Охотник на воров

Глава 5

Итан медленно повернулся, подняв нож вверх и протягивая свою руку, чтобы показать, что он не порезал себя вновь.

— Здравствуй, Бетт.

Его сестра нахмурилась, взглянув на него, а затем перевела взгляд на тело Дженнифер.

— Что ты с ней сделал? Почему она так выглядит?

— Я пытался кое-что выяснить о заклинателе, который убил её.

— Она была убита колдовством? — спросила Бетт. Она прошла мимо неё, и Итан услышал шелест нижних юбок её атласного платья. — Уверен?

— Взгляни на неё, — сказал Итан.

— Ты это сделал.

— Я просто позволил силе проявить себя. Это сделал её убийца.

Бетт уставилась на покойницу и долго на неё смотрела, закусив губу; он помнил эту её особенность еще с тех пор, когда она была юной. Она и Итан никогда не ладили, даже будучи детьми. С другой стороны, с Сюзанной он был неразлучен, что вероятно усугубило положение их средней сестры. Бетт всегда была такой серьезной, такой праведной, гораздо больше, чем их отец с матерью. Она даже выглядела, как Эллис. У нее были его прямые каштановые волосы, его темные голубые глаза, его квадратное, красивое лицо. Сюзанна была дочерью Сары во всех отношениях. Она не только внешне была похожа на Сару, она также обладала острым умом Сары и смехом от души. Итан всегда чувствовал родство с ними обеими. За исключением шрамов, которые он приобрел, Итан выглядел точно также как Бетт, точно так же как их отец. На протяжении всей своей жизни он думал, как это иронично, однако не мог отделаться от мысли, что все кто его знал лучше всех — Каннис, Дивер, Генри — не смогли бы увидеть в этом иронии. Они считали его серьезным, даже сварливым время от времени, и они были правы. С годами он стал гораздо больше походить на Бетт с отцом, чем в юности.

— У тела странный цвет, — наконец, сказала Бетт, понизив голос.

— Я подумал то же самое, прежде чем ты вошла. — Он лукаво взглянул на сестру. — Может у тебя есть способность к ведьмовству.

Можно было подумать, по внезапно вспыхнувшему огоньку в её глазах, что он обвинил её в воровстве или того хуже.

— Это не смешно.

Сюзанна бы рассмеялась. Да и мать тоже. Но он оставил эти мысли при себе. Когда они были еще совсем детьми, мать учила их колдовать. Но в то время как Итан с Сюзанной быстро проявили способность к чародейству, Бетт в этом смысле оказалась бесталанной. Эта была еще одна из причин, почему Итан с Сюзанной были так близки друг с другом и с матерью. Будучи мальчишкой, он считал, что Бетт приходиться трудно; только потом ему пришло в голову, что она, скорее всего, чувствовала себя обделенной и одинокой.

— Не знаю, что этот цвет означает, — сказал он. — Полагаю, это мог быть цвет заклинания, которое её убило, хотя, я никогда не видел силу колдовства, которая выглядела бы таким образом. Больше похоже, что убийца достаточно силен, чтобы замаскировать его или выброс её колдовской энергии. — Он взглянул на неё. — Вот почему, я собирался использовать второе заклинание. Возможно, это скажет мне что-нибудь о самом заклинании.

— Ты не должен был здесь прибегать к ведьмовству. Какая бы не была цель.

Он махнул рукой в сторону тела.

— Даже для того, чтобы выяснить, кто убил эту девушку?

— Если Господу будет угодно открыть нам личность убийцы, то Он откроет его нам Своим праведным путем.

— Я только что заметил, что мое заклинание ощущается сильнее здесь, чем где-либо еще в Бостоне. Может быть, это и есть Его путь.

Взгляд, которым она одарила его, смог бы поджечь сырое дерево.

— Ты говоришь о черной магии в доме Господнем!

— Черная магия? — повторил Итан, повышая голос. — Тебе лучше знать, Бетт! Я ожидал услышать подобную чушь от людей, которые ничегошеньки не смыслят в колдовстве, но не от тебя!

— А почему не от меня? Просто потому что я твоя сестра, не означает что…

— Вот именно, ты моя сестра! Если ты собираешься звать меня и дальше ведьмаком, то должна будешь признать, что и ты точно такая же!

Его слова громким эхом разнеслись по коридору, и он с запозданием подумал о двух служителях, находящихся наверху в святилище.

— Я была бы тебе премного благодарна, если бы ты говорил потише, — напористо сказала она ледяным тоном. — Может быть ты оставил Господа нашего и Его слово, но не я. Как и Джеффри и наши дети. Это наша церковь, и я не позволю тебе осквернять её.

Итан вдохнул и медленно выдохнул, стараясь держать себя в руках.

— Я ничего не оскверняю. Убийство само по себе есть осквернение. Я просто хочу найти убийцу. Разве это так ужасно?

Бетт еще раз взглянула на девушку.

— Ты же понимаешь, что навлекаешь на мистера Пелла неприятности.

— Пелл не имеет к этому никакого отношения.

— Мистера Пелла попросили присматривать за этой девушкой, — сказала она. — А вместо этого, он оставил её один на один с тобой. Он должен был вести себя по осмотрительней.

