Охота на дракона

12. Вино Астикла

Рикусу не очень нравилось вино Астикла. Бледно-желтый цвет напоминал ему о другой жидкости, которую он бы не хотел пить, а от терпкого, пряного запах щипало в носу. Это вино, обладавшее слабым, невыразительным вкусом, оставляло после себя во рту какую-то сухость: сделав глоток, хотелось поскорее запить его чем-нибудь более сладким и ароматным. Однако по сравнению с фруктовым сиропом, который давали по праздникам рабам Тихиана, вино Астикла выглядело довольно приличным. Во всяком случае, было куда крепче, чем казалось на первый взгляд. Кроме того, гладиатору доставляло удовольствие что, осушая кубок, он что-то крадет у владельца поместья, этого проклятого аристократа Агиса.

— Как насчет еще одного кубка — спросил мул, поднимая хрустальный сосуд.

— Пейте, сколько хотите, — ответил Каро, представившийся слугой Агиса Астикла. — Моему хозяину все равно.

Взяв кувшин, старый гном наполнил кубки своих гостей.

Рикус, Ниива и Каро находились в западном дворике поместья. Они уютно устроились в тенистой, заросшей вьющимся виноградом беседке, расположенной на маленьком островке посреди глубокого пруда. С берегом этот островок соединялся узким деревянным мостиком. Со всех сторон пруд окружала величественная мраморная колоннада, в свою очередь опоясанная серой стеной из неполированного гранита.

Громадные листья водяных лилий покрывали пруд. Круглые, с загнутыми вверх краями, они напоминали плавающие в воде, большие зеленые подносы. Между ними тут и там красовались роскошные белые цветки с розовой серединкой.

Порой то один, то другой цветок вдруг начинал плясать на воде, возвещая о грядущем появлении на поверхности головы Анезки. Сделав пару глубоких вдохов, хафлинг снова исчезла по водой… С того момента, как гладиаторы пришли в поместье Астикл, Анезка не вылезала из пруда. К безграничному удивлению Каро и своих собратьев по оружию, она, увидев воду, сразу сбросила с себя пыльные грязные одежды и нырнула в пруд.

Четыре предыдущих дня Рикус, Ниива и Анезка скрывались в пустыне. И время от времени пробираясь на поля Фаро, они пытались узнать у рабов, где находится поместье Агиса Астикла. Все их усилия ни к чему не приводили. Большинство полей было заброшено, а в нескольких случаях, когда им все-таки удалось кого-то найти, рабы, приняв их за мародеров, в панике бросались наутек. В конце концов, гладиаторам пришлось выйти на дорогу, Где им, наконец-то, повезло. Они поймали темплара, и тот, в обмен на милосердно быструю смерть, выложил им все, что знал. После этого четырехдневного испытания Рикус так устал и у него так пересохло в горле, что он бы с удовольствием присоединился к Анезке в полном лилий пруду, если бы умел плавать.

— А как твой хозяин посмотрит на то, что в его пруду купается хафлинг? — спросил мул.

— Можете не волноваться, — с кривой усмешкой ответил гном, наблюдая как гибкое тело Анезки скользит от одного цветка к другому. — Если захотим, можем выпить все его вино до последней капли и купаться в его пруду до посинения. Он не скажет ни слова, можете мне поверить.

— Ну, тогда за Агиса Астикла! — воскликнула Ниива, поднимая кубок. — Да продлится его процветание! — Видя, что Каро не торопится поддержать его тост, она спросила: — Что-то не так? По-моему, так принято, — пить за здоровье хозяина дома.

— Пить за него — значит пить за мои узы рабства, — с каменным лицом ответил гном.

— Есть вещи и похуже подобного рабства, — заметила Ниива, окидывая взглядом прекрасный дворик. — Это же настоящий рай!

— В сравнении с нашими каморками — вполне возможно, — кивнул Рикус, крутя в грязных руках хрустальный бокал — Но рабство есть рабство. Сомневаюсь, что хозяин Каро относится к нему иначе, чем, скажем, к этой колоннаде или к своему дому. Все это его собственность. И не более того.

— Я не смог бы выразить это лучше, друг мой, — кивнул гном.

— Забудьте мой тост, — сказала Ниива, собираясь вылить вино на землю.

— Не надо, — остановил ее мул. — Рабам достается не так уж много вина. Просто выпьем его за что-нибудь другое. Вот и все.

