Олег Вещий. Великий викинг Руси

Введение Великан исторического сумрака

Когда говорят о князе Олеге, одном из первых древнерусских князей, в памяти невольно всплывают пушкинские строки «Как ныне сбирается вещий Олег…», знакомые всем со школьной скамьи. «Песнь о вещем Олеге», в основе которой лежал сюжет, почерпнутый поэтом из «Истории» Η. М. Карамзина, отражает один из хрестоматийных рассказов Повести временных лет — историю предсказания и самой смерти князя от любимого коня, вернее, от змеи, выползшей из конского черепа. Другой легендарный сюжет — взятие столицы тогдашнего восточнохристианского мира, Константинополя, с помощью кораблей на колёсах, идущих по суше под парусами, известен, быть может, меньше, но и он отразился в истории русской культуры — подобная сцена показана в замечательном советском фильме «Илья Муромец», созданном А. Л. Птушко. Наконец, ещё один хрестоматийный сюжет — это прибивание Олегом своего щита над воротами Царьграда (как называли Константинополь на Руси) в знак победы. Всё это яркие образы летописного рассказа.

Иными словами, Олег — первый древнерусский князь и вообще первый русский правитель, от которого сохранились красочные легенды, передававшиеся из уст в уста. Ничего подобного не осталось от его предшественника Рюрика, которому посвящено, по сути, только одно сугубо книжное предание — знаменитый рассказ о призвании варягов. Ни деяния Рюрика, ни обстоятельства его смерти не были сохранены на страницах летописи. Жизнь же Олега вполне складывается в настоящее биографическое сказание, состоящее из запоминающихся эпизодов разных этапов его пути. Сказание устное, но включённое в летописный текст. Более того, Олег — один из немногих правителей языческого периода древнерусской истории, предания о которых сохранились и за пределами Руси, а точнее в Скандинавии. Это подчёркивает масштаб деятельности князя и его широкую известность в «международном» смысле — в среде викингов, объединявших своими походами и торговлей почти весь европейский континент.

Ещё один важный момент: от времени правления Олега дошёл до нас самый ранний подлинный документ собственно древнерусской истории. Это договор Руси с Византией (или, в соответствии с летописной терминологией, с греками), датированный 2 сентября 911 года. Его подлинник не сохранился, да и летописец пользовался уже не самим оригиналом, а списком, то есть копией с него. Однако древнерусский текст представляет собой перевод греческого оригинала и полностью включён в Повесть временных лет. Благодаря этому уникальному документу мы можем непосредственно узнать многие аспекты древнерусской истории, что называется, из первых рук. Парадоксально, но предшествующий заключению этого договора знаменитый поход Олега на греков, датированный летописью 907 годом, не нашёл совершенно никакого отражения в византийских источниках (а ведь он был для Руси победоносным). На основании этого некоторые исследователи даже склонны считать его выдумкой летописцев (так это или нет, проверим далее). Итак, самое известное деяние Олега известно только по летописям, а текст самого раннего сохранившегося международного документа дошёл до нас благодаря византийцам.

При всём легендарном обрамлении (недаром один из учёных позапрошлого века, историк литературы и фольклорист М. Г. Халанский назвал князя «великаном русского исторического сумрака»), Олег, безусловно, являлся масштабной исторической фигурой. В историографии даже утвердилось представление о начале Древнерусского государства с момента захвата Олегом Киева, то есть объединения севера и юга Руси, датированного в летописи 882 годом. Надо сказать, что такое представление опять-таки опирается на летописную традицию. Повесть временных лет именно с этого события отсчитывала сроки княжений правителей Руси. Действительно, приход в Киев династии Рюриковичей имел важное символическое значение для средневековых летописцев. Ведь фраза-вопрос, «кто в Киеве нача первее княжити», наряду с другими, открывала историческую панораму Повести временных лет. Вслед за легендарным Кием с братьями, за соправителями-варягами Аскольдом и Диром, в Киеве утвердились Олег и Игорь, от последнего из которых пошли все последующие древнерусские князья. Так что одно из значимых, в какой-то степени переломных событий ранней истории Руси не только связано с именем Олега, но, можно сказать, произошло по его инициативе.