— Я отослал его, Бетт. Попросил его о стаканчике вина. Вот почему он оставил меня здесь одного.

Она поджала губы, а Итан затаил дыхание, надеясь, что Пелл был достаточно умен, чтобы насочинять нечто в этом же духе. По-видимому, служитель был куда лучше, чем о нем думал Итан, потому как Бетт выдавила из себя с некоторой неохотой,

— Он сказал мистеру Траутбеку то же самое.

— Тогда, возможно, тебе стоит ему поверить, — сказал Итан, стараясь скрыть вздох облегчения.

— Все равно, он не должен был оставлять её одну.

— Возможно, — устало сказал Итан. — Я надеюсь, ты будешь так добра поговорить с Тр… с мистером Траутбеком от его имени. Не стесняйся, смело обвиняй меня. У тебя это должно выйти очень естественно.

Выражение её лица было очень недовольным, но когда она заговорила вновь, тон её голоса звучал мягче.

— Возможно, ты также хочешь понять насколько это опасно для тебя. Я почувствовала твое заклинание, Итан, так же, как и любой другой, кто… родом из семьи подобной нашей. Даже, если ты не относишься с уважением к этой церкви, ты должен бояться за свою собственную жизнь настолько, чтобы сохранить свой клинок в своих же ножнах, а кровь в жилах.

— Если, конечно, ты не считаешь мистера Кейнера с мистером Траутбеком чародеями, тогда я считаю, мне на самом деле не о чем волноваться. Любой, кто скажет, что почувствовал моё заклинание, признает также заклинателем и себя.

Бетт нахмурилась. Подобный поворот событий, безусловно, не приходил ей в голову. Она провела слишком много времени, притворяясь, что не обладает никакими магическими способностями.

— Что ж, — сказала она, выпрямившись. — Если тебе плевать на себя, и ты не уважаешь церковь, тогда у меня просто нет выбора. Я раскрою всем глаза на тебя, что ты — ведьмак. Я расскажу мистеру Траутбеку, что именно ты пытался здесь сделать.

— Даже, если это означает, что тебе придется также признать себя… ведьмой?

— Я скажу ему, что твоя мать была ведьмой и соблазнила тебя пойти по её стопам. Мистер Траутбек знает, что я благочестивая женщина. И Джеффри поручится за меня. Он такой же уважаемой человек, как и любой другой в Бостоне.

Итан всегда считал мужа Бетт педантом и редкостным… засранцем. Но он был также британским таможенником на довольно хорошем счету, а это, вероятно, что-то да значило, по мнению Бетт.

— Ладно, Бетт. — Он убрал нож и начал раскатывать рукав вниз. — Очень рад был тебя повидать, впрочем, как и всегда.

Она выглядела разочарованной, как будто не ожидала, что он так сразу сдастся.

— Ты уверен, что её убило заклинание?

Он раскинул руки широко по сторонам.

— Я не знаю, сколько есть способов, чтобы сказать это! Да, она была убита заклинанием! Я не знаю, каким или кто это сделал, но её убил маг.

— И ты был нанят, чтобы найти её убийцу? Не знала, что ты занимаешься подобными вещами. — Она сказала это без какой-либо злобы в голосе, что удивило его.

— На самом деле, нет, не занимаюсь, — сказал он, понижая голос. — Я возвращаю украденную собственность, и это то, из-за чего я здесь. На ней была вещь, которая была украдена и вероятнее всего, после убийства девушки. Берсон нанял меня найти эту вещь, не сомневаюсь, надеясь, что я также найду того, кто убил его дочь.

Она ничего не сказала.

Итан закончил раскатывать рукав и протянул руку за камзолом.

— До свидания, Бетт, — сказал он, направляясь к лестнице.

— Постой.

Он остановился, вздохнул. Его сестра по-прежнему стояла лицом к каменному столу, спиной к нему.

— Твоё заклинание здесь было и вправду сильнее?

Итан кивнул, а затем, прекрасно понимая, что она не смотрела на него, сказал,

— Не знаю. Кажется, оно было сильнее. Это так удивительно?

Она посмотрела на него, выражение её лица было мрачным.

— Конечно, удивительно.

— Почему? Если бы я умел рисовать, как Копли или работать по серебру, как Ривер, ты бы мне сказала, что у меня талант, дарованный от Бога. Почему здесь по-другому?

Итан не был уверен, видел ли он её когда-нибудь такой оскорбленной.

— Не смей предъявлять своё… своё черное искусство как Божий дар! — сказала она, голос её дрожал. — Когда ты один или со своими дружками ведьмаками, то можешь оправдывать своё колдовство как тебе заблагорассудиться! Но в этой часовне, в моем присутствии, ты не будешь произносить подобное богохульство!

Итан хотел было ответить, но сдержался. Они с сестрой и прежде не раз спорили на подобные темы, и слишком много осталось не заживших ран после тех баталий.

— Очень хорошо, — сказал он, повернувшись еще раз, чтобы уйти. — Я оставлю это на твоей совести объясняться с Абнером Берсоном, почему я не смог отыскать убийцу его дочери. Это не тот разговор, в котором мне бы хотелось участвовать.