— За вашу свободу, — поднял кубок Каро.

— Вы уже думали, куда потом пойдете? — спросил гном, когда вино было допито.

Рикус кивнул.

— После того, как найдем Садиру, — сказал он, — мы присоединимся к одному из племен беглых рабов, скрывающихся в пустыне.

— Боюсь, вам не скоро доведется поговорить с Садирой, — ответил гном. — Она ушла в город с владыкой Агисом. Я даже не знаю, когда они вернутся. Может, вам лучше оставить для нее сообщение. Я позабочусь, чтобы она его получила.

— Мы подождем… — упрямо покачал головой Рикус.

— Мы не можем ждать слишком долго, — заметила Ниива. — Циклопы, вероятно, уже идут по нашему следу. Если мы хотим спастись, надо двигаться… Мы должны добраться до гор. И чем скорее, тем лучше.

— Не стоит, наверно, обременять Каро подобным сообщением, — сказал Рикус.

— За Садирой следит шпион Тихиана, — пояснила Ниива. — Но если Каро тут, а Садира в городе, значит, Каро не шпион. Правильно я рассуждаю?

— Шпион? — изумился гном. — А как вам удалось узнать, что в доме моего господина есть шпион? — спросил он, немного придя в себя.

— Это длинная история и, по правде говоря, не очень интересная, — отмахнулся Рикус, которому вовсе не хотелось лишний раз вспоминать о смерти Ярига, обсуждая способности мерзкого гаджа. — Если бы ты сказал, где сейчас твой господин, мы бы попытались найти Садиру перед тем, как направиться в горы.

— Боюсь, это невозможно. Последний раз, когда я их видел, они направлялись на какую-то важную встречу. Они ушли и не вернулись. — Гном нахмурился. — Не случилось ли чего…

— Мы опоздали! — воскликнул Рикус, с силой швыряя кубок через весь пруд.

Ударившись о стену, хрустальный бокал с мелодичным звоном разлетелся фейерверком блестящих осколков.

— Когда должна была состояться эта встреча? — спокойно спросила Ниива. — И где?

— Агис и Садира исчезли три дня назад, — ответил Каро. — Они не сказали, куда идут, но оба вели себя довольно странно. Мне лично кажется, они направлялись на Рынок эльфов.

— Значит, и мы туда пойдем, — поднялся Рикус.

— У меня есть нечто, — быстро сказал гном, соскальзывая со скамьи — что вам здорово поможем.

— Что? — подняла бровь Ниива.

— Сюрприз, — улыбнулся гном. — Я уверен, вам понравится…

Когда гном скрылся в доме, Рикус и Ниива достали оружие, которым разжились во время побега. Спрятав кинжалы за поясом, они приготовились отправиться в путь. Мул подошел к самому краю пруда в надежде привлечь внимание Анезки. Он как раз увидел, что она подплывает под водой к берегу, когда из-за стены раздались глухие тяжелые шаги.

Рикус поднял голову. У входа, головой почти упираясь в купол высокой арки, стоял великаныш. На пурпурной тунике стражника сияла золотая звезда Калака. В руке великаныш держал дубинку из полированной кости размером с взрослого гнома.

— Именем короля Калака! Ни с места! — проревел стражник.

Его голос эхом отозвался от стен, окружавших пруд. Великаныш тяжело потрусил в сторону моста, а за его спиной в воротах появился новый страж, тоже великаныш.

Анезка вынырнула между лилиями. Увидев ошеломленной лицо Рикуса и приближающихся великанышей, она снова ушла под воду. — Ниива! — крикнул Рикус. — Дай…

Но мул опоздал. Он только потянулся за копьем, а оно уже просвистело у него над головой. Бросок был точен. Попав первому великанышу прямо в грудь, копье вошло почти до половину древка, пронзив сердце. Стражник упал на колени и, покачнувшись, ничком повалился на землю.

Второй великаныш полез через безжизненное тело своего товарища. В воротах показался третий великаныш: увидев, что происходит, он начал обходить пруд вдоль колоннады.

Рикус судорожно оглядывался в поисках подходящего оружия. У них с Ниивой оставались обсидиановые кинжалы, но нож, даже длинный, не защитит от великаныша.

Взгляд мула упал на мраморную скамью. В голову ему пришел простой план. Передав Нииве свой кинжал, он кивнул в сторону ближайшего стражника. Он мог ничего не говорить своей партнерше: она и так поняла, что мул просит прикрыть его.

Великаныш перебрался через лежащий у него на дороге труп и ступил на мост.

Кряхтя от натуги, Рикус обхватил руками тяжелую мраморную скамью и оторвал ее от земли. Он повернулся к мосту.

— Стоять! — крикнул не отличающийся особой сообразительностью стражник.

Держа скамейку, словно таран, Рикус бросился в атаку. Ухмыльнувшись до ушей, великаныш поднял дубинку.

Как черная молния, мелькнул в воздухе брошенный Ниивой кинжал. Он ударил великаныша в щеку. Неудачный бросок — нож попал в цель не острием, а рукояткой. Отскочив, кинжал упал на один из больших листьев в пруду. Однако, бросок сделал свое дело. Он отвлек великаныша, не дав тому нанести удар дубинкой. Тяжела мраморная скамья в железных руках мула со всего размаха ударила стражника в колено.

Раздался треск дробящихся костей. Великаныш застонал и взмахнул руками, тщетно пытаясь сохранить равновесие. Его дубинка врезалась в поддерживающую свод арки колонну. С душераздирающим ревом великаныш повалился на арку, круша все на своем пути. Стражник рухнул, а вместе с ним упали на землю и обломки мраморной колонный, явно не рассчитанной на подобное обращение.

Ругаясь на чем свет стоит, великаныш хотел было сесть, но тут перекрытие арки обрушилось прямо ему на голову. Его предсмертные вопли были едва слышны в грохоте и стуке камней.

Бросив скамью, Рикус повернулся к последнему оставшемуся в живых противнику. Он увидел, что третий великаныш двинулся к островку прямо через пруд. Вооруженная одним лишь кинжалом, Ниива уже поджидала его на берегу.

Рядом с мостом бесшумно вынырнула Анезка. Схватив лежавший на листе кинжал, она снова ушла под воду. Догадавшись, что задумала Анезка, Рикус, прихватив дубинку поверженного великаныша, встал рядом с Ниивой.

— Подожди, — сказал он, когда его партнерша подняла руку для броска.

— Может, мне повезет…

Мул не ответил, но жестом запретил ей кидать кинжал. Он терпеливо ждал атаки Анезки. Только когда великаныш уже занес дубинку он, наконец, отпустил Нииву.

— Ну, спасибо! — воскликнула женщина, готовясь увернуться от неминуемого удара.

Но вдруг великаныш замер, посмотрел вниз и, схватившись за ногу, взвыл от боли.

Поняв, что Анезка перерезала стражнику сухожилия, Рикус что есть силу ударил великаныша дубинкой по голове. Он попал, но ощущение было такое, словно он бил не по живому существу, а по каменной глыбе.

Все, чего мул добился, так это того, что отвлек внимание стражника.

— Ниива! — закричал Рикус. — Бросай кинжал!

Огромный кулак великаныша попал Рикусу прямо в лицо, и мул отлетев на несколько ярдов ударился о стену беседки.

Как сквозь туман, Рикус видел взмахнувшую рукой Нииву. Черной птицей мелькнул над водой кинжал, и из рассеченной щеки стражника ручьем хлынула кровь. Взревев от боли, великаныш еще выше поднял свою дубинку и шагнул к гладиаторам.

Вдруг, выронив дубинку, стражник схватился за вторую ногу. Анезка явно не теряла времени даром. Великаныш зашатался. Он попытался сдвинуться с места, но, не удержавшись на ногах, рухнул лицом вниз прямо в пруд. Полулежа у стены беседки, Рикус наблюдал, как потерявший голову от ужаса стражник судорожно шарит руками по берегу в поисках опоры: все что угодно, лишь бы не утонуть. Впрочем, мула не заботила дальнейшая судьба королевского слуги.

Мгновение спустя, сжимая в руках окровавленный кинжал, на берег выбралась невозмутимая Анезка. Как ни в чем не бывало, она направилась к своей одежде.

Рев великанышей и грохот падавших колонн был слышен даже на полях фаро, вокруг поместья Астикла. Что касается Агиса и Садиры, они, разумеется, догадались о начавшейся у пруда схватке, но вот, с кем дерутся стражники, угадать не могли.

Агис и Садира притаились на краю большого поля бледно-желтого рокстема — удивительного растения без листьев и с очень толстой корой, даже не произрастающего, а как бы накапливающегося десятилетиями и столетиями в каком-то одном месте. Причудливые кусты рокстема, окружавшие усадьбу, стали гордостью поместья, наглядно доказывая древность рода Астиклов.

Мраморная колоннада, окружавшая пруд, выглядела отсюда почти игрушечной, а стоявшие неподалеку от нее темплар и двое великанышей казались просто муравьями.

Фаро и рокстем защищали Агиса и Садиру от посторонних глаз, но не от солнца. И девушке, и сенатору до одури хотелось пить — еще бы, ведь они кружили по полям почти полдня, с того самого времени, как вернулись в поместье из Подземного Тира.

Когда Ктандео умер, Алые Рыцари унесли тело старого колдуна в храм. Воспользовавшись удобным моментом, Садира кинула внутрь бронзовый диск, с помощью которого темплары следили за Агисом. А потом они спрятались в темноте на краю площади.

Вскоре командир темпларов приказал своим людям взять храм штурмом. Алые рыцари дружно встали на защиту своей святыни. Завязались настоящая битва и, пользуясь суматохой, Агис и Садира благополучно скрылись. Они вернулись по своим следам к таверне, и, найдя ее пустой, выбрались в город. А оттуда решили вернуться в поместье Агиса за припасами для путешествия.

Садира, к счастью, настояла, чтобы, прежде чем явиться в усадьбу, они все как следует разведали. Она утверждала, что если Тихиан сумел проследить за ними, то ему ничего не стоило организовать наблюдение за поместьем. И ее опасения оказались ненапрасными. Прячась в зарослях фаро, Агис и Садира увидели, как в окруженный колоннадой дворик прошли четверо — двое высоких и двое низких. В одном из них, по характерной семенящей походке, Агис признал своего старого слугу Каро. Через некоторое время гном выбежал из ворот колоннады и привел из главного здания поместья темплара с пятью великанышами. Три стражника немедленно отправились во дворик, тут-то и началась схватка.

— Пришло время вернуть поместье законному хозяину, то есть мне, — заявил Агис, глядя на стоящих у входа в колоннаду темплара двух великанышей и Каро. — Похоже, перед нами все, что осталось от отряда, посланного Тихианом присматривать за поместьем.

Садира кивнула.

— Знаешь, — сказала она, — еще немного, и в горле у меня так пересохнет, что я не выговорю самого простого заклинания.

— Ты могла бы взять на себя этих великанышей? — подумав, спросил Агис.

Девушка отрицательно покачала головой, но потом, вспомнив о зажатом в руке посохе Ктандео, утвердительно кивнула.

— Вполне вероятно, что я смогу убить их всех… Лучше, правда, подойти чуть поближе.

— Ты уверена, что это необходимо? — спросил он, хмуро глядя на посох.

— Мы не знаем…

— Я знаю вполне достаточно, — прервала его полукровка. — Кроме того, пользоваться обычным колдовством вблизи рокстема небезопасно. Столь медленно растущее растение может запросто погибнуть.

— Ну ладно, — неохотно кинул Агис. — Только не трогай Каро.

— Ты все еще не веришь, что он предатель?! — воскликнула Садира.

— Нет, — покачал головой Агис. — Теперь верю. И все равно не хочется его убивать.

— Если уж ты настроен оставить Каро в живых, — пожала плечами девушка, — то тебе придется самому прикончить темплара. Он стоит слишком близко к гному.

Агис кивнул. Вытащив из-за пояса кинжал, он положил его рукоять на раскрытую ладонь. Закрыв глаза, Агис сосредоточился на точке слияния энергий своего тела, а затем открыл им путь через руку прямо в рукоять. Глубоко вздохнув, он сжал пальцы, и они слились воедино с кинжалом. Оружие стало часть тела Агиса. Частью, которой она мог управлять с такой же легкостью, как рукой или ногой.

Агис снова открыл глаза. Ему казалось, что кинжал стал продолжением его руки. Он ощущал обмотанный вокруг холодной стали кожаный ремень так же, как свою собственную кожу вокруг плоти.

— Готова?