Обо всём этом и многих других эпизодах истории княжения и жизни Олега мы и поговорим в этой книге. Но прежде необходимо сказать несколько слов о том, что представляла собой Русь накануне начала его правления.

Ко времени появления Олега на исторической сцене на громадном географическом пространстве Древней Руси мерцало два очага государствообразования. На севере это было княжество Рюрика, охватывавшее, судя по летописи, довольно большую территорию. Оно находилось на землях восточнославянских и финно-угорских племён, которые, согласно условной летописной хронологии, в 862 году призвали варягов на княжение. Это были словене (то есть славяне, которых в историографии обычно называют ильменскими), кривичи, чудь, меря и весь. Центром владений Рюрика Повесть временных лет называет Новгород, и хотя этого города на современном его месте в IX веке ещё не существовало, недалеко от него находилось городище, условно называемое учёными «Рюриковым». Городище, как и более ранняя по времени возникновения Ладога, располагалось в начале важного торгового пути, идущего по Волхову, который связывал Ладожское озеро (а следовательно, и Балтику) с озером Ильмень. Археологические слои городища прослеживаются, по крайней мере, с середины IX века, и в них хорошо заметно скандинавское присутствие. Поэтому можно считать, что именно Рюриково городище являлось древнейшим Новгородом, который, наряду с Ладогой, служил резиденцией Рюрику и являлся центром его владений. На западе, в землях кривичей, согласно летописному известию, сидел один из братьев Рюрика — Трувор. Его резиденцией был Изборск, также хорошо известный благодаря археологическим исследованиям. На востоке, в землях финно-угорской веси (предков современных вепсов), княжил другой брат Рюрика — Синеус. Повесть временных лет сообщает, что он сидел «на Белеозере». После смерти братьев (были ли они реальными братьями Рюрика или нет, мы никогда не узнаем) Рюрик «прия власть» один и раздал своим мужам города — Полоцк, Ростов, Белоозеро.

Полоцк находился в земле кривичей, Ростов — мери, а Белоозеро — веси. К числу владений Рюрика относились также земли финно-угорской муромы с центром в Муроме. «И теми всеми обладаше Рюрик»[1]. Таким образом, владения Рюрика были весьма обширными, но, по-видимому, его власть воплощалась только в контроле над торговыми путями и, может быть, племенными центрами.

Рюрик, как и многие другие деятели ранней древнерусской истории, по сообщениям летописи, принадлежал к варягам, то есть скандинавам, которые активно осваивали пространства Восточной Европы в эпоху викингов. На землях будущей Руси варяги появлялись как воины и торговцы, их присутствие и деятельность прекрасно подтверждаются археологическими раскопками. Согласно летописи, варяги Рюрик, Аскольд, Дир, Олег, Игорь, Свенельд, Асмуд, Рогволод и другие сыграли большую роль в событиях истории Руси языческого периода. Во взаимодействии восточнославянского, финно-угорского и скандинавского миров рождалась древнерусская государственность. На юге зона славяно-варяжских контактов соприкасалась с зоной влияния Хазарского каганата. Это государство, основным населением которого был кочевой народ тюркского происхождения, а религией знати иудаизм, занимало большие пространства степей Придонья и южного Поволжья. По летописным данным, хазары подчинили себе восточно-славянские племена полян (центром которых был Киев), северян, вятичей и радимичей, которые вынуждены были платить им дань.

