Но Клэя пытали с определённой целью. Если Шону нужна была информация от ему это было очень и очень нужно — как далеко он готов был зайти на самом деле?
Или всё дело было в нападении на Наджиду? За всё постыдное, варварское обращение с девушкой её семья теперь хотела отомстить мужчинам, которые, по их мнению, её погубили?
«А ваш работодатель не думал, что уже слишком поздно? Что я, возможно, уже запутался — и уже очень давно?»
«Конечно. Но он надеется, что вас удастся… убедить отступить».
«А если меня не удастся… «убедить»?»
«Тогда это было бы крайне прискорбно».
«А дайте мне определение слову « неудачно », пожалуйста? И дайте мне прямой ответ хотя бы раз. Мне уже до слёз скучно танцевать с вами на эту тему».
Снова пожал плечами. На этот раз с оговоркой «если вы настаиваете». «Мне придётся… лишить вас дееспособности, что, уверен, вы согласитесь, было бы весьма прискорбно», — сказал он очень деловым тоном и без малейшего сожаления. «Устроить это по ту сторону границы несложно. Ваши коалиционные силы оставили Ирак не в лучшем состоянии, чем он им достался. Устроить это здесь тоже не невозможно. Как вы сами убедились, у нас есть друзья во многих местах».
«Ну, вы уже предприняли одну попытку. Не очень-то удачно она прошла для товарища Кузнецова, да?»
К моему удивлению, он выглядел почти смущённым. «Это было...
Несанкционированное действие. Этого не должно было случиться».
«Почему вы думаете, что вам повезет больше, если вы попробуете еще раз?»
«Вы были солдатом, мисс Фокс, а теперь вы телохранитель. Есть старая поговорка, которая верна в обоих случаях: чтобы выжить — чтобы защитить жизнь — нужно быть удачливым каждый день. Но вашим врагам должно повезти лишь однажды».
OceanofPDF.com
ПЯТНАДЦАТЬ
ВЕЖЛИВЫЕ ДО ПОСЛЕДНЕГО, РУССКИЕ ОТВЕЗЛИ МЕНЯ ОБРАТНО В
В ОДНОМ КИЛОМЕТРЕ от моего отеля. Всё равно пришлось идти по жаре дальше, чем хотелось бы, но были и худшие варианты.
Пока я плелся последние несколько сотен метров к тенистому портику отеля, рубашка прилипла к спине, мне хотелось лишь одного: стакан, полный до краёв любой жидкости, лишь бы в нём было много льда . В баре отеля подавали очень освежающий микс из подслащённого лимонного сока и измельчённых листьев мяты. Пока мы шли, я начал немного зацикливаться на нём.
Прежде чем я успел дойти до крыльца, стеклянные двери с шумом распахнулись, и Луиза Доусон поспешила выйти.
«Чарли! Эй, я не был уверен, что увижу тебя снова, разве что на столе в морге».
«Извините, что разочаровал вас».
«Это не шутка. Эти ребята были настроены серьёзно».
«Но они же все-таки вернули тебя сюда?» — спросил я, когда мы вошли в блаженную прохладу вестибюля.
«Да. Я держал рот закрытым, а уши открытыми как можно дольше. Того, кто говорил, звали Аль-Хасави. Остальные немного разозлились, что им не удалось проводить тебя до места высадки — думаю, переживали, что он обманет их при разделе денег».
«Приятно знать, что среди полицейских нет чести, не говоря уже о ворах».
«Разве это не справедливо?» Она помолчала, выглядя неловко. «И, э-э, тебе нужно позвонить своему начальнику, сказать, что с тобой всё в порядке».
«Паркер? Как...? А, ты ему звонил».
Она пожала плечами. «Не знала, что ещё делать. Понятия не имела, вернёшься ли ты, и подумала, что если тебя собираются посадить в иракскую тюрьму за то, что ты застрелил того парня, который устроил нам засаду, тебе понадобится кто-то снаружи, кто будет шуметь как следует, чтобы тебя отпустили».
«Хорошая мысль. Спасибо».
Она ухмыльнулась. «Пожалуйста. В конце концов, мы работаем вместе, пусть даже это временное соглашение».
Знакомые мне лица с нарочито непринуждёнными выражениями лица входили в вестибюль. Группы женщин, возможно, и имеют дурную репутацию сплетниц, но они не идут ни в какое сравнение с бойцами, или, если уж на то пошло, бывшими бойцами, которые, похоже, процветают на домыслах и слухах.
Я подошел немного ближе к Доусону и тихо спросил: «Ты рассказал еще кому-нибудь?»
«Нет. Но… Бейли видел, как я вернулся сюда в сопровождении полиции. Он специально допросил меня, чтобы узнать, в чём дело».
«И ты ему сказал...?»
«Чёрт возьми», — сказала она с ещё одной быстрой ухмылкой. «И он тут же занервничал».
«Хм. На самом деле, возможно, стоит упомянуть ему мимоходом, к кому мы ходили сегодня утром, просто чтобы посмотреть, не станет ли он ещё более неуравновешенным».
«Ты не думаешь?..?» Она подавила отвращение и неохотно добавила:
«Он , наверное, был довольно близок с Клэем. Мне просто не хочется думать, что я работал не с одним, а сразу с двумя этими извращенцами».
«Я поднимусь наверх и поговорю с Паркером без хлопающих ушей.
Встретимся в баре через десять. Я скосил взгляд куда-то за ее плечо.
«А как насчет того, чтобы тем временем начать сеять беспорядки среди солдат?»
Доусон подняла взгляд и увидела своего бывшего коллегу, притаившегося у входа в бар. Хорошо, что Бейли наняли скорее из-за его очевидной силы, чем из-за его способностей к скрытому наблюдению.
Доусон снова ухмыльнулся, внезапно напомнив мне русского с MP5K.
«С удовольствием».
В Кувейте было два тридцать дня, а в Нью-Йорке — шесть тридцать утра. Я позвонил Паркеру в офис со спутникового телефона, зная, что если он дома, звонок перенаправят туда или на мобильный.
Никаких сюрпризов, когда он ответил после трех гудков.
«Не могу передать, как приятно слышать твой голос, Чарли. Ты в порядке?»
«Ладно», — сказал я. Пока я рассказывал Паркеру о случившемся, я воспользовался тем, что мы общались только голосом, чтобы встать перед зеркалом и приподнять перед моей рубашки. Там, где русский меня ударил, чуть ниже грудины, осталась синюшная отметина размером с кулак, которая уже начала распространяться. К счастью, она находилась достаточно далеко от заклеенной раны, так что он не причинил мне никакого вреда. «Они хотели подчеркнуть, что местные копы у них в кармане, и отправить меня домой. В остальном всё было на удивление дружелюбно, учитывая все обстоятельства».
Паркер знал, что это не просто так, я понял это по его секундной паузе. Он предпочёл не упоминать об этом. «Есть идеи, кто это был?»
«Думаю, опять русские. Но, честно говоря, я не знаю. Тот парень, который всё это говорил, сказал что-то на русском, что, кажется, означало «хватит».
«Кучи син?»
«Что-то похожее. А ещё у него на руке была татуировка лягушки внутри летучей мыши, что, как я понимаю, символизирует какое-то подразделение военно-морского спецназа?»
«Фрогмен», — согласился Паркер. «Эквивалент британской Специальной лодочной службы или наших «Морских котиков».
«Он говорил по-английски превосходно. Никаких сокращений, поэтому речь звучала немного неестественно, но акцента почти не было».
«Хм, спецназ действует за пределами Советского Союза, как и наши спецназовцы. Вероятно, они пересекались. Неудивительно, что он говорит на втором языке».
Что-то шевельнулось где-то в глубине моего сознания. Я старалась не хвататься за это, зная, что если я оставлю это в покое, что бы это ни было, оно может просто уплыть.
"Чарли-?"
«Одну секунду».
Что это было? Что-то сказал Паркер... или что-то сказал я...?
«Английский», — сказал я. «Он говорил по-английски . Не на американском английском, а на английском ».
«Ну и что?» — Паркер звучал растерянно. «Само по себе это ничего не значит. На самом деле, это даже немного ухудшает положение Шона. Если бывший русский спецназовец говорит с британским акцентом, это увеличивает вероятность того, что он контактировал с британской SAS. И это …»
«Да, я знаю. Это возвращает нас к Шону… возможно».
«И, думаю, кто-то из нас должен это сказать, Чарли. Тот факт, что они не убили тебя, когда была возможность, тоже говорит в пользу Шона».
«Поверьте, это не ускользнуло от моего внимания».
«Что сказал этот парень, если ты не подчинишься? Он бы „вывел тебя из строя“.
«Тебя. Это не обязательно означает причинение вреда».
«Или это может означать, что они сломают мне все руки и ноги».
«Хорошо. Но кто ещё мог бы утверждать, что хорошо тебя знает и хочет уберечь от опасности?»
«Он выразился не совсем так, Паркер. Он сказал, что «беда» уже «на подходе», и он хотел, чтобы я не «ввязался» в неё. Но беда для меня или беда для них? И какие именно беды?»
«Возможно, пришло время обратиться за помощью к некоторым агентствам с трёхбуквенными названиями, — мрачно ответил Паркер. — Я вам перезвоню, если у них что-нибудь появится».
Под «трёхбуквенными агентствами» Паркер, как я понял, робко намекал на ЦРУ или какую-то подобную тайную организацию. Мне приходилось иметь с ними дело раньше. Это редко заканчивалось хорошо, и каждый раз, когда мы сталкивались, у меня возникало неприятное чувство, что они владеют ещё одной частью моей души.
«Есть ещё кое-что, чем вы, возможно, захотите заняться, если ещё этого не сделали», — сказал я, и нежелание это было похоже на неприятный привкус во рту. «А это текущее местоположение Доналсона и Хакетта».
Я слышал его прерывистое дыхание, слышал вопросы, на которые он не хотел и не мог ответить.
-просить.
Я сглотнула. «Надеюсь, смерть Клэя никак не связана с Шоном, но…»
.”
Между нами повисло молчание, которое дорого нам обошлось. Через мгновение Паркер вздохнул. «Доусон немного рассказал мне о вашем визите сегодня утром к иракской девушке, на которую напали. Полагаю, она не смогла уловить никакой прямой связи с Клэем?»
«Нет, но я не думаю, что это тупик. Во всяком случае, пока».
"Ой?"
Я вкратце изложил ему суть разговора с Доусон, который состоялся по возвращении в отель, а также ее нынешнюю задачу по распространению дезинформации в баре.
«Возможно, что-то и вырвется из рук, кто знает».
«Конечно», — сказал он, но я услышал сомнение в его голосе.
«Я знаю, что это не совсем в моей компетенции, но если проверка теории о том, что на Клея мог охотиться кто-то другой, означает, что Шон переместится ниже в списке подозреваемых, я это сделаю».
«Я знаю, что так и будет. Но… появление русских как бы раскалывает ситуацию. Ты уверен, что мне не нужно, чтобы я отправил тебе туда помощь?»
«Учитывая возможный результат...? Я бы предпочёл работать в одиночку.
К тому же у меня есть Доусон.
«Да, но у нее работает только одна рука».
«Это не мешает ей говорить по-арабски. И иногда действительно имеет смысл сначала задавать вопросы, а потом уже бить».
OceanofPDF.com
ШЕСТНАДЦАТЬ
К тому времени, как я добрался до бара, Луиза Доусон уже
ЯВНО это настолько выбило Бейли из колеи, что он поспешно ретировался. Я застал её угрюмо уставившейся в небольшой стаканчик с тоником, на котором плавал фруктовый коктейль на палочке.
«Почему, когда ребята заказывают что-нибудь безалкогольное, им наливают в обычный стакан? Я делаю то же самое и в итоге получаю глоток наперстка и чертовски вкусный салат?»
Я сел напротив. «Просто повезло, наверное».
Она отодвинула противный напиток и откинулась на спинку стула, неосознанно поддерживая запястье травмированного плеча здоровой рукой.
«Я никогда и нигде не прошу особого отношения. Я просто хочу, чтобы ко мне относились так же ». В этом было одновременно и разочарование, и искренность.
«Я выпью за это».
«Как вам это удаётся?»
Я удивленно взглянул на нее. «С чего ты взяла, что так думаешь? Я всегда так не думаю».
«Ну, похоже, тебе повезло больше, чем мне».
Я покачал головой. «Оптический обман. Я только что понял, что раздувание из этого шумихи не приводит ни к чему, кроме как к подчёркиванию различий, которые я так старательно пытаюсь преуменьшить».
Доусон на мгновение замолчала, наблюдая за своими коллегами-мужчинами, которые болели за футбольный матч на огромном плоском телевизоре, висевшем в дальнем конце бара. Я заметил, что никому из них не принесли фруктовый салат в стаканах. Интересно, считали ли они когда-нибудь несправедливым, что женщины-посетители так поступают?
«Удалось ли вам что-нибудь вытянуть из Бейли?»
Она скривилась. «Да ничего особенного. Я набросилась на неё с лопатой, рассуждала о том, в каком состоянии находится бедная девочка, и как они воспринимают всё это «унижение женщин».
В Кувейте к этому вопросу относятся настолько серьезно, что, когда они ловят преступника, ему, скорее всего, отрубят куски тела традиционным способом».
«Как он на это отреагировал?»
«Он слишком крутой мачо, чтобы обмочиться на публике, но, подозреваю, это было очень рискованно», — с удовольствием сказала она. «Потом я спросила его, совершенно трезвого и твердящего „я говорю тебе это только потому, что знаю, что могу тебе доверять“, считает ли он, что Клей мог быть хоть как-то замешан».
«У вас настоящий талант к правдоподобной лжи», — сказал я. «При этом мнении он, несомненно, притворился потрясённым и ошеломлённым?»
«О, совершенно верно. Не мог поверить, что его приятель мог иметь какое-либо отношение к чему-то подобному, и так далее».
«К сожалению, ответ очевиден: либо невиновен, либо виновен».
«Ага. И вот тогда я предупредил его, что, возможно, не стоит демонстрировать свою дружелюбность по отношению к Клэю, ведь, судя по рассказам жертвы, нападавшие явно были знакомы. И если — большое «если» — окажется, что Клэй действительно имеет к этому отношение, первым делом они мило поболтают с его дружками».
Я рассмеялся во весь голос. По телевизору напротив бара то одна, то другая команда забивала гол, и половина собравшихся исполнила какой-то победный танец, очень сильно напомнивший мне племя бабуинов. Только шумнее и вульгарнее.
Я поймал взгляд Доусон. Она улыбнулась и беззвучно прошептала: «Да здравствует разница!»
Подошёл официант. Я заказал два лимонных сока с мятой. Он кивнул и ушёл.
