Олигархи в черных мундирах

Глава 8
ОБЩЕЕВРОПЕЙСКАЯ ПРИХВАТИЗАЦИЯ

27 сентября 1939 года Рейнгард Геидрих воплотил в жизнь свой самый грандиозный замысел. В тот день было создано Главное управление имперской безопасности (РСХА). Можно смело утверждать, что ни одна из так называемых великих держав (даже Советский Союз) не обладала столь мощным и всепроникающим аппаратом силового и информационно-психологического подавления. Пусть читатель судит сам, основываясь на приводимом ниже описании структуры РСХА;

I УПРАВЛЕНИЕ (кадровое). Начальник – бригадефюрер СС Вернер Бест.

Отдел «IА» (общие кадровые вопросы);

Отдел «IВ» (психологическая и профессиональная подготовка кадров);

Отдел «IС» (физическая и военная подготовка)-.

Отдел «ID» (особая инспекция с рефератами):

IDI (расследование должностных преступлений);

ID2 (расследование дисциплинарных нарушений внутрислужебного характера).

II УПРАВЛЕНИЕ (организационно-правовое). Начальник – оберфюрер СС Ханс Нокеман.

Отдел «IIА» (общие организационно-правовые вопросы);

Отдел «IIВ» (обеспечение паспортного режима и координация действий пограничной полиции);

Отдел «IIСа» (финансовое и административно-хозяйственное обеспечение полиции безопасности);

Отдел «IIСb» (финансовое и административно-хозяйственное обеспечение специальных служб);

Отдел «IID» (техническое обеспечение средствами связи, спецтехникой, транспортом, вооружением).

III УПРАВЛЕНИЕ СД (служба внутриполитической разведки и контрразведки). Начальник – группенфюрер СС Отто Олендорф.

Отдел «IIIА» (вопросы правопорядка и государственного строительства рейха, изучение общественного мнения);

Отдел «IIIВ» (расово-этническая безопасность, национальные меньшинства, иммиграция, вопросы германизации присоединенных к рейху территорий);

Отдел «IIIС» (культурная безопасность, обеспечение проведения партийной линии в науке, искусстве, средствах массовой информации, религиозно-воспитательных программах);

Отдел «IIID» (экономическая безопасность, контроль за промышленными предприятиями, торговлей и ремеслами, банковским делом, валютными операциями, социальным обеспечением).

IV УПРАВЛЕНИЕ (тайная государственная полиция – гестапо). Начальник – группенфюрер СС Генрих Мюллер.

Отдел «IVА» (выявление противников национал-социализма (коммунистов, марксистов, либералов, оппозиционеров) и борьба с саботажем, диверсиями, вражеской пропагандой);

Отдел «IVВ» (противодействие антигосударственной деятельности религиозных организаций и сект, контроль за еврейством);

Отдел «IVС» (выявление враждебных элементов в партии, обработка оперативной информации, профилактика политических преступлений);

Отдел «IVD» (оперативная работа на присоединенных к рейху территориях, надзор за иностранными рабочими в рейхе);

Отдел «IVЕ» (пограничная полиция, наблюдение за подозрительными иностранцами),

V УПРАВЛЕНИЕ (крипо – органы внутренних дел). Начальник – группенфюрер СС Артур Небе.

Отдел «VА» (криминальная полиция и профилактика уголовных преступлений);

Отдел «VВ» (оперативная служба);

Отдел «VС» (установление личности и розыск);

Отдел «VD» (криминалистические исследования).

VI УПРАВЛЕНИЕ (служба внешней разведки). Начальник – бригадефюрер СС Хайнц Иост.

Отдел «VIА» (общая организация разведывательной службы, курирование региональных управлений СД);

Отдел «VIВ» (координация разведывательной деятельности в сферах германского влияния в Европе, Африке и на Ближнем Востоке);

Отдел «VIС-«Восток» (координация разведывательной деятельности в Азии);

Отдел «VID-«Запад» (координация разведывательной деятельности в Западном полушарии);

Отдел «VIЕ» (изучение потенциального противника);

Отдел «VIF» (техническое обеспечение).

VII УПРАВЛЕНИЕ (идеологическая борьба с мировоззренческим противником). Начальник – бригадефюрер СС Франц Зикс.

Отдел «VIIА» (накопление, учет, обработка информации);

Отдел «VIIВ» (изучение идеологии противника, специальные научные исследования);

Отдел «VIIС» (архивный).

Наибольший интерес в этом списке вызывает объединение в рамках одной гигантской структуры органов внутренних дел и служб госбезопасности. Если обратиться к истории правоохранительной деятельности в любой стране (демократической или тоталитарной), бросается в глаза непрерывная корпоративная рознь между полицейскими и сотрудниками разведок. А если кому-то внезапно удается соединить несоединимое и зажать все это в одном кулаке, возникает совершенно новая политическая ситуация, особенно опасная для государства имперского склада.

Именно так произошло в Третьем рейхе. Гейдрих, к ужасу партийной номенклатуры, сделал резкий рынок к неограниченной власти. Из тяжеловеса он стал супертяжеловесом. Вся тайная деятельность в рейхе и за его пределами сконцентрировалась в руках одного человека, который давно был для партии бельмом на глазу.

Нельзя было терять ни минуты. Мартин Борман бросился к фюреру с известием, что спецслужбы готовят государственный переворот. На дыбы встала вся верхушка партии. Имел место редчайший случай, когда заклятые враги Геббельс и Геринг объединились перед лицом общей опасности. Как ни доказывал рейхсфюрер СС, что создание РСХА пойдет только на пользу стране, его никто не хотел слушать. Номенклатура единодушно требовала разделения компетенций.

Гитлер согласился с тем, что для какого-то обергруппенфюрера СС власти получается слишком много. С другой стороны, явным плюсом сверхструктуры подобного рода была возможность доведения контроля за населением до невиданных масштабов. Если использовать аллегорию, то РСХА представляло собой огромный намордник на коллективной физиономии всего немецкого народа и всяких там низкопробных чехов, поляков, евреев. Фюреру представлялось нецелесообразным полностью отвергать идею Гейдриха. Ведь шеф СД неоднократно доказывал, что свое дело знает.

«Верховный судья немецкого народа» внес три конструктивных предложения.

1. РСХА является внутриорганизационной структурой входящих в его состав служб. В средствах массовой информации и переписке с государственными учреждениями этого названия не упоминать.

2. Руководитель РСХА обергруппенфюрер СС Гейдрих остается в своем прежнем статусе: «начальник полиции безопасности и СД».

3. Считать гестапо и крипо (IV и V Управления РСХА соответственно) органами государственной безопасности, в то время как СД и внешняя разведка (III и VI Управления РСХА) входят в структуру партии и курируются соответственно Орготделом НСДАП ((рейхсляйтер Мартин Борман) и Международным от-делом (рейхсляйтер Альфред Розенберг). Вмешательство в партийные дела запрещено.

