Огонь в кольце

Вместе со всей страной Ленинград отмечал 25-летие Великой Октябрьской социалистической революции. Несмотря на блокаду, город все же был украшен. День 7 ноября прошел относительно спокойно, не считая нескольких фугасных авиабомб, сброшенных фашистами в Московском районе. Истребительная авиация и зенитные части противовоздушной обороны несли свою праздничную вахту — за три праздничных дня было сбито над Ленинградом 22 самолета противника.

Но днем 8 ноября один вражеский самолет все же прорвался к городу и сбросил несколько фугасных пятисоткилограммовых бомб. Возникли два загорания жилых домов, которые были быстро потушены местными формированиями МПВО. В места падения бомб были высланы пожарные дозоры, но никаких признаков пожаров не было обнаружено. Пожарные оказали помощь подразделениям районного штаба МПВО в очагах поражения по разборке завалов и извлечению из-под них пострадавших, видели, как работники районного исполкома оперативно грузили в грузовые автомашины уцелевшее имущество из пострадавшего дома и расселяли оставшихся без крова людей. Их были считанные единицы. Ничто не предвещало беды. Но в ночь на 9 ноября в 2 часа 52 минуты районный штаб МПВО получил от своего поста наблюдения первое тревожное сообщение: на Боровой улице, 26, где полутонная бомба развалила пятиэтажный дом, возник пожар. Сообщение поступило также и с конфетно-шоколадной фабрики, расположенной на углу Боровой и Социалистической. По-видимому, в одном из помещений жилого дома в момент падения бомбы горел какой-нибудь отопительный очаг либо самодельный светильник. Такой незначительный очажок мог постепенно разгореться и по разбитым и расщепленным деревянным конструкциям развиться в большой пожар, ярким факелом осветивший ночную улицу.

В 2 часа 53 минуты на пожар выехал автонасос школы младшего начсостава, расположенный на углу Литовского проспекта и Обводного канала.

К этому времени штаб противопожарной службы города, получив также несколько сообщений с наблюдательных постов, выслал к месту пожара второй автонасос школы, автонасосы 7-й пожарной команды и 4-й участковой команды МПВО.

В кабине автонасоса школы младшего начсостава рядом с шофером сидел начальник школы Г. Е. Селиц-кий. После эвакуации факультета инженеров противопожарной обороны в Баку начальник кафедры пожарной тактики Селицкий был как крупный специалист оставлен в Ленинграде и назначен начальником школы, которая наряду с районными частями принимала участие в тушении наиболее сложных пожаров. Вот и сейчас, выехав первым, он всматривался в яркие отблески большого пожара. Автонасос еле пробирался по Боровой. Объезжая завалы и огромную воронку от бомбы на самой середине улицы, шофер, бешено вращая баранку, наконец подъехал вплотную к горящему дому. В середине дома горела груда обрушенных конструкций, от которой поднимался к небу сноп искр и горящих головешек. Треск пламени, грохот обрушивающихся конструкций и нестерпимый жар не позволили даже провести разведку пожара. Одно было Селицкому ясно — для подавления такого очага нужны значительные силы и о тушении одним насосом нечего и думать. А зарево надо ликвидировать как можно быстрее. Ведь уже давно ясна тактика противника: по зареву пожара ночью или дымовому ориентиру днем открывать прицельный артиллерийский обстрел. А это новые разрушения, новые жертвы.

— Связной, — позвал Селицкий, — передать сигнал № 4, Боровая улица, 26. Следовать по Глазовской{8}, Социалистической и Боровой со стороны Лиговки. Проезда от Обводного канала нет! Ясно? Исполняйте?

— Товарищ начальник, я уже пыталась установить связь, но телефоны повсеместно не работают, видимо, перебит кабель.

Связная боевого расчета школы Аня Буторова виновато глядела на начальника школы, словно телефоны вышли из строя по ее личной вине.

— А может, сбегать до нашей школы? Тут метров триста, если дворами? А оттуда уж по телефону передам сигнал в штаб.

— Ну, что ж. Пожалуй, другого выхода нет, — согласился Селицкий, и девушка бросилась бежать по заваленной улице. (В мае 1943 года храбрая связная Аня Буторова на пожаре нефтебазы «Красный нефтяник» попадет под артиллерийский обстрел, и осколок снаряда оставит ее без ноги).

