Огонь в его объятиях

Ну, я их не заваривала. Это сделал Зор, поскольку он огнедышащий и все такое. После того, как они были закреплены, мы продолжили прочесывать окрестности, сделав это место своим убежищем. У меня есть лестница, которая ведет на крышу, которая является чем-то вроде нашей площадки для отдыха. Я украсила патио мебелью под зонтиком, а также стопками книг и биноклями наверху. Мы тусуемся там, когда погода слишком жаркая, чтобы оставаться внутри, и это день без драконов.

Внизу я постелила толстую, удобную кровать с матрасами (из ближайшего магазина матрасов), подушками и всеми неразорвавшимися простынями, которые смогла найти. Там есть работающая раковина, яма, которую мы можем использовать для приготовления барбекю, и если это не самое удобное или привлекательное место, это не имеет значения, потому что никто не войдет в это здание без нашего ведома.

«Почти закончил охоту, буу?» — посылаю я ему сообщение.

«Я скоро вернусь, обещаю». — Его мысли заняты козлятиной и свежим мясом.

«Принеси мне курицу, если увидишь, — говорю я ему. — Вчера по улице бродила целая стая».

«Я так и сделаю».

«Возвращайся скорее, — говорю я ему и посылаю несколько сексуальных мыслей в его сторону. — Твоя пара одинока».

Я практически слышу его довольное рычание.

По правде говоря, я не несу чушь, когда говорю это. Мне одиноко, когда его нет. Забавно, но я всегда гордилась тем, что ни в ком не нуждаюсь. Что быть одиночкой хорошо. Те времена давно прошли. Я обожаю Зора, и проводить с ним время — одна из величайших радостей на свете. Мне нравится соприкасаться своими мыслями с его и делиться случайной мыслью или улыбкой. Он смеется над всеми моими глупыми шутками. Ему нравится помогать мне вооружаться. Мы вместе читаем книги по ночам, играем в карточные игры — и прижимаемся друг к другу.

Много-много прижиманий.

Я влюблена. Я счастлива настолько, насколько это возможно, и все, что мне нужно в этом мире, — это он. Ничто другое, кроме Зора, не имеет значения… вот почему я чертовски полна решимости сделать это место настолько безопасным, насколько это возможно.

Так что наш маленький «дом» — это скорее комплекс, чем настоящий уютный дом для проживания. Моя идея, не его. Он говорит, что если бы мы жили так, как живут драконы, он бы выбрал какое-нибудь местечко повыше и устроил нам гнездо, но он не может летать, а я не в восторге от сотни лестничных пролетов только для того, чтобы что-то сделать, так что эта идея отвергнута. Поскольку мы находимся на земле, я делаю нас настолько защищенными, насколько это возможно.

Наш маленький гараж, похожий на дом, больше не выглядит уютным ни в малейшей степени.

Периметр полностью огорожен и забаррикадирован. Это заняло несколько дней работы, но мы натянули катушки колючей проволоки по всем стенам здания и по всей парковке. Шипы и битое стекло устилают все, кроме нашего места — приземления. Поскольку входная дверь заварена, единственный способ войти и выйти — через люк в крыше. Зор несет меня на спине, и если мне понадобится выбраться самостоятельно, у меня есть аварийная лестница, которую я могу спустить со стены здания.

У меня также есть несколько мин-ловушек. По краям здания выстроены ведра, готовые обрушить дождь гвоздей или битого стекла, если кто-то подойдет слишком близко. У меня есть прозрачные растяжки из лески, установленные так, чтобы звенели колокольчики, если кто-то приблизится. За последнюю неделю мы перекрыли все близлежащие улицы, переставив разбитые автомобили, чтобы перекрыть дороги, так что никто не сможет подъехать на мотоцикле к нашему крыльцу.

Никто не приблизится к нам без нашего ведома, и я усердно работала над созданием оружия изнутри, так что даже если кто-то все-таки приблизится, я буду готова. У меня есть пистолеты, ножи, самодельные коктейли Молотова и несколько довольно уродливых приспособлений, готовых метнуть стрелу в любого, кто приблизится. Если придут люди Азара, мы готовы. С этой стороны мы в безопасности.

Меня беспокоят драконы.

Я могу защитить нас — или попытаться защитить — от зла на земле. Я знаю, как держать людей на расстоянии. Но драконы? Это проблема. И это проблема, которая растет с каждым днем.

Предполагается, что драконы представляют собой предсказуемую угрозу. Они следуют шаблону. Самцы — золотые «королевские» драконы — нападают каждые три дня. Самки — красные — нападают в течение недели, а затем исчезают примерно на три недели после этого. У каждого в Загробном мире есть мысленный календарь, и он знает, когда наступит день нападения дракона. Они, черт возьми, более регулярны, чем мои месячные.

С тех пор, как я «соединилась» с Зором, над этим районом стало не хватать золотых драконов. Я спросила его об этом на днях, и он сказал мне, что это потому, что они чуют самца с его парой, и инстинкт предостерегает их, наряду с ментальным сигналом «отвращения» Зора, который он посылает. Что меня устраивает — чем меньше атак драконов, тем лучше.

Просто дело в том, что… В последнее время я вижу гораздо больше красных оттенков. Обычно вы не увидите их в небе, если только это не «огненная» неделя. Они прячутся, или избегают городов, или что-то в этом роде. Я не знаю подробностей, и Зор тоже, потому что он говорит, что их инстинкты отличаются от его. Ладно, я могу с этим смириться. Но этот инстинкт не объясняет, почему в последнее время я вижу, как они патрулируют небо. Сначала я подумала, что они ищут нас. Они бы скользили по небу, кружась, но Зор говорит мне, что они не пытаются установить мысленный контакт. Они также никогда не летают достаточно низко, чтобы уловить наши запахи.

Зор беспокоится, что они пытаются попасть в Разлом.

Я тоже беспокоюсь об этом. Каждый раз, когда красное исчезает в облаках и больше не появляется в поле моего зрения, я беспокоюсь, что видела дракона, который просто разбился насмерть где-то за горизонтом.

Я также не думаю, что это один и тот же красный дракон снова и снова. Их по меньшей мере два, а может быть, даже три. Я могла бы поклясться, что один из них подлетел достаточно близко, чтобы разглядеть его глаза, и я подумала, что они были странного, пустого серого цвета Азара и его безумия. Это пугает меня больше всего на свете. Что, если он собирает армию зомби-драконов, чтобы захватить власть, и это просто затянувшаяся афера? Что, если меня убаюкивает ложное чувство безопасности только потому, что они не летают низко, и однажды они появятся в массовом порядке и припрут нас к стенке?

Я не совсем уверена, что делать, кроме как надеяться, что когда-нибудь мы наткнемся на огнеупорный защитный костюм, и у меня никогда не будет причины им пользоваться.

«Эмма! Эмма! Поднимайся на крышу!»

Я ставлю банку с маринованными огурцами, которую пытаюсь открыть (плоскогубцами, потому что крышки с семилетним сроком годности — это чудовищно), и вытираю руки. «Я немного занята, детка. Это может подождать?»

«Нет. Не может». — В его мыслях сквозит возбуждение, и это удерживает меня от паники.

Тогда все в порядке. На моем пути. Я хватаю стремянку и взбираюсь на потолок, затем цепляюсь за веревочную лестницу, по которой преодолеваю оставшееся расстояние до высокой крыши. Я подтягиваюсь к люку, который в данный момент открыт, а затем вылезаю на крышу. Отряхиваясь, я поднимаюсь на ноги и подношу руку ко лбу, осматривая небо, прежде чем подойти к краю, на всякий случай.

Дракон спускается с крыши соседнего здания, и мое сердце замирает. Холодок пробегает у меня по спине, и я не могу пошевелиться, мне так страшно. Это так близко…

Дракон слегка наклоняет крылья, приспосабливаясь к ветру, и раскачивается. Трудно.

«Зор? — посылаю я, удивленная. — Это ты?»

«Сделал бы это кто-нибудь другой?» — Он выдувает огонь из ноздрей, медленно поворачивая голову по часовой стрелке. Пока я наблюдаю, дым образует кольцо, и он пролетает сквозь него долю секунды спустя.

Я смеюсь, хлопая в ладоши. «Ты придурок! Ты практиковался в этом?»

«Полет или дым?» — его голос звучит самодовольно, когда он подходит к краю здания и, порхая, вылетает на лестничную площадку. Я не обращаю внимания на то, что приземление у него немного жестковатое, а крылья дрожат, и я могу сказать, что он напрягается от усилий, когда прижимает их к телу. Он летает, и это все, что имеет значение.

— И то, и другое, — кричу я, вне себя от радости. — Ты такой крутой! Я не могу поверить! Снова летаешь всего через несколько недель!

«Растяжка крыльев помогает», — говорит он мне с гордостью и вытягивает одно крыло, чтобы я могла им полюбоваться. Рубцовая ткань расходится рябью вверх и вниз по всей длине его крыльев, и они больше никогда не будут красивыми. Они все еще выглядят сморщенными и немного меньше, чем следовало бы.

Но это не имеет значения. Он летает.

«В основном скольжу, — поправляет он. — И на не большие расстояния. Но если мы будем продолжать массировать их каждый вечер, и я буду регулярно практиковаться в полетах, я думаю, что смогу снова набраться сил».

— Это так удивительно! Я так горжусь тобой! — Все эти часы работы и флаконы лосьона того стоили. Я переполнена радостью. Он такой сильный, такой боец. Я так рада за него. — Такое быстрое выздоровление, детка. Но я не хочу, чтобы ты переусердствовал.

«У меня сейчас болят крылья, — признается он. — Но это приятная боль, и это все, что я сделаю сегодня. Завтра я пойду немного дальше. — Дракон прихорашивается, потираясь головой об одно плечо, а затем опускает голову, чтобы посмотреть на меня золотыми глазами. — Я тебя удивил?»

Я фыркаю.

— Удивление — это не то слово. Мне чуть не пришлось менять трусики.

«Ба. Вранье. Ты не носишь трусиков».

— Ты бы знал, — дерзко говорю я ему, накручивая на палец прядь своих волос. С ним легко флиртовать теперь, когда у нас за плечами несколько недель комфортного общения друг с другом — и несколько недель действительно отличного секса. Чем больше мы узнаем друг друга, тем больше я чувствую, что он идеально подходит для меня. У него такая же смесь черного юмора и практичности, как и у меня. Он целуется как дьявол, кормит меня и балует так, как будто ничего другого в мире не существует, и он никогда не заставляет меня давать ему больше, чем я могу. Я совершенно убеждена, что он — самое совершенное существо в мире. Я рада, что мы нашли друг друга, даже если сначала должны были произойти самые дерьмовые обстоятельства.

Иногда я почти чувствую себя нелояльной по отношению к человеческой расе из-за того, что думаю о таких вещах. Но я думаю, если бы в жизни большинства людей был Зор, они бы поняли.

Он просто раздувает ноздри и наклоняет свою большую, размером с автомобиль, голову из стороны в сторону, как будто гордится собой. Так и должно быть. Меня буквально распирает от того, как я им горжусь.

— Так какую же награду получит дракон за такой прогресс? — дразню я, игриво прикусывая губу и одаривая его своим самым страстным взглядом.

«Все, что он захочет», — говорит мне Зор, и его большое золотистое тело, кажется, напрягается, мышцы раздуваются. Затем, в мгновение ока, дракон исчезает, и мой обнаженный, великолепный золотистый мужчина идет ко мне, его длинные волосы развеваются на ветру, хитрая улыбка играет на его красивом лице. Он одаривает меня самым собственническим, восхитительным взглядом, и это заставляет меня дрожать от предвкушения. Он подходит ко мне и притягивает к себе…

И замолкает, склонив голову набок и глядя в небо.

«Что такое?» — спрашиваю я, боясь произнести это вслух.

«Еще один дракон, — говорит он мне. — Отдаленный. Красный».

«Пытается подключиться?» — Теперь я волнуюсь. Я не доверяю Азару или его команде, и прошло много дней с тех пор, как мы где-либо видели — или слышали — мотоциклы. Они тихие, а молчать с группой шумных мужчин всегда плохо. Я чувствую себя неловко.

«Нет. Она вообще не заинтересована в моем присутствии. Там ничего нет, никакого ответа на мои предупреждения, ничего».

Я поворачиваюсь и осматриваю небо, и Зор указывает на далекое пятно. Конечно же, там есть дракон. Он порхает взад-вперед, а затем исчезает вдали.

— Ты знаешь, куда они направляются? — спрашиваю я его.

«Нет. Ты хочешь, чтобы я попытался связаться с ней и посмотреть?»

Я качаю головой. Это последнее, чего я хочу. Пока мы в безопасности, даже если незнание того, что происходит, вызывает беспокойство.

— Что нам делать? — спрашиваю я его. — Мне это не нравится. Я не знаю, что и думать.

Он кладет руку мне на плечо. Это тепло, успокаивающе. Это еще одна замечательная вещь, о которой я никогда не осознавала, что скучаю по общению с кем-то, — то, что они могут успокоить тебя простым прикосновением и заставить твои тревоги казаться менее насущными. «Мы продолжим жить так, как жили всегда. Мы останемся осторожными и бдительными. Я поработаю над своими крыльями, и когда они полностью заживут и мне не будет опасно держать тебя на спине, мы улетим далеко отсюда и от Азара».

Я киваю, касаясь его руки своей. «Мы продолжим идти вперед. Я думаю, это все, что мы можем сделать. Хотя я ненавижу чувствовать себя такой беспомощной. Мне не нравится ждать, когда мой враг нанесет удар. Я бы предпочла быть той, кто нанесет удар».

«Я тоже, но я не буду рисковать тобой. — Его губы касаются моего уха. — Мне не нравится, что он мучает моих людей, но я даже не знаю, мои ли это люди больше. В этом теле никого нет. Не с кем связаться. Я ничего не помню о тех долгих годах, когда я был диким. Это не что иное, как размытое пятно, дурной сон. Я не помнил, кто я или что я такое, пока не почувствовал твой запах в воздухе. Если есть хоть малейшее утешение, знай, что они не осознают происходящего».

Он прав. Мне это не нравится, но я не могу этого изменить. По крайней мере, им не больно. Или они не осознают, что им больно. Фу. Я не знаю, становится от этого лучше или хуже.

Однако, что бы это ни было, это определенно испортило настроение. Вся игривость и радость по поводу краткого достижения Зора были испорчены красным пятнышком в небе.

Глава 30

Зор

Мне кажется, я сплю.