«Когда босс сказал мне, что Клей изнасиловал сокурсницу в армии, и мы говорили сегодня утром о том, что на тебя напали... ну, я не понял, что это ты... что Клей...»
Её голос затих. Я не ответил, но она кивнула, словно я ответил.
«Так вот откуда у тебя эти шрамы?» Она дернула подбородком в сторону моего расстегнутого воротника.
Я машинально поднял руку. Словно забыл о тонкой рваной линии, опоясывающей моё горло. Я подавил желание застёгивать рубашку ещё на одну пуговицу. Всё равно теперь это было бессмысленно.
Мысленно выругавшись, я пожалел, что в заказанный мной напиток не добавили джина.
«Нет, это произошло позже».
«Не повезло», — был единственный комментарий Доусона.
«Не совсем. Я выжил. А тот, кто напал на меня, — нет».
Мы погрузились в тишину, прерываемую громкими криками спортивных болельщиков у бара.
«Наджида вряд ли дождётся правосудия за то, что с ней сделали, не так ли?» — наконец сказал Доусон. «Ни за что».
«Реалистично? Нет».
«Итак, что нам с этим делать?»
Я хотел было сказать ей, что это не наша работа, но почему-то не смог заставить себя просто снять с себя ответственность. Как и все остальные.
«Ну, вряд ли мы получим признание, не так ли? У нас нет ни результатов криминалистической экспертизы, ни фотографий с места преступления, ни способов отследить фургон, который они использовали.
И даже если бы нам удалось идентифицировать автомобиль, мы не смогли бы его обработать или связать с ответственными лицами. А если бы у них и была хоть какая-то сообразительность, они бы его заранее украли, а потом всё равно сожгли.
Официант вернулся с нашими бокалами — высокими и простыми — с лимоном и мятой, которые по вкусу напоминали шербет. Доусон подождала, пока он не отошёл на полпути к бару, прежде чем заговорить.
«Итак, все сводится к тому, что у нас нет никакой возможности связать Бейли — или Клея, если уж на то пошло, — с изнасилованиями, если мы просто не выбьем из него признание».
Я взял стакан и сделал большой глоток. Он был настолько холодным, что резал мне глаза, отчего у меня затряслись зубы, пусть даже в нём и не было того джина, которого я жаждал.
«Хоть это и заманчиво, я никогда не считал, что информация, которую вы извлекаете таким образом, очень уж надежна».
«Что возвращает меня к моему последнему вопросу: что нам делать?»
«Что мы можем сделать?»
Её брови резко поднялись. «Ты хочешь оставить всё как есть?»
«Я этого не говорил. Как бы отреагировал Гартон-Джонс, если бы вы ему это сказали?»
Она пожала плечами. «Возможно, лучше было бы, если бы ты ему всё рассказала. Если я это сделаю, он всегда может обвинить меня в том, что у меня есть какие-то другие корыстные интересы».
«А может, лучше попросить Паркера изложить ему это как рабочую теорию?»
«Да, это может сработать». Её улыбка померкла. «Хотя даже если Джи-Джей присмотрит за Бейли, если только этот человек не идиот и не пойман с поличным, шансов на успех нет, не так ли?»
Я кивнул в сторону одного из огромных тонированных стеклянных окон, из которых открывался вид на ярко-голубое небо и пальмы в горшках.
«Реалистично?» — повторил я. «Думаю, у меня больше шансов пригласить тебя на парковку поиграть в снежки…»
OceanofPDF.com
СЕМНАДЦАТЬ
На следующее утро я проснулся от громкого звука.
Стучат в дверь моей комнаты. Когда я проверил зеркало, Доусон нетерпеливо стояла снаружи. Она проскользнула мимо меня, как только я открыл дверь.
«Если отель горит, — сухо сказал я, — значит, кто-то забыл включить тревогу».
На ней была спортивная одежда. Судя по её состоянию, да и по её одежде, она скорее возвращалась с тренировки, чем шла на неё.
«Его больше нет».
"ВОЗ?"
«Бейли», — резко сказала она. «Я только что видела его в автобусе из аэропорта. Он приехал примерно за две недели до меня, чтобы участвовать в этом туре. Он должен уехать только через несколько месяцев.
Ублюдок пытается улизнуть пораньше.
Я взглянул на часы рядом с кроватью. Было чуть больше пяти утра.
«Вы не шутите насчет «ранней» части».
«Я всегда бегаю в это время. Когда солнце встаёт, становится ужасно жарко, и я не могу терпеть беговые дорожки — скучно».
«Вы консультировались с Гартоном-Джонсом?»
Она покачала головой. «Я решила сначала дать тебе знать. Что ты хочешь делать?»
«Как давно он ушёл?»
Она автоматически посмотрела на часы. «Минут пять, наверное. Я как раз проходила через парковку, когда увидела, что автобус уезжает. Но он останавливается…
Ещё пара крупных отелей по дороге в аэропорт. Если мы сразу туда поедем, то, наверное, его опередим.
Я не был уверен, что именно мы сможем сделать, когда прибудем туда, но мне показалось, что лучше сделать что угодно, чем позволить Бейли беспрепятственно покинуть страну.
«Хорошо, хотя, если он уже прошёл проверку, у нас нет никаких оснований полагаться на него. У нас нет никаких конкретных оснований, чтобы задержать его у ворот».
«Знаю, знаю, но лучше попробовать что-то , чем сидеть здесь и заламывать руки, ты не думаешь?»
Я давно научился раскладывать одежду на следующий день перед сном, на всякий случай. Мне потребовалось всего несколько мгновений, чтобы надеть её, схватить ключи от Range Rover и телефон. Спускаясь по лестнице, я пожалел, что не успел почистить зубы.
Солнце вставало, воздух всё ещё был прохладным. Аэропорт был почти так близко, что до него можно было дойти пешком, но окольный маршрут трансферного автобуса позволил мне успеть высадить Доусона у терминала и найти место для краткосрочной парковки до того, как автобус подъедет к терминалу.
Мы ждали внутри, вне поля зрения автоматических дверей. Пространство было огромным. Шатровый эффект потолка, поддерживаемого массивными колоннами, создавал ощущение современного собора.
Кондиционер в салоне работал агрессивно. Я добавил куртку в список желаний.
Доусон дрожала в своей спортивной одежде, сгорбившись.
Двери раздвинулись, и первые пассажиры автобуса по крупицам вывалились наружу. Их багаж в основном несли носильщики, которые препирались из-за права на это. Бейли не было.
Я поймал взгляд Доусон. Она нахмурилась и демонстративно вернулась к разглядыванию прохожих.
Как раз когда я думал, что мы его пропустили, мимо прошёл Бейли с дорожной сумкой цвета хаки. Мы сразу поняли причину задержки. Он медленно шёл рядом с крупным мужчиной на костылях. Я сам какое-то время ходил на них и мог ему посочувствовать. Я заметил, как неловко он передвигается, и понял, что это произошло совсем недавно.
Нижняя часть левой ноги парня была зажата во внешнем фиксаторе, словно кто-то играл с медицинским конструктором «Меккано». Его голень была покрыта йодово-жёлтыми полосами там, где штифты пронзили плоть, удерживая его.
Кости вернулись примерно на свои места. Я видел множество случаев, когда бывшие мотоциклисты, прошедшие весь путь от земли до неба и скорой помощи, не выиграли по очкам. Полагаю, этот парень получил травмы не от падения с мотоцикла.
Это был крупный мужчина, невысокий, но широкий и мускулистый, со светлыми волосами, коротко остриженными вокруг квадратного загорелого лица, и усами, которые ему не шли.
На нём были кроссовки без шнурков и старые спортивные штаны с одной обрезанной штаниной для лучшей поддержки. Спортивные штаны смотрелись нелепо на фоне его верхней части тела, оксфордской рубашки и спортивной куртки.
Мы с Доусоном пропустили их, а затем сошлись под углом сзади, словно набросившись на них с натягом.
«Привет, Бейли», — сказал я достаточно громко, чтобы меня было слышно сквозь общий шум. «Не знал, что ты собираешься уехать из страны».
Он вздрогнул и обернулся, переводя взгляд с меня на Доусона и обратно.
Другой парень тоже замер. Он окинул нас взглядом, и его брови поднялись к линии роста волос.
«Не то чтобы это было твоим делом, но я никуда не пойду».
Бейли мотнул головой в сторону Доусона, едва заметно кривя верхнюю губу. «Спроси её, если не веришь. Она знает, что мне осталось бежать ещё десять недель».
«Забавно, что ты находишься в аэропорту и всё такое»,
— многозначительно произнес Доусон, разглядывая вещмешок.
Бейли с силой сбросил сумку с плеча, заставив ее отступить назад и не дать сумке ударить ее по травмированной руке.
«Сумка моя», — вмешался парень на костылях.
У него был лондонский акцент, нотки кокни смягчились со временем и расстоянием. Он слегка опирался пяткой сломанной ноги на землю для равновесия и скрестил руки на костылях. На нём были огромные наручные часы со множеством дополнительных циферблатов, по которым, пожалуй, можно было бы рассчитать траекторию возвращения космического челнока.
«Слушайте, дамы, я не знаю, что здесь происходит, но сегодня утром вылетаю я. Дэйв только что предложил поехать со мной и помочь мне пройти регистрацию».
«Кстати, приятель, пойду посмотрю, смогу ли я раздобыть тебе инвалидную коляску», — сказал Бейли, бросая сумку к ногам Доусона. «Честно говоря, тут уже начинает попахивать чем-то подозрительным, понимаешь?»
Я проигнорировал оскорбление. Доусон посмотрел на меня так, что хватило на нас обоих.
«Ну, что с перехватом?» — спросил блондин, когда Бейли удалился.
«Ложная тревога», — коротко ответил я. «Извините за ошибку. Что случилось?»
«Провалился сквозь крышу, преследуя парня, который стрелял в наш конвой. Сложные переломы большеберцовой и малоберцовой костей».
"Противный."
«Расскажи мне об этом. Хуже всего было то, что я командный медик, и мне пришлось объяснять ребятам, как выпрямить ногу, не потеряв сознание на полпути».
Командный медик... Что-то дернулось у меня по спине. «Вы случайно не были в Королевской морской пехоте?»
«Как ты догадался?» Он выпрямился, выглядя удивлённым и весьма довольным. «Всё ещё видно, да?»
«Что-то в этом роде... Слушай, у тебя есть время немного поболтать перед вылетом?»
Он огляделся, но Бейли нигде не было видно. «Конечно, почему бы и нет?»
Я протянул руку. «Я Чарли Фокс. Это Луиза Доусон».
«Осборн — все называют меня Оззи».
Мы нашли пару свободных мест неподалеку, и Оззи осторожно опустился на одно из них, зацепив костыли за руку.
«Вот так-то лучше. Приятно сбросить вес, понимаешь? А что же сделал Дэйв, что вас так разозлило и взволновало? Пытается избежать теста на отцовство, что ли?»
В этом вопросе было столько неточностей, что я даже не знал, с чего начать. Казалось, лучше и не пытаться. И, не зная, сколько у нас времени, я сразу же взялся за дело.
«Это вы рассказали Яну Гартону-Джонсу из Streetwise о том, что видели кого-то, выходящего из места, где погиб Клей?»
«Ты не большой любитель пустых разговоров, Чарли? Да, это я».
«Хочешь рассказать мне об этом?»
Он пожал плечами. «Честно говоря, больше мне особо нечего рассказать. Я проезжал мимо, когда увидел, как он выходит, поэтому остановился».
«Ты остановился? Почему?»
«Очевидный западный человек, идущий пешком в тех краях? Я так и подумал, что у него могут быть проблемы, да?»
«Вы говорили с ним?»
«Конечно. Я увидела на нём кровь и спросила, всё ли с ним в порядке».
Он сказал это так буднично, что понадобилось всего лишь мгновение, чтобы эффект достиг цели.
«Сколько крови?»
«Достаточно, чтобы это выглядело серьёзно. Он приуменьшил значение, сказал, что просто помог какому-то местному жителю, которого сбила машина, но как-то это прозвучало неправдоподобно, понимаете, о чём я?»
«Каким образом?»
Бывший морпех нахмурился. «Он выглядел немного… ошеломлённым, вот как это можно описать. Видел такое раньше у парней, которые только что попали под обстрел.
Я в шоке, но и в ярости».
Шокированный и разгневанный... Потому что он только что нашел Клея подвергавшимся пыткам и Мёртв или умирает? Или потому, что сам Шон сделал с ним всё это?
«И ты оставил его там».
Оззи слегка покраснел от моего безжизненного голоса. «Эй, он же настаивал, что ему не нужна помощь. Что мне было делать?»
Я пожал плечами, внезапно почувствовав усталость. «Ты же сам только что сказал: он был в отключке, возможно, в шоке, и шёл пешком по подозрительному району. Так что ты мне скажешь?»
Усы его встали дыбом, а губы сжались. «Эй, он же не один там был…»
«Подожди-ка. Ты так и не упомянул, что с ним был кто-то ещё».
«Они не были с ним. Но я видел машину, которая ждала его дальше по улице».
Доусон, должно быть, почувствовала, насколько я близок к тому, чтобы внести постоянные и болезненные изменения в строительные леса вокруг ноги парня, потому что она вмешалась с вопросом: « Какая машина?»
«Я не знаю имени этого парня, понятно? Он какой-то местный гид-решальщик. Ездит на старой потрёпанной Toyota Land Cruiser цвета диареи. Я видел, как он расхваливает свой товар у отелей, но как его зовут и как с ним связаться, понятия не имею».
OceanofPDF.com
ВОСЕМНАДЦАТЬ
Мы нашли фиксера в тот же день после того, как зашли
В крупных отелях, где работают подрядчики, я спрашивал на стойке регистрации. В четвёртом отеле консьерж сказал, что знает описанную нами машину, и что парень, который ею управлял, перевёз журналистов через границу в Ирак. Я оставил визитку, и он пообещал прислать парня, когда снова их высадит. Он не мог гарантировать, когда это произойдёт — через несколько часов или дней.
Вместо этого, позднее в тот же день, в баре нашего отеля появился худой подросток. Один из сотрудников рванулся было выставить его, но тот, слегка пригнувшись, увернулся от него и, широко улыбаясь, помахал чем-то размером с билет. Мужчина нахмурился, но не стал продолжать.
Я лениво наблюдал за их разговором, пока парень не подошёл к нам с Доусоном. Я заметил, что он держит мою визитку. Она была слегка помята.
«Прошу прощения, милые дамы. Вы мисс Чарли?»
"Это я."
Его улыбка стала ещё шире. «Мне сказали, что вам нужны услуги лучшего гида во всей Басре».