Отправив связную, Селицкий принялся осматривать горящее здание. Фугасная авиабомба ударила в левую часть фасада дома, обрушила лестничную клетку и завалила въездную арку. Ближайшая к соседнему дому лестничная клетка сохранилась, и это, казалось, создавало возможность наступления по ней на горящие этажи смежного дворового флигеля, но перекрытия этого флигеля оказались на весу, так как наружная стена обрушилась, и огонь быстро распространялся по обнаженным конструкциям, переходя на чердак. Внутренний двор был завален обвалившейся частью уличного флигеля. Сорванные взрывной волной оконные и дверные проемы надворного флигеля загорались от высокой температуры, создаваемой основным пожаром. В смежных с № 26 жилых домах № 24 и № 28, одинаковых по высоте, были сорваны кровли, а покрытые в свое время суперфосфатом, огнестойкой обмазкой стропила и обрешетка чердаков несколько сдерживали развитие пожара, однако могли воспламениться в любое время. Взрывом был также поврежден трехэтажный дом № 17, стоявший на другой стороне улицы: взлетавшие на его развороченный чердак искры и головни подожгли и его.

Беспокоило Селицкого и водоснабжение. Этот микрорайон Фрунзенского района города не имел ни естественных, ни искусственных водоисточников, за исключением Обводного канала, но крутизна и высота его берегов исключала возможность установки на него автонасосов. Пожарное водоснабжение решалось тут за счет разветвленной сети пожарных гидрантов, размещенных на магистралях пожарно-хозяйственного городского водопровода с диаметром сети от 4 до 24 дюймов, казалось бы, вполне обеспечивающих работу насосов. Но в сети водопровода, вследствие недостатка электроэнергии, напор составлял всего пол-атмосферы, что едва могло обеспечить работу четырех автонасосов, расставленных на различных участках сети. Наружная температура воздуха была минус двенадцать градусов, поэтому при остановке воды в линиях они могли выходить из строя из-за промерзания.

Очень скоро с окружающих улиц стали доноситься сигналы «кукушек». Значит, Аня добежала и передала сообщение в штаб. И тут же с Сойкина переулка на Боровую выехала машина опергруппы Фрунзенского района. Из нее вылез руководитель группы, один из старейших пожарных гарнизона, Александр Георгиевич Богданович. Высокий, худой, с аскетически бледным лицом, в светлой никелированной каске «кавалергардочке», всегда с особым шиком сидевшей на его голове (он не признавал никаких подшлемников в любые морозы), Богданович славился исключительной выносливостью и редкой способностью переносить любой дым. За ним из машины показался старший инспектор РУПО Анатолий Гаврилов, преподаватель расформированной в начале войны школы НКО им. Куйбышева.

По положению Селицкий поступал в распоряжение прибывшего начальника районного управления. Он быстро направился к Богдановичу, но тот, шагнув навстречу, приложил руку к козырьку каски и громко спросил:

— Какие будут указания, Георгий Евгеньевич?

Селицкий уже привык, что из уважения к его познаниям и опыту порой нарушается система принятия руководства, поэтому, не став препираться, он просто сказал:

— Видите, какой сложный пожар, Александр Георгиевич? Нет подходов. Во двор не войти — лестница разрушена. Постарайтесь разведать подходы с Глазовской улицы. Забирайте автонасос 2-й команды и действуйте. Первые стволы вводите в основной очаг.

По распоряжению штаба на пожар прибыла оперативная группа города. Возглавлял ее Борис Дмитриевич Иванов. Его ни в какой сутолоке пожара ни с кем нельзя было спутать. Пожалуй, единственный тучный пожарный в Ленинграде, он горой возвышался среди истощенных бойцов и офицеров боевых расчетов. Толстое лицо с полными губами и глазами навыкате выражало спокойствие. За его необъятной спиной Селицкий не сразу разглядел начальника штаба РТП Сергея Иванова и начальника тыла Федора Милюдкова.

— Георгий Евгеньевич, руководство тушением пожара принимаю на себя, — выслушав обстоятельный рапорт Селицкого, сказал Иванов. — Пожар серьезный, а из штаба МПВО города требуют быстрейшей его локализации. Понять их можно — не хочется в праздничные дни такого фейерверка. Ведь фашисты не преминут расширить очаги прицельным огнем. Вы со своими курсантами пробивайтесь по лестничной клетке дома 26, Богданович пусть продолжает действовать с Глазовской улицы, а я буду на фасаде. Тебе, Федор, — обратился он к Милюдкову, — поручение особой важности — давай воду! Постарайся связаться с Водоканалом, настаивай на повышении давления в сети. Наступление поведем с Боровой и через арку во двор. Все стволы литер «А» со свернутыми спрысками. Действуйте! Да, а что там на Сойкином переулке?