Я вылезаю из своего гнезда, мои конечности переплетены с конечностями моей пары. Эмма все еще спит, свернувшись калачиком на горячем песке нашей кровати. Я оставляю ее позади и перебираюсь на скалистый выступ моего дома, моего гнезда. Я выглядываю наружу и вдалеке вижу выступы других драконьих гнезд, выстилающих отвесные стены утеса. За ними виднеются выветренные горы, теплая, покрытая рябью коричневая поверхность каждой из них отмечена случайными темными отметинами, которые говорят мне, что здесь есть еще одно гнездо, другая семья. Я подношу руку к глазам, прикрывая их от яркого солнечного света, и смотрю на остальных, когда они поднимаются в воздух в боевой форме. Небеса отливают теплым красноватым светом, а далеко внизу раскинулось бескрайнее море песка. Ветерок доносит сладкий аромат земли, тепло мускуса моей супруги и отдаленные звуки соплеменников-дракони. Кто-то выкрикивает приветствие, и на него радостно отвечают.

Это прекрасно и знакомо, и в моем горле образуется тугой комок тоски. Дом. Это мой дом.

«Зор? — сонный голос Эммы зовет меня, но я не могу отвернуться от красоты, открывающейся передо мной сцены. Дом. Я так сильно скучал по этому. Не важно, что это сон. Я хочу насладиться этим еще мгновение. Мгновение спустя я чувствую ее теплую ладонь на своей руке. — Что ты делаешь?»

«Мой народ, — говорю я ей. — Они здесь. С ними все в порядке. — Я в изумлении смотрю на небо. — Это прекрасно».

— Ты спишь, — говорит она мне. — Просыпайся.

Я это сделаю, скоро. Для этого у нас еще достаточно времени. А сейчас я просто хочу еще немного подышать домашним воздухом.

«Приди ко мне, — зовет голос в моем сознании. — Присоединяйся ко мне».

Голос знакомый и в то же время не такой. Это наполняет меня тоской и беспокойством одновременно. Кто это? Кто-то еще из дома? Старое воспоминание, которое я забыл? Я должен знать.

«Я вернусь», — говорю я своей паре. Я перевоплощаюсь в боевую форму и поднимаюсь в воздух.

«Нет, Зор! Останься со мной!»

«Подожди меня, — говорю я ей. — Я скоро вернусь. Но я должен выяснить, кто этот другой голос. Кто меня зовет?» В моем сознании возникает образ женщины с красновато-золотистой кожей, длинными волосами и мягкими, нежными глазами. Это она? Кто она такая? Откуда я знаю о ней?

Я поднимаюсь в воздух и расправляю крылья. Они чувствуются хорошо. Сильными. Я лечу над горами, ища… что-то. Я лечу все выше и выше, пока горы не становятся далекими подо мной. На другой стороне — зелень. Так много зелени. От их вида мне становится не по себе, как и от запахов. Салорианцы. Я знаю это место. Салора, страна повелителей разума. Я расправляю крылья и лечу ниже, пока не вижу пышные деревья и буйную зелень, а также запах влажной земли. Здесь пахнет совсем не так, как на моей родине. Среди деревьев возвышаются здания из белого мрамора, вырезанные в виде неестественных квадратов. Они похожи на квадраты, наложенные друг на друга, образуя пирамиду, и я инстинктивно ненавижу их. Они кажутся суровыми и холодными, не сливающимися с землей, и торчат, как замысловатые шипы, среди покрывала зелени.

Я с любопытством подлетаю ниже. Что-то в этом кажется неправильным, но я не знаю, что именно. Все, что я знаю, это то, что это место будет содержать ответы, которые я ищу.

«Зор? — голос Эммы полон беспокойства. — Зор? Ты там?»

Я хочу ответить своей паре, но потом вижу ее. Женщина, чье лицо кажется знакомым, но это не так. Она стоит на вершине одной из странных белых салорианских пирамид, ее волосы струятся вокруг тела, как шкуры Эммы для одежды. Самка поднимает глаза к небу и видит меня, и я спускаюсь, потому что мне кажется, что я ее знаю. Я знаю, кто это…

Приземлившись на вершину пирамиды рядом с ней, я принимаю свою двуногую форму и кланяюсь ей в ноги. Теперь я вспомнил.

Моя королева.

Ее разум тянется, чтобы коснуться моего, это приветственный зов.

— Иди ко мне, — снова говорит она.

Я мысленно тянусь к ней, чтобы сказать, что я здесь. Я соединяю свои мысли с ее и встаю. Наши глаза встречаются, и…

У нее серые глаза. Серый цвет салорианцев. Серый цвет контроля над разумом. Серый цвет ловушки.

Теперь я вспомнил. Я помню, почему вид королевы наполняет меня такой грустью и разочарованием. Она пленница салорианцев, они развратили ее разум. Это она заманивает нас в ловушку…

«И теперь ты мой».

Азар.

Глава 31

Эмма

«Дом. Это мой дом».

Сильные, меланхоличные мысли Зора пробуждают меня ото сна. Я сажусь на кровати и кладу руку ему на плечо. Я не могу видеть его лица, но в его голове проносятся вихри образов. Пустыни. Горы. Дом. Он ерзает в постели, его тело сотрясает дрожь.

Я слегка подталкиваю его локтем.

— Зор? Что ты делаешь?

«Мой народ, — говорит он мне. — Они здесь. С ними все в порядке».

— Ты спишь, — говорю я ему, чувствуя себя виноватой. Бедный парень. — Просыпайся.

Но его мысли только закручиваются все глубже и интенсивнее. Он чего-то добивается, и это меня беспокоит. Я наблюдаю, как он беспокойно ерзает на одеялах, и когда я снова касаюсь его руки, он напрягается, все еще захваченный своим сном — или кошмаром.

«Я вернусь».

Вернется? Куда, по его мнению, он направляется?

— Нет, Зор. — Сейчас я волнуюсь, особенно когда образы красивой, печальной женщины заполняют его разум. Я чувствую укол ревности при виде ее в его мыслях, но там нет никакой привязанности, только любопытство. Она подзывает его.

Я начинаю чувствовать себя неловко. Это не обычный сон.

— Останься со мной! — окликаю я его, тряся за плечо. Мне это не нравится. Мне не нравится, что его мысли кажутся густыми и почти… сиропообразными. Как будто они запутаны… или их запутывает кто-то другой.

О нет.

«Подожди меня. Я скоро вернусь».

«Зор? — я посылаю ему. Я в панике. На этот раз я трясу его сильнее, делая все возможное, чтобы пробудить от неестественного сна. — Зор? Ты там?»

Его глаза распахиваются. Здесь нет ни теплого золота, ни беспокойного черного. Они стали совершенно серыми.

Бл*ть.

«Зор? — Я пытаюсь еще раз. — Ты не спишь, детка?» — Я прикасаюсь своим разумом к его, ожидая мысленной ласки, которая всегда следует за этим. Даже во сне он реагирует на мое мысленное прикосновение. Это одна из черт, которую я нахожу в нем наиболее обнадеживающей, — то, что он всегда со мной.

Но на этот раз я не чувствую его.

Я подавляю свою панику. Каким-то образом Азар добрался до него.

— Зор. Поговори со мной. Пожалуйста.

Мой дракон садится с отсутствующим выражением на лице. Он поднимается на ноги, игнорируя мои прикосновения, и отходит в сторону, только чтобы немедленно принять форму дракона. Его голова наклоняется, и он изучает люк, ведущий на крышу. Он размером с человека и достаточно велик, чтобы Зор мог пролезть через него, будучи двуногим. Он мгновение колеблется, а затем врезается своим массивным телом в крышу.

Крик вырывается из моего горла. Я прикрываю голову руками, когда сыплются обломки. Я слышу, как Зор царапает крышу своими когтями, и когда я поднимаю глаза, ему удается протиснуть свое огромное тело из проделанной им дыры. Затем, взмахнув хвостом, он запрыгивает на крышу и скрывается из виду.

«Нет! Зор!» — Я вскрикиваю. Я не могу позволить ему уйти. Если он это сделает, я его больше никогда не увижу. Я должна помешать ему уйти. Хотя я не знаю, как это сделать. Снова поранить его крылья? Боже, нет, я не смогу так с ним поступить. Но что, если это единственный способ? Охваченная агонией, я хватаю свою сумку и перекидываю ее через плечо. Меня даже не волнует, что я голая. У нас нет времени одеваться. Я засовываю ноги в мягкие тапочки, а затем ползу по развалинам того, что когда-то было нашим домом.

К счастью для меня, ведра с гвоздями и битым стеклом не посыпались сверху. Мне удается вытащить высокую лестницу из-под обломков и подпереть ее. Пол неровный, но мне все равно. Я, пошатываясь, поднимаюсь по трясущейся лестнице и, ухватившись за кусок разбитого потолка, втаскиваю себя на крышу. Я, спотыкаясь, подхожу к краю здания и хватаюсь за цементный выступ, осматривая звездное небо в поисках моего дракона.

— ЗОР! — я кричу в ночь. — Где ты?

Инстинкт заставляет меня обернуться, и когда я смотрю на юг, я вижу очертания моего дракона на фоне ночного неба. Он летит, и это заставляет мое сердце учащенно биться — и в то же время приводит меня в ужас. Он снова покачивается, и его крылья на мгновение подрагивают, прежде чем он неуклюже шлепается на землю. Я затаиваю дыхание, ожидая увидеть, что он сделает. Чтобы посмотреть, обернется ли он и придет ли в себя. Вместо этого он продолжает идти вперед, на юг.

К убежищу Азара.

— Зор! — я снова рычу и хватаю свою веревочную лестницу, спуская ее со стены здания. Я карабкаюсь вниз — ну, скорее падаю, чем карабкаюсь, — и умудряюсь содрать всю кожу с ладоней. Мне все равно. Все, о чем я забочусь, — это добраться до моего дракона. Я мчусь за ним по улице так быстро, как только могут нести меня ноги. Я перелезаю через машины, перегородившие улицу, избегаю ловушек с колючей проволокой и перепрыгиваю через те места, где, как я знаю, установлены заминированные провода. Сегодня вечером я жалею, что была так чертовски скрупулезна, потому что все это замедляет меня, и я не смогу наверстать упущенное, если Зор снова поднимется в воздух.

«Подожди меня, — зову я. — Не уходи!»

Ответа нет. Никакой связи, вообще ничего. Как будто его там вообще нет. Эта мысль приводит в ужас.

Он расправляет крылья и делает небольшой прыжок, и весь воздух покидает мои легкие. Однако он больше не поднимается в воздух. Его крылья прижимаются к спине, и он продолжает вышагивать по разбитым улицам, безошибочно направляясь в том же направлении.

В конце концов я догоняю его, задыхаясь, и мчусь к нему. Когда он не обращает на меня внимания, я кладу руку на большую переднюю лапу Зора.

— Эй. Эй! Ты там? Детка? Это я, Эмма!

Ничего. Он даже не смотрит на меня.

Я подавляю свое разочарование и ужас и сильно шлепаю его по бедру.

— Йоу! Земля — дракону! Посмотри на меня, пожалуйста!

Как будто меня там нет. Я подозреваю, что если бы я подожгла его крыло, он бы продолжил, ничего не замечая. Азар превратил моего любимого Зора в зомби. Я… не знаю, что делать. Я сдерживаю слезы разочарования. Я не сдамся. Я не потеряю его. Я не могу.

Игнорируя осторожность, я пробегаю несколько шагов вперед и бросаюсь перед драконом. Я широко раскинула руки, стараясь стать как можно большим препятствием на пути. Я для него всего лишь помеха, но я надеюсь, что это срабатывает какой-то инстинкт, когда он неуклюже подбирается все ближе.

Затем, за какой-то дюйм или два до того, как он сбивает меня с ног, Зор останавливается. Я вздыхаю с облегчением, ожидая, когда он опустит голову, чтобы признать меня. Но он только делает паузу, отходит в сторону, а затем обходит меня. Ну, черт возьми. Я снова забегаю вперед и делаю то же самое, широко разводя руки и преграждая ему путь. На этот раз, прежде чем он успевает обойти меня, я прижимаюсь руками и щекой к его чешуе, цепляясь за него изо всех сил.

— Зор, пожалуйста, — шепчу я. — Ты должен быть там.

Дракон останавливается. Ответа нет, но он также не двигается.

Я ничего не могу с этим поделать. Я чувствую себя такой расстроенной, беспомощной и одинокой, что начинаю плакать.

— Ты сказал, что никогда не бросишь меня, — всхлипываю я ему. — Ты сказал мне, что мы будем вместе всегда, помнишь? Ты не можешь оставить меня здесь. Не так, как сейчас.

Я чувствую дрожь в его большом теле.

Преисполненная надежды, я мысленно обращаюсь к нему. Сначала нет ничего, кроме пустоты, а потом что-то встает на место, как резиновая лента. Большая голова опускается, и серость исчезает из его глаз. Он наклоняется и зарывается носом в мои волосы.

«Эмма?»

Я плачу еще сильнее. «Это я, — говорю я ему. — Это ты?»

«Почему мы на улице? — Он обнюхивает меня, потираясь мордой о мою руку и плечо. — Почему ты не носишь свои покрывала? Почему у тебя из глаз текут слезы грусти?»

— Ты не помнишь, что только что произошло? — спрашиваю я его с любопытством. Я смахиваю слезы тыльной стороной ладони, а затем снова прижимаюсь к нему спереди, все еще беспокоясь, что он снова перейдет в режим зомби.

«Все, что я помню, — это как я спал с тобой рядом. Ты положила свои холодные ноги на мои. Потом… ничего».

Я наполовину смеюсь, наполовину плачу над этим.

«Тебе снились горы. А потом что-то произошло в твоем сне, и Азар завладел твоим мозгом. Ты проигнорировал меня, и мне показалось, что тебя там вообще не было, когда я попыталась прикоснуться к тебе своим разумом. — Я делаю это даже сейчас, просто чтобы успокоить себя, и испытываю облегчение, когда его мысленное подтверждение проносится у меня в голове. Он там. — Тебя не было, и ты начал улетать. Когда твои крылья подкосились, ты продолжал идти. Я не думала, что ты когда-нибудь остановишься». — Я чувствую, как у меня перехватывает горло, как снова подступают слезы.

Он еще раз трется об меня носом, а затем, секунду спустя, он принимает человеческий облик, и его большие руки обнимают меня за плечи, крепко прижимая к себе.

«Моя Эмма. Мне так жаль. — Его мысли озадачены и встревожены одновременно. — Я не понимаю, как он смог прикоснуться к моему разуму. Должно быть, он обманул меня во сне».

Я прижимаюсь к нему, притискиваясь к его теплому, успокаивающему телу.

— Мы должны убираться отсюда, — шепчу я. — Я не хочу, чтобы он пытался сделать это снова.

