Океан. Выпуск четвертый

Николай Полотай НОС Басня

Георгий Самолис СОЛЕНЫЕ БРЫЗГИ

Новехонький, только что с завода, Секстан прибыл на первый в своей жизни корабль и с неистовостью молодости принялся за работу. Трудился от восхода до заката солнца. И не только днем, но и ночью не знал покоя: брал высоты звезд одну за другой. Точный, аккуратный до педантичности, он все время был на виду.

Магнитный Компас, которым редко кто пользовался, завистливо ворчал:

— Конечно, можно блистать и звезды с неба хватать, если на ходовом мостике у тебя есть «своя рука»…

Но Секстан не обращал внимания на пересуды, он продолжал трудиться. У него действительно была «рука». Твердая рука корабельного штурмана. Да еще управляемая светлой головой.

Измеритель, ни разу не покидавший стен гидрографического отдела, хвалился своими делами.

— Где я только не побывал! — говорил он, широко расставив ноги в узеньких брючках. — Парамарибо, Сингапур, Рио-де-Жанейро… Весь земной шар обошел!

— По картам? — усмехнулся списанный с корабля Транспортир. — Ты же моря и в глаза не видал.

— Фи, напугал морем! Мне и океан не страшен! — повернулся на одной ножке Измеритель.

Взяли его однажды в морской поход. На первой же волне укачался. Подкосились ножки. Сорвался со стола, подмел блестящим мундиром палубу, свалился за борт и… был таков.

— Уступи, пожалуйста, дорогу, — вежливо попросила Волна.

— Еще чего! — упрямо хмыкнула Скала. — Катись себе стороной.

— Добром прошу, уступи, — мягко проворковала Волна. — Не то силой сдвину.

— Ха-ха-а! — презрительно расхохоталась гранитная Скала.

— Кто мог предположить такую настойчивость, — сокрушенно вздохнули через тысячу лет обломки скалы и навечно исчезли под водой.

Плох тот Винтик, который не мечтает стать Гребным Винтом. Но мечта — мечтой, а дело — делом. Один Винтик на корабле до того размечтался, что работать перестал. Его смазали, подкрутили. А он в амбицию — самостоятельности, мол, не дают — и совсем заклинился. Взяли его и заменили.

— Молодых зажимают! — скрипел он, ржавея в коробке с хламом. — А у меня специальная закалка…

Закалку-то он действительно имел, только вращаться не любил.

Резиновой Шлюпке надо было бухту переплыть. Дело обычное, проще не придумаешь. Но весла у Шлюпки были слишком осторожными. Пригласили они нескольких консультантов. Принялись те Шлюпку инструктировать.

— Воздух береги, — шипел Баллон.

— Обязательно, — соглашалась Шлюпка.

— Дыши равномерно, — пыхтел Насос.

— Хорошо.

— Дорогу знаешь? — вопрошал Компас.

— Не вперво-ой, — с трудом вымолвила раздутая Шлюпка.

— Не подведешь? Тогда валяй! — разом шлепнули по ее бокам инструкторы.

— Уф-ф!.. — вздохнула шлюпка и лопнула.

Брошенная за борт Пустая Бутылка скиталась по воле волн. Однажды она повстречалась с навигационным Буем. Тот, обросший водорослями, тяжело раскачивался, по-стариковски сипло кряхтел.

— Эй, дедуня, — игриво предложила Пустая Бутылка, — бросай работу и айда побродим по белу свету! Не то помрешь со скуки на своей мели.

— Экая ты еще зеленая! — прогудел Буй. — Какая польза от бесцельных скитаний? А я нужен как раз тут, возле мели.

Угасло солнце, сгустились сумерки. Буй зажег свой огонь, предупреждая корабли об опасности. А Пустая Бутылка отправилась дальше, гонимая случайным ветром.

— Допутешествовалась! — усмехнулся Буй, когда узнал, что Пустая Бутылка разбилась о прибрежные скалы.

Исправно служил Якорь много-много лет, а потом решил: «Хватит, пора и на заслуженный отдых!» И хотя все его отговаривали — дескать, станом крепок, в плечах широк и для дела еще годен, — не стал их слушать Якорь и бросил на произвол судьбы Швартовую Бочку, при которой последнее время состоял.

А сам завел огород водорослей, начал морской капустой да бычками приторговывать. Жизнью своей новой вполне доволен. Одного только не поймет: за что былые друзья прозвали его Мертвым Якорем.