— Это не справедливо, — сказала она, в голосе её звучала неподдельная боль. — Ты же знаешь, Итан, как я отношусь к этому. Я не сказала тебе сегодня ничего такого, чего бы не говорила уже тысячу раз прежде. Чего ты ожидал?

— Ничего я не ожидал, Бетт. Но, как же сильно ты меня ненавидишь…

— Я не ненавижу тебя. Я никогда к тебе так не относилась. Я молюсь об искуплении твоих грехов каждую ночь.

Рассмеяться было бы слишком грубо.

— Спасибо тебе за это. Я хочу сказать, чтобы ты там возможно не думала обо мне и о том, чем я занимаюсь, ты должна знать, что я никогда не стремился причинить вред своим колдовством. И уж, конечно, ты должна понимать, что я никогда не использовал заклинания, чтобы убить кого-нибудь.

— Я знаю.

— Но кто бы ни убил Дженнифер Берсон, он убил её именно с помощью заклинания. Тебе бы не хотелось увидеть, как этот человек понесет наказание?

Он наблюдал за ней, надеясь, что, несмотря на все, что он о ней знал, на этот раз она прислушается к разуму. Но она не проявила никаких признаков того, что она смягчилась и, наконец, Итан направился к арке, ведущей обратно к лестнице.

— Ладно, — сказала она, и ее голос разразился таким громким эхом, что он вздрогнул. Затем, она сказала гораздо тише. — Наговаривай свои заклинания. Ты уже и так осквернил нашу церковь. Возможно, ты мог бы также узнать нечто ценное.

Итан не сказал больше ни слова и не застыл в нерешительности, чтобы не дать ей повода передумать. Он вновь опустил свой камзол на стул и вернулся туда, где стояла она. Он коротко взглянул на неё, ожидая, что она уйдет. Когда он понял, что она никуда не собирается уходить, он достал свой нож, закатал обратно свой рукав и порезал себя во второй раз. Итан чувствовал себя неловко с Бетт, наблюдающей за ним, без сомнения не одобряя всё, что он делает. Но он старался не обращать на неё внимания, когда вновь промокнул девушку своей кровью, точно таким же образом, как и в первый раз.

— Ревела оригинем потестатис, — сказал он, — экс круоре эвокатам.

Забрать силу, наколдованную на крови.

И вновь воздух в комнате ожил. Рядом с Итаном появился призрак, а Бетт негромко вскрикнула. Реджи покосился на неё. Итан увидел, как дрожит Бетт и сложил её руки у неё на груди, даже когда он почувствовал, как кровь на руке испарилась, наблюдал, как она исчезает с лица мертвой девушки, шеи и груди. Мерцание, окружающее труп, на краткий миг вспыхнуло, как пламя от внезапного дуновения ветерка, но в остальном свечение не менялось.

Они стояли совершенно неподвижно в течение нескольких секунд. Наконец Итан нахмурился и бросил быстрый взгляд на сестру. Он ожидал, что она будет злорадствовать, по поводу явной неудачи, которую потерпели его чары, но она лишь продолжала смотреть на неподвижно лежащее тело на каменной плите и потирала руки, чтобы согреться.

— Что ж, это было чертовски странно, — сказал Итан, в конечном счете.

Она бросила на него неодобрительный взгляд. Но вместо того, чтобы укорять его за богохульство, она сказала,

— Ты ожидал большего. Что-то должно было произойти?

— Ага.

Итан думал о попытке воспроизвести заклинание во второй раз, но никак не думал, что Бетт останется и будет наблюдать. Он также не ожидал, что будут какие-то различия. Убийца пошел на многое, чтобы замаскировать природу его — или ее заклинания, чем-то таким, что Итан даже не предполагал возможным.

Этот заклинатель обладал такими навыками, которые Итан не мог распознать, что затрудняло для него состязаться с ним на равных. Где он-она? — откуда взялся (взялась), и какого черта его (её) занесло в Бостон?

Бетт наблюдала за ним, и вот, наконец, сказала,

— На твоей рубашке кровь.

Итан посмотрел на свою рубашку.

— Это последствия прошлой ночи. Она не моя.

— Тебе надо бы переодеться. Ты похож на головореза.

Он рассмеялся.

— Разве?

— Итан, я серьезно, — сказала она, и её голос при этом прозвучал так, что он вспомнил те времена, когда они были детьми.

Она всегда уделяла больше внимания правилам приличия, чем он.

— Прежде чем увидеться с мистером Берстоном, обязательно переоденусь. Даю слово.

Бетт кивнула, а затем повернулась обратно к телу.

— Что собираешься делать? — спросила она. — Я имею в виду, по поводу девушки. Теперь, когда заклинание не дало тот результат, на который ты рассчитывал.

Итан пожал плечами.

— Найду другой способ, выследить её убийцу. Я был нанят именно за этим.

Её смех был сухим и не заразительным, именно таким, каким он его помнил.

— Ты был так похож на отца, когда сказал это.

— Он бы вряд ли этому обрадовался.

Бетт пропустила это замечание, махнув рукой и повернулась, чтобы уйти.

— Это не правда и тебе это известно. До свидания, Итан.

— Спасибо тебе, Бетт.