«Возможно», — согласился я, что лишь немного омрачило его улыбку. «А ты…»
. . ?»
«Я тот, кого вы ищете». Он поклонился с каким-то пафосным видом. «Я Мо. Как из «Трёх балбесов», да?»
Доусон ухмылялся. Должен признать, улыбка у парня была заразительной, обнажая белоснежные зубы. Он был в футболке команды, которую я не знал.
Узнаю — широкие горизонтальные чёрно-красные полосы, джинсы с низкой посадкой и вездесущие сандалии. Он выглядел едва ли достаточно взрослым, чтобы водить машину, не говоря уже о комедийном номере 1940-х годов, последний участник которого умер за несколько десятилетий до его рождения.
Я пролистал экран своего телефона, нашел фотографию Шона и показал Мо.
«Я так понимаю, этот парень нанял вас несколько дней назад, чтобы вы перевезли его через границу».
Лицо парня стало настороженным. Он долго смотрел на фотографию, театрально пожал плечами. «Может, да, может, нет. Трудно сказать, помню ли я этого человека».
Я полез в карман и достал несколько долларовых купюр, которые, казалось, всё ещё были универсальной валютой. Взгляд Мо не отрывался от денег. На этот раз, когда он покачал головой, его печаль была почти осязаемой.
«Мне очень жаль, милые дамы, но я не могу обсуждать своих клиентов ни с кем, кроме них самих».
Мне потребовалось некоторое время, чтобы разгадать двойной смысл этих слов.
«Ага, так если бы я вас нанял... ну, на ближайшие пару дней, например... это сделало бы меня тоже одним из ваших клиентов, не так ли?»
Улыбка тут же вернулась. «Конечно!»
Я согласился на цену, лишь немного поторговавшись. Доусон, да и сам Мо, казались разочарованными тем, что я не оказал большего сопротивления.
Когда формальности были закончены, я снова подняла фотографию Шона.
« А теперь ты мне скажешь, куда ты отвез этого человека?»
Мо покачал головой, выражение его лица стало трагичным. «Я не могу об этом говорить», — сказал он, и тут же его улыбка вернулась, засияв, словно мощная лампочка. «Но я могу отвести тебя туда…»
Toyota Land Cruiser Мо был значительно старше его самого. Он сошёл с конвейера где-то в 80-х с металлизированной золотой краской, к которой один из первых владельцев добавил довольно безвкусную виниловую графику оранжевого и коричневого цветов. Совсем недавно кузов был подкрашен краской, которая действительно напоминала последствия серьёзного расстройства желудка, но…
Скорее всего, это результат смешивания всех остатков краски в одной банке. Теперь она была преимущественно двухцветной — бежево-ржавого.
Однако, справедливости ради стоит отметить, что даже пятна ржавчины были заполированы и отполированы. Вредный дым, валивший из выхлопной трубы, когда он заводил двигатель, мог бы свалить с ног проезжающего верблюда, но мотор схватывал и работал без сучка и задоринки. Боковые и задние стёкла были покрыты зеркальной плёнкой, которая теперь сильно отслаивалась. Она всё ещё не пропускала взгляд извне, и общий эффект был гораздо менее заметен, чем при поездке в одном из новеньких внедорожников, которые обычно предпочитают иностранцы.
«Какой в этом смысл? В конце концов, мы знаем, куда он увез вашего парня».
Доусон пробормотал что-то невнятное, когда Мо побежал за своей машиной, прежде чем я передумаю.
« Я это знаю, но он этого не делает», — сказал я ей. «Если он отвезёт нас прямо к месту гибели Клэя, он, возможно, расскажет и о том, куда ещё возил Шона. Если он попытается увильнуть от ответа, мы знаем, что можем его за это привлечь».
«Ага. Хитроумно. Мне это в тебе нравится ».
Дорога до границы с Ираком была долгой и ничем не примечательной. Мо приобрёл безвкусную пластиковую ромашку на солнечной батарее в горшке, который стоял на приборной панели. Она покачивалась и махала листьями, одновременно гипнотизируя и раздражая. Это была лишь одна из причин, по которой я уступил Доусону переднее сиденье.
Большую часть пути они с Мо болтали о футболе — европейском, а не американском. Судя по всему, она узнала в его футболке ту, которую носила сборная Германии, победившая на последнем чемпионате мира.
Они спорили о достоинствах различных аспектов игры. Я отключился, глядя невидящим взглядом в затонированное окно.
Вместо этого я снова пересказал историю раненого морского пехотинца Оззи. О том, как он видел, как Шон выходил из здания, где погиб Клей. О крови на нём. « Достаточно, чтобы это выглядело серьёзно ». О том, насколько очевидной была ложь, которой Шон всё объяснил.
Думаю, больше всего меня беспокоило его описание душевного состояния Шона — он казался каким-то отстранённым и шокированным. Шон видел вещи, которые превосходили мой опыт, как в армии, так и после. Он не забыл эту часть своего прошлого. Он делал и то, чего я бы избегал… когда-то. Я бы почти сказал, что его невозможно шокировать.
Так что же он увидел или сделал в этом грязном здании в захудалом пригороде Басры, что так сильно на него повлияло?
OceanofPDF.com
ДЕВЯТНАДЦАТЬ
«ЭТО ТО САМОЕ МЕСТО!» — ГОРДОСТЬЮ ОБЪЯВИЛ МО, КОГДА МЫ
ОСТАНОВИЛСЯ на обочине пыльной улицы.
Я перегнулся через заднее сиденье и прищурился, глядя в окно с другой стороны машины. Здания выглядели одинаково полузаброшенными, заброшенными не из-за опасности или страха перед ней, а из-за полной апатии. Они пустовали, потому что никому не хотелось в них жить.
Сидя на переднем сиденье «Ленд Крузера», Доусон повернулась ко мне. Когда я выпрямился, она вопросительно нахмурилась, перехватив мой взгляд.
«Ты сюда пришел?» Мой ровный тон не затмил сияющую улыбку Мо.
«С мистером Шоном, да. Вот куда я его приведу». Он указал на открытую дверь через дорогу. В проёме тихо колыхалась занавеска из бисера, отпугивая мух. «Мой дядя там чай подаёт . Это его дом».
«Ты привел сюда Шона... попить чаю с дядей?»
Чай моего дяди — лучший во всём южном Ираке. Он держит самовар кипятком целый день».
Я глубоко вдохнула через нос, медленно выдохнула и постаралась говорить рассудительно. «Мо, послушай меня. Мне нужно найти Шона. Это очень важно. И у меня мало времени. Ты меня понимаешь?»
Он кивнул. «Вот почему вы меня нанимаете. Лучший гид в городе!»
«И поскольку вы утверждаете, что являетесь « лучшим гидом в городе », я согласился хорошо заплатить вам за ваши услуги, да?»
«Да, мисс Чарли. Очень разумная цена».
Я потер лицо руками, чувствуя, как за глазом начинает нарастать тупая пульсация.
«Чарли говорит, — вмешался Доусон, — что если ты сделаешь для нас хорошую работу, она порекомендует тебя всем иностранцам в отелях, и они все захотят воспользоваться твоими услугами, да?»
Он просиял и снова кивнул.
«Но если вы нам солжёте или попытаетесь сбить нас с толку, мы передадим описание вас и вашего грузовика всем начальникам служб безопасности всех отелей в Эль-Кувейте, и вы больше не получите там работы», — продолжил Доусон. «Ты всё ещё следишь за мной, Мо?»
«Конечно». Внезапно его голос стал уже не таким оптимистичным. «Но…»
«Итак, последний шанс спасти свое существование — куда вы отвели Шона в тот день, когда он вас нанял?»
Он всплеснул руками. «Вот! Я привёл его пить чай в дом моего дяди. Клянусь!»
Она бросила на меня смиренный взгляд. Я постарался.
«Я говорю вам правду», — настаивал Мо, и голос его был готов расплакаться. «В первое утро мистер Шон попросил меня подсказать ему место, где он мог бы встретиться со своим другом. Тихое место, вдали от посторонних глаз. Я рассказал ему о своём дяде. Он спросил у меня адрес, чтобы сообщить другу, и я привёз его прямо сюда ». Он хлопнул по потрескавшейся от солнца приборной панели, чтобы подчеркнуть свою мысль. Пластиковая ромашка закачала лепестками в ответ.
«Ты видел этого друга?»
«Нет, когда мы приехали, его друг уже ушёл. Мой дядя сказал, что кто-то позвонил другу мистера Шона по мобильному. Он спросил моего дядю, как добраться до другого места, и тот ушёл. Он пошёл пешком».
«И что сделал Шон?»
«Он следует. Он тоже идёт». По тому, как он произнёс слово « идти », я понял, что Мо считает любого, кто решил так поступить, когда мог вести машину или быть под рулём, ненормальным.
«Один? Ты его не возил?»
Мо выглядел смущённым. «У меня спустило колесо. Дороги здесь очень плохие.
Запаска тоже спустила. Но у меня есть дядя, у которого есть автомастерская — лучшая автомастерская во всём Южном Ираке. Так что я езжу восстанавливать шины.
«Разве он не имеет в виду отремонтировать?» — спросил Доусон.
«Вряд ли», — ответил я ей, не отрывая глаз от Мо. «Значит, он говорил правду, когда сказал, что привёл сюда Шона тем утром. Он привёл Шона…
здесь , да, но он забрал его снова из «какого-то другого места», куда тот поехал, чтобы встретиться со своим другом».
«Да!» — обрадовался Мо, узнав, что мне наконец-то удалось это сделать.
«Сколько времени прошло, прежде чем вы его забрали?»
«Осталось совсем немного времени. Часа два... может быть, три?»
«Вы можете отвезти нас к тому месту, где вы его подобрали?»
"Конечно."
Мы неслись по переулкам и узким улочкам среди разваливающихся зданий, большинство из которых казались ненамного шире самого «Ленд Крузера». Их двери выходили прямо на дорогу, делая выход из дома занятием опасным. Я догадался, что так было уже давно, если живёшь в Басре, независимо от фактического адреса.
На этот раз, когда мы свернули на другую улицу, и Мо резко затормозил, я узнал её. Мы остановились всего в нескольких метрах от припаркованного на противоположной стороне дороги внедорожника Streetwise.
«Вот», — объявил Мо. «Я рассчитал время как нельзя лучше, потому что мистер…
Шон позвонил мне на мобильный в ту же минуту, как я приехал, и сказал, чтобы я завернул за угол на следующую улицу, где он меня встретит.
Скорее всего, Шон тайно следил за мальчишкой откуда-то извне. Было бы обидно разбить его оптимизм, рассказав ему об этом.
«Каким он был, когда вы его забрали?»
«С ним всё в порядке. Всё в порядке».
Несмотря на эти слова, я услышал нотки отчаяния в голосе Мо и понял, что реакция Шона на то, что произошло в этом мрачном месте, напугала парня гораздо сильнее, чем позволяла ему подростковая бравада.
«Куда вы его забрали?»
«Возвращаемся в отель».
"Вот и все?"
"Конечно."
Он завёл мотор, выпустив за нами ещё одно облако чёрного дыма, и развернул свой внедорожник, словно не обращая внимания на движение. Я мельком увидел на западе уже знакомые нефтяные месторождения.
«После этого Шон отправился куда-то ещё, Мо, потому что он выписался из отеля и ушёл».
Парень пожал плечами, словно пытаясь съёжиться. «Может, он поедет в аэропорт? Может, после встречи с другом его работа будет закончена, и он сможет уйти — отправиться домой?»
Поскольку он вёл машину, лишь изредка оглядываясь через плечо, я сосредоточился на голосе Мо. В его речи было что-то немного слишком артистичное, немного слишком торопливое. И в то же время немного слишком отработанное.
Я покачал головой. «Шон не поехал на автобусе в аэропорт и не сел на самолёт. Значит, он поехал на машине». Я помолчал. «Вот только я думал, что ты лучший гид во всём Южном Ираке».
"Это верно!"
«Но если вы просто отвезли его обратно в отель и сказали, что больше никуда его не возили, то кто это сделал? И зачем ему нужен другой гид, если вы, как считается, лучший?»
«Я-я-я»
«Почему бы просто не рассказать нам, Мо?» — вмешался Доусон. «Мы поспрашиваем, и кто-нибудь скажет нам, кто на самом деле лучше тебя. Шон, должно быть, ушёл с ними».
«Нет никого лучше!» — голос Мо почти перешёл в вой. У каждого были свои слабости, и не составило труда понять, что тщеславие и гордыня — вот его слабость.
«Значит, он заплатил тебе, чтобы ты никому не рассказал, куда ты его отвез, не так ли?» — мягко предположил я.
Мо склонился над рулём, словно пытаясь прижать его к себе. Мы чуть не задели боком сломанный грузовик.
«Он мне платит, понятно?» — печально признался он. «Мистер Шон платит мне, чтобы я никому не говорил. Он мне доверяет».
«Всё в порядке. Он не хотел, чтобы его враги знали, куда он едет, но я не враг Шону. И ты не нарушил своего слова», — быстро добавил я. «Ты же ничего не сказал » .
Я толкнул Доусон в здоровую руку и указал на карты, засунутые в карман её двери. Она молча протянула мне одну. Я развернул её и сунул между сиденьями практически на колени Мо.
«В точку. Не обязательно называть место вслух. Просто укажите на него».
Он отвёл взгляд от дороги на большее время, чем мне хотелось бы, но я стиснул зубы и промолчал. После нескольких мгновений раздумий он нанёс удар.
Он провел пальцем по карте и тут же отдернул его, словно прикосновение к ней обжигало его.
Доусон отметила это место большим пальцем, взглянула на него и, подняв брови, вернула мне карту.
Я и сам посмотрел... и пожалел об этом.
OceanofPDF.com
ДВАДЦАТЬ
«ШОН НАПРАВИЛСЯ НА СЕВЕР», — СООБЩИЛ Я ПАРКЕРУ.
«Определите для меня, что такое «север».
«Его помощник отвез его аж в Кербелу».
Я услышал, как Паркер судорожно вздохнул. «Ты же знаешь, что отсюда рукой подать до Багдада?»
«Ага. Примерно в ста километрах. Мо согласился нас туда отвезти. Выезжаем завтра утром».
"Чарли-"
«Не говори этого», — предупредил я. «Ты не скажешь мне ничего такого, чего я сам уже не сказал. Это чертовски глупо, учитывая сложившуюся ситуацию, но что ещё я могу сделать?»
«Что Доусон говорит по этому поводу?»
«Она согласна приехать». Я взглянул через гостиничный номер туда, где Луиза Доусон напряжённо сидела в единственном кресле у окна, не сводя с меня глаз. «На самом деле, она сама на этом настаивает».