Если я не смогу добраться до него во второй раз… я в ужасе от этой мысли.

«Мы уйдем из этого места», — успокаивает он меня.

— Сейчас?

«Если только ты не хочешь вернуться и забрать свое снаряжение?»

Я качаю головой. У меня есть моя сумка от насекомых. В ней есть все необходимое и запасная смена одежды. Все остальное не стоит того, чтобы рисковать. Не имеет значения, что я неделями работала, чтобы сделать это место безопасным, или что у меня припасена куча еды. К черту все это. Единственное, что имеет значение, — это мой дракон.

Это противоречит всему, чему Джек когда-либо учил меня, но я обнаруживаю, что мне теперь все равно. В конце концов, Зор — это все, что имеет значение. Остальное — просто… ерунда. Ну, это принадлежности для выживания, но я всегда могу найти еще. Другого Зора никогда не будет.

«Давай уйдем прямо сейчас», — говорю я ему, а затем разрушаю это, прижимаясь губами к его рту и страстно целуя его.

Он отвечает на поцелуй, его язык скользит по моему, его разум успокаивающе касается моего. «Я здесь, моя половинка. Все хорошо».

Но в его мыслях есть намек на беспокойство.

Знание того, что он волнуется, только усиливает мою нервозность. Я не знаю, что мы можем сделать, чтобы остановить Азара, кроме как убить его. Я не знаю, сможем ли мы подобраться достаточно близко, чтобы убить его при нынешнем положении дел. Не сейчас, когда Зор уязвим для его контроля над разумом. Не без способности летать. Нам нужна помощь.

Я думаю о Саше и ее драконе Дахе. Я не видела ее — или ее подругу, которая ездит верхом на драконе, — с той ночи, когда Саша освободилась, а Бойд умер. Хотя, может быть, мне пора ее разыскать. Может быть, они знают, как остановить Азара и его контроль над разумом.

В конце концов, мы не сможем справиться с этим в одиночку.

ЗОР

Я чувствую нежное давление коленей моей пары на свои плечи, ее руки на моей шее и стараюсь не возбуждаться от прикосновения ее кожи к моей чешуе. Сейчас не время.

Эмма зевает у меня на спине, и я чувствую, как ее мысли расплываются от усталости. Приближается рассвет, и мы уже несколько часов гуляем — вернее, я уже несколько часов гуляю по улицам города, направляясь к самым высоким зданиям, тем, что торчат к небу, как шипы. Они также находятся недалеко от человеческого улья, который мне не нравится, но именно здесь будут ее друзья, говорит мне моя пара.

Так вот куда мы должны идти.

«Ты хочешь отдохнуть? — спрашиваю я свою Эмму, когда она наклоняется вперед и прижимается щекой к моей шее. Я стараюсь замедлить свои движения, чтобы не толкнуть ее. — Я могу сказать, что ты устала».

— Я в порядке, — говорит она, снова зевая. — Я не хочу, чтобы мы останавливались.

«Я могу продолжать, пока ты спишь».

— Нет, я хочу не засыпать. Я составлю тебе компанию. — Ее мысли становятся фальшиво веселыми, и она гладит меня по шее. — Должна ли я рассказать тебе о том, как Джек впервые попытался преподать нам с Бойдом урок математики? — Я чувствую беспокойство в ее мыслях, несмотря на ее усталость. Она беспокоится, что если заснет, то снова потеряет меня. Что я снова попаду под чары Азара.

Я понимаю ее страх. Я тоже беспокоюсь из-за этого. Но я не могу позволить моей паре подвергать себя опасности из-за меня. Мы должны найти остальных, и как можно скорее. «Никаких историй не нужно, — говорю я ей, чувствуя, что она все равно слишком устала, чтобы рассказывать свою историю. — Просто прикоснись своим разумом к моему».

Она так и делает, посылая мне сонную ласку. Я мысленно ласкаю ее, а затем поднимаю нос, выискивая ароматы в воздухе. По мере того как мы приближаемся к человеческому улью, различать запахи становится все труднее и труднее. Я не думаю, что в прошлом я двигался в этом направлении. Даже сейчас у меня чешуйки чешутся от этого, и мне хочется развернуться и уйти. Я не понимаю, как другие дракони могут жить в такой непосредственной близости от такого количества вонючих людей. Возможно, со временем аромат становится более терпимым.

Мой нос дергается при этой мысли.

Легкий ветерок доносит новый аромат. Я вдыхаю его одновременно с мысленным предупреждением о территории. Спарившийся самец живет неподалеку отсюда. Значит, мы, должно быть, близки. Только пара может привести мысли дракони в порядок в этом мире, и поэтому это должны быть те, кого мы ищем.

«Я чувствую чей-то запах в воздухе, — говорю я своей Эмме. — Он рассылает предупреждения. Должен ли я поприветствовать его?»

— Я нервничаю из-за этого, — говорит она мне, садясь прямо. Все следы сонливости исчезли, и ее тело дрожит от настороженности. — Мы не знаем, не очередной ли это трюк Азара. Не прикасайся к своему разуму ни с кем, кроме меня, пока мы не убедимся, что все в порядке. — Ее рука гладит меня по шее. — У меня есть идея получше.

«Да?»

— Ага. Фейерверк.

Глава 32

Зор

Некоторое время спустя моя пара стоит рядом со мной, прикрывая зевок рукой, и мы наблюдаем, как взрывы розового, белого и голубого украшают раннее утреннее небо. Шум, который они издают, оглушительный, казалось бы, сотрясающий сам воздух вокруг нас. Она поступила мудро, предложив это; ни один дракон поблизости отсюда не сможет игнорировать такие звуки.

— Этого должно быть достаточно, чтобы разбудить соседей, — говорит она мне. — Скрестив пальцы, мы принимаем только тех посетителей, которых хотим, а не тех, кого у нас нет.

Действительно, я чувствую шевеление мыслей на дальнем краю моего сознания. Второе присутствие присоединяется к первому. Другой мужчина. Оба пытаются достучаться до меня — и одновременно предостерегают меня, — но я игнорирую их. Им придется прилететь к нам, чтобы увидеть, кто мы такие.

Проходит несколько минут, и Эмма озабоченно грызет ноготь большого пальца.

— Думаешь, они придут? Должна ли я начать еще один раунд?

Я принюхиваюсь, и запах самца дракони становится сильнее. Он сопровождается запахом человека — спаренной самки с парным запахом, как у меня в паре с запахом Эммы. Я чувствую, что кто-то приближается, и говорю об этом своей паре.

«Они скоро будут здесь».

К моему удивлению, она взбивает волосы и поправляет одежду.

— Я нормально выгляжу? Я ведь не похожа на бродягу, правда?

«Ты прекрасно выглядишь. А что?»

— Типичный мужчина, — бормочет она, а затем похлопывает меня по передней ноге. — Потому что приедет моя подруга, и я не хочу, чтобы она думала, что я растрепанная. Я хочу выглядеть так, будто взяла себя в руки.

«Почему ей не все равно? — Я с любопытством обнюхиваю ее. — Я не понимаю».

Теперь она пальцами укладывает волосы на место.

— Просто такое выражение. Может, тебе стоит принять человеческий облик?

«Нет, — твердо говорю я ей. — Так я смогу лучше защитить тебя».

— Надеюсь, в этом не будет необходимости, но, возможно, ты прав. Может, нам стоит приберечь эти откровенные выходки, типа, для второго свидания?

Теперь она просто бормочет еще какую-то тарабарщину. Прежде чем я успеваю прокомментировать подобные вещи, воздух наполняется запахами — и посылами — и я инстинктивно защищающе накрываю свою пару крылом, прикрывая ее.

«Они подлетают. Оставайся рядом со мной».

Она втягивает воздух и указывает пальцем.

— Я вижу их.

На фоне горизонта виднеется золотая точка, которая неуклонно увеличивается в размерах. Дракон приближается к нам, и я вижу всадника на его спине, покрытого множеством странных шкур, которые моя Эмма любит носить на своем теле. Однако эта девушка носит их не только на торсе, но и по всей фигуре, даже на голове. Очень странно. Я изучаю мужчину-дракони, когда он приближается, гадая, узнаю ли я его. Если память вернется, и я увижу лицо знакомого воина. Но дракон, который издает трубное предупреждение, — чужак. У него гордая рогатая морда и шрам поперек морды — свидетельство выигранных в прошлом сражений. На его теле, поперек груди, я вижу что-то похожее на веревки, пересекающие его чешую, и когда он приземляется на небольшом расстоянии, я понимаю, что он каким-то образом привязал свою самку к спине.

Очень странно.

Я опускаю голову и издаю предупреждающий рык в ответ на его вызов. Я чувствую, как его разум проникает в мой, пытаясь зацепиться за мои мысли, но я не позволю соприкоснуться с ним. Его глаза сужаются, меняя цвет от осторожной смеси золотого и черного до почти черного. Он видит во мне угрозу. Его запах меняется на запах гнева.

Я обнажаю зубы, еще немного продвигаясь вперед, чтобы заслонить Эмму от его взгляда. Мне все равно, насколько он разозлится; он даже не посмотрит на нее, если она этого не захочет.

Моя пара прижимает ладонь ко рту и громко кричит.

— Саша, это ты?

«Отойди», — предупреждаю я Эмму, когда она пытается протиснуться вперед.

— Детка, это круто. Это Дах, не так ли? Саша?

«Я не знаю. Я с ними не разговариваю».

— Кто там? — зовет женский голос. Я чувствую удивление моей пары при звуке женского голоса — это не Саша. Женщина на спине дракона снимает покрытие со своей головы — шлем, подсказывают мне мысли Эммы — и встряхивает ярко-рыжими волосами.

Эмма отталкивается от крыла, которое я держу перед ней.

— Детка, выпусти меня. Серьезно.

«Нет».

Она вздыхает.

— Давай, чико. Успокойся уже. — Она снова толкает меня в крыло, ее мысли становятся раздраженными, и я неохотно позволяю ей двигаться вперед. Она поднимает руку в воздух, даже когда я опускаю голову, готовый в любой момент запихнуть ее обратно под свое крыло.

— Привет, — окликает она. — Ты подруга Саши? Я Эмма. Я ищу ее.

Рыжеволосая женщина отвечает и называет свое имя — Клаудия. Она гладит рукой шею своего дракона и изучает мою Эмму, затем спрашивает ее, почему я не хочу с ними разговаривать. «Неужели я все еще сумасшедший? — задается вопросом она. — Если так, то почему я не нападаю на Эмму?»

— О, он мой, — весело говорит Эмма, не обеспокоенная подобными вопросами. — Это Зор. Саша знает о нем. И он молчит, потому что я сказала ему так. Сначала нам нужно было убедиться, с кем мы разговариваем.

Та, которую зовут Клаудия, бросает на мою пару озадаченный взгляд и спрашивает, безопасно ли это сейчас. Моя Эмма мгновение изучает ее.

— Можем ли мы доверять тебе? Против Азара?

Другая женщина удивлена. Она говорит «да», но моя Эмма немного сомневается. Она бросает взгляд на меня. «Доверяем ли мы им?»

Я толкаю ее носом. «Ты единственная, кто знает этих людей. Ты мне скажи».

«Я ее не знаю, — признается Эмма. — Я знаю Сашу. Однако я думаю, что Клаудия была одной из тех, кто помог Саше спастись. Я просто… ну, я не очень хорошо все помню, потому что я сказала Саше, чтобы она ударила меня по голове и чтобы все выглядело как надо. Хотя я думаю, что дракон Клаудии съел моего брата. — В ее мыслях присутствует смесь ироничного веселья и печали. — С другой стороны, Бойд собирался попытаться убить нас, если мы уйдем».

«Если ты хочешь, чтобы я сразился с ним, я это сделаю». Я оцениваю другого мужчину. Это будет трудное испытание, учитывая мою неспособность летать очень далеко, но я отдам свою жизнь, чтобы защитить свою женщину.

«Ни за что, детка. — Она вздыхает и грызет ноготь, явно раздумывая. — Просто я отношусь ко всем с подозрением. Я хотела бы, чтобы здесь была Саша. Но, думаю, в конце концов нам придется кому-то довериться, верно?»

Я ничего не говорю, потому что знаю, что она чувствует. Я не доверяю никому и ничему, кроме моей Эммы. «У нас остается мало выбора, и, как ты говоришь, мы не можем сделать это в одиночку. Тебе решать».

Она ерзает, размышляя. Через мгновение она тяжело вздыхает. «О черт, давай, поздоровайся с ним. Но если я потеряю тебя, клянусь, я сожгу этого ублюдка дотла».

Я урчу от удовольствия. «Честная сделка».

Чувствуя на себе обеспокоенный взгляд моей Эммы, я посылаю мысленное прикосновение другому мужчине, жест признательности.

«Твоя маленькая пара свирепа», — немедленно приходит ответ. Его мысли ясны и полны веселья.

«Я согласен, — я полон гордости за то, насколько совершенна моя Эмма. — Она стремится защитить меня».

«Она понимает, что она размером с обычный кусочек еды? — другой самец урчит. — Неважно. Свирепость — это хорошо. Я — Кэйл. Мы не причиним вреда ни тебе, ни твоей женщине».

«Я — Зор», — говорю я ему. Удивительно удобно соприкасаться своим разумом с разумом другого мужчины в дружеских отношениях. Такое чувство, что прошло очень, очень много времени с тех пор, как я разговаривал с кем-то из моего вида.

«Семь человеческих лет, — соглашается Кэйл. — Кроме Даха, ты единственный, кого я знаю, кто сохранил достаточно здравого смысла, чтобы помнить, кто ты такой. — Его мысли становятся немного расстроенными. — Хотел бы я помнить больше, но большая часть моих воспоминаний была уничтожена вместе с Разломом».

«И мои тоже. Думаю, это одна из причин, почему мы так уязвимы перед Азаром».

«Салорианец? — его разум наполняется едкой ненавистью. — Он снова поднимает голову? Что он планирует?»

«Ничего хорошего. Нам с моей второй половинкой есть чем поделиться».

«Пойдем с нами, — предлагает Кэйл. — Наше гнездо в безопасности. Мы позовем Даха и его женщину, и все мы поговорим и примем решение».

Я смотрю вниз на обеспокоенное, напряженное лицо моей пары. Я знаю, какое решение нам нужно — уничтожить салорианца. Но я не уверен, что мы сможем сделать это в одиночку. Нам нужны остальные.

«Мы придем».

Глава 33

Эмма

Я не могу не беспокоиться о своем Зоре, пока мы идем по городу, направляясь к зданию, которое Клаудия и Кэйл обустроили как свой дом. Дело не в том, что я думаю, что другая женщина и ее дракон желают нам зла. Я просто… Мне всегда неловко зависеть от других. Даже с моей парой-драконом это не изменилось. Я знаю, что он прикрывает мою спину, но остальной мир… это сложно.