Она остановилась и посмотрела на него с неподдельным удивлением.

— За что?

— Что не мешала заклинанию, даже, если оно не сработало.

Она наморщила лоб, как будто только сейчас осознала, что именно она сделала.

— Я поступила так ради девушки, — сказала она. Она взглянула на тело. — Это свечение само исчезнет или тебе надо будет еще раз колдануть?

Он мог поклясться, что ему необходимо еще одно заклинание. Таким образом, он мог попробовать вновь второе заклинание. Но он не мог заставить себя лгать ей в этом месте.

— Оно само исчезнет. К ночи она будет выглядеть нормально.

— Хорошо, — сказала Бетт, и оставила его.

Он убрал нож и опять раскатал свой рукав. Затем он поднял свой камзол и надел его. Он остановился на пороге, чтобы посмотреть на Дженнифер еще раз.

— Господи, пусть она покоится с миром, — прошептал он.

Итан поднялся по лестнице обратно в святилище. Траутбека нигде не было видно, но у алтаря стоял Пелл. Итан поднял руку, прощаясь, и продолжил идти к двери.

Молодой священник просто смотрел за тем, как тот уходит.

Итан думал об этом, идя в направлении дома Берсонов. Где тот находиться, ему объяснил человек, присланный Абнером Берсоном. Но замечание Бетт по поводу крови на его рубашке напомнило, что ему сначала, следовало бы переодеться. Он прошел по Школьной улице, а потом по Речной. С каждым шагом запах гавани становилось все сильнее.

Бондарня, которая была построена еще дедом Генри, стояла на восточной стороне переулка и имела соответствующее название, Переулок Купера. Это было скромное здание, но крепкое, с небольшой вывеской на фасаде, на которой без затей было написано «Бочки и деревянная тара», а вторая вывеска на дубовой двери гласила, «Открыто, Вход». Из трубы на крыше поднимался серо-голубой дым.

Шелли и Питч лежали вместе рядом с дверью. Увидев, как приближается Итан, они подняли свои головы и застучали в унисон хвостами о мостовую.

Итан шагнул за ними, толкнул дверь, и вошел в магазин. Внутри было тепло. В каменном очаге ярко горел огонь. Генри сидел на табурете возле верстака. На нем, охватывающий поверх поношенной серой рубахи, рукава которой были закатаны вверх, был одет кожаный фартук. Бондарь был маленьким человеком с морщинистым, веснусчатым лицом, лысой головой и крупными мускулистыми руками. Всякий раз, когда он работал, он концентрируясь морщил лоб и открывал рот, застывая в такой гримасе, обнажая большую брешь там, где должны были бы быть два передних зуба. Именно так он сейчас и выглядел, сражаясь с жестяным обручем, чтобы установить его на большую бочку под ром. В Бостоне стало гораздо меньше производителей алкоголя, по сравнению с тем, сколько их было пять или десять лет назад, но Генри все еще держался на плаву, поставляя свои бочки тем, кто еще остался.

Он ставил обруч на место большим молотом, обернутым тканью, чтобы тот не повредил дерево или обруч. Видя, что вошел Итан, он поднял руку, приветствуя его, но продолжал работать. Итан остался стоять у дверей, ничего не говоря, пока Генри не ударил по обручу последний раз, бросил молоток на свой верстак, и отодвинул табуретку вместе с собой.

— Проклятый обруч, чтоб его, — сказал он, с присущей ему шепелявостью.

— Это от Корлина? — спросил Итан.

Генри кивнул, нахмурившись, с отвращением.

— Ну, он сделает тебе другой. Он же целую вечность был кузнецом для тебя.

— Знаю. Но я хотел на сегодня покончить с этим. У меня есть чем еще заняться.

— Что ж, это должно сделать твой день заметно светлее.

Итан вынул из своего кармана кошелек, который ему вручил человек Берсона и протянул бондарю два фунта.

— Этого должно хватить, чтобы оплатить мою комнату до конца года.

Генри уставился на монеты, как будто он никогда не видел столько денег сразу.

— Должен сказать, что хватит. Где ты столько раздобыл?

Итан покачал головой.

— Не важно, — сказал он.

Не то, чтобы Генри не одобряет заработок от поимки воров, на самом деле, он наслаждался историями, рассказанными Итаном о его прежних работенках. Но он слишком сильно бы разволновался, узнав, над чем работает Итан в данный момент. Итан не мог сказать наверняка, насколько он беспокоится о лавке или переживает из-за комнаты над ней, и насколько всё это касалось самого Итана, но он не мог отрицать, что старик волновался за него, будто был отцом Итана. По правде говоря, маленький бондарь беспокоился за него больше, чем родной отец.

— Ну, спасибо, Итан. Эта комната останется за тобой столько, сколько тебе потребуется.

Итан слегка потрепал мужчину по плечу.

— Ты так говоришь, потому что я тебе уже заплатил.

Генри расплылся в широченной беззубой улыбке.

— Ага, — сказал он. — И только при предоплате, не иначе.

Охотник на воров рассмеялся, когда пошел обратно к двери и распахнул её.

— Увидимся позже, Генри.

Старик всё еще улыбался. Но голос его прозвучал очень серьезно, когда он сказал?

