Охотник на творцов

Глава 2. Или о том, чего стоит бояться в библиотеке? (Часть 2)

— Брут, что ж ты всё никак не угробишь нашего любимого создателя? — паясничал ГГ, когда мы двинулись дальше.

— Живучий паразит! Я его закапываю, а он, червяк этакий, так и норовит выбраться! Я его даже однажды под взрыв подставил, и тот его не взял! — не уступал Брут. Причём подстава действительно имела место быть… водяной побери того творца, превратившего себя в дракона!

— Не стараешься ты! Я же тебе уже говорил, как его иллюзиями можно подловить…

О том, как меня лучше извести, эти двое могли разговаривать часами. Мои создания «любили» меня всем сердцем. Конечно, можно считать: если персонажи на каком-то этапе не хотят убить автора произведения, значит он плохо приключает своих персонажей! Но я не на столько глуп, чтобы игнорировать подобные выпады в свою сторону.

Я понимал, нападение на меня персонажей — противоестественно. Очевидно, что сражениями они хотят мне указать на какую-то слабость! Но проблема в том, что мои персонажи сами толком не осознают, против чего борются. Для них проблема — это я. А я который год не могу понять их «тонких» намёков. Вот такая жестокая любовь.

И мне хотелось в очередной раз попытаться разобраться в себе и в истории. Понять, в чём источник конфликта?

— Герой, напомни, почему вы хотите меня убить? — решил я попытать счастье в очередной раз, монотонно преодолевая ступень за ступенью. И от чего не продумал в этом мире лифты? Мне же больше двух десятков этажей подниматься!

— Ты слаб, — без раздумий и запинок выдавало моё создание, поправив «волшебную палочку», чтобы та удобнее лежала на плече.

— И в чём выражается моя слабость? — упорствовал я.

Тут свистнула и буквально у меня перед носом пролетела стрела. Она разбилась о стену коридора слева. Я замер. Мысленно восстановил траекторию полёта стрелы. Взглядом нашёл в чёрном камне стены справа три отверстия. Опустив взгляд отметил, как небольшой выступ на поверхности ступени провалился под моей ногой. Порадовался, что имею худощавую фигуру.

— Кхм… как я понимаю, такими способами вы пытаетесь сделать меня сильнее? — как можно спокойнее уточнил, осторожно облокотившись на стену. Не удивлюсь, если стрелы ещё и ядом смазаны.

Камень приятно холодил взопревшую спину. А вот это что-то новенькое! Не только герои, но даже локации моего мира против меня! Я знаю этот дом, и никаких ловушек тут быть не должно! Это спокойное место!

— Ты неполноценен. Это делает тебя слабым, — яд буквально капал с уголков улыбки ГГ. — А нам нужен сильный автор. Чем сильнее автор, тем сильнее его персонажи. Выживание и эволюция.

— Отлично… и чем обусловлена моя неполноценность? — продолжал я допытываться.

Дальше я двинулся медленно. Взглядом прощупывая каждую ступеньку. Однако обнаружить что-то противоестественное оказалось сложно… но возможно. Конечно, герои не могли придумать ничего, чего не в состоянии придумать их создатель, то есть я. Как я давал героям в историях шанс победить, так и они мне давали возможность. Практически незаметное отличие в цвете. Буквально на полтона. Глаз едва мог уловить. Приходилось двигаться чуть ли не ползком.

Ошибаться больше не хотелось: «Удача» у меня хоть и прокачена, но не так сильно, как хотелось бы. Вдруг в случае неудачи пролёт лестницы обрушится вместе со мной и погребёт под горой камня?

— Ты не веришь в себя, — ГГ смаковал каждый удар по моему самомнению.

— Э-э-э… сложно верить в себя, особенно когда осколки твоей личности пытаются тебя убить, — не выдержав, хмыкнул я. Но успокоившись, продолжил: — С чего вы считаете, что я не Верю в себя? Согласно Системе, коэффициент моей веры в себя около 81 %! Это очень недурно, между прочим.