— Фугаска угодила в здание бывшей церкви, используемой фабрикой «Большевичка» под склад текстиля и ниток, — сказал Селицкий. — Там работает 5-я команда под руководством Раковича и автоцистерна 3-й команды, подослал туда насос 1-й. Знаю, что воду они добыли. Мой первый автонасос с двумя группами курсантов здесь, на Боровой. Разрешите идти к ним?

— Идите! — разрешил Иванов. И Селицкий заторопился к своим курсантам, пробивавшимся с двумя стволами через оконные проемы фасада здания.

Тем временем Богданович ввел шесть стволов через арочные проемы с Глазовской улицы, начальник 7-й команды Василевский, сбив огонь на загоревшихся оконных переплетах дворового флигеля, завел ствол в лестничную клетку флигеля, примыкающего к фасаду. Со всех сторон — с Социалистической улицы, Волоколамского переулка, с Боровой, от улицы Марата — пожарные потянули рукавные линии. На позиции вышли расчеты 4, 5 и 8-й команд. Когда подъехал заместитель начальника управления Голубев, огонь был окружен. Выслушав рапорт Иванова и приняв руководство, он распорядился организовать в одном из домов обогрев и отдых личного состава. По всем показателям пожар шел на спад.

— Расстановку людей менять не будем. Все сделано правильно, — сказал Голубев. — Я обойду очаг, посмотрю, что делается на секторах.

С первых же шагов руководитель тушением пожара почувствовал, что все обстоит не так ладно, как показалось вначале. Явно ощущался недостаток воды. Городской водопровод не мог усилить напора в сети, и многие насосы «захлебывались», оставляя без воды уже вступивших в борьбу с огнем пожарных.

— Воду! Воду! Не хватает воды, — встретил РТП начальник караула 2-й команды, наступавшей на огонь во дворе с Глазовской улицы. — Товарищ начальник, что же делать? С водой перебои — приходится отступать, — доложил Богданович и горестно махнул рукой. Нет ничего обиднее для пожарного, как видеть, что уже затушенные участки вновь разгораются, вновь начинают свою пляску огненные языки.

— Звоните в горводопровод, объясните обстановку, — приказал Богдановичу Голубев. — А пока сосредоточим все силы на главном очаге.

— Товарищ начальник, в Сойкином переулке очаг ликвидирован, — подошел к Голубеву начальник 5-й команды Антон Ракович. — На разборке и проливке оставил своего начальника караула. Разрешите мне к своим людям. Они работают на фасаде здания.

— Конечно, Антон Осипович. Вступайте в руководство своими людьми, почаще меняйте стволовых. Они на очень трудной позиции.

Голубев хорошо знал этого невысокого плотного начальника команды. Скромный, немногословный, внешне ничем не примечательный Ракович держал свое подразделение в образцовом порядке. Техника блистала отменной чистотой, и не было случая, чтобы она подвела на пожаре. Да и люди команды отличались от многих опрятностью в одежде, подтянутостью, четкой слаженностью в работе.

— Будьте осторожны, — добавил Голубев, отпуская Раковича, — все время идут обрушения. Берегите людей.

— Сергей Гордеевич, успокойте! — перед Голубевым появился заместитель начальника ленинградской городской милиции Аверкиев.

— Что случилось? — спросил РТП.

— Слышу, что у вас с водой плохо. Но во что бы то ни стало надо сдержать пожар. Ни в коем случае нельзя допустить его развития до Обводного канала. Под мостом запас взрывчатки. Трудно даже представить, что может получиться, дойди туда огонь!

— Не беспокойтесь, Иван Алексеевич, это исключено, — сказал Голубев, — думаю, что провозимся еще несколько часов, но ни в один дом дальше пожар не пустим. А если вы авторитетом милиции воздействуете на Водоканал, чтобы подняли в сети давление, это будет лучшей гарантией скорейшей ликвидации пожара.