Все эти запреты и ограничения вызвали у Гейдриха только усмешку. В частном разговоре он заметил Шелленбергу: «Наши партийные кретины не доросли до большой политики. Своими бумагами и резолюциями они от меня не отделаются. Начальники управлений – мои люди. А что еще надо?» Шелленберг, метивший в руководители службы внешней разведки и в последний момент оттертый более управляемым Хайнцем Йостом, мстительно произнес «Посмотрим, как рейхсляйтер переварит Олендорфа».

В самом деле, лидеры партийных группировок получили формальное право контролировать работу спецслужб. Но на практике это было легче сказать, чем сделать. Хитрый лис Мюллер, воинственно настроенный Олендорф, фрондирующий Бест умело маневрировали в джунглях спускаемых сверху бесчисленных параграфов, циркуляров и предписаний. Партноменклатура оказалась в положении человека, который благополучно приготовил лакомое блюдо и не знал, как лучше приступить к еде. Более изворотливому Борману пришла мысль объявить партийный набор в органы госбезопасности. Однако продвижение своих людей на высшие руководящие должности было для рейхсляйтера делом несколько отдаленной перспективы.

Помимо внутриполитических проблем, на Германию обрушилась новая напасть – торговая война с США. Мало того, что военная промышленность пожирала все больше сырья, ресурсов и рабочих рук, тем самым постоянно снижая товарооборот во внешней торговле. Еще и правительства западных стран решили припомнить Гитлеру польские гарантии. Английский флот перекрыл выходы в Северное и Средиземное моря. Французы нажали на Балканские страны, откуда в Германию шел экспорт стратегического сырья. И вот американские плутократы показали свое еврейское лицо, объявив о повышении на 25% таможенных пошлин на все ввозимые в США немецкие товары. Самым унизительным было то. что Германия не могла отплатить той же монетой. ВПК отчаянно нуждался в американской меди, нефти, каучуке и американских долларах.

Адольфа Гитлера все это совершенно не интересовало. Как и прежде, он считал, что с помощью концлагерей можно выйти из любых экономических затруднений. Главное, война шла успешно. Немецкие войска без единого выстрела оккупировали Данию и высаживались в Норвегии. Ничто не предвещало катастрофы которой постоянно опасались паникеры с нажитым в Первой мировой войне пораженческим комплексом – адмирал Редер и генерал Томас.

С легкой руки фюрера на политической сцене появился новый государственный олигарх. 23 февраля 1940 года главный инженер Трегьего рейха Фриц Тодт был назначен генеральным инспектором по особым вопросам четырехлетнего плана. Если человек, строивший автобаны, всего лишь группенфюрер СА, вдруг попадает в заместители к самому Герингу, понятно, что это неспроста. Всяк хорошо изучивший характер Гитлера с уверенностью мог предсказать дальнейший взлет нового фаворита.

Ранее Тодт всегда использовался на вторых ролях. Хотя обладал несомненным талантом руководителя, который проявил во время авральной постройки Западного вала. Он представлял собой идеальный тип немецкого технократа, способного управлять небюрократическими методами и увязывать в единое целое работу сотен тысяч людей. Как водится, начавшаяся война заставила меркнуть старые звезды и зажигала новые. Ловкие интриганы уступали дорогу людям дела.

17 марта Тодт получил портфель министра вооружений и боеприпасов. Поскольку его министерство в условиях войны было вторым по значению, он вошел в число самых влиятельных лиц. Новый министр держал себя крайне независимо. Вопреки мнению военных, он создал комитет промышленников, который самостоятельно занимался распределением производственных заказов. Поэтому не у дел оказалось соответствующее управление военного министерства с пятью тысячами офицеров, перед которыми замаячила блестящая перспектива угодить на фронт. На все претензии генералов в отношении Тодта фюрер неизменно отвечал: «Деятельность министра вооружений меня удовлетворяет!» Так в рейхе начиналась еще одна тихая межведомственная война. Стоит ли удивляться тому, что нацисты, поставившие себе на службу промышленные мощности всей Европы, постоянно отставали от своих противников по показателям произведенного оружия?

10 мая 1940 года пришла пора англичанам и французам испытать на себе, что такое блицкриг. Во всех ротах, батареях и отдельных командах был зачитан приказ Гитлера: «Солдаты! Начинающаяся сегодня битва определит судьбу рейха и нации на тысячу лет! Тени героев Вердена, Лангемарка и Соммы незримо следуют за вами…» Многомесячное противостояние на линиях Мажино и Зигфрида завершилось. Успех был неожиданно ошеломляющим. Немецкие танки в три дня проскочили Бельгию и Голландию. Превосходящий противник отступал по всему фронту. В Германии старики-ветераны и мальчишки из гитлерюгенда с одинаковым восторгом слушали радиопередачи о героических деяниях 7-й танковой дивизии, которая за свою способность сваливаться французам как снег на голову получила прозвище Дивизия-призрак. У каждого немца на слуху были имена королей танковых атак: Гейнца Гудериана, Эрвина Роммеля, Вильгельма Клейста… Министерство пропаганды испекло захватывающий боевик «Огненная купель», немедленно, ставший культовым.

Рейхсфюрер СС имел все основания быть довольным собой. Он отправил во Францию не какие-то отдельные полки, а три полнокровных гренадерских дивизии. Они достойно заявили о себе в первые дни боев. Дивизия «Мертвая голова» первой вошла в стратегически важный населенный пункт Аррас, дивизия «Дас Райх» штурмом взяла сильно укрепленный Сен-Венан, лейбштандарт отличился при прорыве фронта под Валансьенном. Гиммлер безмерно гордился тем фактом, что первым немецким офицером, получившим Железный крест за бои во Франции, стал оберштурмфюрер Краас из лейбштандарта.

Быстрый и решительный разгром сильной англо-французской армии заставил онеметь всех лидеров великих держав. 13 июня вермахт вошел в Париж. Вал немецкого наступления стремительно покатился дальше на юг. Были захвачены колоссальные трофеи.

Гитлер обставил капитуляцию Франции очень эффектно. Французские и немецкие генералы собрались в знаменитом вагончике маршала Фоша, том самом, где в ноябре 1918 года французы заставили генерала Людендорфа подписать унизительное Компьенское перемирие. Эффект от этой пропагандистской акции превзошел все ожидания. Когда фюрер вернулся в Берлин, восторженные толпы на Вильгельмплац не давали ему спать до утра, требуя, чтобы победоносный вождь вновь и вновь появлялся на балконе. В своей речи в рейхстаге 19 июля Гитлер особо подчеркнул: «В рядах нашей великой армии мужественно сражались моторизованные и танковые дивизии и полки Ваффен СС, покрывшие себя неувядаемой славой на полях сражений. Хочу искренне поблагодарить партайгеноссе Гиммлера, создавшего не только всю систему безопасности рейха, но и замечательные Ваффен СС!» Рейхсфюрер был счастлив. Будущее представлялось ему совершенно безоблачным.

Расходы на сокрушение Франции требовали соответствующей компенсации. 16 июля 1940 года начальник управления военной экономики и вооружений ОКБ генерал Томас издал специальную директиву в отношении трофейного имущества.