«Будьте реалистами. Ей только что вправили плечо.
Она не в состоянии отправиться в зону боевых действий».
«Я недостаточно хорошо говорю по-арабски, чтобы с этим справиться. Она говорит».
«Две женщины, путешествующие в одиночку в часть страны, контролируемую преимущественно религиозными фанатиками? Если вас поймают не те люди, неважно, на каком языке вы говорите».
«А если Шона поймают „не те люди“, они объявят его иностранным шпионом, отрубят ему голову тупым ножом и выложат это в прямом эфире в интернет. Что бы ты выбрал, Паркер?»
«Это удар ниже пояса, Чарли».
«Да, ну, я никогда не обещал драться по правилам».
«Можешь дать мне хотя бы ещё двадцать четыре часа? Я уже позвонил в те службы, о которых мы говорили. Думаю, у них что-то есть, но мне просто нужно ещё немного времени».
Нетрудно было догадаться, какие именно одолжения он имел в виду — с одним из
«Трёхбуквенные агентства», которые прятались в тени любого конфликта. По моему опыту, это были не просто обычные тени, а всегда тень — самая тёмная, самая непрозрачная часть.
«Можно поконкретнее? Что-то конкретное или сроки?»
«Прямо сейчас? Нет, не могу».
«По моим подсчётам, у Шона уже есть четырёхдневная фора. Если я подожду ещё немного, следы совсем остынут, если ещё не остыли». Или он мог бы … быть мертвым.
«Пожалуйста, Чарли. Подожди ещё один день».
«Мо заберёт нас рано утром, и, извините, я придерживаюсь этого графика. Но …» — добавил я, когда он снова попытался возразить,
«Дорога вглубь страны займёт около шести-семи часов. И это без учёта задержек в пути и остановок на еду или топливо. Так что, скорее всего, восемь-девять. Ещё полдня. Если этого времени недостаточно, чтобы пообщаться со своими знакомыми, они, вероятно, всё равно ничего стоящего вам не дадут».
На другом конце провода повисло долгое, гнетущее молчание, а затем Паркер мрачно сказал: «Хорошо. Я над этим поработаю. Но когда вы вернётесь в Нью-Йорк, мы серьёзно поговорим о иерархии командования в этой организации, вы меня слышите?»
На следующее утро Мо опоздал.
Мы договорились, что он заберёт нас в семь. Он довольно охотно согласился, хотя это означало, что ему придётся встать с кровати ещё до того, как он успеет в неё забраться.
К половине восьмого, даже с учётом, возможно, не слишком строгого отношения парня к хронометражу, я забеспокоился. Пока мы ждали в вестибюле отеля, я набрал номер мобильного, который он нам дал, но получил лишь искаженный сигнал.
Сообщение от арабской сети. Доусон перевёл, что номер не обслуживается. «Что бы это ни значило».
«Ничего обнадеживающего — ни для нас , ни для Мо».
Если бы телефон зазвонил без ответа, переключился на голосовую почту или сообщил, что соединение установить не удалось, это было бы одно.
Вывод из эксплуатации подразумевал нечто более... постоянное.
Я вспомнил угрозу со стороны того русского, который поручил мне схватить и доставить меня лично кувейтской полиции. Он угрожал «вывести из строя»
Вместо того, чтобы убить меня, если я не уйду. Подпадает ли под эту категорию уничтожение нашего посредника и гида?
Когда я уже совсем от него отказался, мелькнуло что-то грязно-коричневое, и «Ленд Крузер» Мо затормозил под портиком отеля. Он был полон улыбок и извинений, кланялся и ухмылялся, но никаких объяснений, кроме: «Тебе нужно кое-кого встретить! Мы идём, да?»
Мы с Доусоном загрузили снаряжение в багажник «Ленд Крузера», радуясь, что наконец-то его спрятали. У АК-47, который я снял с убитого русского после засады, был складной приклад, что облегчало его прятать в сумке. К тому же, им было проще пользоваться в машине, если уж на то пошло.
Я положил сумку на заднее сиденье, чтобы было легко дотянуться. Доусон, казалось, был рад снова сесть на переднее сиденье рядом с весёлым Мо по дороге к границе. Я не присоединился к ним. Вместо этого я наблюдал за пустыней, проплывающей за окном, и поглядывал назад.
«Всё в порядке?» Доусон повернулась на сиденье. Она сбросила слинг, но всё ещё поддерживала её правой рукой под предплечьем.
«Хм. Я думал, у нас есть ещё один хвост, но если так, то они справляются лучше, чем предыдущие».
Доусон не ответила, но я заметила, что после этого она с опаской поглядывала в зеркало на двери.
В боковое стекло я не увидел ничего интересного, кроме пары парней, пасущих верблюдов. Мы пересекли ничем не примечательную границу, обозначенную лишь территорией, заваленной пыльными грузовыми контейнерами.
Мо включил радио на заднем плане. Он вёл машину, небрежно хлопая руками по рулю в такт музыке. Я счёл его расслабленное состояние хорошим знаком. То, что его задержало раньше, теперь приобрело менее зловещий оттенок.
То есть до тех пор, пока он не съехал с главной трассы и не направился на восток в сторону Басры.
«Эй, Мо, мы должны ехать на север».
«Да, да, конечно, мисс Чарли. Но сначала вы должны увидеть моего дядю».
«Сегодня у нас нет времени пить чай . До Кербелы ещё далеко».
«Не тот дядя. Он брат моей матери. Очень мудро, что ты сначала повидаешься с ним. А потом пойдём на север, да?» Я заметил, что его руки перестали отбивать ритм на штурвале, теперь они сжимали его крепче.
"Где он?"
«В Зубайре. Недалеко».
«Хорошо», — сказала я, заметив, как Доусон поднял бровь. Я потянулась и тихонько расстегнула сумку рядом со мной, получив в ответ лёгкую улыбку.
Она кивнула на шарф, который я носил на шее. «На твоём месте я бы покрыл голову. Блондинки здесь не в моде». Несмотря на более тёмный цвет кожи, она сделала то же самое, умело натянув шарф на лицо.
Зубайр был разросшимся городом с приземистыми квадратными зданиями в оттенках глины и терракоты. Как и Басра, он был украшен богато украшенными минаретами мечетей. Вдали виднелись нефтяные месторождения и нефтеперерабатывающие заводы, занимавшие доминирующее положение в этом районе страны. Постоянное напоминание о том, из-за чего шли войны.
Либо грузовик Мо был там известен, либо он выглядел так, будто в нём не было ничего стоящего. Местные дети почти не отрывались от уличного футбола, пока мы проезжали мимо. Один или двое – те, что постарше – проявили чуть больше внимания, чем мне хотелось, но я ничего не мог с этим поделать.
Оставалось лишь позволить Мо отвезти нас туда, куда мы направлялись, и надеяться, что мы сможем справиться с тем, что обнаружим по прибытии.
OceanofPDF.com
ДВАДЦАТЬ ОДИН
ПОКА МО ВЕЗ НАС ГЛУБЖЕ В ЗУБАЙР, Я ОБНАРУЖИЛ СЕБЯ
Мысленно прокручиваю сценарии побега и уклонения. Ни один из них не выглядел многообещающим, если этот парень нас подставляет.
Наконец он свернул в узкий переулок, где зеркала «Ленд Крузера» едва успевали заглянуть в грубо оштукатуренные стены по обеим сторонам. В конце переулка виднелись две деревянные двери с гвоздиками, похожие на зарешеченные ворота крепости.
Когда мы подъехали, он замедлил ход и нажал на гудок. Примерно минуту ничего не происходило. Затем ворота медленно распахнулись, и Мо въехал на огороженную территорию.
Двое мужчин с автоматами Калашникова закрыли за нами ворота. На обоих были чёрно-белые шарфы -куфии , концы которых обтягивали нижнюю часть лица. Я осмотрел их руки и положение плеч.
Их позиция была напряженной, почти нервной. Не слишком обнадеживающий знак.
Впереди был небольшой дворик. Женщина в никабе спешила в главное здание слева, ведя перед собой пару маленьких детей. Интересно, это была естественная осторожность при общении с незнакомцами, или она догадывалась, что нас ждёт?
Мо быстро говорил через открытое окно – слишком быстро, чтобы я мог уследить за его речью. Один из охранников наступал на него, споря и жестикулируя одной рукой, а другой крепко сжимая рукоятку пистолета. Я следил за реакцией Доусон.
Когда Мо вышла из машины и сказала нам: «Всё в порядке? Пожалуйста, оставайтесь здесь, милые дамы», я слегка подтолкнула её локтем.
«Он объясняет, что звонил своему дяде по поводу нас, что они оскорбляют его уважаемых клиентов, не обращаясь с нами с большим уважением, и т.д., и т.п.»
сказала она, не шевеля губами и не поворачивая головы.
«Да, но сказал ли он, почему он позвонил или почему мы здесь?»
«Ваша догадка так же хороша, как и моя».
После еще нескольких жарких препирательств между Мо и охранниками у ворот он вернулся к окну водителя.
«Всё в порядке?» — повторил он. «Пожалуйста, познакомьтесь с моим дядей».
Прежде чем вылезти, я перекинул лямку сумки через плечо, держа руки на виду. Один из охранников у ворот тут же преградил мне путь. Мне не нужен был Доусон, чтобы перевести, что он хочет, чтобы я оставил сумку. Я неохотно выполнил приказ.
Он всё ещё колебался. Сквозь складки его куфии я видел замешательство в его глазах. Очевидно, ему было приказано обыскивать посетителей на предмет скрытого оружия. Вероятно, это был первый раз, когда среди посетителей были женщины…
и западных женщин в том числе.
Через мгновение я приподнял куртку и медленно повернулся, чтобы он увидел, что у меня ничего нет за поясом. Доусон сделал то же самое. У меня всё ещё лежал складной нож Ka-Bar в ботинке, но я не оценил своих шансов, если придётся им воспользоваться.
Охранник кивнул в сторону Мо. Мы последовали за ним через дверь, где исчезли женщина и дети. Внутри было прохладно и полумрак. Мои глаза не сразу привыкли к темноте. К этому времени нас провели по узкому коридору в гостиную. Стены были голыми, оштукатуренными и увешаны замысловатыми коврами. Подушки и такие же выцветшие ковры покрывали каменный пол. Несколько предметов мебели — пара дешёвых деревянных шкафов, в одном из которых стоял телевизор — стояли вдоль стен.
В одном кресле сидел старик с роскошной бородой, пронизанной сединой среди чёрных волос. Он носил традиционный головной убор – куфию – и мешковатые брюки под белой дишдашей , доходившей почти до щиколоток. С ним почти не сочетался чёрный пиджак, надетый поверх.
Но больше всего я обратил внимание на его туфли: они выглядели английскими, кожаные, ручной работы и начищенные до блеска.
Мо пожал мужчине руку и расцеловал его в обе щеки, отметив его как члена семьи. Мы с Доусоном поклонились и пробормотали традиционное арабское приветствие:
« Салам алейкум ». (Мир вам.) Мы получили ответ на складе,
« Алейкум салам » (мир вам). Я старалась не встречаться с кем-то взглядом, кроме короткого взгляда.
Старик жестом пригласил нас подложить подушки и сесть. Мне эта идея не понравилась. Было слишком сложно быстро встать, слишком сложно сделать это, не предупредив заранее. Только когда двое охранников у ворот удалились, я почувствовал, что напряжение начало спадать. Старик позвал в заднюю комнату, чтобы принесли чай . Даже я понял, о чём речь.
Я посмотрел на Мо, который мне улыбался.
«Ты ведь привел сюда Шона, да?» — догадался я.
«Мистер Шон? Да, конечно».
Я собирался спросить его, почему, когда занавеска отодвинулась, и вошёл мальчишка с неизменным АК-47. Я напрягся. Парню, наверное, было лет десять. Он обращался с оружием с такой фамильярностью, что я напугался больше, чем любой вооружённый взрослый.
Старик говорил кратко.
«Его сын», — пробормотал Доусон.
Парень слегка поклонился мне, его лицо выражало неодобрение, и протянул мне АК. Я взглянул на Мо.
«Пожалуйста, осмотрите».
Наконец до меня дошло: его дядя торговал оружием. Мо привёз Шона сюда за оружием, прежде чем тот отправился в Кербелу, и это навело меня на мысль, что, возможно, Шон ещё не совсем потерял здравый смысл.
Не то чтобы я хоть на секунду поверил, что мне дадут заряженное оружие, я открыл затвор, чтобы проверить, не касаясь спускового крючка. Я отцепил магазин и, чувствуя, что это какая-то проверка, разобрал АК, аккуратно положив ствольную коробку, возвратную пружину и затворную раму рядом на ковёр.
Добавляя новые компоненты, я украдкой проверял их состояние, стараясь не привлекать к себе внимания. Не было смысла оскорблять человека в его собственном доме. Особенно когда в его распоряжении была такая огневая мощь.
Оружие было в удивительно хорошем состоянии по сравнению с некоторыми из тех, что я видел.
Не то чтобы это имело большое значение. Он был простым и надёжным, разработанным для использования практически кем угодно и где угодно, от раскалённых джунглей до ледяной тундры. Я вспомнил, как однажды мне рассказывали, что они испытывали оригиналы, таща их по песку за пикапом. После этого техники грубо отряхнули землю и сразу же провели пробный выстрел.
Ни один из них не потерпел неудачу.
Это был АКМ со штампованной ствольной коробкой из листового металла. АКМ был легче предыдущих моделей и обладал преимуществом в виде механизма, предотвращавшего выстрел при неплотно закрытом затворе. Я видел недостатки отсутствия такого предохранителя на примере потенциального похитителя, использовавшего дешёвую копию АК в Южной Америке. Последствия взрыва затвора в непосредственной близости от лица мужчины были неприятными.
Закончив разбирать оружие, я собрал его обратно. Я только что вставил трубку обратно, как занавеска отодвинулась во второй раз, и вошла женщина с подносом чёрного чая в маленьких стеклянных чашечках. Возможно, это была та же женщина, которую я видел раньше, но из-за гостей она надела паранджу .
Я вставил магазин на место и отпустил затвор вперед, чтобы закрыть затвор, затем осторожно положил оружие на коврик перед собой.
«Это хорошо», — сказал я.
Мо так широко улыбался, что казалось, будто у него голова перевёрнута. Он переключил луч света на дядю.
«Я же говорил! Я же говорил. Мисс Чарли — профессионал, да?»
На какое-то мгновение лицо старика застыло без всякого выражения, затем он позволил едва заметной улыбке тронуть уголок губ. Моргни – и ты бы её не заметил. Он протянул руку и потрепал Мо по макушке, словно тот был ребёнком.