— Итан, будь осторожнее. На такое количество деньжат, непременно кто-то польстится.

Итан глянул на него.

— Ага, спасибо, Генри.

Выйдя на улицу, Итан вновь увидел двух псов, которые все еще не спали. Питч был уже на ногах, хвост поднят, уши торчком. Итан посмотрел вокруг, но ничего не увидел. Как только он двинул прочь, то услышал, как собаки начали рычать.

Уже будучи начеку, он обошел с задней стороны лавку Генри и поднялся по деревянной лестнице к своей двери. Как только он потянулся к дверной ручке, то услышал шаги на лестнице позади себя. Взглянув вниз, он увидел крупного малого, который пробирался к нему вверх по ступенькам. Он был темноволос, молод, и когда он взглянул наверх и пересекся взглядом с Итаном, то угрожающе ухмыльнулся. Неудивительно, что Питч рычал.

Итан быстро нырнул в комнату и запер за собой дверь. Он только начал соображать какое бы заклинание ему использовать для того здоровяка, когда почувствовал, как чья-то сильная рука схватила его за плечо и развернула Итана вокруг собственной оси. Итан обнаружил, что стоит лицом к лицу или, скорее, лицом к груди еще с одним крепышом, у которого были длинные желтые патлы и лошадиное лицо. Две другие пары рук схватили его за руки, вытянув их в ширину.

— Заберите у него нож, — раздался спокойный командный женский голос позади желтоволосого.

Мужчина, стоявший перед ним, выдернул клинок Итана из ножен на поясе. Двое других отпустили его, но прежде чем Итан успел пошевелиться, Желтоволосый ударил его будто кувалдой под дых, от чего Итан сложился пополам и начал хватать ртом воздух. Один из тех двух повалил его на пол оглушительным ударом, нанеся его в скулу.

Прежде чем он смог ясно рассмотреть или хотя бы вспомнить, как вообще дышать, пара рук подняли его на ноги. Кто-то двинул ему в живот второй раз, а затем принялись за его лицо. Удар в челюсть, другой в глаз, третий в скулу. Итан почувствовал, как у него подогнулись колени, почувствовал, как кровь начала сочиться у него изо рта и пореза, который жег огнем под правым глазом. Итану очень хотелось колдонуть, но он не был уверен, что сможет вывести из строя больше чем одного человека за раз. И прежде, чем он успел подумать о самом заклинании, удар кулаком в живот заставил его напрячься, хотя он кое-как сдержался, чтобы его не вырвало. Они выпрямили его, и Итан напрягся, ожидая нового удара.

— Довольно.

Одно слово и нападавшие тут же остановились. Требование исходило со стороны кровати Итана, как и приказ о его ноже. Ему не нужно было смотреть на Сефиру Прайс, чтобы узнать её голос, но он предпочел смотреть ей в глаза.

Руки, держащие Итана, тут же отпустили его и у него подкосились ноги. Он уж было ожидал, что сейчас рухнет на пол, но кто-то подставил ему стул. Он плюхнулся на него.

Он услышал, как отворилась дверь у него за спиной.

— Кто-нибудь впустите же его, — сказал голос, в котором одновременно слышалась и скука и веселость. — Гордон будет разочарован, что пропустил самое интересное, Итан. Не нужно было тебе дверь запирать.

Итан заставил себя открыть глаза, а затем сосредоточился на лице, которое расплывалось у него перед глазами.

Когда ему наконец удалось сфокусировать глаза, он еще раз припомнил, как опасно иметь дела с Сефирой Прайс. Всё в этой женщине было соблазнительно. Для женщины голос у неё был низковат, с небольшой хрипотцой, поэтому любое слово, которое она произносила, звучало как мурлыканье. Лежа на его постели, с ниспадающими черными блестящими локонами по её плечам, она выглядела как некое гибкое, неземное разумное существо родившееся в дебрях Северной Америки. Её овальное лицо заостряется резко очерченным подбородком, но в остальном черты её лица женственны и мягки. Скулы у неё были высокими, но щеки не потеряли девичьей округлости, что придавало её лицу приятное выражение, которое некоторые могли счесть дружелюбным. У этой женщины были большие, яркие голубые глаза, должно быть такие же глаза могли быть у какого-нибудь милого ребенка. Они могли светиться невинностью, даже добротой. Только Богу ведомо, какими они могли быть манящими, суля блаженство, так нарочито нагло. Но чаще всего, они были жесткими, непроницаемыми и настороженными, как сейчас. Они были всегда в движении, пробегающие по лицам, оценивающие своё окружение, готовясь всё время к бою, даже, если она мурлыкала и очаровывала, ведя продолжительные переговоры.

У неё был прелестный точеный носик, в меру вздернутый и такой идеальный, что казалось, будто он был именно таким со дня её рождения. Все кто провел жизнь, работая на суровых улицах Бостона, среди толп людей, не могли избежать появления шрамов, и Сефира не стала исключением: несколько маленьких шрамчиков виднелись на её щеках, лбу, висках, и один длинный пересекал её гладкий подбородок.