«Ты не доверяешь им», — Зор посылает мне свои мысли с насмешкой.

«Никому, кроме тебя», — соглашаюсь я.

Клаудия и Кэйл, по-видимому, обосновались в центре города, в одном из старых, разрушенных небоскребов. Я немного нервничаю из-за того, как высоко в небе находится их «гнездо». Когда она указывает на здание, я внутренне съеживаюсь. Похоже, они находятся на одном из верхних этажей двадцатиэтажного — или даже больше — здания.

«Это безопасно, Кэйл обещал». — Зор звучит уверенно.

Я уверена, что это так. Все, что находится так высоко и занято драконом, не входит ни в чей список легких набегов. Я думаю о крыльях Зора и беспокоюсь, что он не сможет на них лететь. Но оставаться на земле — не очень хорошая идея, особенно после того, как я запустила фейерверк. Даже я не настолько наивна, чтобы думать, что люди Азара не придут на разведку — или солдаты из соседнего форта. Лучше убраться подальше.

Я просто не уверена, что Зор сможет забраться на вершину такого высокого здания, особенно после путешествия всю ночь.

«Я справлюсь, — успокаивает он меня. — Кэйл спрашивает, не хочешь ли ты, чтобы он тебя понес».

«Что? Нет! — Я почти оскорблена этой мыслью. — Я не хочу ездить ни на чьей спине, кроме твоей. Поступить иначе кажется грубым предательством нашей интимной связи».

«Я чувствую то же самое. Твой вес — ничто. Я могу понести тебя. Он просто проявляет вежливость».

«Если ты думаешь, что сможешь это сделать, я тебе доверяю, — говорю я ему. — Но если нет, ты скажи мне. Мы просто придумаем что-нибудь на месте».

«Я смогу это сделать. Однако ты должна крепко держаться».

«Уверяю тебя, ни одна девушка никогда не будет так сильно сжимать свои бедра».

У него в груди что-то тихо урчит. «Прибереги эти обещания на потом».

«Флиртуешь».

Мгновение спустя Клаудия и Кэйл поднимаются в воздух и подлетают к своему дому. Я смотрю им вслед, прикрывая глаза рукой, чтобы увидеть, где они приземляются. Определенно, на верхнем этаже. Ух.

«Держись крепче, моя пара», — предупреждает меня Зор.

Я прикладываю свои потные руки к его чешуе, прижимаюсь к его телу и закрываю глаза. Я чувствую момент, когда он расправляет крылья, ощущаю, как они растягиваются, а затем он подбрасывает свое тело в воздух, и мир вокруг меня сотрясается. Как ни странно, я не боюсь, что он уронит меня — я беспокоюсь, что у него не хватит сил подняться туда самому. Это кажется невероятно далеким, и я знаю, что он устал.

Я ощущаю, как напрягаются его крылья, чувствую, как напрягаются его мысли.

«Ты сможешь это сделать, — яростно посылаю я ему. — Ты справишься с этим! Только немного выше!»

«Я… знаю…» — он сопротивляется, а затем его большое тело ударяется о стену небоскреба.

Я ахаю, поднимаясь со своего места, а затем снова падаю на его чешуйчатые плечи.

«Крепче, моя пара», — предупреждает он меня. Остальную часть пути мы преодолеваем подъем. Я чувствую, как его когти впиваются в металл, и я благодарна ему за то, что он такой сильный.

«Я почти жалею о том, что откусил коготь. Почти», — говорит он мне.

«О боже мой, не думай сейчас о грязных мыслях, чико. Просто взбирайся!»

Я чувствую гул его веселья по всему его большому телу. «Я карабкаюсь, — он успокаивает меня. — Я карабкаюсь вверх».

Я не осмеливаюсь открыть глаза, потому что боюсь того, что увижу. Я тоже не смею пошевелить ни единым мускулом. Я слишком боюсь опрокинуться на него и потом соскользнуть на землю. Дует сильный ветер, он треплет мои волосы и бросает их мне в лицо.

Зор решительно поднимает свое большое тело, и затем мир вокруг меня переворачивается. Я еще крепче сжимаю его ногами, затаив дыхание.

«Мы закончили, моя пара. Ты снова можешь дышать. — Он посылает мне ласковые мысли. — Я оберегал тебя».

«Я знала, что ты так и сделаешь, бубу».

«У тебя были сомнения, — говорит он мне с усмешкой. — Все в порядке. У меня тоже были сомнения».

«Не говори мне этого!» — Я оставляю быстрый поцелуй на его чешуе, прежде чем поднять голову и открыть глаза. Только что забрезжил рассвет, и я вижу, что мы находимся прямо над самой странной квартирой на свете. Потолок открыт с одного конца, прямо под ним находится мебель для патио, как будто это какое-то странное окно в крыше. Внизу, там, где крыша цела, я вижу настоящую мебель, а также книжные полки и кухонную утварь. На земле расстелен большой ковер. Это выглядит странно по-домашнему, что необычно, учитывая, что это также выглядит так, как будто раньше это было офисное здание.

Кэйл приземлился внизу, на открытой площадке, и пока я наблюдаю, Клаудия расстегивает все ремни, удерживающие ее в импровизированном седле, примостившемся на плечах ее дракона. Она пристегнута, как будто ездит верхом на очень-очень большой лошади. Как интересно. Мне нужно научиться устанавливать подобную установку. Я не знаю, почему я раньше об этом не подумала.

«Мы получим это позже, — обещает мне Зор. — Кэйл говорит, что у Саши и Даха одинаковые крепления, и это делает езду намного безопаснее и проще».

«Идеально. Конечно, нам это пока не нужно, так как какое-то время мы не будем много летать».

Клаудия перекидывает ногу через спину Кэйла и соскальзывает на землю. Она снимает очки и шлем и бросает их на стол, затем радостно смотрит на меня.

— Еще рано. Хочешь кофе?

Я все еще не на сто процентов в режиме доверия, но я могу быть вежливой.

— Звучит заманчиво.

— Я что-нибудь надену. Кэйл говорит, что Дах сказал, что Саша только сейчас просыпается, и они скоро будут здесь. — Она качает головой. — Не уверена, как она проспала фейерверк. — Она торопливо уходит в квартиру. Кэйл вылетает обратно из квартиры на следующий этаж над разбитым потолком, напротив того места, где мы сидим. Он прижимает крылья к бокам и садится на задние лапы, наблюдая за нами бегающими, заинтересованными глазами.

«Иди, следуй за ней и поговори, — говорит мне Зор. — Я буду ждать тебя здесь».

«В боевой форме?» — спрашиваю я, даже когда он спускается этажом ниже, чтобы я могла спешиться. Я соскальзываю с его бока — менее грациозно, чем Клаудия, — и, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги.

«Да. Чтобы лучше защитить тебя, если понадобится». — Он утыкается носом в мои волосы, а затем запрыгивает обратно на крышу, усаживаясь рядом с Кэйлом.

«Я думаю, у нас все будет в порядке», — говорю я ему. На данный момент мы увязли слишком глубоко. Я оглядываю уютное жилище Клаудии. Несмотря на большую дыру в потолке, она выглядит уютной и обжитой. Стены увешаны произведениями искусства в рамках, здесь хорошая мебель, а в углу стоит просто роскошная кровать с множеством пушистых подушек и свежевыстиранных одеял. В дальнем конце ее «кухни» есть патио-плита на углях с грилем над ней, чтобы она могла готовить. На соседней полке хранится множество кухонных принадлежностей и продуктов. Очевидно, жизнь после апокалипсиса была благосклонна к Клаудии и что она профессиональный мусорщик. Мне также ясно, что она не слишком заботится о защите, потому что это место открытое и свежее, несмотря на техасскую жару, в то время как моя маленькая автомастерская была настоящей горячей точкой, но там было безопасно.

«Им не нужно беспокоиться так высоко, — говорит мне Зор. — Никто не сможет добраться до них здесь».

Должно быть, это мило.

Клаудия достает пару кружек и ставит кофейник на решетку над углями.

— Голодна? — спрашивает она. — У меня есть немного старого печенья, которое все еще в упаковке. Если ты не возражаешь, что оно немного подсохло с годами, из него получится неплохой завтрак.

Я стараюсь не слишком поддаваться на это предложение, но, о боже мой. Печеньки. Я стараюсь держаться невозмутимо, хотя у меня уже текут слюнки. Я сажусь за ее маленький столик и устраиваюсь поудобнее.

— Какой вкус?

Ее глаза блестят от удовольствия.

— Шоколад.

О… мой… БОГ.

— Да, пожалуйста.

Она улыбается и протягивает мне упаковку из шуршащей фольги, от которой у меня поет сердце.

— Еще недавно у меня были пирожные с арахисовым маслом, но Саша стащила их. У нее настоящая тяга к арахисовому маслу. Как тебе нравится твой кофе?

Я стараюсь не расплакаться от чистой радости, разворачивая одну из бесценных пачек печенья. Если бы я нашла шкатулку, я бы спрятала их от всего мира, вместо того чтобы делиться ими с незнакомцем.

— У тебя есть сахар? — спрашиваю.

— Да. Еще немного старых сухих сливок, но вкус немного странный. Ты все равно этого хочешь?

Я качаю головой.

— Просто сахар.

Мы ждем кофе, и я откусываю первый кусочек печеньки. Она черствая и твердая — я ожидала, что так оно и будет, — но, тем не менее, в ней чувствуется сладковатый привкус шоколада, и я закрываю глаза от блаженства.

«Ты заставляешь меня ревновать к еде», — говорит мне Зор с низким рычанием.

«О, пожалуйста, я думаю о твоем члене точно так же, — говорю я ему. — И я получаю его гораздо чаще, чем печеньки».

Я ожидаю, что он пошлет мне игривый ответ, но вместо этого он говорит, что придет другая женщина.

«Саша?» — спрашиваю я, с трудом проглатывая свое сухое, восхитительное печенье.

«Я не знаю. Эта женщина выходит изнутри. Дракони ее не сопровождает. Я чувствую исходящий от нее запах духов. — Его мысли полны отвращения. — От нее ужасно пахнет».

Словно услышав наши мысли, Клаудия хватает упаковку печенья и садится рядом со мной за стол, задрав ноги.

— Моя сестра Эми собирается присоединиться к нам, если ты не против? Я заметила, что ты общаешься с Зором, и я просто хотела заверить тебя, что она не опасна. Мы можем ей доверять.

— Ладно, — говорю я с набитым ртом, хотя и настроена немного скептически. Я не уверена, что доверяю кому-либо из них.

«Кэйл говорит, чтобы я не беспокоился о сестре Клаудии. Она мягкая».

Мягкая? Я пытаюсь понять, что он имеет в виду, но это становится очевидным мгновением позже, когда в комнату, прихрамывая, входит стройная, обаятельная блондинка. Я чувствую запах духов, окутывающий ее еще до того, как она приближается, и описание «мягкая» кажется довольно подходящим. У нее длинные и шелковистые волосы, и она одета в тонкий прозрачный сарафан. Она выглядит моложе Клаудии и очень нежная. Сладкая.

Мой брат и люди Азара съели бы ее живьем.

Она застенчиво улыбается мне и медленно направляется к столу. Ее хромота становится более заметной, когда она подходит ближе, и она садится с тяжелым стуком.

— Я не опоздала к завтраку? — даже голос у нее нежный.

— Вовсе нет, — говорит Клаудия. — Мы все еще ждем кофе и Сашу. Хочешь печеньку?

Эми качает головой. Она улыбается мне.

— Я так рада познакомиться с тобой, Эмма. Саша так много рассказывала нам о тебе.

— Как ты узнала, что это я? — спрашиваю я между сухими глотками, немного удивленная.

— О, ну, я подумала, что если у нас посетитель с драконом, то это должна была быть ты. Больше никому не разрешат подняться. — Она неуверенно смотрит на свою сестру, и затем я замечаю, что ее взгляд скользит к моему большому дракону, устроившемуся на насесте над головой.

— Может, нам пойти в твою комнату? — спрашивает Клаудия, вставая из-за стола.

— Нет, все в порядке. Я надушилась еще раз, — говорит Эми, и я чувствую ее разочарование. — Я просто хотела ненадолго выйти, так как сегодня день без драконов, и я должна быть в безопасности с двумя драконами здесь. Теперь тремя, — добавляет она, когда над головой пролетает еще одна тень.

— Хорошо, но если кто-то приблизится… — Клаудия предупреждает.

— Я знаю, — терпеливо говорит Эми. — Уходить в укрытие.

Я с любопытством наблюдаю за ними. Клаудия бросает на меня взгляд и объясняет:

— Эми не замужем. Мы пытаемся спрятать ее от любых других мужчин в округе.

— Я так и думала, с помощью духов.

— Эмма! — слышу я восхищенный голос неподалеку, и, оглянувшись через плечо, вижу, как Саша мчится вперед, ее темные кудри подпрыгивают. Она лучезарно улыбается мне и широко разводит руки, затем обнимает меня.

Я неловко держусь и похлопываю ее по спине. Я так плохо разбираюсь в привязанностях.

— Привет, — говорю я ей.

— Ты так хорошо выглядишь, — выпаливает она, сжимая мою руку.

— Ты тоже, — говорю я ей, и это правда. Она пополнела с тех пор, как я видела ее в последний раз, все округлилась. Она вся улыбается, и на ее щеках играет румянец. Она… очаровательна, черт возьми. — Тебе идет быть парой дракона.

— Тебе тоже, — говорит она, ее глаза расширяются. — Когда ты сказала, что остаешься с Зором, я не думала, что вы, ребята, уже вместе.

Я кашляю, потому что не уверена, как объяснить, что я намеренно связалась с Зором, чтобы установить ментальную связь, а привязанность пришла позже.

— Долгая история.

— Тем не менее, я рада, что ты сбежала от Азара. — Она слегка вздрагивает и пересаживается за стол рядом с моим стулом. — У меня от него мурашки по коже. Я не знаю, как один человек может быть таким безжалостно злым.

— В том-то и дело, — говорю я ей и беру кофейную чашку, которую Клаудия пододвигает ко мне. Я делаю глоток и чуть не стону вслух. Она чертовски старалась изо всех сил, и, боже мой, это потрясающе. Я на мгновение отвлекаюсь от своих мыслей.

«Расскажи им об Азаре, — мой дракон напоминает мне об этом. — Скажи им, что никто не в безопасности».

Боже. Верно. Я отвлекаюсь на сахар, а ведь мы в опасности.

— В том-то и дело, — повторяю я. — Мы не спрятаны от Азара.