«…1. Стратегическое сырье, которое обнаружено службами тыла действующих войск, в соответствии с указаниями подлежит отправке в рейх. При этом трофеями считать все материалы, полуфабрикаты и готовые изделия, находившиеся в войсках противника для ведения боевых действий;

2. Конфискованное имущество, не находившееся в собственности вооруженных сил противника – станки (согласно списку, помещенному в приложении), электромоторы, работающие от нормального напряжения, и иные средства производства имеют важное значение для военной промышленности и поэтому также должны быть вывезены в рейх…»

«Трофеев» и «конфискованного имущества» накопилось немало. Во Франции, Бельгии и Голландии армия захватила 8,8 млн. тонн нефтепродуктов, 42 тыс. тонн меди, 27 тыс. тонн цинка, 19 тыс. тонн свинца, 1 млн. тонн железной руды, 125 тыс. тонн марганцевых руд, 36 тыс. тонн полуфабрикатов и готовой продукции. Это не считая 5 тысяч паровозов, 40 тысяч грузовых и легковых автомобилей, нескольких сотен танков и самолетов, полутора миллионов единиц стрелкового оружия и огромного количества боеприпасов. Кроме того, по соглашению о репарациях Франция должна была ежегодно поставлять в рейх 750 тыс. тонн пшеницы, 650 млн. литров молока, 140 тыс. тонн мяса, 220 млн. литров вина. Общая стоимость вывезенного промышленного оборудования и станков составила 9,7 миллиарда франков.

Едва замолкли пушки, как полным ходом пошел процесс прихватизации. По сложившейся традиции наибольший аппетит проявлял концерн Германа Геринга. За прошедшие с начала немецкой «активной внешней политики» два года это монополистическое объединение настолько раздулось, что его пришлось реорганизовать, разбив на три группы предприятий:

1) горнодобывающие и металлургические заводы;

2) военные и машиностроительные заводы;

3) судоходные компании.

К осени 1940 года в состав концерна входили 177 заводов, 69 обрабатывающих предприятий, 156 торговых компаний, 46 различных транспортных предприятий, 15 строительных организаций и прочая и прочая. На долю этой сверхкорпорации приходилось 30% общей германской добычи железной руды, 21% – каменного и бурого угля, 15% производства чугуна. Суммарный акционерный капитал превышал 900 миллионов марок. На предприятиях концерна Геринга работало более 600 тысяч человек. При этом сам рейхсмаршал проявлял все меньший интерес к делам своей фирмы, довольствуясь регулярным солидным пополнением своих счетов в банках нейтральных стран. Фактически концерном заправлял председатель правления Эрих Плейгер с группой приближенных бизнесменов. Роль Геринга сводилась только к лоббированию и визированию составленных Плейгером бумаг.

В спину государственным олигархам дышали негосударственные. Так называемая «группа семи» (или, как они сами почтительно именовали себя, – «узкий крут»), которую образовали руководители семи становых концернов «Ферейнигте Штальверке», «Флик», «Крупп», «Маннесман», «Геш», «Клекнер» и «Гуттеноффнунгсхютте», резко потребовала долю. Конечно, голос семи влиятельных олигархов был облечен в обтекаемый текст официального заявления для массмедиа. Но на Вильгельмштрассе все поняли правильно. Лоббисты «Группы семи» в коридорах власти позаботились о том, чтобы при дележе был соблюден принцип справедливости. Естественно, Плейгер выступил с ответным заявлением, приглашая своих конкурентов на «совместные консультации». В итоге список претендентов пополнился еще и концерном «Металлургические заводы Рехлинга», к руководителю которого небескорыстно благоволил рейхсмаршал.

Итак, по состоянию на декабрь 1940 года экономическая карта Франции выглядела следующим образом.

Промышленную Лотарингию, предмет давних франко-немецких конфликтов, разделили между собой пять крупных концернов. Концерн Германа Геринга приобрел венделевские горно-промышленные и металлургические заводы, концерн Клекнера – металлургические заводы в Креитингене, концерн Рехлинга – металлургические заводы «Карлсхютте» в Диденгофене, концерн Флика – металлургические заводы в Роммбахе, концерн Штумма – заводы в Геттингене

Однако без интриг все равно не обошлось. Крупный бизнес органически не принимал заявленного национал-социалистами принципа «всеобщего равенства». Используя свои связи с рейхсмаршалом, экспансивный промышленник Франц Рехлинг сумел утереть нос конкурентам. Он добился назначения рейхсуполномоченным по французской металлургии и получил в полное распоряжение заводы в департаментах Мерт и Мозель. Как ни старались «доброжелатели», выкурить оттуда Рехлинга оказалось невозможно. К слову сказать, далеко не все французские бизнесмены уезжали за границу, метая громы и молнии в адрес «проклятых бошей». Самые сообразительные полагали, что деловые люди всегда найдут обший язык. Поэтому на потеху всему свету и «оккупированной» Франции одно за другим провозглашались слияния. Несгибаемые патриоты не желали расставаться со своими виллами, «мерседесами», содержанками и с готовностью налаживали партнерские отношения, даже поступаясь контролем над собственным бизнесом. Крупнейшее слияние удалось провернуть Крауху. Французский химический трест «Кюльман» совместно с фирмами «Сен-Дени» и «Сен-Клер дю Вон» был объединен в «Акционерное общество Франколор», в котором концерн «И.Г.» получил 51% акций. Спрашивается, зачем смываться в Соединенные Штаты без штанов и денег? Надо уметь жить!

Ввиду хорошего начала дальше дело пошло веселей.

В Голландии Конрад Борзиг при активном содействии рейхсфюрера СС прихватизировал крупное промышленное объединение – Голландское королевское общество доменных печей и сталелитейных заводов. При этом удравшие за границу члены августейшей семьи определили действия немецкого бизнесмена как «акт международного разбоя».

В Норвегии пальма первенства опять же принадлежала концерну Геринга, который по всем правилам оформил прихватизацию Дундерландских железных рудников и конфисковал 80% кораблей рыболовного флота. Правда, в этой северной стране нашлось место и для концерна «И.Г.». Крауху досталось «Норвежское общество азота и гидроэлектроэнергии». Общий приватизационный улов рейха в виде различных материалов и имущества оценивался западными экономистами в девять миллиардов фунтов стерлингов.

Геринг, впавший в состояние ажиотажного накопительства, вдруг додумался до идеи приватизационных аукционов. Он объявил о распродаже секвестированных Главным попечительским ведомством «Восток» польских предприятий. Всего на торги выставлялись 294 крупных, 9 тысяч средних и 76 тысяч малых предприятий, а также 9120 больших и 112000 мелких торговых фирм. Согласно условиям аукционов, не возбранялось долевое участие различных собственников при приобретении интересующих их объектов. Понятно, что все это продавалось много ниже реальной стоимости и самые лакомые куски достались олигархам. Например, польские фирмы по производству красителей «Борута», «Воля» и «Винница» приобрел концерн «И.Г. Фарбениндустри».

Главное экономическое управление СС в лице группенфюрера Освальда Поля принимало посильное участие в приватизационных процессах. Через подставных лиц оно десятками скупало польские фирмы на аукционах Геринга. Большой интерес Поль проявил к французским заводам, производившим популярные вина, в том числе знаменитое шампанское.