Каганат держал под контролем южную часть торговых путей, прорезавших Восточно-Европейскую равнину с севера на юг. Древнейший из них — Великий Волжский путь — активно функционировал уже на рубеже VIII–IX веков. Он начинался на Балтике, шёл по Неве на Ладожское озеро, а затем через систему рек выходил в верховья Волги, откуда купцы спускались вниз на Каспий и на Дон. Разумеется, хазары собирали с них торговую пошлину. В письменных источниках этот путь впервые упоминается у персидского автора Ибн Хордадбеха, писавшего на арабском языке. Его сообщение относится к 840-м годам и примечательно во многих отношениях. По словам автора, русы плывут по Волге на Каспий, высаживаются на другом его берегу и идут караванными путями в Багдад. По Дону они выходят в Чёрное море и направляются в Византию. Любопытно, что в качестве переводчиков для русов в землях арабского Востока выступают славянские слуги. То есть русы (варяги) знают славянский язык, но не знают арабского, а славяне могут общаться и со скандинавами, и с арабами. Это известие показывает нам, каким образом происходило межнациональное общение на землях Руси и как понимали друг друга славяне и варяги (а также другие народы этого региона). Второй интересный момент — это указание на то, что русы на землях Арабского халифата представляются христианами, чтобы платить меньшую подать (язычники платили больше). Чтобы мимикрировать под христиан, нужно было хотя бы на элементарном уровне иметь какое-то представление о христианстве. Следовательно, известие Ибн Хордадбеха — это и первое известие о знакомстве русов с христианством.

Второй торговый путь сложился позднее. Это знаменитый Путь из варяг в греки, подробно описанный в Повести временных лет (правда, в обратном направлении). Он начинался там же, где и Волжский, охватывал Неву, Ладожское озеро и Волхов (включая, разумеется, Ладогу и Рюриково городище), далее спускался на юг по Днепру. Этот путь археологически прослеживается с рубежа IX и X веков, то есть как раз с эпохи Олега. Однако это не означает, что этим путём не могли продвигаться на юг и ранее. В источниках есть несколько указаний на этот счёт, правда, не всегда явных.

Древнейшее достоверное упоминание самого слова «Русь» в форме «рос» (Rhos) относится к 839 году. Оно зафиксировано в так называемых Вертинских анналах — официальной хронике Франкского государства. Автор той их части, где оно упомянуто, капеллан императора Людовика Благочестивого Пруденций, был очевидцем описываемых событий. Ко двору Людовика прибыло посольство от византийского императора Феофила, вместе с которым приехали некие люди, утверждавшие, что «они, то есть народ их, называются рос и что король их, именуемый хаканом, направил их к нему (Феофилу. — Е. П.) ради дружбы». Византийский император просил Людовика способствовать возвращению этих людей через его земли, «так как путь, которым они прибыли к нему в Константинополь, пролегал по землям варварских и в своей чрезвычайной дикости исключительно свирепых народов, и он не желал, чтобы они возвращались этим путём, дабы не подверглись при случае какой-либо опасности». Людовик предпринял расследование и, вероятно, по внешнему виду и языку, на котором говорили послы хакана, определил, что они принадлежат к народу свеев, то есть шведов[2].

То есть скандинавы-варяги были послами народа росов (и сами таковыми являлись), а их правитель носил титул кагана. Это сообщение послужило основанием для большой историографической дискуссии о так называемом «каганате росов» (Русском каганате), хотя высказывалось мнение и о том, что упомянутый в тексте хакан — на самом деле каган Хазарии, который и направил посольство в Константинополь. Тем не менее применение титула «каган» по отношению к варяжскому правителю зафиксировано и в послании франкского императора Людовика II византийскому императору Василию I, датируемом 871 годом[3], то есть временем, когда, по хронологии летописи, на Руси княжил Рюрик. В этом документе упоминается «хаган норманнов», в котором не без основания усматривают древнерусского князя варяжского происхождения (титул «хакан-рус» фиксируют в конце IX века и арабские авторы)[4]. Поскольку титул «каган» применительно к древнерусским князьям употреблялся и в более поздний период, высказывалось предположение, что именно этот титул мог носить правитель Руси в IX веке[5], сопоставляя его с высокими титулами восточных государей. Если всё-таки некий Русский каганат существовал, то возникает вопрос, где он мог находиться и каким путём его посланцы прибыли к грекам. Исследователи по-разному локализуют это государственное образование — от Ладоги и Волховско-Ильменского региона на севере до Киева на юге. В «диких народах» обычно усматривают угров (венгров), хотя послы не обязательно говорили правду. Как бы то ни было, они намеревались вернуться на родину через Западную Европу, кружным путём, а значит, могли двигаться изначально именно с севера. Не исключено, что они прошли в Византию по Пути из варяг в греки, и это было одно из первых известных нам путешествий в этом направлении.