Саша напрягается, и я вижу, как она насторожилась, ее тело напряглось.

— Он здесь? — спрашивает она.

— Его здесь нет, — быстро говорю я. — Но только потому, что его физически здесь нет, это не значит, что мы в безопасности. Я могу объяснить…

Глава 34

Зор

Моя Эмма называет это психическим вирусом. Вот как она относится к тому, что Азар овладел мной. Одно прикосновение разума к загрязненному, и оно распространяется. Другие женщины, похоже, не в восторге от этой мысли, и Клаудия немедленно настаивает на том, чтобы ее сестра вернулась в свою комнату, чтобы спрятаться. Сестра, похоже, недовольна, но делает, как ей говорят.

Кэйл говорит нам, что ветер усиливается. «Мы не можем рисковать тем, что ее запах передастся другому дракону. Моя пара очень заботится о своей сестре», — говорит он.

Я признаю это и наблюдаю за самками. Им гораздо легче ладить друг с другом, чем нам троим, дракони, вместе взятым. Я изучаю их, отмечая, что новый дракон — Дах — гораздо более потрепан в боях, чем Кэйл. Значит, оба они великие воины, повидавшие много конфликтов. Интересно, помнят ли они что-нибудь из этого или из своего прошлого? Я не помню ни одного своего сражения. Я также не помню ни Кэйла, ни Даха. Они могли бы быть моими братьями или давно потерянными друзьями, и я бы понятия не имел. Эта мысль вызывает беспокойство.

«Я ничего не помню ни о ком из вас, — говорю я им. — Мне жаль. Моя память плоха».

«Моя тоже, благодаря этому месту, — посылает Кэйл, и в его мыслях появляется нотка горечи. — Если бы не моя Клаудия, я был бы рад сжечь эту землю дотла».

Дах вторит ему с молчаливым согласием. Он изучает меня глазами мягкого золотистого цвета. «Ты потерял коготь, брат. Из старой битвы или из новой?»

Когти — это честь воина. Я изучаю свою переднюю лапу, восхищаясь отсутствующим когтем. Конечно, они спрашивают. Человеческие самки могут этого и не заметить, но самец дракони всегда замечает. «Ни то, ни другое».

«Что значит «ни то, ни другое»?» — Дах любопытен.

«Я сорвал его сам, чтобы легче было доставить удовольствие своей самке».

Дах урчит от удовольствия. «Смелый шаг».

«Она того стоит. Мне не стыдно».

Между нами повисает долгое неловкое молчание. Дах ерзает на корточках. Кэйл изучает свои собственные когти, длинные и целые.

«Я никогда не думал о подобном, — говорит Кэйл через мгновение. — Я доставлял удовольствие своей паре, но я осторожен со своими когтями».

«Я тоже, но ей нравится… пробовать что-то новое. Моя пара изобретательна».

«Это человеческая черта, которая мне импонирует, — громыхает Дах. — У моей Саши иногда возникают странные, но приятные идеи».

Я что-то бурчу в ответ. «Я это хорошо знаю. Эмма часто удивляет меня тем, как она мыслит. Они не такие, как мы».

«Если они и такие, то мы таких вещей не помним. По крайней мере, я не помню. Все, что я помню о годах, предшествовавших моему безумию, — это вспышки и проблески, — признается Дах. — И не так уж много из этого».

«Мои воспоминания разбиты вдребезги и приходят в основном во сне», — говорит нам Кэйл.

«И мои тоже. — Я думаю о снах, которые у меня были, о горах и песках дома и джунглях врага. — Я думаю о женщине, которая предала меня. Королева. Тебе снится она?»

«Мне не сниться никакая королева», — говорит Кэйл.

«Мне снилась она, — добавляет Дах через мгновение. — Эти сны были не из приятных»

«Согласен. Я думаю, что она — одна из причин, по которой салорианцы могут заманить нас в ловушку своим разумом. Она работает на них». — Даже сейчас одна мысль об этом наполняет меня гневом, тревогой и потерей. Как будто меня предал мой самый старый друг.

«Мои сны немного другие, — говорит Дах. — Я думаю, что ее похитили салорианцы, и они используют ее так же, как используют наших людей. Я помню это».

Интересно. По какой-то причине я нахожу это обнадеживающим.

«Ты думаешь, это она отправила нас через Разлом?» — Я думаю о зеленой пульсирующей ране в небе и мысленно содрогаюсь.

Эмма автоматически посылает мне утешительные мысли, чувствуя мое огорчение даже во время разговора с другими женщинами. Я отвечаю лаской мыслей. Я не хочу, чтобы она волновалась. Это всего лишь воспоминания. Теперь они не могут причинить мне вреда.

«Королева — это наше прошлое, — говорит Дах. — Наши пары — это наше будущее».

Я полностью согласен. Я бы не вернулся домой ни ради королевы, ни ради моего народа, ведь это бы означало оставить мою Эмму позади. Теперь она — мой мир… и это еще одна причина, по которой я должен стремиться уничтожить салорианца. Если он завладеет моим разумом, я не смогу обеспечить безопасность Эммы. Если она не в безопасности… Я рычу при одной только мысли об этом.

«Саша записывает все, что я рассказываю ей о моем прошлом, — признается Дах после долгого молчания. — Иногда я прошу ее перечитывать их мне, и я ничего не помню из того, что там было. Иногда я задаюсь вопросом, есть ли что-то, что мешает нам вспоминать. Что сломан не наш разум, а что-то другое, что мешает нам думать о мире, который мы покинули».

«Еще один салорианский фокус с разумом?» — я спрашиваю.

«Возможно. Кто может сказать? Я помню о салорианцах не больше, чем лицо моей матери».

Я пытаюсь думать о своих родителях. Там нет ничего, кроме тумана. Возможно, Дах прав. Возможно, есть что-то, что мешает нам вспомнить, кто мы такие и что из себя представляем, за исключением самых низменных воспоминаний. Если так, то это очень злая вещь. Я рычу при мысли об этом. «Какая есть причина лишать нас всего?»

«Если бы у меня был такой ответ, я бы также знал, как это исправить», — отвечает Дах, и Кэйл утвердительно рычит.

Возможно, решение состоит в том, чтобы уничтожить салорианца. Или, если уж на то пошло, выяснить, что он помнит, поскольку у него, похоже, разум не затуманен без пары. Он не страдает от брачного безумия, как наши люди. Он не становится жертвой безумия.

Возможно, он и есть ответ на все вопросы.

Эмма

Разговаривая с женщинами, я не могу не испытывать эмоций от своего дракона. Мысли Зора — это маленькие проблески отчаяния, независимо от того, как сильно он пытается это скрыть. Я знаю, что он думает о чем-то, что его беспокоит.

«Ты там, наверху, в порядке? — спрашиваю я, пока Клаудия наливает в наши чашки еще кофе. — О чем вы, ребята, говорите?»

«Ни о чем, — он отсылает обратно. — Просто сны. Воспоминания».

«Плохие?»

«Все они в какой-то степени плохи. Даже самые хорошие — это то, чего у меня больше никогда не будет».

В его словах есть смысл. «Мне жаль, детка».

«Почему ты извиняешься? Не ты провела меня через Разлом. Ты — единственное, что здесь хорошее. — Его мысли одновременно становятся сладкими и знойными. — Ты — самое лучшее, что есть на свете…»

«Остановись, парень. Не прямо сейчас», — поддразниваю я, даже когда заставляю себя сосредоточиться на том, что говорят Саша и Клаудия. Мне немного жаль Эми, потому что ее здесь нет, и было ясно, что ей было грустно из-за того, что пришлось прервать разговор.

— Мы должны что-то сделать с Азаром, — говорит Саша, не притрагиваясь к своему кофе. На ее хорошеньком личике застыло огорченное выражение. — Я ненавижу, что он захватывает других драконов и держит их разумы в заложниках. Я не могу себе представить, каково это было для тебя, Эмма. — Она вздрагивает. — Тебе повезло, что ты вовремя поймала его. Я не знаю, что мы можем сделать, чтобы остановить его.

— Я знаю, — говорю я им. — Мы убьем его.

Глаза Клаудии расширяются.

— Ты бы убила кого-нибудь?

Саша тоже выглядит удивленной. Почему они удивлены?

— Он представляет угрозу, — говорю я им. — Он злой. У него нет совести. Мне что, пригласить его на свидание?

Они обе продолжают выглядеть шокированными.

— Не то чтобы мне доставляло удовольствие убивать этого парня, но посмотри, что он натворил. Он пытался забрать твоего дракона, — говорю я Саше. — Он захватывает «красных» под свой контроль. Он украл разум Зора, пока тот спал. Что, если это случится снова? Даже если мы убежим, мы никогда не будем в безопасности от него. Я осталась с ним и его людьми. Я их знаю. Их невозможно переубедить. А остальные настолько у него под каблуком, что будут делать все, что он захочет, и им наплевать на последствия. Если в них и была хоть капля человечности, то она давно исчезла. — Я качаю головой и скрещиваю руки на груди. — Если только у тебя нет решения получше.

Клаудия качает головой.

— Я не знаю. Это просто так…

— Кровожадно, — шепчет Саша.

— Вы имеете в виду практично, — поправляю я их. — Это «После». Никто больше не присматривает за нами, кроме нас самих. Ты думаешь, если мы проигнорируем Азара, он просто уйдет на покой и будет где-нибудь выращивать цветы?

Саша прикусывает губу и бросает взгляд на Клаудию.

— Она права.

Клаудия кивает.

— Я знаю. Мне не нравится эта мысль, но… Мне также не нравится идея о том, что кто-то захватывает умы драконов, как вирус. — Она прикладывает руку к животу. — Я также должна думать о будущем.

Саша бледнеет.

— Я могу быть тем, кто нажмет на курок. Я не возражаю. — Я не понимаю их сдержанности. Для меня ответ ясен. Если он представляет угрозу, мы его уберем. — Я просто хочу, чтобы он ушел и больше никогда не смог причинить боль моему Зору. Он и так через слишком многое прошел.

Я думаю о порезанных крыльях моей пары и о том, как усердно он работал, чтобы восстановиться, и я просто злюсь. Злюсь из-за того, что Азар считает, что наши жизни значат меньше, чем его. Злюсь на то, что даже в изгнании, даже в мире, превратившемся в дерьмо, кто-то совершает безумные захваты власти и пытается разрушить то немногое, что у нас есть. К черту все это.

— Мы с вами, — тихо говорит Саша. — Дах более чем готов отомстить. — Позади нее я слышу, как дракон рычит в знак согласия.

— Мы тоже согласны, — говорит Клаудия, хотя выглядит немного обеспокоенной и снова трогает свой живот. Может быть, ей не очень нравится завтрак.

«Она вынашивает детенышей. Я чувствую это по ее запаху. Вот почему она волнуется», — говорит Зор.

Ох. Тем больше причин для того, чтобы мы должны действовать.

— Нам нужно это сделать, и мы должны сделать это скорее раньше, чем позже. Я не хочу пытаться сблизиться с Азаром, когда у него будет на побегушках целая армия безумных драконов. Никто не будет в безопасности. Ни вы, ни я, ни те придурки в фортах… никто.

Саша твердо кивает.

— Тогда как нам это сделать? — спрашивает она. — Как нам подобраться достаточно близко, не подвергая наших людей опасности?

Я на минуту задумываюсь, барабаня пальцами по подбородку. По какой-то причине я думаю об Эми, сестре Клаудии. Ее милая, нежная сестра… которая благоухает духами, чтобы скрыть свой запах. Гениальность идеи в ее простоте.

— Мы делаем это так же, как Азар привлекает драконов. С наживкой.

Глава 35

Зор

Той ночью мы с Эммой смотрим на небо еще долго после того, как остальные легли спать. Мы остаемся с Кэйлом и его парой в их башне, но этажом выше. Эмма хочет, чтобы у нас было уединение, и я согласен. Мы не возражаем против прохладного ночного воздуха или сильного ветра… но мы не думали, что увидим еще одного дракона, пытающегося подлететь к Разлому этой ночью.

— Другая женщина, — бормочет Эмма, ее взгляд устремлен в небо. Я чувствую смятение и страх, бурлящие в ее сознании. — Думаешь, у нее получится?

Я крепко прижимаю к себе свою пару, мои руки обнимают ее за плечи. Я наблюдаю за самкой, которая с трудом карабкается вверх. Ее не сопровождают ни мысли, ни ментальные образы. Она — оболочка, и к тому же борющаяся. Ее крылья отчаянно бьются, и она подпрыгивает, пытаясь набрать высоту. Это наполняет меня глубоким чувством сожаления. «Я не думаю, что она это сделает».

Как будто самка слышит мои слова, она сильно порхает в небесах, а затем резко дергается, камнем падая на землю далеко внизу. Эмма отворачивается, утыкаясь лицом в мою кожу.

— Я не могу смотреть.

Я знаю. Но кто-то должен это увидеть. Кто-то должен запомнить. Я пытаюсь запечатлеть в своем сознании образ женской смерти, надеясь, что даже если мою память снова украдут, я запомню это. Я буду помнить, каково это — наблюдать, как одна из моих людей-дракони разбивается насмерть, и знать, что она даже не осознает этого. Что другой, незнакомец, украл то немногое, что у нее было, и использовал ее в своих целях.

Самка исчезает из виду. Я напрягаю свои мысли, почти надеясь на какое-то подтверждение ее смерти — или спасения, — но не слышу ничего, кроме гулкой тишины. Азар украл даже это. Я глажу Эмму по волосам, крепко прижимая ее к себе, вдыхая ее аромат. Моя пара в безопасности здесь, в моих объятиях. Я не позволю Азару причинить ей вред. «Все кончено», — говорю я ей.

Эмма, вздрагивая, поднимает голову.

— Она не выжила?

«Нет. Я не думаю, что какая-нибудь самка выжила бы. Они меньше самцов и созданы для скорости. В ее крыльях нет той силы, которая есть у самца».

— И все же он все еще продолжает пытаться отправить их в Разлом, — с горечью говорит она. — Какой придурок. — Она качает головой и смотрит в ночное небо, ее мягкие губы сжаты в жесткую линию. — Он продолжает посылать женщин, потому что это все, что у него есть. Должно быть, он придумал, как заманивать женщин. Он не может заполучить мужчину без женщины. Молодая, незамужняя женщина. — Она поднимает на меня взгляд. — Вот почему наш план должен сработать. Ты плохо думаешь обо мне за то, что я стремлюсь убрать этого ублюдка?

«Нет. А я должен думать так?»