Но самой крупной победой черных мундиров стало назначение главой оккупационной администрации Дании бригадефюрера СС Вернера Беста. Мгновенно страна была превращена в филиал концерна «Немецкие хозяйственные предприятия». Люди Поля полностью контролировали поставки дефицитных продуктов в рейх, сумев с апреля 1940 по март 1941 года выкачать из Дании 83 688 тонн масла, 156 686 тонн свинины, 97 384 тонны говядины, 59 381 тонну яиц, 73 000 тонн сельди. Кроме того, под эгидой СС осуществлялось размещение на датских заводах немецких военных заказов на сумму 42 миллиона крон.

Между тем эсэсовские спецслужбы тоже не сидели сложа руки, СД преподнесла фюреру сюрприз, выловив во Франции беглеца Тиссена. Справедливости ради, отметим, что экс-олигарх сдался сам первой попавшейся на глаза армейской части, а уже оттуда его передали куда следует. Сияющий рейхсфюрер СС доложил об этом Гитлеру. Тот сразу отказался от мысли учинить предателю соответствующую расправу, к примеру, повесить. Что могло вызвать обострение и без того непростых отношений с крупным бизнесом. Фюрер придумал нечто более изящное приказал объявить Тиссена сумасшедшим и запереть его в психушку.

Однако в рейхе был один человек, который плевать хотел на мнение бизнеса. Едва узнав об аресте Тиссена, Рейнгард Гейдрих на радостях хлопнул рюмку шнапса прямо у себя в кабинете. Наконец-то ему представился долгожданный случай свести старые счеты с засыпавшимся фаворитом фюрера! Шеф РСХА извлек на свет законсервированное досье и позвонил в Бергхоф, испрашивая аудиенции.

Как известно, Гитлер не выносил больших городов. Он считал мегаполисы рассадником вырождения и дегенерации. «Собираясь в большие стаи, люди, как собаки, дичают», – мудро замечал фюрер. В здоровой сельской местности, где человек близок к природе и не скучен среди миллионов других, вся наносная грязь современной механистической цивилизации исчезает. Здесь нет наркоманов, гомосексуалистов, рецидивистов и прочей накипи крупных городов. В Берлине воздух для Гитлера был слишком грязен, а люди напоминали муравьев. Потому он при малейшей возможности уезжал в горы, в Бертехсгарден, где мог быть наедине с природой. В Бергхофе фюрер становился мягким и пребывал в неизменно приподнятом настроении. Говорить с ним было легче. Гейдрих всегда учитывал этот психологический нюанс.

В резиденцию фюрера шеф РСХА прибыл в штатском костюме. Гитлера он застал на террасе любующимся горным пейзажем. К эсэсовцу, помахивая хвостом, подбежала любимица фюрера Блонди и обнюхала его туфли.

– Какой чудесный здесь воздух, – с чувством произнес Гитлер, – он исцеляет душу и тело. Вы хотели бы жить здесь, Рейнгард?

– Разве что по выходным, мой фюрер. Даже после нашей победы я вряд ли смогу пожаловаться на недостаток работы.

– Да. Я помню эту статью в «Черном корпусе»: «СС никогда не устают, никогда не пресыщаются битвой, парируя и нанося удары…»

Гитлер повернулся к шефу РСХА:

– Надеюсь, вы не испортите мне настроения?

Гейдрих дипломатично перешел прямо к делу:

– Мой фюрер, достоин ли снисхождения человек, злоупотребивший вашим доверием, нанесший рейху огромный ущерб своей преступной деятельностью и продавший секреты англичанам?

– Кого вы имеете в виду, партайгеноссе Гейдрих?

– Тиссена, мой фюрер.

– Этот человек больше не опасен.

– Не могу согласиться, мой фюрер.

– Какие же тайны англичане могут выведать у него в сумасшедшем доме?

Гейдрих считал иначе:

– Мой фюрер, изоляция этого человека только иллюзорная. Его посещают различные влиятельные лица, занимающие высокое положение в экономике рейха. Неизвестно, о чем они там говорят и к чему склоняет их мнимый сумасшедший. Вам не кажется странным, мой фюрер, что он, вместо того, чтобы бежать на Запад, якобы добровольно сдался нашим войскам? Пользуясь вашим расположением, Тиссен награбил огромные деньги и мог бы припеваючи жить в Америке, в полной безопасности.

– Признаться, я сам удивился этому. Он явно не в ладах с собственной головой.

– Нет, мой фюрер, – твердо произнес Гейдрих, – я распорядился провести тщательное медицинское освидетельствование.

Он вынул из папки бумагу

– Вот заключение. Тиссен совершенно здоров и полностью вменяем.

Гитлер пробежал глазами текст документа. Зная, что фюрер подслеповат, шеф РСХА приказал отпечатать заключение нарочито крупными буквами.

– Хорошо. Что вы хотите этим сказать?

Гитлер ощущал закипающее раздражение.

– Тиссен вернулся в рейх по заданию английской разведки с целью подготовки заговора среди промышленников и генералов. Например, его часто посещает Шахт. Мы наблюдаем за ним и фиксируем его контакты с генералом Беком и другими тайными противниками национал-социализма.

Следует отдать должное искусству Гейдриха разоблачать им самим выдуманные заговоры и военные перевороты. В армии вновь поднимала голову реакция, вынашивавшая планы заточения фюрера в бедлам, реставрации императорского трона и возведения на него кайзеровского отпрыска принца Августа-Вильгельма Прусского. Под исполнение этих черных замыслов недовольные политикой фюрера олигархи готовы предоставить значительные суммы денег. Дирижируют путчистами их зарубежные хозяева из английской и американской разведок, верно стоящих на страже геополитических интересов мирового еврейства. В качестве запасного варианта англо-еврейская клика рассматривает организацию покушенив на главу рейха руками Отто Штрассера и его банды террористов из «Черного фронта». Есть информация, что часть счетов Тиссена в швейцарских банках использовалась для финансирования террористических организаций. Мотивы очевидны: личная ненависть к фюреру, обостренная желанием вернуть утраченные богатства и власть,

– Мой фюрер, политическая борьба не терпит снисхождения, – многозначительно добавил руководитель спецслужб, – вы сами понимаете, на что способен такой человек, как Тиссен. Власть – это смысл его жизни. А вы у него эту власть отняли…

Дело было сделано. Гитлера трясло от ярости. Он очень хорошо понимал тот язык, на котором говорил с ним Гейдрих. Путь фюрера во власть был тернист. Дважды он едва не покончил жизнь самоубийством из-за кажущегося краха собственной политической карьеры. А вокруг так и кишат завистники, стремящиеся сбросить его вниз…

Примерно двадцать минут Гитлер пытался взять себя в руки. Шеф РСХА делал вид, что занят созерцанием заснеженных вершин.

– С каким бы удовольствием я уничтожил эту тварь, – прохрипел диктатор, – но это может вызвать политические осложнения.

– Мой фюрер, – рассудительно произнес Гейдрих, – лучшей казнью для такого тщеславного и честолюбивого человека станет низведение до уровня скотины. Разрешите мне запереть его в концлагерь и выбросить ключ!

– Пусть его там погоняют на работу в каменоломни.