чай . Я осторожно отпил. Он был чертовски горячим, танин обволакивал язык, словно железные опилки на магните .
И тут старик впервые посмотрел на меня прямо и спросил на культурном английском, как в стиле BBC: «Вы бывший британский военный, я полагаю?»
OceanofPDF.com
ДВАДЦАТЬ ДВА
Рядом со мной Доусон вдохнул обжигающий запах.
ЧАЙ и в итоге захлебнулась. Мне пришлось похлопать её по спине. Это дало мне время собраться с мыслями.
«Да, сэр, я служил в армии», — спокойно согласился я. «А вы… осмелюсь предположить… Оксфорд?»
Похоже, настал мой день размышлений. В нём было что-то, что намекало не только на ум, но и на привилегии, которые этот ум всегда ему давал. От него веяло образованием, полученным в высших эшелонах социальной элиты. Тем, которое получалось в атмосфере, где знания впитываются практически сквозь поры.
А еще были эти туфли.
Теперь старик улыбнулся еще шире, обнажив зубы, такие же ровные и белые, как у его племянника.
«Я изучал право в колледже Магдалины», — сказал он, произнеся это слово «сентиментально».
Как и положено человеку, получившему правильное воспитание. Как, впрочем, и сказал бы мой отец. «Вероятно, ещё до твоего рождения, юная леди».
Я снова взглянул на автомат, лежавший передо мной на ковре, и покачал головой. «Итак, расскажите мне, как выдающийся учёный из Оксфорда смог перейти от пресловутых мечтательных шпилей к торговле оружием из укреплённого комплекса в Ираке?»
«После того, как твоя родина была опустошена войной, гражданской войной и хаосом», — просто сказал он. «То, что Саддам Хусейн не разграбил для себя, ваши коалиционные силы уничтожили наземными атаками и авиаударами, а теперь, похоже, ИГИЛ намерен стереть с лица земли то немногое, что осталось, чтобы расчистить путь своему проклятому халифату». Он пожал плечами с едва заметной усталостью.
«Какая польза от юриста в стране, где нет иных верховенств права, кроме тех, что установлены .
...варвары, во имя всего святого?»
«Но вы мусульманин, сэр?»
«И что? Если бы вы были добрым католиком, хотели бы вы возвращения времён инквизиции?»
«Я не это имел в виду. Но мне интересно , как это согласуется с вашими убеждениями, что вы продаёте оружие всем, кто приходит к вам в дверь».
«Мою дверь, как вы видели, нелегко найти тем, у кого нет... представления».
«А для тех, кто это делает?»
Его рука с длинными пальцами пианиста дернулась в движении «может быть, да, может быть, нет».
«Я продаю тем, кто, по моему мнению, готов сражаться, защищая свою родину.
Не для тех, кто желает усугубить его состояние... погибели».
Он выбрал это слово намеренно, как мне показалось, из-за его христианского подтекста. Если он надеялся таким образом вывести меня из себя, то он был разочарован.
«Если позволите спросить, сэр, почему вы согласились продать Шону? Это не его родина, и, какова бы ни была причина его пребывания в Ираке, он не собирался становиться борцом за свободу. И Мо не привёз бы нас сюда без вашего согласия. Почему вы его дали?»
Некоторое время старик потягивал чай и молчал. Оксфордский учёный словно растворился под поверхностью старого военачальника, словно кит, скользящий под волнами. Переход был настолько плавным и незаметным, что можно было усомниться в том, что вы его вообще заметили.
«Я довольно долго говорил с… Шоном», – наконец сказал он. «Мы обнаружили, что у нас есть определённая… общая цель. Перед его отъездом я снабдил его различными… товарами и именем человека в Кербеле – Джахмир Лихайби». Он слабо улыбнулся. «Кто-то, с кем, как мне показалось, ему было бы полезно познакомиться».
Я нахмурился. Понятия не имел, какие цели могли быть у Шона и этого скрытного старика передо мной. Неужели он отправился воевать с боевиками, заполонившими северный Ирак и Сирию? Какое отношение к этому имеет смерть Клея? Или этот странный контакт в Кербеле?
«Зачем Шону встречаться с этим человеком?»
«Не моё дело объяснять. Это было бы нарушением доверия.
Возможно, когда вы в следующий раз увидите Шона, вы спросите его сами.
«Ваш... знакомый», — осторожно сказал я. «А где именно мне его найти?»
Его взгляд на мгновение задержался на мне. Я почувствовал его тяжесть.
«Я бы не стал утверждать, что знаком с ним. Более того, боюсь, упоминание моего имени вам ничего не даст. Я знаю его лишь по…
репутация». Он небрежно кивнул Мо. «Мой племянник может отвести вас к нему, но сначала, я думаю, будет разумно выяснить… цель вашего собственного предприятия».
Я вздохнул. «Не знаю точно, что вы с Шоном обсуждали, но подозреваю, что он здесь, возможно, для того, чтобы извлечь что-то вроде...»
месть."
Боковым зрением я уловил, как Доусон резко повернул голову в мою сторону.
Мысленно чертыхаясь, я понял, что, возможно, этот разговор сказал ей больше, чем ей нужно было знать. Ну что ж, поздно об этом беспокоиться. сейчас.
Я решительно не спускал глаз со старика.
«Месть?» — Он поджал губы. — «Некоторые могут назвать её иначе: правосудие».
Мне внезапно надоело это словесное фехтование с человеком, чей словарный запас, вероятно, был значительно больше моего и содержал по крайней мере в два раза больше длинных слов.
«Справедливость восстанавливает равновесие», — отрезала я. «Месть лишь ещё больше погружает тебя в пустоту».
«Есть некоторые, кто утверждает, что справедливость должна быть соразмерна изначальной несправедливости, или где тот баланс, о котором вы говорите?»
«В данном случае меня больше волнуют последствия для экстрагирующего, чем само правосудие».
«Без жертв можно достичь немногого».
«Ценность для кого?»
«Можно выдвинуть гипотезу, что... справедливость должна иметь некую очистительную ценность для жертвы первоначального зла».
«А если нет? Что, если «жертва» считает, что два зла не составляют одно добро? Что тогда?»
«Тогда следует предположить, что, возможно, искатель справедливости...
их собственная повестка дня?»
"Действительно."
Старик молча допил чай , поставил стакан и коротко переговорил с ребёнком, который принёс АК. Мальчик быстро юркнул за занавеску. Когда он нырнул обратно в комнату, в его руках была стопка картонных коробок с патронами, наверху которых лежал запасной стандартный магазин для АК. Он аккуратно поставил их рядом со стулом старика. В каждой коробке было пятнадцать патронов калибра 7,62 x 39 мм, произведённых в Югославии — ещё тогда, когда Югославия была единым государством.
Пока мальчик не вернулся, я не был до конца уверен, увенчался ли мой аргумент (каким бы он ни был) успехом или нет.
Старик взглянул на меня. «Как думаешь, сколько раундов будет достаточно, чтобы предотвратить совершение второго преступления?» — спросил он.
OceanofPDF.com
ДВАДЦАТЬ ТРИ
МЫ ДОСТИГЛИ КЕРБАЛЫ КАК РАЗ ДО ЗАХОДА СОЛНЦА.
НЕБО начало окрашиваться в ярко-оранжевый цвет, когда имамы призвали верующих к молитве.
Само путешествие прошло без происшествий. На первой заправке мы встретили колонну, направлявшуюся на север, в Багдад, — бензовозы с хорошо экипированными частными подрядчиками в седле.
Хотя я понимал, что танкисты представляют собой заманчивую цель, я решил, что огневая мощь подрядчиков должна стать разумным сдерживающим фактором. И они не казались слишком самодовольными, что всегда было плюсом. Есть люди, которые вступают в ЧВК только ради возможности подстрелить живую мишень и остаться безнаказанными. Эти ребята были постарше, производили впечатление людей, отслуживших в армии и насмотревшихся на розовый туман на всю жизнь.
Мы представились им журналистами и намекнули, что упомянем их организацию в выгодном свете, если они прикроют нас на дороге. К счастью, они не стали спрашивать наши журналистские удостоверения. Они лишь предупредили, что неделю назад был обстрелян другой конвой с цистернами, и попросили быть готовыми на случай, если всё пойдёт не так.
Мы с Доусоном ехали на заднем сиденье «Ленд Крузера» Мо. Это лучше соответствовало местным обычаям, разделяющим полы. Это позволяло нам делить боеприпасы и одновременно заряжать магазины АК. С парой от дяди Мо у нас теперь было по два магазина на каждого, вмещающих стандартные тридцать патронов. Я просил — и получил — двести патронов, всё ещё в оригинальной упаковке. Если мы не расстреляем всё очередями из автоматического оружия, этого должно было хватить, чтобы немедленно выбраться из передряги.
Или погрузимся в это глубже.
Доусон решил, что она сможет стрелять из АК, который я купил в Зубайре. Конечно, не по снайперским стандартам, но достаточно, чтобы держать плохих парней в напряжении, если до этого дойдет. Мо лишь ухмыльнулся и достал пистолет-пулемет «Узи» с удлиненным магазином, который он прятал под сиденьем. «На всякий случай, да?»
К сожалению, сидение рядом с Доусоном на протяжении семичасового путешествия дало ей массу возможностей расспросить меня о Шоне Мейере и его истинных причинах пребывания в Ираке.
«Я рискую своей жизнью», — тихо сказала она. «Хотя бы ты, по крайней мере, мог быть со мной откровенен».
Мы остановились, чтобы Мо завершил полуденную молитву. Он припарковался в тени здания у дороги, но мы сидели, приоткрыв задние двери, чтобы впустить лёгкий ветерок.
«Нет, самое меньшее, что я мог бы сделать, — это держать рот закрытым».
«Ты понимаешь, о чем я, так что перестань тянуть!»
Я вздохнул. «Хорошо. Что ты хочешь знать?»
Это её сбило с толку. Она на мгновение запнулась, а потом сказала: «Не знаю!
Почему бы не начать с того, почему этот Мейер может мстить вам за это?»
«У нас были отношения», — признался я. «Когда мы оба служили в армии. Примерно как у тебя и твоего бывшего, наверное, только Шон был старше меня по званию , а не наоборот. К тому же, он был одним из моих инструкторов».
«Когда вы впервые присоединились?»
Я покачал головой. «Я прошёл отбор в спецназ. Я как раз готовился к этой роли, когда меня… выгнали».
Её брови взлетели вверх, а затем сошлись в сердитый зигзаг. «Из-за Клэя?»
«Он был... одной из причин, да».
Она покачала головой и с отвращением процедила сквозь зубы: «Погодите-ка, как давно всё это было?»
Мне нужно было подумать. Иногда это казалось древней историей. В другие дни это могло произойти всего несколько недель назад. «Лет семь, кажется, — может, восемь?
Я не пытаюсь это запомнить».
«Я знаю, что месть — это блюдо, которое подают холодным, и всё такое, но почему, чёрт возьми, он ждал столько времени, чтобы напасть на этого парня? Он что, только сейчас обо всём узнал или что?»
Как на это ответить? Я был готов выложить всю душу сравнительно незнакомому человеку лишь до определённой степени. К тому же, официально Доусон работал на Паркера, а не на меня. И я заметил, что лояльность людей, пусть и временная, обычно зависит от того, кто подписывает чеки. Если бы моему начальнику взбрело в голову задать ей несколько наводящих вопросов о том, что происходило на этой работе, кто знает, сколько информации она бы ему поведала.
«Что-то в этом роде, да», – пробормотал я. Я не совсем лгал. Шон действительно только недавно узнал, что я для него сделал, без его просьбы и согласия. Вместо того, чтобы дать разумное объяснение, я рассказал ему всё в порыве гнева. У меня не было возможности рассказать, как всё произошло. Что я никогда не собирался убивать того, кто в него стрелял. Но судя по тому, как развивались события, в тот момент это казалось правильным – единственным – решением. И хотя это могло направить Шона по тому пути, по которому он сейчас идёт, я не мог заставить себя сожалеть о самом поступке.
«То есть, возможно, именно он сделал... все это с Клэем?»
«Не знаю», — сказал я. «Шон может быть безжалостным, но он никогда не был психопатом. То, что сделали с Клэем, было настоящим злом. И я говорю как человек, у которого было больше мотивов, чем у большинства, желать его смерти, но даже при этом…»
«Одно я хочу спросить тебя, Чарли», — сказала Доусон, засовывая последний патрон во второй магазин, — «почему ты сам не погнался за этим ублюдком?
Думаю, у меня был бы более чем большой соблазн, учитывая обстоятельства».
«Потому что первые несколько лет после того, как меня выгнали, я не хотел думать о том, что потерял, о том, что у меня отобрали. И, если честно, я боялся попасться. Если бы одного из них убили, это, возможно, прошло бы незаметно, но все четверо, и копы, уже ломились бы в мою дверь, прежде чем тела успели бы остыть».
Я не сказал ей, что больше всего боялся последствий. Убить, потому что твоя жизнь – или жизнь другого человека – в непосредственной опасности – это одно. Меня учили принимать такую возможность с самого начала моей армейской службы. Но назначить себя судьёй, присяжными и палачом – совсем другое. Как и сделать это, обнаружив, что это не так сильно тревожит твою совесть, как следовало бы.
«А ты не боишься, что они всё ещё могут… прийти за тобой, я имею в виду?»
«Зависит от того, как быстро мы найдём Шона. И что он скажет о смерти Клея, когда найдём».
Что бы она ни сказала на это, возвращение Мо прервало её. Он улыбался, садясь за руль, аккуратно свернул молитвенный коврик, и мы снова тронулись в путь. Мы проезжали мимо остовов сгоревших машин, сброшенных с шоссе и брошенных на произвол судьбы в пустыне. Лишённые всего ценного, они теперь медленно разрушались под воздействием песка, наносимого ветром. Я подумал, не оставили ли их там в назидание остальным.
Мы проехали ещё три-четыре километра, прежде чем Доусон откинулась назад и тихо выругалась. «Нет ничего лучше, чем менять правила в середине игры, правда, Чарли?»
Я взглянул на неё, встретился с ней взглядом и не отпустил его. «Если хочешь покончить с этим, я не стану думать о тебе хуже, Луиза. Завтра утром Мо сразу же отправится обратно в Басру. Ничто не помешает ему забрать тебя с собой».
Она упрямо выпятила подбородок. «Я обещала, что сделаю это, и я не нарушаю своего слова. Но если ты снова мне солжёшь, я тебе врежу».
«Попробуйте», — сухо сказал я, — «и, возможно, вы обнаружите, что вам придется скрепить и другое плечо».
Я говорил легкомысленно, но она некоторое время смотрела на меня бесстрастно.