— Мне кажется, остальные немного обеспокоены тем, что я жажду мести. И я думаю, что это часть проблемы. Иногда я думаю о своем брате. Я представляю, что бы с ним случилось, если бы он не связался с кем-то вроде Азара. Бойд не был ангелом, но и не отличался большими амбициями. Он, вероятно, долгое время жил бы сам по себе, разъезжая из города в город и ведя себя немного неуклюже и дерьмово, но в основном безобидно. Азар превратил его в проблему. Я не могу не винить в этом Азара. И все же, в то же время, это не то, почему я хочу уничтожить его.

«Наверное, потому, что он причинил мне боль».

Эмма кивает, и ее глаза поблескивают в темноте.

— Потому что он причинил тебе боль, и ему было все равно, сколько он разрушит, держа тебя в плену. Потому что ему все равно, скольких людей он погубит — твоих или моих, — просто чтобы посмотреть, сможет ли он вернуться через Разлом. Ему наплевать на любую жизнь, и пока он рядом, мы никогда не будем в безопасности. Мы никогда не будем свободны, и я хочу знать, что ты можешь спать по ночам и не беспокоиться о том, что кто-то собирается завладеть твоими снами. Я хочу, чтобы у тебя здесь была хорошая жизнь, даже если ты не сможешь вернуться. Я хочу, чтобы ты мог не торопиться и позволить своим крыльям восстановиться. Я хочу, чтобы ты мог жить хорошей жизнью. Ты заслуживаешь этого после того, через что тебе пришлось пройти.

«У меня действительно хорошая жизнь, — говорю я ей. — Мой разум цел. Мой живот полон. У меня есть пара, которая невообразимо красива, умна и сильна. Я больше ни о чем не могу просить».

— Ты мог бы попросить свои воспоминания, — шепчет она. — Ты мог бы попросить показать тебе свой дом.

«Мой дом здесь, с тобой, — просто говорю я ей, убирая волосы с ее лица. — И я создам новые воспоминания, когда моя пара будет рядом со мной».

Она поднимает ко мне лицо, безмолвно прося о поцелуе. Я нежно прикасаюсь губами к ее губам. Она прижимается ко мне, явно встревоженная, и через мгновение шепчет:

— Правильно ли мы поступаем?

«Ты считаешь, что это правильно?» — спрашиваю я ее.

Эмма кивает.

«Тогда это все, что имеет значение. — Я глажу ее подбородок, обводя нежные косточки. — У тебя доброе сердце. Никогда не сомневайся в этом».

— Может, у меня и доброе сердце, но это потому, что у меня потрясающий партнер, — бормочет она, и ее рука скользит ниже, чтобы погладить мой член. — Давай пойдем спать.

Я знаю свою вторую половинку достаточно хорошо, чтобы точно знать, чего она хочет. Она думает не о сне, и я издаю низкий горловой рык от удовольствия при осознании этого. Я запускаю когти в ее густые волосы, прижимая ее к себе. «Тебе придется молчать, пока мы будем совокупляться, иначе ты разбудишь своих друзей».

«Я могу молчать», — посылает она мне озорство и нужду в ее глазах.

«Ты хочешь сказать, что я шумная?»

«Да, это так, — отвечаю я и беру ее на руки, перенося на одеяла, которые мы расстелили для нашего сна этой ночью. — Каждый раз, когда я пронзаю тебя своим членом, ты кричишь, как будто тебя ранили».

Она прикрывает смех рукой. «Вранье. Все это ложь. Я тихая. Это ты такой шумный. Ты ворчишь, ревешь и производишь столько шума, что заглушаешь меня».

«Тогда мы посмотрим, кто будет шуметь, когда я прижмусь ртом к твоему влагалищу».

Ее глаза вспыхивают обещанием. «Я не буду шуметь, если ты дашь мне что-нибудь пососать».

И теперь я тот, кто стонет от желания.

Глава 36

Эмма

На следующее утро, ясное и раннее, я сижу верхом на своем драконе в своем новом шикарном седле, положив руки на луку, и жду.

— Есть какие-нибудь новости, детка?

«Кэйл говорит, что баннер скоро должен быть готов. Терпение».

— О, я терпелива, — говорю я вслух для нашего пассажира. — Это бедняжка Эми страдает.

Позади меня Эми морщится в своем странном наряде.

— Во всем этом пластике действительно жарко, — говорит она мне, крепко обнимая меня за талию. — Я более чем готова избавиться от этого на своем теле. Я потею как сумасшедшая.

— Твой аромат становится нежным и сочным для нашего следа.

— Отлично, — бормочет она, но в ее голосе нет энтузиазма. Я бы тоже не была такой, если бы мне пришлось надеть мешки для мусора с головы до ног, в которых для лица был вырезан лишь маленький кусочек. Это совершенно нелепый наряд, но драконы согласились, что, когда Эми вот так закутана в пластик, ее запах ничтожен. Что хорошо, поскольку мы не хотим, чтобы ее запах вернулся в башню Клаудии.

Все это — часть плана.

Вдалеке, на крыше соседнего здания, разворачивается что-то белое. В тот же момент Зор посылает мне сообщение: «Плакат готов. Кэйл говорит, что мы можем начинать».

Я прищуриваюсь на баннер и подношу к лицу бинокль.

— Думаю, мы готовы, Эймс.

— Все в порядке? — нервно спрашивает она.

— Ага, — я читаю баннер вслух. — «Помогите, моя сестра Фелиция пропала. Она очень молода. Если вы найдете ее, пожалуйста, приведите ее в это здание. Награда!!!» — Я убираю бинокль обратно в футляр и отстегиваю ремни безопасности, затем спрыгиваю со стороны Зора. — Хех. Твое вымышленное имя Фелиция. Мило.

— Отлично. — Она нервничает, неуклюже сползая на землю рядом со мной. — Так что я должна просто… э-э-э… сделать это?

— Ага. Не стесняйся раздеваться.

— Раздеться догола? — ее голос похож на писк. — Я думала, мы просто собираемся снять с меня одежду и таскать ее по городу?

— Так и будет, но если хочешь, можешь раздеться. Я просто поддразниваю. — Я одариваю ее жизнерадостной улыбкой. — Не волнуйся. Зора не интересуют ничьи сиськи, кроме моих.

Мой дракон весело урчит. «Твои сиськи просто великолепны. Меня совершенно не интересует тело другой женщины».

— Понятно, — голос Эми звучит неуверенно. Она снимает покрывало с мешка для мусора, а затем вздыхает с облегчением, вытирая лоб. Ее волосы прилипли к голове от пота, а щеки раскраснелись от напряжения. — Я надела дополнительные слои одежды. Я… я должна снять их все?

Бедняжке, похоже, действительно не по себе.

— Как насчет того, чтобы сначала отдать нам пропитанный потом нижний слой, а когда он высохнет, мы заменим его на свежий? Так что тебе не обязательно быть голой.

Взгляд, который она бросает на меня, застенчиво-благодарный. Она двигает своим телом под одеждой, снимая футболку, а затем юбку, обе вещи влажные от пота. Она протягивает их мне, а затем снова вытирает лоб рукой.

— Вытри пот своей рубашкой, — говорю я ей. — Мы хотим запаха как можно больше. — Я беру одежду и приношу ее Зору. — Как они пахнут, детка?

Дракон наклоняет свою большую голову, и его ноздри слегка раздуваются. Он слегка отшатывается, подергивая носом. «Они пропитаны ее ароматом. Мы можем это использовать».

— Ладно, хорошо. Я собираюсь привязать их к твоему хвосту. Дай мне знать, если узлы затянутся слишком туго, хорошо? — Я посылаю ему нежную мысль и спускаюсь трусцой к его задним лапам. Его большой хвост слегка приподнимается над землей, чтобы я могла надеть на него одежду Эми, а затем я играю с тканью, завязывая ее узлом, пока она плотно не прилегает к его чешуе. — Хорошо?

«Хорошо, — мой дракон соглашается. — Забирайся обратно, и мы пойдем».

Я подхожу к Эми.

— Хорошо. Мы возвращаемся наверх. — Я помогаю ей снова забраться в седло, а затем пристегиваюсь сама. Мгновение спустя мы трогаемся с места, и я оглядываюсь назад, наблюдая, как Зор волочит свой хвост по пыльной, разбитой дороге.

Идеально. План продвигается так, как и должен быть. Баннер — это, конечно, уловка. Никакой Фелиции нет, никто не пропал, и никого не собираются бросать в этом здании. Это все для того, чтобы избавиться от ублюдка. Он не умеет читать по-английски… но его люди умеют. Они захотят молодую девушку, и запах Эми подтвердит это, если чувства Азара хоть в чем-то похожи на чувства других дракони.

Мы заманим их в здание, а затем уничтожим. Я чувствую прилив восторга, когда мы идем по улицам.

Мы сделаем это. Мы победим. У Азара нет ни единого шанса.

— Это работает? — шепчет Эми, прижимаясь к моей спине, пока Зор бредет по городу. Вверху Дах и Кэйл несутся сквозь облака, их пары у них на спинах. Они создают помехи на случай, если другой дракон решит прилететь и проверить оставляемый нами след.

— О да, — говорю я и практически хихикаю от радости.

Иди и возьми это, сукин ты сын.

Эми

На улице жарко и липко. Солнце поджаривает меня заживо после нескольких месяцев прятания в здании, и я почти уверена, что моя кожа головы горит от лучей, которые безжалостно падают сверху. Жарко, в воздухе пахнет гарью, и вдоль всей дороги, по которой мы едем, разбитые машины. Я цепляюсь за Эмму, и седло неприятно сдавливает мне зад, а моя больная нога ноет так, словно я простояла на ней несколько часов.

Я еще никогда не чувствовала себя такой… живой… в вечности.

Дует свежий ветерок. Вдалеке щебечут птицы. Воздух полон всевозможных свежих запахов — как хороших, так и не очень. Здесь нет духов. В моей маленькой комнатке, похожей на «горячую коробку», меня не душит застойная жара. Солнечный свет необычайно ярок, и мне это нравится.

Я хочу остаться снаружи навсегда и быть свободной, но я знаю, что не могу. Даже сейчас при мысли о возвращении в свою комнату, запертой, скучающей и, о боже, такой чертовски одинокой, мне хочется кричать.

Я вытаскиваю из кармана комок ткани и крепко сжимаю его в руке. Это мои трусики. Никто не видел, как я снимала их, когда переодевалась. Я намеренно сняла с себя одежду под рубашкой и юбкой, потому что не хотела, чтобы Эмма видела, чем я занимаюсь. Я имею в виду, да, я стеснялась при мысли о том, чтобы раздеться перед ней и ее драконом, но у меня был скрытый мотив. Мои трусики теперь крепко зажаты в руке, и я жду подходящего момента, чтобы сбросить их. У меня перехватывает дыхание, и я чувствую, как мое сердце колотится одновременно от возбуждения и ужаса.

Хочу ли я это сделать? Могу ли я? Знаю ли я, во что ввязываюсь, если поступаю подобным образом?

Я закрываю глаза, и прохладный ветерок треплет мои волосы на потном лице. Он пахнет травой и далеким пеплом, но в то же время пахнет свежестью. Чистый.

Это решает за меня. Я хочу этого.

Тяжело сглатывая, я жду, пока мы не проедем мимо высоких зарослей тростника, которые перерастают древний бордюр и выливаются на дорогу. Мы ковыляем мимо, дракон движется медленно и виляет хвостом взад-вперед. В последний момент я швыряю свои трусики в траву.

Я задерживаю дыхание, ожидая, что Зор выкрикнет предупреждение. Жду, когда Эмма спросит меня, какого хрена я делаю. Но никто ничего не говорит. Никто этого не заметил. Вместо этого Эмма тихо посмеивается и что-то бормочет себе под нос, поглаживая чешуйчатую шею своего дракона. Я чувствую урчание глубоко в брюхе дракона, похожее на смех. Они не обращают на меня никакого внимания.

Я закрываю глаза и загадываю маленькое желание.

Пожалуйста, найди меня. Кто-нибудь. Кто угодно. Я не могу продолжать жить в тюрьме. Найди меня… и люби меня.

Глава 37

Эмма

Проходит час за часом тишины.

Мы ждем, готовые встретить Азара и его людей в здании с баннером, развевающимся на ветру. Эми вернулась домой, надежно укрытая и надушенная в своем убежище, Клаудия нависает над ней и следит за тем, чтобы она была защищена. Я знаю, Клаудия сердита на меня за то, что я использовала ее сестру в качестве приманки, но она знает, что это правильный поступок.

План должен был сработать идеально, но по мере того, как проходит ночь и приближается рассвет, а по городу даже не проносится мотоцикл, я вынуждена признать, что Азар не попался на нашу удочку.

Он не придет за «Фелицией». Никто не придет. Он не посылает своих людей ловить молодую, свежую самку для приманки для дракона. Либо он нас раскусил, либо она ему не нужна. В любом случае, он не придет.

Я в отчаянии сжимаю кулаки в своем укрытии на третьем этаже здания. У меня на боку пистолет и три «Молотова». Зор ждет в человеческом обличье рядом со мной, готовый в любой момент перейти в боевую форму. Несколькими этажами выше Кэйл и Дах ждут, пара Даха поблизости и вооружена до зубов.

И все впустую.

«Уже рассвело. Клаудия и Саша собираются отдохнуть несколько часов. Тебе тоже следует это сделать», — Зор говорит.

— Я в порядке, — говорю я ему, поднимая бинокль и снова осматривая улицы внизу.

«Боже мой, если он придет, я почувствую его запах. — Зор убирает волосы с моей щеки своими когтями нежным, любящим жестом. — Ты можешь отдохнуть. Я разбужу тебя».

— Я в порядке, — упрямо говорю я ему. — Я не хочу засыпать. Я знаю, что в тот момент, когда я лягу спать, он выставит свою задницу напоказ, и я хочу быть готовой всадить пулю ему между глаз.

«Хорошо. — Он проводит когтем по моему подбородку. — Но если ты устанешь, тебе следует отдохнуть».

Я не устану. Я знаю, что не устану. Я слишком взвинчена. Слишком озабочена тем, чтобы поскорее покончить с этим. Я хочу двигаться дальше. Я хочу, чтобы наша жизнь двигалась вперед, а мы не можем, пока Азар прячется в тени. Но я киваю ему, и мы снова устраиваемся поудобнее, чтобы подождать еще немного.

Я немного подремываю в течение дня. С этим ничего не поделаешь. День невероятно жаркий, и душная жара действует мне на нервы. Я мечусь взад-вперед между измученным сном и бодрствованием. Здесь тихо, единственный звук — это шум самого ветра.

Здесь нет мотоциклов. Никаких драконов, кроме того, что был рядом со мной. Нет, ничего.

