но Роберта в квартире не оказалось, хотя он явно приходил в мое отсутствие. Вот свежие цветы в вазе, стол сервирован, ваза с фруктами, бокалы, тарелки, приборы. Сунувшись в холодильник увидела бутылку белого вина, икру и прочие дорогие закуски. На тумбочке у кровати — бархатная продолговатая коробочка с новым браслетом из платины с камнями.

— Вот же ты дрянь, Алиса! — схватилась я за голову. — Он мириться приходил, может даже собирался наконец решить что-то, а ты шлялась черте где, пила и спала черте с кем!

Если я думала, что испытывала крайнюю степень стыда до сих пор, то накрывшее сейчас ощущение легко побило прежний рекорд. Вина навалилась на плечи как огромные валуны и я пошаркала в ванную, волоча их на себе.

Но только стоило встать под душ, окатив себя случайно сначала холодной водой, как стыд стал сменяться возмущением. А почему я-то одна во всем виновата? Не вдруг же такое во мне накопилось, годами собиралось, росло. Да, случайный секс это моя вина, но сама ситуация, до него доведшая — нет.

Роберт обещал, что разведется с матерью и мы поженимся сразу, как я стану совершеннолетней. Мне через месяц двадцать, а по-прежнему я слышу от него только обещания и отговорки и ощущаю, что он все холоднее и отстраненнее. Последнее время вообще стало казаться, что он мною тупо пользуется и ему плевать на то, что при этом чувствую, даже секс стал бесцветным каким-то и все чаще я остаюсь ни с чем.

Душ не освежил, только как будто добавил усталости и навалилась сонливость, горло от чего-то разболелась, морозить стало. Забралась в постель, завернулась в одеяло и закрыла глаза.

Да пошло оно все пока!

Случившегося уже не отменишь, вот посплю нормально и тогда стану решать как жить дальше. Уже почти совсем уснула, но тут услышала хлопок входной двери.

— Алиса! — окликнул из прихожей голос матери и, судя по взвинченности, прозвучавшей в нем сходу, мне сейчас конкретно вынесут и так больной мозг.