«Вы бы тоже так поступили, не так ли?» Она грустно улыбнулась. «Я бы сказала, что Шон Мейер не единственный, кто может быть безжалостным…»
OceanofPDF.com
ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ
В КЕРБАЛЕ МО ОТВЕЛ НАС В ДОМ ЕЩЕ ОДНОГО
«ДЯДЯ». Я начал сомневаться, говорил ли он о родстве с кем-нибудь, кто был хорошим связным или имел связи, которые, по его мнению, могли бы нам пригодиться.
Этот человек жил в поместье, чуть менее укреплённом, чем у родственника Мо, торговца оружием, в Зубайре, но планировка была примерно такой же. Внутренний двор, обнесённый стеной, окружал приземистое здание с плоской крышей.
И снова состояние кладки заставило меня предположить, что ни один мало-мальски приличный строитель в этой стране никогда не останется без работы.
Дядя, который нас встретил, был моложе. Ни одной седой пряди в его волосах или роскошных усах. Он был невысокого роста и довольно плотного телосложения, в мешковатых брюках цвета хаки и рубашке с открытым воротом, и поразительно напоминал свергнутого бывшего президента Саддама Хусейна. В последние годы, должно быть, у него иссякло желание стать двойником знаменитостей.
Он представился просто как «Юсуф» и приветствовал нас с полной теплотой и явным отсутствием любопытства. Возможно, это объяснялось его почти полным отсутствием знания английского. Или, как сказал мне Доусон, по традиции гости должны были принимать гостей в течение трёх дней, прежде чем спросить, когда они, скорее всего, уедут или даже зачем они здесь. Я не представлял, что это займёт много времени, учитывая, что нам нужно было сделать.
Там было ещё несколько мужчин, которые могли быть друзьями или родственниками. Трудно сказать. Они явно проявляли любопытство к нам, но не сочли нужным спросить, кто мы и чем занимаемся.
Мы, конечно, были не местными, но и классифицировать нас было непросто. Если бы мы были западными людьми, думаю, они бы к нам относились более…
Осторожность, не говоря уже о более открытой враждебности. Но, будучи западными женщинами, мы приняли странный, почти бесполый третий пол. Мы общались с женщинами без ограничений, а мужчины обращались с нами с подчеркнутой вежливостью, но предоставляли нам гораздо больше свободы передвижения, чем если бы мы были местными.
Жена Юсуфа встретила нас осторожными кивками и улыбками. Она провела нас с Доусоном в гостевую комнату, где стояли узкие две односпальные кровати, разделённые небольшим столиком. Из мебели там был только пустой шкаф со спрятанным внутри диковинным телевизором с плоским экраном, словно они считали, что владеть таким символом западного декаданса – нечто постыдное.
Нам предложили еду всей семьёй: ассорти из хумуса и питы, сытный бабагануш с баклажанами, салат табуле, а затем рагу из риса и баранины в одной кастрюле, которое варилось так долго, что разваливалось на языке. Всё это запивалось обильным количеством крепкого чёрного чая.
После этого мужчины достали кальяны и затягивались табаком для шиша , пока они не исчезли в едких клубах дыма.
Я вежливо извинился и сбежал наверх. Сначала в свою комнату за спутниковым телефоном, а затем на крышу. Ночь стала холоднее, звёзды сияли почти до самого горизонта. Кербела считалась священным городом. Вдали виднелись башни-близнецы и купол мемориала шиитскому священнослужителю имаму Хусейну ибн Али, ослепительно освещённые на фоне приглушённого городского пейзажа. Я смутно припоминал, что мне говорили, будто ИГИЛ считает мусульман-шиитов еретиками. Если мятеж распространится так далеко, постигнет ли святыню та же разрушительная участь, что и большую часть древнего сирийского города Пальмира?
Там, наверху, в темноте, я чувствовал запах горячего мяса, слышал шум транспорта, музыку и быстрые голоса. Я мог оказаться в любом городе, практически где угодно. Трудно было поверить, что я нахожусь в нескольких милях от зоны ожесточённых боевых действий.
Я подумал о людях внизу. Силовики, сражающиеся за контроль над своей страной и Сирией, не жаловали ни кальян, ни сигареты, если верить моим рассказам. Они сжигали табак всех сортов грузовиками. Я подумал, не прячутся ли местные никотиновые наркоманы с подветренной стороны и не затягиваются.
Я не смог дозвониться до Паркера ни по офисному, ни по мобильному, ни даже по домашнему номеру. Я позвонил по главному офисному номеру и дозвонился до мажордома Паркера, Билла Рендельсона.
Билл, к сожалению, никогда не был моим большим поклонником, да и Шон, если уж на то пошло, тоже. Он довольно охотно, хотя и без особого энтузиазма, согласился посмотреть Джахмира Лихайби и написать о нём. Но когда я попросил позвать Паркера, он…
Он лишь сказал, что босс «на совещании» и его никто не должен беспокоить, особенно я. «Есть какие-нибудь новости?» — спросил он.
«Просто скажи ему, что мы благополучно добрались и что у него есть время до утра, хорошо?»
Я отключился, прежде чем он успел повторить какие-либо указания оставаться на месте до дальнейших распоряжений. Задержки и так вызывали у меня скрежет зубов от раздражения.
Дядя Юсуф сделал свой ход следующим утром, пока не наступила дневная жара. Я проснулся рано, оставил Доусона спать на соседней кровати и босиком спустился вниз. Неизменный самовар тихонько кипел. Я налил себе чашку заваренного чёрного чая и вышел на солнечную сторону двора, устроившись под ярким навесом.
Едва сделав первый глоток, я понял, что за мной наблюдают. Я держал чашку приподнятой, чтобы максимально скрыть лицо, расслабил плечи и насторожил взгляд. Вскоре я заметил Юсуфа, притаившегося в тени дверного проёма.
Не желая играть, я коротко отдал ему честь, и после секундного колебания он пересёк двор, направляясь ко мне. Руки у него были пусты, но это не означало, что он безоружен. Я слегка изменил хватку кубка в левой руке, на случай, если понадобится использовать его для чего-то большего.
Приблизившись ко мне, он запнулся, как будто отправился в путь с какой-то целью, но теперь терял мужество, пытаясь ее осуществить.
«Доброе утро, Юсуф», — спокойно сказал я, приложив правую ладонь к груди. « Ас-Салям му Алейкум » (мир вам). Хорошие манеры заставили его ответить, даже человеку, который явно был немусульманином. Он поклонился, пробормотал: «Ва алейкуму с-салям му Ва». рахмату лл а хи ва барак а тух» (Да пребудут с вами мир, милость и благословение Бога). Его глаза были повсюду, только не на моем лице.
«Мы с другом очень благодарны вам за гостеприимство, сэр», — рискнул я, пытаясь выиграть время, чтобы дать ему возможность выговориться. «Хотите поговорить со мной?»
Он дернулся, словно пожимая плечами, кивая, нервно подергиваясь или покачивая головой. Трудно было сказать.
«Вы и... мистер Шон...?» — начал он. «Вы... занимаетесь одним и тем же бизнесом?»
Ничего удивительного, что Мо привёл сюда и Шона, но занимаемся ли мы с ним одним делом? Это зависело, скорее, от того, чем Шон вообще здесь занимался, и по этому вопросу мы ещё не пришли к единому мнению.
Но я рассудил, что любое отрицание ни к чему не приведёт. Я кивнул. «Да. Мы занимаемся одним и тем же делом».
Он на мгновение замолчал, поджав губы так, что усы встали дыбом, словно шерсть на кошачьем хребте.
«Это хорошо», — наконец сказал он. «Тогда, может быть… мы ещё и бизнесом займёмся, да?»
«Какого рода бизнес?»
Он улыбнулся, и в его улыбке было что-то лукавое. «Такого же рода».
Черт, тогда никаких зацепок.
«Может быть, если мы собираемся… вести бизнес вместе, — медленно предложил я, — нам стоит попросить Мо переводить? Так что не будет…
недоразумения».
Он энергично покачал головой, хмурясь, подыскивая нужные слова. Они ускользали от него. Наконец он раздраженно фыркнул и театрально пожал плечами, с лицом, полным сожаления.
Я не собирался вступать ни в какую сделку с этим человеком, но тот факт, что он предполагал, что я могу это сделать , только потому, что Шон, по-видимому, так поступил, заинтриговал меня.
«Пожалуйста, подождите», — сказала я, когда он уже хотел отвернуться.
Он остановился, прикрыв глаза.
Я указал на свои глаза и широко развел руками.
«Можешь ли ты… показать мне?»
Он помедлил мгновение, затем кивнул, приглашая меня следовать за ним. Мы прошли через дом. Я остановился, указал на свои босые ноги и виновато улыбнулся. Он сразу понял, скрестил руки на груди, пока я бегом бежал в нашу комнату за ботинками. Доусон всё ещё лежал, сжавшись в комочек под одеялом.
На мгновение мне захотелось её разбудить, но мы решили не выдавать её знания арабского. Сделать это сейчас означало бы вызвать подозрения.
И кроме того, если Шон был замешан в чём-то… неловком , скажем так, чем меньше свидетелей, тем лучше. Я обошёл её на цыпочках и оставил ей на тумбочке наспех нацарапанную записку.
Затем я спустился и последовал за дядей Юсуфом через боковую дверь на улицу. Доусон уже показала себя надежным помощником, но я...
надеясь, что на этот раз мне не придется им воспользоваться.
OceanofPDF.com
ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ
МЫ НЕ УДАЛИСЬ ДАЛЕКО. ВСЕГО ПАРУ ПОВОРОТОВ В ГЛУБОКУЮ СТОРОНУ
Тенистые переулки, задыхающиеся от обломков и едких запахов. Юсуф возился с дверью, запертой на висячий замок; краска облупилась, обнажив слои под ней, словно кора на старом дереве. Внутри оказалась длинная, низкая комната без окон, больше похожая на подвал, заставленная провисшими полками.
Юсуф жестом пригласил меня войти первым. Возможно, это было проявлением вежливости, но я чувствовал, что в этой стране рыцарство – скорее концепция, чем обычай. Инстинкты подсказывали мне уйти.
Я вошел.
Юсуф протянул руку и включил единственную маломощную лампочку на потолке, свет которой наполовину потускнел из-за пыли и мух. Оставшийся свет не мог дотянуться до дальней стены комнаты. Он потускнел и погас примерно на полпути к полкам.
Но он действительно обнаружил беспорядок. Нагромождение предметов, которые на первый взгляд вполне подошли бы для блошиного рынка или дворовой распродажи.
Ярко раскрашенные статуэтки грубой работы, фрагменты округлых табличек, покрытые едва заметными царапинами, которые могли бы быть наполовину сформированными иероглифами, невзрачные урны и вазы, которые могли бы обладать определённым очарованием, если бы не кричащая раскраска. Здесь же лежало несколько золотых монет, слишком блестящих, чтобы быть чем-то иным, кроме как поддельными. Они были деформированы по краям, поэтому мне захотелось взять одну и посмотреть, развернётся ли внешняя фольга, обнажая тающий шоколад.
Шум рядом привлек моё внимание к Юсуфу. Он посмеивался над моей реакцией.
«Все хорошо, да?» — спросил он.
«Конечно... по-другому », — пробормотал я.
Он наклонился и поднял небольшую статуэтку, изображавшую, возможно, женщину и ребёнка, но было трудно сказать точно. На ней был слой синей краски, настолько толстый, что она больше походила на воск. Блики — если это они.
— были выбраны в золотом и красном цветах кем-то, кому явно платили за количество, а не за качество конечного результата.
Он протянул её мне с лёгким поклоном. Я в недоумении повертела статуэтку в руках, ожидая увидеть на подставке надпись «СДЕЛАНО В КИТАЕ».
Он был достаточно тяжёлым, чтобы служить дверным упором. Может, их наполнили песком? В конце концов, в этой стране его было не так уж и мало.
Юсуф, казалось, остался доволен моим долгим осмотром.
«Так... мы еще и бизнесом занимаемся , да?»
Я не упустил ни слова из виду, когда он использовал слово « также », ни акцент, который он на нем сделал.
Господи, Шон, что, черт возьми, ты задумал?
Когда я продолжил смотреть, он театрально вздохнул. «Возьми», — сказал он.
А когда я хотел сунуть ему обратно этот уродливый предмет, он замахал обеими руками, отгоняя любые мои возражения, словно разгоняя кур. «Возьми за дуктур джамеа . Тогда и займёмся делом, да?» Он улыбнулся.
Это не обнадёжило. «Точно как мистер Шон...»
Когда мы вернулись, нас уже ждали Доусон и Мо. Мо, как обычно, улыбался. Доусон же смотрел на меня, прищурившись.
«Получила твою записку», — сказала она. «Странно, что ты не смог меня разбудить, ведь я очень чутко сплю».
«Да, это странно », — вежливо согласился я.
«Так куда же ты подевался? Я думал, ты сегодня утром в спешке поспешил».
«Да, но Юсуф хотел показать мне свой... товар. И, поскольку он наш хозяин, было бы невежливо отказаться».
«Товары?»
Я пожал плечами, указывая на тканевую сумку, перекинутую через плечо. Юсуф очень старался, чтобы я не разгуливал по улицам, открыто неся свой приз. Если судить только по вкусу, я был с ним согласен.
Доусон шагнула вперед, оттянула край сумки и заглянула внутрь с энтузиазмом тети, которая не решается впервые взглянуть на особенно уродливого новорожденного.
«Это... эм...»
«Я так и думал, но Юсуф, кажется, пытался сказать мне, что дал Шону что-то похожее, чтобы тот кому-то показал». Я попытался вспомнить точную фразу, которую он использовал, но не смог вспомнить ничего, кроме отрывка.
На другом конце двора Юсуф разговаривал с одним из мужчин, которые слонялись поблизости. Они изо всех сил старались вести себя непринуждённо, но их взгляды постоянно поглядывали в нашу сторону. Не шевеля губами, я пробормотал: «Мне это не нравится».
«Я тоже», — ответил Доусон с фальшивой улыбкой. «Что скажете, если мы возьмём снаряжение и отправимся в горы?»
«Звучит как план».
Мы неспешно поднялись в нашу комнату, и я бросила в сумку немногочисленные вещи, которые взяла с собой, вкратце рассказав ей о своей поездке. Доусон уже собрался, и она не торопясь развернула безвкусную статуэтку, которую мне вручил дядя Мо, чтобы рассмотреть её повнимательнее.
«Ну, недостаток стиля компенсируется уродством, похожим на мопса», — наконец сказала она. «Что ты хочешь с ним сделать?»
«Ну, мы не можем просто оставить это здесь — у меня такое чувство, что Юсуф очень обидится, и кто знает, не придется ли нам снова воспользоваться его гостеприимством».