Я ем свою еду, ничего не ощущая на вкус. Я пью, чтобы не напиться, и сжимаю пистолет, надеясь вопреки всему, что он покажет свое лицо. Я знаю, это произойдет в самый последний момент, когда я этого ожидаю. Вот почему я не могу покинуть свой пост. Вот почему я должна оставаться бдительной и готовой.

Моя работа — довести это дело до конца.

***

Сумерки. Бл*ть.

***

Я просыпаюсь на рассвете только для того, чтобы осознать две вещи.

Я проспала почти десять часов.

А Азар все еще не приехал.

Он не придет. Он не попадется в нашу ловушку. Черт возьми. Я сжимаю кулаки, даже когда протираю глаза, прогоняя сон. «Все еще ничего?» — спрашиваю я Зора.

«Ничего. — Его глаза мерцают золотом с намеком на черноту по краям. Он смотрит на пустые улицы, явно расстроенный. — Ни звука, ни запаха. Там ничего нет. Никто даже близко не подошел. Остальные пока ожидают. Кэйл и Дах скоро уйдут. Паре Даха нужен отдых, а Кэйл беспокоится за свою. Мы перегруппируемся и разработаем новый план после того, как все выспятся».

Я должна согласиться с этим. Согласиться с тем, что они предложили. Это правильно и разумно. Мы пришли сюда за помощью, и они оказывают нам ее. Это просто… теперь мы потратили впустую два дня, проявляя благоразумие. Сколько еще драконов погибнет, пока мы будем «благоразумно» ждать? Что я буду делать, если Азар снова поймает моего Зора, пока мы будем «терпеливы»?

К черту это.

«Я согласен, — говорит Зор, подхватывая мои мысли. Он кладет руку мне на затылок и сжимает ее, его прикосновение теплое. — Сделаем это по-своему?»

Меня переполняет прилив благодарности и любви к этому парню. Он понимает, что я чувствую. Он понимает. Мне не нужно объясняться с моим драконом — он знает. Я киваю. «Ага. Мы идем за ним. Ты и я. Мы сделаем это так, как это должно быть сделано».

Выражение его лица исполнено решимости. «Мы позаботимся об этой проблеме, чтобы сосредоточиться на других вещах. — Его глаза становятся прищуренными, страстными. — Например, убедимся, что ты вынашиваешь моих детенышей».

«Убедимся, да? Думаю, это вежливый способ сказать, что ты просто хочешь много трахаться».

«Я не хочу все портить. Я хочу стать твоей парой». — Его губы изгибаются в намеке на улыбку. В этом маленьком выражении столько обещания, что у меня перехватывает дыхание.

«То же самое, детка. То же самое».

Глава 38

Эмма

Как ни странно, Зор помнит дорогу к крепости Азара. Или, скорее, его собственный запах все еще достаточно густ на земле, даже спустя недели, чтобы он мог отследить его. Я еду верхом на нем, мой пистолет прижат к боку, на голове шлем и защитные очки. На мне даже пуленепробиваемый жилет, который я нашла в старом армейском магазине. Я готова ко всему.

«Никто не заходил сюда уже несколько недель».

Ладно, готова ко всему, кроме этого.

— Что ты имеешь в виду? Ты думаешь, они ушли?

«Азар еще не ушел. Это все, что мы знаем. — Мысли Зора ироничны. — Но это странно. У его людей очень мало следов, указывающих на то, что они были здесь. Я также не чувствую запаха их металлических вещей».

Ни мотоциклов, ни мужчин. Я не понимаю.

— Значит, ты думаешь, что мы идем в ловушку?

«Я не знаю… но я знаю только один способ выяснить это».

— Да, я тоже. — Тьфу. Я не уверена, что мне нравится эта мысль, но пока мы знаем, что это ловушка, надеюсь, мы сможем противостоять ей. — Все еще хочешь идти вперед?

«Всегда».

Я тоже. Я не смогу спокойно спать, пока не узнаю, что этот ублюдок умер.

— Тогда мы продолжаем идти.

Мы идем по улицам, большие ноги Зора преодолевают землю. Я больше не устаю. Я слишком напряжена и готова к тому, что что-то — что угодно — должно произойти. Даже кучка вооруженных байкеров, выскочивших на нас, сработала бы для меня, потому что тогда мне больше не пришлось бы задаваться вопросом.

Но там просто… ничего нет.

Я имею в виду, что повсюду разбитые машины и пустые разрушенные здания. На холмах видны участки выгоревшей травы, сорняки, пробивающиеся сквозь трещины, и все то опустошение, которое сопровождает заброшенный старый город. Но по мере того, как мы подходим все ближе и ближе, я вижу на горизонте старый сетевой отель, а Азара и его людей по-прежнему нет и в помине? Я волнуюсь. На данный момент у них должна была быть какая-то охрана по периметру. Патруль.

Что-то.

— Здесь слишком тихо, — шепчу я Зору. — Мне это не нравится.

«Мне тоже. Запахов тоже нет. — Он поднимает свою огромную голову и нюхает воздух, затем оглядывается на меня одним большим драконьим глазом. — Однако я чувствую запах Азара поблизости. И еще один. Все остальные ароматы… очень старые».

— Насколько старые? — спрашиваю.

Он опускает голову и снова принюхивается. «Более свежие, чем мой след, но не недавние. Может быть, несколько дней или дольше».

Значит, где-то между нашим побегом и прошлой неделей все люди Азара исчезли? Они ушли? В этом нет никакого смысла.

Это приобретает немного больше смысла, когда мы продвигаемся вперед, и перед отелем появляется старый флагшток. Металл обгорел и обесцвечен, на бетоне вокруг него виднеется темный круг обуглившегося металла. Повсюду пепел и старые ржавые пятна, которые, очевидно, являются кровью. На самом столбе я вижу наручники, такие же обугленные и обожженные, как и все остальное.

Я морщу нос.

— Думаю, мы выяснили, как он заманивает драконов. — При виде этого у меня слегка подташнивает в животе, потому что ко всему этому пеплу примешаны человеческие кости и останки людей, с которыми я разговаривала и жила рядом в течение короткого периода времени. Я пытаюсь найти сочувствие в своем сердце к ним из-за той уродливой судьбы, которую они постигли… но они были ужасными людьми. Кочевники — особенно кочевники Азара — насильники, убийцы и изгои. Трудно испытывать к ним жалость, хотя никто не должен умирать так, как они.

«Он ждет внутри», — говорит мне Зор, ерзая на корточках. Его мысли показывают мне картинку больших двойных дверей отеля, и я не удивляюсь, увидев, что они все еще целы, а стекло очищено от пепла. В конце концов, Азар любит порядок. Может быть, именно поэтому он сохранил кому-то жизнь — как служанке.

«А другой? — я спрашиваю Зора. — Другой человек, которого ты почуял?»

«Внутри тоже. Я не думаю, что кто-то из них выйдет, если только они не услышали — или не почуяли — наше приближение».

— Тогда мы пойдем за ним, — бормочу я. — Однако будь готов сбежать в тот момент, когда тебе будет угрожать опасность. Мне все равно, какую часть здания ты заберешь с собой.

«Хорошо. Пока ты в безопасности, я буду «убегать» по мере необходимости». — весело урчит Зор.

Я отстегиваюсь от своей сбруи для верховой езды и соскальзываю с его спины, падая на землю. Мои ноги немного подкашиваются после долгой езды, и я осторожно потягиваюсь, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что на нас не набросятся. Мой дракон ласково обнюхивает меня, его мысли полны любви, а затем, в следующее мгновение, я слышу звон сбруи, когда она падает на землю. Из нее выходит Зор, совершенно голый, загорелый бог, и подходит ко мне.

Я с трудом сглатываю. Он очень обнажен, и это вызывает у меня не непристойные мысли, а беспокойство. Вся эта великолепная кожа незащищена в его человеческом обличье.

— Не хочешь одолжить мой бронежилет, детка?

«Нет. — Он наклоняется и притягивает меня ближе, потираясь носом о мою челюсть и шею. — Я бы обеспечил твою безопасность любой ценой».

Я не в восторге от этого, но уже слишком поздно поворачивать назад.

— Тогда держись позади меня.

Его глаза вспыхивают. «Нет. Я буду защищать тебя».

— Чем? Твоим потрясающим оттенком кожи? Твоими сияющими золотыми локонами? — Я фыркаю и показываю рукой на свой пистолет. — Извини, детка, но это превосходит все твои благие намерения. У меня есть пистолет и жилет. Я иду впереди.

Зор свирепо смотрит на меня.

Я свирепо смотрю на него в ответ.

«Если ты в опасности…»

— Тогда нам обоим крышка. Но давай не будем стоять здесь и спорить об этом весь день, хорошо? — Я протягиваю руку и притягиваю его к себе, импульсивно даря ему быстрый, крепкий поцелуй. — Давай сделаем это.

«Тогда веди, если ты должна вести». — Похоже, он не в восторге.

Он не должен быть в восторге. Это логично. Я засовываю штурмовую винтовку под мышку и двигаюсь вперед, стараясь быть незаметной и бесшумной. Это не так-то просто, когда мой жилет хлопает по одежде, а ремень пистолета покачивается, но я делаю все, что в моих силах.

Я подхожу к двойным дверям и заглядываю сквозь стекло, пытаясь заглянуть внутрь. Вестибюль пуст. В этом нет ничего удивительного. Стены покрыты граффити, но пол безупречно чист. Хм. Я открываю дверь, жестом приглашаю Зора следовать за мной, и мы заходим.

Внутри тихо. Я вообще ничего не слышу.

«Чувствуешь что-нибудь?» — я спрашиваю.

«Другой человек находится в той стороне», — говорит мне Зор и указывает на дверь в дальнем конце вестибюля, за стойкой регистрации.

«Давай сначала уберем его, — говорю я своему дракону и крадучись пробираюсь вперед. За стойкой никого нет, поэтому я подхожу к двери и тихо прислушиваюсь. Раздается тихий сопящий звук, и я удивленно морщу нос, пытаясь понять, что это. — Что это, черт возьми, такое?»

Зор тоже понятия не имеет. Его мысли — одно большое пожатие плечами.

«Полагаю, мы должны войти и выяснить это, — говорю я ему. — Люблю тебя, детка». — Я посылаю эти мысли яростным толчком, а затем распахиваю дверь, шагая внутрь со своим пистолетом.

Внутри сама комната похожа на офис. Или раньше это был офис. Столы были отодвинуты к стене, а на самом полу стояло несколько пустых коек, застеленных спальными мешками. Журналы о сиськах аккуратно сложены в углу, а рядом с ними стоит полупустая бутылка воды. На одной из коек кто-то лежит спиной к двери. Его плечи трясутся, и он переворачивается, чтобы посмотреть на нас, его лицо мокрое.

Он удивлен, увидев меня. Я так же удивлена, увидев его, и вдобавок плачущего.

— Старина Джерри?

— Эмма? Какого хрена ты вернулась? — Он проводит рукой по своему морщинистому лицу, затем по бороде, садясь. — Ты здесь, чтобы убить его, не так ли? — его плечи опускаются. — Хорошо. Ублюдка нужно убить.

Я слегка опускаю пистолет.

— Джерри, что здесь произошло? Куда все подевались?

— Подевались? — Он начинает смеяться, в его голосе появляются истерические нотки. — Никто никуда не подевался. Они все мертвы, кроме меня.

Я с трудом сглатываю.

— Мертвы? Все они?

— Все они, — подтверждает старина Джерри, вытирая вспотевший лоб пухлой рукой. — Он скормил их драконам.

«Приманка, — подтверждает Зор в моих мыслях. — Но женщин невозможно привести в здравомыслие. Они не такие, каким я был».

Я поворачиваюсь к своему дракону. «Нет?»

«Их нужно покорить, чтобы они уступили просьбе о спаривании. Самка приближается к самцу, а затем начинает атаку, ожидая, что он нападет в ответ. Только если он завоюет ее, она сочтет его достойным спаривания с ней».

«Ишь ты. А если он этого не сделает?»

«Тогда на одного слабака станет меньше».

Наверное, драконья форма дарвинизма. Немного безжалостно, но я думаю, это имеет смысл для расы воинов. Это также объясняет, почему от людей Азара не осталось ничего, кроме нескольких брызг на тротуаре. Я предполагаю, что он заманил их достаточно близко и каким-то образом смог проникнуть в их сознание. Ужасно как для человека, так и для дракона.

— И ты следующий? — спрашиваю я Джерри, подталкивая его ботинком.

Он, дрожа, качает головой.

— Я сказал ему, что ему нужен кто-то, кто готовил бы и поддерживал порядок в доме. Азар не любит беспорядка.

Что ж, это объясняет, почему внутри этого места — даже в этой комнате — так чисто. Очень перепуганный старина Джерри ведет домашнее хозяйство на грани своей дерьмовой жизни. Я не сомневаюсь, что он выторговал себе безопасность, а не кому-то другому, потому что именно так работает команда Азара. Бросает кого-нибудь другого под автобус, только бы это был не он. Вот как вы выживаете — наступая на других.

Я не знаю, испытываю ли я жалость к старине Джерри или отвращение. Он снова вытирает лицо, мокрое то ли от пота, то ли от слез — или от того и другого вместе — и бросает на меня жалостливый взгляд из-под копны жестких седых волос.

«Что ты хочешь с ним сделать? — спрашивает Зор. — Должен ли я принять боевую форму и сожрать его?»

«Мерзость. Нет, детка. Мне было бы неприятно, если бы у тебя во рту были кусочки старины Джерри каждый раз, когда я целовала тебя, а мне слишком нравится целовать тебя». — Но в чем-то он прав. Старина Джерри — кусок дерьма, как ни посмотри на это. Мы не можем его отпустить. Он все еще в команде Азара. К такому человеку нельзя поворачиваться спиной. Он может появиться снова через год и превратить нашу жизнь в ад. Он мог бы развернуться и убить мать и ее детей ради их убежища. У него нет угрызений совести.

Я приставляю пистолет к его голове.

Старина Джерри снова начинает плакать. Он закрывает глаза.

— Сделай это побыстрее, девочка.

Бл*ть. Я смотрю на него, его жирный лоб в дюйме от ствола моего оружия. Я знаю, что он плохой человек. Я видела, как он совершал плохие поступки. Я слышала, как он говорил о вещах и похуже. Я знаю, что отпустить его — ошибка. Я это знаю. Я знаю, что это самый разумный поступок. У Джека не было бы никаких сомнений по этому поводу.

Я с трудом сглатываю и жду, когда сработает мой инстинкт самосохранения. Ради самосохранения, чтобы заставить меня нажать на курок и уложить этого человека, чтобы он не мог угрожать мне и моим близким в будущем. Джек посмотрел бы на меня с отвращением за мою нерешительность прямо сейчас.