– Хайль Гитлер! – шеф РСХА выбросил руку. Фюрер постепенно успокоился и стал непринужденным тоном расспрашивать его о последних берлинских новостях.

Гейдрих не отказал себе в удовольствии лично заняться обустройством олигарха на новом месте жительства – в концлагере Бухенвальд. Он великодушно предложил своей жертве свободный выбор: идти рядовым зэком в общий барак или приобрести индульгенцию. Под «индульгенцией» обергруппенфюрер подразумевал шифр-ключи, открывающие доступ к секретным счетам Тиссена. Дабы тот соображал быстрее, Гейдрих распорядился показать, как зажигают «рождественские свечи». Два звероподобных унтершарфюрера на глазах ошеломленного бизнесмена вогнали под ногти заключенному заостренные спички и подожгли. «Представление» продолжалось, пока Тиссену не стало дурно. Гейдрих получил, что хотел.

В Бухенвальде был построен специальный изолированный барак для особо важных заключенных. Там сидели бывший австрийский канцлер Карл фон Шушниг с женой, итальянская принцесса Мафальда фон Гессен со своей служанкой, лидер социал-демократической партии Брайтшейд с женой и экс-премьер Франции Леон Блюм. Теперь Тиссену предстояло провести в их обществе и на баланде весь остаток жизни.

Лидер румынской национал-революционной партии Хория Сима прибыл в Берлин со специальной, хотя и неофициальной миссией. На вокзале его встретил офицер СД и отвез в элитный отель «Адлон», который являлся центром деловой и политической жизни столицы рейха. Вождь «легионеров» с интересом присматривался ко всему происходящему на городских улицах. Особенно ему понравились факельные шествия у Бранденбургских ворот. Увы, в Румынии национал-социалисты еще не могли так открыто и беззаботно маршировать по улицам.

Берлинские друзья не заставили дорогого гостя долго себя ждать. Все тот же молчаливый офицер СД доставил его на одну из роскошных конспиративных квартир в Тиргартене. Здесь собрались все свои: лидер румынской диаспоры фольксдойче Андреас Шмидт, его тесть, начальник Главного управления СС группенфюрер Готтлоб Бергер, руководитель аппарата немецкой секретной службы в Румынии гауптштурмфюрер Отто Болшуринг и пожелавший сохранить инкогнито представитель нефтяной компании «Континентальное нефтяное общество».

Хория Симу привело в Берлин уязвленное самолюбие. Когда в августе 1940 года румынские спецслужбы организовали убийство лидера военного крыла партии – Железной гвардии (аналога СА) – капитана Корнелия Кодряну, партийный форум раздирали интриги. В подобной обстановке Сима чувствовал себя превосходно. Ему удалось договориться с главой так называемой военной оппозиции генералом Антонеску, чья поддержка оказалась решающей при избрании нового начальника штаба Железной гвардии. Разумеется, им стал Хория Сима.

После удачного старта амбиции лидера румынских нацистов стали еще более острыми. Совместно с Антонеску он организовал в стране массовые беспорядки, результатом которых стало отречение и бегство за границу короля Карола II. 6 сентября 1940 года на престол взобрался его сын Михаил, кругом повязанный с военными. Фактическую власть сосредоточил в своих руках премьер-министр, генерал Антонеску, легко добившийся для себя официального титула кондукторула статулуи – главы государства. В его кабинете Хория Сима стал первым вице-премьером.

Однако отношения двух подельников мгновенно испортились. Прежде всего потому, что каждый ориентировался на свою финансово-промышленную группу. Поводом для конфликта стала высылка из Румынии крупного промышленника Малаксы, которого поддерживал Хория Сима. Поскольку Антонеску установил собственные контакты с Берлином в лице таких людей, как Розенберг и Риббентроп, лидер легионеров был ему уже не нужен. Генерал без лишнего шума выкинул Симу в отставку. Для амбициозного железногвардейца оставался только один путь в большую политику – свалить Антонеску и самому встать на его место. Рассчитывать в этом весьма деликатном деле Хория Сима мог только на своих берлинских покровителей, чьи интересы расходились с интересами рейхсляйтера и имперского министерства иностранных дел.

На дородном, широком лице Готтлоба Бергера с хитро прищуренными глазками можно было прочитать чувство глубокого удовлетворения. Группенфюрер любил большую игру, щекочущую нервы.

– Господа, – торжественно объявил он, – мною получено формальное одобрение наших намерений рейхсфюрером СС. В силу известных обстоятельств партайгеноссе Гиммлер не может действовать прямо. Тем не менее он обеспечит нам прикрытие со стороны Имперской канцелярии. Какова обстановка на сегодня?

Взгляды игроков обратились на Хория Симу. Румынский фюрер обстоятельно доложил:

– Армейское офицерство в большинстве поддерживает Железную гвардию. В случае нашего выступления части столичного гарнизона не выйдут из казарм. В Бухаресте мы располагаем четырнадцатью легионами по три тысячи бойцов. В принципе этого вполне достаточно. Но в случае необходимости могут быть подтянуты дополнительно еще семь легионов. Некоторые армейские полки нами распропагандированы и желают принять активное участие в борьбе.

– А как здоровье нашего общего друга? – осведомился Шмидт таким тоном, будто говорил: «Чтоб он сдох».

– В физическом смысле генерал Антонеску безнадежен – острая форма лейкемии. Что касается психического состояния, то еще старый король направлял его в неврологическую лечебницу.

– Откуда у вас эти сведения? – быстро спросил начальник СД.

– От его лечащего врача. Этот господин хотел бы сохранить свою должность на случай смены власти.

Хория Сима едко усмехнулся и с назидательной ноткой в голосе произнес:

– Народ не любит больных вождей. Румынии нужен сильный и здоровый лидер нации. Я готов взять на себя это бремя. Разумеется, моя политика никогда не будет направлена против Великой Германии.

– Этого недостаточно, – подал голос представитель нефтяной компании, – военный переворот – предприятие баснословно дорогое.

– У нас есть информация, что ваше движение испытывает серьезные материальные затруднения, – добавил офицер СД.

Румынский фюрер несколько потускнел:

– Конечно, Антонеску постарался перекрыть наши финансовые источники. Самого надежного нашего сторонника, главу концерна «Малакса», выслали из страны под угрозой ареста по сфабрикованному уголовному делу.

В беседу вновь вступил представитель бизнеса:

– Скажите, господин Сима, в какую сумму обойдется планируемое вами мероприятие?

– Не менее пятидесяти миллионов марок. Нам необходимо закупить дополнительный транспорт, стрелковое оружие (особенно пулеметы), боеприпасы, обмундирование. Часть средств пойдет на организацию компании в средствах массовой информации…

уличные демонстрации…

– Это детали, – прервал человек из нефтяной компании, – но я думаю, что конечная сумма выше как минимум вдвое.

Бергер уточнил:

– Необходимо организовать информационное обеспечение в рейхе. Это обойдется недешево.

В разговор вновь вступил представитель бизнеса:

– Господин Сима, вы понимаете, что СС не являются кредитной организацией?

– Да.