Для справки. Вера в себя — это показатель, насколько эффективно ты можешь усваивать чужую Веру и насколько ты умеешь контролировать себя. И чем выше этот показатель, тем сильнее человек. А чем слабее, тем выше вероятность захвата чужой Верой.

Отвлёкшись за несколько спокойных пролётов, я снова задел то, что не следовало, и лишь ускоренная Верой реакция позволила мне увернуться от выплеснувшейся сверху жидкости. Я выматерился как сапожник. Но в связи с тем, что цензура мою речь всё равно не пропустит, будем считать, я мужественно молчал. Жидкость злёным ручейком стекла по ступеням, а я судорожно отдёрнул ноги, ибо даже несколько капель, попавшие на край куртки, прожгли её насквозь. Но всё равно едва успел и пошевелил пальцем в прорехе ботинка.

Однако это показало мне ещё одну особенность — ГГ прошёл по опасному месту пару секунд назад, и ничего не произошло. Значит, на порождения мира ловушки не действуют. А Брут являлся родней местным героям.

В этот раз без лишних слов и просьб белая ласка спрыгнула и указала безопасное место. Я немного опасался подобной доброты от Брута — это закончится эпической подставой. Но сейчас я без раздумий побежал за своим товарищем.

— Ты зависим. Тебя оплетают нити событий, — тем временем вещал ГГ. — Мы персонажи историй и видим, что нас ведут как марионеток на нитях. Мы видим и то, когда других окутывает паутина чужих планов и желаний.

Ещё через пяток пролётов начал опускаться потолок. По недовольному рыку Брута я понял: ловушка, которую невозможно обойти. Решили добавить условие со временем? Отлично, так даже интереснее!

— Ты этого не видишь, поэтому ты не можешь распоряжаться собой и по-настоящему понять себя, поверить в себя! Это причина твоей неполноценности! Вот почему ты слаб! — бежал рядом ГГ и издевался.

С учётом того, что пробежки по лестницам не самый мой любимый вид спорта, то я пытался не выплюнуть лёгкие и воспринимал информацию с большим трудом. Именно оттого выяснять новое у своих героев я очень не любил. А тут ещё по лестнице полилась вода. К счастью, обычная, но двигаться от этого стало лишь сложнее. Втянув голову поглубже в плечи, дабы не задевала потолок, я полез дальше, слушая подсказки Брута с плеча, ибо теперь его смывало.

— Ты в адепты религии «Последней Книги» подался? А ну цыц тут мне! Иначе памяти лишу и будешь от Оборотня бегать, — тем не менее прохрипел я. Я хотел знать правду! И готов был прилагать для этого усилия! Хотя меня так и тянуло начать плеваться от намёков на очередное «предсказание». Но видя, как ГГ побледнел от моей угрозы, я немного приободрился: — Лучше скажи, кто же меня «окутал паутиной планов и желаний», философ ты доморощенный?

— А мне откуда знать? — искренне возмутился ГГ. — Я порождение твоего разума и не могу знать больше тебя по определению.

— Да вашу суть! — не выдержав, я всё же сплюнул.

Вот так всегда: только подумаешь, мол, разговариваешь с умным человеком, так либо всё впечатление испортят, либо психиатр придёт. Хорошо ещё мы добрались до нужной квартиры в доме. Опускающийся потолок заставил присесть на корточки, а потоки воды чуть ли не смывали, но я сумел успокоиться и с первой попытки вставил ключ в скважину и провернул.

Более того, мне хватило ума толкнуть дверь, а самому отшатнуться в сторону — пламя плотной струей вырвалось из прохода. И это была не магия, а химия, которая прилипла к стене напротив и даже поплыла по воде, всё ещё пылая, противно воняя и очень жарко горя! Больше ловушек богу ловушек!