Голубев хорошо понимал, что если подведет вода, тушение этого пожара затянется на длительное время. Но внушали уверенность в успехе первые итоги — пожар на фабрике «Большевичка» потушен, на чердаки домов № 26 и № 28 вышли со стволами 7-я команда и школа младшего начсостава. Распорядившись вызвать на смену Данилова, он обошел с ним вокруг пожара по Боровой, Глазовской и Волоколамской, указал места расстановки автонасосов, позиции действующих подразделений и, передав руководство пожаротушением молодому заместителю начальника отдела службы и пожаротушения УПО, отбыл в управление — начальник УПО полковник Сериков приказал быть в 8 часов на проводе, будет звонить из Москвы. Уезжал он спокойно, зная, что с руководством отлично справится общепризнанный тактик пожаротушения Данилов, а еще в последнюю минуту пришло сообщение от главного инженера Горвода Липкина, что принимаются все возможные меры и напор в сети будет повышен.

Понимая вею значимость своего труда в этот праздничный день, пожарные работали на пределах возможностей. Катастрофа произошла внезапно. Сохранившаяся часть пятиэтажной стены фасада дома по Боровой улице вздрогнула, зашаталась и, как бы оплывая, пошла вниз, погребая под кирпичной лавиной боевые расчеты действующих на этих, позициях подразделений.

Люди замерли. После грохота от обрушения стены в наступившей мертвой тишине слышался лишь свист водяных струй из потерявших на какой-то момент управление стволов. По маршевой лестнице с чердака дома № 28, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, бежал к месту катастрофы Данилов. Все, кто был на пожаре — и на боевых участках, и в тылу, — бросились к месту обвала. Несколько секунд люди стояли в мрачном молчании, как перед могилой близких. Потом лихорадочно начали разбрасывать обломки кирпича, разрывать розовую, словно окрапленную кровью товарищей, пыль. Но ведь огонь не остановится перед людской трагедией, не погаснет сам по себе в знак траура о погибших! А под мостом Обводного канала склад взрывчатки! И если упустить огонь туда, катастрофа на пожаре может перерасти в трагедию города…

— Внимание! Стволовые на боевые позиции! Всем свободным от работы на позициях пожарным приступить к раскопке завала, — раздалась громкая команда Данилова.

На спасение пострадавших были брошены все силы блокадного города. Кажется, не успела осесть пыль после обвала, как к месту катастрофы прибыли подразделения аварийно-спасательной службы, новые части пожарной охраны, бойцы комсомольского противопожарного полка. Два часа продолжались раскопки. Но мало кого удалось извлечь из-под обломков стены живыми. Признаки жизни подавали начальник караула 5-й командры Амбросович, командир отделения этой же команды Ермаков, бойцы 37-й команды Мартыненкова и 7-й команды Милютин, курсант школы Голосовкер. Долго боролись медики за спасение жизни веселой, жизнерадостной девушки, бойца 5-й команды Нади Байковой.

— Я ведь буду жить? — спросила она, придя в сознание в санитарной машине по пути в госпиталь.

— А как же! Перед тобой впереди огромная жизнь после победы, — врач взял руку девушки. Она слабо улыбнулась. Через минуту Надя скончалась.

Тяжким оказался этот праздничный день для родных, близких и друзей пожарных, погибших на боевом посту. Тела семнадцати пожарных лежали рядом на улице, где их товарищи продолжали бой с огнем. Последним из-под завала извлекли начальника 5-й пожарной команды Антона Раковича. Он погиб вместе со всем расчетом второго автонасоса, который вел наступление на огонь на самом трудном участке с фасада здания по Боровой улице. Рядом работали и теперь лежали рядом семь курсантов школы младшего комсостава, семь юношей, еще даже не успевших осознать, что одна из самых опасных профессий на земле — профессия пожарного.

Вместо комментария

10 ноября 1942 года № 440402

Начальнику ГУПО НКВД СССР генерал-майору Богданову

8 ноября 1942 года в 23 часа 25 минут в Ленинграде была объявлена воздушная тревога. Прорвавшиеся к городу одиночные самолеты противника бомбардировали город, сбросив несколько ФАБ и ЗАБ. В результате налета в городе возникли 2 загорания, которые были немедленно потушены местными формированиями МПВО. В местах падения ФАБ наши дозоры и посты признаков пожара не обнаружили. В 1 час 53 минуты последовал отбой ВТ. В 2 часа 54 минуты, т. е. более чем. через три часа после бомбардировки в одном из очагов поражения ФАБ на Боровой улице, М 26, or неустановленной причины возник пожар. Огонь появился в средней части пятиэтажного жилого дома, где от взрыва бомбы большого калибра (не менее 500 кг) имелось значительное разрушение по всей высоте здания.