– Поэтому господин Бергер обратился к правлению нашей нефтяной компании, входящей в «Союз друзей рейхсфюрера СС». Мы готовы полностью

профинансировать вашу военную операцию, так как в качестве нового политического лидера Румынии вы нас вполне устраиваете. Однако нам и

прочим заинтересованным лицам в немецких деловых кругах требуются реальные гарантии наших инвестиций.

– Какие именно гарантии? – нетерпеливо спросил Сима.

На холеном лице нефтяного магната мелькнула довольная улыбка. Этот недалекий и тщеславный главарь румынских наци дал понять, что ради власти готов на все.

– Как вы относитесь к Герингу и Плейгеру?

– Они мои противники.

– Почему?

– Мой друг Отто Болшуринг располагает сведениями, что за высылкой Малаксы стояли именно эти люди. Они договорились с Антонеску о передаче концерну Геринга контрольного пакета акций его металлургических заводов. Форум национал-революционной партии выступил против такого решения правительства. Естественно, Антонеску было выгодно удаление одного из самых сильных наших сторонников среди крупных предпринимателей.

Представитель бизнеса удовлетворенно закивал:

– Вполне понимаю и разделяю ваши чувства. Видите ли, наши источники в правительственных кругах получили очень неприятную информацию. В Имперском управлении по четырехлетнему плану готовится проект создания государственной нефтяной компании, которой будет предоставлено исключительное право на эксплуатацию нефтяных месторождений в Румынии и других странах, входящих в сферу жизненных интересов Германии. Причем занимающееся ныне разработкой румынской нефти общество «Континенталь ойл» станет дочерним предприятием этой компании Геринга. Немецкий нефтяной бизнес кровно заинтересован в том, чтобы такого рода проект остался на бумаге. Но для этого необходима твердая позиция румынского руководства.

– От Антонеску вам нечего ждать твердости. – заметил Сима.

– Совершенно верно. Мы ожидаем твердости от вас.

Лидер легионеров вопросительно посмотрел на Бергера.

– Если рейхсфюрер СС поможет мне против Геринга, я готов предоставить требуемые гарантии.

– Рейхсфюрер в стороне не останется, – посулил тот, – но есть еще одно важное условие. Политическое.

– Я слушаю вас, Готтлоб.

– Немецкому населению, проживающему в Румынии, требуется предоставить автономию. После свержения Антонеску вы должны вступить в официальные переговоры с моим зятем как лидером немецкой диаспоры. Желательно также более не допускать вмешательства румынских властей в проводимую Главным управлением СС вербовочную работу среди фолькс-дойче.

– Это все? – кисло поинтересовался Сима.

– Все.

– В партийном форуме немало горячих голов, носящихся с идеей Великой Румынии…

– В случае обострения событий я возьму их на себя. – отозвался Болшуринг.

Далее началось обсуждение технических деталей предстоящего путча. Заговорщики уточняли маршруты доставки оружия на территорию Румынии, определяли надежные банки для перекачки денег, составляли схему устройства тренировочных лагерей для подготовки боевиков. При этом все участники игры как бы забыли о том, что генерал Антонеску недавно приезжал в Берлин и встречался с фюрером, на которого произвел благоприятное впечатление. В пылу честолюбивых замыслов Хория Сима упустил из виду факт странной исторической закономерности, преследовавшей все организованные эсэсовцами путчи.

21 января 1941 года на улицах Бухареста загремели выстрелы. Грузовики с легионерами намертво закупорили центр города. В считаные часы были взяты Центральная радиостанция. Государственный банк и другие правительственные здания. Антонеску оказался в осаде в своей резиденции. Пули крошили стекла и покрывали язвами стены. Охрана премьера яростно отстреливалась.

Как и предсказывал Хория Сима, столичный гарнизон пальцем не пошевелил ради защиты правительства. Легионеры ликовали. «Сдавайся, сволочь!» – кричали командиры легионов в громкоговорители низложенному Антонеску. Тот в это время бомбардировал немецкое посольство отчаянными телефонными звонками.

В Берлине не сразу разобрались в происшедшем. Взбешенный Гитлер вызвал рейхсфюрера СС и в очень резкой форме потребовал объяснений. Гиммлер, как обычно, пожимал плечами. План его действий был прост: переждать шумиху, а после вступления Симы в должность передать фюреру приготовленные Гейдрихом документы, в которых Антонеску разоблачался как английский шпион. Благо отправленный в Бухарест в качестве наблюдателя бригадефюрер СС Лоренц докладывал, что события развиваются по плану.

Противостояние у резиденции Антонеску продолжалось около суток. Легионеры не решались на штурм, опасаясь изрядной мясорубки. Пусть премьер сдастся сам, деваться ему некуда!

В полдень 22 января наконец последовала официальная реакция Берлина на румынские события. Министр иностранных дел заявил: «Правительство рейха приложит все усилия для того, чтобы не допустить гражданской войны в Румынии. Генерал Антонеску должен действовать, как считает необходимым и целесообразным. Фюрер советует ему поступить с мятежными легионерами так же, как он в свое врмя обошелся с путчистами Рема!» Командующий контингентом немецких войск в Румынии генерал Ханзен бросил на Бухарест свою танковую дивизию. При содействии германского командования верные Антонеску полки были введены в столицу и приступили к подавлению путча.

Уличные столкновения продолжались еще двое суток. Пулеметные очереди сметали с улиц все живое. Легионеры потеряли 800 человек одними только убитыми. А их воинственный лидер Хория Сима и полтора десятка высших командиров Железной гвардии успели вовремя смыться. Под своим крылышком их пригрел несостоявшийся гауляйтер Андреас Шмидт. Пока власти ставили к стенке и набивали тюрьмы тысячами рядовых легионеров, фюреры в комфортной обстановке отдыхали от нервного напряжения. Когда стало поспокойнее, их вывезли в Германию.

Не замедлили сказаться экономические последствия разгрома путчистов. Геринг уверенно наложил лапу на румынскую нефть. Подконтрольная ему компания «Континенталь петролеум А.Г.» получила право ежегодно выкачивать из страны два миллиона тонн «черного золота». Более того, укрепление позиций Антонеску позволило Эриху Плейгеру максимально ускорить процесс прихватизации румынских металлургических концернов «Малакса» и «Решица». А изданный ставкой фюрера 26 марта 1941 года приказ «Об обороне румынского нефтеносного района» еще более сузил возможности проникновения СС в страну. В целях реабилитации своего доброго имени рейхсфюрер СС провел «тщательное расследование», обнаружив главного виновника событий 21 января. Это был старый добрый «стрелочник», гауптштурмфюрер Отто Болшуринг. Бедняга несколько месяцев парился на нарах в спецтюрьме гестапо только за то, что дисциплинированно выполнял приказы своих засыпавшихся начальников.

Поражение Франции резко изменило стратегическую ситуацию в Европе в пользу нацистов. Но все же в Берлине понимали, что оставалась еще масса нерешенных внешних и внутренних проблем. Гитлер говорил об этом так: «Какой бы величины ни достигали наши успехи, они всегда будут лишь исходной точкой для новой борьбы». Все последние месяцы перед началом Восточной кампании дипломатические и секретные службы рейха работали в мыле, пристегивая к оси Берлин – Рим – Токио страны Восточной Европы.