Но те, чья работа находила их на улицах Бостона, как правило, хоть раз, но разбивали себе носы. Но не Сефира. На самом деле, это было тем общим, что могло быть между ней и Итаном. По крайней мере, на данный момент. Кто знал, что принесет сия встреча?

От неё всегда исходил тонкий аромат сирени и драгоценностей, эта женщина напяливала на себя больше, чем сам принц-консорт: сверкающие драгоценными камнями серьги, золотые и серебряные кольца, нанизанные на её пальчики, и огромное количество браслетов. Единственная уступка, которую она делал в своей профессии — это платье. Она носила брюки, блузки, жилетки, как и все, кто работал в переулках, хотя горловина у её блузы была декольтирована, в отличие от мужской, и ее жилет был затянут чуть туже. Подобное одеяние эффектно отвлекало даже самого дисциплинированного мужчину. Сегодня Итан был избит, и он не мог быть уверен, что Сефира не намерена убить его в следующие секунду. Тем не менее, он не мог отвести взгляд от покатой округлости её груди, когда она вот так лежала, раскинувшись перед ним на его кровати.

Заметив это, она улыбнулась и села.

— Ты по мне скучал, — сказала она, будто они были старинными друзьями.

— Нет, — ответил ей Итан. — Не могу сказать, что скучал.

В ответ она надула губки, встала и принялась бродить по комнате. В её грациозных движениях была какая-то напряженность — и вновь Итан усмотрел в том, как она ходила по его полу нечто животное.

Ростом она была с Итана, и хотя на первый взгляд, казалось, что она стройна и прекрасна, но внешний вид был обманчив, и не имел никакого отношения к сущности этой женщины. Он уже однажды видел её в бою, и её клинок щекотал его. Она была также сильна, быстра и находчива, как любой другой мужчина, с кем Итану приходилось драться. Но её пол — вот что было главным оружием. Её волосы, тело, глаза — она была обворожительной. Итан не мог не смотреть на нее, когда она подошла, и он заметил, что и её люди, так же не могут отвести от неё глаз.

И все же, при всей ее чувственной красоте, она еле сдерживала свое стремление к жестокости. Иногда её жажда к насилию бросалась в глаза, она сама не брезговала испачкать свои ручки. Иногда, всю работу за неё делали её ребята, которые повсюду таскались за нею, как сейчас, когда один из избивших Итана бандюганов всё еще нависал над ним, готовый ударить в любой момент. Итан как-то наблюдал такую картину, как какого-нибудь бедалагу отмутузили в кабаке только за то, что это дуралей не узнал её и заказал эль, не дождавшись пока не обслужат Сефиру.

Несмотря на свои таланты управляться с клинком и гнестрельным оружием, несмотря на ее репутацию беспощадной и жестокой женщины, смертоносной, как ураган, которая всегда её окружала — а может благодаря всему вместе — Сефира была известной личностью в городе и пользовалась уважением. Вместо того чтобы прятаться в тени других воров и бандитов, она ходила по улицам словно была особой королевских кровей. Она говорила с уверенностью человека, который знал, вне всякого сомнения, что она хозяйка собственной судьбы и судьбы всех, кого она встречала на своем пути. Она была на несколько лет моложе Итана, но вела себя так, будто была умудренной опытом, считая себя прожженным мудрецом, во всяком случае, ей так казалось. Итан считал её Сефиру не более чем возвеличенной разбойницей, довольно известной, чтобы быть уверенной в себе, но нечестивой во всех отношениях. Но он очень постарался скрыть свои истинные чувства. Потому что все в Бостоне, включая саму Сефиру, считали её почти равной или никак не меньше по значимости Томасу Хатчинсону, или даже губернатору Массачусетса, Франсису Бернару.

Она была не просто самой важной шишкой из всех охотников на воров в Бостоне, и во всех американских колониях. Она также была ответственна за многие совершенные кражи и насилие, которые делали по необходимости охотники за ворами. По крайней мере, половина драгоценных камней, ювелирных изделий и других богатств, которые она вернула за вознаграждение, первоначально были украдены её же людьми, нанятыми для этой цели. Она ничем не брезговала, одной рукой крала, а другой возвращала за вознаграждение награбленное.

Такие, как Итан, которые проживали свои жизни на улицах Бостона, видели эту женщину именно такой, какой она была на самом деле: очаровательной и умной злодейкой. Но ничего не подозревающие люди, в особенности богачи, полагали, что она была человеком, благодаря которому можно было безопасно ходить но улицам города. Вот с помощью своей репутации она-то и выстроила свою собственную империю. Ибо, если она получала выгоду от своих усилий поддержания порядка в городе и сделать так, чтобы похищенное имущество был возвращены их законному владельцу… ну, кто бы мог пожадничать и не дать женщине несколько монет?

Теперь, когда она обошла Итана, она наблюдала за ним с полуулыбкой на губах на утонченном лице. Ее взгляд холодных бледных глаз был оценивающим, как будто она взвешивала происходящее, стоит ли её парням еще поучить Итана хорошим манерам.

— Тебя нанял Берсон, — наконец, сказала она.

Итан не стал ничего отрицать. Мало, что случалось в Бостоне без её ведома; скорее всего, Сефира знала, что Берсон собирается нанять Итана, еще до того, как человек торговец ступил на порог таверны. Но Итан не видел причин, подтверждать её подозрения. Он вновь уставился на неё, боль в животе постепенно отступила, да и щека уже так не саднила.