На арене византийской истории русь (пишу это слово с маленькой буквы, как этноним или политоним) масштабно появилась в 860 году. В этот год русы осуществили внезапное нападение на саму столицу империи Константинополь, взяв город в осаду. Поход закончился неудачей для них, после чего какая-то часть русов приняла крещение от посланных по их просьбе из Византии миссионеров. Все эти события нашли отражение в византийских и иных иностранных источниках, в том числе в двух проповедях константинопольского патриарха Фотия, который сам был свидетелем похода русов. В Повести временных лет, которая заимствовала сведение о походе из византийского источника, это событие было датировано неверно — 866 годом. А поскольку по летописной хронологии в этом году в Киеве уже княжили Аскольд и Дир, то летописцы приписали поход именно этим князьям. Между тем, откуда именно исходила угроза для Византии, строго говоря, неизвестно. Наиболее логичным выглядит предположение о том, что поход исходил из Приднепровья. В этом случае мы получаем ещё одно подтверждение раннего функционирования Пути из варяг в греки.

Наконец, сама Повесть временных лет рассказывает о неких соратниках Рюрика, «не племени его, но боярина», носивших скандинавские имена Аскольд и Дир. Они «испросистася ко Царюгороду с родом своим». Заметим, что целью варягов летопись называет как раз Константинополь, что косвенно может указывать на северный «источник» похода 860 года, хотя, возможно, эти слова как раз относятся к приписанному этим князьям походу. Как бы то ни было, Аскольд и Дир спустились по Днепру на юг и увидели на горе небольшой город («градок»). Этим городом оказался Киев, жители которого платили дань хазарам. «Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землёю полян. Рюрик же княжил в Новгороде». Ясно, что Аскольд и Дир двигались на юг по Пути из варяг в греки. Следует признать справедливой точку зрения Е. А. Мельниковой о том, что постепенное и поэтапное освоение торговых путей занимает длительный промежуток времени (100 и более лет), отделяющий начало освоения пути от возникновения на нём крупных торгово-ремесленных центров[6].

Чем торговала Русь? Восточные источники в качестве предметов экспорта указывают, прежде всего, меха различных пушных зверей и мечи (франкские или каролингские, производившиеся в Западной Европе, откуда они сначала попадали в земли западных славян, а потом на Русь), а также мёд, воск и рабов. О тех же товарах говорит и Повесть временных лет — это «скора» (шкура, то есть меха), воск, мёд и челядь (то есть рабы). «Раффельштеттенский таможенный устав» начала X века в качестве товаров, которыми торгуют русские купцы в Баварском Подунавье, также называет воск, рабов и лошадей[7]. Всё это заставляет признать, что на Руси в IX–X веках, наряду с торговлей мехами, воском и мёдом, существовала также и работорговля. Из земель халифата по торговым путям на север двигалась арабская серебряная монета — дирхемы, которые выполняли роль международной валюты того времени для Восточной Европы. Клады дирхемов встречаются как на территории Древней Руси, так и в Скандинавии.

Вдоль этих торговых путей постепенно происходило сложение древнерусской государственности. Постепенное продвижение Олега на юг шло как раз по Пути из варяг в греки. К моменту начала его правления на Руси существовало «княжество» Рюрика на севере, охватывающее земли словен, кривичей, мери, чуди, веси и муромы с Ладогой, Новгородом (Рюриковым городищем), Изборском, Белоозером, Полоцком, Ростовом и Муромом. Видимо, оно было не вполне устойчивым — Полоцк в какой-то момент ушёл из-под власти преемников Рюрика. Помимо этого, имелись «княжество» Аскольда и Дира в Киеве и племена (или племенные княжения), платившие дань хазарам (северяне, радимичи, вятичи) или же сохранявшие независимость, подобно древлянам. С этой диспозиции и началась роль «великана исторического сумрака».