В Венгрии совместными усилиями Международного отдела НСДАП и СД была создана широкая «правая оппозиция» всех цветов и оттенков. Под лозунгом «возрождения Великой Венгрии» на парламентских выборах успешно выступила «Партия венгерского обновления», лидер которой Имреди активно содействовал знаменитому «венскому арбитражу». Аннексия Северной Трансильвании значительно подняла рейтинг ультраправых. Даже «нилашисты» с их требованиями «Венгрия для венгров» прошли в парламент и устраивали там впечатляющие спектакли и драки. Отторжение у Румынии трансильванских территорий, состоявшееся при поддержке Германии, в итоге подтвердило старую пословицу о бесплатном сыре в мышеловке. Граф Телеки с готовностью заглотил подсунутую немцами наживку, тем самым поставив себя в прямую зависимость от Берлина. 20 ноября 1940 года правительство Венгрии первым из стран Юго-Восточной Европы объявило о присоединении к Тройственному пакту.

Естественным немецким союзником в Болгарии являлась правящая Саксен-Кобургская династия. Еще в октябре 1939 года кабинет премьер-министра Филова подписал ряд экономических соглашений с Германией. Неприступными бастионами высились в Софии здания представительств немецких концернов Германа Геринга: «И.Г. Фарбениндустри», «АЭГ», «Сименс». Военное министерство Болгарии заключило крупные контракты с концернами Круппа и Борзига на поставки вооружения для армии. Примечательно, что круглые суммы в твердой валюте уходили неизвестно куда, так как немецкая сторона поставляла взятые на халяву французские военные трофеи. В Дюнкерке при отступлении англичане бросили 30 000 одних только противотанковых ружей, часть которых затем была продана Болгарии. Вполне вероятно, что болгарских чиновников из военного министерства не удовлетворяла зарплата, потому они проявили трогательное единодушие со своими немецкими партнерами по бизнесу в деле очищения карманов болгарских налогоплательщиков. Все эти темные махинации предприимчивых генералов были только верхушкой айсберга. В общем же по состоянию на январь 1941 года, рейх задолжал Болгарии 1,2 миллиарда левов за вывезенное сырье и дефицитные продукты.

В связи с подготовкой к Восточному походу Болгария приобрела исключительно важное фланговое значение для развертывавшейся на советских границах группы армий «Юг». Поэтому немецкая дипломатия и военные советники резко усилили давление на царя Бориса III и премьера Филова. В СД на всякий случай рассматривали вариант военного переворота. Но впадать в крайности не пришлось. 1 марта 1941 года Филов подписал в Вене протокол о присоединении Болгарии к пакту трех держав. Что еще более обострило и без того натянутые отношения между Берлином и Москвой. Невзирая на дипломатические демарши своих русских друзей, Гитлер отдал приказ ввести в Болгарию войска. 3 марта части вермахта и Ваффен СС под командованием генерала Вильгельма Листа без всяких инцидентов присоединили к рейху новую обширную территорию.

Слишком резкое усиление активности Германии в Юго-Восточной Европе раздражало не только товарища Сталина. Верный друг дуче открыто брюзжал: «Балканы всегда были сферой влияния Италии. У Гитлера появилась вредная привычка ставить меня перед свершившимся фактом. Я буду поступать с ним точно так же. Пусть из газет узнает, что наши войска заняли Албанию и Грецию!» И с тайным злорадством преподнес своему берлинскому союзнику весьма неприятный презент. Говорят, фюрер до конца жизни не мог простить Муссолини глупой греческой авантюры. Не говоря уже о том, что он считал дуче своим единственным другом, а тот на поверку оказался еще одним конкурентом.

Надо сказать, что разборка двух фюреров имела под собой вполне конкретные основания. Как для Германии, так и для Италии страны Юго-Восточной Европы служили основными поставщиками стратегического сырья. Итальянский крупный бизнес инвестировал в различные балканские проекты полтора миллиарда лир, занимая второе место во внешней торговле Болгарии, Венгрии и Югославии после своих немецких партнеров.

Особый интерес представляли для Италии поставки нефти из Румынии, Итальянский капитал был вложен во многие добывающие и нефтеперерабатывающие предприятия. В целях координирования инвестиционной деятельности итальянские и румынские нефтепромышленники учредили в Бухаресте специальный банк. Понятно, отчего в такую ярость привело Муссолини известие о вводе немецких войск в Румынию.

Да и в Венгрии немцы больно наступили своим итальянским друзьям на ногу. Не первый год «друзья» вели переговоры по проекту сооружения стратегически важного канала Фиуме-Будапешт. Кроме того, большей интерес для Италии представлял Дунай как маршрут доставки стратегических грузов из Балканских стран. С этой целью дуче оформил членство своей страны в Дунайской комиссии. В 1940 году Италия вбухала более двухсот миллионов лир в строительство автомагистрали «Адриатика» для вывоза румынской нефти через Венгрию. И вот все эти далеко идущие планы рухнули по вине Берлина.

Накопившиеся негативные эмоции дуче сублимировал в попытку посадить конкурентов в лужу, опередив их на Балканах. Англичане получили блестящий информационный повод для высадки своих войск в Греции. Гитлеру пришлось на целых три месяца отложить планы в отношении друга Сталина и плотно заняться решением югославской и греческой проблем. Начни германские войска свой Восточный поход в апреле, то группа армий «Центр» вполне успела бы подойти к Москве до начала губительной русской зимы. Кто знает, какой оборот могли принять в этом случае события Второй мировой войны?

Немецкая армия совершила совсем ненужный ей бросок на юг. Бравые гренадеры мыли сапоги в Средиземном море, через которое открывалась дорога к Индийскому океану. Все это было хорошо разве что для пропаганды. В действительности пришлось потратить драгоценное время на бессмысленное завоевание задворков Европы.

Неустрашимые Ваффен СС вновь порадовали Генриха Гиммлера своими подвигами. Гренадеры дивизии «Дас Райх» первыми вошли в Белград. В Греции особенно отличился молодой офицер лейбштандарта гауптштурмфюрер Курт Мейер. Четыреста бойцов его разведбата захватили стратегический пункт Кастория и с непревзойденной наглостью заставили капитулировать одиннадцатитысячный греческий гарнизон. Этой удивительной историей заинтересовался сам фюрер, лично вручивший дерзкому офицеру Рыцарский крест и удостоивший его пятнадцатиминутной беседы.

Гиммлер находился в зените своего могущесям Власть «Черного ордена» распространялась на всю Европу. В каждой союзной либо оккупированной стране были развернуты аппараты полиции безопасности и СД, железной хваткой бравшие за горло партийных наместников. После назначения рейхскомиссаром Дании бригадефюрера СС Вернера Беста Гиммлеру удалось протолкнуть на высший командный пост в Голландии своего человека, группенфюрера СС Артура Зейсс-Инкварта. Мгновенно эта западноевропейская страна была включена в сферу коммерческой деятельности концерна «Немецкие хозяйственные предприятия».