Спустя несколько секунд, Сефира зыркнула глазами на одного из здоровяков, стоявшего позади Итана. Всего-то и требовалось, один быстрый взгляд. Тот час же за его спиной вырос патлатый Желтоволосый и схватил Итана за волосы, резко потянув его голову назад, и приставив клинок к горлу Итана, точно таким же образом, как Итан приставил свой нож к горлу Даниэля ночь тому назад.

— Я так понимаю, мисс Прайс задала те вопрос, — рыкнул Желтоволосый, дернув еще раз Итана за загривок.

— Вообще-то, нет, — сказал Итан, голос его был напряжен. — Она высказала утверждение.

Мужчина, нависавший над ним, нахмурился, затем взглянул на Прайс, по-видимому, не зная, что делать дальше.

— Отпусти его, — сказала она.

Мужчина освободил волосы Итана, а затем ударил его по голове. Итан содрогнулся.

— Вот почему, я решаю оставить тебя в живых, Итан, — говорит Сефира, смех её низкий и гортанный. Даже издеваясь над ним, голос её звучит соблазнительно. — Ну, какой же ты забавный. Я допускаю, что ты наделен кое-каким мужеством, но грань между храбростью и глупостью так хрупка.

— А я и не подозревал, что моя жизнь подчинена твоей прихоти, — сказал Итан.

В одно мгновение выражение ее лица изменилось до презрительно насмешливого.

— А ты больший дуралей, чем я думала. Жизнь каждого мужчины, женщины или будь-то ребенка в этом городе, является предметом моей прихоти.

На эту тираду Итану хотелось резко ей возразить. Безусловно, Сефира не имела в виду власть имущих, те вряд ли были в пределах её досягаемости. Но он прикусил язык. Если же она имела подобную власть, даже через людей короля, Итан не был уверен, что ему хотелось об этом знать.

— Что ж, сейчас я задаю тебе вопрос, — продолжила Сефира спустя мгновение. — Ты был нанят Абнером Берсоном по делу об убийстве своей дочери?

— Да, меня наняли, — сказал Итан. — На самом деле, это больше напоминает мне допрос, мол, а ну объясни, где же ты был прошлой ночью?

Прайс закатила глаза и кивнула одному из её головорезов позади Итана.

Итану тут же прилетел кулак в висок, и он упал на пол, опрокинув вместе с собой стул. Один из мужчин ударил его ногой в живот, другой ударил его ногой в поясницу. Его опять накрыла волна тошноты, и он еле сдержался, чтобы сдержаться и перевести дыхание.

— Поднимите его, — сказала Сефира.

Один из бандитов поставил его стул, а другие подняли его с пола и усадили обратно, никто с ним особо не церемонился. Итан опустил голову, хватая ртом воздух, упершись локтями в колени. Он чувствовал, как Прайс наблюдает за ним.

— Не вынуждай меня вновь обращаться с тобой подобным образом, — сказала она.

— Сефира, ты же знаешь, что он меня нанял, — выдавил из себя Итан. — Тебе это прекрасно известно. К чему всё это?

— А сам-то как думаешь, к чему всё это?

— Думаю, что тебе не нравится, когда богачи приходят ко мне. Ты не возражаешь, когда я работаю на таких, как Эзра Корбетт, потому что он не стоит твоего времени, но, когда кто-то вроде Берсона нанимает меня, у тебя складывается впечатление, что я краду деньги из твоего кармана.

Сефира улыбнулась, и показалось, что в комнате будто стало холоднее.

— Вот видишь? Ты можешь неплохо соображать, когда захочешь.

— Сефира, тебе не нужна эта работа. Поверь мне, тебе не захочется в этом копаться.

— Из-за того, что она была убита с помощью чар? — Итан в ответ уставился на неё. — Да, — сказала она. — И об этом мне известно.

— Ты знаешь, кто её убил?

Она покачала головой, полулежа на кровати, вновь, как некая женщина- мечта заключенного.

— Не уверена, что сказала бы тебе об этом, если б знала, но так уж вышло, что я не имею ни малейшего представления.

В эту секунду в нем что-то всколыхнулось, но он решил оставить это при себе. Позже в этот день у него еще будет время удовлетворить своё любопытство, при условии, если он, конечно, переживет эту встречу, приятную во всех отношениях.

— Я просто счастлива, что у тебя есть работенка, связанная с колдовством, — говорит она ему, — потому что до сих пор, она не стоила затраченных мной усилий. Но всё изменилось с того момента, как тебя нанял Берсон.

— Много ли ты знаешь о колдовстве, Сефира?

— Я знаю достаточно, чтобы отобрать у тебя нож, как только ты вошел в эту комнату. Тебе нужна кровь, или что-то вроде того, чтобы напасть на меня с чем-то более мощным, чем элементарное заклинание. И я знаю достаточно, чтобы не бояться элементарного заклинания. Это ведь всего лишь заклинания создания иллюзий. Они мне на самом деле не причинят вреда. — Ее улыбка на этот раз была мимолетна, хотя и не менее ледяной. — Ну, и как мои познания? Хороши?