К моменту прибытия на пожар районной ГПК огонь уже охватил всю разрушенную часть здания как по горизонтали, так и по вертикали, горение быстро распространялось, чему способствовали обнаженные сгораемые конструкции и сильное вертикальное движение воздуха, которым выносились в атмосферу крупные искры и головни и разбрасывались по прилегающей местности. Создалась угроза распространения пожара не только в неразрушенные части горящего здания, но и на соседние дома. Вскоре огонь действительно перешел на другие здания: загорелись переплеты в ряде окон пятиэтажного надворного флигеля, примыкающего торцом к горящему зданию, воспламенилась крыша на полуразрушенном взрывом трехэтажном здании на противоположной стороне улицы, а также загорелась кровля и верхний этаж в доме № 3 по Сойкину переулку, куда во время бомбардировки также попала ФАБ. Вследствие создавшейся тяжелой обстановки был подан сигнал № 4 и на пожар вызвано 38 автомашин.

Энергичными действиями пожарных подразделений через два часа огонь удалось локализовать в пределах разрушенной части здания, т. е. на площади около 500 кв. метров. Не затронутые взрывом и необрушенные помещения в горящем доме, надворный флигель, а также загоревшийся дом, расположенный на противоположной стороне улицы, удалось полностью сохранить от уничтожения огнем. Горение в доме № 3 по Сойкину переулку было быстро ликвидировано пожарными подразделениями, своевременно переброшенными с основного очага пожара. В результате загорания обгорела лишь разрушенная часть здания.

Процесс тушения пожара несколько осложнялся вследствие недостаточного давления в водопроводе, а также загромождения подступов к зданию.

В момент ликвидации горения на месте пожара произошла катастрофа. Около 6 часов утра внезапно опрокинулась в сторону улицы часть пятиэтажной стены и засыпала обломками 23 бойца и командира пожарных подразделений.

Никаких внешних признаков, указывающих на возможность падения стены, и никаких дополнительных, кроме взрыва, внезапных воздействий на стену до момента падения ее не было. По всей вероятности, стена была сильно повреждена взрывом и удерживалась от падения лишь связями от междуэтажных перекрытий. Но по мере прогорания и деформации от температурных воздействий конструкций междуэтажных перекрытий связи, видимо, нарушились и стена неожиданно опрокинулась.

Катастрофа не внесла замешательство в ряды работников пожарной охраны. Под руководством начсостава весь свободный от работы на позициях личный состав был спешно переброшен на оказание помощи пострадавшим. Через непродолжительное время 5 человек удалось извлечь из-под обломков живыми, но с ранениями тела. Все они были немедленно направлены в госпиталь. Остальные 17 человек извлечены из-под обломков мертвыми.

В числе раненых находятся:

начальник караула 4 ГПК. Амбросович, получивший перелом лодыжки левой голени;

командир отделения 20-й ГПК Ермаков, имеющий перелом левой голени;

курсант школы МНС Голосовкер, получивший ранение левого бедра;

боец 5-й ГПК Байкова — сотрясение мозга;

боец 37-й ГПК Мартыненкова — перелом правой голени;

боец 7-й ГПК Милютин — отрыв кисти правой руки.

В числе убитых:

начальник 5-й ГПК Ракович;

командир отделения 5-й ГПК Сальников;

боец 4-й ГПК Шевчук;

боец 4-й ГПК Орлов;

боец 8-й ГПК Михайлов;

помощник командира отделения 8-й ГПК Выгодников;

боец 8-й ГПК Федотов;

боец 26-й ГПК Иголкин;

боец 37-й ГПК Артемьева;

помощник командира отделения 37-й ГПК Лебедев;

курсант школы МНС Блицын;

курсант школы МНС Коршунов;

курсант школы МНС Варламов;

курсант школы МНС Прохоров;

курсант школы МНС Воробьев;

курсант школы МНС Кичак;

курсант школы МНС Каранушенко.

Схему тушения пожара прилагаю.

И. о. начальника Управления ордена Ленина пожарной охраны НКВД г. Ленинграда интендант 2-го ранга Б. И. Кончаев