Во все германские администрации на оккупированных территориях рейхсфюрер СС вводил статс-секретарей по вопросам безопасности. Особо заметных успехов на этом поприще добился в Югославии группенфюрер ГаралъдТурнер. Его стараниями вся страна оказалась погруженной в хаос межнациональных конфликтов. СД поддерживала лидера хорватских сепаратистов Анте Павелича в его борьбе с сербами и помогала главарю сербской националистической партии «3бор» Недичу пускать кровь хорватам. Комбинаторы с ромбами на рукавах мундиров стравливали мусульман и христиан, католиков и православных, боснийцев с албанцами. Под шумок эсэсовский концерн прихватизировал стратегически важные рудники и плавильные заводы.

Между тем румынский урок отнюдь не пошел Гиммлеру впрок. Об этом свидетельствовало появление в Берлине французского генерала Денца, руководившего вишистской колониальной администрацией в Сирии, и резидента VI Управления РСХА в Ираке штурмбаннфюрера СС Майера. Успехи немецкого экспедиционного корпуса в Северной Африке открывали новые грандиозные перспективы. Роммель уже очистил Триполитанию от английских войск и стремительно приближался к Каиру, откуда рукой подать до главного сокровища британской короны – Суэцкого канала. Все председатели германских нефтяных компаний чувствовали растущий зуд в левых ладошках.

Секретное совещание в штаб-квартире РСХА на Леопольдштрассе открыл Рейнгард Гейдрих. Помимо упоминавшихся выше «гостей с Востока» присутствовали новый начальник внешней разведки Шелленберг, начальник «реферата П/112» Хаген и двое представителей нефтяных компаний, которые входили в узкий круг «друзей рейхсфюрера СС».

– Господа, – начал Гейдрих, – имею честь сообщить вам, что план наших мероприятий на Ближнем Востоке утвержден фюрером и ОКВ. Создавшаяся обстановка исключительно благоприятна для нас. Время действовать!

Шеф РСХА передал слово Шлленбергу. Продолговатое, ироничное лицо руководителя внешней разведки хранило выражение профессиональной непроницаемости:

– Общий замысел спецоперации заключается в синхронности действий всех участников. Арабское

освободительное движение на Ближнем Востоке является нашим естественным союзником. Общая ненависть к англичанам даст нам все основания рассчитывать на консолидацию повстанцев и не позволит колониальным властям использовать традиционные религиозные противоречия между шиитами и суннитами. Главный залог успеха – в быстроте действий. Конечно, английских войск в Ираке сейчас мало, но в целях предотвращения воздушных ударов необходимо сразу вывести из строя аэродромы королевских ВВС Мосул, Эн-Наджаф, Хаббания. Взять под контроль войсковые штабы в Багдаде и Басре. Поддержку повстанцам при выполнении этих задач окажут наши разведывательно-диверсионные группы. Стратегическое прикрытие спецоперации обеспечит генерал Денц. Его выступление позволит перерезать тыловые коммуникации противника. Возможно блокирование английских портов силами наших союзников в Палестине и Ливане.

– Генерал! – сказал Гейдрих.

Француз говорил по-немецки с заметным акцентом:

– Подготовительная стадия операции завершена. Наше выступление произойдет одновременно с началом в Ираке. Под ружьем пятьдесят восемь тысяч солдат. Прошу обеспечить дополнительным вооружением, боеприпасами и продовольствием.

Оберштурмбаннфюрер Хаген!

– Начальник реферата по еврейским делам заверил:

– По линии моей службы все готово. «Моссад» и «Хагана» окажут содействие в доставке требуемых военных грузов. Полкес организует акции гражданского неповиновения, диверсии и блокаду портов. В случае необходимости обещал помочь пополнениями для наших действующих войск.

– Штурмбаннфюрер Майер!

– Рашид Али-Гайлани привлек на свою сторону большинство исламских лидеров всех этнических групп. Его людей достаточно среди командиров на

циональной гвардии. Таким образом, попытки правительства задействовать их на стороне колониальных войск будут парализованы. Уверен, что население страны поддержит выступление Рашида Али. Необходимо срочно расширить поставки оружия и боеприпасов. Было бы желательно направить в Ирак наших военных советников и помочь ударами дальней авиации по английским военным базам. Рашид Али гарантирует, что будет придерживаться прогерманской ориентации в своей политике.

– Напоминаю вам, Майер, – прорычал Гейдрих, – что вы головой отвечаете за охрану нефтяных скважин и нефтепроводов. Ни в коем случае не допускать их повреждения либо поджога! И четко объясните этому вашему шейху, что переговоры насчет разработки нефтяных источников он должен вести только с двумя фирмами: «Немецкое керосиновое общество» и «Континентальное нефтяное общество». Пусть выучит эти названия наизусть!

– Так точно, обергруппенфюрер.

Представители нефтяных компаний, не дрогнув, подписали финансовые документы о предоставлении огромных кредитов специальным эсэсовским фирмам-«насосам». Дальше дело было за военными.

1 апреля 1941 года в Багдаде произошел дворцовый переворот. Контролируемое англичанами правительство Нури-Саида было успешно свергнуто. Власть в стране захватил «революционный» лидер Рашид Али-Гайлани. Хотя новое правительство и заявляло о намерении соблюдать англо-иракский союзный договор, Черчилль в Лондоне рвал и метал. Огромные запасы иракской нефти попали в руки немцев! Вдобавок ко всем неприятностям в Ираке генерал Денц подписал с Германией договор о пропуске немецких войск через сирийскую территорию. Над Суэцким каналом, стратегическим нефтепроводом и нефтяными полями Неджда нависла реальная угроза.

Невзирая на тяжелое положение в Египте, Черчилль приказал начать переброску войск к границам Ирака. Английская авиация с территории Ирана, Палестины и Трансиордании наносила удары по Багдаду и Дамаску. 15 апреля британская армия приступила к зачистке иракской территории. В портовом городе Ум-Каср был высажен десант. Английские танки стремительно продвигались к Багдаду, блокируя узлы сопротивления. В Берлине Гитлер кусал локти: Германия не могла снять с советской границы ни одной дивизии.

30 мая, после ряда незначительных столкновений с иракским ополчением, англичане вошли в Багдад. Рашид Али-Гайлани и несколько его приближенных шейхов бежали из страны. К власти в Ираке снова вернулось проанглийское правительство. Далее пришел черед мятежного генерала Денца.

Со второй половины мая английский флот намертво блокировал сирийское морское побережье. Королевские ВВС вывели из строя все аэродромы. Генерал Денц был предоставлен самому себе, и ему оставалось только одно – подороже продать свою жизнь. 20 мая в Сирию вошли английские войска и подразделения армии «Свободной Франции». Но в отличие от скоротечной иракской кампании здесь англичане были втянуты в затяжные упорные бои. Только 11 июля сирийские мятежники капитулировали. Генерал Денц пустил себе пулю в висок.

Крах очередной нефтяной аферы мало беспокоил рейхсфюрера СС. После 22 июня 1941 года все его внимание приковали к себе восточные земли. Фантастический успех первых сражений в России позволял всерьез думать о скорой победе и претворении в жизнь великой идеи лебенсраума. В те дни Феликс Керстен не раз слышал слова рейхсфюрера: «Я счастлив. Мне больше нечего желать в этой жизни!»