«Джек приютил тебя и твоего брата, не так ли?»

Нежные слова Зора подобны брызгам холодной воды. Он прав. Джек, возможно, и вел крупную игру, но у него, как и у любого другого, было слабое место. Это то, что делает нас людьми. Он не мог бросить двух детей в беде, а я не могу хладнокровно убить старину Джерри. Поступив так, я стала бы ничем не лучше Азара.

Я опускаю пистолет.

— Бери свою сумку и убирайся отсюда. Никогда не возвращайся.

Он открывает глаза и удивленно смотрит на меня.

— Ты… ты это серьезно?

— Уходи, пока я не передумала, — предупреждаю я его и киваю на дверь.

Он вскакивает на ноги и хватает сумку, стоящую в ногах кровати. Он засовывает туда несколько вещей, в том числе журнал с сиськами, оглядываясь на меня и Зора.

— Я не думаю, что вы…

Зор низко рычит, и в человеческом обличье это звучит так же угрожающе, как и в драконьем.

Старина Джерри бледнеет.

— Ладно. — Он натягивает на ноги пару ботинок, не потрудившись зашнуровать их, хватает свою сумку и выбегает за дверь.

«Даже не поблагодарил нас», — размышляю я, обращаясь к Зору.

Его глаза смотрят на меня. «Ты сожалеешь о своем решении?»

«Может быть, через год или около того, если он всплывет снова. Прямо сейчас? Нет. — Я качаю головой и с отвращением смотрю на свой пистолет. — Конечно, ставки высоки, но когда доходит до дела, я думаю, что я не такая кровожадная или безжалостная, как хотелось бы, чтобы думали Клаудия и Саша».

«Это не так уж плохо, моя пара». — Он притягивает меня ближе к себе и прижимает к своей груди.

«Да, что ж, это отчасти портит наш план прийти и убрать плохого парня, когда я в конечном итоге кардинально изменяю свое мнение, не так ли?» — Я прижимаюсь к его теплу, закрывая глаза. Я чувствую себя одновременно и хорошо, и плохо из-за своего решения. Я рада, что не убила старину Джерри хладнокровно. Я просто волнуюсь, что также не смогу совершить этот поступок, когда дело дойдет до Азара… а этого ублюдка действительно нужно убить.

«Ты хочешь вернуться к остальным? Обсудим стратегию и посмотрим, что мы решим? — Он убирает волосы с моего лица своими когтями. — Я доволен любым выбором, который ты сделаешь».

«Что, если это не тот вариант?»

«В моих глазах ты никогда не ошибаешься. Моя пара столь же свирепа, сколь и красива, и это не изменилось».

Я вздыхаю.

— Я просто не знаю…

В воздухе звенит колокольчик.

Я замираю, моя кровь стынет в жилах. Я знаю, что это за колокольчик. Азар в столовой, ждет, когда его обслужат. Или… просто ждет нас.

Я отстраняюсь от Зора. Наши взгляды встречаются, и он кивает. Время сделать это.

В горле у меня встает сухой комок, когда я хватаю пистолет и выхожу из комнаты старины Джерри обратно в главный вестибюль отеля. Я знаю это место. Я знаю кухню как свои пять пальцев, благодаря многим часам, которые я провела, потея там, готовя Азару его гребаные блинчики каждое утро. Хотя я немного волнуюсь. Он должен знать, что мы здесь.

«Он знает. Он смог учуять нас».

Я делаю глубокий вдох. Тогда нельзя терять времени. Он знает, где мы находимся. Мы знаем, что у него не осталось людей, за которыми можно было бы спрятаться.

— Давай покончим с этим, — шепчу я своему дракону.

Зор кивает. «Держись позади меня».

Я брызгаю слюной.

— Это у меня пистолет, чико!

«Да, но ты моя пара. — Он встает передо мной, направив одну руку так, чтобы я оставалась у него за спиной. — И он не причинит мне вреда. Он хочет, чтобы я полетел к Разлому, помнишь?»

— Мне не становится легче, когда я думаю об этом, — бормочу я. Я также стараюсь не думать о том, как он завладел разумом Зора, пока тот спал. Я не хочу пускать пулю в своего дракона. Эта мысль опустошает.

«Он никогда не настроит меня против тебя, — яростно говорит Зор, его мысли напряжены. — Он завладел моим разумом, пока я спал, потому что моя бдительность была ослаблена. Я знаю о его уловках и не попадусь на них сегодня, обещаю».

Я доверяю ему и знаю, что в его словах есть смысл. Я просто так боюсь, что Азар украдет мое хрупкое счастье. Я не смогу вернуться к одиночеству, только не после того, как узнала, каково это — быть любимой своим драконом.

«Мой Зор. Я люблю тебя, — яростно посылаю я ему. — Пожалуйста, будь осторожен».

Он посылает мне мысли, настолько полные любви и привязанности, что у меня перехватывает горло. «Мой сладкий огонь».

Я сжимаю в руках свой пистолет.

— Ладно, давай разберемся с этим, чтобы мы могли устроить вечеринку с поцелуями, чтобы отпраздновать нашу победу, когда вернемся домой.

Зор урчит от удовольствия при этой мысли. «Только ты могла бы рассмешить меня, когда я собираюсь перегрызть глотку врагу, моя Эмма».

Это я, всегда вызывающая смех во время перестрелки. Но я иду за своим Зором, потому что он не пойдет туда без меня. Мы пересекаем вестибюль и направляемся по коридору в огромную столовую.

Азар ждет нас.

Глава 39

Эмма

Меня не удивляет, что мы открываем двери и видим худощавого, жутковатого салорианца, сидящего за одиноким обеденным столом, накрытым в столовой. Он поднимает на нас взгляд, когда мы входим, держа одну руку у звонка. Другой рукой он перелистывает одну из страниц журнала. Здесь так тихо, что я слышу, как тикают часы.

— Где мой ужин, Эмма? — его голос мягкий, беззаботный.

Я в шоке. На самом деле, я так потрясена, что потеряла дар речи. Его ужин? Он еще более сумасшедший, чем когда-либо. Я крепко сжимаю свой пистолет, борясь с желанием взбеситься и просто осыпать ублюдка пулями. Я знаю, что должна просто вбежать, пристрелить этого засранца и продолжать жить своей жизнью, но что-то во мне хочет противостоять ему. Чтобы получить ответы. Заставить его понять, что то, что он делает, — это так неправильно.

— Я здесь не для того, чтобы готовить тебе ужин, сукин ты сын.

Азар приподнимает бровь, глядя на меня.

— Тогда почему ты здесь? — его взгляд скользит к Зору, моему большому золотому защитному щиту. — Если только ты не принесла мне подарок.

— Нет, — выдавливаю я. — Мы здесь, чтобы покончить с тобой.

Он одаривает меня легкой насмешливой улыбкой.

— Очаровательно. Я уверен, ты так думаешь. — Он со скучающим видом перелистывает очередную страницу журнала. — Если это так, то почему я все еще говорю? Почему я еще не умер?

— Потому что мне нужны ответы.

— Странно, но моя цель та же самая. Мне нужны ответы. И все же ты, кажется, думаешь, что я ошибаюсь, а ты права. — Его голос спокоен и слегка снисходителен.

Я брызгаю слюной.

— Ты убиваешь людей! Ты используешь их и выбрасываешь.

— И ты пришла сюда, чтобы пожурить меня за то, какой я непослушный мальчик, а потом уйти? — Он бросает на мой пистолет презрительный взгляд. — Потому что, похоже, это не так.

— Перестань пытаться говорить за меня! Я уже не та! — кричу я на него.

Зор успокаивающе кладет руку мне на плечо. «Эмма. Нет. Вот как он действует. Он проникает под кожу и заставляет тебя сомневаться в том, кто ты есть».

Я делаю несколько глубоких вдохов, разочарованная и немного напуганная. Но что, если он прав? Я пришла сюда не просто поговорить. Я пришла сюда, чтобы избавиться от него. Неужели я такая же, как он? Избавляюсь от тех, кто стоит у меня на пути?

«Ты совсем не похожа на него, моя пара. Ты позволяешь ему добраться до тебя. Он говорит это, чтобы заставить тебя усомниться».

Я знаю, что Зор прав… но я также знаю, что Азар тоже прав.

Часы продолжают тикать в тишине. Я изо всех сил пытаюсь придумать, что бы такое сказать. Что-то, что опровергнет его слова. Большая рука Зора успокаивающе ложится мне на плечо, и я говорю.

— Я бы не стала посылать людей на смерть снова и снова.

Он наклоняет голову.

— Это то, что, по-твоему, я делаю? Неудивительно, что ты так сильно злишься.

Теперь я в замешательстве.

«Может, мне съесть его и покончить с этим?» — нетерпеливо спрашивает Зор.

Я качаю головой. Я хочу это услышать. Я хочу… понять его. Я хочу знать, как работает его разум, чтобы я могла быть уверена, что никогда, никогда не стану такой, как он.

— Зачем тебе убивать тех, кто тебе доверяет? Зачем тебе продолжать посылать драконов в Разлом, если они все умрут? Они все потерпят неудачу, а ты продолжаешь их убивать!

— Ах, но неужели они терпят неудачу потому, что все они потерпят неудачу? Или потому, что одному конкретному дракони не хватает силы? — Он бросает на меня вызывающий взгляд и переворачивает еще одну страницу в своем журнале, как будто мы ведем милую дружескую беседу. — Откуда мне знать, что это не тот, кто добьется успеха? Что у этого дракони есть сила, которой нет у других? Разве я не должен их протестировать?

Я снова бормочу что-то невнятное.

— Нет, если это означает их смерть!

— Но разве они уже не ходячие мертвецы? Их разум сошел с ума. Они — не что иное, как ярость и чешуя. Они убивают сотни и сотни ваших людей простым вздохом. Можно подумать, что я на самом деле оказываю им услугу. — Он улыбается, показывая свои подпиленные зубы. — Разве это не то, чего ты хочешь, в конце концов? Чтобы ваш мир был свободен от дракони и им подобных? У нас обоих есть эта цель. Я тоже хочу, чтобы мы ушли домой.

У меня болит голова от попыток урезонить его. От попыток заставить его увидеть, что он неправ, независимо от того, как он это оправдывает. В глубине души я знаю, что он жесток и порочен, но чем больше он говорит, тем больше я сомневаюсь.

«Это то, что делают ему подобные, — говорит мне Зор. — Вот почему слушать их — это яд. Не позволяй ему изменить тебя».

— Они не ходячие мертвецы, — говорю я ему медленно и вдумчиво. — Если бы их было невозможно спасти, мой Зор исчез бы. У других не было бы своих пар. Просто потому, что они сейчас не в своем уме, это не значит, что у них ничего не осталось. И ты чудовище, если манипулируешь ими такими, какие они есть. — Я снова поднимаю пистолет. — Именно поэтому мы здесь. Ты уничтожаешь беспомощных людей.

— Неужели они беспомощны? Они чуть не уничтожили твоих соплеменников. — Выражение его лица холодное, пренебрежительное. — Можно было бы подумать, что ты видишь в этом мою сторону.

Я качаю головой.

— Я совсем не такая, как ты.

— Жаль. Значит, ты пришла уничтожить меня, потому что считаешь, что я неправ. — Его рот кривится в сардонической улыбке, которая умудряется выглядеть оскорбительной и жутковатой одновременно. — Имею ли я на это право?

— Я не могу позволить тебе продолжать делать то, что ты делаешь с этими драконами. Они не заслуживают смерти только потому, что ты не хочешь рисковать собственной шеей.

— Видишь, вот тут-то ты и ошибаешься, маленький человечек. Я вполне готов рискнуть собственной шеей. — Его глаза ярко блестят, и на мгновение мне кажется, что они вот-вот станут серыми, но они остаются такими же странными, плоско-золотистыми. Он… ухмыляется.

Как будто он знает что-то, чего не знаю я.

Мне становится холодно. «Что происходит?»

«Я не знаю. Я не могу сказать, о чем он думает».

Я поднимаю пистолет и направляю дуло в Азара. Он не выглядит испуганным. Он выглядит… самодовольным. И все это время эти дурацкие часы продолжают тикать-тикать.

Часы. Часы. В этом есть что-то, что беспокоит меня, так же, как и его улыбка. Я не уверена, что…

Подожди. Где, черт возьми, он раздобыл часы? Зачем они ему нужны?

— Где твои часы? — спрашиваю я.

Он усмехается и переворачивает еще одну страницу в своем журнале.

— О, здесь нет часов.

— Тогда что же тикает?

Он приподнимает бровь, глядя на меня.

— Разве ты не догадываешься? Если вы пришли поздороваться, то самое меньшее, что я могу сделать, это принести подарок на вечеринку.

О мой Бог. Это не часы. Это бомба. Этот сумасшедший ублюдок собирается взорвать нас всех.

«Мы уходим, — проносится в моем сознании Зор, его мысли режут, как раскаленный нож. — Мы уходим прямо сейчас».

Азар начинает смеяться, странным, нечеловеческим смешком, от которого у меня по коже бегут мурашки.

Я начинаю опускать пистолет…

К черту это. Я пришла сюда, чтобы кое-что сделать, и я собираюсь это сделать. Я снова поднимаю пистолет и кладу палец на спусковой крючок, стреляя. Красные брызги покрывают его грудь, и его глаза расширяются от удивления. Он в шоке хватается за свою забрызганную кровью одежду, словно пораженный тем, что я посмела выстрелить в него.

— Теперь мы уходим, — шепчу я своему дракону, опуская пистолет. Я бросаю последний взгляд на Азара, который все еще в шоке сжимает свою окровавленную грудь. Тиканье, кажется, становится все громче и громче в моей голове.

Зор хватает меня за талию и притягивает к себе, выбегая обратно из дверей столовой. Я слышу позади нас что-то похожее на грохот — вероятно, Азар падает на пол, — но мы не останавливаемся. Я чувствую настойчивость в мыслях Зора, когда он выбегает обратно на улицу. Через вестибюль и на открытый воздух, а он все еще не останавливается.

Все это время я продолжаю думать об этом тиканье. Сколько у нас времени…

Что-то оглушительно взрывается.

Меня швыряет вперед, на землю, и воздух покидает мои легкие. Моя голова ударяется о бетон тротуара. На меня падает тяжелая фигура, и я смутно понимаю, что это мой дракон — Зор снова принял боевую форму, и его тело прикрывает меня от взрыва. У меня звенит в ушах, и мир гремит вокруг нас.

Что…

«Ты в безопасности?» — Его мысли — крик в моем сознании.

Мое лицо словно расплющилось, и я кашляю, отчаянно пытаясь втянуть воздух обратно в легкие, но я жива.