Я ввалился в квартиру и тут же запер дверь. На первый взгляд «сюрпризов» не наблюдалось… ну, кроме раструба огнемёта под потолком. Жилище в высокотехнологичном, частично кибернетизированном мире с обширными магическими традициями и самобытной культурой выглядело как стандартная советская хрущёвка. Разве только ковёр на стене отсутствовал. Не нужно отрываться от аудитории, уважаемый читатель.

Картотечный шкаф обнаружился в спальне на месте шкафа с оружием, где ГГ некогда получал свою первую острую железку для убийства. Но в сторону ностальгию! Среди кучи ящичков и пыльных бумажек я таки нашёл нужную информацию. Из плохого: бумага в руках чуть не расползалась от сырости — несмотря на то, что листов две дюжины, прочесть я смог только четверть текста крупным шрифтом, и ещё треть — угадать. Подобное не позволяло однозначно опознать нужную мне книгу.

— Брут, предупреди этого конспиратора, что если он на кухне нарезает бутерброды, то не стоит прятать в рукавах ножи, — отвлекшись от дела, попросил я своего напарника. — Я ему личность прописывал, пусть не забывает.

Из хорошего: все книги по нужному мне артикулу находились в одном месте — в читальном зале на втором этаже библиотеки. Ещё один рывок, и я на месте!

Стоило мне так подумать, как за спиной раздался звук скрежета металла. Оборачиваться жутко не хотелось, но пришлось себя пересилить. Увиденное мне ожидаемо не понравилось: ГГ стоял в дверном проёме комнаты, одной рукой сжимая бутерброд, а второй бесчувственного Брута… обезопасился гад.

— Дальше ты не пройдёшь, — ГГ закинул в рот остаток бутерброда. Бросил Брута мне под ноги и поднял «волшебную палочку». — Ты пришёл к нам, не мы к тебе. Но ты ещё не понял самого себя. Того, что тебя ведёт… ты должен познать свой самый страшный кошмар, освободиться и стать сильнее.

— Ну твою ж бога душу, ведь хорошо ж общались, чего начинается-то опять⁈ — вздохнул я, не представляя не только как сражаться, но и куда убегать.

Взмах «волшебной палочкой» прошёл у меня над головой, колючая проволока чуть не коснулась моей шевелюры. Я дважды ударил ГГ в живот. Тот отшатнулся, но ненадолго. С рыком бросился в атаку, как какой-то берсерк… вот точно за Оборотня обиделся. Я выхватил револьвер…

Раздался треск рвущейся бумаги! Сердце пропустило удар. Но нет, потолок, пол и даже стены оставались на местах. Зато само пространство… В центре комнаты образовалась брешь с рваными краями. Через неё я увидел темный зал, заставленный пыльными и частично развалившимися стеллажами с книгами, часть которых валялась на полу в лужах, которые образовались после утреннего дождя. Да и те я смог заметить лишь по бликам отражённого света из комнаты.

Прямо напротив меня красовалось: «УДК 53.01 Физика. Теория и природа явлений». И фотографии четырёх физиков, создателей наруча, смотрели на меня с обложки своего научного труда: Максим Анатольевич, Генрих Шульц, Аки Судзуки и… а вот четвёртого я вспомнить с ходу не смог. Это была брешь между миром истории и реальностью библиотеки, не скрытой пеленой Веры.

Данного разлома реальности по сюжету не было. Мне ли не знать — я его писал! Одно из трёх. Либо это очередная ловушка. Очень хитрая, оттого не факт, что я из неё выберусь! Либо это мои герои настолько заматерели, что готовятся вырваться в реальный мир. Подобное сомнительно, однако возможно — за восемь лет удалось узнать о возможностях Веры многое, но далеко не всё. И как всегда новые нюансы вылезают в самый неожиданный и неудобный момент.

И третий вариант, более вероятный — произошло воздействие извне. Из реального мира. Но это порождает новые вопросы. А что делать в любой непонятной ситуации? Правильно! Тикать! Что значит нельзя? Как это враги позади? Ладно, так уж и быть, уговорили, придётся лезть!