— Достаточно, — ответил Итан. — Но ты не можешь колдовать, не так ли?

Теперь, когда от неё не последовало ответа, он совсем не испытал удивления. Однако Итан испытал глубокое облегчение, когда она Сефира покачала головой и сказала.

— Нет, не могу.

— Значит, тебе известно, точно так же как и мне, что у тебя нет никакой надежды, найти человека, убившего Дженнифер Берсон, без того, чтобы не погибнуть самой. Вот почему её отец нанял меня.

— Вполне возможно.

— Так чем же мы тут занимаемся, Сефира?

— Мы хотим убедиться, что ты всё правильно понял. Заруби себе на носу, что колдовство — это единственная причина, почему вместо меня тебя нанял Берсон. И ведьмовство одна-единственная причина, почему я позволяю тебе оставить себе эту работу. Твоё — это мир Эзры Корбетта. Абнер Берсон принадлежит мне. — Итан посмотрел на женщину еще с мгновение, потом покачал головой и издал смешок. Она резко села, выражение её лица было чертовски серьезным. — Думаешь, я шучу?

— Знаю, что не шутишь. Просто мне трудно поверить, что ты пошла на всё это, потому что переживала, что я увел у тебя из-под носа работенку, которую ты считала своей.

— Что ж, Итан, поверь. Я терпела тебя в Бостоне только потому, что есть определенная работа, за которую мне лучше не браться. Последнее, что мне нужно, это то, чтобы меня кинули несколько важных клиентов и рухнула моя репутация, и все потому, что какой-то идиот ведьмак был пойман на воровстве. В какой-то мере я нуждаюсь в тебе, поэтому я, позволяя тебе работать на моей территории. Но не стоит заблуждаться: ты работаешь в этом городе, ты живешь в этом городе и дышишь в этом городе, только потому, что я тебе позволяю.

Сефира посмотрела мимо него еще раз, что дало Итану, по крайней мере, предупреждение о том, что последует, по крайней мере, еще один удар. Не то, чтобы это помогало. Один из мужланов Прайс заграбастал стул и выдернул его из-под Итана, так что охотник на воров упал лицом на пол. Двое других подняли его и прижали его руки к бокам, и Желтоволосый продолжил избиение. На этот раз Итану показалось, что парни Сефиры развлекались вечность, прежде чем та, наконец, велела им уйти. Желтоволосый нанес Итану еще один удар напоследок, прежде чем двое других отпустили его и тот рухнул на пол.

У Итана болел каждый дюйм тела, и он чувствовал, как кровь свободно сочится из его носа, рассеченную губу, и большое количество ран на его лице, которые он даже не пытался подсчитать. Он не пытался двигаться, даже когда почувствовал, что один из мужчин начал шарить по его карманам.

— А вот и он, — сказал мужчина.

Итан услышал звон монет, и знал, что они нашли кошелек, который ему передал Берсон.

— А вот и еще.

Еще монеты, шиллинги, которые дал ему Корбетт.

— Забирай всё, — сказала Сефира, стоя над ним. — Ты ведь заработаешь себе еще, Итан, не так ли?

— О чем речь, — сказал шепотом Итан, слова получались у него с трудом. — Что стоят всего несколько фунтов между двумя друзьями?

— Ох, хорошо же сказано. Знаешь, Итан, — продолжила она, хотя Итану безумно хотелось, чтобы эта женщина заткнулась и ушла. — Я нужна тебе, так же как ты нужен мне. На самом деле, даже больше, хоть ты этого и не понимаешь.

— Не потрудишься мне объяснить, с чего бы это?

— Неа.

— Знаешь, а мне, вообще-то, не нужен нож для заклинаний, — сказал Итан. — У меня всё лицо в крови. Я могу заговорить заклинание, которое убьет вас всех четверых.

— Вообще-то, — сказала Сефира. — Я только что подумала о том же самом.

Итан услышал что-то, упало на пол рядом с его головой. Открыв глаза, он увидел, что его нож лежал рядом с ним.

— Но мы оба знаем, что ты не собираешься этого делать, — продолжала она. — Не так давно ты томился в плену на Барбадосе, или где ты там был. И я думаю, те воспоминания исчезают довольно медленно.

— Многие люди знают, что я — ведьмак.

— Не сомневаюсь. Но одно дело, когда люди просто знают, или когда до них доходят слухи о нескольких небольших заклинаниях, которые были применены при поимке вора. И совсем другое, если ты используешь свои ведьмовские штучки для убийства человека, в особенности такого, как я. Ты и пикнуть не успеешь, как тебя обрядят в кандалы и упекут куда подальше, со словами «Боже, храни короля». А то ведь и вздернут на виселице. Ты со мной согласен? — Итан не удостоил её ответом. Сефира вновь рассмеялась. — Нечего сказать? Ну, что ж, очень хорошо. До свидания, Итан. Надеюсь, ты найдешь убийцу бедняжки. Будет жаль, если ты напортачишь.

Он слышал, как они уходят, слушал, как они спустились по скрипучей лестнице. Но даже после того, как они ушли, он просто лежал, закрыв глаза, ожидая, когда пройдет боль.