«Хорошее замечание. Думаю, дома всегда найдётся eBay».
«Сомневаюсь, что мне вообще дадут стартовую ставку. И, как я уже сказал, он был твёрдо уверен, что Шон принял один из этих подарков, так что…» Я пожал плечами, внезапно вспомнив хмурое лицо Билла Рендельсона в нью-йоркском офисе. «Хотя я всегда могу его отдать. Я знаю, кому именно».
Доусон ухмыльнулся и протянул мне статуэтку. Я засунул её в верхнюю часть сумки, просунул между ней и сложенным прикладом АК футболку, чтобы они не лязгали, и наполовину застёгнул молнию.
Не задумываясь, я поднял сумку с кровати левой рукой, и острая боль отдала предплечье в запястье, когда лишний вес навалился на меня.
Доусон на мгновение подняла брови, глядя на меня, но на этот раз она не стала давить.
Я думаю, когда дело дошло до того, что она физически не дотягивала до уровня, она не чувствовала себя
могли бы сделать из этого проблему.
Внизу мы нашли Мо с дядей Юсуфом и ещё одним мужчиной, которые пили чай. Мо сидел на корточках, расслабленно, как это бывает у мужчин, а не у женщин. Они находились на теневой стороне двора, укрывшись от палящего солнца. Юсуф и его приятель смотрели на нас так, словно подозревали, что мы собираемся украсть мебель.
Мо поднялся на ноги, на его лице появилось выражение печали.
«Итак, милые дамы, завтра я уезжаю домой. Но сегодня я могу быть вам полезен, да?»
«Помнишь, твой дядя в Зубайре рассказывал нам о человеке, с которым, по его мнению, нам стоит встретиться?» По какой-то причине мне не хотелось упоминать имена в присутствии других мужчин.
"Конечно!"
«Он также сказал, что вы знаете, где его найти».
Мо развел руками и широко улыбнулся, услышав, что я сомневаюсь в его способностях. «Мы идём?»
Я кивнул. «Мы идём».
Словно повинуясь скрытому звонку, появилась жена Юсуфа с детьми, ведомыми перед ней. Дети пожали каждому из нас руку, их лица были полны торжественной сосредоточенности. Их мать поклонилась, прижав руку к сердцу. Мы горячо поблагодарили её за гостеприимство, и она снова поклонилась, но ничего не сказала. Мне хочется думать, что похвала её порадовала.
Трудно сказать.
На улице, когда мы сели на заднее сиденье «Ленд Крузера» Мо, Юсуф положил руку на дверцу машины и многозначительно сказал: « Ила-ликаа ».
Это была стандартная форма прощания , означающая, как и французское au revoir , «до новой встречи». Однако акцент, который использовал Юсуф, придавал фразе смысл, далеко выходящий за рамки условностей.
Зная, что любое расплывчатое обещание будет воспринято буквально, я выбрал компромисс. «Когда мы найдём мистера Шона».
Он нахмурился, и я понял, что это был не тот ответ, на который он рассчитывал. После этого, пусть и неохотно, но последовали традиционные слова о мире и счастливом путешествии.
Затем Мо завел двигатель, и клубы дыма из выхлопной трубы «Тойоты» заставили Юсуфа быстро отступить.
Мы с Доусоном натянули шарфы на головы, вливаясь в поток машин. Я рискнула бросить последний взгляд на дом Юсуфа. Он всё ещё стоял снаружи, наблюдая за нами, прижимая к уху мобильный телефон.
Возможно, он загонял машину в гараж или заказывал еду на вынос, но я в этом очень сомневался.
OceanofPDF.com
ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ
Джахмир Лихайби был одним из самых толстых мужчин, которых я когда-либо встречал
столкнулся. Я подумал, что, возможно, был бы лучше подготовлен к этому факту, если бы уже получил хоть какой-то отчёт о нём от Билла Рендельсона.
Как бы то ни было, нам пришлось прийти на встречу, организованную Мо, без всякого предупреждения, а мне никогда не нравился такой подход к делу.
Мо смог сообщить нам только то, что Лихайби работает в университете; он утверждал, что знал лишь этот простой факт. Насколько я мог судить, этот человек мог быть деканом или уборщиком.
Я подумывал снова связаться с Паркером, но знал, что он попросит меня отложить встречу, пока мы не получим достаточную информацию об этом человеке. И всё это время я осознавал, что Шон опережает меня, что он может двигаться с невероятной скоростью, и что я понятия не имею ни о его направлении, ни о его намерениях. Это подтолкнуло меня пойти на риск больше, чем если бы я был в другом случае.
Мо провел нас в отдельную комнату в помещении, похожем на интернет-кафе, расположенном в старом магазине, недалеко от университета на западной окраине Кербелы. В каком-то смысле количество студентов, собравшихся там, внушало оптимизм.
Заглянув через занавешенный дверной проём, я увидел подростков обоего пола, которые, казалось, легко общались. Вооружённых, насколько я мог судить, ни у кого не было.
Это были обычные дети. Хотя некоторые девочки носили платки и одежду, в остальном типичную для западного стиля, некоторые, как и мальчики, были в джинсах и кроссовках. На них были футболки с теми же лозунгами, которые я ожидал увидеть на студентках по всему миру.
Некоторые пили чай из традиционных стеклянных чашек, но большинство прихлебывало кока-колу прямо из банки, не отрывая глаз от экранов компьютеров перед собой.
Их. Вокруг потолочных вентиляторов клубился сигаретный дым. Музыка, игравшая на заднем плане, резала мне уши, поэтому я решил, что это, должно быть, модно.
Мо заметил моё выражение лица и ухмыльнулся. «Очень современно, да?»
Я кивнул и признался: «Я не думал, что здесь будет такой свободный доступ к Интернету».
«О да, теперь у нас больше свободы говорить то, что мы думаем». Его лицо слегка вытянулось. «Но… кто нас слушает?»
В задней комнате был высокий потолок, кричаще выкрашенный в цвет магнолии, обычно встречающийся в армейских казармах. Она была обставлена разномастной мебелью. Половина лампочек была без лампочек, отчего изящная люстра в одном конце комнаты казалась ещё более неуместной. По дороге Мо сказал нам, что она попала в один из разграбленных дворцов Саддама Хусейна. Она висела низко над единственным обеденным столом, за которым сидел Лихайби.
Он не поднялся при нашем приближении, но я понял, что такой манёвр потребует предупреждения и, вероятно, механической помощи. Вместо этого он наклонил голову и протянул пухлую руку с растянутыми пальцами, похожими на скрученную фигурку животного-воздушного шара детского аниматора.
«Приветствую вас, дамы», — сказал он, отправляя в рот ещё один финик и запивая его крепким чёрным кофе из чашки размером с напёрсток. «Пожалуйста, садитесь».
Мы сели. Я сначала отодвинул стул под углом, чтобы видеть обе двери, ведущие в комнату. Доусон сделал то же самое. Лихайби кивнул, словно распознав автоматический жест.
«Итак, дамы, что может сделать такой скромный человек, как я, чтобы помочь уважаемой западной прессе?»
Я избегал смотреть на Доусона, просто вытащил из сумки, которую положил у своих ног, блокнот, выглядящий как подходящий для журналистики.
«Возможно, мы могли бы начать с небольшой информации о вашем прошлом, сэр».
Толстяк лучезарно улыбнулся. Полагаю, я только что подтолкнул его к одной из его любимых тем. Он покачался из стороны в сторону, словно перенося вес с одной гигантской ягодицы на другую. Стул под ним протестующе скрипнул.
«А, я получил диплом в вашем Королевском колледже Лондона, который, как вы, несомненно, знаете, является одним из лучших университетов мира. Затем я занял должность в Багдадском университете. И хотя моя работа здесь имеет огромное культурное значение, сейчас я веду переговоры с
относительно места на кафедре антропологии в самом престижном Смитсоновском институте в Вашингтоне».
«В связи с какой коллекцией, сэр?»
Его брови слегка поползли вверх. «Простите?»
«Я предпочитаю точность в своих статьях», — я улыбнулся, извиняясь. «Насколько я понимаю, Отдел антропологии Смитсоновского института включает в себя несколько разных коллекций. К какой из них относится это предложение?»
«А... вы прекрасно информированы. Археология, конечно. И я бы ещё не сказал, что мы достигли стадии предложения в наших переговорах.
Но как один из ведущих экспертов по артефактам и древностям этого региона, я стану естественным выбором, когда нынешний куратор уйдет на пенсию».
Артефакты и древности . . .
«Конечно». Я нацарапал какой-то бессмысленный иероглиф, надеясь, что он примет его за стенографию, которую моя мать всегда хотела, чтобы я выучил.
«Пожалуйста, продолжайте».
Он сделал ещё глоток кофе, его взгляд метнулся то к Доусону, то ко мне. Я заметил, что теперь он стал немного более настороженным, и задумался, насколько правдивы его слова.
«Возможно, вам было бы проще просто задать свои вопросы». Он демонстративно поднял запястье, чтобы показать циферблат своих золотых часов, и пожал плечами, но это было не так грустно, как он хотел показать. «К сожалению, моё время не безгранично ».
«Каково ваше отношение к экстремистам на севере?» — спросил Доусон.
«После того, что произошло в Пальмире...?»
Она небрежно взмахнула рукой, давая понять, что разрушение древнего неолитического города в Сирии было настолько хорошо известно, что нет нужды повторяться здесь. Это был изящный способ скрыть недостаток детальных знаний.
Лицо Лихайби потемнело от скорби. В его чертах было что-то рыхлое, что придавало каждому движению некую преувеличенность, словно резиновая карикатура. Или, может быть, он чувствовал необходимость усилить свои эмоции, чтобы они яснее проявились на поверхности.
« Трагедия . Бесценные, совершенно незаменимые сокровища были украдены и, возможно, утрачены навсегда».
«Когда вы говорите «разобрали»… я думал, они взорвали или снесли бульдозерами большую часть?» — спросил я.
«Ах, да, конечно, но разграбление важных объектов уже много лет является ужасной проблемой в моей стране», — поспешил добавить Лихайби. «И как вы
Вы будете знать, насколько важно первоначальное местонахождение предмета. Как только он будет потревожен — возможно, даже серьёзно повреждён, если для его извлечения были привлечены неспециалисты , — происхождение артефакта будет утеряно, а его археологическая ценность значительно снизится».
Я послушно сделал ещё несколько закорючек в блокноте. Лихайби слегка вытянул шею вперёд, словно проверяя, правильно ли я записываю его слова. Не знаю, что он там прочитал, но когда я дважды подчеркнул последнюю часть, словно для большей выразительности, он одобрительно хмыкнул.
Я порылся в памяти в поисках старых новостей, на которые мне следовало обратить больше внимания в то время.
«Насколько я знаю, Национальный музей древностей в Багдаде был сильно разграблен во время второй войны в Персидском заливе».
«К сожалению, это правда. Многие из этих сокровищ были разграблены, когда американцы вторглись в нашу страну в 2003 году. Говорят, что их, возможно, около девяноста. Процент запасов был изъят. Это была ещё одна трагедия , которую следовало предвидеть и предотвратить».
Кажется, я припоминал, что большую часть грабежей совершали сами иракцы, но не думал, что, указав на это, я заслужу их расположение. Я взглянул на Доусона, цепляясь за любую возможность, которая могла бы заставить толстяка заговорить.
« Девяносто процентов? » — недоверчиво переспросила она. «Сколько из этого удалось восстановить?»
Лихайби снова помедлил, а затем пожал плечами. «Трудно сказать.
интенсивным образом сотрудничает с ЮНЕСКО в целях безопасного возвращения украденных предметов и привлечения к ответственности виновных, но это очень сложно, когда артефакты оказываются на аукционах по всей Европе и Америке ». Обвинительные нотки в его голосе усиливались по мере того, как он набирал скорость. Казалось, он слышал это сам. Он остановился, вздохнул и улыбнулся так, что у меня по коже побежали мурашки.
«Прошу прощения. Я страстный человек, и эта тема меня возбуждает ».
Он снова взглянул на часы. Как по команде, дверь кафе открылась, и в проём просунулся молодой человек в куфии и толстовке Nike.
«Дуктур джамеаа, йджб ан ннатрук алан».
Лихайби отмахнулся от него и положил обе руки на стол, как будто собираясь встать.
«Ах, с большим сожалением, дамы, я...»
«Что он только что сказал?»
И Доусон, и толстяк выглядели ошеломленными моим вмешательством.
«Это был мой водитель. Он просто сказал мне, что нам пора уезжать».
«Но это ведь ещё не всё, да? Что ещё?»
«Ничего другого, уверяю вас».
«Чарли, он говорит правду!»
«Итак, что означает первая часть — ' duktur jamaeaa '?»
Доусон уставился на меня так, будто я потерял голову. «Это просто означает «профессор» — титул этого парня. Ничего зловещего».
«Может, и нет», — согласился я. «Может, это просто совпадение, и Юсуф говорил о ком-то совершенно другом. Но на всякий случай… он велел мне показать тебе вот это».
Говоря это, я наклонился, засунул руку в открытую сумку у своих ног, вытащил уродливую статуэтку, швырнул ее в центр стола и повернул так, чтобы она оказалась лицом к лицу с ошеломленным профессором.
OceanofPDF.com
ДВАДЦАТЬ СЕМЬ
ЛИХАЙБИ ОТКИНУЛСЯ НА СИДЕНЬЕ ДОСТАТОЧНО СИЛЬНО, ЧТОБЫ Я
страх за его структурную целостность. Я наблюдал, как он быстро перебрал в себе целый спектр эмоций, прежде чем остановился на возмущении.
«Что это? Что это значит ? Я прихожу сюда, трачу своё самое драгоценное время — с добрыми намерениями , — а вы обвиняете меня в…»
Его голос затих, когда он, казалось, понял, что мы его ни в чём не обвиняли. Во всяком случае, пока. Он глубоко вздохнул, его подбородок задрожал от усилий взять себя в руки.
«Один человек дал мне это специально, чтобы показать вам», — сказал я, тщательно обдумывая свои слова. «Это ведь не первый раз, правда?»
Юсуф дал Шону нечто подобное с теми же указаниями.
Было ли это посланием или своего рода знаком, подтверждающим мое происхождение?
Взгляд Лихайби метнулся к дверному проему, где ненадолго появился его водитель, словно собираясь бежать. Его губы упрямо сжались в тонкую линию.
Я потянулся за тяжёлой статуэткой. Я снова совершил ошибку, схватив её левой рукой, и не смог удержать. Только потому, что мой взгляд был прикован к лицу толстяка, я заметил проблеск тревоги, мелькнувший на его чертах, когда я на мгновение замешкался, позволив подставке соскользнуть обратно на стол.