Пока ГГ не успел среагировать я схватил бесчувственно Брута и скользнул в пролом. Оказался я там, куда и стремился — в реальной библиотеке. Ещё раз огляделся и понял, что брешь открылась буквально в нескольких стеллажах от места, где хранилась нужная мне книга. Это было прекрасно видно в свете из развороченного окна, чьи оскаленные обломки рамы смотрели внутрь. Стекло аккуратно выбито и лежит на полу. Ветер гуляет по помещению, перебирая страницы старых книг. Когда я приходил, окна точно были целы! Я бы запомнил. Но идея проникновения мне определённо нравилась.

При этом у меня жутко зачесались уши. Если верить приметам, это к вестям. Одновременно с этим ещё и руки чешутся. По той же народной мудрости: правая ладонь — к прибыли, левая — к убытку. У меня это происходило одновременно. Возможно, испачкался в чем-то в мире истории?

Я выпрямился. Оправился. Брут как раз пришёл в себя и, тихо рыча, удобнее устроиться на плече. Быстрым, но осторожным шагом двинулся к нужному стеллажу — он был дальше к стене с выбитым окном, но при этом проход, где я оказался как раз отделял данный книжный шкаф от развороченного окна. Чуть подрагивающей рукой я сжимал револьвер, хотя больше уповал на возможность быстро отступить через сломанное окно.

При этом я буквально на физическом уровне чувствовал, что чем ближе продвигался по проходу, тем спокойнее становилось: в глазах не мутилось, в ушах не звенело, и исчезло ощущение, словно меня пытаются затянуть в историю. Концентрация Веры уменьшалась.

Я вышел к нужному стеллажу и увидел фигуру человека с бока и чуть со спины, вне его зоны обзора. Короткие волосы. Приталенная куртка подчёркивала полноватую фигуру и небольшой рост, а на месте наруча рукав чуть раздут. Тонкие длинные пальцы, которые перебирали книги, намекали об интеллектуальном труде пришельца.

Сказать, что меня смутила эта встреча — значит, ничего не сказать. В принципе, это мог быть и другой читатель… Вот только с чего вокруг реальный мир, а не история? Человек в библиотеке попадает либо в случайную историю, либо в свою. С учётом того, что я в библиотеке, он должен был либо попасть в мою историю, либо исказить её своим воображением. А тут возникает ощущение, словно существо передо мной не подвержено воздействию Веры: даже, возможно, впитывает её. Не робот же это?

— Руки вверх! — вскинул я револьвер, направив на гостя библиотеки, стоящего в пяти шагах от меня. Лучше перестраховаться.

Человек замер. А затем одним тягучим движением вытянул с полки книгу… вернее, распечатку листов А4, скреплённую бечёвкой, и одновременно обернулся ко мне. Не читатель. В библиотеку не ходят в маске печального клоуна Пьеро. И почему-то я уверен, что в руках незнакомца та самая книга, о которой шла речь в предсказании.

Обдумать ситуацию мне не дали. Человек вскинул руку, и от ладони в стороны рванула тьма, образовав небольшой непроницаемо матовый щит. Я нажал на спуск почти рефлекторно.

Пуля, коснувшись щита, замерла на несколько мгновений в воздухе. Я успел уловить слегка растерянный и взволнованный взгляд в прорезях маски. А затем пуля полетела обратно ко мне! К счастью, её скорость значительно упала. Да и после прогулки по своей истории у меня бурлил в крови адреналин, благодаря чему мне удалось отпрыгнуть в сторону, за стеллаж, откуда я только вышел. Но патрон свистнул опасно близко — над ухом. Всё произошло настолько быстро, что по ушам только успел ударить звук выстрела.

Я выстрелил сразу все оставшиеся пять пуль в разные части тела своего визави. В этот раз щит оказался полупрозрачный и проявился в полный рост. Пули прошли сквозь него и распались буквально в пыль. А Пьеро решил атаковать: в его руке сформировалась радужная плеть, которой он ударил по мне.

У меня, конечно, иммунитет к проявлениям Веры, но подставляться лишний раз не лучшая идея: вдруг произойдёт осечка или противник влил в атаку больше Веры, чем у меня в защите. Здоровье у меня не казённое!

Стеллаж, который прикрывал меня, под ударами, стал ускоренно темнеть, покрываться трещинами. Миг, и он, растрескавшись, провалился сам в себя. А затем и вовсе стал кучкой пыли. Какое-то ускоренное старение! Книги при этом обрушились на пол градом, взметнув в воздух труху. Я едва успел откатиться за стеллаж через проход, приложившись плечом.

Пылевое облако дало нам обоим фору. Пьеро забежал за шкаф, откуда взял книгу, и, прячась за ним, бросился бежать к выбитому окну. Я же судорожно запихивал патроны в барабан револьвера и выглядывал противника — он обязан преодолеть проход, чтобы добраться до окна. Тут я его и подстрелю.

Однако то ли я такой предсказуемый, то ли мой противник обладал неизвестными мне талантами, но Пьеро не побежал, а атаковал книжный шкаф, за которым я укрывался. Он бросил несколько едва уловимых для взгляда шипов. К счастью, с точностью у противника были проблемы, и шипы, пробив моё укрытие навылет значительно правее моего бренного тела, вонзились в пол на несколько сантиметров, а затем буквально разворотили его, обратившись в искорёженные книги. Это уже какие-то фокусы с пространством.

Враг использовал эти мгновения для рывка к окну.

— Навались на шкаф, — шепнул мне Брут.

Я сразу понял замысел альтер эго: стеллаж, за которым я прятался, был как раз напротив выбитого окна. Мне требовалось лишь навалиться на него, дабы тот опрокинулся на ещё один, который, в свою очередь, рухнул на выбитое окно, перекрывая выход…

Судя по сдавленно-матерному шуму, я как раз успел вовремя. Рванул по проходу к окну и противнику, вот только радовался я рано — книжный шкаф, которым придавило врага и перекрыло выбитое окно, начал разваливаться на части — Пьеро применил ещё что-то из своего арсенала. Но этих мгновений мне хватило, чтобы через ворох страниц и доски-щепки от стеллажа рвануть к Пьеро, который уже готовился выпрыгнуть в окно.

В результате я успел зацепиться за Пьеро и из окна мы полетели дружным тандемом. Время растянулось и за мгновения полёта произошло бесконечно много: Пьеро ударил меня в нос лбом, а коленом чуть не превратил достоинство в недостаток. Но самое обидное, не успели мы коснуться земли, как Пьеро оттолкнул меня и, использовав какую-то из своих способностей, переместился на крышу библиотеки. Невероятно шустрый гад!

А я со всего размаха приложился спиной о землю, влажную от грязи и чуть прикрытую листьями, но всё равно не очень мягкую. От удара дух выбило напрочь, а перед глазами заплясали радужные круги. Верните меня к буйному ГГ! Хотя нет! Лимит на попаданство на сегодня выполнен!

Мне потребовалось не меньше минуты, чтобы просто судорожно вдохнуть. Зрение прояснилось чуть раньше, вследствие чего я видел, как Пьеро убегает по крыше. Но сил подняться для преследования у меня не имелось. Второй раз за день выпадать из окна — перебор. Надеюсь, в этой истории экшен глав будет не много, а не то до конца дохромает инвалид. Если дохромает.

Я с трудом поднял руку с наручем. Что значит «10:05»? Я мог просто дождаться назначенного времени и Пьеро на выходе? При этом не носиться по библиотеке от своих героев?

Мля… но главное, что зажато в кулаке: поломанная задняя обложка рукописи, к которой чёрной кляксой приклеена маленькая флешка. В полёте я попытался вытащить книгу, но не сумел, лишь оторвал обложку. Теперь осталось выяснить, ради чего я тут развлекался…