— Да, — кивнула девушка. — Пошли…

Они шли через заросли рокстема спокойно, даже не пытаясь прятаться. Садира, отставшая от сенатора, чуть небрежно помахивала посохом, как обыкновенной тростью. Великаныши, темплар и Каро стояли спиной к приближающимся Агису и Садире. Все их внимание приковала колоннада и то, что происходило за ней.

Их разделяло каких-нибудь пятьдесят ярдов, когда темплар взмахом руки послал великанышей на помощь своим сражающимся собратьям.

— Бей! — воскликнул Агис, решив, что на отрытом месте справиться со стражниками и темпларом будет проще.

Он напрягся, и кинжал, оторвавшись от ладони, устремился к цели. Позади он оставил обрубок руки: так во всяком случае казалось Агису, державшему руку нацеленной на голову темплара. Он все еще ощущал холодную сталь клинка, как собственную плоть, и направлял полет кинжала, словно удар своей руки.

Острый клинок вошел в затылок королевского слуги, будто в масло. Агис скорее почувствовал, чем услышал скрип кости о сталь. Что-то теплое обволокло кинжал — острие вошло в мозг.

Агис прервал контакт. Он не испытывал ни малейшего желания пережить смерть человека с точки зрения поразившего его оружия.

Темплар рухнул лицом вниз. Он был мертв еще до того, как коснулся земли. Одетый в черную рясу жрец так, вероятно, и не узнал, кто, или что убило его. Каро, отрыв рот, тупо глядел на мертвое тело своего собеседника.

Атака Садиры была куда более эффектной. Направив посох на двух великанышей, она произнесла два слова, произнесенные в свое время Ктандео.

— Нок! Призрачное пламя!

Обсидиановый шар вспыхнул, словно солнце. По полю прокатился раскат грома. Ослепительный поток жгучего света вырвался из посоха и окутал стражников сияющей, искрящейся пеленой. Агис не видел, что произошло дальше: в этот миг холодная рука небрежно позаимствовала у его тела порядочную часть его жизненных сил. Ощущение, весьма похожее на то, что он испытывал, когда Ктандео использовал свой посох. Только на сей раз гораздо сильнее.

Дрожь пробежала по телу сенатора. Его колени подогнулись, и он мешком повалился на землю, ломая хрупкие ветки рокстема. Сил у него хватило лишь на то, чтобы, перевалившись на бок, поглядев, как идут дела у Садиры.

Девушка стояла на коленях, держась обеими руками за посох, как за последнюю соломинку, не дающую ей упасть. Она глядела на него со смешанным чувством возмущения и удивления. Тусклый алый огонек играл внутри черного обсидианового шара. Он кружился и мерцал, как живое существо. Но постепенно он угас, и Садира закачалась. Когда потухли последние отблески алого света, она без сознания рухнула в желтые заросли рокстема.

Усилием воли Агис заставил себя приподняться и поглядеть в сторону усадьбы. Каро стоял, растерянно переводя взгляд в того места, где еще мгновение назад находились двое великанышей, на лежащего у его ног мертвого темплара и обратно. Судя по выражению его лица, о стражниках Агис мог больше не беспокоиться.

Собравшись с силами, сенатор дополз до Садиры. Девушка лежала на боку, не отрываясь глядя на посох своего учителя. Она была бледна как смерть, щеки — впали, волосы странно потускнели.

— Садира? — Агис осторожно коснулся ее щеки. — Ты меня слышишь?

Девушка застонала.

— Что с тобой? Ты ранена?

— Все в порядке, — прошептала колдунья, переводя взгляд на Агиса. — Все в порядке…

— Что ты на меня так смотришь? — удивился он, помогая девушке подняться с земли. — Что-то не так?

— Нет — нет, заверила его Садира. — Ничего особенного.

Она потрогала волосы на его висках. — А что, мои волосы тоже поседели?

— Разумеется нет! А почему ты спрашиваешь? — Агис еще не договорил, а необходимость в этом вопросе уже отпала. — Эту штуковина сделала меня седым?! — охнул он, с опаской поглядывая на посох.

— Всего несколько прядей, — поспешила успокоить его Садира. — Чуть-чуть на висках и на затылке. Ты стал выглядеть солиднее…

Агис услышал шум шагов. Подняв глаза, он увидел высокого, одетого в одну лишь набедренную повязку мула. Как и все мулы, этот был совершенно лыс, а его торс являл собой нагромождение могучих мускулов. Для гибрида человека и гнома мул выглядел довольно привлекательно. Во всяком случае, черты его лица казались пропорциональными и даже приятными. Черные выразительные глаза, гордый прямой нос и волевой, крепкий подбородок — совсем неплохо.

Агис собрался спросить у Садиры, знает ли она этого мула, когда полукровка воскликнула:

— Рикус!

Встав, она радостно обняла подбежавшего к ней гладиатора. Они поцеловались, и сенатор мысленно поморщился. Хотя Садира не скрывала своих чувств к знаменитому Рикусу, Агис не рассчитывал встретиться с ним так скоро… не ожидал он и той ревности, которую сейчас испытывал.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Садира, наконец оторвавшись от губ своего возлюбленного.

Рикус улыбнулся и, настороженно глянув на Агиса, что-то прошептал девушке на ухо. Сенатор отвернулся. Он чувствовал себя лишним.

Со стороны колоннады к ним приближались две женщины. Одна — явно чистокровный человек, мускулистая, как и мул. Бледная гладка кожа и подтянутая, но весьма женственная фигура. Другая — ростом с ребенка, с копной нечесаных волос. Между ними, зажатый с двух сторон, шел старый гном Каро.

— Нам нечего скрывать от Агиса, — Садира взяла аристократа за руку. — Он и так знает о нас все.

— Вот как? — выразительно поднял брови Рикус.

Садира кокетливо улыбнулась и, повернувшись к Агису, сообщила:

— Рикус удрал из лагеря рабов владыки Тихиана. Он хотел предупредить меня, что Каро — шпион.

— Мужественный поступок, — сказал Агис, не зная, следует ли ему приветствовать гладиатора традиционным двойным рукопожатием, как представителя знати, или вообще обойтись без всякого приветствия, как поступают с рабами. Так ничего и не придумав, он решил предоставить инициативу мулу. — Знаешь, Рикус, ты мог не беспокоиться. Мы уже знаем о предательстве. А вот твой побег — очень и очень некстати.

— Что ты имеешь в виду? — хищно оскалился гладиатор.

— Ровным счетом ничего, — заверил его Агис. — Просто Садира находится со мной в полной безопасности, а ты мог бы принести больше пользы там, откуда так поспешно убежал.

— Ну, теперь ты в безопасности со мной! — прорычал мул, жестом собственника беря девушку за руку. — И если ты попробуешь пойти за нами, — он в упор поглядел на Агиса, я тебя прикончу, как собаку!

— Рикус! — воскликнула Садира, вырывая руку. — Куда это ты собрался меня вести?

— Мы с тобой, Ниивой и Анезкой отправляемся горы, — нахмурившись, сказал мул.

— Мне не нужно никуда бежать! — сказала девушка. — Агис отпустил меня на свободу. Кроме того, нам с ним надо кое-где побывать.

— Отпустил на свободу? — разочарованно переспросил Рикус. Он явно не мог представить себе такой оборот событий. — Он отпустил тебя, и ты все еще с ним?

— Это не навсегда, — успокаивающе проворковала Садира, целуя мула в щеку. — Я же говорю: нам с ним надо кое-куда сходить.

Рикус смерил сенатора взглядом.

— Я иду с вами, — заявил он.

— Большое спасибо, — сухо ответил Агис, — но мы обойдемся своими силами.

— А я и не спрашивал твоего разрешения, — заметил мул. — Мы все пойдем с вами.

— Почему бы и нет? — спросила Садира, умоляюще глядя на Агиса.

— Боюсь, у нас достаточно проблем и без охотников за беглыми рабами, — покачал головой сенатор. — Хватит с нас темпларов.

— Какая разница? — ухмыльнулась девушка. — Погоня — она и есть погоня. Кроме того, иметь в группе трех опытных гладиаторов вовсе не повредит. Между прочим, я ничуть не удивлюсь, если Анезка знает дорогу в Нок — где бы он ни находился.

Подошли женщины со своим пленником, и спор прервался. Высокая блондинка, как догадывался Агис — партнерша Рикуса по арене, покосилась на Садиру и тяжело вздохнула.

— Это принадлежит тебе, — сказала она толкая к Агису старого гнома. А хафлинг протянула ему квадратный кристалл зеленого оливина. — Он не только шпион, но еще и вор, — добавила Ниива. — Анезка поймала его в тот миг, когда он прятал этот камень в карман.

— Это не мое… — пробормотал Агис, разглядывая редкий кристалл со всех сторон.

— Сколько раз тебе говорить, что кристалл следует держать на расстоянии вытянутой руки от глаз! — внезапно услышал он голос Тихиана.

Удивленно приподняв бровь, Агис послушался. И тотчас внутри зеленого камня появилось лицо Тихиана. Изображение стало четким, и у Верховного Темплара от изумления глаза на лоб полезли. — Агис?

— Да, Тихиан, — кивнул сенатор.

— Но как ты заполучил кристалл Каро? — воскликнул темплар. — Ты же заперт в Храме Древних!

— Мы оттуда удрали, — с горечью сказал Агис. — Но не благодаря тебе. Краем глаза он видел, что все, кроме Каро, глядят на него, как на сумасшедшего.

— Я ведь тебя предупредил, что не заключаю с тобой перемирия, — начал оправдываться Тихиан. — Если помнишь, я даже порекомендовал тебе соблюдать осторожность.

Хотя Агис и должен был согласиться с таким утверждением, он не стал с большим доверием относиться к своему старому другу.

— По-твоему, это оправдывает использование меня в качестве приманки?

— Ты же сам связался с бунтовщиками, — возразил Тихиан. — Никто тебя не заставлял, и не вини меня, если у тебя возникали какие-то неприятности.

— Ты и пирамиду с черными обсидиановыми шарами показал мне лишь для того, что вернее заманить Союз в ловушку?

— Нет. Все так, как я говорил. Как ни трудно было разглядеть выражение лица в маленьком кристалле, Агису показалось, что Тихиан напуган. — Скажи, как Те, Кто Носит Маску, отнеслись к этой новости?

— С какой стати я должен тебе что-либо рассказывать? — поинтересовался Агис.

— С такой, — ответил Тихиан, — что мое предложение все еще остается в силе.

— Ты уже извини, если я отнесусь к твоим словам с недоверием.

— Ты не можешь взять и просто так махнуть на меня рукой! — заволновался Тихиан. — Ты ведь даже не представляешь, что я для тебя сделал! Калаку хорошо известны твои заигрывания с Союзом Масок. Если бы я не заявил, что собираюсь использовать тебя в своих целях, ты давно был бы мертв!

— От всего сердца благодарю тебя за предусмотрительность, — с сарказмом сказал Агис.

— Если кристалл Каро у тебя, то ты не можешь не знать, что Рикус и Ниива сбежали. Они направились к твоему поместью. Они ищут там Садиру, но об этом ты знаешь не хуже меня. — Тихиан поднял указательный палец. — Вот столько дней мне бы потребовалось, что их поймать. Но, как видишь, они все еще на свободе. Я сохранил их побег в тайне. Я не послал за ними ни охотников, ни циклопов. Я даже убил стражников, которые обнаружили, что камера гладиаторов пуста.

Последняя деталь, наконец-то, убедила Агиса, что Тихиан говорит правду. Желая сохранить что-либо в тайне, Верховный Темплар всего поступал именно так.

— Что бы там ни хотел Союза Масок от моих гладиаторов, — между тем продолжал Тихиан, — это все еще возможно. Никто, кроме одного верного помощника, не знает, что они покинули мое поместье.

— Очень мило с твоей стороны, — сказал Агис, действительно обрадованный, что охотники за беглыми рабами не будут гоняться за их группой. — И тем не менее, ты изо всех сил боролся с Союзом Масок. В конце концов, на чьей ты стороне?

— Я там, где моя выгода, — честно ответил Тихиан. — К сожалению, на меня давят со всех сторон. Если я не добьюсь успеха в борьбе с врагами короля, Калак, не задумываясь, меня прикончит. Кроме того, мне делается плохо от одной мысли о том, что случится по окончании Игр.

— Значит, ты готов убить короля? — спросил Агис, решив проверить своего друга.

— Это невозможно, — ответил Тихиан.

— А если все-таки возможно?

Тихиан на мгновение прикрыл глаза рукой.

— Я не стану никому мешать это сделать, — сказал он после паузы.

— Вот и все, что я хотел узнать, — улыбнулся Агис, собираясь спрятать кристалл.

— Подожди! — крикнул темплар. — Для того, чтобы я мог поддержать вас вплоть до вашего нападения на Калака, я должен знать, где последний третий амулет.

— Так я и думал, — вздохнул Агис. — Тебе нельзя доверять.

— Ты не прав, — заметил Тихиан. — Можешь не сомневаться, я очень забочусь о собственной шкуре. Постарайся только, чтобы наши пути совпадали… — Верховный темплар на мгновение задумался. — Пусть Садира объяснит Тем, Кто Носит Маску, что в их собственных интересах сообщить мне, где спрятан третий амулет. Я полагаю, вы найдете способ передать мне эти сведения.

Ничего не ответив, Агис прикрыл камень ладонью. Он рассказал о своей беседе с Тихианом, а потом вернул кристалл Каро.

— Может, в самом деле сказать Тихиану, где лежит амулет? — предложила Садира. — Я знаю, где он спрятан. — Ты сумеешь связаться с Верховным Темпларом? — спросила она у Каро. Когда гном кивнул, она быстро объяснила, как проще всего найти амулет. — Все равно они были не слишком сильны, — пожала плечами девушка. — Так, несколько заклинаний, чтобы оттянуть завершение строительства.

— Скажи, — Агис повернулся к своему старому слуге, — как давно ты шпионишь для Тихиана?

Гном потупил взор. Его высохшие стариковские губы дрожали то ли от страха, то ли от чего другого — Агис не знал.

— Недавно, — ответил Каро. — С того дня, когда владыка Тихиан конфисковал рабов. Верховный Темплар отпустил меня. Он обещал после Игр дать мне свободу.

— А твой фокус? — спросил Агис. — Он не изменился?

— Нет, — покачал головой гном. — Вплоть до того момента, как я его нарушил, я стремился верой и правдой служить Астиклам.

— Почему же ты все-таки изменил своей цели? — спросила Ниива.

— Я бы умер на строительстве пирамиды, — ровным голосом ответил гном.

— Мне не хотелось окончить свои дни, так и не узнав свободы.

— Мне очень жаль, что все так получилось, — сказал Агис. — Если бы я только понимал, что значит для тебя свобода, я бы немедленно отпустил тебя на волю.

— Мне не нужно ваше сочувствие, — с горечью отозвался Каро. — Убейте меня — и дело с концом.

— На твоем месте я бы не торопился умереть, — заметил Рикус. — Разве ты не возродишься в образе банши?

Старый гном покосился на Агиса, и кривая усмешка прорезал его морщинистое лицо.

— Это так, — кивнул он. — Я вернусь, уже как банши, в поместье Астикла… на место моего позора…

— Ну, тогда я надеюсь, что мы еще не скоро встретимся, — сказал Агис.

— Что это значит? — насторожился Рикус.

— Каждый человек рождается со стремлением к свободе так же, как он рождается со стремлением к еде и питью. Об этом знает каждый, кто когда-либо владел хоть одним рабом.

— Как, впрочем, и каждый раб, — вставил Рикус.

— Отнять у человека свободу, — продолжал сенатор, глядя на морщинистое лицо Каро, — это то же самое, что лишить его пищи или воды. Без еды и питья человеческое тело постепенно умирает, без свободы умирает его душа.

— Ну и что? — спросил мул. — Когда это аристократа заботили души их рабов?

— Меня заботят! — пылко воскликнул Агис. — За всю жизнь я не убил ни одного раба.

— Значит, ты рабовладелец, каким немного, — сказала Садира.

— Возможно, — согласился Агис, — но во всем остальном я ничуть не лучше остальных. Теперь я понимаю, что был форменным лицемером. Потому-то Алый Рыцарь и не пустил меня в Алую Церковь.

— И что ты теперь собираешься делать? — спросила Садира.

— Каро, — Агис снова повернулся к гному, — я не имею никакого права о чем-либо тебя просить, но… — он отвязал от пояса мешочек с деньгами, — послужи в последний раз Астиклам. Пойди к рабам, что остались в моем поместье. Скажи им, что они свободны. Они могут уйти или остаться — как пожелают.

— А я? — с удивлением спросил гном.

— Ступай и наслаждайся свободой.

Взяв из рук своего бывшего хозяина деньги, Каро повернулся и, не говоря ни слова, пошел обратно в дом. Агис глядел ему вслед и думал, ка мало его широкий жест должен значить для того, кто потерял свою цель в жизни. Возможно, найдутся другие, вроде Каро, кого он спасет от рабства…