Ментальный туман рассеялся, и я мельком увидел что-то по ту сторону. Я снова взглянул на статуэтку, неуклюжую по форме и кричащую по цвету, и вдруг увидел в ней не предмет сам по себе, а замаскированный подарок в скомканной рождественской бумаге, ожидающий, когда его развернут.
«Будьте осторожны с вопросами. Журналистов в моей стране не всегда встречают радушно ».
«Мы не журналисты», — сказал я.
На мгновение я увидел, как он поколебался. Но, каково бы ни было искушение, оно длилось недолго.
«Я в ярости от этого обмана и собираюсь выразить своё недовольство на самом высоком уровне». Он взмахнул руками, словно отгоняя нас. «Вот и всё. Хорошего вам обоим дня. Пожалуйста, уходите».
Тогда ему всё же удалось встать на ноги, потянувшись за крепкой тростью, висевшей на спинке стула. Когда я подошёл к нему, он резко взмахнул тростью. Не знаю, намеревался ли он на самом деле использовать её для защиты, но я не дал ему такой возможности.
Длинное оружие, такое как бита или трость, опасно, поскольку оно увеличивает досягаемость атакующего, позволяя ему атаковать вас на расстоянии. Решение — сократить это расстояние как можно быстрее. Максимальный урон обычно наносит участок, занимающий примерно две трети длины оружия. Оставайтесь вне этой зоны или войдите в неё, и то, что изначально было тактическим преимуществом для вашего агрессора, теперь станет помехой.
Как бы мне ни было противно подходить к потному телу Лихайби ближе, чем требовалось, я всё же втиснулся в него, опираясь на локоть и выбив трость из его рук. Доусон подскочил и схватил трость, прежде чем она успела с грохотом упасть на пол.
Лихайби попытался отступить, потерял равновесие и начал падать. Он попытался схватить меня, чисто рефлекторно, наверное, но я отбил его пальцы. У меня не было ни единого шанса удержать на ногах человека его габаритов, даже если бы я захотел. Это был тот случай, когда, если бы меня попросили выступить телохранителем, я бы отдал предпочтение бывшему бойцу ростом под два метра. Желательно, чтобы он был кавалером, способным поднять штангу лёжа вдвое больше собственного веса.
Кто-то вроде Клея...
Я подавил эту мысль прежде, чем она успела укорениться, и встал над профессором, который сидел, распластавшись на земле, с открытым ртом и страхом в глазах.
«Кто ты?» — спросил он, сбавляя обороты. «Чего ты хочешь?»
Я придвинул статуэтку ближе к краю стола, откуда ему был полный обзор, и погладил её по макушке. «Я хочу знать всё, что вы можете мне об этом рассказать».
Он ёрзал на бетонном полу, явно не желая оставаться на месте и не желая просить нас о помощи, необходимой ему, чтобы встать на ноги. Мы не сделали никаких попыток. Через несколько мгновений он вздохнул и, попытавшись изобразить безразличие, сложив пухлые руки на коленях.
«Невозможно ничего сказать под всей этой... дешевой оболочкой».
«Тогда постарайся сделать самое лучшее предположение».
«Я никогда не гадаю».
«Подбодри меня».
Ещё один вздох. Он поднял руку, нетерпеливо щёлкнул пальцами, когда я недостаточно быстро передал ему статуэтку, и бегло осмотрел её, поджав губы. «Как я уже сказал, очень трудно высказать экспертное мнение по всему этому…» Он пренебрежительным жестом и с отвращением указал на внешний вид артефакта. «…но если вы настаиваете…»
Я не упустил из виду, как его взгляд метнулся к двери. «Меньше тянуть, больше болтать».
«Если уж на то пошло... то я бы предположил, что это вполне может оказаться месопотамским изображением матери и ребенка, вероятнее всего вырезанным из кальцитового алебастра и датируемым, э-э, 3000 годом до нашей эры — приблизительно, конечно».
Глаза Доусона расширились. «И… ценный?»
Он поморщился. «Если бы это было выставлено на продажу правильному покупателю ... в правильном месте ... то, естественно, так оно и было».
«А вы случайно не этот покупатель?»
«Конечно, нет! Этот артефакт — часть культурного наследия моей страны, и как таковой он бесценен . Он не должен…»
«Пощади меня», — сказал я. «Так почему же нам было велено принести его тебе?»
«А, может быть, для того, чтобы я мог вернуть его на то место, откуда он был взят».
Я приблизилась, пока не нависла над ним, достаточно близко, чтобы почувствовать запах масла в его волосах и пряностей, исходящих из пор его кожи. Он старался не отстраняться от меня, но преуспел лишь наполовину. Запугивать я могла и во сне. Высказать алчный расчёт голосом было сложнее.
«Мы не стали рисковать своей жизнью, приехав сюда с этим, чтобы вы могли это просто так отдать».
«Тогда зачем вы пришли, если не знали, что имеете?» Он хотел вызвать замешательство, но получилось не совсем убедительно.
«Чтобы узнать», — я вспомнил слова Юсуфа, рискнул и предположил. «А потом заняться бизнесом».
«А, вы хотите продать?»
«Почему? Вы в состоянии купить?»
Лично я — нет. Но, возможно, я смогу вас познакомить ...»
. за небольшую комиссию, конечно.
«А что если мы заплатим вам вступительный взнос, вы сообщите нам имя вашего покупателя, и мы начнем сделку напрямую?»
«Это будет невозможно». Категорично и окончательно.
«Это потому, что мы с Запада?» — спросил Доусон. «Или потому, что мы женщины?»
«Потому что небо голубое, а трава зеленая», — сказал толстяк, и я понял, что он хотел сказать, что оба ответа настолько очевидны, что их не нужно было повторять.
Он бросил последний, почти ласковый взгляд на статуэтку, даже несмотря на ее замаскированную форму, прежде чем неохотно вернуть ее мне.
Когда я взяла его, я заметила, как задержался его взгляд.
«А что, если я отдам вам этот кусочек в обмен на информацию?» — сказал я.
«Какого рода информация?»
«Мы ищем кое-кого», — сказала Доусон, и как раз когда я хотел заставить ее замолчать, она добавила: «Кто-то, кто нам очень многим обязан».
Эта история была так же хороша, как и любая другая.
«Ага. Он, должно быть, очень многим обязан тебе, этот человек, раз ты поехал за ним сюда».
«Кто-нибудь сказал, что это был мужчина?»
«Нет, но... вы женщины ...»
Я едва избежал нескольких ударов кулаком в лицо. «Хорошо, да, это тот человек, которого мы ищем. Мы полагаем, он приходил к вам дня три-четыре назад».
«Человек с моей репутацией встречается со многими людьми».
«Не западные люди и не такие, как этот человек. Вы бы его не забыли. Может быть, он привёз с собой что-нибудь подобное… товар?»
Товар. То же слово, которое использовал дядя Мо в Зубайре. Он советовал нам не упоминать его имя в представлении, но, учитывая, как яростно он выражал своё несогласие с восстанием и последовавшим за ним беззаконием, зачем он вообще направил нас к Лихайби?
И какого черта Шон делал во всем этом?
«Мы хотим найти именно его, больше, чем вашего знакомого».
«Вы говорите, он должен вам денег...?»
Я покачал головой, прежде чем Доусон успел ответить, понимая по внезапно появившемуся блеску в глазах толстяка, что он собирается снова поднять тему комиссионных, и на этот раз они будут немалыми. «Она сказала, что он нам должен, и очень много . Она ничего не сказала о деньгах».
Его разочарование было очевидным.
«Предположите на мгновение, что я помню этого человека, о котором вы говорите.
. ? Даже если он не должен вам денег , он должен иметь для вас немалое значение , да?
Я пристально посмотрел на него и ничего не сказал.
Лихайби прочистил горло. «Я… возможно, смогу использовать своё влияние, свои связи , чтобы навести от вашего имени некоторые справки относительно этого человека».
«Это очень щедро с вашей стороны, но, конечно, взамен вы получаете «бесценную часть культурного наследия вашей страны» .
«Ах, да, да… Это займёт несколько дней, может быть, неделю. И, конечно, могут возникнуть некоторые расходы , которые вам придётся покрыть…»
"Нет."
"Нет?"
«Никаких задержек. Никаких расходов. Не требуется никакого влияния или связей», — сказал я.
«Просто расскажи нам, что ты сказал этому парню — куда ты его послал. Потом забери статую, и мы все уйдём довольными. Разве это не стоит больших денег?»
Торг был для Лихайби настолько укоренившимся ритуалом, что превратился почти в мышечную память. Он явно не хотел отступать от этой привычки.
«Два дня. Максимум три. И всего пятьсот долларов США. Не больше — даю слово…»
Понимая, что времени у нас почти не остаётся, я шагнул вперёд и ударил его тыльной стороной ладони по лицу, достаточно сильно, чтобы привлечь его внимание, но не причинить серьёзного вреда. Он с криком отпрянул. Из одной ноздри потекла тонкая струйка крови, что я списал на стратосферное кровяное давление, а не на удар. Тем не менее, я был рад, что не нанёс удар всей своей массой.
«Я дам вам двести пятьдесят долларов плюс статую, но вы скажете нам прямо сейчас, или вас вынесут отсюда на носилках».
«Ты не посмеешь ! У меня есть друзья на самых высоких должностях. Ты даже не представляешь , с кем имеешь дело!»
«Двести долларов и статуя. Чем больше споришь, тем ниже цена».
«И чем больше она тебя ранит», — вставила Доусон. Она оттянула воротник рубашки ровно настолько, чтобы обнажить сморщенный шрам над пластиной, скрепляющей ключицу. «Видишь? В прошлый раз я с ней не согласилась».
Мне показалось, что это несколько перегибает палку, но толстяк, похоже, без труда поверил в это. Я не знал, льстить мне или оскорбляться. К тому же, я всегда считал, что жадность — гораздо более сильный мотиватор, чем страх, который, как правило, исчезает, как только выходишь за дверь. С жадностью, по крайней мере, после твоего ухода у них было что-то блестящее, на что можно было смотреть.
«Хорошо! Двести пятьдесят, плюс часть, и я расскажу вам, что между нами произошло», — кисло сказал Лихайби, вытирая верхнюю губу. «Но последствия будут , в этом вы можете быть совершенно уверены».
Я ждала. Он приподнял бровь и погладил подушечкой большого пальца остальные пальцы в универсальном жесте, обозначающем деньги. Не говоря ни слова, я подошла к сумке и вытащила из неё мешочек с взяткой, которую дал Паркер, отсчитав сумму на ощупь, чтобы у него не возникло никаких замыслов.
Я положил стопку заметок на стол рядом со статуэткой.
«Говорите, профессор».
Глядя на деньги, он сказал: «Я сказал ему, что не могу ему помочь.
Иногда я знаю происхождение принесённых мне артефактов, и часто мне удаётся проверить их подлинность. Но это всё.
«То есть это «знакомство», которое вы предложили…?»
«Жду, когда со мной свяжутся, когда они будут готовы к обмену». Он пожал плечами, словно извиняясь. «А не наоборот».
«Что еще он хотел узнать?»
«Он хотел знать, куда они направлялись, когда покинули Ирак, как их перевозили. Этого я не знаю. В последние месяцы произошло много потрясений . Ситуация на севере моей страны... изменилась».
Он вздрогнул, и это было не притворство. «Так что я не хочу знать».
Я не могла себе представить, чтобы Шон ушёл, довольствуясь столь малым. «Что ещё?»
«Ничего, клянусь!»
«Значит, он приходил к вам и принес вам аналогичный артефакт, спрятанный аналогичным образом?»
"Да!"
«Что он принес?»
Лихайби выглядел озадаченным, услышав вопрос. «… кусок таблички, скорее всего, глиняной, покрытый древней пиктографической письменностью».
«Клинопись?» Было что-то в этом покровительственном отношении, что пробуждало во мне хвастовство.
«А... да. Очень старый — возможно, датируемый четвёртым веком до нашей эры, и представляющий значительную археологическую ценность».
«Что случилось с этим планшетом?»
«Он... забрал его с собой, когда ушел».
«И он не дал вам никаких указаний на то, куда он может направиться?»
Толстяк покачал головой, поморщился и снова промокнул нос.
Черт. Тупик.
«Он тебе ещё что-нибудь сказал? Хоть что-нибудь?»
"Нет."
Не найдя другого полезного вопроса, я отошёл назад, оставив деньги и статуэтку на столе. Я кивнул Доусон. Мы оба закинули сумки на плечи, и она подошла к толстяку с тростью.
Лихайби отшатнулся от неё, пока не понял, что она просто возвращает ему трость. Он снова взглянул на содержимое стола и медленно потянулся за тростью, словно ожидая, что её вот-вот выхватят.
Мы уже почти дошли до задней двери, когда он снова заговорил.
«Твой друг…» — начал он.
Я остановился, не понимая, кого он имеет в виду: Доусона или Шона.
«…он что-то сказал, уходя. Что-то вроде того, что он зашёл слишком далеко, чтобы повернуть назад. Я не понял, поэтому не обратил на это внимания. Он сказал это тихо, себе под нос. Я не думал, что он обращается ко мне».
OceanofPDF.com
ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ
МО ЖДАЛ НАС СНАРУЖИ. У НЕГО БЫЛ ДВИГАТЕЛЬ.
БЕЖАЛ, не столько изображая водителя, убегающего от машины, сколько поддерживая работу кондиционера. Он барабанил руками по рулю в такт музыке, гремевшей из стереосистемы. Похоже, та же музыка слушала дети в интернет-кафе.
Мы перешли улицу, стараясь сделать вид, что мы ни от чего не убегаем.
«Откуда, черт возьми, ты знаешь все эти вещи о Смитсоновском институте?»
Доусон потребовал ответа. «А клинопись и всё такое?»
В приёмной офиса Паркера всегда есть журналы National Geographic . Я листаю их, когда мне скучно».
Мы запрыгнули на заднее сиденье «Ленд Крузера». Мо рванул в поток машин, словно новичок-полицейский, приехавший на свой первый экстренный вызов. Вместо того чтобы смотреть на дорогу, он ухмылялся нам через плечо.
«Все хорошо, да?»
«Может быть», — сказал я. «А может быть, и нет».
«Она сбила толстого профессора с ног», — объяснил Доусон.
Мо восторженно расхохотался. Я позволил Доусону отвечать на его вопросы, а сам, изогнувшись на сиденье, наблюдал за происходящим через задний экран. Не успели мы доехать до конца улицы, как из интернет-кафе выскочила фигура. Лицо было слишком далеко, чтобы узнать, но по одежде я догадался, что это водитель Лихайби. Он жестикулировал, махая руками, вслед нашей исчезающей машине.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги